<11>Они сидели на берегу крохотного озерца прямо посреди города, в парке, и молча глядели на свинцовую воду. Несмотря на тёплую погоду и ясное небо, вода была просто ледяной, от озерца тянуло холодом и Свада периодически зябко вздрагивала, а уши её непрерывно тряслись от мелкой дрожи. Вэк то и дело поднимал с дорожки мелкие камешки и швырял их в воду, а Эдик просто время от времени прикладывался к фляжке с сиропом. Молодые люди периодически посматривали на странного своего компаньона, но ничего не говорили. Молчание нарушил сам Эдик.
– Вэкис, сынок, мне твоя помощь нужна.
– Смотря какая. Сироп я тебе больше доставать не буду.
Коротышка немного нахмурился, поболтал флягу и с сожалением заткнул её пробкой.
– Обувь мне нужна. И поясок, как вот у вас. Ну и на голову что-то. Как ваши старики носят, чтоб не пекло.
Свада фыркнула носом и вытянула палец, указывая куда-то за спину Эдика.
– Там рынок, недалеко. Только на твои ноги надо заказывать чехлы, готовых таких не бывает точно. А пояса у лавочников на выбор, любые.
Эдик покряхтел, словно бы в нерешительности, затем махнул рукой и заговорил.
– Да это ладно. Мне помощь в другом нужна. Дело вот в чём: выдали мне задание, раз уж я тут оказался, прояснить некоторые непонятные вещи. Они там, – он мотнул головой в сторону небес, – много чего про вас знают, только не всё можно понять, глядя с неба и слушая ваши разговоры. Я сам-то по технической части больше, потому вот и попросили с вашими делами... Ну, как бы с этой стороны посмотреть. Всё такое.
– Так и чем я тебе помочь могу?
– В Эсвуре есть производство? Ну там... Трамваи делают? Или вагоны метро?
– Нет. Тут рудники в основном и переработка. Что с ферм поступает. Сейчас вот сезон овощей, осенью злаки пойдут, мельницы запустят. А потом, до нового урожая, считай ничего толком не работает. Только мастерские, но они круглый год потихоньку шевелятся. А в межсезонье крупный ремонт, переоборудование, всё такое. До ближайшего крупного завода очень далеко, за морем точно, а уж в каком городе... Даже и не знаю. Помню, отец говорил, что с их рудника всё за море отправляют. А вот куда – не говорил.
Эдик поболтал флягу, послушал плеск жидкости, но откупоривать не стал. Поднял с земли плоский камешек и запустил по озеру «блинчики». Свада удивлённо вскрикнула и тоже принялась кидать, но её камни с бульканьем тонули. Коротышка усмехнулся и встал с булыжника, на котором сидел.
– Ладно, пойдём на рынок. Я девушке десять пунктов должен, да и за сироп опять же... Я правильно понял?
– Всего двадцать три пункта, – подтвердила Сва и кинула очередной камешек, который тут же утонул, – пойдём, у меня знакомый там есть, попросим тебе чехлы на ноги побыстрее сделать.
Пока чехольщик ломал голову над новыми выкройками, принаряженный в шорты, пояс и шляпу Эдик повёл молодёжь в шинок. Расположившись за столиком, они принялись обсуждать меню, не обращая внимания на пунктуацию: Эд предупредил, что пирушка за его счёт. Свада выбрала печёные овощи и голубя, Вэкис заказал рыбу с пастой, а сам Эдик долго не мог выбрать. Дело было не только в опасении заработать несварение, он просто не умел читать. В конце концов ему надоело тупо пялиться в строчки и он, втихаря прихлебнув из фляги, принялся расспрашивать своих спутников.
– Вот, скажем, каша. Она из чего и как делается?
Вэк, знакомый с предметом не по наслышке, пустился в объяснения:
– Зёрна. Растения. Злаки. Пока всё понятно?
Эдик кивнул и скосился на флягу, прицепленную к новому поясу.
– Вот... Крупа. Варят её в воде. Кипятят. Вы на небе что едите?
Коротышка неопределённо пошевелил пальцами и жестом попросил продолжать.
– Сва, что там ещё, когда кашу варят? – В кулинарии парень был не силён, в отличие от сельского труда.
– Соль, масло, – принялась перечислять девушка, – если сладкая, то соки и изюм добавляют. Для детей на молоке варят.
Эдик сморщился.
– Нет, если не сладкая, то сало, шкварки, приправы разные. Изюм кислый, иногда вместо масла жир. Кому что нравится, короче. Ты его чем до сих пор кормил, Вэк?
– Хлебом. Эд боится мясо есть, только растительное просит. А что я ему в нашем углу найду? Вот... Хлебом и перебивался до сих пор.
Молодые люди сочувственно посмотрели на пришельца, им было его и жалко, и смешно одновременно. Эдик почесал нос и махнул рукой.
– Давайте попробуем кашу, но без жира и шкварок. И немножко мяса жареного. На пробу. И зелени какой-нибудь. Но не сладкой. Тоже немного.
Сва и Вэк принялись искать в меню подходящие ингредиенты, а Эдик взял в руки столовые приборы и в задумчивости стал разглядывать их. В конце концов выбрал лопатку, похожую на ложку и посмотрел на спутников.
– Этим что едят?
– Этим не едят, Эд, этим отделяют. – Свада показала жестами. – Собственно, если тебе удобно этим... Какая разница, ешь этим.
– Ладно, я пойду закажу еду, – парень поднялся и направился к кассе. – Эдик, ты с картой потом подойди, когда закончим тут.
– А вы пить что-нибудь... Или у вас не принято?
Девушка нахмурилась, крутнула в раздумье ушами, потом повернулась и крикнула Вэку вдогонку:
– Флягу сока возьми! И три дозника!
За обедом Эдик, настороженно поглощавший незнакомую пищу, продолжил расспросы.
– Вэкис, а как за море можно попасть? Ну вот ты говорил, что с рудников как-то туда всё отправляют.
– Баржами возят. А для людей дирижабли есть, но это дорого очень.
Эдик пальцем нагрёб на лопатку зелени, засунул в рот и принялся с опаской разжёвывать.
– Угу. А где у дирижаблей... Порт? Стоянка? В Эсвуре есть?
Свада аж поперхнулась и прикрыла рот ладошкой. Вэк легонько пнул её под столом в копыто и состроил сердитое лицо.
– Эд, аэровокзал есть, он на другой стороне города. А тебе зачем?
– Я ж говорил уже, – коротышка опустил свой дозник под стол и вытащил уже наполненным, – мне поручено изучить некоторые особенности вашей промышленности. А раз уж в Эсвуре нет заводов, то придётся за море прогуляться. – Он залпом опрокинул в себя дозу сиропа и блаженно зажмурился. – Поедете со мной?
Молодые люди изумлённо переглянулись, Свада прижала уши и, пристукивая по столу подковкой пальца в такт словам, отчеканила:
– Эдуар, девушкам неприлично делать такие предложения! Я совершенно однозначно отказываюсь!
Коротышка кивнул и вопросительно посмотрел на Вэка.
– Для тебя моё предложение тоже неприлично? – Лицо его покраснело и приняло раздражённое выражение. – Да мать вашу эфиоп, чтоб вам скиснуть, черти лопоухие! Откуда мне, в жопу, знать – что тут у вас прилично, а что нет?! Титьку мать, я просто вопрос задал! Обязательно кривляться и ушами дёргать?
<12>В пассажирском салоне гондолы было уютно. Вэкис, занявший кресло у иллюминатора, любовался проплывающим внизу пейзажем, а Эдик мирно дремал в кресле напротив. Дайло периодически поглядывал на спутника, но тот, положив одну зачехлённую ногу на другую, мерно посапывал из-под надвинутой на лицо шляпы. Впереди показался морской берег и Вэк прижался щекой к стеклу, жадно разглядывая невиданное зрелище. Нет, раньше ему доводилось видеть море, но только в кино и на картинках. Поэтому вид приближающихся водных просторов отвлёк его от сумбурных мыслей, заполнявших его голову.
– Что там? – Эдик приподнял шляпу и одним глазом смотрел на спутника. – Долго нам ещё тут болтаться?
Парень отлип от иллюминатора и с усмешкой дёрнул ушами.
– Да мы и до моря ещё не добрались, Эд. Только-только берег показался.
– Эфиоп... Сучье племя. – Коротышка бранился совершенно беззлобно, перемежая знакомые слова с незнакомыми. – В рот чих-пых. Нам тут, ёлкин хвост, сколько суток порхать?
– В аэропорту сказали, что полёт длится от трёх до пяти. Ветры, всё такое.
Эдик грустно кивнул, отстегнул от пояса флягу и допил оставшийся в ней сироп. Пожевав губами и утерев выступившую слезу, он с сожалением заткнул горло сосуда пробкой и принялся крутить головой.
– Что ищещь, Эд?
– Куда тару сдать. Или так и таскать пустую?
– Оставь. Прибудем на место, поищем нору, где подают.
Пришелец задумчиво посмотрел в потолок и кивнул. Такая перспектива его, похоже, вполне устраивала. Он пристегнул флягу к поясу и принялся разглядывать портовый город Валех, над которым они пролетали.
Так прошло около часа. За иллюминатором простиралась водная гладь от горизонта до горизонта, Лита постепенно склонялась к закату. Стюард пригласил желающих в киносалон, но ни Вэк, ни Эдик не пожелали покидать свои уютные кресла. Они беседовали, лениво обмениваясь вопросами.
– Сынок, а ты со Свадой как? Любовь там или что?..
Парень немного покраснел и прижал уши. Эда забавляла эта местная манера выражать эмоции и он, собственно, старался смутить, удивить или шокировать собеседника, чтобы понаблюдать за сменой выражения лица и движением его ушей. Это его развлекало.
– Да нет... Мы мало знакомы. Я уговорил её пойти на пикник, надеялся сблизиться, познакомиться получше.
– А тут я с неба свалился!
Они дружно рассмеялись, заставив вздрогнуть немногих оставшихся в салоне пассажиров.
– Да уж, подпортил ты мне свидание. Я уж совсем собрался, даже говорить начал... Хлоп! У тебя спаскупол раскрылся!
Эдик оживился, наклонился к собеседнику и заинтересованно спросил:
– А чего ты ей сказать-то хотел? Ну... Что у вас в таких ситуациях, – он сделал неопределённый жест, – делают, как у вас тут…
Вэк широко улыбнулся и развёл уши широко в стороны.
– Да как обычно, хотел попросить грудь показать.
Коротышка откинулся на спинку кресла и ошарашенно вытаращил глаза. Он, казалось, сам был готов взмахнуть ушами, но, в силу анатомической невозможности этого, только всплеснул своими нелепыми пятипалыми ладонями.
– Да ты что! Итить-колотить-переиттить! И что?! Показала бы?
Вэк дёрнул плечами, оглядел салон и, не заметив внимания от посторонних, объяснил:
– Эд, я как могу сказать? Если бы показала, то у нас вполне могли бы завязаться отношения. А если нет, то сам понимаешь. – Дайло взял со столика высокий дозник и отпил немного тоника. – А у вас? Небесные люди как в таких случаях поступают?
Эдик сдвинул шляпу набок и почесал затылок, лицо его приняло задумчивое выражение.
– Тут, брат, сразу и не скажешь. Но если бы мне дамочка на свиданке сиськи показала, то отношения точно бы завязались! Это однозначно!
Их беседу прервал стюард. Он неслышно приблизился и, кашлянув в ладонь, постарался привлечь к себе внимание. Вэкис непроизвольно нахмурился, но постарался не показать виду, что немного напуган. Хоть кончики ушей и завибрировали…
– Господин Шмело?
Эдик поправил шляпу и важно кивнул.
– Господин Шмело, вас приглашают к телефону, – стюард слегка поклонился и сделал приглашающий жест, – пройдёмте!
Коротышка спрыгнул с кресла и отправился вслед за служащим в сторону кормы гондолы, где располагались туалеты и прочие служебные помещения. Стюард собрался было уйти, но Эд жестом подозвал его и показал на трубку, до которой он просто не смог бы дотянуться. Молодой мужчина вежливо улыбнулся, подал трубку и пошёл в сторону буфета, задумчиво разглядывая собственную ладонь. Что-то в этом пассажире было не так, не только с ногами беда, но и с пальцами проблемы.
– Шмелёв.
– Эдик, как ты очутился над морем, позволь узнать?
– Просто. Я на дирижабле лечу, к промышленному центру. Чё такого-то, ёпта?
– Эм... Так! Эдик, над морем сейчас два дирижабля и у одного проблемы с двигателем. Если ты... Эдик, поздравляю. Вы горите! У вас там парашюты предусмотрены?
Шмелёв стоял и хлопал ртом, не зная, что ответить. То, что его отслеживают по маячку – это нормально, то, что ребята засекли аварию – тоже неудивительно. Но совпадение его, Эдика, с горящим дирижаблем – ненормально вот совершенно!
– Сучье вымя. Чё, прям горим-горим?
– Нет. Но шлейф дыма за вами изрядный! Ты там смотри, парашют, спасательный жилет, плот – поинтересуйся на всякий случай. Мы с воды подберём, если будет что подбирать. Но если двести тысяч кубометров водорода вспыхнет – сам понимаешь…
Эдик бросил трубку, не дослушав. Каким бы разгильдяем он ни был, сколько раз бы ни списывали его со всевозможных назначений, он был и оставался космическим техником, подготовленным для решения любых нештатных ситуаций в пространстве. И любая авария, даже катастрофа, заставляла Шмелёва моментально концентрироваться и действовать! Вспомнив, где находится мотогондола, он сориентировался и поспешил в направлении технического отсека. Немного покрутившись в тесном помещении, Эдик нашёл выход на внешнюю палубу и, натянув поглубже шляпу, вышел наружу.
При всей кажущейся нелепости дирижабля, эта громадина перемещалась по воздуху достаточно быстро, поэтому ветер там был неслабый! Покрутив головой, Шмелёв поспешил к одному из огромных дизелей, приводящих в движение громадные винты; там уже суетились несколько лопоухих мотористов.
– Что тут?
– Редуктор порвало! – абориген, не оборачиваясь, продолжал крутить здоровенным ключом гайку на корпусе. – Ребята пытаются винт остановить.
– Флюгер включили?
– Да! Но он всё равно продолжает вращаться, тормоз горит!
Эдик кивнул и поспешил на другую сторону редуктора. Картина ему предстала просто кошмарная: громадный пропеллер со скрежетом проворачивал вал, ломая подшипники и выворачивая крепежи. Двое механиков из последних сил удерживали здоровенный штурвал, натягивая тросы петлевого ремня, охватывающего тормозной барабан. Третий лопоухий поливал механизм из шланга, стараясь не допустить открытого горения. Эдик задрал голову, прикинул расстояние до обшивки и подбежал к инструментальному ящику.
– Так-так-так, – бормотал он себе под нос, – дизель заглохнуть не может, пока вращается вал. Надо ему топливо перекрыть.
Выбрав кувалду потяжелее, Эдик поспешил обратно; по пути глянув на моториста, пытающегося развести соединительную муфту, он только хмыкнул и принялся изучать трубопроводы, проложенные по нелепому двигателю внутреннего сгорания.
– На форсунки... Ага, вот. Значит, – Эдик перебежал чуть в сторону, – значит, значит... Ага! ТНВД здесь, надо полагать! Так-так-так... Да. А это – топливопровод откуда? Это от насоса, не самотёком же. Ну вот, – он прошёл вдоль труб до громадного цилиндрического резервуара, – горючее поступает отсюда. Если мы его... Нет, не тут. Насос!
Эдик вернулся немного назад и присел возле цилиндрического агрегата, закрепленного на палубе. Ещё раз проверил подходящие к нему и отходящие от него трубопроводы и, отойдя примерно до середины между дизелем и насосом, подающим топливо, поплевал на ладони и принялся плющить трубу кувалдой. Он старался не переусердствовать: нужно было чтобы топливо перестало поступать в камеры сгорания, а вот чтобы оно начало разливаться по палубе – это вот совсем не было нужно! Стукнув для очистки совести ещё разик, Эдик отбежал в сторонку и посмотрел на выхлопной коллектор. Дым из него больше не шёл!
– Ага, блядь! Не любишь?!
Он по привычке засунул рукоять кувалды за пояс и поспешил к парню, разводящему муфту.
– Брось! Я заглушил мотор, иди, декомпрессию включи!
Механик оглянулся, посмотрел на дизель и, отложив ключ, побежал к мотораме, а Эдик, подобрав инструмент – привычка! – побежал к заднему краю палубы. Винт, лишённый поддержки двигателя, вращался уже медленнее; мокрый тормозной ремень с жутким скрипом всё сильнее зажимал полированный барабан. Полуоторванные опоры щитов гремели уже не столь сильно, а высыпавшиеся обломки подшипников мирно остывали на палубе, в лужах пожарного реагента.
– Ну что, остолбуи, – Эдик, понимавший, что опасность миновала, начал возвращаться в обычное для себя настроение, – перед полётом смазку за вас кто проверять должен? Пассажиры? Дебилы, мать вашу, так вот взлетите однажды и больше не сядете!
Мотористы ничего не ответили, поводили ушами и принялись фиксировать тормоз в зажатом состоянии. Винт сделал ещё оборот и остановился... Эдик поправил шляпу, подошёл к мужику со шлангом и, показывая на редуктор, громко свистнул, засунув в рот два пальца. Тот вздрогнул и поднял глаза от остановившегося тормозного барабана.
– Там полей! Пиханик, ё-кэ-лэ-мэ-нэ... Редуктор остуди, говорю!
Моторист кивнул и принялся поливать кожух трансмиссии, который тут же зашипел и пошёл паром. Эдик скидал в ящик инструмент и неспешно отправился к двери в техотсек.
В пассажирском салоне ничего не изменилось: экипаж не поднимал тревогу и даже киносеанс продолжался, как ни в чём не бывало. Шмелёв вернулся в своё кресло, встряхнул пустой флягой и сердито поджал губы.
– Эдик, тебе новое задание с небес выдали?
Он сурово посмотрел на Вэкиса и промолчал. Потом резко встал и быстро направился в сторону буфета. Дайло проводил его взглядом и пожал плечами... У стойки Эд что-то долго втолковывал стюарду, тот дёргал ушами и отрицательно крутил головой, вскидывая руки. Немного спустя к ним присоединился сначала помощник капитана дирижабля, а затем и сам капитан.
После краткого совещания был вызван повар, который и разрешил ситуацию, принеся с кухни небольшой флакон. Коротышка выпил его содержимое через горлышко, вернул пустую посуду и, провожаемый взглядами четырёх пар глаз, неторопливо вернулся на своё кресло.
– Эд, ты с них бухлишка стребовал?
– Ум-гум, – удовлетворённо буркнул тот и, сдвинув шляпу на глаза, откинулся на спинку.
– Так а о чём ты так долго по телефону разговаривал?
Эдик сделал неопределённый жест пальцами и пробурчал:
– Вэкис, сынок, меньше знаешь – крепче спишь.
На третьи сутки полёта стало ясно, что путешествие затягивается. Вэк, убедившись в бесполезности расспросов, оставил в покое небесного гостя и принялся активно проявлять интерес к единственной пассажирке, подходящей для этих целей. Девушка была, что называется, не его круга, но Эдик на его сомнения резонно возразил, что если уж Вэк путешествует на дирижабле, то определить его социальный уровень затруднительно.
Пирис оказалась девушкой общительной, да и затянувшийся перелёт успел ей изрядно надоесть, поэтому поползновения в свой адрес она восприняла благосклонно. Её тётушка, к которой, собственно, и направлялась на жительство в Пит-Шуш Пирис, насторожилась, но палкой Вэка не отгоняла. Женщина, было, заговорила с Эдиком, но, увидев «инвалида», с бормотанием ретировалась к своему месту. А Вэк, пригласив девушку на прогулочную палубу, вовсю распустил хвост.
– Пир, а почему твои родители решили отправить тебя за море? Эсвур ближе, да и университет у нас имеется не хуже прочих.
– Ой, ну что неясного-то? У меня в Эсвуре тёти нет! А ты куда направляешься, Вэк? В какой город?
Парень в задумчивости пожал плечами и уши его выписали кренделя, выражающие то же самое. Надо было что-то говорить, но что? Не скажешь же, что просто сопровождаешь сотрудника небесной канцелярии!
– Видишь ли, – загадочно прошептал Вэк, склонясь к самому уху Пирис, – в Эсвуре нет достойных соперников. Бегуну моего уровня нужно расширять горизонты, выходить на новые рубежи.
– О! Так ты бегун?! – девушка косила на Дайло изумлённый карий глаз. – Я просто в восторге от забегов! Особенно люблю, когда на трассе свалка!
Вэк усмехнулся и снисходительно покивал.
– Да... Свалки – это весело. Кровь, переломы – просто восхитительно.
Собеседница, не уловив сарказма, захлопала в ладоши.
– А ещё люблю наблюдать финиш! Когда все бегуны выкладываются на полную, а один чуть-чуть опережает остальных... У них такие лица потешные бывают!
Вэкис отвернулся, чтобы Пирис не заметила выражения его лица и прижал уши, чтобы не выдать своих истинных чувств. В конце концов, она просто озвучила своё видение бегов, что уж тут. Откуда этой девчонке знать, что такое разбитые суставы, вывернутые бабки, расколотые копыта? Она же просто не понимает, что чувствуют бегуны во время рывка к финишу, как горько осознавать, что победа досталась не тебе!
– Смотри, Пир, голуби. Похоже, скоро берег!
– Да! Эти птицы не залетают далеко, так что скоро должен появиться. Вон маяк, смотри!
Девушка вытянула свой тоненький пальчик, украшенный золотой подковкой. Вэк вытянул шею и как бы невзначай приобнял её за талию.
– Да, точно. Ты такая зоркая!
Пир улыбнулась, скосилась с прищуром и прижалась к Вэку поплотнее. Тот робко опустил ладонь ей на ягодицу и легонько пошлёпал. Девушка хихикнула и кончики её ушей задрожали.
– Вэкис, ты о чём-то меня попросить хотел?
– Я?! – Дайло сделал задумчивое лицо и поставил уши торчком. – Ах да! Собственно, если бы ты позволила мне заглянуть туда, – он погрузил свою никелевую подковку в разрез её блузки, – то я был бы рад.
Девушка рассмеялась и прихлопнула его по руке. На ладонь, поглаживающую её попу, она не реагировала. Вэк широко улыбнулся и шлёпнул посильнее.
– Ну же, Пир, не будь врединкой!
Та сделала вид, что не понимает его намёков, но и не отстранилась. Потом с серьёзным лицом спросила:
– А тебя что, интересует цвет моей сбруйки?
– Эм-нэ... Меня интересует то, что у тебя под ней. Покажешь?
– Возможно. Но если ты не перестанешь бить меня по заднице, то эта возможность будет только уменьшаться!
– Пирис, пожалуйста!
– Что? Вэкис, я не понимаю, – девица кокетничала совершенно неприкрыто, – если ты хочешь что-то у меня попросить, то попроси! Я же не могу бесконечно строить догадки о твоих намерениях.
Вэк набрал в грудь побольше воздуха и решительно проговорил:
– Пир, покажешь мне свою грудь?
Та рассмеялась и, сбросив руку Дайло со своей пятой точки, отбежала в сторону. Остановилась, посмотрела по сторонам и, показав парню язык, принялась приплясывать, кружась и выбивая подковами дробь. Вэк, понимавший, что та просто играет с ним, приблизился, обнял её и крепко прижал к себе. Пирис замерла, прижала дрожащие уши и тихо проговорила:
– Вэкис, тут холодно и люди смотрят. Я не могу здесь.
– Но в салоне же и подавно ничего не получится.
– Вэк, ну тебе обязательно надо её увидеть? Разве недостаточно того, что я тебе дала согласие?
Он снова пошлёпал девушку пониже спины и та прижалась к нему всем телом.
– Пир, слова они и есть слова. Говорить можно что угодно. Покажи грудь, не вредничай!
– Ну вот покажу... И что дальше? Вэк, мы на дирижабле! В салоне моя тётя, другие люди. Не можем же мы с тобой на прогулочной палубе!.. Давай подождём.
– Чего? Как только мы причалим, твоя тётка утащит тебя.
– Созвонимся. Позже встретимся!
– Нет, Пир. Мы с Эдом поедем по делам и мне будет уже не до свиданий…
Девушка принялась вырываться, но Вэк чувствовал, что делает она это без особого энтузиазма, для проформы.
– Вот вы все такие! Вам лишь бы добиться своего и дальше... По делам! Пусти меня, а то закричу.
– Кричи. Чего молчишь? Кричи! – Дайло с улыбкой посмотрел в лицо Пирис и подмигнул. – В гондоле этого дирижабля есть каюта для тех, кто не желает спать в кресле. Если ты покажешь, я сниму её до конца полёта и там нам никто не помешает – ни Эд, ни твоя тётушка.
Она поджала губы и слегка отвернулась. Потом улыбнулась и хитро скосилась снизу вверх.
– Пойдём в каюту.
– Сначала покажи грудь!
– Пусти.
– Покажешь?
Девушка просунула под блузу руку и принялась возиться с застёжкой сбруйки. Потом откинулась назад, опираясь попой на ладони Вэка и, стрельнув по сторонам глазами, задрала одёжку, демонстрируя пару великолепных, крепких молодых сисечек.
– Оу... – только и смог произнести Вэк.
– Доволен? – Пирис игриво поводила плечами, заставляя грудь покачиваться из стороны в сторону. – Теперь идём в каюту. И если ты соврал – можешь сразу забыть Пирис Сигма!
Вэк перехватил девушку покрепче за талию и одной рукой погладил её по груди.
– Пир, Лита моя, да как ты могла подумать, что я вру?
В каюте Вэк, вспотевший и изрядно уставший, озадаченно смотрел на девушку, лежащую рядом со счастливым лицом и разглядывающую свои золотые подковки на пальцах. Ему и раньше приходилось иметь дело с дамочками: иногда болельщицы, делавшие ставки на него, приглашали на пикники, чтобы вместе отпраздновать победу. Но то были простые горожанки, а то и фермерские девки, с них какой спрос? Вэкис никак не ожидал, что Пирис, совсем юная девушка из небедной семьи, окажется столь искушённой в этом!
– Да не смотри ты так, – Пир шуточно стукнула его по лбу пальцем, – ну были у меня парни до тебя... Что ты думаешь, зачем меня в университет отправили – учиться, что ли? Не смешно даже. Мать поняла, что лучше уж мне связаться с хорошим парнем в Пит-Шуше, чем выйти замуж за торговца какого-нибудь или отцова клерка. В нашем захолустье нормальную партию не составишь…
– Так а другие парни... Они…
– Да школьные приятели! Вэк, ты как с неба упал! Ну сам подумай: я росла в Тарамо, это ж такая дыра, что Эсвур столицей кажется. У нас из развлечений только кино и было, да папка раз или два раза в год вывозил на бега посмотреть…
Дайло перевернулся на спину и задумчиво посмотрел в потолок.
– Пирис, а кто твой отец?
– Бургомистр. Губтах Сигма, глава Тарамо. А тётя Фло – его родная сестра, вдова шефа Пит-Шушской купеческой гильдии. Дядя Наррет не очень хорошо относился к нашей семье, считал нас выскочками.
– Это из-за того, что должность бургомистра выборная, а не наследственная?
– Ну да. Вэк, а твои родители кто?
Он опустил веки и принялся придумывать, но почему-то решил не врать в этот раз.
– Они были самыми обычными, простыми горожанами. Мы вообще в Эсвур из Штруза, что на Лононе, приехали.
– Жаль.
Вэк не сразу понял, что сказала Пирис, но потом открыл глаза и вопросительно посмотрел на девушку.
– Жаль? Что-то я не понял тебя.
Та сморщила нос и принялась стучать пальцевыми подковками друг о дружку.
– Не обижайся, Вэк, но я обещала матери, что не стану связываться с простыми парнями. Ты классный! Намного лучше тех ребят, что я знала до тебя. Честно-честно! Но после прибытия нам придётся всё же расстаться.
Он хмыкнул и подумал: «Прям трагедия!» Но вслух сказал совсем другое:
– Пир, но пока не прибыли... Продолжим? Свяжешься с простым парнем ещё разок-другой?
Девушка рассмеялась и, проворно перекинув через Вэка ногу, уселась ему на живот.
– Даже не надейся, что я выпущу тебя отсюда просто так! Кому-то из команды дирижабля придётся вытаскивать меня из этой каюты силой. – Приблизив лицо к лицу Вэка, Пирис потёрлась кончиком носа о его нос и прошептала: – Да я была бы последней дурой, если бы отпустила тебя, милый мой Дайло.
Она принялась осторожно сдвигаться назад, стараясь совместиться с Вэком, а тот, заурчав от удовольствия, ухватил юную наездницу за грудь.
– Надеюсь, Эдуар будет мешать экипажу до последнего!
<13>В аэропорту Пит-Шуша Вэкис нежно попрощался с Пирис, не обращая внимания на злобные взгляды её тётушки. Молодые люди долго тёрлись носами и уши их вибрировали, выдавая непритворные их чувства. Эдик стоял в сторонке, делая вид, что ничего особого не происходит, хоть на самом деле его прямо-таки снедали два совершенно разных желания: расспросить Дайло и пополнить запас сиропа во фляге.
Флорр Цепта, почтенная вдова шефа гильдии торговцев, Нарета Цепта, потеряла всякое терпение и решительно загремела подковами в сторону племянницы.
– Пирис Сигма, ты совершенно потеряла стыд!..
Договорить свою пламенную речь она не смогла, поскольку низкорослый инвалид в фермерской шляпе встал у неё на пути и вытянул к её лицу раскрытую ладонь.
– Сударыня, не горячитесь! Пусть эти голубки попрощаются спокойно, ведь одной Лите ведомо – пересекутся ли ещё их пути в этом мире... – Тётка Фло замерла с открытым ртом и принялась пересчитывать пальцы у коротышки.
– Поверьте, почтенная, судьба бегунов столь превратна и непредсказуема!
Вдова снова сбилась со счёта и тут же напрочь забыла о том, что с руками у этого инвалида проблемы.
– Бегунов? Вы сказали – бегунов?
– Эм-нэ... – Эдик поправил шляпу и скосился в сторону. – Что-то не так? Или вы не слышали никогда о Вэкисе Дайло?
Флорр обессиленно уронила уши и жидкая косица с траурным ремешком упала ей на чело; вдова прижала свои сплетённые в замок пальцы ко впалой груди и благоговейно ахнула, закатив глаза.
– Сиянье небесное! Так этот юноша – бегун?.. О-о-о! Я без ума от этих бесстрашных и неутомимых бойцов! – Вдова опустила глаза и едва не набросилась на Эдика: – Что ж вы раньше молчали?! Я непременно должна познакомиться с этим прекрасным юношей!
– Эпическая сила, – буркнул Эд, – вот поди разберись с этими конями, тить-переколотить.
– Сударь, – продолжила натиск Флорр, – вы должны нас представить! Возражения не принимаются!
Эдик церемонно поклонился, взял тётю за локоть и подвёл её к молодым. Ушами вдова стригла вовсю, а бабки её подламывались. «Лишь бы в трусы не напрудила!» – подумал Шмелёв, одной рукой придерживая Фло, а другой дёргая Вэка за полу куртки.
– Вэкис, сынок, будь так любезен... Тётушка этой юной особы страстно желает взять у тебя автограф.
Пирис отошла на пол-шажочка и с удивлением посмотрела сперва на Эда, затем на тётку; Вэк спешно убрал руку с её задницы и тоже принялся вопрошающе поглядывать то на спутника, то на чопорную даму с горящим взором.
– Вэкис Дайло, сударыня, моё почтение!
– О-о-о, господин бегун, если бы вы знали, какая страстная болельщица перед вами! Сиянье небесное, юноша, когда мой покойный супруг впервые привёл меня на трассу, я поняла, что бега – это главная страсть моей жизни!
– Да-да, я вас понимаю. Пирис много рассказывала мне о вас, да.
Вдова вынула из поясного кармашка визитку и принялась всовывать её Вэку в нагрудный карман.
– Вот! Звоните. Слышите? Звоните, я жду приглашения на ваш первый забег в нашем славном Пит-Шуше! – Женщина потрепала Дайло за ухо, кивнула и сказала племяннице: – Пирис, девочка моя, я подожду тебя в сквере, у фонтана. Вам нужно как следует поговорить с Вэкисом Дайло, я же понимаю! Не спешите, метро и трамваи ходят допоздна.
Проводив женщину взглядом, Пир и Вэк прыснули в ладони и синхронно затрясли ушами. Эдик снял шляпу и, обмахиваясь ей как веером, с умилением смотрел на юных оболтусов. – Как есть дети, – бормотал он по-русски, – вот блин, кони драгунские, лишь бы ржать! Поросяи свинские, ёлкин хвост.
<14>Проводив женщин до метро, наши герои присели на скамейку в скверике и принялись обсуждать план дальнейших действий. Причём диалог у них складывался презабавный!
– Вэкис, сынок, нужно нам как-то на литейку попасть. Как думаешь, туда посторонних пускают?
– Чёртова баба.
– Тётка-то? Это да, но хоть с Пир сможешь видеться без проблем.
– Посторонних никуда не пускают. У каждого промышленника свои секреты, Эд. Пир, конечно, девушка славная, но... Даже вон отец Свады к себе в кондитерскую с улицы никого не впускает.
– Хреново. А чего это ты про Сва вспомнил? Не, я не знаю, но по мне так она какая-то... Пресноводная.
Вэк дёрнул плечами, улыбнулся и почти без перехода опустил уши.
– Свада честная девушка. Добиться её расположения не проще, чем на литейку пройти, я полагаю. Но мы же всегда можем сослаться на небесную канцелярию, не так ли?
– Ну да. А задница у Пир классная, да и с лица она поинтереснее пресноводной. Ты, Вэк, как считаешь? Нам на производство напрямую переть или через управляющего, по-человечески?
Парень задумчиво почесал меж ушей и сморщил нос.
– Пойдём напрямую. Не прокатит – обратимся к управляющему. А жопка у Пирис роскошная! Твёрдая, круглая. Ух!
– Ну так и решим. Сейчас найдём гостинку или пансионат, а завтра на литейку. Но сначала – где сиропу прикупить!
– Она пошлялась, конечно, тут уж что... Но поинтереснее с ней, чем с Ононн, это ты про пресноводность точно подметил, она так-то славная, но тупенькая, недалёкая. А ещё надо букмекерскую контору найти, трассу местную, опять же.
– Ну да. Не бросать же тебе бега, квалификацию утратишь. А устроители могут про дилеров сиропных подсказать? Я так понимаю, оно одного поля жульба?
– Так-то да, спросить можно. Не ударят. Трассу пройти, записаться... Фло позвонить. Я думаю, если прямо буром впереться, то пропустят на литейку. Сопровождение-то нам надо? Я ж в металлургии ни уха ни рыла.
Шмелёв задумчиво кивнул и шмыгнул носом. Посмотрел по сторонам и поёжился, словно озяб.
– Я тоже не металлург. Так, основы мал-мала знаю... Где ж бухлишком разжиться? Лучше через управляющего, чтоб не прятаться от каждого начётчика.
– Короче, Эд, давай по порядку. Первое: бухлишко. А то ты меня до бешенства своими стонами доводишь, пьяница сиянья небесного!
Эдик кивнул и вопросительно посмотрел на парня. Тот постучал по колену никелевой подковкой, задумчиво покрутил ушами и, придя к какому-то выводу, поднялся со скамьи. Коротышка спрыгнул и поправил шляпу. Говорить он ничего не стал, чтобы этот конь не передумал сироп искать. Дайло остановил прохожего и поинтересовался недорогим шинком. Мужичок многословно рассказал, подкрепляя свою речь жестами, они раскланялись и попрощались.
– Идём, Эд. Если там не подают, то сможем спросить у людей, по крайней мере.
До шинка они не дошли: Вэк заметил растрёпанного замухрыжку с газетным свёртком в подмышке и бегающим взглядом, спешащего в несколько ином направлении.
– Сынок, а на что нам этот хмырь?
– Это потребитель, Эдик. Посмотри на его уши! Синие, отвисшие и постоянно дрожат. Он нас приведёт к нужному месту, вот увидишь.
Держась шагах в десяти-двенадцати позади, они пошли за охломоном. Тот целенаправленно шагал в сторону бедного района, хромая на расколотом копыте – подков у него просто не было и шаги его звучали глухо, словно он был в домашних чехлах из толстой сыромятины. Вскоре синеухий свернул в нечистый, сумеречный дворик и по лесенке пошёл вниз, в подвал с вывеской «Пироги и пончики». Вэкис с Эдиком направились за ним и успели вовремя: хмырь приплясывал у кассы, а бабища разворачивала его свёрток.
В нём оказалась книга, кассирша немного полистала её, спрятала куда-то под стойку и, приложив свою карту к кассе, набрала нужную сумму. Замухрыжка весело махнул синими ушами и поспешил к раздаче, где его дожидалась вторая бабища, ещё более жирная.
– Соя, чего ему?
– Пирог с требухой! – откликнулась кассир.
Бабища протянула мужичку пирог и тот, подавшись вперёд, признёс:
– Огонь!
– Да кто б сомневался, – та подала небольшой дозник, – пирог хоть не забудь.
Хмырь залпом проглотил сироп, уткнулся носом в рукав и вернул дозник, который тут же волшебно исчез под стойкой. Вэк с Эдиком дождались, пока синеухий уйдёт и подошли к кассе.
– Уважаемая Соя, нам огонь, но в посуду. Так можно?
Кассирша сделала лицо «яваснепонимаю» и оскалилась во все свои фальшивые зубы. Эдик отодвинул локтем Вэка и показал ей свою новёхонькую карту. Улыбнулся, подмигнул и протянул флягу.
– Нам пару пирогов с яйцом, горячих.
Бабища спрятала зубы и, глянув на входную дверь – нет ли посторонних? – требовательно постучала по стойке толстенной золотой подковкой.
– И флягу фруктового сатурата, – добавил Вэк, – пожалуйста.
Кассирша легонько стукнула по считывателю и Эдик приложил сперва карту, а затем и палец. Тётка набрала сумму, взяла тару, улыбнулась, подмигнула и крикнула:
– Денка, подай два с яйцом, свежие! Флягу сатурата фруктового и – Соя понизила голос, – огонь в посуду.
Жиробаска выплыла из кухни, забрала тару и скрылась в подсобке. Вернулась с двумя флягами, протянула их Вэку и попросила подождать – пироги ещё шкворчали в кипящем масле. Эдик откупорил свою посудину и под скептичным взглядом Сои понюхал.
– Оно!
– Дык! Щас Денка пироги притащит, с пылу с жару.
Она сунула руку под кассу и протянула пару дозников. Вэк с недоумением посмотрел на неё и спросил:
– Нахрена?
– С горла давиться собираешься, сынок?
– Нет!
– Так возьми посуду, не придуривайся. На треть – огонь, сатурат до краёв. Бери, чё вылупился? Первый раз замужем?
Эдик примирительно улыбнулся и загасил конфликт в зародыше:
– Благодарю, любезная, мы это дело дома…
Вернулась Денка с кульком и протянула его с такой улыбкой, что Вэку расхотелось не только есть, но и дышать: зубы толстухи сверкали золотом! Наскоро попрощавшись, наши герои едва не бегом покинули «Пироги и пончики», спеша вернуться на свет небесный из этого склепа.
Это сообщение отредактировал Rumer - 22.04.2019 - 22:59
yaplakal.com