Почти случившиеся космические катастрофы

Читать про произошедшие космические катастрофы, прямо скажем, печально. Очень жалко людей, а понимание, что старания конструкторов с резервированием важных систем, работа ЦУПа по контролю и управлению ситуацией, подготовка и героизм самих космонавтов — всё это не смогло предотвратить катастрофу, портит настроение. В этом смысле гораздо позитивнее катастрофы, которые могли произойти, но были предотвращены талантом конструкторов, трудом ЦУПа, решительными и умелыми действиями экипажей или простой удачей.
Источник http://habrahabr.ru/post/239209/

Восток-1

Вряд ли удивительно, что происшествия, поставившие миссию на грань катастрофы, начались уже в первом полёте.

Отказ резервной системы схода с орбиты. Корабли «Восток» имели недублированную тормозную установку однократного включения. То есть, её отказ в единственной попытке запуска означал невозможность штатного возвращения. Поэтому в качестве резервной меры безопасности «Востоки» выводились на орбиты, с которых они примерно через неделю сошли бы сами, за счет пассивного торможения об атмосферу. И вот эта резервная система отказала. Для того, чтобы оказаться на нужной орбите, необходимо было выключить двигатели ракеты по достижении нужной скорости с очень высокой точностью. Сначала отказала система радиокоррекции, которая измеряла скорость ракеты по данным радиосвязи с наземными пунктами. Резервной стояла автономная система, которая допустила ошибку в ~25 м/с. И эти метры в секунду поднимали апогей на ~80 км и продлевали существование «Востока-1» на орбите с 5-7 дней до неприемлемых 15-20, на которые уже не хватало ресурсов системы жизнеобеспечения.

Отказ штатной системы разделения. Корабль «Восток» состоял из двух частей — спускаемого аппарата и агрегатного отсека, которые разделялись после торможения. Из-за залипания клапана горючее кончилось на 0,5-1 секунду раньше необходимого. Недобор тормозного импульса нарушил штатную логику разделения отсеков. Однако спустя 10 минут сработала резервная система, разделившая отсеки по срабатыванию термодатчиков, фиксирующих нагрев от начинающегося торможения об атмосферу. Если бы и эта система отказала, то спускаемый аппарат не смог бы занять правильную ориентацию на торможение в атмосфере из-за помех от болтающегося на кабелях агрегатного отсека. Впрочем, даже это не привело бы к серьезной опасности — кабели бы сгорели, агрегатный отсек отвалился, а спускаемый аппарат занял бы правильное положение самостоятельно, по принципу «ваньки-встаньки». Полный отказ системы разделения был на «Востоке-2» у Титова и закончился благополучно.

Но самые большие опасности начались уже в конце посадки. Некоторые несознательные люди сомневаются в героизме и высокой подготовке Гагарина из-за того, что он не управлял космическим кораблем в полёте. Действительно, система управления корабля «Восток» при штатной работе не подразумевала активного пилотирования. Но если бы Гагарин, уже спускаясь на парашюте, не действовал вовремя и правильно, несмотря на пережитый стресс космического полёта, «карусели» после торможения и задержки с разделением отсеков, то он бы с большой вероятностью погиб.

Отказ дыхательного клапана. После раскрытия парашюта отказался открываться дыхательный клапан скафандра (в некоторых источниках пишут, что его захлестнули ремни подвесной системы парашюта), через который в скафандр должен был поступать наружный воздух для дыхания космонавта. Гагарин заметил проблему и сумел освободить клапан (по другим данным, открыл скафандр не трогая клапан) и избежал гибели от удушья.

Риск утонуть. Через район посадки протекала Волга, и Гагарин вполне мог бы приводниться туда, если бы ничего не делал. В скафандре тяжело плыть, к тому же есть риск быть накрытым парашютом с практически верной смертью от удушья. Гагарин проходил парашютную подготовку, и, умело управляя стропами, совершил посадку в 1,5-2 км от реки, несмотря на помехи от самовольно раскрывшегося запасного парашюта.

Это сообщение отредактировал iolon - 6.10.2014 - 08:16

Mercury-Redstone 4

Второй космический суборбитальный полёт США 21 июля 1961 года подходил к концу. Астронавт Гас Гриссом успешно приводнился и ждал вертолёта, который должен был поднять капсулу и доставить её на авианосец. В ожидании он записывал показания приборов, по инструкции снял предохранитель системы аварийного отстрела люка, а также снял шлем и расстегнул привязные ремни кресла (эта случайность наверняка спасла ему жизнь). Прошло примерно десять минут после посадки, вертолёт уже готовился подцепить капсулу для подъема, как раздался глухой взрыв. Это самовольно сработала система аварийного сброса люка. Капсулу стала заливать вода, Гриссом со всей возможной скоростью выбирается наружу. Пилоты вертолёта первым делом начинают спасать капсулу — они неоднократно работали с астронавтами и знают, что в скафандре можно плавать довольно долго без риска утонуть. Но Гриссом замечает, что ему все труднее удерживаться на воде — в спешке эвакуации из капсулы он забыл закрыть один из клапанов скафандра, через который скафандр теперь набирает воду! Клапан закрыт, но в скафандре уже много воды, Гриссом с трудом держится на плаву.

Тем временем пилот вертолёта, успевший подцепить капсулу, понимает, что не может её вытащить — она стала слишком тяжелой от налившейся внутрь воды. Капсулу сбрасывают, но вертолёт не летит подбирать Гриссома. Наоборот, он разворачивается и уходит в сторону авианосца! Дело в том, что пилот видит на приборной панели сигнал «перегрев двигателя», что на этой модели вертолёта означает примерно пять минут полёта до отказа двигателя. Подбирать Гриссома в таких условиях нет смысла. В итоге, астронавта подбирает второй вертолёт, спустя несколько минут, которые, наверняка, показались Гриссому очень длинными. После того, как астронавта подняли на борт второго вертолёта, первым делом он надел на себя спасательный жилет.

Последующее расследование показало, что наиболее вероятная причина самовольного срабатывания системы аварийного сброса люка — плохое крепление внешнего шнура активации. Систему аварийного сброса люка можно было активировать как изнутри, так и снаружи капсулы. Снаружи был установлен шнур, который крепился всего на одном винте. Плохое крепление могло привести к тому, что шнур освободился, а волнение на море могло создать случайный рывок шнура, который и активировал систему.

Это сообщение отредактировал iolon - 6.10.2014 - 08:01

Mercury-Atlas 6

20 февраля 1962 года. Первый американский астронавт (Джон Гленн) вышел на орбиту Земли. По плану полёт должен был длиться семь витков. Но уже в начале второго витка телеметрия с борта корабля заставила сердца группы руководства полётами похолодеть: загоревшийся индикатор «сегмент 51» говорил о том, что посадочный амортизатор и тепловой щит не закреплены.

Это означало, что после торможения тепловой щит сойдет со своего места, а посадочный амортизатор развернется ещё в космосе. Тепловой щит не сможет защитить корабль от нагрева при вхождении в атмосферу, а астронавт обречен на гибель. ЦУП Мыса Канаверал, не называя причин своего беспокойства, спросил Гленна, не слышал ли он каких-либо необычных звуков. Гленн ответил, что не слышал. Команда ЦУПа разослала на станции связи требование к операторам следить за «сегментом 51» и стала искать способ справиться с проблемой. Единственное, что смогли придумать — заблокировать отстрел тормозных двигателей в программе спуска. Железные ленты, которыми тормозные двигатели крепились к кораблю, могли удержать тепловой щит в начале спуска, а когда они сгорят, щит уже будет удерживаться напором набегающего воздуха. На третьем витке, всё ещё не говоря Гленну о причинах такого решения, сообщили о том, что его полёт сократился до трех витков и рекомендовали не сбрасывать тормозные двигатели. Гленн попытался было переспросить о причине такого решения, но получил ответ «Не сейчас. Таково решение ЦУПа». Полёт прекратили после трех витков, посадка прошла штатно. Последующее расследование показало, что сигнал «сегмент 51» был ошибочным из-за неисправности датчика, реальной опасности не было.

Mercury-Atlas 7

Этот полёт стал первым, в котором астронавт сам создал себе опасные для жизни проблемы, с которыми героически справился. Дело в том, что баки топлива для систем ориентации «Меркурия» были очень маленькими, и, если не экономить топливо специально, то их хватило бы очень ненадолго. А астронавт Скотт Карпентер, работая по очень загруженной программе экспериментов и находясь в некомфортных условиях (температура в кабине из-за плохой работы системы терморегулирования достигала 42°), постоянно разворачивал корабль в разные стороны, не особо следя за расходом топлива. Уже на первом витке Карпентер потратил почти все топливо из бака автоматической ориентации, а, когда ЦУП попросил его переключиться на бак ручной ориентации, за второй виток потратил большую часть топлива и оттуда. В результате третий виток пришлось проводить в дрейфе, отключив автоматическую систему поддержания ориентации. Перед торможением, увлекшись фотографированием и «охотой за снежинками», Карпентер не обратил внимания на то, что капсула имела ошибку ориентации в 20° по тангажу и 27° по рысканию. Автоматика заблокировала торможение, Карпентер включил тормозные двигатели вручную. Из-за ошибки ориентации торможение произошло частично «вбок», что уменьшило суммарный тормозной импульс. Корабль перелетел точку посадки на 450 км. К тому же, Карпентер забыл отключить использование бака ручной ориентации, и топливо в нем кончилось сразу после окончания работы тормозных двигателей! У астронавта оставались считанные проценты топлива в баке автоматической ориентации. Если оно кончится — капсула потеряет ориентацию теплозащитным щитом вперед и сгорит. Карпентеру повезло — топливо кончилось на высоте 24 км, когда потеря ориентации уже была не страшна. Но перелет на четыре сотни километров означал, что корабли и самолёты, выделенные для поиска и эвакуации астронавта, находились в другом районе. Карпентера искали почти сорок минут, а, учитывая, что операция поиска происходила в прямом эфире, пресса уже начала спекуляции о том, что США понесли первую потерю в космической программе. Что любопытно, Карпентер, похоже, до конца жизни был уверен, что с честью вышел из сложной ситуации, не осознав, что сам её и создал.

Mercury-Atlas 9

Целью миссии был длительный космический полёт — целых 34 часа. Полёт проходил по программе до 19 витка (из плановых 22), на котором начали появляться технические проблемы. Сначала загорелся индикатор «0,05g», который при штатной работе сигнализировал о начале вхождения в атмосферу. Это была явная неисправность, потому что предметы в кабине оставались невесомы. Судя по всему, датчик работал неверно из-за короткого замыкания (у Купера были проблемы с разливами воды и мочи, жидкость могла замкнуть провода). Двадцатый виток ушел на борьбу с автоматом системы ориентации, который воспринял неверный сигнал «0,05g» как руководство к построению посадочной ориентации. Отказ автоматической программы спуска означал, что тормозить надо было вручную. Куперу зачитали с Земли модифицированную последовательность операций для ручного торможения. К тому же, на двадцатом витке отказал авиагоризонт — определять положение корабля стало возможно только визуально. На 21 витке был обнаружен рост парциального давления углекислого газа — отказал поглотитель. Спустя двадцать минут в кабине зазвучал сигнал тревоги — произошли сразу два коротких замыкания в системе автоматической ориентации. На 22, последнем, витке отказался включаться запасной инвертер автомата ориентации — пилотировать корабль при возвращении с орбиты можно было только вручную. Купер вручную сориентировал корабль на торможение по звездам и ночному Шанхаю и включил двигатели по команде с Земли. Астронавт вручную удерживал корабль на верном курсе, отслеживая работу тормозных двигателей по часам, вручную отстрелил блок тормозных двигателей, вручную же сориентировал корабль для торможения в плотных слоях атмосферы и вручную пилотировал корабль весь путь к Земле, выдерживая правильную ориентацию и парируя колебания. Несмотря на полностью ручное управление Купер умудрился приводниться с наименьшей ошибкой — всего в 1,8 км от расчетной точки.

Восход-2

Богатым на смертельно опасные ситуации оказался полёт «Восхода-2».
Раздутие скафандра. Шлюзовая камера была спроектирована с минимальным зазором относительно скафандра Леонова — всего по 20 мм с каждого плеча. Тестирование в наземной барокамере прошло успешно. Но в ней нельзя было создать давление ниже условных 60 км. В реальном выходе в космос скафандр раздуло сильнее, чем ожидалось, и Леонов обнаружил, что не может попасть обратно в шлюзовую камеру. Пришлось рисковать — переводить скафандр в режим пониженного давления. Опасность была в том, что, в случае, если в крови Леонова ещё оставалось много азота, то такое решение вело к кессонной болезни, с риском потери сознания и смерти. Леонов помнил, что дышал чистым кислородом уже час, азота в крови должно было почти не остаться. Риск оправдался, «похудевший» скафандр влез в шлюзовую камеру. Нарушая следующий пункт инструкции, Леонов влез в шлюз головой вперед (так было легче влезть) и развернулся ногами вперед уже в шлюзовой камере. Вернувшись в корабль, Леонов пытался вытереть глаза и никак не мог — лицо было буквально залито потом.

Нарушение состава атмосферы. Во время выхода Леонова в открытый космос корабль не вращался. Это привело к тому, что люк обогревался Солнцем неравномерно. Неравномерный нагрев привел к неравномерному расширению люка, и, после закрытия, между люком и корпусом осталась небольшая щель. Небольшая утечка воздуха привела к тому, что система поддержания состава атмосферы начала подавать в кабину кислород. Кислорода становилось больше, атмосфера корабля стала крайне пожароопасной. Малейшая искра — и загорятся даже те материалы, которые не горят в обычном воздухе. Действия экипажа по исправлению ситуации — установка температуры и влажности на минимум и перекрытие крана подачи кислорода не исправляли положения. Проблема усугублялась тем, что повышенное парциальное давление кислорода привело к кислородному опьянению космонавтов. Спустя несколько часов от стресса и кислородного опьянения космонавты заснули. Спасла случайность — Леонов шлангом перебросил тумблер подачи воздуха из резервных баллонов, избыточное давление дожало люк, и атмосфера стала нормализовываться.

Отказ системы автоматической посадки. В нужный момент не включились тормозные двигатели. Впервые в истории советской космонавтики космонавтам пришлось выполнять ручную посадку. Дело осложнялось тем, что органы управления были размещены так же, как и на «Востоке», а сиденья экипажа — повернуты. Леонову пришлось держать Беляева за ноги, пока тот ориентировал корабль на торможение. Затем космонавты быстро заняли места в ложементах и запустили двигатели. Задержка из-за необходимости сесть в ложементы привела к ошибке относительно запланированного места посадки на ~80 км.

Последним приключением для экипажа «Восхода-2» стала холодная ночевка. Это не было смертельно опасно, но неприятностей доставило. Дело в том, что корабль приземлился в густом лесу, куда не могли сесть вертолеты. С вертолета сбросили теплые вещи и еду, достаточно быстро подошли спасатели, но космонавты покинули район посадки (ранняя весна, -25° С, снег, лес) только на третий день. А нездоровая секретность, окружавшая космическую программу СССР, привела к тому, что, пока космонавты сидели в тайге, пресса писала о том, что они отдыхают на даче обкома партии.

Это сообщение отредактировал iolon - 6.10.2014 - 08:16

Gemini-6A

12 декабря 1965 года. К старту готовится корабль «Джемини-6» с экипажем в составе Уолтера Ширры и Томаса Стаффорда. Начинается отсчет последних десяти секунд перед стартом, начинают запускаться двигатели, но, вдруг, с каким-то необычным визгом, двигатели останавливаются.

По инструкции, астронавтам надо было катапультироваться. Но, во-первых, они не почувствовали какого-либо движения, что говорило о том, что ракета не собирается падать или взрываться. А во-вторых, им очень не хотелось катапультироваться. Даже не учитывая перенос миссии на восстановление корабля после катапультирования, очень мощная катапульта делала это мероприятие весьма рискованным. К тому же астронавты видели неудачное испытание катапульты с манекеном — совсем небольшая задержка в отстреле люка привела к тому, что кресло с манекеном вышибло люк самостоятельно. В некоторых источниках писали, что манекену при этом оторвало голову. Да, потом, наверняка, были и успешные испытания, но в любом случае, риск был велик. Рискнув не катапультироваться (а вдруг ракета все-таки бы взорвалась?), астронавты приняли верное решение.

Расследование показало, что причиной отмены старта стал кабель, отошедший от ракеты раньше времени. Параллельно по телеметрии было обнаружено падение тяги одного из двигателей. Двигатель перебрали и нашли забытую на входе в газогенератор пластиковую пробку. По иронии судьбы, отвалившийся кабель спас миссию — падение тяги одного из двигателей означало невозможность нормального старта, но если бы ракета хоть на сантиметр успела бы оторваться от стартового стола, её падение обратно однозначно означало взрыв ракеты-носителя, разрушение корабля и необходимость катапультироваться астронавтам (а если бы они катапультировались слишком поздно?).

Это сообщение отредактировал iolon - 6.10.2014 - 08:01

Gemini-8

16 марта 1966 года. «Джемини-8» с экипажем в составе Нила Армстронга и Дэвида Скотта успешно проводит первую в истории стыковку в космосе. Но через 27 минут после неё соединенные «Джемини» и мишень «Аджена» начинают вращаться. Армстронг маневровыми двигателями гасит вращение, но, как только он прекращает управлять, вращение начинается снова. Подумав, что виновата «Аджена», экипаж производит аварийную расстыковку.

Однако вращение не только не останавливается, но начинает ещё быстрее ускоряться. Вращение становится опасным для жизни — от перегрузки экипаж может потерять сознание и умереть. Имея в запасе считанные секунды, Армстронг верно определяет причину аварии (нештатно работает какой-то из двигателей системы ориентации), отключает двигатели основной системы ориентации OAMS, включает посадочную систему ориентации RCS и гасит вращение уже ей. На стабилизацию корабля уходят долгие десять минут и бОльшая часть топлива системы RCS. Миссию пришлось досрочно прерывать, а посадку производить в резервном районе. Нештатный район посадки означал трехчасовое ожидание спасателей, и, вместо комфортного подъема на авианосец, Армстронгу и Скотту пришлось влезать на эсминец по штормтрапу. Но это были уже мелочи — миссия в целом оказалось успешной (стыковку-то успели произвести), а смертельно опасной ситуации удалось избежать.

Это сообщение отредактировал iolon - 6.10.2014 - 08:00

Союз-5

18 января 1969 года. Корабль «Союз-5» с космонавтом Борисом Волыновым возвращался на Землю после успешной миссии. Корабли «Союз-4» и «Союз-5» совершили первую советскую пилотируемую стыковку. Космонавты Елисеев и Хрунов, стартовавшие вместе с Волыновым, перешли в скафандрах в «Союз-4». Елисеев, Хрунов и стартовавший в «Союзе-4» Шаталов уже благополучно приземлились 17 января. А у Волынова возникла смертельно опасная проблема. Штатная посадка корабля «Союз» включает в себя разделение отсеков. Бытовой и приборно-агрегатный отсеки сгорают в атмосфере, а спускаемый аппарат идёт на посадку.

Однако приборно-агрегатный отсек (ПАО) не захотел отделяться. Его вес изменил баланс связанных отсеков, и, вместо того, чтобы входить в атмосферу теплозащитным щитом вперед, «Союз-5» летел «вверх тормашками».

Слой теплозащиты покрывает всю поверхность спускаемого аппарата «Союз», но он неравномерный, и тонкий слой на верхней части может обеспечить защиту только на короткое время. Кабина начала наполняться гарью — металл люка начал плавиться, стала тлеть резиновая прокладка. Что делал Волынов? Ожидая неминуемую гибель и не имея возможности что-либо сделать, он лихорадочно заполнял бортжурнал и надиктовывал происходящее на бортовой магнитофон — чтобы эта информация помогла в расследовании катастрофы и спасла тех космонавтов, которые полетят после него. К счастью, катастрофы не случилось. Предосторожность конструкторов оказалась достаточной. Слоя теплозащиты хватило до того момента, когда ПАО обгорел настолько, чтобы отвалиться самостоятельно. Однако проблемы не кончились. Спускаемый аппарат (СА) стал вращаться. Инерция вращения могла нарушить раскрытие парашюта. Перед Волыновым замаячила судьба Комарова, погибшего на «Союзе-1» из-за отказа парашютной системы. Вот как он сам описывает происходившее:

"На высоте 80–90 км СА, отделившись от ПАО, начал «кувыркаться», а потом постепенно перешел на вращение вокруг продольной оси. На высоте 10 км сработала парашютная система. После выхода основного купола стропы парашюта начали закручиваться в жгут. Затем произошла резкая остановка вращения СА, и раздался скрежет металла. Это скрипели серьги, к которым крепятся стренги парашюта. К счастью, парашют не «сложился», и СА начал вращаться в обратную сторону, и так он вращался до самой Земли. Поэтому приземление было чрезвычайно жестким. Удар пришелся на плечи и затылок и оказался такой силы, что у меня произошел перелом корней зубов верхней челюсти, но жив остался… Спас ложемент. Затем я открыл люк, так как от гари было трудно дышать. На меня посыпалась зола, в которую превратилась уплотнительная резина, а на крышке люка образовалась «шапка» из вспенившейся жаропрочной стали..."

И даже после посадки приключения не кончились — перед торжественной встречей террорист, решивший совершить покушение на Брежнева, перепутал машины и открыл стрельбу по космонавтам, выпустив полные обоймы из двух пистолетов. Погиб водитель, был ранен сотрудник КГБ на мотоцикле, и одна из пуль задела шинель Леонова, который ехал во второй машине.

Apollo 12

Заставил понервничать наземные службы полёт «Аполлона-12». Дело в том, что на участке выведения ракету-носитель дважды ударила молния. С переполохом, который учинила на борту аварийная сигнализация, благодаря квалификации ЦУПа и астронавтов, справились быстро, и миссия не была аварийно завершена. Но над астронавтами нависла гораздо более страшная опасность — разряд молнии мог сжечь пировыбрасыватели парашютов, и в процессе посадки парашюты бы просто не открылись. Проверить пировыбрасыватели астронавты не могли, твердой уверенности в отказе не было, да и спасти астронавтов было никак невозможно. Поэтому ЦУП, даже не сообщив астронавтам об этой опасности, продолжил миссию. Страхи не оправдались — парашюты открылись нормально, но, думаю, у кого-то в Хьюстоне прибавилось седых волос.

Apollo 15

7 августа 1971 года. Экипаж «Аполлона-15» возвращается на Землю. Позади очень успешная миссия с пребыванием на Луне в течение трёх суток и поездками на первом лунном «автомобиле». На высоте 7200 м начинает работать парашютная система — сбрасывается крышка парашютного отсека, вводятся два тормозных парашюта, а, спустя двадцать секунд, три основных. Все три парашюта раскрываются нормально. Следующая операция — сброс остатков токсичного топлива системы управляемого спуска. Дренируемые тетраоксид азота и гидразин каким-то образом повреждают три из шести строп одного из парашютов. Парашют схлопывается.

Тут-то и пригодилась предусмотрительность конструкторов. Дело в том, что парашюты «Аполлона» рассчитаны с запасом — и для нормальной посадки хватает двух из них. Астронавты всего лишь приводнились на скорости чуть больше обычной. Если бы компоненты топлива пережгли два парашюта из трёх, то только тогда целостность корабля и жизни астронавтов оказались бы под угрозой.

Союз-15

Полёт «Союза-15» чуть не привёл к первому космическому «ДТП». В процессе сближения со станцией система автоматической стыковки «Игла» восприняла расстояние до станции в 350 метров как 20 километров и дала разгонный импульс на более быстрое сближение. Скорость сближения выросла до 20 м/с (72 км/ч!) при допустимой в 0,3 м/с. От столкновения спасла только допустимая при «двадцатикилометровом» расстоянии боковая скорость — «Союз» пролетел мимо станции на расстоянии 40 м. Экипаж не сообразил, что происходит и никак не вмешался в управление. Работающая «Игла» после пролёта станции развернула корабль и повторила смертельно опасный маневр ещё два раза. В итоге в ненормальности ситуации первым разобрался ЦУП. «Иглу» выключили, но на ручное сближение и стыковку уже не хватало топлива. Ранние «Союзы» имели очень небольшой запас топлива для сближения и стыковки, что несколько раз приводило к срыву программы полёта.

После полёта в комиссии, расследующей инцидент, возник конфликт — разработчики системы управления винили подготовку космонавтов («ситуация очевидно была ненормальной, почему они не вмешались?»), методисты ЦПК защищались («вы нам не давали этого отказа и признаков его распознавания»). Сейчас, с высоты послезнания, видно, что в этом происшествии виноваты обе стороны. Разработчики системы управления слишком верили в свою систему, чтобы тщательно анализировать возможные отказы. Методисты ЦПК тоже, похоже, сильно верили в автоматику, потому что не прорабатывали возможные проблемы по своей инициативе. После подобного происшествия с «Союзом-23» проблема качества экипажей встала сильнее, были приняты меры, уже в 1980 году на «Союзе-Т-2» отказ системы автоматической стыковки не сорвал программу полёта, а в 1982 году на «Союзе-Т-6» космонавты вмешались в управление практически сразу после отказа автоматики, продемонстрировав отличную подготовку.

Союз-18-1, он же Союз-18А

5 апреля 1975 года. К орбитальной станции «Салют-4» стартует корабль, который должен получить наименование «Союз-18», с космонавтами Василием Лазаревым и Олегом Макаровым. Неприятности начинаются на участке разделения второй и третьей ступеней. На 289 секунде полёта дается команда на выключение двигателя второй ступени. Из-за отказа реле одновременно с этой командой выдается команда на сброс хвостового отсека третьей ступени, но только на три замка из шести. Двигатели третьей ступени уже набирали тягу, эта тяга сломала оставшиеся замки, и хвостовой отсек наконец отделился.

Ненормальный процесс разделения ступеней привел к угловым возмущениям — ступень с кораблем стала вращаться со скоростью 20°/с и отклоняться по двум другим осям со скоростью 5°/с. На 295 секунде угловые возмущения стали несовместимы с нормальным продолжением полёта, автоматика системы управления сформировала команду «Авария ракеты-носителя» и занялась спасением жизней космонавтов. Корабль отделился от третьей ступени, разделился на отсеки, спускаемый аппарат развернулся теплозащитным щитом вперед и перешёл в режим посадки. Проявилась вторая проблема — система управляемого спуска за время аварии «потеряла» положение правильного верха и низа, и, вместо того, чтобы уменьшать перегрузку, продлевая процесс торможения, перевернула СА, «зарывая» его в атмосферу ещё сильнее.

В результате перегрузка достигла опасных для жизни 21,3 g (при максимуме в аварийных ситуациях в 15 g). Спустя 21 минуту после старта корабль приземлился в Рудном Алтае, пролетев от старта 1574 км.

Союз-33

10 апреля 1979 года. С космодрома «Байконур» стартует четвертый полёт по программе «Интеркосмос» с первым болгарским космонавтом (у которого из не очень здорового требования к благозвучности поменяли фамилию). Полёт идёт хорошо до этапа сближения. Сближающе-корректирующий двигатель (СКД) вместо 6 секунд дает импульс только в три секунды, и после этого почему-то отключается система сближения и стыковки. «Союз-33» и станция «Салют-6» расходятся на расстоянии нескольких метров. ЦУП разрешает перезапустить «Иглу» и повторить попытку стыковки. Двигатель снова ведет себя ненормально — запускается с ощутимыми вибрациями и тут же выключается. Экипаж «Салюта-6» докладывает, что видит ненормальное боковое свечение в приборно-агрегатном отсеке «Союза». В головах персонала ЦУПа и космонавтов всплывает книга и фильм Мартина Кейдина «В плену орбиты» — это первый отказ маршевого двигателя космического корабля в истории пилотируемой космонавтики! Возникает проблема возврата домой. К счастью, у «Союза» есть множество вариантов:

1. Вернуться на дублирующем корректирующем двигателе (ДКД), который стоит специально для таких случаев.
2. Использовать маломощные двигатели причаливания и ориентации (ДПО), которые применяются для стыковки.
3. Пытаться выжать хоть какой-то импульс из не до конца отказавшего СКД.
4. Пытаться подвести не корабль к станции, а станцию к кораблю (у «Салюта» были свои двигатели) и уже затем стыковаться на ДПО. Космонавты могут провести месяц-два на станции и попытаться починить корабль или же дождаться нового корабля (от следующей плановой экспедиции), который теоретически можно подготовить более быстро.

Выбирается самый простой и безопасный — торможение на ДКД. Он тоже преподнёс сюрприз — отказался выключаться в расчетную секунду. Перед космонавтами повис вопрос — выключать? А если двигатель даёт импульс ниже расчетного, и умная автоматика пытается это компенсировать, заставляя его работать дольше расчетного? ДКД однократного включения, снова его не включишь. А решать надо быстро! Рукавишников даёт ДКД проработать лишние 25 секунд и выключает двигатель. Доклад в ЦУП — «земля» почему-то молчит. Ещё несколько томительных минут. Наконец, ЦУП отвечает, а спустя двадцать пять минут натягивается нить игрушки — «индикатора невесомости». Корабль входит в атмосферу. После таких переживаний тот факт, что более крутая траектория входа (ДКД всё-таки работал дольше нужного) приводит к баллистическому спуску с перегрузкой 10 g вместо штатного управляемого спуска с 4-5 g, воспринимается как нечто не очень серьезное.

А экипаж «Союза-32», который уже находится на станции с двигателем той же серии, что и отказавший на «Союзе-33», дожидается нового «Союза-34» с тщательно перебранным новым двигателем и благополучно возвращается на Землю. А «Союз-32» садится в беспилотном варианте, не испытывая никаких проблем с двигателем.

Пруф

Добавлено в 08:10
Кратенько получилось. На этом всё.

Привет всем, мечтающим о космосе, а не о айфоне!

Это сообщение отредактировал iolon - 6.10.2014 - 08:54

про Гагарина не понял - как стропы скафандр перехлестнули? Он же в спускаемом аппарате был. А парашют уже к аппарату крепился? И вообще как он спуском управлять мог?

Это сообщение отредактировал sanctas - 6.10.2014 - 08:15

Во первых в аппарате был, во вторых от реки километров 30-35 точно.

Да нет, как раз Гагарин и спускаемый аппарат с высоты примерно 3км спускались отдельно друг от друга

Это сообщение отредактировал flymaster - 6.10.2014 - 08:36

Да ну нах этот космос!

ТС, а что - уже нормально брать чужой материал и копипастить на ЯПе без пруфа?
Правила ЯПа не для тебя?!

http://habrahabr.ru/post/239209/

Это сообщение отредактировал rasweb - 6.10.2014 - 08:34

Про Гагарина: не было тогда технологий, чтоб он в спускаемом аппарате приземлялся (хотя везде и говорили про это) Спускался он на катапультном кресле, а спускаемый аппарат отдельно на своих парашютах.

век живи - век учись. Спасибо за объяснения!

«Союз Т-10-1» должен был доставить третью основную экспедицию к орбитальной станции «Салют-7», но за 48 секунд до старта произошло возгорание топлива ракеты-носителя, после чего по команде от наземного ЦУПа активировалась система аварийного спасения, отстрелившая спускаемый аппарат с экипажем, который через 5 минут 13 секунд полёта по баллистической траектории и спуска на парашюте приземлился примерно в 4 километрах от стартового комплекса. В истории космонавтики это был единственный случай, когда отстрел спасательной капсулы с космонавтами произошёл на стартовом столе (известно ложное срабатывание САС при испытаниях корабля «Союз» в беспилотном виде).

Подробности
До происшествия с «Союз Т-10-1» Владимир Титов и Александр Серебров (в составе экипажа «Союз Т-8») уже пытались произвести стыковку «Салют-7», но из-за технической неисправности им это не удалось. В этот раз также подвела техника — во время выполнения предстартовых процедур за одну минуту 48 секунд (!) до старта (по другим источникам, за 90 секунд) до запланированного старта вышел из строя клапан «ВП-5», отвечавший за смазку в системе подачи топлива в газогенераторы турбонасосных агрегатов блока «В» первой ступени ракеты-носителя. Это привело к перегреву, а затем и к возгоранию насоса, что вызвало взрыв топлива. Дозаправочные мачты еще не отошли, а весь стартовый стол уже был охвачен огнём. Взрыв уничтожил часть кабелей, передающих данные о функционировании ракеты, поэтому лишь спустя 20 секунд после возникновения нештатной ситуации технический персонал заметил возгорание, и за 10 секунд до предполагаемого старта операторы задействовали систему аварийного спасения. Произошёл отстрел капсулы, и капсула с космонавтами полетела прочь от ракеты, которая через две секунды после отстрела развалилась, рухнув вниз, в приямок стартового стола. В течение четырёх секунд работы твердотопливных двигателей системы аварийного спасения космонавты испытали перегрузки от 14 до 18 g, поднявшись на высоту 650 метров и затем по инерции ещё до 950 метров, где произошло раскрытие парашюта. Через 5 минут капсула с космонавтами приземлилась в четырёх километрах от места аварии. Ещё через 15 минут на место приземления прилетел вертолёт с врачами и спасателями.

В это время огонь на стартовом комплексе перекинулся на кабели, ведущие к бункеру управления, и угрожал добраться до ёмкостей с топливом. Аварийно-спасательная группа, использовав всю имеющуюся на космодроме технику, локализовала пожар. Полностью его ликвидировать удалось только через 20 часов.

Последствия

Авария «Союза Т-10-1».
Работа САС
Жертв во время аварии не было. Космонавты без последствий для здоровья испытали сильные перегрузки. Была серьёзно повреждена стартовая площадка, с которой происходили исторически значимые запуски первого искусственного спутника Земли и корабля с первым космонавтом планеты. Разрушена ракета-носитель. Сгорело 180 тонн горючего. Была сорвана программа запусков к станции «Салют-7». Экипажу «Союз Т-9» пришлось задержаться на орбите дольше, чем было запланировано. На командира 32-й отдельной инженерно-испытательной части Юрия Лукьянова, отвечавшего за подготовку стартового комплекса, завели уголовное дело, которое в апреле 1984 года закрыли. Все события были засекречены.

Союз ТМ-5 стартовал 7 июня 1988 года и пристыковался к станции «Мир» 9 июня 1988. На борту находились три члена экипажа, включая второго болгарского космонавта Александрова. Этот космонавт стал первым болгарином, побывавшим на борту орбитальной станции (первая попытка пристыковки корабля «Союз-33» к станции «Салют-6» окончилась неудачно). Запуск корабля был перенесён на две недели вперёд с тем, чтобы застать лучшие условия проведения астрономического эксперимента «Рожень». Отстыковка корабля произошла 5 сентября с двумя космонавтами — Ляховым и Момандом. Сразу после отстыковки был сброшен бытовой отсек, и началась подготовка к сходу с орбиты. Однако ни космонавты, ни ЦУП не знали, что в управляющий компьютер была заложена программа стыковки, предназначенная для июньской миссии на «Мир». Инфракрасный сенсор горизонта не смог подтвердить высоту полёта и поэтому тормозные двигатели не включились в расчётный момент времени. Спустя семь минут после расчётного времени сенсор подтвердил нужную высоту. Главный двигатель начал работать, но Ляхов выключил его спустя 3 секунды. Второе включение через три часа продолжалось только 6 секунд. Сразу после этого Ляхов попытался вручную свести корабль с орбиты, но компьютер выключил двигатель после 60 секунд.

Для того, чтобы перезапустить программу спуска, Ляхову потребовалось запрограммировать компьютер проигнорировать первое отключение двигателя.[1] Поэтому компьютер продолжал свою программу, как если бы первый тормозной импульс был успешным и корабль находился на нормальной траектории спуска. Следующим пунктом программы был сброс приборно-агрегатного отсека, в котором находился, помимо прочего, главный двигатель, без которого невозможен сход с орбиты. Моманд проигнорировал приказ сидеть и дожидаться инструкций ЦУПа и просмотрел показания приборов панели управления, после чего обнаружил, что отделение отсека должно произойти меньше чем через минуту. Ляхов тотчас же прервал исполнение программы. Если бы он этого не сделал, то он и Моманд были бы обречены на смерть, так как запасы воздуха и электричества в спускаемом аппарате рассчитаны только на несколько часов.

В силу этих причин космонавтам пришлось ещё один день провести на орбите. Пристыковаться к станции «Мир» они не могли, так как несмотря на то, что у них было горючее и двигатель, стыковочная система была сброшена вместе с бытовым отсеком.

Сход с орбиты прошел в нормальном режиме 7 сентября. После этого случая бытовой отсек оставался на кораблях до момента завершения работы тормозных двигателей.

Блин, я это просто читаю, а "жим-жим" работает на 146%.
Вот они настоящие люди - герои нашего времени!