Вперёд Тамара! Только вперёд!

Одаренные люди они такие тонкие



Это сообщение отредактировал SUDI - 4.04.2016 - 16:02

40 юкки за полчаса это немало. Пусть продолжает.
очень интересно, что там дальше будет. Думаю, что не мне одному.

Да и целиком рассказ оценивать как-то сподручнее, чем по главам

Это сообщение отредактировал Gastezzo - 4.04.2016 - 16:00

положил в закладки.
периодически буду проверять.
появится продолжение (причём, только с окончанием, иначе не выкладывай!), брось сюда ссыль, договорились?

Бублик против РККА.


Мы с Бубликом посмотрели друг на друга, да так, словно поговорили. Нам обоим всё было предельно ясно, и слова тут, казались, совершенно неуместны. Наверное, так звери друг с другом общаются, не прибегая к помощи слов. Я понял, что первому о своих приключениях, предстоит рассказывать мне.

Свалили в угол капонира трофеи, по очереди, жадно, в несколько глотков опустошили пол-литровую пластиковую бутылку с водой, и устроились на рюкзаках, подпирая спинами земляную стену, поросшую густым «мехом» мшаника. Остальные тринадцать членов команды расселись полукругом напротив нас, слушали мой рассказ с открытыми ртами.

Сказать, что на их лицах читалось потрясение – ничего не сказать. Эмоции слушателей сменялись на лицах, как кадры кинофильма, и читались без труда. Тут смешалось всё: недоумение, страх, мистический трепет, но больше всего недоверия. Когда я закончил, послышался тревожный гул обсуждения. Мужчины начали рассматривать оружие и снаряжение, принесённые мною. Исследовали каждый миллиметр, читая надписи и номера. Винтовки были выпущены в 1939 году, но выглядели так, словно только что поступили с завода. Тот факт, что мы теперь уже не были так беззащитны как прежде, вселял уверенность и спокойствие. Наверное, это и есть главная сила оружия – ощущение силы, покоя и безопасности. Да, его применяют при нападении, но только в руках защитника любое оружие становится, по настоящему, волшебным. Недаром, в народных сказках часто говорят о мече, которым невозможно воспользоваться, если его берёт в руки человек с чёрными мыслями в голове.

Настал черёд Бублика, рассказывать о том, что пришлось пережить ему. Чуть не с первых слов рассказа, я стал благодарить богов, что мне выпала встреча всего - навсего с двумя сопляками немцами, недавно расставшимися с рубашками и галстуками «Гитлерюгенда», и одевшие форму «Вермахта». То, что рассказал Сергей Вениаминович, даже меня повергло в шок: -

«Выбрал позицию поудобнее, с хорошим обзором. Присел в ямку около сосны, получается так, что я вижу всё вокруг, а меня заметить, практически не возможно. Как в окопе. Тут солнышко пригрело, сморило меня на секундочку. Только глаза закрылись, тут - бах! Лежу вверх тормашками в небо смотрю. Сел. Ни фига не понимаю. То-ли сплю, то-ли умер уже… Секунду назад был в сосновом бору, а тут оказался в поле, и поле то какое… Кукуруза стоит выше моего роста вокруг! Лежу на дороге, тишина, жара страшная, в небе жаворонок завис на одном месте, и свистит что то мне по своему, по птичьему.

Сел, потряс башкой, чтоб мозги в кучу собрались. Всякого в жизни навидался, но такого… Будь на моём месте салага какой, он первые же минуты перемещения рехнулся бы на фиг окончательно. Бесповоротно, и Склихасофский не помог бы.

Ну а нам, морякам, что? Мы в любой ситуации научены ориентироваться. Пошёл наугад по дороге. Да и не дорога это в общем то. Так, пару раз лошадь с телегой прошла. Тут гляжу, вот она и лошадь… Запряжена, в опрокинутую набок, телегу. Мухи над кауркой вьются, жужжат, а та лежит, не шевелится. Смотрю - мёртвая. Как же больно видеть мёртвых лошадей! Мне их жальче, чем людей, честное слово! Где эта скотина академик Павлов? Всему миру мозги задурил, мол, у животных одни только рефлексы, а думать они не умеют. Сука! Интересно, сколько ему денег заплатили за «труды» собачек мучить? Надеюсь, он сейчас в аду, и черти над ним эксперименты ставят, режут и трубки вставляют, пишут диссертации о рефлексах человека на различные виды валют! На «деревянные» - глаза вдвое расширяются, а от вида бакса - приступ эпилепсии сразу!

Вдруг слышу, шаги! Я их даже не услышал, а почувствовал, как зверь чует опасность. Тихонечко так присел за опрокинутой телегой, и через дыру наблюдаю за дорогой. Вскоре появились двое гоблинов. Нет, не тех, что в американских мультиках показывают, но и людьми их как то не назовёшь сразу. Приземистые, коренастые такие. Оба - что в вышину, что в ширину. Чисто гориллы такие идут прямо на меня, руки до колен, головы косматые, бороды до шеи, носы приплюснутые, как если их в детстве по роже доской молотили постоянно, и лбы покатые, как у боксёра Валуева, точь в точь. Глаза пустые такие, бездушные. Смотрят из под мохнатых бровей – арок. Тут я чуть не обоссался со страха, если честно.

Не сразу понял, что они просто на опрокинутую телегу смотрят, а не на меня, но казалось, что они сквозь дощатое дно телеги как рентген всё видят. Кровь у меня перестала циркулировать окончательно, когда один поднял руку, указывая чёрным ногтем прямо в мою сторону. Ускорили шаг, забренчали шашками, висящими на левом боку у каждого, на ходу надели папахи с красными лентами наискосок, и вдруг через несколько шагов встали как вкопанные, прямо в трёх метрах от меня. Как будто роботы, синхронно так сняли с плеч карабины, поставили прикладами на землю, держа бугристыми кулаками за цевьё, приложили левые ладони к ушам, и стали присушиваться. Ну, думаю, триндец подкрался незаметно. Сейчас они стук моего сердца услышат, да штыками и заколють.

Но нет. Тут уже и я услышал шум за спиной. Кто-то бежит по дороге, шлёпает босыми ногами по пыли, и всхлипывает через каждые три – четыре шага: - «Йыы! Йыы! Ааа! Йыы-ааа!». Всё ближе, ближе, вдруг вижу, пацан лет двенадцати, босой, загорелый, в льняных серых портках и рубахе навыпуск, несётся меж высоченных стеблей кукурузы, и прямо в лапы к этим монстрам. Он, видно, ослеп от слёз, обезумел от горя, и угодил в крепкие объятья одного из казаков. Второй тут же схватил его за ноги, и поднял вверх. Заученным движением, оба неандертальца в синих штанах с красными лампасами, подняли мальца за ноги - за руки, и что есть мочи - трях его спиной об землю! Тот и пикнуть не успел, а его второй раз поднимают, и сновав- тррях! Аж земля загудела! От такого удара у парня, должно быть все кости переломались, и внутренние органы поотрывались, потому, что у него изо рта тут же выбросило фонтанчик крови.

Дальше случилось такое, чего мне в жизни не забыть. Женщины, заткните уши.

Одно из чудовищ вытащило из-за пазухи широченный нож с гигантской рукоятью, усыпанной драгоценными камнями. Я так понимаю, что это и не нож вовсе, а сломанный средневековый меч. Я такой в музее видел, где всякие княжеские доспехи богатырские.

И вот склонился этот гад над бездыханным телом мальчика, и мощнейшим ударом вогнал кинжал прямо в грудь, чуть ниже левой ключицы. Послышался треск разрубаемых костей, и зашипел воздух, вырвавшийся наружу из пропоротого лёгкого. Затем второй молниеносный удар чуть пониже, третий, четвёртый… У меня – старого морского волка, слёзы рекой хлынули. А тот… Человека как будто барана разделывал. Глазом не моргнув, отделил половину грудной клетки от грудины, рёбра, как крышку коробки влево откинул и сердце мальчишки вырезал. Рассёк его пополам, и оба урода уселись на корточки, и стали пожирать горячее сердце. Рвали его белыми крепкими зубами, по бородам струилась кровь, стекая на переднюю часть кителей. И… Как то равнодушно всё это они проделывали. Без всяких эмоций на лицах. Так ящерица стрекозу проглатывает. Совершенно точно, они бездушные твари!

Вдруг у меня словно щёлкнуло что-то в мозгу. Что же я сижу, как окаменевший? Я же моряк Северного флота, мать его за ногу! Встал из-за телеги в полный рост, и направил на зверей ствол «Макарова». Услышав лязг ствольной коробки моего пистолета, людоеды мгновенно схватились за оружие. Будь это во время обычного боя, у меня не было бы никаких шансов. Реакция у этих животных феноменальная, по идее, я даже встать во весь рост не должен был успеть, но само время будто спрессовалось, замедлилось. Как в кино показывают замедленную съёмку, я видел, как передёргиваются затворы «мосинок», досылая патрон в патронник, как чёрные дула поднимаются на уровень моей груди, но я был в разы быстрее. Прежде, чем кто-то из двоих успел надавить на пусковой крючок, в головах обоих уже было по девять грамм свинца со стальным сердечником, и в латунной оболочке. Мозги обоих, почти синхронно вылетели через огромные дыры выходных пулевых отверстий в затылках. Стрелял поочерёдно в одного, другого, потом снова в первого, и опять во второго. Каждого накормил порцией из четырёх «маслят» по две в голову и по две в грудь.

Живучие суки. С вышибленными мозгами лежат, а всё дёргаются, пальцами землю скребут. Такая гадливость обуяла меня. Ни малейшего намёка на жалость. Как таракана на кухне тапкой мочишь, так я достал из ножен у одного ублюдка шашку, и отрубил обоим их поганые обезьяньи бошки. Не с первого разу, конечно. Одному раз пять ударил, пока позвонки смог перерубить, всю шею искромсал, второго быстрее успокоил, в два приёма уложился.

Вы не представляете какая от них вонь… Так не пахнет ни один зверь в мире. Сознание теряешь, находясь в метре от тварей. Адская смесь запахов от гниющей ткани, немытого неделями тела, прокисшей кожи сапог, которые у них не различаются на левую и правую. У этих тварей обе ноги одинаковые, средние. А ещё вонь такая, как воняет собака, которая живёт на помойке, и попала под дождь. Шолохов про таких вот казаков не писал. И в кино их совсем иначе показывали. В общем, когда обыскивал их, меня чуть не стошнило. Вот, что нашёл, то и принёс.

У обоих патронные подсумки были набиты старинными золотыми кольцами, серьгами и цепочками. Оружие вы видите, шашки, два кавалерийских карабина системы Мосина выпуска 1902 года, почти сотня патронов к ним, вот обломок меча, а вот документы, что были в нагрудных карманах кителей. Тонкие листочки плохонькой газетной бумаги, на которых стоит штамп «Войсковой штабъ Великаго Войска Донского. 24 октября 1918 года. г. Новочеркасск». На печатной машинке с дореформенными «ять», написаны удостоверения, подтверждающие, что податели сего являются: один - Малахов Георгий Саватеич., красноармеец - стрелок, второй – Абрамов Григорий Ананиевич, тоже красноармеец – стрелок, и оба из «9Ы КЗАП 1 бат.». Понятно только то, что первый батальон. А вот «кызыапы» не знаю, на что похожи. Наверное, писарь пьяный был…

А теперь… Сюрприз. Готовы? Мне от этого, просто башню снесло. Смотрите, вот тряпочный погон старшего лейтенанта с зелёными звёздочками, окраска ткани – «пиксельная». Угадайте с трёх раз, где я его взял? Какие догадливые… Теперь объясните мне, если я угодил в прошлое, во времена гражданской войны, как на одном из монстров, сдохших чуть не за сто лет раньше появления формы от Юдашкина в российской армии, мог появиться пиксельный китель с погоном на груди?!!!

У меня только одно предположение. Коли мы с Андрюхой переместились во времени, правда в разные его отрезки, значит и какой-то старлей конца нулевых годов двадцать первого века мог угодить в прошлое. В то прошлое, откуда вернулся только что я. Только, мне повезло больше, я там не остался, а какому - то бедолаге не повезло, и его китель достался, в качестве трофея, казакам. Сердце его, может быть, тоже сожрали красноармейцы Малахов и Абрамов… Интересно, мобильник куда дели?

Потом у меня парализовало дыхание, перед глазами полетели розовые мухи, и перед тем, как вырубиться, я увидел, как кукурузное поле начинает искривляться, левый край стал приподниматься, правый опускаться, пространство стало на глазах скручиваться в спираль. Потом темнота. Потом очнулся в своём «окопе», и вот я здесь.

Ну а мне теперь до конца дней своих придётся размышлять над тем, мог ли я спасти того мальца, или от меня ничего не зависело… Как с этим жить теперь? А что, у нас в восемнадцатом году уже кукурузу выращивали? В школе говорили, что это Хрущёв из Америки завёз…».

//

Продолжение

Дневник самурая ч.I.

Потом я прилёг на мягкую подстилку из лесного мха, откинул голову на рюкзак, и, не заметил сам, как провалился в чёрную бездну. Без сновидений, без вспышек света под, опущенными, веками, без сил, без эмоций. Просто перестал существовать.

Проснулся от энергичных толчков в плечо. Открыл глаза, передо мной на корточках сидит Тамара.

- Просыпайся! Пора идти. Ужинайте и в путь.

- Угу. Уф... всё таки не просыпаюсь... Каждый раз надеюсь, что открою глаза в собственной постели, и окажется, что всё это был только сон...

- А ты не думал, что мы до ЭТОГО спали, а сейчас,наоборот проснулись?

- Может и так. Я, похоже, осмыслил за эти дни больше, чем за предыдущие двадцать лет. Ладно. Что там на повар приготовил?

Перекусили наскоро, напились сырой воды, и почти в полной темноте выдвинулись в путь. Куда идём? Хрен его знает. По прежнему на восток, по прежнему ориентируясь на пустынное шоссе, что по правую рук, где-то совсем рядом.

Комары просто озверели. Осень ведь уже, почему так тепло по ночам? Вдруг цепочка партизан, в хвосте которой я шёл последним, замерла. Шёпотом, по цепочки до меня дошла команда от Тамары, шедшей по тропе во главе колонны, и я выдвинулся вперёд, попутно всматриваясь в лица товарищей. Что-то лицо Светки мне не понравилось, сам не понял, что именно, но некогда было разбираться и осмысливать, увиденное.

- Ну что?

- Слушай! - Еле слышно шевельнула губами «амазонка».

Замер. Вдруг мне словно гвоздик в висок воткнулся. Непереносимая боль едва не заставила меня заскулить. Согнулся пополам, сжал виски ладонями, и слушаю пронзительный, оглушительно громкий «писк комаров» в голове. Нет, это не комары, это тысячи циркулярных пил завыли разом, и каждая свою визгливую вибрирующую песню.

Так же внезапно всё и закончилось. Смотрю, Тамара бледна, с синими кругами под глазами смотрит на меня, держась пальцами за виски. «Что? У тебя тоже»? - дрожащим голосом прошептала она, тяжело дыша. Как по команде мы обернулись, чтоб посмотреть, что происходит с нашими спутниками. Те кого было видно в сумраке, смотрели на нас с Тамарой с изумлением и, явно, испуганно.

- Выходит из всех нас только мы двое «локаторы».

- Ты знаешь, что там, впереди?

- Нет. Но я знаю точно, что там не наши друзья. И не притворяйся, что ты этого не знаешь.

- Знаю... - обречённо согласился я — Когда наши, то в голове жужжат пчёлы.

- Ну и что скажешь, замполит?

- Всем сидеть за бугром слева, и ни звука.

Тамара жестом подозвала остальных к себе. Я передал свой рюкзак первому из, подошедших мужчин, это был Серёга, сын Тамары, снял с плеча карабин, и, сжимая его одной рукой за цевьё отправился в темноту, мысленно умоляя Богов, чтоб на пути под ноги не попалась сухая ветка, или что-нибудь ещё, и не выдало моего присутствия.

Через несколько минут я оказался на краю поля, и присел на корточки под елью, нижние ветви которой, образовывали настоящий шатёр из густой хвои, и стал наблюдать за местностью, на сколько это позволяла тусклая луна, хоронящаяся в жиденьких облаках. В сотне метров от леса, прямо посреди, не скошенной травы, чернел асфальт дороги, соединяющей главное шоссе с небольшим посёлком в паре километров к северу. Это место я хорошо знал, но не помню, чтоб в этом месте была когда-нибудь церковь!

Проезжал тут с месяц назад, наверное, и точно помню, что не было тут ни церкви, ни фундамента, ни даже котлована. Просто было чистое поле, и всё. Теперь же прямо между дорогой и лесом по ту сторону, высилась церквушка с куполом из оцинкованной жести, на вершине которой тускло поблескивал серебристым отливом восьми лучевой крест. И что особенно меня поразило, так это отсутствие каких либо намёков на подъездную дорогу к храму. Словно она выросла тут вместе с травой.

Минуты тикали одна за другой, но ничего не происходило. Тем не менее, я кожей чувствовал опасность. Так лесной зверь за километры чует запах оружейной смазки, или что у потенциальной добычи нет сил или возможности для спасения.

Вдруг, мне показалось, что со стороны церкви послышался какой то звук. Неожиданно для себя во мне проснулся зверь. Внезапно я осознал, что слышу шуршание лапок муравьёв в муравейнике, что был в пятидесяти метров от меня. Стрекотание кузнечиков и шелест крыльев каждого из жучков, летающих во тьме над полем. Пришло ощущение силы, и обладания невиданными до селе возможностями. Теперь я отчётливо слышал человеческий стон внутри церкви. А ещё я точно знал, что рядом с умирающим, сидит вооружённый человек, который по сравнению со мной глух и слеп. И ещё... Ещё я точно знал теперь, что вокруг на километры нет ни единой живой души.

Тихо по кошачьи, я в несколько прыжков достиг асфальта. Остановился, прислушался, чтоб убедиться в том, что моё приближение осталось, незамеченным врагами. А в том, что это враги, у меня не было ни малейшего сомнения. Стрелять первым у меня желания не было, но я очень осторожно, чтоб не произвести посторонний шум, снял боёк винтовки с предохранителя.

Подкрался к фундаменту церкви, и в свете луны, вынырнувшей из облаков, отчётливо разглядел следы ног человека на траве перед металлической входной дверью, и следы волочения тела человека со следами кровотечения. Всё ясно. Один не опасен, и скорее всего — не жилец. А второй голоден и измотан до такой степени, что едва ли способен на серьёзное сопротивление.

Обошёл здание вокруг, попутно делая рекогносцировку, и вот оно... Ага... Видно для того, чтоб проникнуть внутрь, тому, кто сейчас укрылся внутри, пришлось проникнуть через окно, что открыть дверь, не ломая встроенного замка. Благодарю тебя, товарищ. Мне очень пригодилось, выбитое тобою окно, для того, чтоб я смог бесшумно проникнуть в церковь с тыла.

Оказавшись в кромешной тьме, я закрыл глаза, и через десять секунд снова открыл их. Теперь я мог ориентироваться уверенно, потому, что видеть я стал тоже как дикий зверь. Напротив окна, в совершенно пустой комнате, размером с кухню в «хрущёвке», была приоткрыта деревянная дверь. За ней был пустой зал с высоким потолком, чтоб разглядеть получше, подкрался к самой двери, и не зря держал винтовку на изготовку. Как только я оказался в створе двери, в щёку мне брызнул осколок кирпича выбитого пулей в стене, и барабанные перепонки чуть не лопнули от оглушительного выстрела.

Сам поразился своему хладнокровию. В меня палят в трёх метров, а я как Чинганчгук стою, и даже ни один мускул на лице не дрогнул. Я точно знал откуда то, что стрелок промажет. А ещё я точно знал, что вместо второго выстрела раздастся металлический щелчок, потом последует лязг, передёргиваемого затвора, а потом глухой стук, брошенного на пол оружия.

Спокойно вхожу внутрь, и вижу распластанное тело мужчины в камуфляже у стены, а второй мужчина в такой же одежде стоит на полусогнутых ногах, тяжело дышит, а в его рук мёртвой хваткая зажата рукоятка охотничьего ножа.

- Спокойно, воин. Убери ножичек. - говорю я, ставя карабин на предохранитель.

- Ты что, один?

- Нет. Нас много. Всех не перевешаете, всех не перестреляете.

- Ну, положим, сегодня ты меня завалишь юморист, но не сегодня завтра и тебя разделают на консервы.

- А зачем, собственно?

- Ты чё, дурак, или прикидываешься?

- Дурак, наверное. Но в таких условиях, нужно объединяться, а не горла друг другу рвать. Кто-то нас истребляет, и по ходу, это не совсем человеки, так зачем человекам меж собой то воевать?

- Точно дурак! Как ты отличаешь своих от чужих? Вот сейчас, ты уверен, что мы с Геной люди? Я вот не уверен, что ты человек. Тем более, что для человека ты сказочно везуч, двигаешься тихо и видишь в темноте. Так какой же ты человек? Неет... Ты это брось! Вам меня не взять живым!

- Чё ты несёшь, дурик! Надо было бы я б тебя просто кончил бы, ты и пикнуть не успел бы.

- Точно ты не человек. Потому, что этим тварям люди нужны живыми.

- Что за твари, кто они? Что ты о них знаешь?

- Хорош прикидываться, юморист!

- Да задолбал ты уже! Я реально ничего не понимаю, что происходит. Кто на нас охотится? Правительство? НАТО? Чьи вертолёты?, кто управляет дронами с видеокамерами на брюхе? Где наши армия и полиция? Ты что-нибудь понимаешь, что происходит?

- Ха-ха-ха... Тоочно придуурок! Давай, мочи уже меня скорее, и забирай мою душу, если вы твари питаетесь даже такими убогими грешниками как я...

- Слышь? Как тебя там? Давай поговорим!

- Назад! - Заорал стрелок, размахивая своим «свиноколом» - Я сказал, что живым не дамся!

- Тихо тихо тихо! Не шуми. Нас пятнадцать человек. Мы поможем твоему другу, и вы пойдёте с нами.

- Пятнадцать?!!! А сколько было с начала?

- Пятнадцать.

- Что, не потеряли ни одного?

- Нет, бог миловал.

- А встречали кого-нибудь?

- Две банды затеяли разборку, из-за еды скорее всего, но их тут же накрыло ракетным обстрелом. Выжил ли кто-нибудь, проверять не было желания.

- Где это было?

- Километров сорок на запад отсюда, по ту сторону шоссе.

- М... Мы с Геной там были. Нарвались на кучу отморозков, вооружённых до зубов. Хотели у нас золото отобрать.

- У вас было с собой золото?

- Да, Тамара, наша командирша, всю дорогу собирал всё, что блестит. На кой хрен оно надо, не могу до сих пор понять. Тем страннее, что и отморозкам оно понадобилось.

- Тамара?!!!

- Да, а что? Да... Не знаю пока...

- Слушай, ты что, на самом деле человек?

- Не заставляй меня грубить, сказал уже — огрызнулся я, пытаясь хоть как то переварить, услышанное.

- А других нелюдей встречали? Ну там... Драконов каких, или снежных человеков?

- Что... Переутомился, воин?

Дальше произошло то, что в мои планы совершенно не входило. Мужик подпрыгнул как ошпаренный, широко замахнулся рукой с, зажатым в кулаке ножом, и со всего маху вонзил его себе в грудь, с воплем: - «Живым не дамся вам, сууки!!!». Послышался хруст кости, и неприятный звук, рассекаемой плоти. Я только и успел, что дёрнуться в его сторону, с поднятыми пятернями.

Поздно. Всё произошло мгновенно. Воин умер очень скоро, после тридцати секунд агонии. Я склонился над Геной, и разглядел, что помимо страшной раны в животе, у него ещё и горло перерезано. Вот значит как... Это спец по харакири сам своего друга избавил от страданий, зная, какая мучительная смерть ожидает последнего, без своевременной помощи хорошего хирурга.

Делать нечего. Обыскал трупы, и ничегошеньки не нашёл, кроме блокнота в камуфляжной куртке-дождевике, валявшейся на полу, поодаль от тела Гены. Судя по тому, что на нём была надета точно такая же, я сделал вывод, что куртка и блокнот принадлежали самоубийце.

Тут мне пришло в голову, что в этой церкви, внутри которой не имелось ни малейшего намёка на присутствие людей, с голыми стенами потолком и, отделанным под полированный гранит полом, подозрительно чисто. Ни пылинки!

Засунул блокнот в задний карман брюк, повесил на плечо вместе с «мосинкой» охотничий карабин «Тигр», из которого мне пытались продырявить голову несколько минут назад, и зашагал к своим, тщетно пытаясь свести концы с концами, после услышанного от «самурая». Как такое может быть, что у них старшая была тоже Тамара, и что они тоже несли золото, слишком как то всё стандартно. Да...

Когда приблизился лесу, в котором меня дожидались друзья, мне пришла мысль в голову: - «А вдруг они все вовсе не те, за кого себя выдают»? В Серёге моремане я уверен на все сто процентов, а что если не все среди нас люди? Может Тамары, которые ведут разными путями группы людей, с грузом золота каждая специально выполняют чьё-то задание? И тут мне вспомнилось странное отрешённое выражение лица Светланы, которая у нас в отряде как раз и была хранительницей ценного груза, когда я в последний раз её видел?

Смутные подозрения закрались в душу, но ничего не поделаешь, если факты складываются сами в определённую картинку. И картинка эта с пасторалью имеет мало общего, это вне всяких сомнений.

Четырнадцать пар глаз встретили меня немым вопросом. Я пристально вглядывался в лица спутников, пытаясь разгадать, с кем же именно свела меня судьба, и кто среи них на моей стороне, а кто только притворяется. Задача непростая, но всё же я отметил отсутствие тревоги только у двоих. Тамара явно не нуждалась в моём рассказе, потому, что и так всё ей было понятно, и наша «золотоносица» Света оставалась равнодушной ко всему. Ей вообще всё было фиолетово, словно покойнику, и это не на шутку меня встревожило.

Кратко изложил суть происшедшего, вручил «Тигра» и горсть патронов, благо они точно такие же как для винтовки, Мосина, и которых у нас было достаточное количество Игорьку, остававшемуся до сих пор, без огнестрельного оружия.

Затем был изнурительный марш до самого рассвета. На восток. Всё дальше на восток вдоль дороги. Без особых приключений прошли около двадцати километров, и залегли на днёвку в маленьком островке леска посреди открытого поля. Так мы могли контролировать достаточно обширное пространство на подходе к нам. Небо наконец разродилось мелким противным дождём, но нам всё было не по чём. Накрылись по нескольку человек непромокаемыми тентами, оставив двоих, бодрствующих, на часах, и погрузились в чуткий сон.

Через два часа Игорь растолкал меня, чтоб я сменил его на посту. Бублик с одного края островка леса, я с другого, залегли, и осматриваем окрестности. Тут я решил, что самое время ознакомиться с содержимым блокнота «самурая».

«Татьяна. Танечка. Танюшка! Родной мой человек! Девочка моя!

Эти три года вместе стали для меня одним сплошным, затянувшимся

счастьем. Я помню не то, что бы каждый день, но каждую секунду,

которую мы провели вместе. Помню всё в деталях. Ты можешь не

верить, но я помню даже, болтающуюся на нитке пуговицу

на твоём пальто в тот день, когда мы встретились. Помню волосы

цвета вороньего крыла с сизым отливом, спадающие на твои плечи,

и завитую чёлку. Помню чёрные прожигающие насквозь огромные

глаза, с уголками, приподнятыми к вискам, как у оленёнка Бемби из

мультика.

Мы тогда совсем мало говорили, да это и не требовалось,

потому, что мы понимали друг друга без слов. Нам не скучно было

молчать вместе, потому, что молчали мы на одни и те же темы.

Может быть поэтому, расставаясь мы чуть не забыли договориться

о времени и месте новой встречи. Помнишь как хохотали тогда из

за этого?

А после второго свидания я проводил тебя до подъезда, и мы совершенно

позабыли о времени. Стояли на крыльце, и говорили без умолку, делая

одно открытие за другим, погружаясь с головой в пучину чего то таин-

ственного, неведомого до селе, даже не понимая, в тот момент, что это

ЛЮБОВЬ

Твоя мама спустилась с пятого этажа во двор, чтоб идти на твои поиски,

потому, что ты раньше, никогда не возвращалась домой позднее десяти

часов вечера. Её глаза я вижу отчётливо до сих пор. В том взгляде было

удивление, возмущение, ревность, и ещё что-то, чего мне не понять никогда,

потому, что мне не суждено стать матерью, внезапно повзрослевшей

дочери. Она смотрела на меня как на вора, похитившего её драгоценности.».

Выдвигаться в поход в ночь как-то не логично...
Как то описал бы, что герои подумали, что их, скорее всего, будут искать днем (вертолеты прочесывать местность)... Было бы какое-то обоснование.
А так, подорвались и пошли ночью, аки заправские выживатели...

Дневник самурая ч.II.

Тут моё чтение прервал жужжащий звук в воздухе над головой. С юго-востока к нашему убежищу приближался дрон с четырьмя пропеллерами — вентиляторами. Четыре моторчика издавали истошный вой. Камера на брюхе не двигалась, замерла, словно пристально уставилась на наш лес
.Продолжение следует...

Это сообщение отредактировал SUDI - 4.04.2016 - 16:13

Стоило усилий преодолеть соблазн, и не влепить пулю в проклятого шпиона. Но этого делать было категорически нельзя. К тому же, опасность быть обнаруженными была не велика, потому, что с помощью обычной оптики нас засечь по защитой деревьев практически не возможно. А тепловизоры на таких маленьких «букашках» нам встречать ещё не доводилось.

Сделав над лесом круг, дрон слегка покачиваясь, неспешно «пожужжал» дальше, делать свою гадкую работу — охоту на людей. Как только неизвестный оператор увидит на мониторе что-нибудь подозрительное, в тот квадрат немедленно отправятся уже не разведчики, а боевые дроны, способные уничтожать всё живое, с помощью химического оружия.

Один «плевок» тонкой, едва различимой на глаз струйкой, и на площади пятьдесят — семьдесят квадратных метров не останется в живых ничего. Эскадрилья таких монстров способна превратить город населением в двадцать тысяч человек в город-призрак за несколько минут.

Ну ладно, улетел и улетел. Несмотря на то, что дневник «самурая» оказался слишком интимным, и скорее всего не содержал полезной нам информации, чтение меня захватило. Да и надо же было как то скоротать время. И я продолжил.

«Потом я нёсся домой как на крыльях. Счастье было безудержным,

оно просто фонтаном брызжило из меня, раскрашивая во все цвета

радуги серый унылый пейзаж вокруг. Трёхэтажные дома с облупленной

штукатуркой казались сказочными дворцами.

Облезлый старый пёс у подъезда превратился в горделивого волка,

вожака стаи. Брюзга сосед вдруг ни с того ни с сего протянул

ладонь, чтоб пожать руку, и при этом, о небо! Улыбнулся!

Надо же, он всё-таки умеет улыбаться! Нужно будет рассказать

Женьке из второго подъезда, что он был неправ, утверждая,

что дядя Коля вообще не умеет улыбаться. Умеет! Я сам это видел!

А помнишь как мы впервые поцеловались? Я отлично помню. Уже выпал

снег, и мы ездили на соревнование по баскетболу в соседний посёлок.

Это была финальная встреча на кубок района, очень важная игра, и мы

тогда на голову разгромили «зоопарк».

Зоопарком эту команду прозвали потому, что в основной пятёрке

у них играли два брата близнеца Зайцевы в защите, а в нападении

Медведев, Волков, и Соболев. Во время игры я в поле постоянно

видел твои убийственные чёрные глазищи,хоть ты и сидела далеко

на балконе, и этот взгляд придавал мне дополнительную энергию.

Я работал на пределе возможностей.

Мы все выложились по полной, и совершили невозможное.

Обыграли, непобедимую, до тех пор, команду, обеспечив себе

первое место, заслужили второй юношеский разряд по баскетболу,

а мне, кроме того, по итогам всех игр присудили звание лучшего защитника

сезона.

Это была твоя победа. Я был уверен, что только твоё присутствие на

матче, обеспечило нам эту победу. И я сказал тебе об этом, когда мы ехали

на заднем сиденье в автобусе, по дороге домой. Ты звонко хохотала, и

схватила меня за руку тогда.

В тот момент я умолк, и ты замолчала. Мы

смотрели друг другу в глаза, молчали несколько мгновений, и тогда мы оба

поняли, что растворяемся друг в дружке. Наши молекулы перетекают,

и часть меня становится частью тебя, а часть тебя становится неотъем-

лемой моей частью. Так металлы различных формул, в соприкосновении,

сливаются воедино, и в физике этот процесс называют диффузией. А в

нашем случае этот процесс несомненно назывался

ЛЮБОВЬ

Когда я проводил тебя, мы не стали стоять на крыльце. Мы вошли в подъезд,

и сразу же крепко обнялись. Я почувствовал твои губы на своей шее,

и стал ловить их своим губами. Момент, когда ЭТО случилось, мне не забыть

никогда. Скорее я забуду своё имя, чем тот трепет, тот

электрический ток, пронзивший нас обоих от темени до пят. Мы оба почувс-

твовали, что мир опрокинулся на дыбы. Опрокинулся, и упал прямо на нас двоих.

Нас было двое во всём мире. Ты и я. Нет. Вру. Была только ты, а я растворился

в тебе без остатка. Я узнал, что такое быть женщиной, потому, что я

буквально вошёл в твоё тело. Каждая клеточка твоего тела вибрировала во

мне самом. И каждую клеточку тебя я любил так неистово, что энергии

этой любви было достаточно для того, чтоб создать целую галактику, а

может даже вселенную.

Мы миновали стадию «уси-пуси-дай-ка-чмокну». Мы поцеловались в

первый раз, и сразу как любовники, взасос. Долго и упоительно.

Я чувствовал неповторимый вкус твоих губ. Ты смеялась потом,

вспоминая мои слова, говорила, что, мол выдумщик. Нет не выдумщик.

Я до сих пор помню вкус твоих губ во время того долгого поцелуя. Это

вкус мандарина с мятой. Да, именно так, а не иначе. Потом, много позже,

слушая песни, не понятного для большинства «Аквариума», я подумал: -

«Так вот же о чём писал Гребенщиков в своей песне»! Чёрт, меня подери,

Б.Г. ведь тоже знал что такой вкус бывает только у губ любимой девушки!

«Есть загадочные девушки с магнитными глазами,

Есть большие пассажиры мандариновой травы...»

Б.Г. Альбом 1985г. Дети декабря.

У моей девушки глаза имеют только один эпитет — «МАГНИТНЫЕ», а

«пассажир мандариновой травы», это, безусловно я. Кто же ещё?

Оторваться от твоих губ тогда было не возможно. Мы, словно два

странника, едва не погибшие от жажды в пустыне, припали губами к

струящейся холодной влаге в оазисе. Нам никак не напиться друг другом.

Всё годы, прожитые перед первым поцелуем, показались пылью. Сущей

ерундой, словно жизнь началась только в момент первого поцелуя. До него

не было никакой жизни. Ничего вообще не было, кроме космического холода.

Жизнь появилась только в тот момент, когда родился наш поцелуй. Когда

родилась

ЛЮБОВЬ

А помнишь, ведь окружающие удивлялись тому, что мы ни единого

раза не ссорились? Мне сейчас самому это кажется невероятным, но

выражение «душа в душу» было точно про нас. Мы не могли поссориться

так же как в летний знойный день не может замёрзнуть река, как солнце

на может излучать холод, как воробей не в состоянии лаять по собачьи, как

не может случится такое, что я когда-нибудь забуду о нашем первом поцелуе.

Потом много чего забавного было. Всё было. Не было только одного,

чтоб мы хоть на мгновение утратили нежность и доверие друг к другу. Мне

казалось идиотской нелепостью то чувство, которое называют ревностью.

Не укладывалось в голове, что вообще это такое. Как можно испытывать

ревность к тому, кого любишь! Ведь если любишь, то в первую очередь -

доверяешь. А иначе какая же это любовь?

Потом была зима, и люта стужа. Но что для нас, счастливых какая то стужа?

Ты взяла ключ от квартиры своей тётки,на первом этаже. Она, наверное,

одна из всей твоей родни. с пониманием относилась к тому, что мы встречаемся.

Холодина была жуткая. На кухне вода, пролитая на пол, застыла,

превратившись в ледяную корку. В гостиной, которая одновременно и спальня,

потому, что квартира однокомнатная, ненамного теплее, несмотря на

электрический обогреватель, стоящий у кровати. Не то, чтоб раздеться совсем,

даже верхнюю одежду снять и то не решились бы, если бы не...

Да. Так мы впервые оказались в постели. Накрылись с головой толстой

пуховой периной, и крепко прижались друг к другу. Через минуту уже пот с обоих

лил ручьями. Помню как было горячо и влажно. Помню запах твоего тела.

Помню твой вкус. Помню как ты легла на меня сверху, и я ощутил как

твои слёзы заливают моё лицо. «Милая! Что с тобой? Тебе больно»? - испугался

я. «Дурачок! Это же от счастья. Я никогда ещё не чувствовала себя

такой счастливой»!

Таня! Танечка! Родная! Это были самые сладкие слёзы в моей жизни.

Я целовал твоё мокрое лицо, пил твои слёзы, и всё бормотал какую то чепуху...

- Родишь мне дочку?

- Почему дочку? Все мужчины же мечтают о сыне!

- Сын это потом. Сначала я хочу лапочку дочку.

- Конечно, дочку, потом сына, а потом ещё сына или дочь. У нас будет не

двое детей, а как минимум трое.

- Мне в армию через три месяца...

- Ну и что? Мне не трудно будет тебя ждать! Честное слово, служи

спокойно, вернёшься, и не заметишь как два года пролетели.

- Чтоб они пролетели, их нужно ещё прожить. Мы вот всего

четыре месяца встречаемся, а представляешь сколько раз по четыре в двух

годах?

Эх Танечка... разве могли мы тогда знать, что для тебя не будет ни

одного «раза по четыре»... В тот день, когда я принимал воинскую присягу

в закрытом гарнизоне рядом с китайской границей, тебя уже

закопали в ПРОКЛЯТОМ ДЕРЕВЯННОМ ящике, обитом розовой тканью...

А я даже не знал ничего! Как могло случиться, что я не почувствовал твоего

отсутствия в этом мире?!!! Почему сердце не ёкнуло? Почему постоянно

ощущал твоё присутствие рядом? Разве не известно всем, что близкие

люди чувствуют на расстоянии, когда с одним из них происходит беда?

Наверное ты сама так хотела, чтоб я не знал ничего, чтоб служил

спокойно. Ты боялась, что мне будет больно?

Но мне и так больно! Столько лет уже прошло, а я так и не нашёл

своего места в этом мире. Я научился жить с болью, но жду не дождусь,

когда, наконец, мы снова будем вместе...

Танечка...забери меня отсюда. Мне невыносимо видеть во что превратился

этот мир. Ты ушла из него, и оставила меня одного. За что! За что, родная?!

Эта скотина, которая села в тот день за руль после бутылки водки, выпитой

натощак, после ссоры с женой, отсидел свои несколько лет, и спокойно жил

дальше. Всё так же ссорился со своей женой, пока не сдох от рака.

Ну почему он тебя то убил, а не свою жену, которую не любил никогда?

Нелюдь! Хотел я его кончить. Меня ведь научили это делать голыми руками,

во время службы в десантуре. Но подумал, что за это меня не пустят потом к

тебе. И я столько лет обходил его десятой дорогой, только чтоб сдержаться,

только чтоб не навредить тебе ТАМ.

Ну ничего... Похоже, что дело идет к завершению. Проект

под названием «человечество», начали сворачивать. Не думал,

что доживу до таких времён. Это нечто! Ни в одном «ужастике»

такого не показывали. Представляешь, на следующий день после того, как началось

ЭТО, я своими глазами видел живого птеродактиля! Он свалился с неба,

схватил в когти соседскую кошку, и взмыл под облака. Впрочем... Ты мне всё

объяснишь сама. Причём скоро, как мне кажется...

Жди меня, родная! ТАНЕЧКА!!!»

На этом дневник прерывается. Ниже только рисунок, сделанный неумелой рукой, шариковой ручкой, изображающий птеродактиля, уносящего в небеса кошку...

Продолжение следует...

Это сообщение отредактировал SUDI - 4.04.2016 - 16:14

Не томи уже...Даешь продолжение!!!

ф5 залипла

Это сообщение отредактировал medvedvlad - 4.04.2016 - 16:37

Продолжения пока нет:а может мы поторопим автора(http://kadykchanskiy.livejournal.com/153162.html)

По ссылке последний коммент 22 мая 2014 года,почти 2 года прошло,а продолжения нет.

Это сообщение отредактировал shuttle - 4.04.2016 - 16:50

расходимся... на наи... ли ...

это 3.14зДЕЦ товарищи....
зачем я это читал?! день растоптан!

Жду продолжение

Я сначала подумал, что это про третью мировую или зомби-апокалипсис, а тут все гораздо интереснее!

Только на ЯПе можно сказать автору понравившегося рассказа - Ну ты че там уснул блять? Печатай давай шустрей

Это сообщение отредактировал VrnFencer - 4.04.2016 - 17:19

Да был бы рассказ....а то сериал получился, без концовки.

medvedvlad
Да пох. Интересно и ладно. Я тут недавно собирался в Тюмень из Воронежа ехать, спрашивал у народа аудиокниги какие лучше в дорогу взять слушать, про пост апокалипсис. Надо было ТСа брать, чтоб рядом сидел и всю дорогу мне рассказывал эту хуйню

Еще!

Хорошо, пиши еще.

Только вчитался блин... Продолдение в студию!

Отправлено с мобильно клиента YAPik+

Продолжения похоже не будет. этот рассказ на ливжурнале с 14 года не дописанный лежит.