Доктрина воздушной войны Дуэ. Испытание реальностью

Военные аналитики начала ХХ века довольно быстро поняли, что дирижабли и легкомоторные самолеты изменят характер будущих войн, поэтому в развитых странах начался авиастроительный бум. Однако технические возможности того времени были сильно ограничены, и серьезные воздушные атаки, проведенные в ходе Первой мировой войны, можно пересчитать по пальцам. Никакой теоретической базы, обосновывающей необходимость нанесения бомбовых ударов по наземным объектам противника, пока не существовало, и армейское командование действовало в этих случаях по наитию или под нажимом общественности.

В 1899 и 1907 годах в Гааге прошли две международные конференции, на которых страны-участницы приняли шестнадцать конвенций и четыре декларации, определяющие «законы войны» и прямо запрещающие использование «варварских» видов вооружений. Под запрет попали отравляющие газы, подводные мины и разрывные пули. Однако «метание снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров» осталось в списке деклараций – страны-участницы лишь пообещали не применять бомбардировки до следующей, третьей, конференции. Она, как известно, не состоялась.

Таким образом, формального запрета на использование летательных аппаратов в целях бомбардировки не существовало даже в виде общественного договора, чем не преминули воспользоваться летчики. Эпоху авианалетов открыл итальянец – поручик Джулио Гавотти, сбросивший 1 ноября 1911 года с моноплана «Этрих Таубе» четыре ручные бомбы на позиции турок, развернутые в ливийском оазисе Айн-Зара. Примечательно, что турки заявили, будто бы бомбы упали на госпиталь, убив несколько раненых, но сам Джулио Гавотти уверял: он попал именно по скоплению войск. Европейская публика предпочла поверить храброму итальянцу. Поручик не остановился на достигнутом: 4 марта 1912 года он провел первую в истории ночную бомбардировку. За этот и другие вылеты Гавотти получил серебряную медаль воинской доблести.

Итальянские авиаторы приняли идею на ура. Быстрыми темпами начала создаваться эскадрилья самолетов, которая должны была выполнять разведывательные и бомбардировочные задачи. Поначалу турки очень нервно относились к ударам с воздуха: разбегались в панике при одном появлении вражеских аэропланов. Однако довольно быстро турецкие офицеры наладили противодействие – появились отряды противовоздушной обороны, слаженно обстреливавшие приближающиеся самолеты из винтовок. Итальянцы понесли потери, но от выработанной тактики, которая в условиях пустынной солнечной Ливии оказалась очень эффективной, не отказались.

Опыт итальянских авиаторов был использован и в дальнейшем. Ручные бомбы с разведывательных аэропланов разбрасывали болгарские и русские пилоты во время Балканской войны 1912–1913 годов. 12 ноября 1912 года была даже предпринята первая массированная бомбардировка, в которой участвовали четыре самолета – целью стала турецкая железнодорожная станция Караагач в Эдирне.

Разумеется, когда разгорелась Первая мировая война, о всяких гаагских декларациях немедленно забыли, и очень скоро бомбардировки начали применяться не против солдат вражеской армии, а против жителей европейских столиц. Причем такие атаки чаще всего были случайными и не согласовывались с другими военными действиями, то есть говорить о какой-то стратегии на этом этапе не приходится.

На этот раз инициативу проявила Германия, а первым пострадал Париж. Именно на него 30 августа 1914 года сбросил четыре гранаты лейтенант Фердинанд фон Хиддесен с самолета «Румплер». В результате его воздушного налета погибла парижанка. 4 ноября 1914 года экипаж самолета «Гота» совершил воздушную атаку на Англию, сбросив две бомбы на Дувр.

Понятно, что авиация того времени не позволяла агрессорам развернуться, а вот дирижаблестроение было уже достаточно развито, чтобы наносить более существенный ущерб. В ночь с 20 на 21 марта 1915 года в сторону Парижа направились три «цеппелина». Над линией фронта французская зенитная артиллерия подбила один из них – он получил столь серьезные повреждения, что экипаж вынужден был сбросить бомбы раньше, на Компьен, где находился штаб одной из армий, и вернуться.

В Париже затемнение почти не соблюдалось: с двухкилометровой высоты можно было различить линии улиц. Дирижабли сбросили 1500 кг бомб в течение полуторачасового налета. Непосредственно на город упали шесть зажигательных бомб, остальные – на предместье Батиньоль. Несмотря на значительный по тем временам масштаб, бомбардировка завершилась скромным результатом: были ранены 17 человек. Причем назад неповрежденным вернулся только один дирижабль – второй был сбит над Сен-Кантеном.

«Бомбовая» война продолжалась. В историю вошли два беспрецедентных воздушных удара по немецкому приграничному городу Карлсруэ. Первый удар французская авиация нанесла 15 июня 1916 года. Два десятка самолетов сбросили на жилые кварталы больше сотни бомб. В результате погибло 30 жителей. Однако куда страшнее был второй налет – 22 июня. В тот день немцы отмечали Праздник Тела и Крови Христовых.
На цирковое представление собрались семьи с детьми. Самолеты атаковали цирк, что привело к массовой гибели людей: одномоментно было убито 120 человек, из них 71 ребенок. Европейская общественность содрогнулась. По Германии прокатилась волна возмущения и ненависти к Антанте. Даже французские газеты отмечали, что этот бесчеловечный акт «станет прелюдией к будущим кровавым кошмарам». Что, впрочем, не помешало и в дальнейшем бомбить гражданские объекты. При этом авиаторы часто разбрасывали листовки, в которых с особым цинизмом объясняли, по какой именно причине наносится тот или иной удар с воздуха.

Получается, тактика устрашения противника путем бомбардировок жилых кварталов применялась без всяких ограничений еще до того, как была выработана стратегия в масштабе всей Европы. Впрочем, итальянский генерал Джулио Дуэ сразу после Первой мировой войны предложил стратегию, которая ныне носит его имя.

Джулио Дуэ родился в 1869 году в небольшом городке Казерта на юге Италии. В 1882 году юношей поступил на службу в артиллерию; позднее командовал одним из первых подразделений военной авиации. С 1909 году Дуэ серьезно задумался над аспектами применения воздушных сил в ходе боевых действий и к маю 1915 года, когда Италия вступила в войну, сумел сформулировать основную доктрину, сводившуюся к идее террора путем массовых бомбардировок противника с целью принуждения к капитуляции.

После того как итальянская армия начала терпеть поражение за поражением в боях с Австрией, Джулио Дуэ, который в то время был полковником, предложил нанести удары по городам неприятеля с помощью пятисот самолетов. Отстаивая свою точку зрения, Дуэ, по-видимому, не очень-то стеснялся в выражениях. В результате его план отвергли, а самого Дуэ предали суду за критику командования, приговорив к тюремному заключению сроком на год.

Военная катастрофа в битве при Капоретто осенью 1917 года изменила отношение правительства к Дуэ. По настоянию палаты депутатов его назначили директором Центрального управления авиации, но, пробыв на этом посту всего пять месяцев, Дуэ ушел в отставку. В 1921 году он опубликовал труд «Господство в воздухе», в котором изложил теорию достижения военной победы силами авиации.

Джулио Дуэ утверждал, что в ходе войны воздушный флот должен достичь абсолютного превосходства в небе, разгромив вражескую авиацию. Затем, пользуясь безнаказанностью, бомбардировщики начнут массовые налеты на военные и гражданские объекты противника, уничтожая его армию, экономику и подавляя волю к продолжению боевых действий. Сухопутные же войска при нанесении авиационных ударов будут вести оборонительные действия, сдерживая врага до его разгрома и капитуляции.
Итальянский генерал многократно подчеркивает, что самым важным в воздушной войне является решимость громить врага в его тылах, не считаясь с соображениями гуманизма, – наоборот, необходимо демонстрировать беспощадность, которая одна только и способна сломить моральное сопротивление врага.

Джулио Дуэ не ограничился чисто теоретическими трудами. Из-под его пера вышли две работы, которые сегодня отнесли бы к поджанру военной фантастики: «Крылатая победа» и «Война 19… года». В этих небольших текстах генерал пытается реконструировать этапы применения авиации в ходе гипотетических военных конфликтов.

Позднее Джулио Дуэ пришел к выводу, что действия воздушной армии могут привести к тотальной победе над противником только при использовании оружия массового поражения, то есть химического или бактериологического (об атомном оружии военные того времени ничего не могли знать). В этой части его планы выглядят зловеще:

Целями для воздушных нападений будут… преимущественно площади определенных размеров, на которых расположены нормальные строения (жилые здания, заводы и пр.) и определенное население.

Для разрушения таких целей следует пользоваться тремя типами бомб – фугасными, зажигательными и химическими, применяя их в надлежащем соотношении. Фугасные бомбы служат для производства первых разрушений, зажигательные – для создания очагов пожаров, химические – чтобы помешать людским усилиям в борьбе с пожарами.

Действие отравляющих веществ должно продолжаться долгое время – целые дни, что может быть достигнуто либо свойствами применяемых веществ, либо применением снарядов с замедлителями, установленными на разное время. Легко понять, что таким образом можно, даже и с ограниченным количеством фугасных и зажигательных бомб, вызвать полное разрушение значительных населенных площадей и прервать на продолжительное время транзит через них, что может оказаться в высшей степени полезным, если поставлена задача перерезать определенные коммуникационные линии.

Для того чтобы безнаказанно бомбить страну неприятеля, и не быть разбомбленным самому, писал Дуэ, необходимо эффективно использовать имеющиеся средства. Мысль о выведении Военно-Воздушных сил в отдельный род войск проходила красной нитью через всю книгу и статьи генерала.

Доктрина Джулио Дуэ была, конечно, известна армейским аналитикам, однако в период между мировыми войнами ее мало кто воспринимал всерьез. Скажем, американский генерал Уильям «Билли» Митчелл, он придерживался тех же взглядов и встречал такое же непонимание, но в итоге Митчеллу удалось добиться разрешения на эксперимент. Суть его состояла в бомбардировке армейскими самолетами трофейных немецких кораблей, линкора и крейсера. Эксперимент завершился полной удачей – оба судна скрылись под водой уже через пару минут. Сторонники ВВС получили еще один козырь, хотя спорность этой победы давала бурную пищу для дальнейших дебатов – сами корабли не маневрировали и не вели огонь по бомбардировщикам, а команда, которая могла бы бороться за живучесть, по понятным причинам отсутствовала. Спор продолжался.

Практика, разумеется, внесла свои коррективы. Теория изобиловала многими тактическими советами и представлениями – большинство из них, разумеется, было разрушено ходом времени и техническим прогрессом. Вышло парадоксально – Дуэ настолько запугал европейцев картинами массовых разрушений и уничтожения инфраструктуры, что те оказались готовы к стратегическим бомбардировкам гораздо более, нежели ожидали его последователи.

Бомбить всерьез начали далеко не сразу – знаменитый эпизод с Герникой (немцы в Испании разбомбили одноименный город, всего лишь 200 погибших) представлял собой довольно незначительное деяние на фоне грядущих страстей.
Битва за Британию, проходившая с июля по конец октября 1940 года, оказалась первым сражением, в котором принимали участие исключительно ВВС и ПВО. Несмотря на то, что немцы использовали намного более совершенные самолеты, нежели в эпоху Дуэ, их ожидало жестокое разочарование – никакого коллапса британской обороны не произошло ни за неделю, ни за две, ни за месяц.

Дуэ декларировал полное разрушение целей, чтобы не возвращаться в это же место дважды, но попал в ловушку генерала Митчелла. Генерал забыл учесть, что находящийся на земле противник является хоть и пассивной стороной, но все же может влиять на ход кампании своими действиями. Когда население страны, подвергающейся бомбежке, оказывает организованное сопротивление, когда оно подготовлено как морально, так и технически, когда каждый знает, что делать, о мгновенном парализующем эффекте можно забыть. Человек подготовился и к этому новому методу ведения войны – британцы расчищали завалы, восстанавливали заводы, засыпали воронки на взлетно-посадочных полосах.

Британия не забилась в истерике, на которую рассчитывал Дуэ и, умело затянув процесс, в результате выиграла эту битву на истощение. Люфтваффе не обладали достаточным резервом пилотов для стратегических бомбардировок, в которых атакующий несет больше потерь в летном составе, нежели обороняющийся. Решив, что у них не получается вычеркнуть британскую авиацию из войны, немцы (не знающие, что осталось буквально «чуть-чуть») от отчаяния переключились на целенаправленные, последовательные удары по жилым кварталам, но и там их встретила организованная оборона. Битва за Англию была проиграна.

Теперь настал черед британцев, и те, перехватив инициативу в воздухе, принялись старательно перепахивать Германию. По ряду объективных причин тоннаж сброшенных бомб радикально вырос лишь в 1943 году, значительно превысив то, что сбрасывалось немцами три года назад.

Бомбардировки военно-промышленных объектов не принесли ожидаемых результатов. В связи с этим английское командование основные усилия авиации сосредоточило на бомбардировке жилых кварталов германских городов с целью подавить моральный дух гражданского населения. К 22 сентября 1941 года штаб английских ВВС разработал план разрушения 43 немецких городов по итогам налетов немецкой авиации на Англию, в частности на Ковентри 14 ноября 1940 года.

По подсчетам экспертов тонна бомб оказала воздействие на 800 человек, уровень активности населения утром следующего дня снизился на 33%, его восстановление потребовало 35 дней. Англичане предполагали, что после четырех или пяти успешных атак на Ковентри индекс активности населения сократится до нуля, а шестая атака не оставит надежды на его восстановление. В результате был сделан вывод, что на город необходимо произвести шесть налетов через равные интервалы в течение шести месяцев и сбросить в каждом из них по 1 т бомб на 800 человек жителей.

Директива штаба ВВС требовала сосредоточиться «на подавлении морального духа гражданского населения противника, и особенно промышленных рабочих». Но в тот период удары по городам преследовали и другую цель — уверить Советский Союз в том, что «бомбардировочное наступление» является достойной заменой открытия второго фронта и, оправдывает долгие отсрочки вторжения союзников во Францию. «Налеты нашей бомбардировочной авиации, — писал маршал авиации Харрис, — приобретали большое политическое значение как способ уверить русских в том, что мы делаем все возможное, чтобы прийти к ним на помощь».

Бомбардировочная авиация США боевую работу в Западной Европе начала с августа 1942 года. Ответственным за выбор объектов являлся командующий 8-й воздушной армией. С января 1944 года эту задачу решал штаб стратегических ВВС армии США в Европе. Первое время американское командование в организации бомбардировок пользовалось опытом англичан.

Но потом американское и британское командования по-разному подходили к выбору целей стратегических бомбардировок. Американцы в отличие от англичан уделяли больше внимания разрушению промышленных объектов и транспорта.

Первоочередными объектами ударов авиации намечались предприятия судостроительной и авиационной промышленности. Танковые же заводы почти не подвергались ее воздействию, хотя с весны 1943 года немцы основное внимание уделяли строительству танков, а производство кораблей сворачивали. Не случайно выпуск танков в Германии в 1944 году возрос в 4,4 раза по сравнению с 1942 годом. Не сказались существенно удары союзной авиации и на работе авиазаводов Германии. Производство авиационных машин в 1944 году увеличилось почти в 3 раза в сравнении с 1942 годом. В этот же период в Германии продолжало увеличиваться производство орудий и боеприпасов. Таким образом, стратегические бомбардировки не помешали сухопутным и воздушным силам вермахта, основная масса которых действовала на восточном фронте, наращивать мощь.

Дети Туманного Альбиона также не могли похвастаться результатами. Немецкая экономика, инфраструктура и мораль перенесли сильнейшие удары, но железный порядок и дисциплина, насаждаемые тоталитарной машиной нацизма, перебороли страх и панику. Разрушенные объекты восстанавливались, заводы переносились под землю, существенно теряя темп производства, но не прекращая его. Можно сказать, что воздушные бомбардировки внесли ощутимый вклад в результат кампаний в Европе, но для завершения войны все же пришлось использовать наземные силы во всю их мощь.

Совсем по-иному дело обстояло на Востоке, в войне против Японии. Флоты союзников большую часть войны провели, выбивая у противника господство на море – но лишь для того, чтобы свое веское слово в итоге сказала стратегическая авиация. Как только морская пехота захватила атоллы, имеющие достаточно крупные для обустройства аэродромов острова, как только расстояние от этих аэродромов стало соответствовать возможностям тяжелых бомбардировщиков, начались крупномасштабные рейды на постоянной основе. Подлодки союзников обложили японские острова, не давая танкерам завозить нефть из захваченных территорий – флот и авиация противника были прикованы к своим базам. Оставалось лишь нанести завершающий удар.

Стратегические бомбардировщики Б-29 совершали опустошительные налеты на японские города – построенные из дерева, строения вспыхивали, как спички. Скоро американцы практически отказались от фугасных бомб, предпочитая «зажигалки», которые не оставляли шансов никому – после налета «Суперфортрессов» гигантские пожары бушевали не один и не два дня.
10 марта 1945 года произошел крупнейший рейд на Токио – 334 Б-29 вывалили на город по 2,5 тонны зажигательных бомб. Только в этот день погибло около сотни тысяч японцев, и был полностью разрушен 41 квадратный километр города, что означало более 330 тысяч сгоревших домов. Потери нападавших оказались совершенно смешными – 14 бомбардировщиков – менее 4 процентов от числа участвовавших в рейде.

Ситуацию в Японии периода бомбардировок лучше всего передает военный дневник Дзиро Хорикоши – конструктора, создавшего легендарный для Тихоокеанского ТВД истребитель «Зеро». Не успевал господин Хорикоши прибыть на один завод, как со второго, третьего, четвертого поступали сообщения о новых разрушениях. Где-то были двигатели, но не было планеров, где-то наоборот, а доставлять компоненты на большие расстояние не позволял хаос и дефицит топлива. Япония коллапсировала.

Хоть ядерная бомба и являлась лишь довеском к бесчисленному множеству обычных «зажигалок», ей было суждено изменить как устройство послевоенного мира, так и судьбу доктрины Дуэ. Наличие средства, позволявшего разносить в пух и прах целые города в результате налета всего лишь одного-двух бомбардировщиков, выдвинуло её на первый план, ведь теперь гарантированное уничтожение было не просто реально возможным, но и подтверждалось на практике.

С появлением ядерной бомбы не кончилась история стратегических ударов бомбами обычными. Бомбардировщики становились все более совершенными, а когда взаимное ядерное сдерживание стали выполнять баллистические ракеты, технический прогресс переключился на сами бомбы.

Существует еще один пример (помимо японского), когда воздушная операция решала исход войны. С 24 марта по 10 июня 1999 года целью авиации НАТО стали города Югославии. В небе над этой балканской страной впервые произошло массовое применение высокоточного оружия. Результаты превзошли все ожидания – за этот короткий срок инфраструктура сербов была практически парализована, а важнейшие объекты разрушены. При наличии живой и боеспособной армии (Милошевич позже хвастался, что авиаудары НАТО уничтожили всего лишь 7 танков), правительство страны было полностью деморализовано, и длительный балканский конфликт завершился.

Стратегические бомбардировки лучше всего работают против слабого – они ценны тем, что не отражаются на уровне жизни того, кто бомбит, не заставляют формировать многочисленную призывную армию (как во Вьетнаме) и посылать ее за тридевять земель, существенно снижая уровень стабильности у себя дома. Стратегические бомбардировки лучше всего работают в однополярном мире, в мире, где ты – жандарм, а гигантские восьмимоторные бомбовозы – твоя самая тяжелая дубинка.