Советские артисты, которые сменили свои еврейские фамилии на другие

Да вы, батенька, еврей!

Вообще-то в оригинале звучало не не считают себя глупее, а считают себя умнее евреев. Какая-то у тебя политкорректная ретушь.

Ага, и раскрутился на деньги Миши Япончика...

Вы же сейчас представите нам оригинал, правда ведь?

Это почему же?!

А чем ваш «оригинал» оригинальнее моего. Такой встречный вопрос. Почему вам мы должны верить на слово, вернее какой-то галимой картинке?

Ты даже не представляешь себе, Как мне жаль что ты ошибаешься! Я не знаю, что такое Всемирный конгресс, но с удовольствием получал бы от него деньги! А так приходится пахать как Папе Карло.

У меня нет никакого «оригинала», да и картинка не моя. Оригинала не существует в природе, потому что Черчилль этого не говорил. Ни в каком варианте.

Но ведь это вы начали говорить о каком-то, якобы, «оригинале», в котором, якобы, сказано иначе. Поэтому, правомерный вопрос, раз вы видели «оригинал» и там написано по-другому - ну дайте ссылку на него.

Он из тех знаменитых евреев, которые способны вызвать приступ острого антисемитизма у самого Меира Кахане или даже у теоретика сионизма господина Теодора Герцля. Он является утром на кухню и принимается назойливо докладывать непроспавшемуся и злобному Парасюхину, что совсем уже почти договорился со вдовой из дома напротив, так она ему устроит пансион. Пять рублей в день, ну и что? Это недорого. Обед и ужин, а завтракать он будет здесь, он всегда имеет возможность достать свежие яички и другие молочные продукты. В конце концов, если ему покажется недостаточно, так он всегда сможет прикупать. Пусть другие берут яйца по рубль тридцать. Вот я вижу, вы всегда берете яйца по рубль тридцать. А я могу брать по девяносто, и они будут лучше, чем ваши. Ваши битые, а у меня будут целые, хорошие яички. Вы – молодой человек, вы этого не понимаете, что главное – это устройство с питанием…
...
Непроспавшийся же и злой антисемит Парасюхин, конечно же, не выдерживает. В кухне становится черным-черно, как в известном письме известного писателя известному историку.

Однако в отличие от известного историка Матвей Матвеевич (Мордехай Мордехаевич) ни эвфемизмов, ни аллюзий, ни литературных реминисценций не понимает. Он улавливает только общую идею о том, что весь мир заполонили дурные, своекорыстные люди, везде блат, по знакомству можно достать все, а без знакомства человек ничто – особенно, если он не сумел как следует устроиться с питанием.

Он живо подхватывает и развивает эту идею, и тогда Марек Парасюхин, прикованный к газовой плите необходимостью помешивать овсяную кашу, чтобы не подгорела, и потому лишенный даже возможности бежать, заткнувши уши, испускает из себя освященную веками нутряную исступленную жалобу: «Да господи же боже мой! Ну нигде же нет от них спасения! Куда ни сунься – везде ведь они!»

А. и Б. Стругацкие, "Отягощённые злом".