- Все. Автопилот. Можно расслабиться.
- Почему вы не пользуетесь голосовым управлением?
- Чтоб не реагировать на бородатые страшилки.
- Но разве он не настраивается на ваш голос?
- Это понятно. Настраивается. Я, на самом деле, хамлю. Просто с клавиатуры удобнее.
- А. Хамите.
- Точно. Вас картинки со смеющимися детьми не интересуют? Недорого отдам. По минус-наказанию каждую.
- Но если вас поймают, то оштрафуют на два наказания за каждую? Это же бессмыслица!
- Чушь. От наказания меня не убудет. А на минус-наказание можно в комнату смеха сходить. Посмотреть на смеющихся дам.
- Так вы, выходит, антисоциальный тип!
- Не менее антисоциальный, чем вы, благочестивый.
- Это почему?
- Вы со своим благочестием нахапали столько минус-наказаний, что вам их за всю жизнь не истратить!
- Я оставлю их детям, скоро будет восстановлен закон о праве наследования, чтобы можно было передавать минус-наказания детям.
- Ага. И выбранные вами дети никогда не почувствуют обжигающего прикосновения хлыста, никогда им не будут загонять иголки под ногти, никто не будет закапывать кипящее масло в их очаровательные глазенки. Вы педофил?
- Я?.. С чего вы так решили?
- С чего? Я думаю, вы хотите протащить этот закон, а потом прийти к своим детям и сказать им: смейтесь, дети, теперь вас никто, кроме меня наказать не сможет!
- Хмм... Но я ведь не покупаю ваших картинок.
- А зачем вам это? Вы можете подкарауливать детей в раздатчицах пирожных, собирать их и говорить: дети, чего вам не хватает для праздника? пирожные есть, мороженное, соки и лимонады тоже есть, но это не праздник? какой же праздник без смеха? Смейтесь, дети, я дам вам сто минус-наказаний, каждый из вас сможет улыбнуться по целых четыре раза! И заржете так заразительно.
- Несчастный. Мучаетесь. Скажу вам, как человек опытный, это очень быстро надоедает.
- Правда? Не верю! Все вы, благочестивые подонки, так говорите. Чтобы простому человеку не так завидно было.
- Простой человек! А кто вам мешает стать благочестивым?
- Только не надо меня тут разводить на вашей вонючей минус-наказанской мечте! Знаю я. Все просто: месячная школа, двухнедельные курсы и трехсекундная лекция аж на самой старушке-Земле! Ну не у всех есть способности к этому вонючему благочестию! Я полжизни проведу под хлыстами, чтобы отмытарить эти школы-курсы-лекции, а толку будет ноль!
- Неизвестное всегда пугает. Я вас понимаю. Но посмотрите сюда.
Господин Останкин отвел манжету своего робокостюма. Страшный красный шрам образовывал браслет на стыке руки и кисти господина Останкина.
- Что это? - изумился Доктор Философии.
- Ампутация кисти без наркоза. Четырежды за полгода благочестия.
- Хо! Так вы - наш. Драный пес! Сейчас я вам свои регалии покажу.
Доктор Философии стремительно поднял подол юбки. Бедро Доктора Философии представляло из себя сплошной шрам. Кое-где кашицей свисали кустарно зашитые ткани. Фиолетовый набухший фурункул красовался под коленкой Доктора Философии. Венчало картинку разноцветное клеймо на внутренней стороне бедра.
- Хлыстование, каленое железо, зубчатые дубинки, - комментировал Доктор Философии, - а фурункул... шурупы, которые мне под коленные чашечки ввинчивали, оказались нестерилизованными.
- Да. Понимаю. Все на ходу делается, - господин Останкин снял нижнюю часть робокостюма. - Я-то на ампутациях специализируюсь.
Длинные ровные ноги господина Останкина покрывали кольца шрамов.
- Вот это - обычная пила. Долго и очень болезненно. Вот это циркульная пила. Быстро, но умопомрачительно горячо. Это - топор. Боль остается надолго.
Доктор Философии хмыкнул:
- Вот, что значит благочестивый! За тысячу минус-наказаний любой орган можно обратно пришить. Лучшие микрохирурги в вашем распоряжении!
- Вы опять о своем?
- Ладно. Не буду. А вот верхняя часть у меня так себе.
Докто
yaplakal.com