Эммм, а продолжение здесь можно оставить?
Утро и день рождения я встретил неожиданной мыслью: «Блядь, продукты-то мы все распихали в холодильники тети Софы и дяди Бори! Что же теперь, опять ехать в магазин и закупать еду уже для холодильника родителей Лены? Опять траты?» Таки звезда Давида возымела свое действие. Ни до, ни после этой поездки, к кому бы я ни приезжал, на дачу или просто в гости – я не просыпался с мыслью о деньгах, еде и прочей ерунде, которая омрачает отдых любого настоящего мужчины. Я, сука, лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок и думал о том, как забрать продукты! Лена проснулась, оглядела меня и крикнула:
- С д-н-е-м р-о-ж-д-е-н-и-я!
- Угу, – буркнул я.
- Ты чего?
- Да, так… – все так уставившись в потолок, лежал я.
- О чем думаешь?
- О продуктах…
- О чем?
- Лен, ну вот смотри, мы продукты оставили у твоей тети Софы, а сегодня переезжаем к твоим родителям. Значит опять закупать еду надо? Опять тратить деньги?
- Саш, ты меня пугаешь! – Лена явно не ожидала от меня такой тирады.
Нет, смех смехом, но я не лукавлю, в тот момент я реально думал о жратве и бабках. С кем, как говорится, рыбу фиш кушаешь, того и слушаешь. Атмосфера, царящая вокруг, накладывает отпечаток и на мысли, и на сознание, и на действия.
- Я серьезно. Вот смотри, припремся мы к твоим родителям, и что объедать их будем? А продукты наши законные, между прочим, тю-тю. Вон, как твоя тетя Софа и дядя Боря мою свиную колбасу вчера точили! Фирма не та, наполнители, усилители – батон за милую душу. Только едала трещали на весь поселок.
- Тебе колбасы жалко?
- Дело не в колбасе, а в том, что у меня такое ощущение, что меня где-то поимели, а где – я понять не могу!
- Ой, Саш, вот вечно какую-то херню порешь, – вздохнула Лена.
- А что ты хотела? Создала «фракенштейна», будь готова к ужасам реальности.
- Ты же Шулерман? – улыбнулась она.
- Тем более, это еще страшнее. Кстати, у меня, по-моему, не только мысли меняются, но и тело. Волос больше стало, мошонка сама собой пропадать начала. Вот, потрогай!
- Ф-у-у-у-у, Саша!
- Срочно! Срочно! В леса и поля русские бежать надо! К березоньке белоснежной губами прильнуть, водки жахнуть и над песней всплакнуть! – рассмеялся я.
- Дурак! – улыбнулась Лена.
- Ладно, я в душ, – я спрыгнул с кровати и, надев спортик, пошел в ванну.
Поскольку ванная комната была хозяйская, то и шмотки там лежали тети Софы и дяди Бори. Я оглядел небольшой туалетный столик, на котором были какие-то вещи, книжки, среди них была кипа, которую, наверно, носил дядя Боря. Меня всегда живо интересовало, как они их крепят? Я аккуратно взял ее и надел себе на голову, затем посмотрел в зеркало.
- Таки да! – произнес я. Гони бабки нашей еврейской семьи, сраный макаронник! – вспомнил я цитату одного из гангстерских боевиков. Бдыж-бдыж-бдыж! За Израиль всех порвем! - изобразил я два Кольта в руках.
В этот момент дверь распахнулась, на пороге ванной комнаты стоял заспанный дядя Боря. Я забыл закрыть дверь.
- Ой, извините! – я снял кипу и положил ее обратно.
- Да, за ради Бога! Вам, кстати, очень идет! - он взял кипу со стола и протянул ее мне. Носили когда-нибудь?
- Я в таком районе живу, что если кипу надену, меня в ней и похоронят.
- Ясно. А вы знаете, что они все разные?
- Ну да, видел, есть очень даже симпатичные, а есть просто тряпочные.
- Э-х-х-х, Саша, симпатичные девушки бывают, а кипа – нарядная или будничная. Обычная, тканевая или бархатная кипа носится повседневно, вязанная, как вот эта, например – символ особого отношения к Израилю, атласная или, как вы выразились, «симпатичная» - праздничный вариант. Сейчас еще появились кожаные кипы, но их в основном молодежь носит.
- То есть, у вас особое отношение к Израилю?
- Не совсем. У вязаной кипы есть еще один символ – она показывает особое отношение девушки к парню, ну или женщины к мужчине. Эту кипу мне связала Софочка.
В этот момент мимо проходила Лена:
- Саш, ты еще не принял душ что ли?
- Да, мне тут дядя Боря про кипу рассказывает.
- И что?
- И то! Иди, вяжи мне кипу, чтобы показать свое особое отношение ко мне!
- Забавный вы, – усмехнулся дядя Боря.
- А как она крепится? Покрутил я в руках кипу.
- Ну, кто-то крепит на заколку, а вообще, головой вертеть меньше надо и вперед смотреть, тогда ничего спадать не будет, – улыбнулся дядя Боря. Символ кипы в том, что над тобой всегда кто-то есть.
- Короче, на каждую хитрую жопу всегда найдется хер с…
- Саша! – рявкнула Елена.
- Правильно мыслите, молодой человек! – рассмеялся дядя Боря.
- Вы не слушайте его, он порой мелет, сам не понимая что, – смутилась Ленка.
- За потоком слов порой приходит мудрость, так же, как в спорах рождается истина! – дядя Боря на секунду замолчал. Таки вы в душ или как? А то я сейчас себя чувствую, как в далеком детстве, когда возле ванной с утра собиралась вся коммуналка и часами слушали байки дяди Яши Зибермана. Проще было в Израиль к стене Плача смотаться и слезами верующих умыться, нежели утром в нашей коммуналке.
- Выгнать его не могли? – спросил я.
- Во-первых, дядя Яша просыпался раньше всех и занимал ванную комнату, а во-вторых, дядю Яшу все очень уважали, в силу того, что еще Мишку Япончика знал. Ладно, принимайте душ, а то мы так до следующего праздника будем стоять и разговаривать. Мне Софочка сказала, что у вас сегодня день рождения! Так что, Мазаль тов ле-йом оледэтха! – пожал он мне руку.
- Да-а-а-а, ничего особенного, – смутился я. У меня каждый день, как день рождения.
- Это как? – покосился на меня дядя Боря.
- Утром встал – вот и родился! Если не встал – значит помер, – улыбнулся я. А вообще, казаку всё едино, что тьма, что полтина!
Лена и дядя Боря переглянулись.
- Ладно, я в душ, всем рукапожимаю! – и я закрыл дверь.
Наконец-то приняв душ, я приоделся (ну, как приоделся… кепку надел в дополнение к спортивному костюму) и спустился вниз. Там уже во всю кипела «работа». Тетя Софа, как еврейский спринтер, металась по кухне, собирая на стол, Ленка, как могла, помогала ей. Но по лицу тети Софы было понятно, что племянница больше мешает, нежели помогает.
- О, Саша! – заметила меня тетя Софа. Поздравляю вас!
- Спасибо, – смутился я. Лен, я в беседку…
Я вышел на улицу и пошел в сторону беседки, чтобы перекурить насыщенное утро. Только я расположился на лавке и закурил, как возле забора нарисовался дядя Семен, который, услышав, что входная дверь хлопнула, тут же выскочил из дома и опять начал «патрулировать» границу участков. При этом он пристально разглядывал меня, как будто я ему чемодан шейкелей задолжал. Я сделал вид, что не замечаю его, но пристальный взгляд дяди Семена заставлял то и дело поворачивать в его сторону голову. После нескольких минут этих переглядок, дядя Семен как бы нереально начал подзаебывать. Как все это выдерживал дядя Боря – я ума не приложу! Я бы этого дядю Сеню ушатал, если бы он только приблизился к моему забору. Но тут, как говорили в незабвенном фильме, «были высокие отношения!». А со своим Евангелием, как говорится, в чужую синагогу не ходят. Не успел я додумать мысль, как меня окликнул еле слышный голос:
- Разрешите вас на секундочку?
Я повернулся в сторону дяди Сени.
- Меня? – включился во мне Шулерман.
- Да-а-а-а. Я, вроде бы, здесь, кроме вас, никого не наблюдаю, – ответил дядя Сеня, но для большей уверенности все же посмотрел по сторонам.
Я встал и было направился к нему, как он осек меня:
- Вы бы сигарету потушили, вдруг пепел уроните на газон, Софочка ругаться будет. А я не переношу дыма, у меня астма!
- Еб твою мать, минору тебе в жопу, - матерился я про себя, чтобы ни в коем случае не ранить и без того раненного в самое сердце престарелого «Ромео».
Потушив сигарету в нужной пепельнице, я пошел к забору, аккуратно ступая по изумрудному газону, как по ковру.
- Семен, – протянул он руку через забор.
- А отчество? – пожал я руку.
- К чему эти условности? Просто Семен. Семен Фитерман – так я известен в определённых кругах, ну, вы понимаете…
-Не совсем.
- Не важно, пусть это будет маленькой тайной, – и дядя Сеня сделал хитрую рожу. А вы?
- Я? Я Саша, Саша Шулерман.
- Ну, понятно, что не Иванов, – усмехнулся дядя Сеня, намекая на мою звезду Давида – на мой, «пропуск» в потаенный Мир избранного народа.
Я стоял, смотрел на него и не мог понять, чего этот полудурок хочет от меня? Наебать? А может, ему тоже, продукты нужны? А может, денег попросит? Может, он из тех евреев рода «отдам», которые до ста лет живут?
- Вы гость Софочки? – спросил он.
- Нет, я, скорее, гость Леночки. С тетей Софой у нас и возраст, и весовые категории разные.
- Зря смеетесь, молодой человечек. Пышные формы украшают дам! А с годами вино становится только лучше. Такие дамы пышут здоровьем и благосостоянием.
Да уж, если Лена будет с такой скоростью рубать колбасу, как тетя Софа, то она ее за пятилетку по формам догонит и перегонит. Только вот благосостояния не будет, все на колбасу спустим, – подумал я.
- Не знаю, я в этом плохо разбираюсь, – пожал я плечами.
- Вы, наверно, в курсе моей грустной истории? – он заглянул мне в глаза.
Пиздеть было бесполезно, поэтому я кивнул.
- Вот только подумайте! Только подумайте, какой прохвост! Увел! Увел мою розу!
- Вы и на тете Розе были женаты? – удивился я.
- Нет, конечно, нет. Вы как будто не слушали меня, молодой человек. Я же Вам говорил, я предпочитаю пышных дам, а Роза… Роза, как Леночка. У них вообще эта «ветка» не задалась. Готовят плохо, едят мало… А-а-а-а! Вы подумали?.. – и дядя Семен рассмеялся.
- Просто я не всех родственников еще видел, – пояснил я.
- Ой, тогда у вас еще столько открытий впереди!
- Звучит как угроза, – усмехнулся я.
- Нет-нет, мы все дружим! – поднял руки вверх дядя Семен.
Неожиданно он изменился в лице и спросил:
- Ну, и как он Вам?
- Кто? – спросил я.
- Боря! Кто ж еще? Софочка говорит, что у него настоящая мужская харизма! А где она? Где, я вас спрашиваю? Джип себе этот огромный купил, а мне до сих 5 тысяч должен! А по нынешним временам, 5 тысяч – это сумма, скажу я вам! Настоящий мужчина долги отдает. Вы согласны?
- Так, напомните ему. В чем проблема-то?
- А я что, секретарша ему, напоминать? Да и не в деньгах даже дело. А в том, как он это сделал. Вероломно подкрался, пока я был в командировке, и увел Софочку!
В голове пронеслась мысль: «Пиздец, чушок. В такой семейке ебалом не щелкают. Тут не то, что бабу уведут, имущество все вынесут и банковский счет обнулят, пока за пачкой сигарет ходишь. А потом скажут: мы все дружим!»
- Ну а что? Жопу поднял – место потерял! – выдал я.
Этот ответ явно не понравился дяде Семену, поэтому он насупился и процедил сквозь зубы:
- То есть вы на его стороне?
- Я на своей стороне.
Дядя Семен сделал удивленное лицо. Что, честно говоря, меня поразило. Потому что каждый уважающий себя еврей держит именно свою сторону, а не чью-либо, поэтому они и дожили до нашего времени, а не вымерли, как скифы или другие народности.
- Набили бы ему лицо и всё! – пояснил я свою позицию.
- Это варварский способ решения проблем. Цивилизованные люди договариваются.
- Ну вот, поэтому Вы цивилизованно теперь и нарезаете круги возле забора, пока он «договаривается» с тетей Софой, – развел я руками.
- В Вас, положительно, что-то есть… – покачал он головой.
- Положительно, со вчерашнего дня во мне ничего нет. У меня день рождения, а я еще трезв и маковой росинки во рту не держал, – ответил я.
- М-м-м-м! Так у вас праздник! Поздравляю! – опять протянул руку дядя Сеня.
Конечно, ему было насрать на мой день рождения, просто он точно знал, что его тоже позовут. Поэтому наблюдать свою Софочку он теперь мог не один день, на 9-ое мая, но и сегодня.
- Я ни за что не поверю, что Софочка не накормила Вас!
- Завтрака пока не было. Так что ждем-с!
- Как смотрите на то, чтобы немного отметить наше знакомство и ваш день рождения? – неожиданно предложил бухнуть дядя Сеня.
- Не знаю. Время-то… - я посмотрел на часы, к моему удивлению, было почти 12 дня.
Дядя Семен явно жаждал заполучить в свой стан союзника, поэтому терпеливо стоял и ждал моего ответа.
- Уговорили. На 20 минут! – и я по-тихому вышел из одной калитки и нырнул в другую.
© top-lap