Это ж целая жизнь!
Слог очень похож на Александра Покровского :
В КАРМАНЕУчитесь спать в кармане. Для того чтобы спать в кармане, нужно сидя привалиться к стенке и в распахнутый китель положить голову; через несколько минут голова упадет ниже, нос зацепится за внутрен-ний карман, а еще через парочку вдохов он заурчит накопившимся, рассказывая ближайшей сисе, что он вообще по всему этому поводу думает…
Командир спал в кармане, как беспризорник. Из кармана виднел-ся полуоткрытый рот, и, куда-то внутрь изо рта потянувшись, удли-нившись, лениво капало.
Жизнь подводника отличается особой полосатостью. Быстрая смена светотеней всегда утомляет, и подводник высыпается впрок. Пусть даже он спит пунктиром. Все равно впрок. На долгие года. Даже если он спит на стуле. Даже если на кресле. Стул и кресло придуманы целиком для сна. Как хорошо на них спится…
Тело командира, причмокнув, застонало, повернулось, ощутило тревогу, выпало из кармана и — не проснулось; ноги уперлись в при-бор, голова, заскользив по засаленной спинке, успокоилась на подло-котнике кресла, шея жилисто натянулась, и руки обнялись…
Автономка не спеша разматывала свою нить. Центральный не спеша плыл, увязая в грезах; со всех сторон мерно шипело, свистело, гудело, отпотевало; что нужно — перегонялось, что не нужно — откачивалось.
Командир спал, пока ему не приснилось. То, что снится подвод-нику, нигде почему-то до сих пор не учтено. Он дернулся убиваемым бараном! Шток, на котором сидит командирское кресло, переломился сухим бамбуком, и прилипшее тело грохнулось головой в палубу, щелкнув внизу зубами.
Вскочивший командир был просто страшен.
— Ну, сука! — рубанул он воздух, азартно полуприсев. — Боевая тревога, мать ее наизнанку! Ракетная атака! Сейчас мы им покажем… Сейчас…
Онемевший центральный застыл в рабочих позах. Лица, наконец, засветлели узнаванием.
— Товарищ командир, так это ж только кресло отломилось…
— Да?
— Да.
— Отставить, а то б мы им показали…
Командир, послонявшись и намучившись, согнал вахтенного офицера с нагретого места. Едва его тело коснулось сиденья, из глаз пропало пони-ма-ни-е; действительность пое-хала, а через мгновение он уже спал в кармане…
Простите,не смог удержаться :
СПИШЬ, СОБАКА! Военнослужащего бьют, когда он спит. Так лучше всего. И по голове -
лучше всего. Тяжелым - лучше всего. Раз - и готово!
Фамилия у него была - Чан, а звали, как Чехова, - Антон Палыч.
Наверное, когда называли, хотели нового Чехова.
Он был строен и красив, как болт: большая голова шестьдесят последнего
размера, плоская сверху; розовая аккуратная лысина, сбегающая взад и вперед,
украшенная родинками, как поляна грибами; седые лохмотья, обмотав уши,
залезали на уложенный грядкой затылок; в глазах - потухшая пустыня.
Герой-подводник. К тому же боцман. Двадцать календарей. Ненасытный
герой.
Он все время спал. Даже на рулях. Каждую вахту.
Он спал, а командир ходил и ныл - пританцовывая, как художник без
кисти: так ему хотелось дать чем-нибудь по этому спящему великолепию. Не
было чем. Везде эта лысина. Она его встречала, водила по центральному и
нахально блестела в спину.
Штурман появился из штурманской рубки, шлепнув дверью. Под мышкой у
него был зажат огромный синий квадратный метр - атлас морей и океанов,
- Стой! Дай-ка сюда эту штуку.
Штурман протянул командиру атлас. Командир легко подбросил тяжелый том.
- Тяжела жисть морского летчика! - пропел командир в верхней точке,
бросив взгляд в подволок.
Лысина спело покачивалась и пришепетывала. Атлас, набрав побольше
энергии, замер - язык набок, и, привстав, командир срубил ее, давно ждущую
своего часа.
Атлас смахнул ее, как муху. Икнув и разметав руки, Чан улетел в прибор,
звонко шлепнулся и осел, хватаясь в минуту опасности за рули - единственный
источник своих благосостояний.
Рули так здорово переложились на погружение, что сразу же заклинили.
Лодка ринулась вниз. Кто стоял - побежал головой в переборку; кто сидел
- вылетел с изяществом пробки; в каютах падали с коек.
- ПОЛНЫЙ НАЗАД! ПУЗЫРЬ В НОС! - орал по-боевому ошалевший командир.
Долго и мучительно выбирались из зовущей бездны. Долго и мучительно,
замирая, вздрагивая вместе с лодкой, глотая воздух.
С тех пор, чуть чего, командир просто выбивал пальчиками по лысине
Антон Палыча, как по крышке рояля, музыкальную дробь.
- Ан-то-ша, - осторожно наклонялся он к самому его уху, чтоб ничего
больше не получилось. - Спи-шь? Спишь, собака...
Это сообщение отредактировал авантос - 15.01.2019 - 11:42
yaplakal.com