Вот и прошел еще один год со дня жуткой трагедии, случившейся в небе над Ярославлем 7 сентября 2011 года. Самолет Як-42, следовавший в Минск, рухнул, не набрав нужной высоты, сразу после взлета в двух километрах от аэропорта Туношна. Авиакатастрофа унесла жизни 44 человек, в том числе 37 членов хоккейной команды «Локомотив», летевших в столицу Белоруссии на первую игру сезона.
Единственными, кому удалось выбраться из горящего лайнера, были хоккеист ярославской команды Александр Галимов и инженер по эксплуатации воздушного судна Александр Сизов. Спасти любимца ярославской публики Сашу Галимова, получившего ожоги 90 процентов тела, врачам не удалось. А вот Александр Сизов, доставленный в институт Склифосовского с травмой головы, переломами и ожогами, благодаря неимоверным усилиям медиков сумел выкарабкаться и снова встать на ноги. Долгое время он сторонился журналистов и лишних расспросов. Но нам удалось разыскать Александра Борисовича, который согласился ответить на несколько вопросов.
Признаться, найти Сизовых было не так уж и сложно. Семья как жила, таи и живет в своей квартире в подмосковном Жуковском. На наш звонок по домашнему телефону ответила супруга Александра Светлана Константиновна. Узнав, что мы хотим поговорить с Александром Борисовичем, сразу же передала ему трубку.
– Алло! – раздался мужской голос на другом конце провода.
– Здравствуйте, Александр Борисович! Как ваше здоровье?
– Да ничего, нормально.
– Чем сейчас занимаетесь? Работаете?
– Да, работаю авиационным механиком в ОКБ имени Яковлева.
– Значит, не бросили авиацию?
– Нет. А зачем ее бросать? Столько лет ей отдал. Но больше не летаю. Хвaтит, отлетал уже свое.
– Вы долгое время не общались с прессой. Почему?
– Просто пресса себя плохо вела. Но я ни от кого не прятался. Как жил, так и живу в Жуковском. Да и после годины интерес ко мне у журналистов значительно снизился.
– Пластических операций тоже не делали?
– Нет, мне делали пластические операции по пересадке кожи. Но внешность я не менял. То есть лицо какое было, такое и осталось.
– А страховку вам выплатили?
– Если это можно назвать страховкой, то выплатили.
– А сейчас вам финансовую помощь какую-нибудь оказывают?
– Нет. Да я в принципе сейчас ни в какой помощи и не нуждаюсь. Работаю, сам зарабатываю.
Вспоминать о том трагическом сентябрьском дне Александр Борисович не любит. Это стало сразу понятно по изменившейся интонации его голоса.
– Я ничего нового вам все равно не расскажу. Был обычный день, обычный рейс. Последнее, что я запомнил, когда находился в салоне, – лайнер начал сваливаться на левый борт. Потом удар – и я потерял сознание. То, что я выжил, просто какое-то чудо. При таком-то ударе, когда от самолета в буквальном смысле ничего не осталось!
– Вы почувствовали, как лайнер задел мачту радиомаяка?
– Нет, я не почувствовал никакого удара.
– Вы целый год летали с «Локомотивом», наверняка знали многих лично…
– Да, конечно, я был знаком со многими ребятами. В самолете передо мной всегда сидел Иван Ткаченко, а напротив – техник команды Александр Беляев. С ними я часто разговаривал во время полетов. Кроме того, рядышком сидели Александр Галимов и Володя Матюшкин (инженер по наземному обслуживанию лайнера).
– Что вы чувствовали, когда очнулись в больнице?
– Сложно сказать, какие тогда я испытал чувства. Первые две недели я постоянно был под наркозом или наркотиками.
– Вы встречались с родственниками погибших ребят?
– С родственниками членов экипажа, разумеется, я поддерживаю связь. Мы встречаемся, общаемся. А с семьями ребят из «Локомотива» встретиться возможности не было.
– А в Ярославль не хотите приехать?
– Я приезжал в прошлом году перед годиной. Может быть, приеду и в этом.
– Боль внутри вас за два года попритупилась? Немного оправились от трагедии?
– Нет. Я думаю, что от этой трагедии нельзя оправиться.
yaplakal.com