Валенки.
- Блять, как болит голова. - мысли в голове Николая бились о черепную коробку, отскакивали от черепа, стукались друг об друга и как раскаленные искры впивались в головной мозг.
– Блять, ничё не помню. Верка была, опять сука меня трахнула, а я ничё не помню. Пить… винца б - дорожного рабочего Николая крутило как половую тряпку в руках, этой суки, уборщице бытовок Верки.
Николай, пил давно и много, работал он в РСУ дорожных работ. Жена его уже 3года лежала парализованная. Как-то зимой после совместной пьянки, она пошла за опохмелом и выходя из барака, где они проживали, поскользнулась на обледенелых ступенях и ударилась спиной. Так бы и замерзла во дворе, если б Николай не выскочил, посмотреть, где самогон от соседа Лукьяныча… Жену отвезли в больницу, лечили….но ходить она больше не смогла…говорила плохо.. двигала
одной рукой… Пенсия, так как травма была в быту и по пьяни, была настолько мала, что ее в расчет не принимали… Вот так они и жили – Николай, жена-инвалид и шестилетний сын – Андрюшка.
Андрюшка рос тихим болезненным ребенком. Часто болел и по этому, в садик его не брали. Сидел днями возле матери, она, как могла, читала ему книжки. В пять лет Андрюшка сам научился читать, читал матери с удовольствием книжки и газеты, выносил за ней утку, варил ей макароны с килькой, подтирал за папкой и его корешами после пьянок. На улицу зимой Андрюша ходил редко, не велели
мамка и соседка баба Шура. Во-первых, не в чем, не сильно в мороз в кедах и курточке набегаешь, за водой в колонку и обратно, во-вторых, некуда, дети в саду или в школе… летом было веселее, гуляй, сколько хочешь, соседи подкармливали, давали книги и одежку почти новую от своих детей, те почему-то росли быстрее.
Еще Андрюшка любил слушать радио. Там пели, рассказывали про то, как люди живут хорошо в стране, читали книги, которых не было дома. Так шли дни. Зима – лето.
Николай любил по-своему жену и Андрюшку. Когда приходил пьяный с корешами и бабами, приносил конфетку, отрывая от себя закусь. От любви к сыну он не пропил его книжки. Бабы делали ему бутерброды с килькой и шпротным паштетом. Жене Николай иногда наливал, чтоб она не бухтела когда он еп баб, которых приводил по пьяни. Но много не наливал, тогда она ссалась и ныла всю ночь. Андрюша тогда ее жалел и тягал ей судно, шастал по квартире и мешал спать.
- Блять, как болит башка, – Николай открыл глаза, поднялся и медленно побрел на кухню.
– Ссука, как свинья ночевала. Все попили, гандоны и бутылки забрали.- Внутри все горело и пылало. – Бля, ептыть на работу… Николай побрел в комнату, где спали жена и на топчанчике Андрюшка.
Вчера приезжала сестра жены из деревни. Привезла шмат сала, огурцы и настоящие войлочные валенки, для маленького племянника Андрюшки. Тот весь вечер не снимал их с ног, бегал по комнате, радостно улыбаясь. Валенки были почти новые, серого цвета, пятка подшита рыжей кожей. Неважно, что были они на три размера великоваты, но пахли печным духом и приятно кололись.
- На горку, на горку!!! Гулять...- Воображение мальчика рисовало, как выходные он в валенках, с детьми, бежит по морозцу, по скрипящему снежку. Ложась спать, он поставил валенки на табуреточку возле своего топчанчика, и заснул поглаживая их руками.
- Блять, все пожрали… Николай потянул из банки остатки рассола.
– Во, бля! - на колченогой табуретке возле Андрюшкиного топчанчика стояли валенки. - Жёнина сестра, привезла. Ишь, старая дурра, привезла племяшу… Лучше б, дура денег на одежку дала.
- Папка!!! Смотри… - Андрюшка вскочил и показал папке валенки. – Я, как выздоровею, гулять пойду на двор… с детьми на горку… мамка.. сказала - можно мне,будет в выходной.. - Андрюшка, засипел и закашлялся.
- Во.. Когда ты поздоровеешь?. К весне… Нахуй тебе валенки…- подумал Николай. Он взял валенки под мышки и ломанулся из дому.
- Папка!!! Папка!!! Положи!! Мое.. мне.. гулять…на горку - Андрюшка вскочил, путаясь в одежках начал одеваться. Слезы залили глаза. Шнурки в кедах мешали.
Хлопнула дверь, – Николай выскочил на улицу. Андрюшка помчался за ним.
У соседа Лукьяныча горел свет. Николай постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.
- Лукьяныч! Гля!! Внуку подаришь, давай самогону литру!!! Во, какая весчь!! И эта.... - Николай засопел - Налей стаканец.
- Добротна штука… Лукьяныча глазки заблестели. – Сразу видно деревенская работа. Держи. - Лукьяныч достал из буфета пластиковый литрач из-под колы.
Потом зачерпнул, из молочного бидона стоящего в углу, алюминиевой кружкой, еще теплого
самогона и подал Николаю. Тот жадно запрокинул голову и большими глотками в три приема опустошил ее.
- Ухххх! Лукьяныч сука, ты туда штоль, политуру или порошок стиральный добавляешь? – незлобиво пошутил Николай. Лукьяныча он не долюбливал, считал его хитрым буржуем. Тем более что Лукьяныч не пил и снабжал самогоном весь рабочий поселок.
- Ты, что Коля, натурпродукт. На вот огурчик захрусти.
По телу прошло тепло, и Николай засунув кока-кольную бытылку с пойлом за пазуху, заторопился на работу. Раннее зимнее утро встретило его крепким морозцем и метелью. Поглубже натянув ватную строительную ушанку и подняв ворот телогрейки, Николай заторопился на работу. Вначале ему показалось, что от его дома слышен, детский плачь, но ветер унес все звуки, а в голове приятно зашумело, и Николай выбросил это из головы.
Маленький Андрюшка, провалился в сугроб и уже не плакал, а только беззвучно выл. Сил не было плакать. - Папкаааа… атдааай… валёнкиии… - перед глазами крутился снег, сил идти не было, а только беззвучно выть… Сколько он так пролежал он не знал, уже посветлело небо, как соседка тетя Шура вышедшая с помойным ведром, увидела запорошенное тельце у калитки.
- Андрушка!!! Ебтыть!! Что!! Что, с тобой?
- Пааапка… Валёнкиии… - Андрюшка не выл, он уже сипел…
- Блять, да ты весь горишь. Неодеваны на улицу, Пиздюк малой и так болезный. Дура!!! – Шура сгребла его в охапку, сорвала с себя пуховой платок, закрутила щуплого Андрюшку в него и выскочила на улицу. Когда она добежала до больницы, Андрюшка уже затих.. На её истошный крик сбежалось все приемное отделение.
Доктор и санитарки подхватили ребенка и куда-то с ним понеслись. Щура осталась ждать. Без платка идти не резон в мороз, а спросить про него она постесняась.
Через пару часов, вышел мрачный доктор с папироской во рту. Молча сунул Шуре в руки платок и нахмурившись спроил:
- Вы кто? Мать?
- Неа, дохтур, соседка им будем. Живой?
- Живой. Родители есть? - доктор помрачнел еще больше.
- Есть, дохтур, есть. Соседи мои.
- Медсестре в приемном скажите, имя его и адрес. и вот родителям сообщите… сегодня до 18-00 я буду, а завтра в субботу дежурный врач, но их пустят. – Доктор опять тяжело вздохнул. - Я скажу.
Вечером Николай пришел домой поздно и пьяный в хлам…и, не раздеваясь, завалился спать.
Наутро зайдя к жене, он с удивлением увидел, что она лежит одна.
- Эта.. а наследник то где?
- Ирооотт…- просипела жена. - Валёёёнки пропил, дитя в бойнииице, суука…
- Где!??! – Николай туго соображал. - В какой ? Почему?
Он спешно оделся, порылся в карманах карманы.
– Хрен!! Бля аванса тока в понедельник - через три минуты он стучал к Лукьянычу.
– Лукьяныч, стрельни стольник.
– Коленька, на что тебе стольник, на дерни стопочку потом червончик отдашь… и так уже 150 рубчиков с тебя, аванс то, в понедельник не пропей.
- Лукьяныч, дите в больничку забрали, надыть апельсинов, каких бананов-канфетов купить… -
Лукьяныч посмотрел на Николая, молча достал из дерматинового портмоне два полтинника и так же молча протянул Николаю.
- Спасиба, Лукьяныч!!! А сотку дай потяну, чтоть я не соображу после вчерашнего..
- На держи…. Только деньги не пропей…купи мальцу чего…потом зайди я те так налью… Слышь!!! Не пропей!!! И вот на мальцу ирисок от меня отнеси…внукам покупал…я знаю, он любит - Лукьянычу нравился соседский Андрюша, тихий спокойный мальчик. Непохожий на его внуков, шумных рослых пацанов которых и ириской то не удивишь.
Николай отер рот, отдал стопарик, закурил и заторопился на выход.
– Спасиба, Лукьяныч! Вввек не забуду… зайду …непременно зайду…
Пока Николай заскочил на рынок, купил три апельсина, связку бананов, попил пивка время подошло к обеду. В больнице было пусто, сестра сверилась с тетрадкой, забрала телогрейку взамен выдала серую накидку и указала куда идти.
– Только не долго, строго сказала она, - Через полчаса обед и сонный час.
– Я мигом!! – бодро ответил Николай.
Палата была на втором этаже. На белой подушке маленький и прозрачный лежал Андрюшка, смотрел в потолок и шевелил губами.
- Сыноок, вот и я. Гляка, что я принес…фрукты всякие и конфеты от Лукьяныча. Ты, что это вздумал болеть?
- Папкааа…-чуть слышно произнес Андрюшка… Валёнки… - и он беззвучно заплакал….
- Ты ето не плачь, я в понедельник авансу получу… откуплю валенки.. Лукьяныч отдаст то…и пойдем на гору бегать с санками… ага ? я сам тебе их на ножки одену.. чтоб топать по дорожке…. Тока поправишься…
- Папка…. У меня теперь нету ножек….
- Чего нету? – Николая бросило в пот…он посмотрел ниже.. приподнял одеяло и увидел аккуратно замотанные у колен культи…- Это как… как то сынок а???
- Доктор сказал, что они замерзли, и они не смогли их согреть.
Как молния, в голове пронеслась мысль…- Калека…теперь…Блять две калики в доме
нах… это что ж за жизнь…за что меня так..- Руки сами потянулись за подушкой на соседней кровати … Андрюшка даже не кричал, он тихо дернулся два раза и затих…
Николай поправил подушку у него под головой, закрыл ему глаза, поцеловал его в лоб.
– Все будет хорошо сынок.. все хорошо… - положил рядом с подушкой апельсины и бананы, тихо поднялся и ушел. Взял у сестры свою одежду, тихо сказал:
– До свиданья.
- До свиданья, - сестра странно посмотрела на него - У вас все хорошо?
- Да-да…теперь все хорошо…- Николай отвернулся, и пошел домой.
Дома не раздеваясь, он прошел на кухню, достал из стеклянной банки на подоконнике с вилками и ложками, толстый нож сделанный из пилы по граниту. Посмотрел на него и положил в карман.
Лукьяныч открыл сразу, как будто ждал.
– Заходи Коля, заходи… Как дитё?
- Нормально – Николай смотрел, как в граненый стакан льется мутноватая самогонка.
- А я себе чайку, счас соображу – Лукьяныч открыл газовый баллон, поставил на плиту чайник с водой,.
- Ну как сынку привет передал от меня?
- Передал, Лукьяныч, передал – Николай опрокинул стакан и с легким стуком поставил его не стол.
- А он что? – Лукьяныч повернулся спиной к Николаю, открыл кран на плите. Под чайником зашелестел газ. Лукьяныч чиркал, пытаясь зажечь газ под чайником, одноразовой зажигалкой..
- А он тебе, привет передал –
сказал Николай и с хрустом всадил нож в шею Лукьянычу, ровно в за левое ухо, по самую ручку. Лукьяныч даже на вскрикнул, а как мешок осел у плиты.. Николай налил себе ещё стакан самогона, выпил и заглянул в холодильник.
- Ебтыть, блять, буржуй, сука колбасу жрет, помидоры консервированные, шпроты –
скоро нехитрая закусь стояла на столе…Николай пил самогон и закусывал. Вкуса еды, он почти не чувстввал.
- Помянем сынка моего, соседушка. Валенки валенки, непадшиты старенькииии –
Тихо пел Николай в полудреме. Взгляд мутных глаз упал на Лукьяныча лежащего на полу.
– О чайку не попил - он достал из холодных пальцев старика зажигалку.
- Сейчас вскипятим и попьем. Газик уже открыт, идет.. хехе.
Николай подвинул чайник, посмотрел на него достал из кармана папироску и черканул зажигалкой.
От взрыва старый барак разнесло по бревнышку, примыкающие бараки заполыхали дружно и весело. Жена Николая от взрыва свалилась на пол, и с помутневшим от боли взглядом смотрела, как горят стены. Соседи, проклиная самогонщика Лукьяныча, суетились, спасая нехитрый хабар. Все знали, что у Николая дома спасать нечего, а про его жену забыли, просто забыли….
Это сообщение отредактировал DimaEblan - 13.02.2015 - 00:29
yaplakal.com