Все получилось "как всегда" Александр Желтоухов, снайпер подразделения "Альфа":
— 14 июня были на дежурстве — прошел слух, что где-то захватили город. Мы, мягко говоря, удивились и не поверили. Ладно, самолет могут захватить, но город... Такого в мировой практике терроризма не было. Потом поняли, что, может, так оно и есть. Шла война в Чечне, а от чеченцев можно чего угодно ожидать.
В 3 часа дня нам поступил приказ получить боекомплект и надеть специальную форму. К этому времени мы уже знали из СМИ, что чеченцами захвачен город Буденновск. К отправке подготовили 143 человека. Мы вылетели с военного аэродрома в Чкаловском на Ил-76 в 23 часа. Сели на военном же аэродроме неподалеку от Буденновска спустя три часа. Нам сказали, что, возможно, придется принять бой прямо по ходу продвижения.
Была абсолютно черная ночь — ничего не видно вокруг, жарко. Знаете, какие бывают ночи на юге. Мы ехали и гадали: с какой стороны дадут "отмашку" занимать боевые позиции. Приехали к зданию МВД и тогда уже получили подробные сведения о том, какова обстановка на самом деле: захвачена больница. Местные власти привезли нам еды (многие не успели поесть в Москве): колбасы, хлеба и газированной воды "Земляничка". После командиры сказали нам отдыхать до утра — ребята расположились на земле возле автобусов.
С утра мы разделились: основную массу бойцов повезли в школу, а наиболее опытных снайперов бросили к больнице. Мы должны были разведать обстановку: где и как можно подойти к зданию, расположение огневых точек. Была поставлена задача определить, по каким направлениям можно штурмовать. Нам объяснили, что с тыльной стороны больницы, со стороны оврага, практически нет чеченских постов. Мы с напарником половину пути до этого места просто прошли пешком, попали под обстрел: чеченский пулеметчик пристрелял место со стороны ворот. Там, кстати, потом он милиционера застрелил — тот вышел покурить, думал, запрет его не касается. Сигарету из рта не успел вытащить. В общем, оползли мы больницу со всех сторон.
Нам сказали, что постов на пути нашего следования нет. А мы видим: вооруженные люди стоят — пулеметчик и автоматчик. По рации связываемся со штабом. Точно, говорят, никого там быть не должно. Но у нас сомнения все равно, тем более что видим: они — в бронекасках, а чеченцы таких никогда не носили. Напарник берет на прицел пулеметчика, а я ползу ближе, к стене за туберкулезным диспансером. Заговорил с ними — автоматчик сразу скатился в боевую позицию. Выяснилось, что это бойцы из нашего краснодарского подразделения.
Сменили нас почти перед самым началом штурма, и мы встретились с основной группой. Узнали, что кроме нас приехали спецназовцы МВД, группа "Вега" (бывшее диверсионное подразделение КГБ, теперь тоже спецназ МВД).
Стало ясно, что штурма не избежать. Но когда он будет, никто не знал до самых последних часов.
Нас спросили, что нужно для штурма. Мы запросили технику: несколько БМП, БТР, специальное оборудование. Чуть забегая вперед скажу, что все получилось как всегда. Технику какую-то дали, но она, как уже во время штурма выяснилось, воевала еще в Афганистане и потому была практически в нерабочем состоянии.
Решили поступать так: основной удар во время штурма наносим мы, а войска оказывают нам поддержку. То есть вначале должны были идти войска МВД, создать нам плацдармы для накопления и дальше, во время нашей работы, поддерживать огнем. Но получилось так, что вышли мы вместе, а прикрытия от них практически не получили.
16 числа днем нас собрали в интернате. В 18 часов руководство — Степашин, Ерин, Егоров, Сосковец — начало совещание, а мы стали готовиться к штурму, приводили в порядок оружие и спецсредства. Где-то в два часа ночи был отдан официальный приказ о начале штурма в 5 часов. Снайперы выдвинулись на позиции сразу. Группами по два человека мы окружили больницу.
Я встал в пару с нашим бойцом из Краснодара. Наша позиция была со стороны телевизионной вышки и главного входа — по этому направлению должна была выдвигаться краснодарская группа. Мы вышли по садам и залегли прямо в поле. Время было уже 3 часа, по полю ползли мы очень медленно, ведь наше передвижение хорошо просматривалось из окон.
В 4.45 я получил запрос от краснодарской группы, готов ли я начать огонь и прикрыть их. Я сказал, что готов, вижу все хорошо, но еще не наступило время штурма. И буквально через пять минут началась стрельба со стороны войск МВД. Я повернул голову назад, смотрю: по полю несется краснодарская группа. Но не стреляя, а просто перебежками, в шахматном порядке, и несут лестницу — первый этаж чеченцы завалили матрасами. Пробегают мимо меня, абсолютно не замечая,— я был в специальной маскировке. Со стороны больницы началась автоматная стрельба. Я прицеливаюсь, валю одного человека и сразу второго, который вместо него появился. И после этого начинается такая стрельба, что у меня на бруствере (я выбрал естественную ложбинку в поле) земля просто закипает от пуль. Рядом стояла железяка какая-то, вроде железнодорожной рельсы, так ее тоже сразу в нескольких местах пробило пулями. Я удивился: не должны были они меня заметить. Сменил позицию. Спереди обстрел прекратился, но тут закипел песок с тыла. Вот, думаю, интересно, как это с тыла меня достают? Делаю запрос, мол, кто у меня находится сзади. Свои. Летчики местные. Потом мне рассказали наши бойцы, которые после моего запроса туда побежали. Приходим, говорят, а они совершенно пьяные. Объясняют: "У нас в больнице друзья в заложниках, их сейчас расстреляют за то, что вы штурм начали". В общем, еще минут пятнадцать я там ползал под пулями родными, пока наши не разобрались.
Тем временем краснодарцы подобрались вплотную к больнице. Там стоял забор такой, из сетки. По сценарию штурма должен был подойти БТР и проломить эту сетку, но он задержался. Они стоят там под шквальным огнем. Я чем могу им помогаю, веду огонь по всполохам выстрелов. Наконец выехал транспортер. Только он появился и дал первую очередь, тут же со стороны больницы — выстрел из гранатомета. По нему не попали, но он задрал ствол вверх, пулемет заклинило — технике-то уже чуть ли не тридцать лет. Смотрю, у водителя "очко" сыграло и БТР стал отползать назад. Он, конечно, мог продавить забор и так, без огневой поддержки, будь водитель поопытнее. Его сожгли, конечно, потом бы, но и дело сделать, и спастись при определенной сноровке можно было бы. Краснодарцам же пришлось сменить позицию: они откатились под укрытие и оттуда продолжили вести огонь.
Я понял, что штурм захлебнулся в тот момент, когда отошла краснодарская группа по моему направлению. Я же пролежал на точке еще пять часов после того, как прекратились боевые действия. 35 градусов жары, я в полном снаряжении, шевельнуться не могу — заметят и накроют. Попросил по рации, чтобы проехал по полю БМП и я под его прикрытием смог бы уйти. Смотрю: выезжает на поле машина и медленно движется по направлению ко мне. А у меня связи с ним нет — рации абсолютно разные, как вы понимаете. Вот, думаю, в начале свои не подстрелили, так теперь раздавят. Но все обошлось: из штаба его сориентировали, он остановился в 10 метрах от меня и начал стрелять поверх больницы, для острастки. Я подскочил к нему сбоку, постучал по кожуху гусеницы. Развернулся люк в сторону больницы, оттуда высунулось узкоглазое лицо: "Здрастье". В общем, вышел я под прикрытием брони с поля.
Нас отвели обратно в интернат и выяснилось, что мы потеряли троих убитыми и порядка 15-17 человек ранеными. Тогда же мы узнали, что Черномырдин ведет переговоры с Басаевым по телефону. Но лучше бы он сам сюда приехал.
Тем не менее 18-го снайперы получили устный приказ занять боевые позиции и работать "в свободном поиске". Но начать мы так и не успели: начались переговоры на месте, и приказ отменили.
Мы вернулись в Москву, хоронили товарищей. На поминки приехал Степашин, в его глазах стояли слезы. Тогда он сказал нам, что подаст в отставку. Так и сделал, оказался человеком чести.
https://www.kommersant.ru/doc/200142
yaplakal.com