дед мемуары оставил, вот начало ВОВ от первого лица:
Война.
По радио повсеместно объявили о начале войны с Германией и зачитали приказ главного командования о призыве в армию всех военнообязанных граждан, остальным было приказано не отлучаться из дома. Мой напарник Миша уехал домой, а я продолжал работать в смену.
Фронт продвигался вглубь страны во всех направлениях, по радио начали передавать сводки военных действий.
На электростанцию поступило распоряжение из имеющихся четырех работающих турбогенераторов два турбогенератора и два котла остановить, и приступить к демонтажу оборудования и отправке на восток страны. Демонтаж вести в три смены, и я в это время работаю на демонтаже.
Первого июля 1941 года я получил повестку явиться на формировочный пункт в Новобелицах*. Комиссия располагалась на вещевом складе. Тут же снимали свою одежду и надевали военную форму, здесь же на месте определяли, кого и куда зачислить.
Меня зачислили первым номером пулеметного расчета в Первый отдельный ударный авто - пулеметный батальон. Весь расчет состоит из: первого и второго номеров, и двух подносчиков коробок с пулеметными лентами.
Старшина батальона построил весь состав батальона, майор формировочной службы представил назначенного командиром Первого отдельного ударного батальона и его заместителя по политике (замполита), пожелал нам успеха, и скорейшего перебазирования из Новобелицы, где скопилось в тот момент очень много разных войсковых частей.
Ротные старшины стали быстро получать все, что положено, коль батальон
отдельный, следовательно, он должен иметь все необходимое для самостоятельного существования. Вооружение с запасом снаряжения, транспорт с запасом горючего и масла. Продукты питания на определенный срок, полевая кухня, с запасом топлива к ней. Все это было получено, и наш батальон ушел из Новобелицы для дальнейшей комплектации. Мы разбирались с пулеметными расчетами и закреплением расчетов по машинам. Каждый расчет получил пулемет «Максим» и по двадцать коробок с пулеметными лентами.
Мой расчет состоял из меня – первого номера, второго номера Сергея, недавно демобилизованного парня с Белоруссии, который прослужил два года рядовым в пехоте.
Двух подносчиков коробок с лентами – узбеков, которые плохо понимали и говорили по-русски (мне казалось, что они нарочно притворялись, что не понимают), оба они поступили из пехотного полка, разбитого в первые дни войны, словом все до одного ребята до сих пор не нюхавшие пороха.
Вот из таких вояк был сформирован наш батальон с громким именем «Первый отдельный ударный авто - пулеметный батальон» по уничтожению немецких десантников. Да, намерение очень хорошее, но проку от такого батальона ни на грош…
По ночам, со светомаскировкой мы передвигались куда-то, а днем прятались в летних зарослях, так как фашистские самолеты постоянно дежурили в воздухе. Наш батальон не произвел ни одного выстрела по самолетам, при желании можно было закрепить свои пулеметы в вертикальном положении на кузове автомашины и открыть огонь.
С каждым днем гул канонады приближался, налеты самолетов участились. И, при передвижении по открытому полю, немецкие самолеты, в несколько заходов до основания разбили наш батальон. Наша машина в первый заход не попала, и водитель успел отъехать в сторону от скопления машин. Солдаты разбежались, и поэтому раненых было мало. Старшина дал команду строиться в колонну для возвращения в Новобелицы. Раненых оставили по пути в медсанбате. Вперед на фронт мы пробирались шесть суток, зато назад в Новобелицу вернулись за сутки.
В Новобелице наш батальон очень быстро дополнили, и на третий день он следовал обратно на фронт. Мы, в кузовах машин, крадучись по опушкам леса, ехали, как бараны, ничего не зная и не понимая, что происходит вокруг. Комбат и замполит с солдатами не общались и не разговаривали совсем, как великие полководцы.
Однажды на дороге появилось много солдат с передовой*, без командира, они искали к кому присоединиться, чтобы получать питание. Днем появился человек в кожаном пальто и военной фуражке, с автоматом на перевес. Он допрашивал всех солдат, без оружия, но в военной форме, где их командир, если командира нет – арестовывал. Оказывается, это был отряд по борьбе с дезертирами и восстановлению оборонительной линии фронта. Он скомандовал нашему батальону занять эту оборонительную линию около деревни Старый дуб на дороге между болотами, и не дать немцам зайти в тыл советским войскам.
Старшина батальона дал команду машинам остановиться на опушке леса, а всем расчетам окопаться на расстоянии друг от друга 30 метров в загородительную линию, и соблюдать маскировку днем и ночью.
Мне попался участок самый ближний к дороге, рядом с моим окопом оказалась яма, из которой жители деревни брали глину для своих нужд. Яма заросла бурьяном –это была готовая маскировка, и мы решили свой пулемет установить в этой яме – в четырех метрах от общей линии обороны. Мы с Сергеем окопались и в общей линии, подправили площадку для пулемета и коробок с лентами, закрыли бурьяном свежий грунт. Установили пулемет, зарядили его и приготовили запасные ленты.
На следующий день было солнечно и тепло. Некоторые бойцы разделись и загорали, повара принесли вкусную кашу и консервы. Всеми делами в батальоне занимались старшины и ротные. Командиры батальона и замполиты за все время ни разу не собрали бойцов и не объяснили обстановку.
Днем в небе появился немецкий самолет - разведчик «Рама». Он кружил над нашим расположением. Грамотный военный командир сделал бы выводы и принял бы меры защиты, но наш командир никаких мер не принял.
Прошел третий день в ожидании наступления немцев, но все было тихо и ничего не происходило. Старшина дал нам команду назначить усиленные наряды дозорных в ночное время. Ночью открылась оружейная стрельба и началась суматоха. Дежурные заметили группу людей, которые часто мигали фонариками, дозорные начали стрелять в их направлении. До рассвета больше ничего не произошло, видимо немцы в темноте хотели захватить «языка», но у них ничего не получилось.
На рассвете немцы пошли в наступление тремя шеренгами, я начал строчить по шеренгам прямой наводкой. Наступление очередной шеренги не было, но зато началась страшная канонада немецкой артиллерии по нашим окопам. Снаряды рвались рядом один за другим. Мы с Сергеем попадали на дно нашей ямы, было такое впечатление, что они рвутся прямо в нашем окопе. Этот ад длился не долго, хотя в тот миг казалось, что каждая минута тянется безумно долго. Вдруг канонада прекратилась и наступила тишина. До окопа доносились стоны и крики раненых. Я оправился от страха и выглянул из ямы, немцы продолжали наступать одной шеренгой, которая уже сильно приблизилась к нам. Я крикнул Сергею, и мы начали строчить ленту за лентой, пока не закончились все наши запасы.
Оказывается, после канонады немецкой артиллерии, ожил только один наш расчет, и тот скоро «захлебнулся», очевидно, от перегрева. Мы схватили за дугу пулемет и побежали по перезрелой ржи к машинам. Только сейчас мы заметили, что наших подносчиков – узбеков, как ветром сдуло – их нигде не было. Вокруг вместо окопов были сплошные воронки. Зрелище было страшное, и до нас дошло, что нас с Сергеем спасла наша яма, которая была в четырех метрах от оборонительной линии пулеметных расчетов и, именно поэтому при обстреле артиллерией она не вписалась в расчет немцев.
Ребята засмеяли нас за то, что мы притащили с собой пулемет с заклиненной в нем лентой, когда как они сбрасывали с машин совсем новые пулеметы. Повар накормил нас гречневой кашей с чаем. Появился наш командир и скомандовал всем, срочно по машинам и следовать в Новобелицы, а старшинам подготовить рапорты о состоянии состава.
Вся Новобелица была запружена военными машинами и снаряжением. Появился наш комбат, старшина скомандовал - стройся, смирно и, тут же отставить, так как комбат и старшина пошли на доклад к начальству.
О судьбе защитников оборонительной линии, нашего «Первого ударного авто - пулеметного батальона» спросить было не у кого. Но при воспоминании об этой канонаде, поля со сплошными зияющими воронками вместо окопов, душераздирающих криков, стонов, появляется дрожь, и мурашки бегут по телу и сейчас. Тогда, в том бою, я в полной мере прочувствовал, что такое война.
Через какое-то время старшина вернулся и приказал построиться. После расчета старшина объявил нам, что остатки нашего батальона вливаются в сформированный 498 стрелково-пехотный полк, и что в настоящее время производится погрузка полка в железнодорожный состав для отправки на фронт.
Нас погрузили в товарные вагоны, и поезд тронулся. Всю ночь, с небольшими остановками, поезд двигался вперед, а утром на каком-то разъезде остановился, и нам была дана команда на построение. Кроме солдат и снаряжения в поезде были погружены лошади с амуницией. Нам было приказано применять маскировку, кто как сможет. Когда полк был построен, появился командир полка с тремя офицерами. На командире полка была надета свежая форма с погонами полковника. После общего приветствия, он проходил сквозь строй, подходил к каждому батальону, здоровался с каждым командиром за руку, одобряюще шутил, обращаясь к солдатам, в общем, вел себя, как старый знакомый, и произвел впечатление душевного человека.
Штабисты зачитали списки отделений, рот и батальонов и их командиров. Я, как мне помнится, был зачислен в четвертый батальон, стрелком третьей пехотной роты, третьего отделения. Кто из бойцов не имел оружия, выдали по винтовке и, по пять патронов…
Полк наш был сформирован из остатков разбитых и оставшихся без командиров подразделений и отряда кавалерии, ставшей обузой и никому не нужной. «Воевать с саблей против техники – полная бессмыслица».
Ночью немцы бомбили расположение полка, особых потерь не было, но необходимо было срочно менять расположение и, утром, по опушкам леса, со всевозможной маскировкой, полк начал двигаться. Фронт приближался очень быстро. По дороге часто встречались солдаты с передовой и второй линии фронта, которые потеряли свои подразделения.
Контрразведка «СМЕРШ» пыталась организовать заград-отряды против дезертиров с передовой, где фактически уже не оставалось ни солдат, ни командиров. Немецкий десант отрезал по железной дороге большой участок фронта. Командиры, понимая, что находятся в окружении, стали переодеваться в солдатскую форму и исчезать в неизвестном направлении. Боевых действий против десанта и попытку прорвать окружение так никто не организовал и не возглавил. Так 498 стрелковый полк оказался в плену.
Борода И.Я. ©
yaplakal.com