Операция «КОЗЛЁНОК»: как спецназ ЮЗА встречал Рождество

Что делать, если Рождество встретить хочется за накрытым столом, а всех припасов — сухой паёк? Правильно — проявить недюжинную смекалку. Как южноафриканские полицейские в разгар войны в Анголе отметили новогодние праздники — в этом материале.

Будет 8 картинок и текст via ©

Отмороженные полицейские

Новогодние праздники — самые душевные. Друзья и родные собираются за столом, по бокалам разливается что-нибудь игристое и крепкое, звучат пожелания и поздравления, исходят паром горячие блюда, играет музыка, ослабляются галстуки, втихую расстёгиваются пояса, а настроение — самое мечтательное!

Но это всё — дома. Там, где уют и тепло, где бабахают только праздничные фейерверки и пробки открываемых бутылок, где можно расслабиться и не забивать голову тысячами разных забот. А если дело происходит на войне? Тем более в разгар жаркого южноафриканского лета (декабрь–январь в южном полушарии — это самые что ни на есть летние месяцы)?

Юг Африканского континента. Юго-Западная Африка, территория, прочно занятая ЮАР. В ООН её называют Намибией и требуют прекратить незаконную оккупацию, немедленно отдав власть чернокожему населению. ЮАР сопротивляется как может.

К северу от ЮЗА — Народная Республика Ангола, бывшая португальская колония, с 1975 года — независимое государство. С 1966 года на этой территории идёт война, до середины 1970-х вялотекущая, с конца десятилетия — жаркая и ожесточённая. Весь север ЮЗА — прифронтовые оперативные секторы, сплошные военные и полицейские базы ЮАР.

Из южной Анголы, из-за границы, регулярно приходят отряды ПЛАН, боевого крыла партии СВАПО — организации, борющейся за независимость Намибии. Приходят не с пустыми руками — русское оружие, китайские мины и пачки листовок на языке кваньяма. Из гранатомётов стреляют по лагерям, взрывчатку подкладывают под опоры ЛЭП, а политкомиссары усердно обрабатывают местное население, внушая, что против белых расистов весь мир голодных и рабов должен как один человек и т. п. Регулярная армия ЮАР в ответ плюёт на нерушимость границ и посылает в Анголу бронеколонны и парашютистов — те громят партизан ПЛАН, а мимоходом уничтожают подвернувшиеся под руку гарнизоны ангольских вооружённых сил.

Вовсе уж на заднем плане, невидимый для всех, окаянствует спецназ, подрывающий терминалы с нефтью, корабли и мосты.

В ООН регулярные истерики, СССР гневно осуждает, США грозят пальцем, соседние африканские страны заламывают руки… скучно, господа.

Но вот парадокс — формально войны нет. Есть всего лишь полицейская операция, направленная против террористов. А армия — это так, это для усиления, ну мало ли что. Но поскольку территория ЮЗА формально администрируется Южной Африкой, то в пределах границ армия де-юре применять оружие не имеет права. За границей — пожалуйста, для того, собственно, и держим. А вот внутри — увы. Толстенные кодексы и постановления прямо и недвусмысленно запрещают.

Так что безопасность региона к югу от границы возложена на полицию. Регион огромный — там один уезд побольше Бельгии какой будет, и, естественно, пока тучный и одышливый констебль, обливаясь потом, дотрюхает на старом «Джипе» от Онгенги до Оконго, любой нарушитель успеет выспаться, позавтракать и неспешно уйти обратно через границу. Да и всё оружие у такого — старый дедушкин «Веблей» да дубинка. Значит что? Значит, нужно специальное мобильное подразделение, которое скоростью посрамит гепарда, а мощью — буйвола.

И такая гвардия есть! Называется она SWAPOL-TIN (Suid West Afrika Polisie Teen Insurgensie — «противоповстанческое подразделение полиции Юго-Западной Африки»). Но все, от генерала до рядового, называют их Koevoet («Куфут»). В переводе с языка африкаанс — «ломик-фомка». Намёк на то, что этим ломиком всякие террористы и диверсанты будут выдернуты из своих укрытий, будто ржавые гвозди из трухлявого дерева.

Даже по стандартам фронтовых армейских частей, которые белых перчаток отродясь не носили, «Куфут» — это «отморозки».

Воюют они жестоко и безжалостно, носясь на своих «касспирах» от Каприви до Эхомбы, а в качестве мер убеждения предпочитают спаренные «браунинги» или трофейные автоматы Калашникова. Если армии, чтобы пересечь границу с Анголой, всё-таки требуется разрешение вышестоящего командования (на 100 километров вглубь границы — от командующего оперативным сектором, на 150 — от командующего сухопутными войсками и т. д.), то «Куфут» подобной ерундой голову себе не забивает: надо углубиться на 25 или даже 50 километров в Анголу — какие проблемы! Подстреленных по пути боевиков привязывают к кожухам запасных колёс — и так трупы доставляют на базы. А тем, кто боевика лично подстрелил, — ещё и «наградные» выплачивают.

В общем, «бандитствующие охломоны», «шпана в полицейской форме», «эсэсовцы» и «эскадроны смерти» — между прочим, это характеристика «Куфута» со стороны генералов, а не какой-то там либеральной прессы. Правда, умение работать за ними сквозь зубы признают — всё-таки «Куфут» держит рекорд по количеству убитых сваповцев: соотношение потерь в среднем 1:25.

«Зелёные ботинки» (у констеблей «Куфута» ботинки и кеды светло-зелёного цвета, в отличие от стандартных армейских коричневых), в свою очередь, к армии относятся с лёгким презрением.

Мы, мол, реальной работой заняты, а эта пехтура за пределы гарнизона меньше, чем побатальонно не высовывается, да и то — желательно под прикрытием авиации.

Посему для любого уважающего себя полицейского из отряда подколоть лишний раз пехоту — святое дело и в чём-то даже обязанность!

Козлёнок и «ангелы»

Время действия — декабрь 1984 года. Место действия — территория Каоколенд, между реками Хоаниб и Кунене, что в Юго-Западной Африке. Это глушь. Точнее — ГЛУШЬ! По любым меркам: намибийским, африканским, мировым. Плотность населения — один человек на два квадратных километра. «Дыра мира», мягко говоря. Центр этого захолустья — свалка мусора, называющаяся город Опуво, с военной базой «Альфа».

Двадцать пятое декабря. Рождество. Милый праздник, когда душа обращается к чему-то светлому, желательно нефильтрованному, а ещё желательнее — к выдержанному годика эдак три-четыре. Семейные оперативники «Куфута» отбыли в недельный отпуск, а холостяки остались маяться бездельем на базе в Опуво, где расположен полевой штаб мангруппы «Зулу-5» SWAPOL-TIN.

Трое сержантов и один констебль пребывают в препаршивейшем настроении: почти вся часть разъехалась, рейдов не ожидается (партизаны тоже люди, тоже празднуют Рождество), делать нечего, а отпраздновать не на что — да и нечем.

Вообще-то к празднику ожидался транспортный борт из ЮАР, набитый всякими вкусностями, — но в ВВС порядка не было отродясь, а у сухопутчиков тем более: то ли «Геркулес» до Хрутфонтейна не долетел, то ли автоколонна с деликатесами оттуда затерялась по пути в неизвестности… В общем, ни баранины тебе, ни говядины, ни индейки, ни овощей-салатиков, ни тортика праздничного — ничего.

На полицейских армии плевать, остались без подарков — ваши проблемы, так что бравые оперативники вынуждены тупо убивать время и сидеть на сухпаях — да ещё в такой день!

Хорошо, что хотя бы спиртное в сержантском клубе есть. Четвёрка угрюмо пьёт пиво и рассуждает, что Рождество в этом году выдалось поганое. После второй бутылки сержанту Леону Лотцу приходит в голову светлая мысль — узнать, что же происходит в соседнем здании, вон там, ниже по дороге? Он чистит форму, застёгивается на все пуговицы, надевает фуражку и бравым строевым шагом идёт туда.

Туда — это в офицерский клуб. Одна печаль — предназначен он, во-первых, для офицеров, а во-вторых, для сухопутных войск ЮАР. Сержанты полиции ЮЗА туда, конечно, допускаются — но только чтобы сообщить господам офицерам что-то важное. А больше — ни-ни, классовые и ведомственные различия блюдутся строго. Конечно, эти rooigevaar (красные большевики — жарг., афр.) — безбожники и лгуны отъявленные, но насчёт классовой ненависти они правы, втихаря признаётся себе Лотц.

В офицерском клубе сидит компания желторотых лейтенантиков из 102-го пехотного батальона, прибывших в Опуву неделей раньше, необстрелянных и пороху не нюхавших, — и армеуты собираются отметить светлый праздник на всю катушку.

От увиденного Лотц мрачнеет: на огне аппетитно жарится козлёнок, гарнира навалом, проблем нет ни с закуской, ни с выпивкой. От запаха текут слюни и подводит живот — настолько всё вкусно. Лотц поздравляет лейтенантов, обменивается с ними пустяковыми фразами, вежливо присутствует ещё некоторое время, после чего уходит обратно и рассказывает друзьям об увиденном. Компания соглашается, что такое положение дел надо немедленно исправлять. Ведь если у толстого отнять немножко, то будет не кража, а просто делёжка. И вообще — Господь велел делиться, а уж в такой день — тем более. Правда, констебль Йохан Мари замечает, что, несмотря на всю набожность и наихристианнейшее поведение пехотинцев, те отнесутся к предложению разделить трапезу со скепсисом.

Армия, что с них взять.

Спецназовцы кивают, берут ещё по кружке пива и начинают измышлять план извлечения козлёнка из грязных лап армейцев. Он же в заложниках у них, горячится Лотц, — а мы на что? Мы же полиция, наша прямая задача — заложников освобождать! Сержант Стефаанс дю Приз лезет в карман за Библией, открывает Евангелие от Матфея и читает (гл. 25, ст. 31—33): «…Егда же приидет Сын человеческий в славе своей и вси святии ангели с ним… и разлучит их друг от друга якоже пастырь разлучает овцы от козлищ: и поставит овцы одесную себе, а козлища ошуюю…»

Леон Лотц

— Правильно, — замечает сержант Рейма Редлингьюс, — это ж прям про нас. Нас же ангелами зовут… «ангелами смерти», правда, ну неважно. Вот мы в славе своей и придём, и разлучим этих… козлищ. Ошуюю, так сказать, и одесную.

— Но, — размышляет Мари, — как бы вот это сделать, чтобы не смущать славой своей этих сопляков?

— Смотри сюда, дубина, — отвечает дю Приз, — видишь, что написано? «Якоже тать в нощи, тако приидет» (1-е Фес., гл. 5, ст. 2). Тайно придёт — вот тебе недвусмысленное указание. Прямо из Писания.

— Прости нам, Господи, богохульные речи эти, — подытоживает Лотц, — давайте братия со смиренным сердцем и приступим.

«В большой семье…»

План получает кодовое наименование «Операция „Козлёнок“», командующим операцией назначается Санта-Клаус, а Лотц — непосредственным командиром, ответственным за исполнение. Операцию решено проводить в два этапа — план «А» и план «Б». План «А» заключается в том, чтобы разделить офицеров и тушку, план «Б» — непосредственное освобождение «заложнёнка»… то бишь козлёнка, и доставка его на базу «Куфута».

В ходе оперативного совещания командующий вносит важное уточнение: необходимо выждать момент, когда туша поджарится, — сырого козлища вкушать будет противоестественно. Диверсанты единодушно голосуют «за».

Через какое-то время Лотц опять направляется в армейский клуб.

— Ещё раз, господа, счастливого Рождества вам, но боюсь у меня для вас неприятные новости, — сухо сообщает он лейтенантам. — Из заслуживающего доверия источника получены сведения, что к окраинам города подбирается большая группа террористов, в течение часа возможен миномётный обстрел. Так что вы должны быть готовы к тому, чтобы отразить нападение.

Юные лейтенанты обалдело внимают словам сержанта. Перед глазами у них встают кадры из фильмов типа «Самый долгий день», «Мост слишком далеко» и прочей военной классики: батарея лупит прямой наводкой, дымы пожарищ, рёв штурмовиков… в общем, предвкушение первого настоящего боя с настоящим врагом. Лотц уходит. Через какое-то время на окраине города слышатся грохот разрывов и что-то, напоминающее стрельбу, шум, гам и прочие крики.

Дверь в столовую распахивается, на пороге стоит возбуждённый Лотц.

— У нас проблемы! — кричит он. — Серьёзные проблемы! Подполковник требует вас в штаб! Немедленно! Фургон у крыльца!

Лейтенанты бегут грузиться в заботливо поданную «Тойоту». Лотц тем временем проверяет все помещения — мало ли, вдруг кто-то заснул в подсобке или ещё где.

— А что нам делать с козлёнком? — внезапно спрашивает один из лейтенантов. — Мы же не знаем, когда вернёмся обратно. Может быть, и вообще… Если мы тут оставим тушу без присмотра, она в угли превратится.

— Так точно, сэр, вы абсолютно правы, — с готовностью кивает сержант. — Я предлагаю снять его с огня и поместить на кухню, мало ли что. Вероятнее всего, террористов надо будет преследовать, а это значит, что вы вернётесь Бог знает когда. Так он хотя бы будет остывший, но годный к употреблению.

Вдвоём они снимают вертел с козлёнком, относят его на кухню и садятся в минибас, где уже сидят остальные. Тронувшись с места, Лотц нажимает тангенту на своём уоки-токи и сурово сообщает:

— Приступить к плану «Б»!

Лейтенанты с затаённым восхищением глядят на сурового, закалённого в боях ветерана легендарного спецназа «Куфут», хладнокровно ведущего машину, когда на окраине Опувы гремит, судя по всему, самый настоящий бой!

Он скуп на слова, он уверен в себе, и у него даже есть резервный план!

Лотц тормозит «Тойоту» перед штабом батальона, все выгружаются.

Тем временем «противник» скрытно проникает в расположение офицерского клуба. Мари, дю Приз и Редлингьюс грузят в свою машину прожарившегося козлёнка, салаты, гарниры и вообще всё, до чего смогли дотянуться шаловливые ручонки.

В оперативном центре дежурный офицер и несколько штабных с изумлением смотрят на группу армейских лейтенантов во главе с полицейским сержантом.

— И как это понимать? — спрашивает один капитан.

— Ну, я подумал, что неплохо бы было привезти их сюда, — отвечает Лотц, — поскольку сегодня праздник, Рождество, а им и поесть-то нечего.

Леон Лотц

После чего он моментально исчезает — прыгает в «Тойоту» и выжимает газ до упора, на полной скорости летя на базу. Убедившись, что козлище отделено, он информирует командующего армейским гарнизоном подполковника Яна Бирмана и капеллана, что хотел бы их видеть на своём скромном Рождественском ужине. Те с благодарностью принимают приглашение.

За несколько минут до прибытия полковника и падре к спецназовцам заявляются пышущие яростью армейцы. Лейтенанты не одни — на подмогу себе они взяли сержантов и капралов, надеясь, что задавят «обнаглевших полицейских» толпой. Однако всё похищенное к этому моменту сержанты успели спрятать в своём кубрике и запереть дверь.

— Где наша еда?! — вопят возмущённые лейтенанты.

— Какая еда? — флегматично отвечают спецназовцы, развалившись на стульях. — Не видите, сухой корочкой питаемся.

На столике сиротливо стоит бутылка с Кока-колой и пакетик с вяленым мясом — бильтонгом.

— Да мы… Да мы вас… — крики армейцев постепенно стихают.

— Отвалите, — флегматично отвечают полицейские. Хотя сержанты и держат в руках карманные Библии, но глаза светятся отнюдь не смирением и кротостью. Спецназ всё-таки, резкий и дёрганый. А в комнате и впрямь ничего нет. Предъявить нечего.

Армейцы пасуют — с таким приёмом они ещё не сталкивались. В это время появляются подполковник Бирман и капеллан. При виде высокого начальства младшие офицеры тушуются окончательно, а группа поддержки мгновенно испаряется — в любой армии каждый унтер знает, что от больших звёзд надо держаться подальше. Командующий поздравляет пехотинцев с Рождеством. Те, промямлив ответное поздравление, уныло ретируются.

Спецназовцы накрывают на стол, начинается трапеза. В присутствии начальства, как мирского, так и духовного, полицейские как на духу исповедуются, откуда они взяли яства. Капеллан с подполковником смеются так, что у них слёзы выступают. Вечер проходит в весёлой и непринуждённой обстановке.

На следующее утро сержанты, решив напоследок вставить армейцам шпильку, развешивают на деревьях таблички «Еда на вынос. Одобрено „Куфутом“» — и стрелки на указателях направлены в сторону офицерского клуба.

Взбешённые лейтенанты решают, что с них хватит, и подают рапорт по команде.

Через день Редлингьюс и Мари приезжают в армейский штаб к подполковнику Бирману по каким-то служебным вопросам. В конференц-зале идёт совещание, дверь прикрыта неплотно и спецназовцы становятся невольными свидетелями того, как командующий с ледяным спокойствием снимает стружку с навытяжку стоящих лейтенантов.

— Зарубите на носу, и чем быстрее вы это сделаете, тем лучше будет для вас, — холодно говорит подполковник. — Вы прибыли в самую мрачную дыру в ЮЗА. Каоколенд — это кладбище для неудачников, наивных дурачков и «тормозов». А если бы это были настоящие террористы? Настоящее нападение? Тоже бросили бы всё и помчались в штаб? И по пути словили парочку мин? Да-да, и валялись бы с дырками в голове… Поздравляю, я не знал, что у меня столько «покойников». Надеюсь, что повторно вас «хоронить» не придётся.

Полицейские внутренне ухмыляются.

— Мой дедушка был родом из Баварии, — еле слышно произносит Редлингьюс. — В семье у нас бытовала немецкая поговорка. Нечто вроде нашей Jysluimer, jyverloor (не зевай! — аф.).

— Это какая?

— Что-товроде In einer großen Familie darf man nicht mit dem Schnabel klappern. (В большой семье… — нем.)

— Это точно, — с серьёзным видом соглашается Мари. — Война всё же. Бдительность — превыше всего!

Все.
Пересказ байки окончил.
Можно пинать

Что интересно, так это то что б попасть на такую войну конкурс среди советских офицеров был больше/выше чем среди абитуриентов в МГИМО или ГИТИС...
Всё лучше, чем всякие Нерчински/Могочи.
Чеки, хрусталь, Шарп.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Годная история. Спасибо. Прочитал с удовольствием.

Пойду ка холодильник проверю, а то кота что то давно не видно...

а ЕЩЕ магдагачи. Дл я человек знающего могочи. 108 ПДП. 7 Гв ВДД.
\

Уже мелькают на границе памяти всякие там Ерофей Павловичи/Давенды/Цуголы/Амазары...
По моему это все хрен знает зачем нужно было.
СССР весь этот милитаристический маразм не спас

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Малярия, ползучие и летающие кусачие твари, куча всяких других гадостей, включая высокую вероятность получить дырку в теле отнюдь не для ордена.

Вы серьёзно всех офицеров Советского Союза идиотами материально мотивированными считаете?

мой дядя в Анголе лет пять от тарабанил, не помню что бы пор очередь желающих упоминал
а вот как съебать от туда- жаждущих вагон
зы в афган штабисты то же не против были скатать, это не по перевалам сайгачить

И да и нет.

Но, скорее людьми думающими что при минимуме усилий уйти на пенсию как можно раньше.
Я, кстати не видел ни одного честного офицера.
Их всех крутили на .... интимном месте, те что правили неуставшину в армии и ВСЕ абсолютно афицеры глотали это дело...
Извините если обидел кого-то.
Гладить сапоги и набивать фуражки силиконов/ватой этого мало.
Как выяснилось чуть позже.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Диагноз.
Говорить с Вами далее не о чем...

Разумеется Вы не помните.
Ничего удивительного.
Это ж не Вы пять лет а ваш дядя там родину защищал.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Как говорится
контр датум нету аргументов...)

Размещено через приложение ЯПлакалъ

херачили этот спецназ только в путь, кубинцы и наши "туристы"
местных вояк- даже толпой назвать- толпу обидеть , массовка для отвлечения

африканские казаки

Сейчас доступны мемуары наших специалистов, работавших тогда в Анголе.
Там про бойцов из ЮАР много написано... Как регулярно пополняли транспорт и легкую бронетехнику Анголы за счёт этих орлов.

Тоже слышал, что Куба там рулила, самые лестные отзывы от преподавателей, которые Африку прошли

обычно, таких называют простым словом провокатор и ставят к стенке
в любой армии и при любой ситуации

“В Африке нет павших солдат, есть только трупы”