Сначала мне показалось, что они стоят на краю лужайки, расцветшей
синими васильками, но тут же стало ясно, что полянка живая, но покрыта она
не травой и цветами, а тысячами круглых, стеклянных, разноцветных глаз,
большей частью зеленых и бирюзовых. Это были лишь глазные яблоки, лишенные
ресниц и век, но тем не менее они жили, подмигивали, их зрачки сужались,
приглядываясь к нам, и по лужайке глаз как бы прокатывалась волна, отчего
глаза приближались к нам, стремясь достать до наших ног.
— Направо! -- крикнул Жора, и мы побежали между россыпью глаз и
остатками блочного дома, сложившегося подобно карточному домику в длинную
груду плит, рам, кусков кровли, ступенек...
Глаза были резвее нас, они лились, отрезая нам дорогу, и вот уже мы
бежим по глазам, которые с треском лопаются, разлетаются в пыль под ногами,
но все новые и новые глаза рвутся к нам, уже взбираются, вкатываются по
штанинам, щекочут ноги...
Мы уже не бежали — мы брели почти по пояс в глазах, и Жора, перекрывая
треск и шорох, кричал нам:
— Вы только не бойтесь, они не кусаются, не кусаются...
Но у Лукьяныча нервы не выдержали. Он увидел рядом щель между плитами,
начал протискиваться в нее, раздирая потертый китель. Он рычал и брыкался,
еще мгновение — и ОН исчез из виду, только слышно было, как трещат, скрипят
панели, и тут же послышался шум обвала, и груда панелей и
лестниц начала оседать, вваливаться внутрь, погребая под собой Лукьяныча.
— Все, финиш,-- сказал Жора, отряхивая с себя голубые глаза.
( Кир Булычев "Спасите Галю")
Навеяла картинка воспоминания.
Это сообщение отредактировал Lisa2013 - 31.12.2014 - 15:33
yaplakal.com