Наверно, надо начинать не с монбровов, а с тех, кто их крышует. Вот сегодня только слушал интересную аудиокнигу. Приведу выдержку (которая, видать, скоро жизнью станет, заебало уже смотреть, как нас эти чехи режут, как овец, потому как Ваня русский он тихий, он за Сережу и Васю не подтянется, поэтому можно и девушек его насиловать, и самого его резать, а деньги решают все, все равно отмажут). Буковок много, не для беременных и впечатлительных.
Выдержка из книги Рядовые Апокалипсиса:г. Москва, Пожарская улица, 22 марта, четверг, ночь
И задача перед нами ставится серьезная. Мало ли кто там вокруг складов сейчас хороводится. Ладно, если из числа дезертировавших «пепсов» гопники бестолковые: из тех, что в бандиты по конкурсу не прошли и в менты подались. Этих опасаться стоит только гражданским, да и то самым робким и безоружным в придачу, потому как в большинстве своем наша доблестная патрульно-постовая служба боевой подготовкой, мягко говоря, не блещет. А если какие-нибудь опера? Из того же уголовного розыска, например… Да еще и в плотной «кооперации» с бывшим своим «подотчетным контингентом»? Бандиты-то нынче тоже разные, особенно те, которые из отрицаемых официальными властями «этнических группировок». Ну да, конечно: «Преступность национальности не имеет»… Сама преступность – разумеется, это общественное явление. А вот у преступников пресловутый «пятый пункт» никуда не подевался. Мало того, они по признаку этого самого пункта в «стаи по интересам» сбивались, сбиваются и будут сбиваться, что бы там с высоких трибун популисты-политики не вещали. В связи же с происходящим последние лет пятнадцать-двадцать по всему Кавказу, в рядах банд из «горячих южных парней» все больше и больше таких, что почти любого «пэпээсника» на завтрак сожрут сырым, без соли и перца. Потому что, в отличие от доблестного правоохранителя – который и в армии-то не служил, а от нее кося, в милиции отсидеться пришел – вполне реальный и весьма солидный боевой опыт имеют. Раньше их боязнь под суд попасть и на «кичу» загреметь сдерживала, а сейчас, когда государству, похоже, окончательная амба приснилась, с цепи сорвутся – к гадалке не ходить. Нет, в охране складов тоже парни не промах, далеко не те «Яшки с палками» что у вокзалов бабушек с семечками гоняют, но тут помимо качества все крепко упирается в количество. А судя по тому, что решили нас привлечь, у потенциальных нападающих в нем перевес серьезный.
Двое из патрульно-постовой службы, один – из вневедомственной охраны. Конечно, могли быть среди остальных, тех, что в цивильном, и успевшие переодеться, но – вряд ли. Уж больно там рожи были характерные – типичные азербайджанцы с рынков или из каких-нибудь полукриминальных автосервисов. Я во время облав на гастарбайтеров на таких нагляделся. Вызывающе-наглые со штатскими или простыми ментами и мгновенно превращающиеся в тихих и скромных пай-мальчиков, что-то жалобное бормочущих и чуть не в штаны ссущихся от страха при виде омоновского камуфляжа и черных шапочек-масок. Помню, один такой, кажется в Красногорске, чуть не за грудки тряс участкового, который его остановить попытался. Ну не повезло парню: в стоящей рядом наглухо тонированной «Газели», на которую он, скорее всего, и внимания-то не обратил, сидели восемь бойцов ОМОН. Тут мы дверь боковую и приоткрыли. А Антоха Тисов, изобразив на лице самую добрую из своих улыбок, поманил «гордого джигита» пальцем и почти нежно протянул:
– А ну-ка, залезай к нам, дружочек…
Вы бы видели, как его корежило. Он ведь, крокодильими слезами заливаясь, на колени в грязь перед участковым кинулся. Чуть не ботинки ему целовал, лишь бы тот его в «Газель» не отдавал. И это при том, что не дай бог вот с таким «красавцем» какому-нибудь гражданскому в темной подворотне поздно вечером пересечься. Можно не только без кошелька и мобилы, но и без передних зубов остаться. Про то, на что может нарваться в тех же обстоятельствах девушка или молодая женщина, пояснять, думаю, тоже не нужно. Вот такие интересные ребята, вот такая гибкая психология…
И сейчас эти «молодцы против овец» почувствовали силу и распоясались. Конкретно этим, лежащим сейчас перед нами кучей, воняющей свежей кровью и дерьмом из разодранных пулями внутренностей, не хватало для полного счастья только оружия. Нет, пистолетов у них было в достатке и даже пара помповых «Моссбергов-500» нашлась, да еще у троих «оборотней» при себе оказались два «Кедра» и один АКСУ. Но этого банде было мало. Вот и решили они за счет МВД стволами разжиться. Но шедшим к успеху небритым парням в кожаных куртках крепко не повезло – встретился на их пути сводный взвод под командой вашего покорного слуги. На этом все для «гостей с юга» и их, судя по удостоверениям, московских союзничков и закончилось.
– Прекратить стрельбу, – даю я команду в свой «Айком». – Противник воевать раздумал.
Злобный лязгающий сталью перелай пулеметов стих. Внезапно наступившая тишина после их грохота показалась какой-то нереальной. Правда, продолжалась она совсем недолго. Буквально через мгновение сразу с нескольких сторон послышались жалобные стоны раненых, а потом кто-то плаксиво завопил из-за забора:
– Не стырыляйтэ, ми сдаемся! Не стырыляйтэ!!!
– Ты, мля, сперва ствол на нашу сторону перекинь и сам перелезай, а там видно будет! – насмешливо откликаюсь я и снова бормочу в рацию: – Бдительности не терять, если кто-то из них хотя бы поглядит не так – валите с ходу. Цацкаться еще с ними…
Но «гости с юга» весь свой воинственный пыл уже утратили. Да, это вам не чеченцы-шахиды. Те, хоть и отморозки полные, но бьются до последнего, а эти… Одно слово – шушера рыночная. Через бетонный забор перелетают и плюхаются в грязь несколько пистолетов, два помповых дробовика и «укорот».
– Все?!
– Да, все, мамой клянусь!
– Мне твоя мама не интересна. Если соврал – задавлю, как кота помойного. Теперь сами перелезайте.
– Так, орлы горные, – окидываю я взглядом притихших азербайджанцев и киваю в сторону трупов. – Сейчас дружно берем всю эту падаль, и затаскиваем ее назад за забор. Нечего им на дороге валяться, проезду мешать.
Заканчивающие свою работы кавказцы посматривают на нашу троицу с явным испугом. Все-таки чуйка у них звериная: мозгами еще не верят, но инстинктами уже все поняли. А когда я красноречиво повел стволом автомата, будто предложив выстроиться вдоль стены, сомнений у них совсем не осталось. Кто-то глухо и тоскливо взвыл в голос, махавший нам курткой, явно старший среди них, попытался было что-то вякнуть:
– Эээ, ты чиво тваришь? Эта, в натуре, беззаконие! Суд гидэ? Пракурор-шмакурор, адвакат всякий?!
– Ты где таких слов умных набрался, «носорожек»? – равнодушным голосом интересуюсь я. – Какой суд, какой адвокат? Ты про введение чрезвычайного положения по телевизору слышал? Все, кончились игры с адвокатами и «отмазками» за большие «бабки», теперь тут правосудие прифронтовой полосы. Короче, по законам военного времени, за бандитизм и попытку убийства сотрудников правоохранительных органов, находящихся при исполнении, приговариваю вас к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение на месте.
После этих слов взвыли уже несколько голосов, а пытавшийся мне что-то доказать про суд и адвокатов главарь, вытаращив глаза, безмолвно, словно выброшенная на берег рыба, шевелил губами, явно пытаясь что-то сказать, но не находя в себе сил.
– Хорош рыдать! – грубо рявкаю я. – Жили как последнее дерьмо, так хоть умереть постарайтесь, как мужчины!
Словом, встретили бандиты свою смерть вполне достойно, по-мужски, без воплей, мольбы и рыданий. Все нам легче. Стрелять в угрюмо смотрящего на тебя врага всегда проще, чем в заливающееся слезами и соплями, валяющееся перед тобой на коленках чмо.
г. Москва, Садовое кольцо – Триумфальная площадь – Пожарская улица,
23 марта, пятница, день – вечер
Сколько я служу, столько и убеждаюсь в одной очень простой, но неоспоримой истине: у наводчика БТР есть все, а если он говорит, что чего-то нет, значит, ему просто жалко отдавать. Вот и сейчас, стоило мне поинтересоваться, имеется ли в нашем бронетранспортере хороший крепкий трос, наводчик Рома Ершов задумчиво сплюнул себе под ноги и спросил в ответ:
– Зачем?
– Вот этих выродков вешать, – зло бросил я.
Ершов понимающе кивнул.
– А пристрелить не проще? Трос новый почти, жалко.
– Пуля – это честная смерть для честного врага. А эти гниды подобного отношения не заслужили. Значит, будем вешать. Как раз вполне для предателей смерть подходящая.
– Угу, – снова сплюнул Рома, – понял. Сейчас найду.
С этими словами он нырнул через боковой десантный люк в нутро «восьмидесятки» и чем-то там загремел.
– Только нужно им будет кляпы забить потуже и руки за спиной связать. Мало ли… – донесся до меня его приглушенный и частично заглушенный лязганьем каких-то железок бубнеж. – А ну как сорвутся…
Мысль наводчика я уловил.
– Потом дострелим, чтоб уже ни для кого опасными не были. Но сдохнут они в петле.
Возможно, я переборщил. Возможно, стоило их просто к ближайшей подходящей стенке «прислонить». В конце концов, если б давешние, напавшие на нас вместе с бандой азербайджанцев дезертировавшие милиционеры попались нам живыми, я вряд ли стал устраивать что-то похожее. Но тут была большая разница: горцы напали на нас, а не беззащитных гражданских. Тогда у меня было куда больше сочувствия к ближним, даже если эти самые ближние хотели мне причинить вред, не совместимый с жизнью. Впрочем, наверное, стоит обо всем по порядку.
Когда этот пацан выскочил из арки старого, сталинской еще постройки, жилого дома на Садовом, по которому наша «броня» шла в сторону Триумфальной площади, и кинулся едва ли не нам под колеса, я его чуть не пристрелил от неожиданности. А тут еще разодранная куртка, грязные джинсы и залитое темной, почти черной кровью лицо. Но, не успев даже вскинуть автомат, сообразил, что кровь до сих пор весьма обильно течет из раны. Да и руками он уж больно осмысленно машет. И только пару секунд спустя, сквозь рычание дизеля, расслышал, что он еще и кричать пытается, зовя на помощь. Выходит, правда, не очень: после удара прикладом по горлу не то что кричать – хрипеть больно, но про приклад мы уже позже узнали. Пока я уяснил только, что он не один и его друзья очень нуждаются в нашей помощи. Парень пытается сказать что-то еще, но его сипение мне почти не слышно и времени на разговоры, судя по тому, как он выглядит, у нас просто нет. Несколько отрывистых команд в рацию, и бронетранспортеры, едва не чиркая бортами по стенам, втискиваются через слишком узкую для них арку во двор. А там… Художник Репин, «Приплыли», картина маслом…
Понять, что именно там происходит, несложно. Трое вооруженных огнестрельным оружием здоровых лбов на «четырнадцатой» с сильно помятыми и испачканными кровью мордой и капотом, похоже, только что вполне успешно «отжали» у кого-то старенький, но вполне бодро выглядящий «Шеви-Блейзер». И теперь, почти не обращая внимание на избитых в кровь хозяев, перекидывают из «жигулей» в просторный багажник джипа свои пожитки. В Уголовном кодексе это явление называется «разбой» – открытое хищение чужой собственности с применением насилия или угрозы его применения. Хотя какие уж там угрозы. Судя по всему, выскочивший под колеса нашего бронетранспортера паренек – едва ли не наименее пострадавший. Остальные выглядят и чувствуют себя куда хуже. С чего я так решил? Ну хотя бы с того, что он, несмотря на нехорошего вида рану, все же на своих двоих вполне шустро бегает, а не скрючившись на асфальте лежит, дыша через раз. Но это про мужскую половину потерпевшей компании. Девушек, довольно миловидных, как я успел разглядеть, – почти не били. Но, судя по их виду и состоянию одежды, – лучше бы избили. Так, теперь еще и статью «Изнасилование» плюсуем. Самое же мерзкое в этой ситуации, что на всех трех лбах – серая милицейская форма. И оружие в их руках – явно табельное, да и автомобиль, судя по раскраске и номерам, частным быть не может.
– А ну, замерли! Стволы на землю, руки в гору!
Нет, прав был старина Аль Капоне: «Добрым словом и пистолетом…» А уж если вместо пистолета – глядящий собеседнику точно в лоб раструб четырнадцати с половиной миллиметрового КПВТ… Тут можно вообще о чем угодно договориться. Троице «серых братьев» спорить с крупнокалиберным аргументом явно не хочется, и они аккуратно складывают свои пистолеты и одну на троих «ксюху» под ноги.
– Ну и какого рожна тут происходит?
Я, как уже и сказал, сам отлично понял, что тут творится, но догадался – это одно, а вот подтверждение от участников событий получить – совсем другое.
– Да нормально все, коллеги, расслабьтесь, – пытается «распедалить» ситуацию молодой нагломордый старлей, судя по шеврону, из ППС.
– Пасть захлопни и не дергайся! Твои, сука, коллеги под Тамбовом в овраге кобылу доедают.
«Пепс» сразу сник и послушно замолчал. Ну да, хоть и сволочь, но не дурак и прекрасно понимает, чем подобные «шалости» сейчас для него и подельников его закончиться могут. Ну, раз понял, так и стой, переваривай, шансы свои небогатые прикидывай.
– Они машину нашу отобрать хотели, – натужно сипит выскочивший на нас из арки парень.
– Погоди, – обрываю я его. – Вальмонт! Санитарная сумка у тебя?
– Ага, – отзывается наш внештатный взводный санинструктор, высунувшийся из люка БРДМ.
– Давай сюда, тут сразу несколько кандидатов на первую помощь! А ты рассказывай, – киваю я охрипшему. – И тебя как звать, кстати?
Парень представляется Кириллом. Когда они уже загрузились в «Блейзер», во двор вползла сильно битая патрульная милицейская машина. Вползла и заглохла. А Кирилл продолжает рассказывать. О том, как они сначала сильно обрадовались, и о том, как те, от кого ждали помощи, под стволами выкинули их из внедорожника, разоружили, избили… Про девушек он ничего не говорит, только беспомощно разводит руками, но тут и без слов все понятно. Ему почти в самом начале потасовки влупили прикладом «укорота» сначала в лоб, а потом по кадыку. И после того, как он, заливаясь кровью и слезами, задыхаясь, рухнул на землю, уже не трогали. Видно, посчитали, что сам концы отдаст. Зачем на такого время и силы зря тратить? Действительно, там ведь и поинтереснее дела были… Ну а Кирилл, когда понемногу пришел в себя, так и лежал, не подавая вида, что очухался, а услышав наши двигатели, решил, что терять уже один черт нечего и, пока на него не глядел никто, бросился через арку на Садовое в надежде найти там помощь. И нашел там нас.
Нет, вот же ж суки, мля! Ведь и сам изначально отлично понимал, что такие ухари обязательно появятся, и даже три тела в милицейских бушлатах среди трупов в банде азербайджанцев я видел… Но все равно воспринимал это как-то отстраненно, без эмоций. А вот как эти рожи самодовольные, с которых, кстати, нагло-хамское выражение давно сползло, уступив место нешуточному испугу, увидал, так просто взбеленился.
Вы ж, твари, Присягу давали! Вы ж законность защищать не щадя жизни обещали! Хотя о чем я говорю? Какие там Присяга, долг, честь?.. У этих моральных уродов и понятий-то таких в головах не было никогда, одно бабло на уме. Многим раньше мозги на место вправить помогала служба в армии, если в нормальное подразделение попал. Только то – раньше. А сейчас в армию ходить немодно, сейчас понятия простые: «Армия – это для лохов, нормальные пацаны – «косят». Вот и набрали в органы целую толпу «нормальных пацанов», у которых в головах только жажда власти и наживы. Из которых, случись чего, самые что ни на есть конченые твари и получаются, поскольку к тому, что они – власть, привыкли очень быстро, но вот то, что власть – это не только права, но еще и куча обязанностей – так и не поняли. Да и не собирались понимать, как мне кажется. Кроме своего «я», ничего ценить и уважать просто не умеют. Не обучены. Вот оно, это самое «чего» и случилось. И те, кто хоть что-то из себя представлял, или погибли уже, людей спасая и свой долг выполняя, или, как мы, до сих пор этим занимаются. А эти втихаря покуролесить решили, значит? Да не вопрос! Только за все отвечать нужно.
– Как они, Жень? – оборачиваюсь я к уже закончившему с потерпевшими Вальмонту.
– Жить будут. Пара трещин в ребрах, одно сотрясение, гематомы, ссадины. Ну и у девчонок…
– Я понял. Значит, сейчас вы все, – обвожу взглядом приходящих в себя «скубентов», – грузитесь в свой джип и едете за нами на Триумфальную. Там врачи МЧС, они вам точно помогут. Но это чуть позже, пока нужно еще с одним вопросом разобраться.
Кинув мрачный, не предвещающий ничего хорошего взгляд на совсем притихших и даже как-то в росте и фигурах потерявших старлея и двух его подчиненных-подельничков в сержантских погонах, направляюсь к нашей «восьмидесятке» и легонько несколько раз бью прикладом по крышке бокового люка. Секунды через три ручка на крышке поворачивается, и из-под брони выглядывает наводчик Ершов.
– Чего тебе?
– Рома, у тебя бухта веревки толстой и крепкой или альпинистского троса-статики есть?..
С бывшими коллегами тянуть не стали, наскоро связали на длинных кусках троса три скользящих петли, может, и не совсем правильных, ну так мы не палаческому ремеслу, а горно-высотной подготовке обучались. Этим и таких за глаза хватит. Перекинули концы через весьма удачно проходящую вдоль стены на уровне второго этажа толстую, лохматую от бесчисленных слоев покрывающей ее отшелушивающейся краски трубу. Эх, жаль, табличку сделать не из чего! Ну да ничего, мы и без таблички, народными методами. Когда ноги вздернутых перестали дергаться в конвульсиях, я подобрал с земли обломок красного кирпича и, брезгливо обойдя свежие лужи мочи на асфальте, крупными буквами вывел прямо на стене: «Грабители и насильники».
Это сообщение отредактировал elgato - 12.09.2013 - 20:35