Что-то вспомнилось:
"Враг, высверкивающий из мрака горящими глазами и воющий люто, старый и
привычный враг, против которого уберечься можно. Друг, обратившийся во
врага, страшен вдесятеро, встократ! Ибо сила его больше силы твоей, и не
остановится он в безумии и алчи... А остановит его только пастырь благой и
добрый, и излечит болезнь в нем, выбив из тела его больную душу вместе с
бесами, вселившимися в нее. И чем раньше сделает он дело свое, тем больших
убережет. И не будет ему хвалы и награды за это - просто ношу несет, как и
надо нести, не останавливаясь и не озираясь, не блуждая суетным умом в
потемках, а свое-дело делая, от паршивых овец и паршивых псов стадо очищая.
Но горе тому стаду, где сам пастырь болезнь страшную приимет в душу
свою, изнутри паршой покроется и служить бесам станет, вселившимся в него.
Сбросит он крестную ношу свою посреди холода и льда тропы горной,
оттолкнет слабых и малых, и воззрится изнутри доверившихся ему звериными,
лютыми, кровавыми глазами хищника. И заразит он заразою своей псов
охраняющих, вселит в них бесов черной души своей, и начнет творить
дьявольскую потеху, низвергая несчастных в смертную пропасть, вырезая
стадо свое, губя больших и малых, слабых и сильных. И не будет ему
окорота, не будет узды... Горе стаду этому! Горе, ибо пастырь заботливый и
псы охраняющие обратятся в убийц. И кого винить в горе этом - самого ли
пастыря? бесов ли вселившихся в него?! Некому в стаде истребляемом
тешиться поисками виноватых, ибо не дано, ибо обречено уже, ничто не
поможет, не исцелятся бесноватые изверги-убийцы, не придет помощь извне,
некому помочь - один был защитник, и тот врагом стал. Никто и ничто не
спасет...
Только чудо одно.
И случится это чудо из многих тысяч однажды. И обретет один из стада
нарождающуюся душу нового пастыря. И почует в себе силы встать на пути
убийц одержимых. И погибнет он в неравной схватке. Или победит. И
низвергнет в пропасть смертную, адскую извергов. И сам поведет стадо
вверх... поведет, если будет кого вести, если пойдут за ним оставшиеся,
если не разбредутся, не пропадут, если останутся на тропе.
Людские стада ведут по тропам горним во мраке Бытия не благие пастыри.
Ибо алчут со стад шерсти, молока и мяса больше меры своей. Ненасытны и
суетны есть, как и псы их охраняющие - и не от ночных хищников одних, но и
от стад ропщущих. Редко по тропе Бытия идет пастырь праведный и добрый. И
не остерегаются уже люди пастырей неправедных и злых. Привыкли. К беде
своей привыкли, к горю привыкли, к ножам пастырским и ножницам... и потому
молчат в движении своем к лугам, отдают положенное и неположенное:
Богово Богу, кесарю - кесарево. И не ждут беды большей, ибо не знают ее
- кто познал, тот уже в пропасти смертной, оттуда возврата нет. Живые не
знают.
А беда - в пастыре, отдающем паству свою хищникам ночным и лютым, в
пастыре, готовящем пастве бойню кровавую, ибо не пастырь он уже, а враг,
служащий бесам, но властвующий над паствой незрящей и неслышащей. Он не
приходит из ночи, не крадется. Он уже здесь. И он во власти полной. Не по
нему крестная ноша."
© Юрий Петухов "Звездная месть" часть II
yaplakal.com