10 советских мультфильмов, смысл которых понимаешь с возрастом

1. Никогда не понимал, что такого в этом "Ежике в Тумане"...
Фигня какая-то, без особой мысли... Кто бы объяснил...

2. Вот "Дракон" - это реально умный философский мультфильм.
- Нет больше дракона !!!
- Нет !!! Есть !!! Теперь ТЫ - дракон !!!


3. "...и Человек тоже был дикий. Страшно дикий был человек ! И так бы и остался бы он диким, если бы не Женщина".
Всегда говорил, и повторю - именно женщина мотивирует мужчину на рост, на достижения, на победы. Женщины, которые стали "самостоятельными" обкрадывают сами себя, чем их больше - тем меньше у мужчин желание к росту. В результате теряют все. Пиррова победа.

4. "После того, как мы ввели налог на воздух, вы стали меньше дышать ! Это возмутительно !!!"

5. Нормальный музыкальный мультфильм. Хотя, нарисован так себе... И в то время у прилагательного "голубой" не было гей-подтекста.

6. "Ой !!! Не могу больше терпеть !!! Пааакказываюсь !!!"

7. Весьма понимаю этого незадачливого обитателя многоэтажки... Тут в частном доме иногда мешают гулянки у соседей...

8. "Любимая, я тебя поведу к самому краю Вселенной, я подарю тебе эту звезду! Светом нетленным будет она озарять нам путь в бесконечность!... ". Шкряб... шкряб... шкряб...

9. Очень ЯПовский мультфильм... "...И тут уж не вздумайте уйти на какую-нибудь войну или охоту... Иначе, когда вы вернетесь, у вас может вырасти не только Синяя Борода"...

10. Ах... Обожруся, и помру молодой...

Это сообщение отредактировал Laryx - 29.07.2021 - 11:18

Я так понял, что ты, к ончанию своей фразы, начал перекус с сальцом?
Тоже хочется?

Мне наш Винни-Пух нравиться. Хорошая житейская философия.

7 8 9
изначально мульты для взрослых...

а про ежика тыщу раз уже обсосано...

сказки Козлова про Ежика и Медвежонка, много их, в тумане только одна из...
не все экранизированы, но "в тумане" получился самым философским.


а вот сказка сказок(волчок), почему то отсутствует...

Это сообщение отредактировал coolgate - 29.07.2021 - 11:11

«Возвращение блудного попугая»

Трилогия

Возвращение I
Популярная анимационная трилогия восьмидесятых годов «Возвращение блудного попугая» – забавные истории о своенравном попугае по имени Кеша.

Первая часть, созданная на заре перестройки в 1984 году, произвела настоящий фурор. Таких мультфильмов советская мультипликация еще не знала – комедийных, многоплановых, с актуальной пародийной социально-политической нотой: капризный попугай, беглец и возвращенец.

Формально ориентированное на детскую аудиторию, «Возвращение» пользовалось бешеной популярностью и у старшего поколения. Мультфильм растащили на цитаты. Пресловутая анимация «для взрослых» – рисованные «Фитили», обличающие то пьянство, то тунеядство, – меркла рядом с «Возвращением блудного попугая». Набившая оскомину трудовая мораль проигрывала подтексту, о существовании которого вряд ли догадывались создатели – режиссер Валентин Александрович Караваев и сценарист Александр Ефимович Курляндский.

Хотя, почему не догадывались? Если бы Караваев и Курляндский ограничились одним выпуском «Возвращения», тогда можно было бы говорить о непреднамеренной удаче и приблудившемся подтексте. Но в течение нескольких лет этими же людьми были созданы еще две части, настолько последовательные и глубокие, что говорить о «случайностях» не приходится.

Курляндский и Караваев наверняка понимали, насколько близок советскому зрителю маленький капризный попугай, насколько он узнаваем. Ведь именно образ, гармонично озвученный Геннадием Хазановым, и драматургия обеспечили успех мультфильма, а не избитая изобразительная техника (мальчик Вовка, хозяин попугая Кеши, как две капли похож на Малыша из «Карлсона»).

Новаторством занимался Юрий Норштейн, еще в 1975 году выпустивший философского «Ежика в тумане». Караваев и Курляндский смогли подняться до идеологии.

К 1984 году цензурный аппарат Советского Союза уже был ослаблен, но не настолько, чтобы не заметить, как двусмысленно «Возвращение». Но в том-то и дело, что этот второй смысл устраивал официальную идеологию. Мультфильм остроумно клеймил извечную пятую колонну – диссидентское сообщество и его национальный колорит.

Поэтому и было оставлено явно провокационное название «Возвращение блудного…» Пародийный контекст сразу же начинал работать на «образ».

С первого взгляда на Кешу становилось понятно, что национальность у попугая «библейская»: восточный тип – на то и «попугай», круглые навыкате глаза, семитский нос-клюв. Попугаи, как известно, долгожители. Кеша должен был восприниматься как Агасфер, эдакий вечный Попугай.

Кешина речь – медийный «органчик», безмозглый склад теле– и радиоцитат на все случаи жизни. У Кеши доминирует не ум, а нрав. Причем довольно скверный. Мультфильм всячески показывает, что хозяин Кеши – мальчик Вовка (читай, власть) – души в попугае (еврее) не чает, а Кеша всегда и всем недоволен.

Первое «бегство» попугая пародирует так называемую «внутреннюю эмиграцию». Сюжет развивается следующим образом: Вовка отказывает Кеше в принятии «духовной пищи» – попугай смотрит по телевизору криминальную драму – что-то наподобие «Петровки, 38», с погонями и стрельбой.

Авторы тем самым показывают «уровень» духовных притязаний Кеши. Он смешной, пестрый, инфантильный болтун с завышенной самооценкой.

Мальчик Вовка не смотрит пустой фильм, а прилежно делает уроки. И он просит попугая сделать звук потише. Эти просьбы попугай воспринимает как ущемление своих прав и свобод. Выключенный телевизор ставит точку в отношениях между Вовкой и Кешей. Попугай бросается с балкона. Эта откровенная симуляция самоубийства должна подчеркнуть разрыв. Вовка олицетворяет государство и власть, с которыми Кеша больше не может иметь никаких взаимоотношений. Он как бы умер для них.

Поначалу шутовское бегство пугает Кешу. Он понимает, что был Вовкиным любимцем. По сути, его поступок – не более чем истеричное актерство. Но домой вернуться уже не получается. Кеша потерялся и не может найти свое окно.

Попугая-диссидента спасает публика, обитатели двора: жирный кот, ворона, воробьи. Кеша «выступает» – воспроизводит весь словесный мусор, засевший в его голове после прослушивания «голосов». Это нелепая, вывернутая наизнанку информация, забавляющая и кота, и ворону.

«Прилетаю я как-то на Таити… Вы не были на Таити?» – так начинает свои речи Кеша. «Таити» должно звучать как «земля обетованная» – историческая родина Кеши, экзотическое местечко.

Жирный кот – сибарит, мажор, питомец власти, родовой враг всех «птиц», и при этом – совершенно безопасный ввиду своей сытости и лени. Диссидентские посиделки всегда знали такие типажи – детей партийной или научной элиты, холеных и щедрых до времени псевдобунтарей.

Ворона – богема, типичная интеллигентка, бойкая помоечница с неистощимым, как у бывших блокадников, запасом оптимизма. У нее одинаковый ответ на все Кешины пассажи: «Просто прелестно!»

Когда наступают «холода» (политическая оттепель закончилась), кот выносит Кеше свой беспощадный, но справедливый приговор: «Не были мы на Таити, нас и здесь неплохо кормят». Для внутреннего эмигранта наступают трудные времена.

С Кешей остается только воробышек – беспородный интеллигент, последний верный слушатель. Возможно, попугая и воробья сближает «библейство», ведь воробей на Руси – устоявшийся образ еврея.

Продрогшая пара рыщет по балконам в поисках пищи. Кеша в одном из окон замечает Вовку. Блудный попугай с радостью возвращается домой, сразу же забывая о голодном приятеле-воробье.

Пока Кеша диссидентствовал, Вовка завел щенка (будущего пса режима), присутствие которого раньше попугай не потерпел бы. Теперь же Кеша временно перевоспитан улицей, усмирен. Он даже готов делить место фаворита с лопоухим щенком. Прежнее чванство отошло на второй план, преобладает подобострастие.

Когда Вовка снова просит сделать телевизор потише, Кеша немедленно выполняет просьбу, указывая на щенка: «А я что? Я ничего… Это ему не слышно!»

Кажется, диссидент приручен и сломлен.

Но еще есть порох в пороховницах. Зреет новый бунт и побег. Эмиграция внешняя.

Во второй части «Возвращения блудного попугая» Кеша бежит на «Запад».


Возвращение II, или «Это я, Кешечка»
Второй выпуск «Возвращения блудного попугая» (1987) повествует о последующем витке диссидентского побега. Внутренняя эмиграция эволюционирует в эмиграцию внешнюю.

Этот сценарный ход вполне соответствовал реалиям советской жизни первой половины семидесятых, когда Советский Союз нехотя, точно сквозь зубы, выпускал на волю пятую колонну и пятую графу. Брюзга, нытик, доморощенный Абрам Терц-Синявский ибн Кеша бежит на «Запад». И пусть в мультфильме «Запад» оказывается условным и символичным, но от этого он не перестает быть местом загнивания и средоточием порока. Там, «за океаном», на родине бубль-гума и джинсов, жизнь преподаст Кеше жестокий эмигрантский урок в духе «Это я – Эдичка».[1]

Еще в первом выпуске попугай показан морально разложившимся типом – ленив, капризен, чудовищно амбициозен. Этап внутренней эмиграции на «арбатской» помоечке дополнительно развратил Кешу. Он под давлением обстоятельств, конечно, вернулся к Вовке, то бишь в лоно советской системы, но это временное перемирие. Кешу не исправить. Выражаясь словами управдома Мордюковой,[2] попугай-диссидент по-прежнему «тайно посещает синагогу».

Толчком к переменам оказываются пресловутые «элементы сладкой жизни», к которым внутренне тянется Кеша. Утром, выгуливая собаку, он приходит на родимую помойку, свою интеллигентскую «кухоньку», чтобы, как в старые добрые времена дать концерт постоянным зрителям: воробьям и вороне. Все портит жирный кот, проклятый мажор – появляется в новых джинсах, с плеером и жвачкой: «Серость, это же бубль-гум!»

Общество потрясено этой демонстрацией роскоши. О Кеше сразу забывают. Помоечная интеллигенция показывает свое поверхностное нутро и бездуховность. Западные штучки оказываются привлекательней творений Кешиного духа.

Донельзя самовлюбленного Кешу начинает съедать зависть. Он возвращается домой к Вовке и, хоть и будучи существом мужского пола, закатывает сцену по женскому типу: «В чем я хожу, в рванье, как Золушка!» Вовка, то есть Родина, со словами «Выбирай!» щедро распахивает шкаф-закрома, но блага отечественной легкой промышленности Кешу не интересуют. Отрыдав, Кеша цинично «подает на развод»: «Прощай, наша встреча была ошибкой» – и удаляется в те места, где «роскошь» доступна.

Если первый Кешин побег был истеричной реакцией на запрет и попугая, хоть и с натяжкой, можно было назвать бунтарем, то вторая «эмиграция» – расчетливый поступок потребителя. Кеша готов продаваться за джинсы, плеер и бубль-гум.

Первым делом, попав на «Запад», Кеша выставляет себя на торги. Избалованный попугай неадекватен в самооценке и назначает себе цену в тысячу рублей – заоблачная советская сумма. Кеша забывает, что он уже не в квартире Вовки, что он попал на территорию рыночных отношений. Попугай и за тысячу, и за сто, и даже за десять рублей никому не нужен. Реальность быстро сбивает спесь. Лишь когда Кеша уценил себя до нуля, на него находится покупатель.

Кто новый Кешин хозяин? Внешне это типичный отпрыск фарцы конца восьмидесятых. Он модно одет, его квартира забита знаковыми для советского обывателя предметами роскоши – видеомагнитофон, столик на колесиках и прочее.

В отличие от белобрысого славянского Вовки, новый Хозяин выглядит как типичный свиноподобный англосакс, сродни рядовому Райану[3] – крупный жестокий юнец. Он – Хозяин «Запада» и своенравному пернатому еврею Кеше придется у него ох как не сладко.

Первые кадры нового Кешиного житья на «Западе» должны ввести зрителя в заблуждение. Кеша в новой футболке с Микки-Маусом валяется с плеером на диване, слушает «Модерн токинг», пьет загадочный напиток «coka», смотрит видеомагнитофон. Кажется, новая капиталистическая жизнь удалась…

Все становится на свои места во время Кешиного телефонного звонка Вовке. Попугай традиционно врет, как и многие его собратья-эмигранты, тратившие последние доллары на разговор с Родиной, лениво и благодушно сообщали о своих финансовых достижениях, собственной машине, цветном телевизоре, кока-коле в холодильнике, чтобы потом с новыми после вранья силами вернуться к грязной посуде в ресторане или сесть за руль заблеванного такси…

Кеша не исключение: «Купаюсь в бассейне, пью джус, оранжад, у меня много друзей, машина». Немаловажно, что в беседе он примешивает к голосу характерный акцент эмигранта второго поколения – изощренное кокетство со стороны хитрого Кеши. Эта ложь во спасение самолюбия примиряет его с действительностью. Кстати, Кеша смотрит по видеомагнитофону фильм «Укол зонтиком». Этот фильм был в советском прокате, так что Кеша в смысле «духовной пищи» не особо выиграл.

Но вот возвращается англосакс, попугай спешно комкает разговор, бросает трубку. Видно, что Кеша жутко боится Хозяина. Вскоре становится понятно, почему. Тот помыкает никчемным попугаем, издевается, унижает. Из любимца и фаворита Кеша превратился в прислугу, в раба. Кеша хнычет: «Вовка так любил меня, буквально носил на руках».

Увы, капитализм вблизи оказался не таким уж и привлекательным. Наступает прозрение. После очередного унижения Кеша позволяет себе повысить голос на Хозяина. «Запад» показывает свое звериное лицо, бунтарь немедленно оказывается в клетке. Кеше только и остается, что скандировать: «Свободу попугаям!» да горланить протестные песни брошенного отечества: «Пусть всегда будет Вовка, пусть всегда буду я!»

Вернуться домой из тюрьмы уже не просто. Новообретенный киношный опыт приходит на помощь. Кеша ломает клетку, сооружает из «западных» отходов взрывчатое устройство. При подрыве двери Кешу контузит. Его окружают видения-кошмары, демонические личины капитализма, а приходит в себя он уже в квартире Вовки. Эмиграция не прошла бесследно – Кеша в бинтах, поврежден и физически, и морально. Кеша признается, как лимоновский герой: мне было плохо, я был один.

Никаких предпосылок для возвращения попугая домой не было. И тем не менее – Кеша на Родине. Этот момент можно воспринимать как вторжение чуда. Создатели мультфильма, разумеется, могли бы посвятить десяток секунд дополнительному эпизоду, в котором англосакс выбрасывает полумертвого Кешу на помойку, а там его подбирает Вовка, вышедший на прогулку со щенком.

Авторы понимали, что эти объяснения лишние. Все-таки Кеша – собирательный образ беспокойной еврейской интеллигенции. Да, какая-то сбежавшая на Запад часть «Кеши» показательно поплатилась за предательство, но оставшаяся получила хороший урок и угомонилась… до нового побега. Теперь уже – в народ.


Возвращение III, или «Бегство в народ»
Третий, и последний, выпуск приключений блудного попугая (1988) повествует о хождении «в народ». Кеша решает «обрусеть».

По сути, все прежние бегства Кеши – своеобразный поиск правды, мифического Беловодья, обетованной Таити. Свой поиск Кеша ведет прежде всего в культурном поле, а именно, последовательно примыкает к тем или иным социальным трендам.

В первых двух выпусках Кеша побывал и диссидентом, и космополитом. Внутренняя эмиграция не удалась, эмиграция на «Запад» разочаровала в капитализме. Рожденный в Союзе, Кеша не сумел стать ни исполином духа, ни гражданином мира. Но есть еще один выход. Где-то рядом, буквально под боком, существует еще одна влиятельная культурная тенденция – русская, народническая, говорящая, что не нужно далеко ходить за правдой, – она рядом, за городом, в простоте, в чистоте аграрной жизни, в единении с природой.

События развиваются следующим образом. Толстый рыжий кот сообщает помоечным завсегдатаям, что на лето он уезжает в деревню. Примечательно, что кот-мажор во второй раз выступает законодателем модного течения. В предыдущей серии он совратил Кешу джинсами и плеером.

Ужаленный завистью, Кеша спешит домой, чтобы потребовать от Вовки своей доли «русскости», совсем как персонаж из анекдота того времени – дотошный телефонный еврей, который звонит в общество Память: «Правда ли, что евреи продали Россию, и если да, то где я могу получить мою долю?..»

Поехать в деревню не получается – Вовка заболел. Мы видим Кешу уже в новом «русском» амплуа. Вместо футболки на нем подобие бабьего крестьянского исподнего. Он по-старушечьи брюзжит на Вовку: «Зимы ему мало болеть».

Как ни грустно, но в 1988 году Вовка, то есть Советский Союз был уже основательно болен. Знал бы Кеша, что «Вовке» не суждено поправиться, что он протянет еще три года, до августа 1991-го…

Печальные события еще впереди, а Кеша тем временем собирает чемодан и отбывает на жительство в деревню, «к корням».

На трассе Кешу долго никто не подбирает. Но вдруг на тракторе появляется Василий – воплощенное клише из художественных фильмов о деревне. Во всяком случае, именно таким представляет городской обыватель Кеша сельского жителя. Василий простоват, добродушен, гостеприимен.

Василий увозит Кешу в совхоз «Светлый путь». Он вежлив и неизменно обращается к собеседнику на «Вы», в то время как высокомерный Кеша бестактно тыкает: «Хочется запросто, с народом – как ты! Простыми парнями, какие у нас на каждом шагу!»

Василий возвращается из музея – он таким образом приобщался к «высокому». Кеша поет «Русское поле» – это его форма слияния с русской идентичностью.

Вообще, все культурные коды, которыми оперирует Кеша, чтобы найти подход к Василию, по сути стереотипы и создают лишь комический эффект. Сложно представить себе что-то более нелепое, чем попугай (то бишь, еврей) в деревне. Как выяснится позднее, он еще и социально опасен. От Кеши одни проблемы и убытки.

Утром Кеша просыпается в деревенском доме, ищет завтрак, роняя горшки, пачкаясь в печке, с воплями призывая на помощь Василия. Попугай не способен найти пропитание в доме, даже если оно просто стоит на столе.

После завтрака Кеша выходит на прогулку и знакомится с «хозяйством»: свинья с поросятами, лошадь, петух и куры. Для попугая обитатели двора – публика. И в деревне он занимается привычным делом, а именно хаотично воспроизводит городскую «культуру» – в данном случае микс из Антонова, Пугачевой и бессмысленный набор фраз из «Сельского часа»: «Скажите, сколько тонн клевера от каждой курицы-несушки будет засыпано в инкубаторы после обмолота зяби?»

У живности «искусство» не встречает поддержки, скорее недоумение и раздражение, разве что лошадь «ржет» над самим исполнителем.

Доведя себя до творческой экзальтации – Кеша изображает исполнителя рок-н-ролла – попугай падает в колодец. Его спасает вернувшийся Василий, а потом одалживает вымокшему попугаю картуз и ватник.

Кеша внутренне понимает свою никчемность. Во многих советских фильмах разыгрывается история неуклюжего неофита, который, попав в новую для него среду, упорным трудом ломает ситуацию и вырывается в ударники. Кеша тоже одержим идеей доказать свою значимость и полезность: «Я смогу, я докажу, я покажу! Обо мне узнают. Обо мне заговорят!»

Но преображения не происходит. Кеша оказывается неспособным к крестьянскому труду. (По-хорошему, к труду вообще.) Он разрушителен как Чубайс или Гайдар, которые несколько лет спустя продемонстрируют стране свои ужасные таланты…

Сев в трактор Василия, Кеша вначале разносит во дворе постройки, а потом сваливает трактор в реку. Василий при этом проявляет чудеса толерантности – только вздыхает да обреченно машет рукой.

В попугае просыпается совесть, точнее, даже не совесть, а ее актерский суррогат, Кеша клеймит себя, называет ничтожеством, жалкой личностью и решает «умереть как мужчина». (Кстати, это первый и последний раз, когда попугай декларирует свою мальчуковость, ведь все его поведение это – перепев анекдотичной еврейской жены, у которой, как известно, «все болит».)

Повешение на проводе от лампочки превращается в спектакль. Свиньи, лошадь, да и сам Василий с любопытством следят за процессом. При этом никто не пытается остановить попугая – уж слишком много от него вреда.

Образ Кеши начисто лишен драматизма: Есенина из попугая не получается. Василий отправляет его домой в посылке.

Обитатели помойки встречают вернувшегося кота. Тот наверняка не ходил в народ, а был просто дачником. Но тут появляется Кеша. На нем ватник и картуз – он, как всегда, «в образе». Щелкнув кнутом, Кеша разражается тирадой обезумевшей деревенской прозы: «Эх вы! Жизни не нюхали?! А я цельное лето, цельное лето: утром покос, вечером надои, то корова опоросится, то куры понеслись. А тут вишня взошла! Свекла заколосилась! Пашешь, как трактор! А ежели дождь во время усушки, а?», закуривает «козью ножку», давится «дымом отечества», заходится кашлем…

А дальше все, конец. Потому что бежать-то Кеше больше некуда. Как в анекдоте: «А другого глобуса у вас нет?..»

Михаил Елизаров

Не знаю, сколько убиксу лет, но правильно было бы "что угодно, что не понимаешь даже с возрастом, но тащишь"
Бля реально яп помойкой рунета стал. Все сваливают, может пора ставить знак "Мусор не бросать!". Ой бля о чем я

Две в одном, если я не ошибаюсь.

"Белогривые лошадки".
И ещё вот эта экранизированы:

А мультфильм "Контакт" как же?


Это сообщение отредактировал Zokucho - 29.07.2021 - 11:15

Крылья, ноги и хвосты

Три минуты 54 секунды тотального психодела. Хотя, казалось бы, ничто не предвещает. Просто птицы находят некоторое количество вкусностей и принимают взвешенное решение до них добраться.

Мультфильм "КОНТРАКТ" посмотрите, 1985 год.

"«Трое из Простоквашино» - жуткая изнанка советской классики

Эта, совсем не детская сказка, имеет скрытый, пугающий смысл. О чем же этот мультфильм на самом деле?
Начинается история незатейливо – некий мальчик, спускается по лестнице и жует бутерброд с колбасой. Прямо на лестнице мальчик знакомится с котом, «живущим на чердаке», «который ремонтируют». Запомним эти ключевые слова, они очень важны для понимания сути происходящего, мы вернемся к ним позже.

Разговор мальчика с котом сам по себе не является чем-то необычным для мультфильмов, хотя как правило звери разговаривают в них друг с другом, а не с людьми. Но исключений полно – например русские народные сказки, в которых орудуют говорящие лягушки, зайцы и медведи. Но этот мультфильм совсем не сказка, в чем мы скоро убедимся.

Из диалога с котом выясняется забавная вещь – мальчика зовут «дядя Федор», что заставляет зрителя задуматься над вопросом – почему маленького с виду мальчика зовут так по-взрослому –«дядя»? И если он дядя, то где его племянник? Что такого яркого произошло в прошлом, что за Федором крепко закрепилась приставка «дядя»? Раньше я тоже задумывался над этим вопросом, но не был готов узнать ответ. А ведь он тут – перед глазами. Но не будем забегать вперед.

Дядя Федор живет с мамой и с папой, никаких упоминаний о других родственниках, в особенности о племяннике. Похоже, эта тема болезненна для этой семьи и ее просто обходят молчанием.

Дядя Федор приводит нового друга –кота с «ремонтирующегося чердака» домой. Родители не одобряют поведения сына, и дядя Федор немедленно пускается в бега. Таких мальчиков-беспризорников в Советском Союзе умело разыскивали правоохранительные органы и немедленно ставили на учет, иногда психиатрический. Странно, но родители дяди Федора не торопятся обращаться в милицию, что ставит перед нами новую загадку, почему они этого не делают?

Тем временем дядя Федор с новым другом котом Матроскиным прибывают в деревню «Простоквашино». Почему мальчик выбрал именно этот населенный пункт? Случайность ли это или осознанный шаг? Мы скоро получим ответ на этот вопрос, но сначала разберемся, что представляет из себя эта деревня.

«Простоквашино» является странным и я бы сказал пугающим местом. В деревне никто не живет – не слышно рева коров, кукарекания петухов и прочих присущих советским деревням звуков. Все ее жители внезапно покинули деревню, перебравшись «за реку». Взглянем на этот кадр – вот куда перебрались жители Простоквашино. Оставив теплые дома с печками «в пол-кухни», огороды, хозяйство, они собрались и в спешке покинули деревню, предпочтя частным домам сомнительное удовольствие проживания в типовых многоэтажках на островке на самой середине реки.

Видно, что кроме многоэтажек на острове нет ни магазинов, ни дорог, ни намека на развитую инфраструктуру. Нет даже моста или паромной переправы, соединяющей их новое жилье с материком. Но жители «Простоквашино» похоже пошли на этот шаг не задумываясь. Что могло согнать их с привычной земли?

Ответ очевиден – страх. Только страх мог вынудить людей, бросив все, перебраться в панельное жилье, уповая на то, что река сможет спасти их от того, от чего они бегут. Пребывая в шоке и ужасе от того, что вынудило их бросить дома, люди оставили их годными для проживания. Дома в отличном состоянии и их можно попробовать сдать в аренду дачникам из Москвы, но эта мысль почему-то не приходит простоквашинцам в голову.

Более того, один дом снабжен приветливой надписью «живите кто хотите». Люди, сделавшие эту надпись, отлично знают, от чего они спасаются. И что хуже всего, они знают, что это «Нечто», столь напугавшее их, может вернуться. Эта надпись – робкая и наивная попытка не разозлить то, что обязательно вернется назад, задобрить его, постараться сделать так, чтобы оно не пожелало перебраться через реку, которая едва ли представляется бывшим жителям «Простоквашино» надежной защитой. Сдать жилье в аренду ничего не знающим о зловещих тайнах «Простоквашино» – значит поставить их жизни под угрозу. На это простоквашинцы не могут пойти. Может быть рынок сдачи жилья в аренду не развит в этом регионе? Ответ на этот вопрос мы получим позже.

Такие деревни и городки широко описаны в литературе, особенно в произведениях Стивена Кинга и Лавкрафта. Почему «Простоквашино» никогда не ставили в один ряд с жуткими американскими городками, в которых вершилось зло? Я полагаю, что речь идет о советской цензуре, из-за которой пришлось рассказывать эту историю так, как она рассказана.

В деревне Дядя Федор обретает нового друга – пса Шарика, вот теперь их «Трое из Простоквашино». Шарик тоже разговаривает на русском языке и дядя Федор отлично его понимает. По-прежнему зритель не получает ответа – так сказка это или нет? Нормально ли животным разговаривать с людьми?

В этот момент зритель узнает, что деревня не совсем пуста. Один человек в ней все-таки живет. Это – сотрудник «Почты России», организации, которую и сейчас многие наши сограждане считают сосредоточием зла, во многом я думаю подсознательно именно из-за просмотра в детстве этого мультфильма - почтальон Печкин. Стивен Кинг может быть и удивился бы, но советский и впоследствии российский зритель видит в этом глубокий скрытый смысл. В полностью безлюдной деревне, в которой свершилось какое-то большое зло, напугавшее жителей, полностью отсутствуют органы советской власти. Нет сельсовета, нет участкового. Есть только Печкин, работающий на Почте в деревне, где почту разносить просто некому. В деревне нет подписчиков журналов и получателей писем, не осталось в ней и пенсионеров, которые могли бы прийти за пенсией.

Возникает резонный вопрос - на самом ли деле Печкин почтальон. Может быть, это скрывающийся от возмездия военный преступник или беглый уголовник, выбравший своим местом жительства этот забытый богом угол, в который и не вздумает сунуться сотрудник милиции, не говоря уж об агентах Симона Визенталя. А может быть Печкин – сексуальный извращенец? Не об этом ли говорит автор фильма, одевая на Печкина характерный плащ? Или же именно то Зло, которое многие ассоциируют с «Почтой России» выгнало жителей из деревни? Дальнейший анализ покажет, что все намного сложнее.

Печкин здоровается с дядей Федором. Вся «троица» здоровается с ним – но артикуляция губ в этом моменте показывает, что говорят все трое разные вещи, а уж никак не «спасибо». Что именно они говорят, любой интересующийся может легко узнать сам, пересмотрев этот момент несколько раз.

Но Печкин похоже не видит никого, кроме дяди Федора, не правда ли странно? Это еще один маленький штришок, приближающий нас к пониманию происходящего.

Первый вопрос от вновь прибывших в адрес Печкина очень характерен:

- Вы не из милиции случайно?

Вновь прибывшая компания взволнована исключительно этим, очевидно интерес со стороны правоохранительных органов им совсем ни к чему, хотя казалось бы – чего опасаться коту или псу. Это очень многозначительный факт, дополняющий нежелание родителей дяди Федора обращаться в милицию с заявлением о пропаже ребенка.

Успокоившийся фактом принадлежности Печкина к «Почте», дядя Федор сообщает о своем желании выписывать журнал «Мурзилка», очевидно пренебрегая перспективой получить свежий номер через несколько лет или не получить его никогда, что еще более вероятно. Дядя Федор делает то, что сделал бы любой маленький мальчик его возраста, но искренен ли он? Не пытается ли он запутать Печкина?

И тут мы возвращаемся к волнующему нас вопросу – почему дядя Федор, пустившись в бега, направился именно в «Простоквашино». Доводилось ли ему тут бывать раньше? Конечно же ответ - да. Именно его деятельность в «Простоквашино» в прошлый приезд возможно и послужила причиной того, что жители деревни предпочли покинуть привычную среду обитания. Но всем ли удалось спастись?

Несмотря на то, что кроме Печкина в деревне никто не живет, дядя Федор дожидается ночи. Вот его истинная цель и зритель конечно же не остается разочарован.

Безошибочно ориентируясь в полной темноте, дядя Федор отправляется в чащу леса и там, руководствуясь только ему приметными ориентирами и звериным чутьем, в считанные минуты откапывает здоровенный сундук. Дядя Федор придумывает этому нелепые объяснения – коту и псу он говорит, что это «клад», попавшемуся на обратном пути Печкину он заявляет, что в сундуке грибы. Даже школьнику младших классов, читавшему Тома Сойера и «Остров сокровищ» Стивенсона, известно, что клады ищут совсем не так, как это сделал дядя Федор. Дядя Федор знал, что делал и руководствовался четким и ясным расчетом.

Что же в сундуке на самом деле? Ценности, отнятые у жителей «Простоквашино» под угрозой оружия в его прошлый приезд в деревню? Или же там труп его незадачливого племянника, пошедшего с Федором в ночной лес и там встретившего свою судьбу? Уж не поэтому ли Федора стали называть «дядей»? Возможно, но это только лишь одна часть отгадки.

Как оказался Печкин ночью в лесу? Он гоняется за маленьким галчонком. Судя по разговору, галчонок серьезно болен, и Печкин предполагает его «сдать в поликлинику, для опытов». Эта фраза ничего кроме улыбки вызвать не может. Никакой поликлиники рядом нет и быть не может, хорошо, если заброшенный морг для тех, чьи тела нашли, а не оказались закопанными в сундуках.

Дядя Федор при слове «поликлиника» не удивляется и заявляет, что «вылечит галчонка и научит разговаривать». Никаких сомнений в болезни галчонка у дяди Федора нет. И в этот самый момент мы получаем неожиданный ответ на вопрос – сказка ли то, что разворачивается перед нашими глазами или нет? Конечно же, нет. Будучи в сказке, галчонок бы уже умел разговаривать, как Тотошка и ворона Кагги-Карр в Волшебной стране. Но галчонок не умеет.

Неважно, что сам Печкин делал в лесу ночью. Важно, что он после беседы с дядей Федором крутит пальцем у виска. Печкин понимает, что мальчик психически нездоров.

И мы понимаем, что подобно галчонку не умеют разговаривать и кот Матроскин и пес Шарик. Их голоса просто звучат в голове у дяди Федора, с ними он общается как с реальными друзьями. И вот тут становится по-настоящему страшно. Дядя Федор серьезно и возможно неизлечимо болен. Период ремиссии его психического заболевания завершился в самом начале фильма, когда появился кот, живущий на «чердаке». «С чердаком не в порядке», и появляется вторая личность – кот Матроскин. То ли в тот день дядя Федор забыл принять таблетки, то ли сделать укол, но он пошел в разнос. «Чердаку» требуется серьезный «ремонт», но дядя Федор в тот момент не понимает этого и бежит, бежит подальше от дома. Дядя Федор хочет обезопасить тем самым маму и папу и избавить их от судьбы племянника, а возможно и тети с дядей, которым тоже скорее всего не выпал шанс спастись на острове в панельной многоэтажке.

Дядя Федор написал в прощальной записке «я вас очень люблю». «Но и животных я очень люблю», - впрочем приписал он тогда, давая понять, что он уже не один. Писать прямо дядя Федор не хочет, хотя прекрасно знает, что в милицию родители обращаться не станут.

А родители дяди Федора не скрываясь обсуждают его наклонности и паззл понемногу обретает законченность. Папа говорит, что дядя Федор хотел бы, чтобы «приятелей дома целый мешок». Вот в чем истинные наклонности дяди Федора – прятать детей в мешок или скажем в сундук. Догадки о судьбе «племянника» уже не просто догадки. Мама Федора не считает, что надо махнуть рукой на психическое заболевание сына. Она опасается за свою жизнь и горько говорит «тогда родители пропадать начнут». И мы понимаем, что «дядя и тетя» Федора – уроженцы «Простоквашино», не добрались до нового панельного жилья, а пропали без вести, подобно «племяннику».

Мама Федора в истерике, он убеждает мужа, что мальчика надо найти, пока он не натворил дел.

Папа соглашается. Естественно, обращение в милицию не вариант - в этом случае можно сесть надолго, поэтому родители Федора решают опубликовать «заметку в газете». И ее текст рассказывает нам о многом. В заметке мы видим фотографию и рост –метр двадцать. Возраст не указан, и тут мы понимаем, что это неслучайно. Дядя Федор просто выглядит как маленький мальчик и, выписывая журнал «Мурзилка», просто маскирует свой истинный возраст. Ему минимум 18 и он вполне может нести ответственность за свои поступки, если конечно психиатрическая экспертиза не признает его невменяемым.

Обратите внимание – папа, публикуя заметку, сделал все, чтобы мальчика не нашли – ни имени с фамилией, ни возраста, ни веса. Нет и контактного телефона. Тут же мы видим ответ на уже поднимавшийся вопрос – могли ли простоквашинцы сдать свои дома дачникам? Конечно да, рубрика «Сниму» показана в газете не случайно. Предложений о съеме немало, а вот желающих сдать жилье нет.

Маленький рост и карликовость Федора – симптом целого букета неприятных заболеваний. Тут и генетические нарушения (взгляните на подбородок дяди Федора в профиль), и гормональные, из которых недостаток гормона роста –меньшая из проблем. Его сложно винить за совершенные им преступления. Осознав всю боль заточения взрослого мужика в стодвадцатисантиметровом тельце, начинаешь сопереживать дяде Федору, понимая какой груз он несет на своих плечах.

Заметка о розыске не проходит незамеченной и попадается на глаза Печкину, который естественно, просматривает во всех газетах криминальные разделы и милицейские ориентировки, поскольку сам очевидно в розыске. Увидев в газете фото, Печкин понимает, что надо «сдать» пацана. Прекрасно понимая, что в сундуке дяди Федора были не грибы, а ценности, а возможно и ужасный компромат, Печкин здраво рассуждает, что Федор слишком опасен, чтобы его шантажировать. И лучше взять велосипед, чем оказаться в мешке, а затем в сундуке.

А болезнь дяди Федора тем временем прогрессирует. Чего стоит письмо, которое он пишет своим родителям от имени всех персонажей своей тройственной личности. Начинает он трогательное письмо сам, но довольно быстро его рукой овладевает вторая личность – кот, затем пес. Начав письмо с позитива, Федор вдруг подсознательно пишет правду – «а здоровье мое…не очень». С этого момента звериное начало его мозга уже не отпускает Федора, все, что ему удается написать это «ваш сын» и все-таки концовка смазана - «дядя Шарик».

Родители Федора в шоке.

Они прекрасно понимают, чем грозит им обострение сына. Поочередно они теряют сознание от ужаса, а затем мама с надеждой спрашивает: «Может быть мы с ума сошли?». Папа не поддерживает ее, сухо отвечая, что «с ума поодиночке сходят». И в этот момент оба прекрасно знают, о ком идет речь. Теперь знаете и вы.

А Федор уже в кровати с градусником подмышкой.

Визуально кажется, что у него что-то простенькое –типа менингита , осложненного полученным от больного галчонка птичьим гриппом, но конечно же вопрос серьезней. Еще немного и жизнь мирных жителей центральной полосы Советского Союза оказалась бы под угрозой, и их пришлось бы массово вывозить на остров Русский, если бы то немногое человеческое, что осталось в мозгу дяди Федора полностью уступило бы звериному. Но угроза миновала – родители все-таки решают забрать дядю Федора домой, хотя изначально не собирались этого делать – какие еще объяснения дать тому факту, что они не указали в заметке свой домашний телефон?

Печкин получает свой велосипед, а две звериные личности сознания дяди Федора остаются в деревне и не едут с ним, отчего зритель пребывает в робкой надежде, что болезнь отступила под натиском мощных медикаментов. Вопрос надолго ли?

Мультфильм, по праву занявший место в «Золотом фонде мультипликации», к сожалению открыл пока не все тайны. Но для этого безусловно требуется специальное психиатрическое образование и глубокие медицинские познания. И кто знает, какие правки внесла в сценарий советская цензура, а о чем просто запретили рассказать создателям фильма. Возможно, мы не узнаем об этом никогда.

А личность почтальона Печкина с анализом его темной стороны еще ждет своего исследователя."

ФРУ-89

Каждый советский ребёнок просто обязан знать, что такое фрустрация. Потому что другим словом происходящее на экране не объяснить.

Мой любимый мульт! Но Вас это пугать не должно, просто я псих!

Я Винни Пуха обожаю

Как мыши кота хоронили :)

«Ну, погоди!»

Мир, в котором живут персонажи «Ну, погоди!», – развитая антропоморфная цивилизация, технический уровень которой соответствует государственной социалистической модели семидесятых годов XX века, утопическое общество с решенным национальным вопросом. Звери различных видов мирно сосуществуют друг с другом – что-то вроде рая Свидетелей Иеговы и носовского Солнечного города. Каждый занят своим делом, исходя из природных склонностей: Бобер – строитель, Пес – сторож. Зачем же Волк преследует вечно ускользающего Зайца? В подобном, фактически утопическом, обществе каннибализм был бы предельно маргинальным явлением.

Волк, без натяжек – маргинал этого мира. Он не работает, а подрабатывает (на стройке), подвержен мелким порокам – курению, пьянству. Волк грешит нарушением социалистического дресс-кода: он стиляга с гитарой. Но даже при всех этих социальных минусах Волк тянет всего лишь на обычного городского шалопая, люмпена, хулигана, но никак не на маньяка-каннибала.

Он – поистине Одинокий Волк. У него нет пары. Волчица появляется лишь единожды, как наклейка на мотоцикле, – гламурное сердечко с Волчицей-идеалом, к которому Волк, впрочем, и не особо стремится. Примечательно, что на этом мотоцикле он гонится за Зайцем, мирно катящем на велосипеде.

В мультфильме ярко выражен сексус, остроумно подчеркнутый уже в первом выпуске: на пляже Свинья загорает в трех лифчиках. А там, где сексус, есть и сексуальные отношения.

В каждом сюжете педалируется пищевой интерес Волка. Но мечтания его о Зайце как о еде излишне сладострастны. Он судорожно сглатывает, кряхтит, охает, представляя Зайца, нежно прижимается к нему, щекочет, щупает. Одним словом, Волк вожделеет.

Акт поедания довольно часто выступает в фольклоре как метафора интимной связи. Неслучайно в культурах многих народов понятия полового акта и принятия пищи обозначаются одним и тем же словом – отведать. И Волк, безусловно, хочет отведать Зайца. Вкусить. Заяц – запретный плод. Ради удовлетворения своего маниакального влечения Волк готов на любые сумасбродства. Он использует весь арсенал средств – от агрессивного нападения до «сватовства»: в четырнадцатом выпуске разодетый Волк приходит к Зайцу с букетом роз и сидром (заменителем шампанского).

Заяц – откровенный сексуальный объект. Он – «комсомолка, спортсменка и просто красавица» – кокетливо вскрикивает женским голосом, заманчиво убегает, надевает рыжие парики, платья. Он даже может быть надувным – как продукт секс-шопа (сцена на пляже, когда Свинья в лифчиках надувает зайца-игрушку).

Заяц – мальчик-подросток, а возможно, и лилипут, то есть вечный мальчик с несколько ослабленным выражением пола. В паре с Волком Заяц, безусловно, женская составляющая. Кстати, во время совместных танцев миниатюрный Заяц напоминает Джульетту Мазину из фильма «Джинджер и Фред». Дуэт «Волк и Заяц» – сексуальная клоунада, в которой роль незадачливого «рыжего пидораса» исполняет бедолага-Волк, а ускользающую «белую» педовку – Заяц.

Волк комичен своей гомосексуальной перверсией, выражающейся, в первую очередь, в одежде. Розовые рубашки с глубоким вырезом, костюм «морячка» – также известное гомосексуальное клише. События подчеркивают поврежденную мужскую суть Волка. Заяц, марширующий с барабаном и надувными шариками, Заяц в трусиках – сексуальные раздражители Волка. Шарики, трусики – символические детские аксессуары для педофила.

Волк – носитель доминирующей активной сути, но при случае он охотно с ней расстается. В зимнем эпизоде Волк переодевается Снегурочкой и чувствует себя в женской одежде более чем комфортно. Сотрудник музея Бегемот – фактически опускает Волка, подставив под его голову туловище Венеры – человеческое женское тело в антропоморфном мире! – однозначная метафора. Волк от унижения плачет. Ему снятся эротические сны, где из насильника он превращается в жертву, а мучитель-Заяц становится палачом с ножницами – призрак кастрации и падения.

Развязка каждого сюжета «Ну, погоди!» – сорвавшийся коитус. Волк скалит клыки, вздымает руки (запугивает), но Зайцу всегда удается избежать насилия – это заложено в сексуальной модели их взаимоотношений. Она запрограммирована создателями, только в жанре игровой инфантильной погони.

Что было бы, поймай Волк Зайца? По всей видимости, следующее:

Румянова: Ой, Волк, отпусти, не надо, мне так больно!!! Не надо, я сам!..

Папановский жаркий шепот: Зайчик мой, ну пожалуйста, ну пожалуйста, зайчик мой, сладкий, мальчик мой, хороший, поцелуй меня… Там… По-нежному, языком… Вот так… вот так… А-а-а!!! Сука!!! Тварь!!!

Гадина-Заяц наверняка укусил его. Или сделал какую-нибудь другую пакость. Волк потирает поврежденный орган и бессильно кричит вслед ускользающему Зайцу: – Ну, погоди-и-и-и-и!!!

И музыка: па-ба, па-ба, па-ба, паба-па-па-паа-а-а…

Медвежуть

С фрустрацией было проще: там сразу дали понять, что к пониманию происходящего стремиться не стоит. Здесь же вы до последнего пытаетесь вникнуть в сюжет, и иногда вам даже кажется, что вы начинаете понимать. Но это ненадолго. Успокаивать себя можно тем, что это всего лишь сны, которые видит медведь в своей тёплой уютной кроватке.

Это который про гусеницу в воланчике?
Веселый мульт!

А как прекрасна и современная "Влюбчивая ворона"..Это мульт не о блядстве,а о любви к разным музчинам...Но они и тогда и сейчас были тупыми и неотесанными животными...

Тогда уж это, от него же:
Но он из новенького

Контакт

«Солярис» для детей в кратком изложении: инопланетный разум пытается взаимодействовать с земными организмами, принимая форму понятных им предметов. Рисовка в стиле The Beatles в полной мере дополняет картину

А "Дюймовочка"?

— Вам жениться нужно, сосед!
— Так ведь жену кормить надо, а жёны — они, знаете, какие прожорливые…)))

Свирепый Бамбр

Картина про управление гневом и сложности социальной адаптации агрессивного интроверта в мире обычных людей.

наверное, этот мульт и навеял фильм Аннигиляция

Келе

Чукотская сказка с чукотской музыкой про то, как мифическое существо похитило двух девочек. Страшненько и странненько.

Половина данных мультиков в путинской России могут быть признаны экстремистскими.

А это вообще апофеоз: