Как содержат задержанных в протестах в РБ

Сразу хочу подчеркнуть, что не хочу тут вести полемику на тему "ну они же находились (вышли) в район протестов и силовиков. Просто потому, что у всех этих людей из оружия были ногти, зубы да волосы на себе. И что бы они не скандировали - за подобное нельзя калечить и издеваться. Кто считает иначе- вы слишком увлеклись чтением Маркиза де Сада. Ну и желаю испытать на себе нечто подобное.

1) Сергей Подалинский, 38 лет, спортсмен, много лет играл в Национальной сборной по мини-футболу, трехкратный чемпион Беларуси, трехкратный обладатель кубка. Его задержали недалеко от гостиницы «Юбилейная» в ночь с 9 на 10 августа, освободили 11 августа.
— Мы с женой уже после всех атак и взрывов у стелы возвращались домой из того района, спрашивали у сотрудников правоохранительных органов, как безопасно пройти к машине. Подсказали — не только нам, но и сильно перепуганной женщине на велосипеде. У проспекта Машерова стояла группа сотрудников ОМОН, достаточно большая. Подошли к ним спросить, как двигаться дальше. Они женщинам сказали проходить, а у меня проверили документы.

Заломали руки и закинули в автобус. Возмущались, почему мне требуются перемены, почему на мне белая майка. У меня белая майка с орнаментом, купил ее в государственном магазине у государственной фабрики. Я ответил, что мы живем в стране, где ты имеешь голос и можешь высказывать свое мнение. Били всех и возмущались: «Какие вам нужны перемены? Нате вам перемен!». Но прямо зверства в автозаке не было, один командир даже попросил: «Помягче». На майке остался след от берца — оформлю в рамочку на память.

Отвезли на Окрестина в автозаке. Там, если честно, какой-то творится ад. Так поступать нельзя с гражданами своей страны. Мы часа три стояли на коленях вдоль забора, туда привозили новых и новых людей. На просьбы попить воды, пойти в туалет, люди в ответ получали только дубинкой. Контроль времени уже теряешь. Часа три — четыре мы провели в таком положении. Причем они постоянно кричали, что мы "тварье" и нас бы расстрелять.

Потом завели в камеры, в нашей был 21 человек, а она рассчитана на четверых. Ужасно жарко, только маленькая дырочка в окошке. Люди бедные потеют, ты пьешь исключительно воду, тебя никто не кормит.

Прошло часов 14−15, сказали подписывать протоколы. Подпишешь — штраф две базовые, нет — 15 суток. Народ начал рассуждать, что надо бы протоколы почитать. «За 15 суток почитаешь», — отвечали. Услышали, что в соседней камере как будто отпустили девчонок, подписавших протоколы. Порадовались и согласились подписать, отказалось только человек пять. Протоколы подписаны под копирку: был там в 22, кричал «Жыве Беларусь». Я в 22 часа еще был в очереди на участке для голосования, как так? Отвечают: «Подписывайте, это формальности. Нет времени, много работы.

Нас вывели из камеры. Мы были воодушевлены. А дальше — на колени, вперед, бегом, на третий этаж. И запускают в камеру, где еще сидит 17 человек! Нас становится 38, камера снова рассчитана на четверых. Закрыли двери. В следующий раз пришли часов через 11,12. Там невыносимо дышать, люди стоят как в метро в час пик. По очереди присаживались на кровати. Просили, может, придет сотрудник открыть окно в коридоре, чтоб хоть какой-то сквозняк был. На какое-то время открыли. Вода из крана там была.

В камере выяснилось, что у одного мужчины, который там находится, перелом. Он просил врача, но за сутки, что я с ним провел, врача не привели. Он рассказывал, что кость как-то внутрь ноги засунул, еще в свой первый день. И нога отекла — синяя, большая. Ему было плохо, но сидел, как будто уже привык. У кого-то из нас был нимесил — мужчине на какое-то время полегчало.

Среди нас был и аккредитованный наблюдатель. Он работал на избирательном участке и сам вызвал милицию, чтобы установить факт правонарушения. В итоге забрали самого. Он не ел ничего еще с утра 9 августа, поэтому был еще более голодный, чем мы. Один раз обратился по поводу питания — ему сказали нет. Это я очень мягко. Был парень с двойным гражданством, второе — израильское. Он сидел в кафе, вышел покурить, а назад уже не зашел — забрали на Окрестина. Кто-то еще попал туда, несмотря на то, что в два часа возвращался с работы — с ночной смены.

На следующий день начали вызывать по одному — два человека на суды. Некоторые возвращались буквально через 5 минут — 14 суток. И тогда все поняли, что нас банально, примитивно обманули, несмотря на подписанный протокол.

Из всей компании в 38 человек только двое получили штраф, в том числе я. Там не было людей, которые плохо выглядят, каких-то странных типов. Видели девчонок — они стояли гордые и очень мужественные, еще за нас переживали. Среди них была беременная девушка, как потом выяснилось.

В такое ситуации ты чувствуешь себя бесправным существом в клетке, 11-го числа меня освободили. Почти что двое суток провел без еды. Мне намекнули, что жаловаться не стоит.

Больше всего шокировало отношение. Так относятся к людям, вина которых даже не доказана. Да если и доказана — нельзя. Унижения, постоянные оскорбления. Я смотрю сейчас на кадры задержаний и сразу наворачиваются слезы, потому что прекрасно представляю, что со схваченными будет потом.

2) Карина, студентка, имя изменено по просьбе героини материала. Задержали 9 августа в центре Минска, отпустили 11-го. Говорит, не была участницей протестов.

— Мы с друзьями просто искали, как добраться до метро, чтобы доехать домой. Спрашивали у сотрудников ОМОН, как добраться, чтобы нас не задержали. В какой-то момент подъезжают машины, выбегают омоновцы, начинают просто бить людей, заламывать. При мне девушку, которая ехала на самокате, одни тащили за волосы, а другие омоновцы стояли и смеялись. Я не выдержала и спросила: «Почему вам смешно? Что вы делаете?». Один меня повалил на землю и я поцарапала руку об асфальт. Нас собрали в автобусе желтом и привезли в час ночи на Окрестина.
Обращались ужасно. На входе стоял жестокий мужчина, который хватал за шею и кидал нас в стену. Мы становились, смотрели в пол и держали ноги на ширине плеч. Начали оформлять, девочки лифчики сдавали, телефоны, после осмотра повели в камеру.

Сначала там было 13 девочек, в камере на четырех человек. Стояли столы, туалет. Все жутко воняло, там бегали тараканы, клопы. Нас двое суток не кормили. На это нам отвечали: «Нет, (мат), будете знать, за кого голосовать!».

Думаем: переживем день — нас отпустят. Потому что среди нас было много девочек, которых забрали прямо возле дома.

Мы просили туалетную бумагу, воду. Нам говорили пить воду из-под крана. Она жутко воняла хлоркой, мы боялись. Не было туалетной бумаги. У некоторых девочек начались месячные, они просили дать хотя бы что-то. Им говорили, с оскорблениями: «Подтирайтесь своими майками!». Тогда девочки либо брали газету, либо пачкали белье, а потом снимали его, стирали и просто ходили, укутавшись в майку.
На следующее утро заставляли подписывать протокол. Если не подпишем, закроют на 15 суток. Я попросила ознакомиться с протоколом. Мне угрожали: «Подписывай, иначе я тебя (мат) и посажу еще». Вот так мне ответили. Я плакала и не знала, на что я вообще подписывалась.

Обещали, что отпустят в ближайший час. Мы надеялись, что скоро выйдем, потому что больше суток не ели. Все голодные, голова кружится, в камере душно, нас 13. Но нас перевели в другую камеру, там было 20 человек, — в итоге 33. На всех шесть кроватей.

Там было всего 6 спальных мест. Кровати двухъярусные. Мы вообще не знали, как спать, сидеть, жутко, душно, не было еды. Кружились головы, звали врача, врача только через двое суток привели. У меня кружилась голова от того, что я не ела и мне просто принесли валидол (с 10-го на 11-е число).
Чтобы был воздух хоть какой-то, нам открывали в камере «кормушку». Угрожали, что при плохом поведении вообще перекроют воздух. Мы уточнили, что же такое «плохое поведение». Оказалось — вызывать врача. И «кормушку» закрыли. Мы садились к окну и видели людей снаружи, как они стоят и кричат.

Потом к нам в камеру привели еще трех девушек. Это наблюдатели, которым дали по 7 суток, несмотря на то, что был адвокат. Этим девушкам повезло — им родители успели передать хоть какие-то вещи. Одна поделилась орешками. Мы все по орешку съели и почувствовали хоть какое-то облегчение.

Родители все это время меня разыскивали.
11 августа был суд. Судья мужчина давал штраф. Судья женщина - 5, 7, 9 суток. Мне повезло. Мне дали штраф 20 базовых. После суда выдали официальное предупреждение прокуратуры — если еще раз задержат «на митинге», то будет уголовка. Мне очень страшно, я мечтаю уехать из этой страны.

Я хотела бы обжаловать решение суда, но пока не знаю, как это сделать. Еще мы с девочками из камеры собирались писать жалобу в Следственный комитет, но немного подожду.

3) Виталий Савко, 39 лет, работает полиграфистом. Его задержали примерно в 20.30 10 августа на пути к Дворцу спорта, освободили 12 числа.

— Выскочили три омоновца и оттарабанили в автозак. Перед этим «прописали» как положено. В автозаке пол в крови, поставили на колени.

Привезли на Окрестина. Там, согнувшись ласточкой, мы бежали на досмотр. Пока бежали, нас били дубинками. Если кто-то падал — того фигачили жестко.

Потом нам дали маленькие мешочки, надо было выложить вещи из карманов. До колена снимали штаны, трусы — более тщательный досмотр. Потом нас всех погнали во двор.

Двор это каменный мешок: четыре бетонные стены, бетонный пол и решетка под открытым небом. Мы измерили — это метров 30 квадратных, а нас там было 80.

28 часов мы в этом дворике стояли. Возможности сесть особо нет, стоя. Нас привезли, может, в 21.30, а первый раз сводили в туалет на следующий день в час дня. Всего за эти 28 часов централизованно водили в туалет два раза, а третий раз — только тех, кому уж очень-очень хотелось. Туалет где-то семь квадратных метров, туда нас забивали по 20 человек и давали 15 минут. Приходилось справлять нужду по двое, чтобы успеть.

Воды на 80 человек давали два литра, где-то раз в четыре часа. Вы понимаете, что не все даже могли глоток сделать. Это пытка голодом, жаждой.

Люди разные — по 60, 15, 18 лет. Среди нас был молодой человек, бизнесмен, который выходил просто из бизнес-центра, когда его схватили. Он всего четыре дня как после операции — на Окрестина ему стало плохо, так что мы все-таки добились, чтобы позвали врача. Назад он не вернулся, возможно, отпустили.

Людям вообще было плохо, некоторых уводили — сначала нас было 80, а к концу стало 73. У кого-то припадки эпилепсии, у кого-то кровь из носа без конца лилась. Один сердечник нас вообще испугал: у него посинели губы, руки, так ему дали таблетку и обратно занесли к нам. Мы его положили на бетонный пол — такое себе. Еще был мужчина, который ехал на велосипеде — ему ОМОН «прописал» в лицо так, что у того образовалась сильная гематома на лице.

В соседнем дворе люди, которых задержали раньше — понятно, и они без еды, без воды. Нам было слышно, как люди кричали: «Мы здесь уже двое суток, дайте нам поесть или попить!». К ним ворвались несколько человек — кричали: «Кто тут хочет есть, кто тут хочет пить?». Слышали, как их избивают. Крики были такие, что, наверное, весь район слышал. Потом их поставили на колени и выясняли, кто жаловался. Потом заставляли бегать по кругу — там поле есть такое, потом снова они становились на колени и снова выясняли, кто возмущался. Их избивали раза три — четыре. Потом в том дворе была тишина, все они молчали, только стонали. Как-то так.

К часу ночи наш двор выгнали на поле, всех поставили на колени, руки на стену. Ходил человек — записывал фамилии, год рождения. Если не нравилось, как кто-то стоит, этот кто-то получал по почкам.

Где-то в час следующего для после задержания нам кинули буханку хлеба — 540 граммов на 80 человек. Я где-то читал, что лучше не есть этот хлеб, поэтому свою долю отдал кому-то. Кто съел хлеб — у них была диарея. А бумаги-то нет, и в туалет не водили…

Вечером 11 августа стало холодать, а мы все в майках, шортах — стали колотить в дверь и требовать, чтобы нас в камеры завели.

Ну да, через полтора часа завели в две камеры, по 40 человек в каждую. Камеры рассчитаны на пять человек. Но по сравнению с двориком это курорт! Там пол деревянный — не холодно спать. Вода была, пей сколько хочешь. Самым большим счастьем было, что есть вода и туалет.
Спали по очереди. Кто-то сидел, стоял, по очереди лежали. В 4 утра нам в кормушку кинули листик, ручку и сказали переписать фамилии и год рождения, а вскоре вывели из камеры, поставили к стене. Кого-то отпустили, кто-то пошел на сутки.

Меня выпустили, но не сразу. Сначала нас всех все равно поставили к стене лицом, руки на стену. И человек 10 омоновцев заставили нас приседать. Кто плохо приседал — тот «отхватывал». Кто не мог приседать — сразу получал. Потом мы отжимались. Пока отжимались, нас тоже воспитывали. И так несколько раз. На руки нам никаких документов не выдали, ни одного.

Когда я вышел, вызвал такси. Один человек просто не мог ходить — я этого парня отвез в его общежитие за городом. Он сам детдомовский, денег нет, позвонить некому — 22 года всего! Говорит: «Мне завтра в военкомат. Как идти? Паспорта нет, сказали, через 4 дня отдадут. Я ему посоветовал снять побои. И еще одного человека я в такси посадил, в Ждановичи отвез.

Сам не пойду фиксировать побои. Синяки есть, много, но ходить могу — пойду на работу.






Взято с двух крупнейших информационных порталов Беларуси
1. https://news.tut.by/society/696444.html
2. https://news.tut.by/society/696462.html
3. https://people.onliner.by/2020/08/13/postra...hie-na-mitingax

1.

2

3

Вечером 10 августа у Центрального РУВД были задержаны детский реаниматолог Андрей Витушко и аналитик Кристина Витушко, искавшие там своего несовершеннолетнего сына.

Кристину Витушко отпустили сегодня около пяти утра. Возле стен ЦИПа дежурили волонтеры, и женщина очень им благодарна за воду, теплые вещи и возможность позвонить домой. Как пишет Кристина на своей странице в Facebook, у нее забрали паспорт, ключи от дома, банковские карточки и даже обручальное кольцо. Когда вернут, неизвестно.

«На Акрэсціна ўтрымліваюць тысячы людзей. Я была ў 4-меснай камеры (каля 10 кв. м), дзе стаялі 2 двухпавярховыя ложкі, стол і параша. Туды напіхвалі па 55 чалавек. Нас не кармілі. У мяне быў з сабой інсулін, але яго забрала фельчар, якая заявіла: „Карміць вас не збіраюцца — навошта ён вам?“ Але потым мне пачалі прыносіць глюкометр і інсулін 2 разы на дзень. Ведаю, што мне спрабавалі таксама перадаць інсуліны, але іх не прынеслі.

Сярод затрыманых у нашай камеры была мама 11 дзяцей, была супрацоўніца місіі ААН у Ліване, былі 2 журналісткі, была дзяўчына ў ружовых ласінах і маечцы, якая выйшла пакарміць коцікаў ля пад’езда і яе забралі», — так Кристина описывает пребывание в ЦИП.
Напомним, Кристину и ее мужа, детского реаниматолога Андрея Витушко, задержали прямо возле Центрального РУВД, куда они приехали искать своего 16-летнего сына. Мирона позже забрала бабушка, а родители оказались за решеткой. Семья очень переживала за состояние здоровья Кристины: у нее сахарный диабет, необходимо постоянное введение инсулина.

«Мы маліліся разам, калі начамі катавалі мужчын. Пра катаванні тут пісаць не буду — гэта горш, чым вы можаце сабе ўявіць, а нас могуць чытаць дзеці і бацькі затрыманых, — пишет Кристина Витушко в Facebook. — Я ўсё яшчэ не ведаю, дзе мой муж. Спачатку ён быў у адной з камер паблізу, але потым кудысці падзеўся — мне не адказалі куды. Я вельмі, вельмі хвалююся. Я таксама ў жаху ад сінякоў на целе свайго сына — не дарую!»

Сегодня ночью стали выпускать задержанных после акций, около 100 человек были освобождены из ЦИП на Окрестина. Здесь вы можете найти список людей, которые содержатся на Окрестина и кого уже отпустили. Судя по всему, отпускать стали тех, у кого истекли 72 часа с момента задержания — в этом случае, если не было суда, их должны отпустить.

40-летний Константин Потапович 9 августа сидел с другом в кафе возле ратуши. Из кафе они вышли около 21:30.

— Выпили пива, а потом с другом вышли, смотрим — мимо ратуши бегут сотрудники милиции с собаками. Они побежали на мост, мы пошли под мост, к церкви Петра и Павла, — рассказывает Константин. — Потом мы поднялись к 3-му и 5-му дому по проспекту Победителей. Там стояли уже люди, кричали: «Позор!» и «Милиция с народом!». Были вэдэвэшники.

Константин видел, как сотрудники милиции стучат по щитам, бросают светошумовые гранаты. Дальше начались задержания.

— Мы тоже кричали: «Позор!» В районе 22:00 на меня побежали трое. От ударов двоих я смог увернуться, а третий попал по брови и рассек ее. Потом я отбежал, сознание не потерял. Друг вызвал скорую. Меня забрали в пятую больницу, — рассказывает он. — Я думал, меня сразу домой отпустят. Но наложили швы и сказали, что перелом основания черепа средней тяжести, ЧМТ закрытого типа. Сейчас вот мне ставят капельницы. Сказали, что буду не меньше 10 дней лежать. Глаз пока заплывший, ничего не вижу. Наложили шесть швов на бровь — рана сантиметров пять, болит верхняя челюсть, ухо стреляет. А так вроде все нормально. В понедельник Константин написал заявление о неправомерных действиях сотрудников милиции.

— Ко мне приезжал следователь из СК, он изъял у меня одежду, которая была в крови, взял слюну на экспертизу и уехал, — объясняет он. — Здесь, в пятой больнице, трое пострадавших.

Врачи четвертой больницы рассказали Onliner о том, что к ним на машине вечером в воскресенье привезли молодого человека, который участвовал в протестах. Ему 28 лет, и у него открытая ЧМТ тяжелой степени, перелом черепа, ушиб мозга и субдуральная гематома затылочно-теменной области. Ему сделали две операции, и сейчас он находится в РНПЦ неврологии и хирургии.

— К нам привозили еще нескольких ребят с рваными ранами, травмами от пуль. Это ужасно — такие травмы в мирное время, — говорят врачи.

Лука не вывезет.
вся страна ополчилась против него, раньше просто люди хотели его поменять теперь еще и ненавидят.
Лука и Коляныч-протестант, Велком ин Ростов

Вечером 9 августа Мария и ее парень гуляли недалеко от стелы. Они остановились, когда увидели возле нее большую толпу людей.

— Какая-то часть стояла на холме, другие — на дороге. Мы видели, что в середине толпы стоит ОМОН, его сотрудники оказались зажаты по обе стороны. Видимо, им не хватало людей, чтобы взять всех демонстрантов. В этот момент люди начали кричать: «Милиция с народом!» — и мы увидели вспышки, похожие на фейерверки. До этой секунды я не знала, что такое светошумовые гранаты, — думала, в худшем случае они меня оглушат. Поэтому я не стала убегать. А через несколько минут одна из них взорвалась прямо у меня под ногами.

Мария рассказывает, больше всего не повезло ее парню, который стоял рядом. Молодому человеку разорвало пятку. По словам девушки, медики сказали ему, что он «в лучшем случае будет хромать до конца жизни». Сейчас ему продолжают делать операции.

— Его пятка постоянно набухает кровью, в нее вставляют штыри. Оказалось, эти гранаты были начинены пластмассовыми осколками — все они и впились в мои ноги. Обе они теперь в дырках, несколько остатков остались внутри. Участки выше коленей у меня обожжены. Когда граната взорвалась, я перестала видеть. Один человек кричал мне: «Беги!», а я не могла. Затем в нас начали стрелять резиновыми пулями, какой-то мужчина закрыл меня собой и отнес в скорую. Мой парень уже был внутри. Мне стали доставать осколки из стопы — последняя операция была сегодня. Но врачи говорят, еще долго придется ждать, когда мои раны на ногах затянутся.

В ночь с 9 на 10 августа Виктор находился в районе Немиги. Говорит, стоял недалеко от моста через Свислочь, потому что на нем самом разместилась колонна сотрудников ОМОНа.

— Люди стояли, скандировали: «Милиция с народом!» и «Жыве Беларусь!». ОМОН объявил, что будет вводить спецсредства, после этого я медленно начал отходить. Толпа начала спрашивать: «Какие спецсредства? Мы безоружные». Вдруг я услышал громкие хлопки, начал бежать. Затем почувствовал сильную боль в ногах, упал. Посмотрел вниз — оказалось, у меня порваны шорты, а ноги в крови. Я вспомнил, что где-то недалеко стояла скорая. Направился туда, встретил мужчину в жилете скорой помощи. Рядом с ним стоял еще один парень с осколками в груди, — рассказывает Виктор.
После этого двоих мужчин отвезли на такси в военный госпиталь. Врачи поставили парню диагноз: на ногах — ожоги второй степени и оскольчатые ранения, а еще ожог на спине.

— Скорее всего, это последствия применения светошумовых гранат. В госпитале мне сказали идти в поликлинику. Пояснили, что нужно ставить капельницы, чтобы не осталось тугоухости: у меня оказалась раздражена перепонка. Прямо сейчас я стою в очереди в поликлинику, чтобы узнать, как лечиться дальше. Я сильно хромаю, а левая нога от колена до стопы напоминает одну сплошную рану.

Квартира Татьяны выходит окнами на станцию метро «Пушкинская». Они с мужем наблюдали за всем происходящим из окон.

— Все случилось примерно в 23:00. Ребенок спал в соседней комнате. Мы с мужем наблюдали из окна все события — и тут нам прилетело в окно. Под окном упала какая-то ерунда. Муж крикнул: «Газ! Беги!» Я поворачиваюсь — в это время в окно влетает еще какая-то фигня. Все заволокло дымом. В секунду! — вспоминает Татьяна. — У тебя текут сопли, слезы, рвет, но даже вздохнуть не выходит. Хватаю ребенка, чтобы выбегать с ним, другой начинаю тушить подушку. Потому что она искрится. Какое -то время мы провели в другой комнате, но там оказалось не намного лучше. Выбежали из квартиры. Не сообразили и прыгнули в лифт, в котором чуть не задохнулись, потому что весь подъезд был в дыму.
Ребенок орал. Очень испугался. Муж вызвал скорую. Физически ребенок был нормально. Но испытал сильный стресс. Спасибо ребятам из скорой большое, низкий поклон, что оказали помощь, а потом еще и подождали, пока муж сбегает за ключами, и отвезли к свекрови.

Утром обнаружила у ребенка точечные ожоги на плече. Видимо, так искры летели. У нас дыра в окне и черный потолок. От него металлическая болванка отрикошетила ребенку на подушку. В десяти сантиметрах от головы ребенка. Весь газ вышел ко мне в квартиру. Вот лежит, рассматриваю ее. Так остались прогоревшие точки. Пока ничего не убираю, чтобы приехали сотрудники МВД или МЧС и зафиксировали произошедшее. Мы планируем писать заявления в прокуратуру.

9 августа 16-летний Денис катался на велосипеде в Пинске. Парень рассказывает, в 8 вечера в центре города уже стоял ОМОН и толпа людей:

— В тот момент люди уже находились на Первомайской и собирались идти в сторону горисполкома. На полпути к железнодорожному переезду приехала машина с ОМОНом. Их командир начать кричать, чтобы людей хватали. Несколько сотрудников побежали за толпой. На дороге не было нормального асфальта, и быстро уехать я не смог. Омоновец ударил меня щитом, я упал с велосипеда прямо на забор. Меня начали поднимать, закрутили руки и отвели в машину. Я стал кричать: «У меня сломаны руки!», а в итоге на руки надавили еще сильнее. В итоге в районе локтя у меня просто выпала чашечка.
Когда школьника отвезли в участок, ему разрешили позвонить родителям и вызвали скорую.

— Я чуть не потерял сознание: появилась темнота в глазах, начала кружиться голова. Скорая забрала меня в травмпункт. Сказали, что придется делать операцию.

Мама Дениса рассказывает, что, когда она приехала к милицейскому участку за сыном, ее не пустили внутрь:

— Я принесла в милицию заявление, но внутрь меня не пустили: дежурный пояснил, что это режимный объект. Я требовала встречи с Денисом, но в ответ получила только: «Хотите, задержим и вас?» Смотрела через окно, как скорая спасает сына. Он начал терять сознание, его положили на стулья, дали нашатырь и уколы. Затем перевезли в больницу, сняли побои и сделали снимок. Через два часа оказалось, что у Дениса перелом руки. Сказали, нужно делать операцию. Вчера его весь день оперировали и ставили штыри. Сейчас сын лежит в гипсе.

Я конечно понимаю, что тюрьма- это не санаторий. Но и армия - не санаторий. Но это не значит, что какие-то закомплексованные ублюдки имеют право давать волю садистским наклонностям. Иначе как сравнения с полицаями в ВОВ больше ничего не приходит на ум.

Неее, такого только Велкам ту Хел!

Мирно гуляли и собирали гербарий

Это сообщение отредактировал ZASHIBISA - 13.08.2020 - 13:21

Жесть. Вот так происходит там, где правит сила, а не уважение и разум.

А что им делать если их лишили права выбирать и быть избранным?

Интересно на сколько таким как ты можно вставить перед тем как вы начнете возмущаться?

создали бы базу всех ментов и в открытый доступ с адресам проживания.они себя попроще бы вели,ведь у каждого мента есть сосед у которого есть выход в интернет.

..

Ещё не всех пшеков поймали?

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Невозможно определить, что это снято в РБ сейчас. Абсолютно левый ролик. Где хоть что-то, указывающее что это Беларусь???

Это сообщение отредактировал minipig79 - 13.08.2020 - 13:34

просто хочу пожелать всем этим ебучим мусорам и прихлебателям усатого уебка, чтобы с ними и их родственниками обошлись в 10 раз круче.

Обыкновенный фашизм. Гитлер и 33и год. Штурмовики и несогласные

Тема кстати усиленно минусится, с чего бы это? Ее можно или плюсовать или равнодушно пройти мимо. А, забыл, еще усилено минусовать за копеечку

Это сообщение отредактировал alchimical - 13.08.2020 - 13:39

Он надеется, что всегда будет среди вставлятелей.
Только ошибается, рядовые опричники нахуй никому не нужны помле заварухи.
Как использованные гандоны, после ебли.

Ну очевидно же, что это снято на мосфильме.
Да?

Если свергнут Луку, ментам крышка. Начнется обратная реакция и они на себе испытают что такое сидеть в камере.