Орден Красной Звезды., Памяти друга... Букв много, да...

Этот рассказ я посвящаю не скурвившимся, не ссучившимся в нищие и неспокойные девяностые годы коллегам-операм уголовного розыска и светлой памяти своего друга и наставника.
А Евсюкову и ему подобной кодле – кол осиновый…




Николо-Архангельское кладбище… Осень… Ослепительно голубое небо без малейшего намёка на облака, пафосно разодетые деревья неспешно роняют свои желто-красные одежды, только туи тёмно-зелёными конусами стремятся туда, в высь, да жизнеутверждающе вылетает дымок из печи крематория, намекая о бренности всего сущего. Пёстрый палас листвы шуршит под ногами, я вхожу в ворота и поворачиваю налево. Там, неспешно поблуждав между участками, нахожу нужную могилу. С черного гранитного памятника на меня смотрит, кажется с усмешкой, Юрка…
«Капитан милиции Сухачевский Юрий Александрович
05/VIII 1951 – 28.IX 1998»
- Протёр запылённый гранит газетой, положил четыре гвоздики, достал два стаканчика, бутылку водки, плеснул по соточке в оба, вылил из одного немного на глинистый холмик, стакан накрыл горбушкой черного хлеба, выпил, «закусил мануфактуркой», то бишь занюхал рукавом.
- Ну, здравствуй, братан! Я пришёл!
Помолчал.
- Знаешь, Юр, ребята просили передать, что у них всё нормально. Сашка Маляров новую машину получил, с ручным управлением, и на протезе уже без палочки ходит! Серёга Вартанян в Можайск перевёлся, замом по криминальной милиции. Сабирка Мамедов – командир взвода в конторе нашей бывшей. Я вот а криминалке округа, по-прежнему.
Прикуриваю две сигареты, одну кладу на могилу.
- Давай покурим, Юра…
Сижу, пуская дымок, медленно плывущий по ветру, и вспоминаю…
* * *
- Так, товарищи офицеры, этот гражданин будет работать у вас в коллективе! - замполит строго официален, представляя меня оперативному составу. После этого заявления он поспешно свалил по своим замполитским делам.
Из приоткрытой двери кабинета высунулась чья-то волосатая рука, схватила меня за воротник и затащила в кабинет. Другая рука, не менее волосатая, протянула стакан с водкой.
- Эээээээээ, мужики! Неудобно первый день работы со стакана начинать!
- Кто не пьёт, тот стучит! – авторитетно, хриплым голосом заявил владелец рук. Только сейчас я как следует рассмотрел его. Невысокий, коренастый, прямые тёмные волосы зачёсаны на пробор над лбом с пересекающим его шрамом. Два пронзительных серых глаза с сеточкой сосудов на склере. Как у человека, «употребляющего». Нос с горбинкой, явно неоднократно переломанный, тонкие губы, над которыми щётка усов, жёлтых от табачного дыма.
- Ну, стажёр, махни!
Что делать, махнул! И занюхал рукавом.
- Вот таааааааак!
Зашёл начальник. «Папа», как его зовут за глаза.
- Юр, тут на набережной, напротив дома шесть «водолаз», дуй туда, стажёра бери, посмотрим, что за опер будет!
- Ну, поехали, стажёрррррррррр!
* * *
Москва-река неторопливо тащила свои воды по руслу. Недавно сошёл лёд, и на водной поверхности непринуждённо плескались масляные разводы, пластиковые бутылки, использованные презервативы, ветки и… да, он самый! Покойник плыл спиной вверх, в полуметре от берега. МЧС в то время не было, подъехали «тушилы», привязали два конца каната к секции пожарной лестницы, потянули…
Далее особо впечатлительные натуры удаляются, поскольку то, что пожарные достали из воды, человеком назвать трудно. Такое впечатление, что перед тобой какая-то нескладная кукла, с распухшим лицом, раздутым животом в зелени гнилостной кровеносной сети и белыми кистями с мацерацией («перчатки смерти»). А запах! Честно признаюсь, мне поплохело. И только громадным усилием воли я сдержал рвотный позыв. Работа, чего уж там!
Между тем Юрка сноровисто осматривает утопленника, выворачивает карманы.
- Бля… Документов нету… Но и признаков насильственной смерти пока не усматриваю.
Пишу протокол осмотра. Закончив, даю подписывать понятым – двум смертельно напуганным мужикам, уже пару раз блеванувшим в сторонке.
Юрка критически читает мой «первый блин», потом хмыкает:
- А знаешь, ничего! Грамотно всё изложил!
А вечером слышу сквозь стенку его разговор с начальником:
- Ну, как он?
- Нормально, шеф, держался молотком!
- Быть добру!
И потекли дни, «суровые милицейские будни».
Учился всему. Учился писать справки, запросы, требования. Листал материалы дел оперучёта, где за рапортами, фототаблицами, копиями допросов, экспертиз, фотокомпозиционными портретами, объяснениями, запросами, ориентировками агентурными сообщениями, сводками наружного наблюдения – громадная работа десятков сотрудников, работа, направленная на то, чтобы раскрыть преступление. А также и уголовный мир, живущий по своим законам, злобный, коварный, подлый…
И вот первое дело!

Из документов.
«ТЕЛЕФОНОГРАММА № ….
… -я гор. больница сообщает, что сегодня в 19.35 в приёмный покой был доставлен Шорников Владислав Игоревич, 21 года, проживающий: …ская улица, д. 2, кв. 43 с диагнозом: колото-резаная рана грудной клетки, алкогольное опьянение. Госпитализирован в реанимацию. Передала: Кузьмина. Принял: Почечуев. Штамп: «Зарегистрировано в КУЗСП (Книге учёта заявлений и сообщений о преступлениях) за №… »

Вот так. Беру папку с бланками и дую в эту самую больницу. «Терпила» - личность знакомая ещё со школьных времён, маленький, но очень борзой паренёк, по окончании ПТУ и прослуживши в армии борзости не утративший. Говнистый паренёк, одним словом.
Правда, сейчас он имеет бледный вид, лежит под несвежей простынкой, к сгибу руки тянется капельница.
- Ну, Владик, рассказывай, как дело было!
- Серёг, сам не знаю… Шёл, пьяный, мимо гаражей, хотел поссать за них зайти, протиснулся – какой-то мужик выскакивает и ножом…
- Как выглядел мужик?
- Не помню…
Что-то мне не нравится в его показаниях, но добросовестно заношу его лепет в протокол допроса потерпевшего (знатоки уголовного процесса глумливо улыбаются, мол, «ну-ну, «протокол допроса»! А уголовным –то делом ещё и не пахнет!»), даю расписаться, получаю справку с диагнозом и сваливаю.
Итак, с первым «висяком» вас, уважаемый!
По прибытии в контору даю материал для ознакомления Юрке. Тот внимательно просматривает его и негромко изрекает:
- Мудак!
- Это почему? – я аж растерялся.
- Да потому! – внушительно заявляет Юрка. – Почему здесь подписи нет? – он тыкает жёлтым от табачного дёгтя пальцем в графу «Подпись» на одной из страниц. – Ты охуел? Это «мокруха»! Это «особка», блядь, если твой терпила кони двинет! Ты же опер! А опер должен на два метра под землю видеть, живой кобре в рот дать не побояться! Срочно пиздуй обратно!
И я, по Юркиной терминологии, попиздовал.
Как ни странно, у Владика уже был посетитель, некий господин Бровкин, тоже из «употребляющих», и тоже один из моих дворовых знакомых. Он шёл ко мне навстречу от Владиковой палаты по коридору.
- О, Серый, здорово! Разговор есть!
- Здорово!
- Серёг, я знаю, ты сейчас опером работаешь. Так вот, пиздит он тебе, всё по-другому было, нажми на него, сам всё расскажет! Ну, я пошёл!
Я вернулся в палату. Владик с безучастным выражением лица тупо созерцал потолок.
- Попал ты, Владик!
Владик изменился в лице.
-Эт-то почему?
- Смотри, козёл! – я развернул свои бумаги и ткнул пальцем в то место протокола его допроса, где он расписался об уведомлении об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. – Я злодея-то найду, но и тебя на всю жопу посажу! За враньё! Потому что и наполненность твоего мочевого пузыря, и гаражи, и мужик за ними – брехня! Расписался здесь – будешь отвечать! Мне ваши алкогольные разборки - похуй веники и до пизды дверца, но если в криминальное русло зашло – уж извини! И на суд в одном автозаке со своим обидчиком поедешь! Понял?
Лицо Владика продолжало менять выражение и цвет. Теперь оно посерело, глаза забегали.
- А-а-а-а-а…. А протокол-то.. Можно его порвать? Чтобы ничего не было?
-Нуууууууу… Если только из-за того, что тебя, разъебая, давно знаю! Ну, давай, мороси!
- Ну, значит…
Нет, люблю вот такие вступления!
- Так, начало положено! Я внимаю тебе!
- На хате это было, у Верки-«Аэропорт», знаешь?
- Канэшна! – ни о какой Веерке, я разумеется не знал. Но в глазах Владика авторитет терять нельзя.
- Кароч, бухали мы там… Я, Верка, Шипа и Гриня. Потом ещё один хмырь пришёл, вроде хахаль Веркин, не с нашего района, Геной назвался. Ну, стали вместе бухать… Гена, как пару стаканов махнул, стал хлестаться, что, мол, Афган прошёл, все дела… Ну, повыёбывался и…
- Так, понятно! А ты парень крутой, схлестнулся с ним?
- Да… И вот пока по полу катались, он нож-то, со стола свалившийся, и прихватил, да мне и того…
- Ну, смотри, Владик! Если соврал – пиздец тебе!
* * *
Вернувшись в контору, отловил участкового.
- Олег, поведай-ка мне об одной великосветской даме, таинственно скрывающейся за псевдонимом «Аэропорт»?
- Верка-то? – усмехнулся Олег. Знаю такую шалаву. В «дурдоме» живёт, на моей территории, а что?
- Да на хате у неё некто Шорников ножом в грудак схлопотал!
- Шорников? Хрена себе! Его вообще убить должны! Наглый, как танк!
- Добрый ты, Олежек! Пойдём-ка навестим эту даму!
И мы пошли.
Веркина «хата», находящаяся в одном из «дурдомов» - нелепых кирпичных коробок с длинными коридорами и малюсенькми квартирками – типичный притон со всем антуражем – ободранные, закопчённые обои, всюду «стасики» - тараканы, замызганный пол, разбитые раковина и унитаз и, конечно, обилие пустой стеклотары. Я вошёл первым. Верка, особа лет тридцати, с опухшим, испитым лицом, уставилась на меня мутными глазами:
- Водки принёс? Я без водки тебе пизду подставлять не буду!
- Верка, ты совсем ебанулась? К тебе менты пришли, а она за водкой посылает! – рявкнул из-за моей спины Олег.- Колись, какая падла у тебя Вадика запорола? Хахаль твой?
- Да какой он мне хахаль! – огрызнулась Верка. – Генка это, Геллер. Живёт где-то на Плющихе, как здесь оказался – понятия не имею. Неделю тут шароёбился, потом свалил…
- Смотри, Вера! – грозит ей кулаком Олег, явно изображая своего литературного и кинематографического коллегу в исполнении Жарова. Он остаётся её опрашивать, а я направляюсь в «контору».
«Пробить» Генку по ЦАСБ (Центральному адресно-справочному бюро) было делом нехитрым, но муторным, поскольку дозваниваться туда пришлось целый час, а потом выслушивать ворчание довольно хамоватой девицы, что данные неполные.
И вот, наконец, ВСЕ данные этого красавца!
Остаётся только выставить сторожевой листок в то же самое бюро, да адрес проверить!
И вот Плющиха. Старинный дом, купеческий или дворянский, а ныне - забитый разношёрстным народом, проживающим в коммуналках, будь они неладны!
Вот и нужная квартира. На звонок открывает женщина неопределённого возраста в замызганном халате.
- Тебе че?
- Генка дома? – сиплым голосом заслуженного алканолога спрашиваю я.
- Дык чего ему тут быть? В Малино он укатил, к родителям!
И захлопнула дверь, за которой послышалось её ворчание: «Ходят всё, ходят… Пьянь!»
* * *
Вернулся в отдел, упросил дежурного отстучать телетайп в Малино. А сам материал отдал в следствие. Состав преступления есть – пусть расследуют!
Через неделю с небольшим меня вызвал начальник. По выражению его лица, невъебенно ласковому и доброжелательному понял, что надвинулась гроза. Так и получилось.
- А скажи-ка мне, стажёр, почему ОПД (оперативно-поисковое дело) по сто восьмой части первой (Нанесение тяжких телесных повреждений, статья 108 УК РСФСР), что у тебя на исполнении было, не заведено?
- То есть? – не въехал я. – Там же с лицом!
- Вот и разберись!
Я поднялся на третий этаж, в следственный отдел, влетел в кабинет следака, кому материал передал и заорал:
- Ты что с делом сделал, сука?! – от злости становлюсь очень косноязычным.
- Бляяяяяяяя! – спохватился следак. – Не погуби! Запарка, тридцать дел веду, по этому забыл «заочку» (заочное обвинение) предъявить! Не стукани только шефу! У меня как раз очередное звание подходит!
- Козёл ты… - только и мог сказать я.
Вернулся в кабинет. То, что кто-то огребёт, было понятно даже непонятливому зверьку семейства ежовых. Очевидно, что этим «кто-то» буду не я – стажёр, хуле, какой спрос! – а вот Юрке достанется.
И тут…
Нет, это не пресловутый «рояль в кустах», это нечто…
«Междугородным» звонком заверещал телефон.
- Да!
- Алло, это отделение милиции Малино. Вы просили Геллера задержать? Так он у нас, в камере сидит, приезжайте!
Я перевёл дух.
Быстро собрались, скинулись на бензин и поехали в славный город Малино Ступинского района Подмосковья, где в камере местной ментовки в ожидании своей судьбы томился Генка Геллер.
- Запомни, Серый, - нравоучительно произнёс Юрок. – В нашем деле мелочей не бывает! Эпизодик вроде простенький, так, бытовуха, но бумаги – превыше всего! Ведь часто из-за наших ошибок на судах дела разваливаются, адвокаты – тут он добавил длинное ругательство в адрес данной категории юристов – за каждую нашу ошибку, за каждый огрех следствия знаешь как грызутся! И уходят наши жулики, гордо головы подняв, и смеются, мол, отсосите, не нагибаясь, мусора! Так что будет это тебе уроком!
«Мелочей не бывает» - запомнил я на всю жизнь.
Впрочем, случай утереть Юрке нос представился спустя недолгое время.




- Не можете головой – работайте ногами! – начальник с трибуны метал громы и молнии.- Раскрываемость упала на восемь процентов! Тяжких преступлений - на пятнадцать! Короче, все на территорию!
Вот так… «Процент», « раскрываемость»… Ничего нового придумать не могут! Впрочем, что толку критиковать? Хоть отвлекусь от бумажной работы и изучения литературного наследия предшественников, зачастую написанных таким языком…
И идём с Юрком заниматься тем, что на профессиональном сленге называется личным сыском.
Все злачные места, в общем-то, известны. И направляемся мы в первую очередь в пивную с милым народным названием «Загон», где граждане с лицами разного цвета, в зависимости от количества и качества принятия на грудь накануне, поправляют пошатнувшееся здоровье разбодяженным пивом.
«Загон» оправдывает своё название – площадка возле пивного ларька, огороженная металлическим заборчиком, грязные, покрытые чешуёй столы, мутные личности посасывают пивко под падлу-воблу.
Юрка встречается глазами с кем-то, кивает и выходит из гадючника.
- Пошли! Ты пока прогуляйся, а мне с человеком поговорить надо!
Я беру кружечку пива и не спеша его потягиваю. Замечаю, что через некоторое время за Юркой вышел некий маргинал.
Всё ясно! Встреча со спецаппаратом, то бишь агентурой.

Агентура – это особый вопрос. Как и почему становятся стукачами – тема не для одной сотни диссертаций! «Обиженка» с «зоны», люди, которых взяли за жопу на чём-то не очень серьёзным, список можно продолжать… мотивация у всех разная. Для блатных стучать – западло, тем не менее, стучат! Да ещё как!
Правда, опытные опера не спешат светить свою агентуру, поскольку знают, что зачастую информация уходит, как в решето… Коррупция, чего уж там! Помню, агента одного из коллег обнаружили мёртвым, с горлом, рассечённым от уха до уха, да ещё с тридцатью семью ножевыми ранениями!
И вынуждены опера «в корки» записывают «левых» людей. Не обходится и без казусов. Как-то один мой товарищ обнаружил весьма неприятный факт, что агент, из-под которого он исправно строчил агентурные сообщения и записки, изволил помереть год назад…
Юрка зашёл и вызвал меня кивком головы. Я вышел.
- Значит, так! Есть информашка, что сегодня Слон хату подломить хочет!
Будем отрабатывать! Попозже!
Идём к метро. По дороге Юра тихо говорит мне:
- Серый, а нас пасут! Только ты не оглядывайся! Один в бежевой ветровке, другой в чёрной «варёнке». Расходимся, ты туда, я – сюда, встречаемся в подъезде «дурдома», там два выхода.
И что за хрень? С чего бы это нас пасти стали? И, главное, кто?
Петляя, как заяц, дотопал до «дурдома» и зашёл в него.
- А теперь тихо! – раздаётся Юркин шёпот из полумрака подъезда, пахнущего людской и кошачьей мочой и пылью.
И вот он, первый «зайчик»! «Джинсовый»!
Заломили ему руки с двух сторон, за волосы оттянули голову.
- Кто таков?
- Бля, отпустите, мужики, больно!
- Ответ неверный!
- Ааааааааааааа!!! Свои мы, свои!
- То есть?
Парень не успел ответить. В дверь зашёл «бежевый», пока его глаза привыкают к полумраку подъезда после солнечной улицы, берём и его в оборот:
- Кто такие?
- Аааааааа… пустите! Свои мы, свои!
- Свои дома сидят… Вопрос понятен?
- Мы из ОПУ (Оперативно-поискового управления), «топтуны»…
- Ничего себе? Это с какого хуя за оперативниками следить начали, если «наружки» не допросишься за жуликами и убийцами последить? УСБ (Управлению собственной безопасности) делать нехуй?
- Мы новенькие… Тренируют нас! На операх!
Юрка посуровел.
- Наружка, значит? Ну-ну… А вы знаете, ребята, что вам пиздец? За то, что так бездарно спалились, начальство по головке не погладит!
- Мужики… Вы, это, не вкладывайте нас, ладно? А мы сводку нормальную составим, где вы были…
- Ну, договорились!
Попрощавшись с незадачливыми коллегами, идём к метро. Народу там тусуется предостаточно.

Вот хохлушки торгуют «ножками Буша». Одна из них улыбается мне – я её как-то отбил от пьяного автопатруля, имевшего намерение поставить её «на хор» прямо в служебной машине.
С тех пор она делает мне прозрачные намёки, что не прочь «отблагодарить» за содеянное. Я стараюсь дипломатично увёртываться.
У палатки со слабоалкогольными напитками оживление. Люд страждущий жаждет опохмелиться.
И вдруг замечаю, что один паренёк как-то подозрительно трётся у подвыпившего, прилично одетого мужичка. Так и есть! Карманник!
Я направился к нему.
- Ты куда? – спросил Юрка.
- Погоди, не спугни!
Встал в полушаге от паренька и того мужичка, вроде бы с ассортиментом ларька знакомлюсь, но периферийным зрением наблюдаю.
Вот мужик отвлёкся, а паренёк потянулся к заднему, «чужому», как его уголовники называют, карману брюк потенциального «терпилы». Есть! Портмоне оказывается в руке жулика.
Молниеносно хватаю его за руку, зажимая кисть так, чтобы «пропаль» не скинул.
- Ты чего, каззёл, делаешь? Граждане! Да посмотрите, что творится! Среди беда дня нападают!
Очередь угрожающе зашевелилась.
Юрка, стоявший неподалёку с отсутствующим видом, быстро подбежал ко мне, размахивая «муркой»:
- Граждане, спокойно! Работает розыск! Сейчас мы карманного вора поймали!
Обокраденный мужик судорожно лапает себя за задницу…
- Ой… Бля!!!! Лопатник со всей зарплатой увёл, сука!!!
- Может, отпиздить его? – сурово предлагает кто-то из очереди.
Дело завершается протоколом осмотра и изъятия бумажника.
Еле уговариваем потерпевшего проследовать с нами. Ему уже ничего не надо, бабло-то вернули!
- Ребят, спасибо, конечно, но зачем заяву-то писать?
- То есть как это? Тебя же обокрали, сам говоришь, зарплату всю увели! – я открываю лежащий на столе паспорт мужика. Так, двое детей… - Если бы не мы, то твои дети голодными бы остались, так? А ты, мудак, всякую мразь покрываешь, ведь он будет продолжать воровать, причём безнаказанно!
Мужичок сник…
Эх, это же сколько надо бумаг, чтобы всё оформить! От писанины пухнет кисть руки…
Сразу вспоминается анекдот:
«Повадился волк зайца ебать. Ебёт и ебет, ебёт и ебёт. Тот к медведю. Так, мол, и так, придумывай что-нибудь. Медведь подумал, подумал, и решил, что зайца жалко, но и волк человек уважаемый, без секса не оставишь. Ну и постановил, чтобы волк имел зайца не каждый день, а раз в неделю. По понедельникам. В понедельник волк зайца выеб, во вторник опять припёрся:
- Слышь, косой, ебаться охота, мочи нет, ты запиши, в счет следующего понедельника! Ну, заяц записал. На следующий день опять волк приходит:
- Запиши-ка опять!
И так всю неделю. Встретил как-то медведь зайца, и спрашивает:
- Ну, как дела, заяц?
- Да как ебли, так и ебут… Только писанины прибавилось!»

Впрочем, довольно «лирических» отступлений! Материал собран и отдан следователю, который принимает его без особой охоты. Ещё бы! Гораздо проще возбудить дело на «висяк», то бишь на нераскрытое преступление, чем возиться с «живым» делом…
-Давай, давай, нехер возиться, родина-мать зовёт! – торопит Юра.
На улице он, помолчав, спрашивает меня:
- слушай, ты же ещё зелёный, как трёшник, как «карманку»-то срисовал?
- Нуууууу… Я же пять лет в комсомольском оперотряде комиссарил, возле Мюра и Мерилиза, то бишь ЦУМа все карманники в лицо знали!
- Юрик начал смотреть на меня с уважением.

* * *
- Ну всё, пришли! – Юрка кидает задницу на скамейку на детской площадке. – Ждём!
Ждать приходится недолго.
- Вон Слоняра идёт, смотри! – шепчет мне Юрка.
Действительно, чувак хлипкого сложения («Слон», ага!), пыхтя и отдуваясь, тащит огромный баул из числа тех, с чем «челноки» мотаются в Китай или Турцию за барахлом.
- Здорово, Слоняра! – приветствует его Юрик.
Слон явно не ожидал встречи.
- Откуда дровишки? – кивает на тяжкую ношу Юрка.
- Из лесу, вестимо.. – на автомате отвечает Слон.
- А давай-ка посмотрим, что ты там тащишь в закрома Родины?
- Да так, ерунда всякая…
Юрка нахально открывает «молнию» баула, из него выглядывает горлышко «Хеннеси».
- Так-так… Страсть к благородным напиткам? Помнится, у тебя ещё вчера на бутылку «палёнки» не хватало, а сегодня шикуешь? Так, что там ещё у тебя?
На свет божий извлекаются видак «Акаи», музцентр «Панасоник», ещё куча всякого разного.
Слон стушевался.
- А пошли-ка мы, Слоняра, прогуляемся!
- Да хуй вы чего докажете! – взвивается Слон. – Заявы-то нету!
- Будет, будет заява! А пока посидишь в конторе…
- Это за что?
- А за то, что ты грязно выражался нецензурной бранью в общественном месте, правда, Серёга?
- Святая истина, - поддакиваю я. – Ну очень грязно! У меня даже уши в трубочку свернулись!

***
В родной конторе отправляем задержанного в «обезьянник», предварительно, как вы уже догадались, опять исписав приличную пачку бумаг и бланков.
И только сели попить чаю, как прибегает взволнованный гражданин:
- Товарищи, у меня квартиру ограбили!
- И что пропало-то? – спокойно спрашивает Юрка.
Мужик, запинаясь от волнения, перечисляет, по сути, всё то, что мы изъяли некоторое время назад.
- А, впрочем, зря я к вам обратился! Всё равно ничего не найдёте! Уж лучше к бандитам!
Тут мужик замечает торчащий из баула угол видеомагнитофона.
- Ох.. Неужели моё???
…Так и шли дни.
И опыт приходил со временем. Уже «принюхался» к запаху трупного разложения, постиг и азы оперативной работы.

* * *
- Серёга, у тебя на территории «мокруха»! «С лицом», к стати! – Женька, начальник криминалки, кидает мне материал. – Всё ясно, труп в квартире злодея лежал, с ножом в почке, сам злодей, Мишка Варенков, «баклан» ( судимый за хулиганство) – в отключке, с ножом в руке. Как протрезвел в камере – «чистуху» (чистосердечное признание) написал! Так что всё ясно! Юрка с Варёным поработал, дооформляй материал – и в следствие!
- Есть! – хоть и не ходим в форме цвета мелких грызунов, тем не менее носим офицерские звания. Кстати, моя стажировка окончилась, пришёл приказ о присвоении мне «старлея», на что не мог не попенять Юрка:
- Как так? Ты – старлей, и я – старлей!?
- А что с тобой случилось?
- А, потом… - Юрка отмахнулся. Я слышал что-то про то, что у него была 2отсидка», и орден Красной Звезды, но слухам не особо верил…
Я пошёл в кабинет читать материал.
Так, протокол осмотра трупа…

Из документов:
«… На столе пустая бутылка водки, сковородка с остатками яичницы, три стакана…»
…В правой нижней трети спины трупа колото-резаная рана размером 20/1, 5 мм, с ровными краями…»

Убитый, Саяр Хайруллин, ранее имел большие неприятности с законом. Грабежи, разбои, побег из колонии… Варёный вот тоже…
Итак, удар был фирменный, «зековский», когда клинок ножа поражает чувствительную паренхиму почки и человек умирает недолгой, но мучительной смертью.
Как обычно пишется в сводках: «Ранее судимый и нигде не работающий Х. после совместного распития спиртных напитков, после ссоры нанёс ножевое ранение ранее судимому и нигде не работающему гр-ну Y, который от полученных повреждений скончался». Тем более, что Дело – не сложнее других. Бытовуха!
Судимый судимого, как говорится…
Поднимаю трубку, связываюсь с дежуркой:
- Варёного ко мне!
Через пару минут вводят Варёного. Миша Варёнов, нестарый ещё мужик, с давно небритым, помятым лицом, волосы нечёсаны, от него прёт давно немытым телом, перегаром и дешёвым табаком.
- Ну, чего надо? Я уже «чистуху» написал, зачем ещё дёргать?
- А ты, милок, не ерепенься! На-ка вот, закури! Тебя ещё и допросить надо, следак отдельное поручение прислал.
Миша берёт сигарету. Берёт её левой рукой, чему я пока не придал значения.
И потянулся разговор. Обычно уголовники охотно рассказывают о перовой «ходке», о жизни «за колючкой»…
- Миш, а зачем ты его убил?
Мишель отрывается от мемуаров.
- А… Не помню, пьяный был.. Очухался вот – менты, ой, милиция…
В дверь заглянул младший опер Валера, имевший привычку без спроса врываться в кабинеты оперов, когда те ведут разговор, и опять-таки без разрежения принимать участие в «колке» вот и сейчас…
- Колись, сука! – удар по почке, ещё один.
- Стой, хватит, блядь! Прекрати!
Эх, Валера, не доведёт тебя страстишка к мордобою до добра! Уже один раз ухитрился заявителю в почку уебать, подумав, что он – задержанный, а заявитель-то чекистом оказался… Еле скандал замяли!
- На-ка, Миша, подпиши, о чём с тобой наговорили!
Варёный берёт ручку, подписывает. Левой рукой… Стоп!
В протоколе осмотра трупа-то где ему дырку сделали?
- Так, Мишель! Ну-ка, покажи, как ты Саяра замочил! Вот, бери ручку, вставай! А ты, Валера, повернись, будешь потенциального кадавра изображать.
Варёный неуверенно берёт ручку, как «перо», в ЛЕВУЮ руку, также неуверенно делает замах и наносит Валере удар под левую же лопатку.
Так-тааааааааак…
- Миш, -проникновенно глядя ему в глаза, говорю я – А ты пиздишь! Не ты ведь мочил-то!
- Да я, я, чего пристал, начальник!
- А пиздишь ты потому, милый друг, что в гостях у тебя ещё один был! И его-то ты и боишься, причём боишься больше, чем ментов! Смотри, - я тыкаю его пальцем в одну из строчек протокола. – Стаканов было ТРИ! Это раз! Моего бойца ты жестоко зарезал ручкой в спину ЛЕВОЙ рукой, а у трупа ранение в ПРАВУЮ почку! Ну?
Михаил тупо молчит. Так и подмывает врезать ему о всей души!
- Ясно.. Пиздуй-ка ты в камеру, прикинь хуй к носу! Я тоже вот подумаю, может, и выпущу тебя, только там расклад уже другой будет! И подумают корешки твои, с чего бы это рецидивиста и убийцу Варёного мусора пожалели, коль скоро он на «мокрое» подписался? А теперь вали! Марш в камеру!

* * *
Как же всё-таки замечательно, что кибернетика коснулась и МВД и компьютеры «вступили в строй». На столе у меня лежит свежая распечатка с данными «терпилы»

Из документов:
"ХАЙРУЛЛИН САЯР ФАРИДОВИЧ
Дата и Место рождения: 06 11 57 М
Пол: МУЖ, Национальность: ТАТАРИН
Зарегистрирован: …-ОКРУГ ОВД-…. …КАЯ Д37 К1 КВ77, 258244
Профессия, место работы: ….КОЕ Ш Д59. МН 14 ГРУЗЧИК
…-ОКРУГ ОВД-….

Рост: Рост 167 НИЗКИЙ, Телосложение: НОРМАЛЬНОЕ
Судимость: СУДИМ 145 1987 СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ НА 5 ЛЕТ. 146 1988 КРАСНОГВАРДЕЙСКИЙ НА 8 ЛЕТ

Подельщики: ПОДЕЛЬЩИК ДЕМИН БОРИС ФЕДОРОВИЧ 11.03.54 Зарегистрирован: …-ОКРУГ ОВД-…. …КАЯ Д37 К1 КВ77
…-ОКРУГ ОВД-… СУДИМ,,. КЛИЧКА ЧЕРНЫЙ»

Ебтыть! Так они соседи!
- Юраааааааааааа!!!!
- Ну, чего тебе?
- Слушай, Саныч, Варёный-то не при делах!
-То есть?
Я объяснил ему суть дела.
- Так, значит? А «чистуха»? Впрочем, хуй с ней! Навестим-ка Чёрного!
Съездили, задержали.
Наверное, не буду рассказывать, как раскололи Чёрного, темноволосого невысокого мужика с колючими тёмно-карими глазами и злым выражением лица. Боря – близкий к ворам-«законникам» человек, блатной форс держит, не колется…

Мне помогает Юрка. Несмотря на то, что я напрочь развалил его версию, он мне верит. Бить стараемся так, чтобы было незаметно. Да! Да! Пусть ужасаются правозащитники и мирорадетели! «Ах, ментовской произвол, ах, повторение тридцать седьмого! Садисты! Гестаповцы!» Мне лично плевать! Ведь это не их обворовывает, грабит, насилует и убивает всякая мразь! Их бы так вот обидели, а я посмотрю, чей хуй в чьей жопе! Но, право же, обелять себя, казаться эдаким ангелочком в погонах совсем не хочется! Такой уж, как есть!
К утру Чёрный выдавил-таки из себя:
- Я убил…

* * *
- Юр!
- Чего тебе?
- Слушай, а что там за история с орденом у тебя была?
- Нашептали уже! А, неохота вспоминать!
- Расскажи всё-таки, ладно?
Юрка подумал и начал рассказывать…

- Попрыгали на месте! - скомандовал старшина Панасюк.
Все попрыгали. Ни у кого ничего не зазвенело. Да и не должно, поскольку все личные вещи сданы командиру батальона и находятся у него в сейфе. По размеру подогнаны парашютные лямки, десантные ножи не люфтят в ножнах, запасные магазины в кармашках разгрузок, автоматы прижаты к груди.
- Вольно! – скомандовал старший лейтенант Пушкарёв. – ещё раз напоминаю задание партии и правительства. – он развернул карту. – Как вы знаете, мы должны десантироваться в одну из стран Юго-Восточной Азии, вот в этот квадрат. – Он обвёл некое место на карте. – поставлена задача: захват представителя…эээээээ… империалистической державы, находящегося в этот момент на базе. – он помолчал, потом махнул рукой, мол, «и так узнают!» и продолжил: - Итак, вылетаем во Вьетнам. В указанном квадрате приземляемся и атакуем базу. Внешний периметр охраняют войска вьетнамцев, из числа коллаборационистов. За ними – ребята посерьёзней, «зелёные береты», ну да их немного, справитесь! В отношении местных и коммандос, если попадутся, не церемоньтесь, действуйте по обстоятельствам, но человека, которого там усиленно охраняют, надо взять непременно живым! Слышите? Только живым! Десантируемся ночью, - лейтенант посмотрел на часы. – В два тридцать пять. И ещё – помните, что подписку о неразглашении давали!
Вот и всё. Позади месяцы учебки, изнуряющих кроссов по сопкам, прыжков с парашютом, штурмовая полоса, где не один раз бегали, стреляли, падали, отчаянно матерясь, обжигались, присяга, ещё месяцы учебы: как разжечь костёр из сырых дров, как найти воду, чем питаться при нахождении в глубоком тылу противника, как экстренно «потрошить» захваченного «языка», как убивать при помощи ножа, сапёрной лопатки, обычного шнура, голыми руками, да ещё много всякой воинской премудрости.
- На посадку! – подвёл итог старлей.
- Толстые подошвы десантных сапог тяжело затопали по фюзеляжу. Начали вибрировать двигатели потрёпанного «АН-12», завыли, и самолёт взлетел.
Спецназовцы сидели тихо, размышляя о своём. Юрка думал, как он будет по возвращении пить с друзьями портвейн «семь в кубе» из горла, как задерёт Ленкину мини-юбку и отжарит её в подъезде. Под мечты и гул двигателей он даже задремал.
- Внимание, сброс!
Десант, потаптываясь, стал из чрева самолёта приближаться к открытой тёмной и пугающей неизвестности.
- Пошёл, пошёл, пошёл! – подталкивал бойцов лейтенант. Клим из второго взвода замешкался, но, получив подсрачник, вылетел наружу.
Юрка прыгнул. Да, он не раз уже прыгал с различных высот, ночью, затяжным. Но это были тренировки, а сейчас там, внизу, в черно-зелёной мгле, была смертельно опасная неизвестность.
Сработал фал, вытягивающий стабилизирующий парашют. Ещё несколько мгновений – и хлопнул над головой купол основного парашюта. Земное притяжение, повинуясь своему закону, тащило десантника на себя. Земля уже близко! В темноте это ощущалось по теплым восходящим потокам. Треск сучьев, мягкий удар, ноги автоматически самортизировали.
Юрка отстегнул лямки парашюта, сориентировался по компасу. Ага, туда, не юго-юго-запад!
Под ногами противно чавкала мокрая земля, в потёмках пару раз щёки царапала какая-то колючая гадость.
- Плюх! – он провалился в какую-то незаметную, наполненную водой яму, только успел инстинктивно поднять автомат над головой.
Кое-как выбрался из ямы. По телу склизко ползали какие-то гады. Где же свои?
Внезапно перед ним показалось открытое пространство, освещаемое светом прожекторов. Лагерь. Периметр лагеря огорожен колючей проволокой, за ней метрах в двадцати – бамбуковый забор с прожекторными вышками. Юрка по-пластунски, как учили, пополз к ней. Боковым зрением он заметил, что справа ползёт ещё кто-то.
- Эй… - негромко окликнул Юрка.
- Свои, ёпта! – раздалось в ответ.
Колючку перерезали довольно быстро и поползли к забору. Луч прожектора был статичен. Видимо, одуревшая от влажной духоты и безделья охрана не очень-то проявляла бдительность. И тут…
Метрах в тридцати рвануло. Поднялся столб грязи, и по Юркиной каске что-то ударило. Юрка машинально прикрыл глаза, а когда открыл, прямо перед ним, оскалив зубы, лежала голова Витьки Михеева, белобрысого крепыша из Тамбова.
Заработал пулемёт, выбивая фонтанчики грязи из земли. За забором забегали маленькие фигурки вьетнамцев.
- Ураааааааааа! - заорал Юрка, поднимаясь с земли и короткими перебежками направляясь к забору. Только бы на мину не нарваться! Фух, кажется, пронесло!
Юрка дал короткую очередь по трём фигурам, выскочившим из-за забора, а кто-то на левом фланге метко бросил гранату на пулемётную вышку.
- Урааааааааааааа!!!!!
Сходу перескочил бамбуковый забор, кинул гранату в очередную группу вьетнамцев.
Смена магазина и ещё одна очередь по бегущим и поливающим всё веерами пуль фигуркам.
И тут как-то внезапно всё затихло…
Юрка, прикрываемый своим соседом, лица которого было не разобрать, проник в лагерь, ударом сапога распахнул первую попавшуюся дверь. В хижине находился насмерть перепуганный толстый человечек в белых брюках и рубашке.
- Don’t touch me! I’m from the U.S. government! Не прикасайтесь ко мне! Я представитель правительства США! – заверещал он.
- Нннннннна! – нога с разворота пошла по кругу, и мысок сапога мощно врезался в висок мужчине, который, странно всхлипнув, отлетел к стене и как бы стёк по ней.
- Не убил? – в дверь дома просунулась голова Пушкарёва. Он вбежал внутрь и озабоченно пощупал шею лежащего неподвижно человека. – Во, живой! – он стал сноровисто связывать пленника. – А ты посмотри, что в других домах.
Юрка побрёл по лагерю. То тут, то там валялись трупы, одиночные и с группах, в окровавленных и драных обмундированиях.
Юрка бродил среди искромсанных тел, пока не наткнулся на яму, прикрытую решёткой всё из того же бамбука. Пинком сбросив решётку, при неверном свете горящей хижины он увидел маленького скрюченного человечка а дне. Юрка спустил человечку один из стволов, валяющихся рядом, и человечек довольно проворно вскарабкался по нему.
- Бедолага! – сочувственно произнёс Юрка. Страдалец, вытащенный из ямы, улыбался и благодарно кивал. Юрий на момент отвлёкся.
- Ааааааааааа!!!!
Каким-то шестым чувством Юрик почуял опасность и обернулся.
Спасённый между тем схватил острый, как бритва, кусок бамбука и явно возжелал приобщить тушку Юрика в свою коллекцию. Острые края пропороли х/б, бок как будто обожгло.
- Ах, ты, сука!!! – Юрка схватил тщедушного вьетнамца за голову, как учили, одной рукой за затылок, другой за подбородок, крутанул. Что-то хрустнуло, и тело вьетнамца с негромким стуком упало на землю, неживым взглядом уставившись себе за спину.
- Ихний оказался, бля… - рядом стоял Пушкарёв. Всё, на посадку, скоро «вертушка» прилетит!
В прибывший вертолёт загрузились довольно быстро, покидав туда снаряжение, бережно уложив раненых, а также свёртки брезента с трупами и кусками тел товарищей.
Затарахтел двигатель, вертолёт набрал высоту. Было двоякое чувство. С одной стороны, победа, вчерашние мальчишки в одночасье из пацанов превратились в мужчин, точнее, волчата, вкусившие крови, превратились в волков. Вид брезента, в который были замотаны покойники, не внушал оптимизма. По рукам пошла бутылка трофейного виски «Джек Дениэлс», прихваченного кем-то…
Домой!
* * *
- Указом Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик за мужество и героизм, проявленные при выполнение особого задания партии и правительства – зачитывал полковник Щербатых – награждаются:
- орденом Красной Звезды рядовой Набиуллин Рашид Анверович (посмертно);
- орденом Красной Звезды ефрейтор Казеченко Тарас Григорьевич (посмертно);
- орденом Красной Звезды рядовой Бразаускас Айвар Айварович (посмертно);
…
- орденом Красной Звезды младший сержант Сухачевский Юрий Александрович…
«Оппаньки, неужели и меня не забыли?»
Звания, фамилии…
Капитан (уже капитан!) Пушкарёв получил орден Боевого Красного Знамени, полковник Щербатых – золотую Звезду Героя Советского Союза (за что – никто понять не мог, ведь грузный полкан со склеротическими сосудиками на обвисших брылях никакого участия в операции не принимал! Впрочем… Весь бардак у нас делится на несколько стадий: шумиха – неразбериха - поиск виновных - наказание невиновных - поощрение непричастных.
- В ходе операции понесены потери размером семьдесят пять процентов! – продолжал Щербатых.
Да, по всем нормативам потери двух третьих личного состава – это приемлемо. Только как объяснить это матерям, которые получат «похоронки» со стандартным «погиб при исполнении воинского долга», а потом - цинковые гробы? И никакая демагогия политбонз не заменит парней, погибших во Вьетнаме – Анголе – Сирии и других странах, где нас официально не было! А, ладно!
* * *
Дембель! Только тот, кто Провёл два года в кирзовой обувке, поймёт всю прелесть, весь смак этого слова! Крутятся из парашютных строп затейливые аксельбанты, форма ушивается до размеров откровенно неуставных, в календаре иголкой прокалываются заветные сто дней до приказа, рисуется дембельский альбом, однако отцы-командиры смотрят на все безобразия сквозь пальцы. Дембеееееееель!
Прощальное напутствие начальства, обмен адресами с друзьями, купленная на вокзале бутылка водки, выпитая из горлышка, и сладкий сон под стук колёс, горячие пирожки на остановках…
Здравствуй, столица! Шпиль Ярославского вокзала, скопление галдящих людей на перроне… Москва, я вернулся!
Звонок с вокзала из обшарпанной будки телефона-автомата:
- Мама, здравствуй! Я вернулся!
- Ой, Юрка! Сынок, езжай скорее домой! Мы с отцом ждём тебя, не дождёмся!
На вокзальной площади патруль. Суровый капитан с петлицами войск связи – начальник патруля, рядом – двое зачуханных солдатиков.
- Товарищ сержант, почему форма одежды неуставная? – взгляд капитана не предвещает ничего хорошего. Внезапно он замечает орден красной Звезды на кителе.
- Э, парень… За что это у тебя?
- Не могу говорить, товарищ капитан! Сами понимаете!
- Ну, иди!
Дома ждёт стол, мамин салат «оливье», о котором мечталось и снилось все эти два года, водка в «бескозырках», тонко нарезанные колбаса и сало (и как их родители в эпоху тотального дефицита достали?).
- Юрочка, - мать смотрит на сына. – Какой ты взрослый стал! И… почему ЭТО? – мать пригладила висок, на котором заметно проступила седина среди тёмных волос.
- А, мам, ничего страшного, просто, наверное, обмен веществ нарушился слегка, - неуклюже отоврался Юрик.
- Ну, давай, давай, сынок, за стол! – батя явно уже «лизнул» к приезду сына.
Внезапно – звонок в дверь.
Ввалились друзья – Антон, Олежка, Славка.
- Привет, дружище!
На столе появилась батарея «боевых портвейнов». Пили, вспоминали.
- Юр, а куда пойти работать собираешься?
- Да в милицию пойду, наверное! Там интересно, работа с людьми, всё-таки!
- Юр, ты чего?! В менты? Забыл, как они нас гоняли, когда мы «чернила» в подъезде из горла пили? Забыл участкового-мудака, который потом нас стыдил?
- Пойду всё-таки!
* * *
…Пьяная неделя. Сознание выхватывает то заплёванный пол на чьей-то квартире, то лица приятелей.
Ленка…
Размазывая потёкшую тушь по лицу, стоя на коленях, делает ему минет.
Закончила, деловито вытерла губы платочком.
- Юр, а я замуж вот выхожу…
- Ну и пошла ты на хуй!
На следующий день, отмокнув в ванной и сбрив недельную щетину, пошёл в отдел кадров РУВД…

Это сообщение отредактировал Штурм - 16.06.2010 - 15:59

- О, Сухачевский! – обрадовался начальник отдела кадров РУВД, когда Юрка, чисто выбритый и отутюженный, переступил порог его кабинета. – А я тебя уже повесткой хотел вызвать! Мне приятель из райвоенкомата про тебя шепнул уже! Такие люди нам нужны! Герой, спецназовец, орденоносец! Присядь!
Юра осторожно сел на стул.
- Знаешь, грех тебя в патрульно-постовой службе использовать! Давай-ка, друг сердечный, поступай в школу милиции!

* * *
Успешно сданы экзамены, и Юрка засел «грызть гранит науки». Уголовное право, гражданское, криминалистика… Особенно ему нравился предмет «ОРД» - «Оперативно-разыскная деятельность». «Разведопрос», «Тактика привлечения к негласному сотрудничеству», «Скрытое наблюдение и контрнаблюдение», «Негласное дактилоскопирование», «Внутрикамерная разработка» - эти термины завораживали. ОРД – это наука на стыке юриспруденции, психологии, актёрского ремесла, ещё чёрт знает чего – но наука! И Юрка часами просиживал в спецбиблиотеке, листая секретные и совершенно секретные брошюры, где приводились конкретные примеры блестяще проведённых операций.
А вот марксизм-ленинизм ему явно не давались. Конспектирование трудов его классиков он считал пустым времяпровождением, тем более, что радужные перспективы «светлого будущего» разбивались, как перегоревшая лампочка, о реалии: в магазинах было шаром покати, а то, что как тогда говорили, «выбрасывали» - мгновенно расхватывалось. И бровастый кадавр в Кремле получал очередную «Золотую Звезду» под аплодисменты и лобзания прочей геронтократии. А на фоне бодрых рапортов о повышении благосостояния советских граждан народ пил-пил-пил…
А когда в курилке Юрка как-то сказал, что Ленин не мог принимать адекватных решений с половиной мозга, кое-кто посмотрел на него подозрительно, но ничего не сказал. Но эти слова запомнил…

* * *
… Январская студёная ночь, стрелки плавно приближаются к двум часам. Курсантов иногда привлекают к несению службы, и вот Юрка на лютом морозе стоит с напарником – младшим сержантом одного из московских отделений. Ему-то относительно комфортно – в овчинном тулупе, валенках и ватных штанах, а вот Юрику в шинели и «хромачах» зябко. Метель забрасывает снег за шиворот, беспощадный под полы шинели…
Однако, служба!
Тишина… Жители района, в основной массе работяги с ЗИЛа, уже давно выпили свой норматив, успели поскандалить с благоверными, и закончив дневные труды, почивают.
Их внимание привлекла одиноко стоящая «Волга», точнее, подозрительное движение в ней. Они было сперва прошли мимо, но Юрка углядел, что из гнезда замка зажигания торчат провода! Попытка угона!
Юрка встал внимательнее вглядываться в темноту салона и обнаружил, что под Торпедо свернулся калачиком какой-то мужичок в тёмной одежде. Он дёрнул за ручку передней двери, которая оказалась заблокированной:
- Гражданин, откройте!
Вместо ответа сидящий в машине человек стал быстро скручивать проводки, завёл машину и рванул с места. Юрка повис на двери, с трудом удерживаясь на ручке.
Водитель прибавил скорость, и теперь Юрку волокло вслед за машиной. Один сапог вместе с портянкой слетел с ноги, льдинки на дороге и недавно щедро разбросанная каменная соль быстро порвали носок и теперь ступню жгло немилосердно. Замёрзшими пальцами Юрик что есть сил вцепился в дверь… Зачем? Ведь это не его машина, да пропади она пропадом! Но он, сжав зубы, держал. И орал: «Стой, стрелять буду!» Чем стрелять? Курсантам оружие не выдают, да и сержант вряд ли применит оружие, поскольку любая стрельба в то время расценивалась как серьёзное ЧП, и горе сотруднику, который даже продемонстрирует наличие у него табельного ПМ! Напарник, неуклюже путаясь в полах тулупа и громоздких валенках, пытался догнать «Волгу», одновременно нажимая тангенту древней, громоздкой и неэффективной венгерской рации, чтобы сообщить о случившемся. Увы, они находились в «мёртвой» зоне, и прибор представлял собой всего-навсего кусок железа, которым, в крайнем случае, можно было врезать кому-нибудь по кумполу.
Внезапно машина остановилась. Заглох двигатель. Юрка подтянулся, встал, разбил локтем стекло «Волги» и выволок угонщика наружу. Расслабляющий удар в пах, руки за спину – и злодей связан портупеей.
Подоспел напарник.
- Как ты?
- Да ничего…
Юрка, как цапель, стоял на одной ноге, другую, босую и окровавленную, поджал.
- А с меня за сапог не вычтут?
- Да найдём мы твой сапог!
* * *
- Сухачевский, зайди! – позвал его на следующий день замполит курса.
Юрка, прихрамывая, направился к нему в кабинет и встал по стойке «смирно».
- Вот что, Сухачевский.. – замполит пожевал губами. – Тут начальник РУВД, на территории которого ты отличился, представление о твоём поощрении написал, однако, - замполит многозначительно поднял палец вверх. – Напомню тебе слова, сказанные в курилке, по поводу нашего вождя, Владимира Ильича Ленина! – Он вцепился взглядом в Юрку.
«Настучали!» - забилось в висках.- «Все свои же были, а кто-то прогнуться решил, бдительность проявил, сука!»
- Короче говоря, антисоветская агитация, сам понимаешь.. – замполит развёл руками. – Парень ты боевой, поэтому не буду в «особку» материалы передавать. Получи строгача и три наряда вне очереди!
Юрка перевёл дух. Гроза прошла стороной. Хер с ней с благодарностью, цел остался – и ладно! Легко отделался! А стукача вычислить бы!
Стучевилу он вычислил быстро. Им оказался комсорг группы, серый, неприметный паренёк, папа которого работал в одном из райкомов КПСС,
Подкараулив его в туалете, Юрка прижал его к стене:
- Слушай, сука, зачем ты меня вломил? Удавить тебя, мразота?
- Подожди.. Не надо! Неееееееееееееет!
Юрка уже схватил его одной рукой за затылок, а другой – за подбородок, как того вьетнамца, там, в джунглях, в Богом забытом месте. Внезапно его что-то остановило.
- Живи, пидорюга! Но если ещё хоть раз что-то вякнешь – пиздец тебе, понял?!
- Да, да…
* * *
Вот и конец учёбе! Пора и за работу! Юрка с удивлением узнал, что помимо рабочих, инженеров, ментов существует мир воров, проституток, фарцовщиков, наркоманов, БОМЖей... Нет, конечно, теоретически он был хорошо подкован, но когда столкнулся на практике… Ещё Гёте говорил: «Суха теория, мой друг…». Коллеги, особо не заморачиваясь психологическими поединками с задержанными, просто их пиздили. Сокрытие материалов от регистрации, «под жопу», постановления об отказе в возбуждении, высосанные из пальца – вот какие реалии! И так называемый «выезд на место происшествия» был всего лишь фикцией, опер брал руки в ноги и в одиночестве топал на очередную квартирную кражу. Начальство требовало повысить раскрываемость, иначе сотрудников ждали репрессии как со стороны руководства, так и всесильного райкома.
* * *
Юрка не задумывался над этими темами, просто тянул лямку опера. Писанина-рейды-засады-дежурства уже прочно вошли в его быт. Вот и теперь он бодрой походкой шагал по обслуживаемой территории.
Тёплый летний вечер. Во дворах на лавочках сидят бабки, перемывая косточки соседям, подругам, зятьям и снохам. За столиками пенсионеры рубятся в домино. На детских площадках патлатая молодёжь под гитарное бренчанье дегустирует портвейн.
Внезапно на улице женский крик. Юрка рванул в ту сторону. У трамвайной остановки двое прыщавых парней в фирменных прикидах пытались затащить в припаркованный рядом «Мерседес» испуганную девушку лет шестнадцати в цветастой блузке и мини-юбке.
- Отстаньте, пожалуйста! Ну, пожалуйста! Мне домой надо…
- Ты чего, шалава? Поехали, покатаемся!
Юрка встрял в эту милую беседу:
- Эй, парни, отстаньте от девчонки, а!
один из юнцов взглянул на него, как на кусок дерьма:
- Да пошёл ты на хуй! Всякие задроты мне тут указывать будут!
- Нет, погоди!
Юрка сделал пару шагов к живописной группе.
- Ты, сука, не понял, что я сказал, уёбывай по-хорошему? Ща поймёшь!
На пальцах у второго парня появился кастет. Всё, шутки кончились!
Юрка опять вспомнил ту операцию, тогда, шесть лет назад…
Кастет полетел ему в зубы, и страшной травмы было бы не миновать, но Юра нырком ушёл из-под удара, а потом мощно, снизу вверх, в пробил в подбородок. Тело прыщавого как будто подбросило, но на этом его злоключения не кончились, поскольку Юрка хлёстким ударом ноги превратил его яйца в комок дикой боли.
-Аааааааааааааык… - только и смог сказать прыщавый. И рухнул.
Второй на пару мгновений растерялся, отпустил девушку, которая немедленно, как по волшебству, исчезла.
- Сааааааа! – мысок ботинка с глухим стуком, как тогда, во Вьетнаме, вошёл в висок второго задрота. Последний то ли всхлипнул, то ли хрюкнул и распластался по асфальту.
Юрка отдышался. После этого он запихнул поскуливающего пиздострадальца, державшегося за пах, в салон его же автомашины, второго - в багажник, предварительно его открыв, оглянулся в поисках девушки. Её не было. Между тем, парень в салоне стал понемногу приходить в себя:
- Ну, всё! Пиздец тебе, герой хуев! Ты знаешь, кто мой отец?
- А мне, строго говоря, похуй! – спокойно ответил Юрка, завёл двигатель «мерса» и тронулся.

* * *
- Сухачевский, нет, вот скажи, ты реально охуел? – замполит со всей силы врезал кулаком по столу, да так сильно, что стекло, покрывавшее столешницу, не выдержало и пошло трещинами. – Ты знаешь, КОГО ты задержал???
Нет. – Юрка не видел за собой греха. Он предотвратил изнасилование, его хотели убить или как минимум отделать кастетом, не получилось..
- Ты, разъебай, сына заведующего сектором МГК КПСС отпиздил, а сыну зам. Зав. Отделом ЦК КПСС яйца отбил, понял?! И их папаши этого так не оставит, поверь мне! Лучше вот, садись, и пиши рапорт об увольнении, причём позавчерашним числом!
- Не буду!
- Ну, смотри!
Юрка вышел из кабинета.
* * *
- Как же вы так, Сухачевский? – следователь прокуратуры был суров. – Вы знаете, на ЧЬЕГО сына вы руку подняли?
- Ну, знаю.. –буркнул Юрка. Судя по всему, Фортуна, весьма блядовитая особа, на этот раз повернулась к нему филейными частями.
- Значит, так! – следователь бросил ручку, которую он вертел в руках, на стол. – Вам предъявляется обвинение в нанесении телесных повреждений, хулиганстве, незаконном задержании! Вот постановление на ваш арест. Всё. Конвой!
Зашёл рядовой конвойного полка.
- Препроводите задержанного в СИЗО!
* * *
Вонючий фургон автозака. Юрка, с руками, скованными наручниками, трясётся в клетушке для арестованных. И жизнь кажется сплошным куском дерьма собачьего, которое по весне проклюнулось из-под грязного, ноздреватого снега. Настроение – под стать…
За стенами фургона лязгнули какие-то ворота, открылась дверь:
- Выходи!
Юрка вышел из автозака. Так, внутренний двор Бутырки. Он бывал уже пару раз в этой старинной тюрьме, естественно, в другом качестве.
- Прямо!
Юрку провели в один из кабинетов, «сыграли на рояле», откатав пальцы на дактокарте, сфотографировали в фас и профиль.
- Вперёд! Прямо!
По сводчатым коридорам повели куда-то…
Из камер, мимо которых проходили, доносилось:
- Где мент? Давайте его сюда! Мы ему устроим торжественную встречу!
- Отдайте нам мусорка!
Удивляться не приходилось. Тюрьма живёт по своим законам, все новости её облетают мгновенно. По ниточкам между камерными оконцами двигаются «кони» - свёрточки с анашой, лекарствами, табаком и «малявами». Ничего не утаишь!
Возле одной из камер конвоир остановился.
- Стоять! Лицом к стене!
Загремели ключи, скрипнула дверь на петлях.
- Заходи!
Юрка зашёл в камеру, там находилось человек восемь.
Дверь за ним моментально захлопнулась.
Нет, это была явно не «красная хата», не камера, где по инструкциям ГУИН должны содержаться бывшие сотрудники милиции и прокуратуры. Он был в «общаке», и тела сокамерников украшали многочисленные татуировки.
- Таааааааак, мент к нам попал! Какая честь! – процедил один из сидельцев, довольно тощий мужик, обнажённый по пояс, всё тело которого покрывали бесчисленные «роспися». На пальцах – многочисленные перстни, над ключицами – витые погоны, чуть ниже – звёзды, грудь украшала церковь с пятью куполами, на животе голая женщина сидела в развратной позе на фоне карт, шприца и бутылок, под ней красовалась надпись: «Вот что нас губит», на правом предплечье помещался жирный кот в цилиндре и с бантиком, на босых ступнях «Вы куда» - «А вас ебёт?», даже на веках татуированного было отчаянное: «Раб КПСС».
- Ну что, мусорок, допрыгался? – тон пахана не предвещал ничего хорошего. Остальные привстали со шконок и стали окружать Юрку, кто-то жевал лезвие бритвы, кто-то наматывал на кулак полотенце.
-На! - самый молодой и наглый с разворота попытался ударить Юрку в висок. Нырок – и нападавший с хрустом угодил кулаком в стену, завыл, согнулся, зажимая кулак.
Второй был осторожнее. Полуприсев, он стал обходить Юрку сбоку, явно намереваясь зайти со спины. Сделал выпад и…
- Ийяяяяяяяааааа! – локоть Юрия смачно вошёл в его переносицу, урка, захлёбываясь кровью, повалился на пол.
- Так, значит, по-хорошему не понимаем? – Юрка обвёл взглядом присмиревших уголовников. – Ннннна!– удар «маваши» пришёлся точно в висок ещё одному зеку. И тут пошла боевая работа. Связки ударов и блоков, закреплённые уже на уровне подсознания, хруст ломающихся костей, вопли.
- Откройте, суки! – заколотил в дверь камеры Юрка.
Заскрежетал замок, в «хату» влетели два дюжих вертухая, заработали дубинки, по спине, почкам, плечам, ногам, голове. Один удар пришёлся прямо по темени, и Юрка отключился, как лампочка.

* * *
Сознание включилось не сразу. Сперва – какой-то мутный свет, холод пола.
Юра зашевелился. Видимо, за ним наблюдали, потому что дверь открылась и в камеру зашёл вертухай.
- Выходи! Тебя в оперчасть вызывают!
Юрка пошёл по запутанным коридорам, периодически останавливаясь у решёток между блоками. Лицом к стене. Наконец его ввели в кабинет, в котором находились только стол, два стула и сейф. На одном из стульев сидел капитан внутренней службы.
- А, Сухачевский! Заходи! Ну, дал ты «дрозда»! Это же надо – всю камеру отпиздил!
- Чего нужно-то? – поинтересовался Юрка.
-Ты уж извини, ошибочка вышла, что тебя «на общак» кинули! – как бы сочувственно заговорил капитан.
- «Ошибочка», блядь? – зыркнул на него Юрка. – Капитан, думаешь, не знаю эти примочки?! Вам бы урыть человека, сломать его, чтобы не брыкался!
Капитан помолчал.
- Ну, парень, ты что, не знаешь, что в стране творится, а в МВД тем более? Министр нынешний, чекист, ментов ну ооооооооочень не любит! Да и в объекте ты сильно ошибся, «небожителей» и отпрысков ихних не то что ментура, КГБ не трогает! А ты попёр!
- Это что, значит, если у потроха папа в ЦК – то беспредел творить можно? – зло зыркнул Юрка.
- Эх, парень, молодой ты, дурак ещё! – снисходительно улыбнулся капитан. – Не буду с тобой дискутировать, просто пропишу тебе неделю ШИЗО, хоть выспишься!





Юрка замолчал, достал из пачки «Магны» сигарету, почему-то оторвал от неё фильтр и закурил.
- Юр, а дальше-то что? –я затормошил напарника.
Договорить Юрке не дал телефонный звонок.
Я поднял трубку.
- Сережа! – раздался из неё голос администраторши гостиницы, завербованной мною пару месяцев назад. – Тут один наш постоялец, Багиров, привёл с собой двух девиц, уж очень они похожи на те фотоморды, что ты недавно показывал! Приезжай срочно!
Вот оно как!
Если в цвет, то… Эту лихую парочку проституток-клофелинщиц искали долго и упорно. Стандартная ситуация – очередной приезжий пиздострадалец подцепляет в кафе двух смазливых «лялек» не очень строгого поведения, приглашает в номер, небольшой банкет «а-ля мезон» - и всё… Когда приходит в себя – ни дорогостоящих вещей, ни денег… Три случая закончились более плачевно – мужички совсем не проснулись…
- Юр, едем, быстро!
Раз – и пистолеты в кобурах, два – ссыпались со второго этажа, три – уже сидим в Юркиной раздолбанной «шохе» и летим.
* * *
До гостиницы добрались быстро.
- Привет, где? – это я администраторше.
- Номер тринадцать-тринадцать, - сообщает она.
- И долго они там?
- Да с полчаса уже…
Слава Аллаху, лифт работает! Поднимаемся на 13-й этаж, подбегаем к двери номера… Однако, и вправду несчастливый!
- Ломаем? – предлагаю Юрке.
- А прокуратура? А «особка»? – осторожничает напарник.
- Похуй! Человека спасать надо!
Юрка колебался недолго. «Обнявшись крепче двух друзей», как писал классик, выносим хлипкую гостиничную дверь, попутно пришибив кого-то.
Так, есть! Хозяин номера, седой азербайджанец, уже «дошёл до нужной кондиции», еле дышит, пуская слюну изо рта, одна девица с минимуме одежды испуганно жмётся в углу «сексодрома», другая лежит на полу и постанывает, пришибленная дверью.
Произвожу мероприятия по детоксикации «гостя с юга» единственно возможным способом – бью ему «под душу». Мужика вырвало, понемногу бессмысленная муть в его глазах стала проясняться.
Я схватил девицу, сидящую на постели, за руку.
- Don’t touch me! I am American citizen! (Не прикасайтесь ко мне, я гражданка Америки!) – заверещала дева.
Юрик прибалдел:
- Хуяссе.. Неужели на американку нарвались?
Однако меня иностранные фразы не смутили. Что-то в обличье фейки напоминало родной «совок», особенно фейс.
- Слышь, мать, а что, сейчас такая мода пошла, серьгу в одном ухе носить?
Девица испуганно схватилась за мочки ушей, проверить наличие серег, и поняла, что спалилась.
Уразумев сие, она подняла руку и… Я едва успел увернуться от острых когтей с лаком кровавого цвета.
«Я женщин не бил до шестнадцати лет…» - так, кажется, пел Высоцкий. Я и сейчас не бью. Но для этой девицы сделал-таки исключение.
- Так, подруги, собирайтесь, снаряжайтесь! Ждёт вас дорога дальняя, казённый дом!
- Да за что??? – взвыли подруги. – Мы просто в гости пришли!
- Во-во, «в гости»! А потом после таких визитов трупы остаются… Так что придётся вам, девы, погостить лет с десяток в доме, где небо в клеточку, а подружки в полосочку… Чёрт с ними, с кобелями, которых обворовали, но убивать-то зачем, а? Два мужика после вашего «угощения» так и не проснулись, между прочим!
Девы дружно заревели, размазывая потёки косметики по лицам.
- Так, а теперь выясняем тактико-технические данные юных леди. – Юрка повернулся к одной. – Фамилия, имя, отчество, год издания?
- Сухоручко… Оксана Тарасовна… восьмидесятый… - шмыгая носом, представилась одна.
- Пердак… Виолетта Юрьевна..
- Кааааааааааак?
- Пердак…
Ситуация, конечно, драматичная, но, признаюсь, я стал медленно так сползать по стенке.
- Ну-с, уважаемые мокрушницы, вот вам новые украшения ,- Юрка вытащил из-за пояса наручники. – И вперёд!
* * *
Вечер. После беготни по прокуратуре и горы писанины, от которой онемели руки, можно слегка и расслабиться.
- Ну, давай, за раскрытие! – Юрка плеснул по стаканам подозрительной жидкости из не менее подозрительной бутылки.
Выпили, закусив «мануфактуркой», то бишь занюхав рукавом.
- Уйду я, Серый, - помолчав, тихо сказал Юрка.
Я обалдел.
- Это почему?
- Да заебало всё! Казалось бы, за столько времени мог бы уже привыкнуть! Ан хуй на воротник! Вот, к примеру, эти две дуры, думаешь, от хорошей жизни из Украины сюда попёрлись? Бля, мерзость одна кругом! Помнишь ту сучку из Молдавии, которая своего новорожденного ребёнка с балкона девятого этажа выкинула? А девчонку, которую трое кавказцев на …ском шоссе в кустах отодрали во все дыхательные и пихательные, а потом она, голая, еле домой доползла? Ведь орала, слышало много народа, и хуй кто подошёл! А вычислили мы этих скотов, в прокуратуру привезли – и что? До сих пор на свободе воздух портят, суки! А следак прокурорский через пару дней «мерс» купил…
- Юр, успокойся, плетью обуха-то не перешибёшь!
- А хуле успокаиваться-то? Ты премию давно получал? Никогда? То-то! А тринадцатую зарплату? Молчишь? Так, для ясности – начальник УВД наши бабки во «Властилину» вложил вместе со своими, а она и прогорела, какая досада! Только своё бабло он отбил, да наварил ещё, а мы от хуя уши получили!
- Юр…
- Чего «Юр»? Смотри, щенки, только-только пришедшие в органы, на иномарках разъезжают! Постовые гастарбайтеров шкурят, участковые бандитам адреса одиноких маргиналов продают, и добро ещё, если просто в город Торжок выпишут, а то и… Леса в Московской области обшиииииииииирные! А помнишь мужика, которого в подвале позавчера нашли с лицом, крысами полуобглоданным? Его цыгане палёной водкой поили, и хуй докажешь, что вместо этилового спирта он метанол хлобыстнул «случайно»! Признаков насильственной смерти нет – и всё! А сколько ты заяв «под жопу» вложил без регистрации, а? А галимых «висяков» сколько списал, «отказной» нахуярив? Тебе это нужно? Мне это нужно? Это только начальству на руку, отчитаться, мол, у нас всё заебись, ахуенно живём и работаем! Сплошная суходрочка! Спиздил БОМЖ бутылку – в тюрьму его! А Мавроди с его грёбаными «Тремя мудаками», что несколько миллионов человек нагрел, как выяснилось, не ты ли охранял? Тьфу!
Я молчал. Что было возразить?
- Уйду я! Нахуй! На-до-е-ло! Я в ментуру эту пришёл, чтобы швали всякой поменьше было, ты тоже, а сейчас люди на нас волками глядят! Так и ждут какой-нибудь подляны! А отношение скотское! Ты вот когда последний раз своих дочек видел?
Это была святая правда. Домой я являлся, как правило, когда мои ненаглядные мирно посапывали в своих кроватках, уходил – та же история. И супруга проявляла крайнее недовольство, особенно в дни зарплаты, когда приносил ей… Впрочем, ладно!
- Юр, совсем забыл! А орден-то твой тебе вернули?
- Ну да, как же! Следак, сука, Гапонов его фамилия, когда постановление об освобождении подписывал, сказал, мол проебался орден! Да и хуй с ним! Главное, что в органах восстановили! И оправдали вчистую!
Дверь распахнулась и в щель просунулась морда замполита.
- Пьёте, значит? Завтра рапорта ко мне на сто… - и осёкся, встретив взгляд Юрки, быстро захлопнул дверь, причём с той стороны, и загремел по лестнице к себе на третий этаж.
- Хуй с ним… - Юрка разлил остатки водки по стаканам. – Ну, давай!
* * *
Не ушёл Юрка. Просто перевёлся на Петровку в МУР, в угонный отдел, изредка приезжал, «не добрав», типа, с проверкой, а на самом деле – водки попить в компании бывших коллег. А потом опять пропал.
И буквально через пару лет…
Конец сентября выдался погожим, солнце обрызгало золотом листву, в воздухе пахло не городским смогом, как обычно, а сухой листвой и ароматами поздних цветов.
- То, что приставлено к вашей лопатке – сильного центрального боя! – угрожающе прохрипел за спиной чей-то голос, и нечто твёрдое упёрлось мне в спину.
Я оглянулся.
Позади меня стоял Юрка, причём в форме капитана милиции.
- О, Юрок! Здорово! Какими ветрами?
- Да живу я здесь, ёптыть, забыл?
- А чего-й то ты во фраке, то бишь по форме?
- А я сейчас в отделе розыска ГАИ ..го округа работаю!
- И до сих пор капитан?
- Да, мой друг, да… Не любит меня начальство! Ты-то как?
- Да как… Два просвета на погон получил всё-таки по лету. Я же сейчас в ОУРе (Отделе уголовного розыска) округа работаю, как ты ушёл – всё, пиздец, коллектив развалился из-за нового шефа, мать его! А, похуй! Юр, давай пятого октября пересечёмся, водки попьём?
- А чего? Давай! Святое дело!
Для непосвящённых – пятое октября – это День уголовного розыска. Не все опера отмечают – кто в засадах, кто в командировке, кто дежурит. Купания в фонтанах в ЦПКиО имени Горького нет, но отмечаем душевно. И достойно.
- Словом, договорились! Вот мой телефон, звякни!
- Добро!
- Ну, пока!
* * *
Через пару дней ко мне в кабинет зашёл Сашка, тот самый, которого «чичи» при задержании подстрелили, и которому Юрка дал те спасительные доли секунды, за которые всю жизнь стакан наливать полагается. Сашка уже довольно бодро ковылял на протезе и работал шифровальщиком у нас в криминалке.
- Серёг…
- Ну?
- Юрка умер…
- Какой Юрка?
- Сухачевский…
- Пиздишь!
- Нет, Серёга…
Я окаменел. Как, Юрка? Ему же чуть за сорок! Не может быть!
Я стал судорожно листать служебный телефонный справочник, судорожно набрал нужный телефон:
- Алё, здравствуйте, криминалка …го округа беспокоит! Скажите, что у вас с Сухачевским?
- Юрий Александрович умер. – будничным голосом ответила трубка.
- Как?
- Да на развод бежал, запыхался, зашёл в дежурку, поздоровался, и рухнул… «Скорая» констатировала смерть…
- Спасибо… - я повесил трубку.
* * *
Похороны, право, описывать не буду. Всякий не раз и не два побывал на этой печальной церемонии. Быстро привезли простенький, обитый красной материей гроб на кладбище, быстренько оттарабанили фальшивые речи и быстренько опустили последний Юркин бушлат в глинистую землю под холостые залпы трёх автоматчиков, разогнавших тучи воронья на деревьях. Всё!
Нас с Саней пригласили в кафе на поминки. Мы отказались:
- Нет, мы уж сами помянем, в своём кругу!
* * *
- Мужики, помогите! – попросили коллеги из РУОПа (Регионального отдела по организованной преступности). – Надо к одному мудаку прокурорскому, который на взятке погорел совместно с зам. прокурора, на обыск съездить, людей не хватает!
- Да говно вопрос!
- С начальством уже договорились, так что вперёд!
* * *
«На хате» у прокурорского каждая вещь говорила о достатке хозяина. Не последнее слово техники, тем не менее…
Руоповский опер зачитал следаку постановление на обыск.
- Гражданин Гапонов, вам предлагается добровольно выдать деньги и иные ценности, добытые преступным путём…
«Гапонов, Гапонов…» Где же я слышал эту фамилию? Бляяяяяяяя, да это же тот следак, что Юрку покойного «закрывал»! И сам попался, сучара!
Обыск – херовое мероприятие, я вам доложу… Очень! Копаться в чужом грязном белье, в чужой жизни – занятие, честно говоря, противное… Но приходится выдвигать ящики шкафов, перелистывать книги.
Один из оперов открыл стоящую шкатулку и высыпал из неё солидную пригоршню золотых изделий, среди которых был… Орден красной Звезды! Сердце забилось…
- Командир, - я отвёл коллегу в сторонку.- Слушай, орденок этот не вноси в протокол, ладно?
- Закрысить хочешь? – зыркнул на меня глазами коллега.
- Да ты что?! Просто орденом этим мой друг был награждён, умер он недавно, вот этот пидор, - кивок в сторону следака – его «по нахаловке» посадил, а потом, когда освободить пришлось, награду хуй вернул, крыса ёбаная!
- Да ладно, забирай! – и, повернувшись к прокурорскому:
- Всё, дядя, отперделся ты! На «красную зону» поедешь, к Юре Чурбанову в один отряд, может быть, попадёшь! А там знаешь, кто масть держит!
Следак, судя по всему, знал. Причём хорошо. На «красных» зонах, куда попадают «залетевшие» менты, чекисты и прокурорские, «держат масть» именно опера, да ни какие-нибудь, а кто попал из-за гримас законодательства – за превышение служебных полномочий, например. Беспредела там нет, но типы, подобные нашему «пассажиру» там из-под «шконок» не вылезают.
Эпилог.

… Николо-Архангельское кладбище… Осень… Пронзительно голубое безоблачное небо, с деревьев, как в танце, тихо кружась, падают листья, туи, словно часовые, хранят покой погоста. Я снова пришёл к тебе, Юрок!
Опять протираю памятник, с которого на меня с грустной и ироничной улыбкой смотрит Юрка, налил в стаканчик «сотку», накрыл кусочком черняшки, налил себе и выпил.
- Ну, здорово, братан! Я снова пришёл! И подарочек тебе принёс! – я достал из сумки свёрток, развернул его. В свёртке был Орден Красной Звезды…


© Штурм

Это сообщение отредактировал Штурм - 16.06.2010 - 16:04

Серёг, респектище,товарищщ! Без каментов...

Это сообщение отредактировал ТопоГРАВ - 15.06.2010 - 20:26

Поклон. До земли.

Спасибо Вам.

Спасибо...

Классно! И сильно!
Штурм Спасибо.
Без "воды", без "соплей". Очень понравилось.

Прочитал за два захода!
Впечатлило до глубины души!
Больше ничего сказать не могу, ибо это не нужно.
Сильное произведение - обязательно на главную, ИМХО!
Огромное плюсище, Штурм

Штурм
слов нет. сильная вещь.

Великолепный креатив.
Рекомендую всем!

Мне, как девушке, читать было немного трудно (все же это мужской креатив во всех смыслах), посему специально выделила время для неторопливого чтения. Под конец навернулись слёзки (далеко не розовые).
Спасибо всем, кто не сломался, не прогнулся, тем, кто там во всех этих местах, выше описаных, дает нам право мирно сопеть в своих кроватках.

Спасибо, Серёга! Прочёл на одном дыхании. Сильная вещь, проняло!

Ех, тексту в камент по ходу чтения написал много, дочитал - ебись оно калатись, других слов нет, все остальное мусор.
Модеры дайте больше плюсов на тему
Хотя Сухачевскому Юрию Александровичу это никак непоможет и семье его наши плюсы минусы как рыбе в океане стакан воды

Пользуясь модераторским произволом и статусом именинника (думаю, админы не будут против), отправляю сие в Креативы!
Пусть немного, но достойно побуду на Главной, ладно?

Штурм Если твое - преклоняюсь, если чужое копирайт поменяй - харом
(неучите меня что это значит) мессагу удали плиз

Это сообщение отредактировал VERTEP - 19.06.2010 - 20:40

VERTEP
Всё рОвно, сие - со всеми косяками и недостатками - моё, выстраданное!
Каммент удалить не могу, ибо в Креативах не модер.
И по сабжу: люди, не думайте, что МВД, которое у всех уже в печёнках сидит, ПиАрю!
НИКОГДА не буду мусарню воспевать! А достойных людей- да!
И ещё... Врать не буду! Как по жизни - так и пишу!

ГУД!
ВЕЛИКАЯ СЛАВА ПАВШИМ!!!

Это сообщение отредактировал VERTEP - 19.06.2010 - 21:29

Штурм
Очень хорошо написано. Очень хорошо, как завидую тебе ты умеешь, а я не умею так же выражать свои мысли. Ведь тоже есть чем поделится.

Штурм
Как всегда сильно, в цвет, по делу.
За креос, от души.

Очень понравилось...
Спасибо Вам за Вашу нелёгкую службу...!!!!

Думаю,что слова здесь излишни. Сто тысяч плюсов.

Серёга,сам знаешь...

Задело... спасибо.

Силища! Аж вышибло скупую слезу...

охуэнно.
нет в жизни правды..