29 августа 1970 года. Лондон, аэропорт Хитроу. Кейт Ричардс, Анита Палленберг, их сын Марлон перед вылетом в Швецию.
Одна из первых вещей, которая встала между мной и Анитой, была эта поебень с «Представлением». Кэммелл хотел мне подгадить, потому что когда-то Анита была его, еще до Деборы Диксон. Ему явно доставляла удовольствие идея испортить наши отношения. Это же была намеренная подлянка — Мик и Анита, играющие любовников. Что там что-то неладно, я чуял без всяких слов. Я знал Муш, Мишель Бретон, третью участницу сцены в ванной, — я уж не совсем тогда выпал из кадра, — которой платили за парное «представление» с её бойфрендом. Анита рассказывала, что Мишель приходилось вкалывать валиум перед каждым дублем. Так что, по сути, он собирался снимать третьесортное порно. Хотя сюжет у него в «Представлении» был хороший.
Ему повезло с единственным интересным кино в его жизни только из-за тех, кто там еще участвовал: Ник Peг, который был оператором, и Джеймс Фокс, которого он по-всякому выводил из себя. В обычной жизни Фокс имел породистый выговор, а тут не мог перестать выражаться как гангстер из Бермондси что на площадке, что в жизни до тех пор, пока его не спасли Навигаторы — христианская секта, которая завладела его вниманием на следующие два десятилетия.
Дональду Кэммеллу манипуляции были интереснее, чем собственно режиссура. Он возбуждался от наблюдения за предательством близких людей, и как раз это ему хотелось устроить с помощью «Представления», насколько хватит изобретательности. Он снял только четыре фильма, и три из них кончаются одинаково: главный персонаж либо получает пулю, либо сам стреляет в кого-то очень ему близкого. Вечный соглядатай. Майкл Линдсей-Хогг, режиссер ранних выпусков «На старт, внимание, марш!» и потом роллинговского «Рок-н-ролльного цирка», рассказывал, что, когда он снимал «Пусть будет так», битловскую лебединую песню на крыше, он посмотрел на еще одну крышу по соседству, и там торчал Дональд Кэммелл. Как всегда, рядом с чужой смертью. Последним фильмом, который сделал Кэммелл, была видеопостановка в реальной жизни того, как он стреляется, — снова последняя сцена из «Представления», многоминутная, тщательно обставленная. Очень близким человеком в данном случае была его жена, которая оставалась в соседней комнате.
Я как-то потом встретил Кэммелла в Лос-Анджелесе и сказал: знаешь, Дональд, не помню ни одного человека, которому хоть раз было бы легко и весело с тобой рядом, и я сильно сомневаюсь, что ты тоже сам с собой когда-нибудь веселился. Тебе некуда больше идти, никого нет. Самое лучшее для тебя — выйти из игры по-джентльменски. И случилось это как минимум за два-три года до того, как он наконец себя порешил.
Я сто лет не знал ничего точно про Мика и Аниту, но я чувствовал. В основном по Мику, который не подавал и виду, но я как раз потому и чувствовал. Моя женщина возвращается поздно ночью, жалуется на то, что творилось на площадке, на Дональда, то, се, пятое-десятое. Но в то же время я знаю свою женщину, поэтому в редких случаях, когда она не возвращалась ночью, я кое-куда уходил и навещал другую подружку.
Я никогда ничего не ждал от Аниты. В смысле, ну правда, я же сам её у Брайана увел. И что теперь? Получила ты Мика, и где ж тебе нравится: там или здесь? Жизнь вообще в то время была как в Пейтон-плейс: жены-подруги менялись постоянно, то к тому, то к этому, так что... ну да, приспичило тебе, и ты с ним переспала, о’кей. А чего ты еще ждал? У тебя такая женщина, Анита Палленберг, и ты ждал, что мужики перестанут на нее западать? Слухи просачивались, и я думал: если у нее с Миком дойдет до постели, то всех ему благ — его с ней хватит максимум на раз. А мне приходится с этим жить. Анита — та еще штучка. Уж наверное, он от нее натерпелся!
Я вообще-то не особенно ревнивый. Я знал, что у Аниты было до меня и что еще раньше — про Марио Шифрано, который был известный художник. И еще про другого парня, арт-дилера из Нью-Йорка. Я не рассчитывал, что накину на неё поводок. Наверное, эта история отодвинула нас с Миком друг от друга больше, чем все остальное, хотя в основном со стороны Мика, не с моей. И, наверное, навсегда.
Никакой реакции по поводу Аниты я Мику не выдал. Решил посмотреть, куда все это вырулит. Конкурировать за девицу или даже за одну ночь на гастролях — это нам было не впервой. С кем она сегодня пойдет? Кто тут король джунглей? Это было как дежурное бодание между альфа-самцами. Да и до сих пор то же самое, если честно. Но как основа хороших отношений это не сильно здорово, правда ведь? Я, конечно, мог устроить Аните скандал, но толку? У нас совместная жизнь. Я постоянно в разъездах. К тому времени я уже смотрел на такие вещи цинично. То есть, если я увел её от Брайана, глупо рассчитывать, что Мик устоит от того, чтобы её завалить под художественным руководством Дональда Кэммелла.
Чтобы это произошло без него — сомневаюсь. Но знаешь, пока ты там делал свои дела, чувак, и обрабатывал Марианну, пока ты прохлаждался, я наслаждался. На самом деле мне пришлось покинуть место действия в довольно спешном порядке, когда вернулся хозяин. Чего уж там, это был наш единственный раз, горячо и по-спринтерски. Мы как раз лежали в этом, как его называет Мик в Let Me Down Slow посленаслаждении, моя голова между этих двух прекрасных буферов. И мы услышали, как подъезжает его машина, началась большая суматоха, я сиганул в окно, схватил туфли, из окна через сад и тут понял, что забыл носки. Ну и ладно, он не тот человек, который будет искать чужие носки. У нас с Марианной это до сих пор дежурная шутка. Она мне посылает сообщения: «Твои носки до сих пор не нашлись».
Кейт Ричардс, «Жизнь».