Когда договаривались о встрече, на вопрос, как долго он пробудет в Крыму, Андрей Юрьевич неожиданно ответил: «Да я уже четыре года здесь живу. Приезжайте, увидите».
Я не сомневалась, что внук Брежнева обосновался где-нибудь поблизости от Нижней Ореанды — излюбленного места отдыха генсека. Воображение рисовало светлый терем с балконом на море в райском уголке ЮБК.
Когда машина подъехала к просторной вилле на побережье под Алуштой и навстречу вышел хозяин, чуть не брякнула: «Здравствуйте, дорогой Леонид Ильич!» — настолько внук оказался похожим на деда. Выяснилось, что в доме, кроме него, проживают еще четыре семьи. Апартаменты Андрея — на нижнем этаже с террасой, откуда открывается божественный вид на море. В доме по-современному уютно, но без изысков и наворотов. Огромный портрет деда на стене — не парадный в «звездах», а очень домашний — Леонид Ильич в спортивном костюме во время отдыха на яхте. На мебели и стенах — семейные фотографии.
— Когда-то Юрий Богатиков хорошо сказал: «Жизнь человеку дается один раз, и прожить ее надо в Крыму». Глядя на пейзаж, который открывается с террасы вашего дома, невозможно с ним не согласиться. И все-таки вы, коренной москвич, бросили родину и уехали сюда, в глушь... Зачем?
— На самом деле ничего удивительного в этом нет. Я, как и Леонид Ильич, всегда очень любил Крым. В детстве постоянно ездил к деду в Нижнюю Ореанду. А что касается родины, Крым всегда для меня оставался российской территорией, даже когда он был в составе Украины.
— И вы считаете справедливым то, что произошло в марте этого года?
— Я считаю это закономерным. Ведь если посмотреть на юридическую сторону вопроса передачи Крыма Украине, все это выглядит очень сомнительно. И отсоединение Крыма, и кошмар, который сегодня происходит на Донбассе, — все это звенья одной цепи, последствия развала СССР.
— Насколько я понимаю, вы политикой на жизнь не зарабатываете. А как добываете хлеб насущный? Помнится, в начале 90-х у вас был ресторанный бизнес.
— Да, у меня с друзьями были коммерческие проекты. Но мы продали свое предприятие — небольшой ресторан в Москве. Он был хорош в девяностых — начале двухтысячных. А потом этих ресторанов в столице развелось как грибов после дождя. И конкурировать с сетевыми организациями стало не под силу. Здесь есть ресторан «Старый Крым», но там тоже все сложно...
— Когда люди узнают, чей вы внук, они чаще с критикой подходят или с благодарностью в адрес деда?
— По-разному. Но с кулаками не бросаются. А в последнее время чаще слова благодарности слышу. Говорят, только теперь осознали, что жили тогда при коммунизме. Что было стабильно, хорошо, а потом все это, простите за грубое слово, про...
— Наверное, самый лучший аргумент в пользу эпохи застоя — то, что население за 18 лет правления Брежнева выросло на 12 миллионов...
— Я часто задаю себе вопрос: кто сказал, что мы плохо жили? Вот я родился в 1961 г. И двадцати лет после войны не прошло, а в стране на полную мощность работали заводы, шахты, колхозы-миллионеры. Мы учились и лечились бесплатно. Все, кто хотел работать, работали, а кто не хотел — ругали власть за нехватку колбасы. Как правило, громче всех ругали те, кто недостатка в ней не испытывал.
— Оценивая фигуру Леонида Ильича с позиции времени, в чем вы видите его основную заслугу?
— Он сделал мощную державу — экономическую, политическую и военную. И сегодняшний опыт показывает, что он был на правильном пути.
— Андрей, многие дети бывшей партноменклатуры после развала СССР покинули эту страну. Сын Хрущева, например. Да и правнучка Никиты Сергеевича сейчас печатает изобличающие Советский Союз статьи в американских изданиях. А вы вот не вмонтировались в новые времена, оставшись приверженцем левой идеи. Хотя получив блестящее образование в МГИМО, запросто могли сделать карьеру дипломата и жить в благополучной стране...
— Не хочу говорить пафосно, но я действительно люблю свою родину. Я родился здесь. И для меня всегда были и остаются родиной и Украина, и Россия, и Белоруссия. Иногда думаешь: была страна, все спокойно передвигались, работали, дружили. Не было неприязни на национальной почве. А потом поманили джинсами, жвачкой и кока-колой, и все, как стадо, бросились врассыпную. Это оставило очень неприятный осадок в душе. Оказалось, надо быть либо Сталиным, либо Брежневым, чтобы держать всех в кулаке. Потому что стоит ослабить хватку, и народ побежал.
— То есть вы за сильную властную вертикаль, за диктатуру?
— Я за сильную страну. За единую, если хотите. Кстати, Украина только в советское время была действительно единой страной.
— Дочь Владимира Щербицкого когда-то сказала мне, что ее отец всегда жил с оглядкой: что скажут люди. И их с братом старался так воспитывать. А у вас в семье какие главные постулаты были?
— Да нас всех тогда так воспитывали. Я был самый младший в семье, и главное, что мне внушалось: ты должен быть кем-то. Должен себя хорошо вести, должен аккуратно одеваться, в школьной форме ходить, а не в джинсах. Я учился в обычной школе, где было три десятых класса. Ходил на занятия без охраны. Но этот груз ответственности на мне постоянно висел — не бросить тень на фамилию деда, не запятнать. Такое было время.
У Леонида Ильича, кстати, даже мебели личной не было. Везде были привинчены казенные номерки. И я не помню, чтобы он стремился что-то приобрести, — какой-нибудь эксклюзивный шкаф красного дерева или гарнитур «от Людовика». Что есть, то и хорошо.
— Читатели нам не поверят: как это генсек и не жил в роскоши?
— Я не говорю, что он был нищим. Да, у него были машины, которые ему дарили. Была коллекция оружия — тоже в основном подарки. Но все это после смерти Леонида Ильича семья отдала государству. Поскольку считалось, что эти вещи принадлежали генсеку, а не частному лицу.
— А каким он был в семье, в домашнем кругу?
— Очень простым. Любил природу, читать. Знал очень много наизусть из Есенина, Бальмонта, Мережковского. Моя мама была по профессии филологом, преподавала русский и английский, и я помню, как он с ней делился своим мнением о поэзии, литературе, о символистах Серебряного века. Так что образ недалекого простака, который начали лепить после его смерти, мягко говоря, не соответствует действительности. Леонид Ильич был хорошо образован, начитан. Очень просто одевался. В Крыму, например, постоянно ходил в легкой льняной сорочке и в тренировочном костюме. Мог запросто прокатиться на катере вместе с обслугой, чтобы люди тоже отдохнули и полюбовались морем.
— Ну а наследство-то оставил?
— Безусловно. Все-таки у него и зарплата была высокая, и какие-то книги он издавал. Хотя большинство гонораров Леонид Ильич переводил на партийный счет. Но главное — он оставил фамилию, которую я и сегодня стараюсь не замарать. Три года назад похоронил мать, а в прошлом году не стало отца. Он очень тяжело переживал уход мамы.
— К кинематографическим интерпретациям образа генсека и семьи как относитесь?
— Отвратительно все это. Единственный фильм, который мне понравился, — «Заяц над бездной». Там Леонида Ильича Богдан Ступка сыграл. Образ получился смешной, бредоватый, но очень трогательный. И Ступка как очень хороший актер просто сыграл человека. Не маску, не статую бронзовую, не карикатуру. Остальные все чего-то пыжатся. Сериалы какие-то снимают. «Откровения»...
— Сериал «Галина» — откровение из последних...
— Это я даже не смотрел. Только какие-то фрагменты. Потому что просто невыносимо слушать дурацкие диалоги. Никто ведь не знает, как и о чем они на самом деле говорили, о чем думали. И начинают сочинять. Снежкин вот какой-то фильм насочинял.
— Сериал «Брежнев». Он разве не приглашал вас в качестве консультанта?
— Ну что вы, зачем?! Я ему позвонил: давайте встретимся, поговорим. Но он проигнорировал просьбу. Потом в интервью сказал, что снял Брежнева таким, каким хотел его видеть. А мне после этого опуса хотелось морду ему набить.
— Не было желания самому написать сценарий и снять правдивый фильм?
— Да кому нужна эта правда?! Всем нужны только жареные факты. Что Брежнев действительно с кошкой на поводке гулял по улицам. Вот что всем интересно! Придумать какие-то отклонения, ущербность. Зачем им смотреть кино про нормального человека — моего деда? Если у них в семье есть или был такой же дед, который, например, ел макароны. Леонид Ильич их безумно любил. Банальные серые макароны, которые после варки становились, как шланги, в палец толщиной. И которые как страшный сон вспоминают сегодня все, кто клянет СССР. А дед поливал их топленым маслом и с аппетитом ел.
Что касается характера, он ведь только внешне казался добряком, но на самом деле был строгим и умел держать людей в узде. И в работе, и в быту. Жил практически без выходных. Очень рано вставал, быстро завтракал и ехал на работу. К 70 годам эти нагрузки его и сломали. Напрасно он тогда не настоял на своем уходе на пенсию, хотя эта тема в семье обсуждалась.
— Вам не кажется, что это была его основная ошибка — то, что не сумел вовремя уйти?
— Основная ошибка — что согласился на уговоры окружения оставаться на посту до конца. Кроме того, он отлично понимал: стоит ему уйти, как тут же начнутся дрязги-передрязги, все бросятся делить кресло, и все это будет не на пользу стране. Поэтому как бы ни было тяжело, но еще лет 6—7 он все-таки продержался. Просто по своей сути он был человеком дела и всю жизнь ему искренне служил, что бы сегодня о нем ни говорили.
Знаете, мне понравились слова сына Чаушеску. Когда его в очередной раз начали доставать по поводу «преступлений отца», он сказал: «Да вам за двадцать лет не покрасить то, что построил мой отец». То же самое я могу сказать об эпохе Леонида Брежнева. Посмотрите, что было создано тогда и что сейчас. В том числе и здесь, в Крыму.
yaplakal.com