31
Это случилось утром.
Ровно в девять пропал интернет на улицах Москвы — сначала в телефоне потом в планшете— везде одно и то же.
У подъезда стояли соседи, пытались дозвониться на работу и в доставку, но сотовые тоже молчали.
- Голод. Нам грозит голодная смерть. Нельзя вызвать курьеров с едой. Нам придётся самим ходить за едой.
В магазинах отключили терминалы. «Только наличные», — сказали на кассе, очередь застыла в ужасе.
Банкоматы в торговом центре не отвечали. В кармане нашлось пару сотен — еле хватило на бутылку воды и шоколадку. Очередь позади меня росла, люди нервно пересчитывали мелочь, кто-то бросал корзины и уходил. На улице таксисты, не видя заказов, разворачивались и уезжали.
Машины на перекрёстках, без навигаторов, двигались наугад, перекрывая проезд.
К полудню город погрузился в странное оцепенение. Люди сидели на лавочках, не в силах работать или уехать. В кафе вывесили объявление: «Кофе только за наличные». Я дошел до парка, где старушки у радиоприемника слушали экстренные новости: «Проводятся ремонтные работы, связь восстановят к 14:00». Но без соцсетей и мессенджеров эти слова казались пустыми. Возле фонтана студентка плакала в телефон: «Мам, ты меня слышишь?» — будто аппарат мог передать голос через силу.
К двум часам стоял у окна в офисе. Ровно в 14:00 телефон завибрировал — хлынули уведомления, сообщения, пропущенные звонки.
Люди внизу, словно опомнившись, засуетились: достали телефоны, закивали в видеочаты, побежали к такси. Через час магазины снова принимали карты, банкоматы выдали первые купюры, таксисты стали ездить, а между ними проносится курьеры.
Но за эти пять часов я успел понять, как хрупко всё, что мы называем «нормальным». Как легко исчезает уверенность, когда не можешь перевести деньги, вызвать врача, найти дорогу. Как пугающе тихо становится в голове, когда некуда листать ленту, нечего проверять. Город вернулся к жизни, но внутри остался холодок: мы не готовы. Даже на пять часов.
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com