"Новогодняя карусель". Воспоминания танкиста

«Сокол» вышел по связи на меня и сообщил, что к нам на вокзал идёт помощь. Примерно в промежутке с 9.00 до 11.00 она пришла: 3 – 5 танков Т-72 и несколько БМП. При этом долгожданная «помощь» открыла ураганный огонь по нашим танкам и всему, что движется. Я приказал экипажам поднять пушки вверх и обозначить себя дымами. Стремительно ворвавшись на вокзальную площадь, обстреляв всех и вся, она, эта «помощь», так же стремительно куда-то и исчезла, оставив танк Т-72 напротив моей машины.

Этот танк первоначально подъехал вплотную к торцу «дома Павлова», выстрелил в стену дома, плиты и кирпич посыпались на него. Отъехав от здания задним ходом, танк заглох. Экипаж покинул машину после неудачных попыток запуска двигателя. Мы перегрузили с неё боеприпасы к танковой пушке на наши танки, но не все. Перегрузили то, что успели, пока боевики не опомнились. Забрали пулемёт ПКТ на танк № 189. Т-72 мы всё же завели, топливо там «зависало». Отогнали машину ближе к забору из ЖБИ. Впоследствии, когда окончательно подбили мой танк, я пересел в этот Т-72. Но и его подбили. Сначала – попадание в трансмиссию, потом – в борта. И в левый, и в правый. Там боеприпасов было мало, это и спасло нас от детонации оставшегося боекомплекта в немеханизированной укладке. Эвакуацию экипажа прикрывал танк № 189. И мы опять начали биться. Там эти нелюди привязали нашего пленного солдата к БТРу и пополам разорвали его на наших глазах…

Вторая колонна подкрепления прорывалась на вокзал со стороны улицы Комсомольской. Мы заметили их, когда боевики подбили одну БМП на перекрёстке с улицей Рабочей. В ТКН я видел, как механик, пытаясь покинуть машину, сгорел на «ребристом» листе БМП. Из-за угла пятиэтажки по ул. Комсомольской появилась тройка боевиков: снайпер, гранатомётчик, пулемётчик. Огнём из ПКТ танков №№ 180 и 187 они были уничтожены. Врезалась в память убойная сила пуль Б-32: угол дома срезался, крошился под длинными очередями. Остальная уцелевшая техника стала прорываться по разным направлениям.

31.12.94 г. Два танка 2-го танкового взвода 7-й ТР, № 174 (командира 2/7 ТР) и № 176, вышли на привокзальную площадь и вели активные боевые действия в районе перекрёстка проспекта Орджоникидзе – ул. Поповича. С его танками к вокзалу пришли дополнительно БТР огнемётчиков и две БМП. Танк командира взвода № 174 был подбит и взорвался. Погиб наводчик рядовой Аитов, находившийся рядом с танком, в результате детонации боекомплекта. Выстрел из РПГ по башне танка был произведён с 4-го или 5-го этажа дома. Также был выведен из строя и танк № 176. Наводчик получил осколочные ранения в ноги. Оставшись без техники, танкисты 2-го взвода 7-й ТР под руководством командира взвода обороняли поликлинику в составе мотострелков 81-го МСП.
31.12.94 г. По ул. Рабочей горела «72-ка», мы хотели вытащить механика и командира, но не успели. Только подъехали, только поперёк для прикрытия от обстрела танк № 189 поставили, как машина взорвалась и башню оторвало…

Возвратившись на исходные позиции, восстановили оборону. С 5-этажного дома по ул. Комсомольской, со стороны ул. Рабочей, начали беспокоить нас гранатомётчики. Огнём танков №№ 180, 185, 187, 189 эти точки были уничтожены. Разбили огнём автобус «Цирк», стоявший в стыке между двумя пятиэтажками. Потом зашли во двор и уничтожили группу боевиков. Во втором подъезде этого дома находилась огневая позиция противника, там был захвачен в плен дудаевец. В здание вошли, а там – пулемётчик, гранатомётчик, снайпер. Кинули гранату. Двоих убило, только гранатомётчик остался. Допросив его, уточнили расположения огневых групп противника, всё перепроверили.

Решил с капитаном Ч. организовать дальнейшее взаимодействие, но, к сожалению, они отошли, не успев нас предупредить. Оставаться без прикрытия пехоты в частном секторе под перекрёстным огнем из пятиэтажек – означало стать лёгкой добычей «национального вида оружия» дудаевцев – гранатомётов.
Запросил по радиосвязи «Сокола», начали разбираться с ним, где же всё-таки наша пехота?! Я ему доложил, что не могу её найти. Он говорит: «Вот тут и тут». Я отвечаю: «…И тут, и там я всё объездил вдоль и поперёк. Березуцкого я так там и не встретил».

Во время поисков нашей пехоты командир 1-й МСР 1-го МСБ 81-го МСП вышел единственный раз на связь и указал, где находится. Как я понял, они в гаражи свои БМП загнали и там где-то за пятиэтажкой стояли возле поликлиники. Получается, намного левее нашего фланга. По сути, главный удар наносился на вокзал. Они прикрывали левый фланг от просачивания боевиков. Пехоты я так и не дождался. Не хотелось им, видимо, идти к вокзалу…

Я принял решение занять оборону по периметру строящегося здания вокзала и в стыке со зданием вокзала (левый фланг Майкопской бригады), поочередно прикрывая отход назначенными экипажами роты.

Во время отхода противник усилил огонь, применяя артиллерийский и миномётный обстрел. Привокзальная площадь превратилась в огневой котёл. В этих сложных условиях танк № 187 потерял ориентацию и начал выдвижение по ул. Табачного, вдоль вокзала в направлении реки Сунжа. Остановив их по радиосвязи, сориентировал – они заняли своё место в обороне.

Командиры танков доложили о занятии обороны и наличии боеприпасов. 125-мм артвыстрелов к танковой пушке осталось по пять на каждый танк, патронов к стрелковому оружию было достаточно. Расход артвыстелов взял под личный контроль.

К моей роте присоединились танкисты второго взвода седьмой танковой роты. Сам их командир взвода был ранен. В поисках нашей пехоты встретил офицера 81-го МСП, лейтенанта или старшего лейтенанта К. с солдатами. В моё подчинение переходить он отказывался, мотивируя это тем, что меня не знает. Но терять пехоту, с таким трудом найденную, я не собирался. Вышел по радиосвязи на начальника штаба дивизии, доложил сложившеюся ситуацию. Подал К. свой шлемофон, в наушниках прозвучал приказ «Сокола» – переходишь в подчинение «Катка». Радости нашей не было предела – есть пехота, которая нас будет прикрывать, остальное сделаем сами. Дали им стрелковые боеприпасы, гранаты в неограниченном количестве, трофейное оружие. Указал им позицию для обороны, задачу, организовал взаимодействие. К ним присоединились солдаты Майкопской бригады. Вместе мы держали оборону строящегося здания вокзала.

Сзади моего танка оборонялась «Тунгуска». Обменялись частотами, организовали связь, взаимодействие. Фамилию капитана не помню, позывной – «Тори».

В поисках своих из 81-го МСП встретился в здании вокзала с командиром ОБС 90-й ТД. Он был ранен и контужен, на спине висела Р-159. Во время доклада «Соколу» я услышал: он просил помощи, докладывая, что «коробочки» все сожжены. По радиосвязи я уточнил «Соколу», что четыре катка от моего танка остались целыми, дав понять, что четыре танка пока ещё есть. Боевики постоянно вклинивались в наши частоты, прослушивая нас. «Сокол» обещал помощь.

Здание вокзала было на тот момент уже сильно разрушено. Дудаевцы в очередной раз предприняли попытку штурма. На этот раз с применением танков. «Гудок» (позывной старшего лейтенанта Гудкова) доложил, что в створе дома «Павлова» и пятиэтажки по улице Комсомольской видит 2 танка Т-72. Стали наблюдать за ними. Внешне определить их принадлежность было трудно. Один танк раскачивался на месте (выключается передача, перегазовками достигается эффект раскачивания за счёт движения масла в бустерах коробок передач). Любимая забава дудаевских «подобий» танкистов. Заметив, что пушки этих танков становятся на стопор – момент заряжания, подал команду экипажам танков №№ 185, 189 на их уничтожение. «Танкисты» противника, зарядив пушки, после снятия со стопора без прицеливания спешно выстрелили в направлении строящегося вокзала и начали отходить задним ходом. Им вдогонку полетели кумулятивные снаряды наших танков. Поражение этих танков подтвердить не могу, но больше с этого направления они не появлялись.

Это сообщение отредактировал KROVLJ - 20.09.2015 - 12:43

Да, имелись у дудаевцев танки Т-72. Но в этой «Прохоровке», повторяю, очень трудно было сразу определить их принадлежность. Это выяснялось только тогда, когда они по нам уже открывали огонь. То, что подбили или не подбили, – гарантий не даю. Но мы их обстреливали в том случае, когда уже понимали, что это боевики. Некоторые «72-ки» противника мы определяли по своеобразным отличиям (отсутствие коробок АТ, труб ОПВТ, нумерации на башне, раскачивание перегазовками танка на месте со снятым тормозом), не присущим нашим танкам и действиям наших танкистов. Танкистов-дудаевцев, хорошо подготовленных, не было и не могло быть…

Боевики, наглухо обкуренные и обколотые, не прекращали ожесточённые атаки, пытаясь любой ценой выбить обороняющихся из вокзала. Порой положение становилось запредельно критическим. Прослушивая переговоры полковника Савина, мне всё больше становилось ясно, что помощи не будет. Ответы «Сокола» тоже были неопределённы. Случайно вышел по связи на командира нашего танкового батальона. Помочь он не мог, так как остатки резервной 7-й танковой роты тоже были заблокированы.

Атаки боевиков начались со всех сторон, в том числе и со стороны депо. В пространство между двумя вокзалами «майкопцы» на перрон загоняли БМП для прикрытия с тыла. Когда её подбивали, сталкивали машину танком и загоняли следующую. С пятиэтажки напротив, по улице Комсомольской, продолжали обстрел дудаевские гранатомётчики. Я вышел на «Тори» и попросил поддержать нас огнём. Выстрелом в торец дома на уровне 4 этажа была проломлена стена, в которой осталась пробоина диаметром метра 3 – 4. Гранатомётчиков противника успокоили навсегда. «Тори» сообщил мне по связи, что боекомплект закончился. Тогда я предложил ему использовать ракеты. Первый выстрел пошёл выше дома. Опустив переднюю часть корпуса при помощи ходовой части, успешно произвёл второй выстрел.
Экипаж 185 доложил, что сняли снайпера на строительном кране. Трофейная СВД по праву досталась наводчику-оператору.

Это сообщение отредактировал KROVLJ - 20.09.2015 - 12:45

После очередного попадания из гранатомёта по танку № 187 лопнули внутренние топливные баки. Разбило воздушные баллоны. Они-то и спасли ступни механика-водителя, поглотив на последнем этапе энергию кумулятивной струи. Керосин растёкся по днищу танка, начала замыкать электропроводка. По радиосвязи я объяснил механику, какие выкрутить пробки под днищем танка для слива керосина.

После очередной атаки боевиков я обратил внимание на то, что на левом фланге Майкопской бригады появились бреши. Прослушав по радиостанции переговоры командира 131-й бригады с вышестоящим командованием, я понял, что они собираются отходить. Я стал запрашивать «Сокола» для доклада сложившейся обстановки, но – безуспешно, мои попытки связаться со своим командованием тоже не дали результата.

Во время смены огневой позиции «Тунгуски» противнику удалось её подбить. Экипаж покинул горящую машину. Теперь её оставшиеся ракеты были направлены в корму моего танка. Задним ходом моей машины мы развернули корпус «Тунгуски» в направлении «дома Павлова», чтобы исключить попадание ракет в свой танк во время пожара.

По моему танку дудаевцы открыли огонь из пушек. Отказали стабилизатор, МЗ, отлетел приёмник Р-173П, повредив улавливатель поддонов. Необходимо было срочно поменять огневую позицию. Но после очередного попадания танк заглох.

Запустив его при помощи «соплей» (провода внешнего запуска), поставил пиллерс на место. Вылез из отделения управления, объяснив механику Сашке Аверьянову, как управлять танком при данной неисправности (повреждении ПУС, АПУ). Прикрывал нас в данный момент экипаж танка № 189. Заняв место командира, вошёл в связь с механиком, но отъехать не успели. Очередной выстрел из ПТС попал в верхние коробки динамической защиты напротив смотровых приборов ТНПО механика. Танк заглох, в боевом отделении пошёл дым, появилось пламя. Выждав, когда дудаевские пулемётчики обработают открытые люки, покинули боевое отделение.

Открыв люк механика, с командиром танка увидели, что помочь Саше Аверьянову мы уже ничем не сможем. Кумулятивная струя, разворотив пустые КДЗ, прошла через шахты ТНПО, попав в голову механику.

Если бы в КДЗ было изделие 4С20, всё было бы иначе. Почему танки пошли в город с пустыми КДЗ? Ответ прост – «русский авось» и боязнь командования возразить высшему руководству, а также предательство, которое было сплошь и рядом. Так погиб старший механик-водитель роты сержант Александр Аверьянов – светлая память ему!.. Классный был специалист, механик от Бога, неоднократно спасавший танк и экипаж от огня ПТС противника…

Стало темнеть… Привокзальная площадь была похожа на «Прохоровку». Боеприпасы к танковым пушкам закончились. После многократных попаданий ПТС противника по танкам многие узлы, системы и агрегаты отказали. По сути – это уже были полуживые тягачи. Связь с командованием отсутствовала, все мои попытки с кем-то связаться были тщетны…

На фото: Погибший от попадания в танк кумулятивного выстрела ст. мех.-водитель роты гв. сержант Александр Аверьянов

ПРОРЫВ

Правый фланг оголился, оборонять его было уже некому, остававшиеся соседи начали отход. Положение становилось критическим, нужно было срочно принимать решение. Я поставил задачу собирать раненых, убитых, не только наших, но и из Майкопской бригады. Внутри здания строящегося вокзала стояли две БМП из 131-й ОМСБр. Не знаю, откуда их они пригнали. Зампотех роты старший лейтенант Гудков обратил внимание на то, что на них были АГС. Зачехлённые. А это ведь мощное оружие.

Нашли старшего этих машин. Им оказался лейтенант или старший лейтенант. Организовал с ним взаимодействие на выход-прорыв из вокзала. Планировали – первым пойдёт танк, затем – две БМП. И замыкает группу прорыва – танк. Маршрут выхода планировали вдоль железнодорожных путей в обход улиц и проспектов города.

Много раненых посадили на БМП. Но пока мы проверяли свой личный состав, они почему-то на моих глазах уехали. Там, в одной из БМП, был тяжелораненный НШ 81-го МСП. Выяснилось это позже, но я могу и ошибаться.

На броне сверху сидело очень много военнослужащих. Столько, что БПМ медленно набирали обороты. Из выхлопных эжекторов валил чёрный дым. Они ушли, а мы остались. Обложив их трёхэтажным матом, организовал оставшимися тремя танками (теперь уже – «тягачами»), солдатами и офицерами оборону здания вулканизации, в стыке левого крыла строящегося вокзала. Боевики атаковали яростно, поэтому долго противостоять им мы не смогли бы.

Очередные попытки установить радиосвязь с командованием оказались безрезультатными. Во время обороны здания вулканизации был убит дудаевским снайпером старший механик-водитель 3-го танкового взвода младший сержант Сактаганов. Геройский парень, своим мужеством, храбростью он поднимал боевой дух своим сослуживцам. Механик танка № 189 под снайперским огнём боевиков вынес тяжелораненого Сактаганова с зоны обстрела. Но помочь мы ему уже не смогли. Ранение было в голову, по всему телу шли конвульсии. Я вколол ему два шприц-тюбика промедола, чтобы облегчить его страдания…

Из моей роты погибли на тот момент два механика-водителя – младший сержант Аверьянов (танк № 180) и младший сержант Сактаганов (танк № 189). Я принял решение: отправить в прорыв два танка под командованием командира 3-го танкового взвода. Детально проработали маршрут выхода на площадь Орджоникидзе. В этом районе находился командир нашего батальона. Экипажи танков №№ 187 и 185 пошли в прорыв. Механиком на танке № 187 пошёл механик из 7-й танковой роты, если не ошибаюсь – Кулак…

На фото: Погибший от пули дудаевского снайпера старший мех.-водитель взвода гв. сержант Марат Сактаганов

Вся надежда была на командира батальона. Отправлял я два танка на прорыв, ставя задачу экипажам разыскать КБ, чтобы он прислал два боевых танка с исправным вооружением и две БМП для эвакуации раненых и убитых. Уже потом узнал от ИО командира 3-й танковой роты – когда он прорвался на пл. Оржоникидзе, он нашёл комбата. Тот послал на вокзал экипаж старшего лейтенанта Аношина и две БМП. Мы их ждали в течение 1 – 2-х часов. Но они к нам так и не прорвались. Танк Аношина, спускаясь к вокзалу, предположительно был захвачен боевиками на ул. Рабочей. Произошла поломка привода управления РСА. Танк вышел на режим «малого газа». Скорость – не более 10км/ч. Подробностей захвата нет. Механик погиб – расстрелян. Наводчик погиб – расстрелян на ул. Рабочей. Лейтенант Аношин – расстрелян. Боевики, закрасив строевые номера, пытались 02.01.95 г. перегнать танк для показа иностранным журналистам. Но танк заглох на ул. Субботников.

Судьба двух БМП неизвестна.

Во время прорыва танк № 185 получил 4 попадания из ПТС противника. Пробило пушку в районе ресивера. О плотности огня боевиков можно судить по скорости танка во время прорыва. Она составляла 60-70 км/ч. И это – на участке 1400 метров! Экипаж, протаранив завал из подбитой техники, проскочил на площадь Орджоникидзе. При выходе из города он оказался в расположении «волгоградцев». Попадание в МТО вывело из строя двигатель, танк задымил и заглох. Во время выхода экипажа из танка КТ ранило пулемётной очередью в обе ноги. Механик с наводчиком эвакуировали его в БМП с ранеными. С КТ 185 я встретился в госпитале Толстой-Юрта. Механик-водитель рядовой С. Котляр и наводчик-оператор 185 продолжали воевать во взводе лейтенанта Григоращенко. Дайлида – наводчик-оператор 185 танка, нашёл штаб «волгоградцев» и сообщил о нашем расположении и положении. Обещали помочь… Ночью в городе танкисты нашли две «восьмидесятки» из 9-й танковой роты. У одной были пробиты внутренние топливные баки, керосин залил отделение управления и боевое отделение. Вторая заводилась, но не двигалась с места. Зацепили тросами «72-ки» и притащили в расположение «волгоградцев». Затянули во двор, окопали. Вели из неё огонь по девятиэтажке, подавляя огневые точки противника. В эту же ночь танк подбили дудаевцы. Далее танкисты продолжали воевать в составе разведчиков. Ночью ходили на «охоту» с капитаном из разведбата, уничтожили миномётный расчёт и дудаевского снайпера. После они пересели в Т-72 и продолжали воевать. 8 января в 10.00 утра рядовой Котляр погиб во время миномётного обстрела боевиков. Наводчика-оператора танка 185 переправили в 81-й МСП. Это ли не пример мужества, стойкости, самоотверженности и самопожертвования танкистов?!.

По крыше здания вулканизации боевики открыли миномётно-гранатомётный обстрел. Очередной выстрел из гранатомёта попал в правый борт танка № 189 в районе пятого опорного катка. Пробив борт, разворотил наружный топливный бак. Под прикрытием танка № 189 (за рычагами сидел старший лейтенант Гудков), пешком начали прорыв в сторону железнодорожных путей. Самым опасным простреливаемым местом был участок напротив пятиэтажного дома и поликлиники. Вместе с нами прорывались остатки экипажей 7-й танковой роты, а также небольшая группа из 131-й ОМСБр. Я благодарен наводчику-оператору 179, который в буквальном смысле заставил меня надеть бронежилет, впоследствии спасший мне жизнь. Мы с механиком-водителем танка 189 прикрывали отход группы. А наш отход прикрывать было некому. Эти 100 метров пробежали с ним под сплошным обстрелом. Уже оставалось где-то 25 метров до выхода из зоны огня, когда обстрел стал настолько плотным, что пришлось упасть на землю-матушку, имитируя, что злые дудаевцы попали в нас и убили. Как только пули перестали свистеть над нами, ползком, на карачках, ломая ногти и сдирая в кровь пальцы рук, преодолели оставшиеся метры. Присоединившись к основной группе, выставил охранение. Пересчитали всех. Потерь не было, только ранения. Отправив вперёд охранение, начали прорываться вдоль железнодорожных путей.

Через 500 или более метров в сторону запада во дворе построек обнаружили две или три «80-ки» (по-моему, «ленинградских») и 3 или 6 БМП-2. Убедившись в том, что они принадлежат нашим подразделениям, вышли к ним. Старшим представился офицер без знаков различия. Объяснили ему, кто мы. Он представился полковником из СКВО. На столе была разложена карта Грозного, он выбирал маршрут выхода. Я попросил у него две БМП для того, чтобы мы на них вышли на площадь Орджоникидзе к своим подразделениям. Но он мне ответил, что 2 или 3 часа назад гв. 81-й МСП получил приказ на выход из города, а ему поручено вывести остатки батальона. Какого батальона, я так и не понял…

Этого полковника почему-то тянуло выходить самым коротким путём – по «старым промыслам». Но я-то почти за двое суток обстановку узнал прекрасно. Они начали карту крутить-вертеть… Сразу видно – обстановку знали плохо. Говорю ему – нас там всех сожгут. Предложил маршрут выхода по железнодорожным путям. Старший офицер моё предложение отклонил. Они решили выходить через Старопромысловское шоссе. Всех бойцов, которые находились вместе со мной, рассадил по БМП. Механики 174, 179 – мл.с-нт Д. Халиулин, выходили в основной группе 131-й ОМСБр, где был танк Т-72.

Начали движение. Впереди шли танки. Система управления огнём на них была неисправна. Соответственно, стрелять они не могли. Сидя в составе десанта БМП в ходе выдвижения, я понял, что мы сбились с маршрута. Наводчик открыл огонь из пушки. Мы, соответственно, – через бойницы из стрелкового оружия. Получили выстрел из РПГ в правый борт в районе башни. БМП заглохла, в десантном отделении появились пламя и дым. Я начал открывать кормовую дверь, но не смог – правая рука не работала. Бронежилет спас мне жизнь, я отделался переломом рёбер. Верхние люки открыть было невозможно, так как на них находились ящики с боеприпасами. После приложенных усилий смогли приоткрыть их наполовину. Механику удалось запустить двигатель, и он начал уводить БМП подальше от места, где нас подбили. Пламя вплотную подбиралось к нам. Открыв кормовую дверь, приготовились к десантированию. Но сделать это мы не успели – получили второй выстрел в правый борт. Загорелся топливный бак. Покинув горящую машину, отошли в частный сектор. Нас начали преследовать боевики. Завязалась перестрелка. Но мы всё-таки сумели от них оторваться. Наша группа выходила в разных БМП, и каждая из них была подбита. Но все танкисты остались живы.

Впоследствии, анализируя наличие техники на «товарке», я насчитал 18 – 21 БМП и 4 танка. Если убрать 5 БМП-2 81-го МСП и других, то техники 131-й ОМСБр и 276-го МСП получается минимум 8 – 10 БМП и 2 танка. Почему «Камин-23» так и не пришёл на вокзал к комбригу, находясь в 500 метров от него?.. Ответ прост, многим он не понравится… Почему не пришла и 19-я МСД с приданными подразделениями усиления, находившаяся от бригады в 1500 – 2000 метрах, имея 100 процентов возможности по железнодорожным путям выйти к вокзалу?.. Мнение это, конечно, моё – субъективное. Не берусь утверждать о состоянии обстановки за весь период нахождения их на «товарке», но в промежутке с 16.45 до 18.00 (время требует уточнения) там было спокойно. Мы впервые после выхода с вокзала почувствовали себя там относительно спокойно…

Вышли в район старого аэропорта. Дорога была забита выходящей и входящей в город техникой. В этом хаосе были случаи стрельбы по своей технике и личному составу. Нам чудом удалось уцелеть от пулемётной очереди танка Т-72, который входил в город. Мы укрылись в канаве, возле бетонного забора. За ним находились 2 или 3 БМП. Их экипажи спешились и обсуждали план выдвижения в город. Первоначально хотелось рвануть к ним, но пришлось затаиться. Вели они себя нервно, могли, не разобравшись, и «замочить». Запомнился эпизод: Т-72 с дополнительными топливными бочками. Трансмиссия танка горит – из повреждённых бочек льётся, воспламеняясь, топливо… В темноте пламя ослепило и напугало экипаж. И танк ведёт огонь во все стороны по кругу…
При подходе к мосту через речку Нефтянку встретил командира миномётной батареи гв. 81-го МСП. Поначалу он не узнал меня… Затем дал нам автомобиль «Урал», чтобы доехать до расположения полка. Прибыв в район расположения, доложил командованию о ходе боевых действий 8-й танковой роты. На следующий день встретил своего зампотеха Гудкова, КВ 1/9 ТР, ЗНШ 1-го МСБ 81-го МСП. Все они были ранены. Нас на ГАЗ-66 отправили в МОСН Толстой-Юрта. Там познакомились с раненными «Альфовцами». В ходе беседы я понял, что и они попали в «переплёт» по вине командования…

ОТ АВТОРА

Так начиналась и так закончилась «новогодняя карусель» в Грозном. Об этом немало написано. Я рассказал всё, что видел сам лично, и в чём мне довелось принять непосредственное участие. Есть у меня подробная информация и о состоянии техники с точным описанием боевых повреждений каждой машины, есть и списки погибших, пропавших без вести, а также получивших ранения 3-го (сводного) танкового батальона 6-го гвардейского танкового полка, приданного 81-му гвардейскому МСП. Но я не буду о них говорить. Я в заключение лишь приведу такие данные:

Вышли из города своим ходом 1 января 1995 года:
7-я танковая рота.
Т-80БВ №№ 170 (141), 173.
8-я танковая рота.
Т-80БВ №№ 182, 184, 187. Т-80Б № 188.
9-я танковая рота.
Т-80БВ №№ 190, 192, 194, 196, 199.
Управление 3 танкового батальона (взвод связи).
Т-80БВК № 101.
Итого за батальон – 12 танков.

Эвакуированы из города:
7-я танковая рота.
Т-80БВ №№ 171, 172, 175, 176, 177, 178, 179.
8-я танковая рота.
Т-80БВ №№ 180, 181, 183, 185, 189.
9-я танковая рота.
Т80-БВ №№191,197.
Итого за батальон – 14 танков.

Сгорели в городе:
№№ 174, 186, 193, 195, 198 – 5 единиц техники.

Сгорел в районе:
№ 199.
Итого за батальон – 6 танков.

У меня всё...

Это сообщение отредактировал KROVLJ - 20.09.2015 - 12:54

Тема интересная,Но подача в стиле политрука времён ВОВ(ИМХО)

Вечная память погибшим!
А ведь те суки, что отдавали, не побоюсь этого слова, преступные приказы, и те, из-за которых не было нормального снабжения, до сих пор где-то сидят...

Это сообщение отредактировал CBupenbIu - 20.09.2015 - 13:41

надеюсь паша мерседес и боря алкоколик будут вечно гореть в аду
суки

А ведь я мог туда попасть,механик-водитель Т-80.
Вечная память ребятам.

Спасибо.

читал это ранее. вечная память павшим.

Спасибо Вам!

Земля пухом погибшим. Автору зелень.

Нельзя это забывать, как бы СМИ не восхваляли сегодня Кадырова с его земляками.

Мурашки по коже. Как в этом выживали-диву даюсь. Танковый бой в городе-полная шляпа.

Создай тему, напиши что-нибудь толковое в "правильном стиле", пиздануть не в тему легко.
Интересно, что там делали иностранные журналисты. Наверное продажные пиар агенты с СНН ББС освещали на весь мир, как кровавая российская армия убивает ни в чем не виноватых беременных детей.


Это сообщение отредактировал Юряба - 20.09.2015 - 13:46

Павшим воинам вечная слава!

А ельцин - пидор!

Это сообщение отредактировал Rozmysel - 20.09.2015 - 13:43