Малоизвестные герои. Генерал Потапов

Михаил Иванович Потапов не относится к общеизвестным героям Великой Отечественной. Этот генерал попал в плен осенью 1941 года и не прославился взятыми городами и окружёнными армиями противника. Однако усилия Потапова и его 5-й армии трудно переоценить. Когда нацисты уже оккупировали всю Белоруссию, а южнее подходили к Киеву, на стыке этих республик в Припятских болотах продолжала обороняться казавшаяся неуязвимой Пятая.

Будущий командарм родился в 1902 году под Юхновом в семье ремесленника. В 1922 Михаил Потапов окончил кавалерийские курсы и получил под начало взвод. Молодой парень командовал поседевшими в боях ветеранами, многие из которых отмахали по несколько лет на фронтах двух войн. Однако РККА 20-х была специфическим местом. Страна была бедной, командиры и солдаты жили в тяжёлых условиях, и в армии надолго задерживались в основном люди, готовые со всем рвением служить, несмотря ни на какие трудности.


Потапов оказался лидером и человеком недюжинного интеллекта — в начале 30-х годов он оказался среди командиров, отобранных для Академии моторизации и механизации. Молодой кавалерист переквалифицировался в танкисты и после выпуска возглавил полк. В это время он обратил на себя внимание другой "восходящей звезды" Красной армии — Георгия Жукова. Тот запомнил Потапова, и это быстро сказалось на карьере Михаила Ивановича. В 1939 году Жуков возглавил советскую группировку в конфликте с японцами на реке Халхин-Гол. С собой в Монголию он взял нескольких сослуживцев — в том числе Потапова.

Для новоиспечённого танкиста Халхин-Гол стал первым местом, где он получил возможность командовать операциями против живого противника в боевой обстановке. Жуков спланировал окружение японских войск механизированными группировками. Южной из этих групп командовал Потапов. В его руках находились приличные силы по меркам места и времени — стрелковая дивизия, монгольская кавалерия, мотобронебригада и две танковые бригады неполного состава.

20 августа советско-монгольская армия пошла в наступление и довольно быстро "принудила к миру" противника. Японцы сопротивлялись храбро и умело, многие огневые точки прекращали стрельбу только после выжигания из огнемётов, но это было сопротивление обречённых. Технически битва была выиграна уже через два дня, когда отряды Потапова вышли в тыл и перехватили японцам пути отхода, а главное — снабжения.

Для Михаила Ивановича поход на восток открыл новые перспективы. В СССР он вернулся не просто командиром с хорошим послужным списком, а победителем крупного сражения. Жуков также остался доволен своим протеже. В 1940 году, когда он возглавил Киевский особый военный округ, Потапов также перевёлся на Украину. С начала 1941 года он возглавлял 5-ю общевойсковую армию под Владимир-Волынским. Это был специфический район: пространство между Белоруссией и Украиной занимали грандиозные Припятские болота. Правым флангом Пятая упиралась в зону непроходимых топей. Вскоре это сыграет свою роль.

Потапов и его Пятая стали заложниками общей ситуации. Мобилизация Красной армии и её развертывание на назначенных рубежах начались слишком поздно, так что войска, стоявшие непосредственно у границы, должны были удерживать очень длинные рубежи. Шансов отбить удар вермахта они не имели и могли только более или менее длительный срок сдерживать немцев.

Потапов начал втихую выводить дивизии к границе с полигонов и из базовых лагерей ещё 16 июня, но резервы — и в первую очередь механизированные части — находились километрах в сорока в тылу. Основная масса войск РККА к 22 июня находилась в лагерях в глубине страны. Времени на то, чтобы исправить положение, было катастрофически мало. 22 июня 1941 года на армии у границы обрушились основные силы вермахта.

Армия Потапова очутилась на пути мощнейшей группировки вермахта на Украине. Жидкий заслон из пяти стрелковых дивизий и пары мехкорпусов оказался под ударом настоящего молота — 21 немецкой дивизии, включая 5 танковых и 4 моторизованных.

Однако покорно ложиться в гроб войска не стали. У Владимир-Волынского началось отчаянное встречное сражение. На прорывающихся немцев посыпались контрудары пехоты, а затем и танков. Русские не могли создать плотного фронта, поэтому неприятеля атаковали с открытыми флангами — отказ от заслонов левее и правее позволял хотя бы собрать какие-то силы для контратак, концентрировать огневую мощь на небольшом фронте. Это было самоубийственное, но разумное решение: гитлеровцев тут же удалось несколько потеснить.

Однако немцы быстро опомнились и начали обходить головные дивизии, наносившие контрудар. Часть сил Пятой попала в котёл, но оставшиеся продолжали размягчать наступающие силы немецкой группы армий "Юг" контратаками. Советские контрудары лета 41-го часто подвергаются обструкции — плохо организованные, проводившиеся без тщательной разведки, эти атаки быстро захлёбывались и стоили много крови. Однако они позволили стране не разделить участь Франции или Польши. Ожесточённое сопротивление заставляло вермахт платить за победы кровью и сбивало темпы продвижения. В начале июля 5-й армии пришлось отступить от границы. Но тут-то и началась история той самой армии, которая заставила говорить о ней Гитлера.

Потапов отводил своих людей на Коростень. Теперь его войска прижались спиной к району Припятских болот. Немецкие манёвры с выходом в тыл работали здесь далеко не так хорошо, как в открытых степях южнее. К тому же этот район — это зона крупных густых лесов: удары с воздуха оказывались здесь намного менее эффективными, чем обычно. Выбить красноармейцев из этого почти первобытного края было нетривиальной задачей.

Пятая не могла похвастаться огромной численностью. Однако немцы уходили дальше на восток и подставляли людям Потапова растянутый фланг своих наступающих сил. Позиции под Коростенем вдавались клином в глубину занятой вермахтом территории. Оттуда на коммуникации немцев постоянно обрушивались всё новые атаки.

12 июля из 14-й танковой дивизии вермахта с тревогой доложили:

"Положение в ближнем тылу и на северном фланге оказалось критическим, так как Пятая русская армия атаковала из лесного массива, чтобы прорваться к Новограду-Волынскому. Службы тыла теперь были отрезаны, и вследствие этого обеспечение солдат стало невозможным".

Это было только начало неприятностей. Потапов постоянно тревожил противника, перехватывал шоссе, ведущие на восток. На коммуникациях начался хаос: уже нацелившаяся на Киев группировка не могла ни снабжать свои авангарды, ни даже просто выйти из боя. Наступление на столицу Украины пришлось отложить. Потапов выигрывал и давал стране бесценное время. Пока немцы штурмовали болота, в советском тылу шла эвакуация, тренировалось пополнение, накапливались боеприпасы, строились линии укреплений.

Пятая дралась не только храбро, но и, в отличие от многих, эффективно. Группу армий "Юг" сумели заставить вести тупое лобовое наступление на неприятной местности, и вдобавок — ради овладения хуторами и мелкими городками. Поразительно, но эти успехи противник оценивал намного выше, чем собственное командование: если на советской стороне баррикады Пятую и её командира особо не отмечали, то в позднейшем немецком исследовании говорится буквально о "значительном парализующем воздействии на волю командования 6-й [немецкой] армии". Занятно, что немцы полностью отдавали себе отчёт в малочисленности войск Потапова, но только уныло констатировали, что теряют инициативу. На север развернулись основные силы 6-й полевой армии. Именно тогда армия Потапова впервые упоминается на самом верху — в гитлеровских директивах:

"Активные действия и свобода маневрирования северного фланга группы армий "Юг" скованы укреплениями города Киева и действиями в нашем тылу войск 5-й советской армии".

Потапов совершил своеобразный подвиг: булавочными уколами заставил разъярённого монстра повернуться именно к себе. Немцы прокладывали себе путь в болотах грубой силой, однако чувствовали себя не лучше, чем люди шерифа Ноттингемского в Шервудском лесу: их постоянно контратаковали, русские быстро меняли позиции, устраивали засады, минировали каждую тропинку.

Всё это делалось даже без подкреплений. Быстрых прорывов у немцев не получалось, так что, по крайней мере, красноармейцам удавалось эвакуировать раненых и нести умеренные потери погибшими и пленными — это при том, что немцы чем дальше, тем сильнее превосходили Пятую численно. Мало того, небольшие отрезанные части спокойно уходили в партизаны и продолжали оставаться проблемой для нацистов. Сами немцы кисло оценивали своё наступление как "безрезультатное в оперативном отношении".

21 августа Гитлер распорядился привлечь к разгрому 5-й армии ещё и войска группы армий "Центр". Дело в том, что теперь немцы обошли район Припятских болот и могли атаковать войска Потапова не только с юга, но и с севера.

Пятая армия воевала не в одиночку. Это и предопределило дальнейшие события. Пока Гитлер строил планы её уничтожения ударом с двух сторон, южные части РККА отступили восточнее. Чтобы как-то удержать стык, командование Юго-Западного фронта распорядилось об отходе армии Потапова за Десну и Днепр. Этот приказ был вызван обстановкой, но теперь Пятая потеряла устойчивость. Вдобавок она слишком давно не получала подкреплений, люди были измотаны, у армии просто заканчивались силы.

Михаил Иванович Потапов действовал с прежним искусством. Он аккуратно выбрался из заготовленного для него капкана и отвёл армию за Днепр. Гораздо хуже было положение у соседей. Между советскими армиями оказался разрыв — в него ворвалась немецкая танковая дивизия, захватившая плацдарм за Днепром. Потапов получил жалкое подкрепление — стрелковый полк — и страшную угрозу в виде плацдарма на фланге. К тому же отход выводил Пятую из спасительных болот на открытую равнину, и теперь с севера, из группы армий "Центр", на него нацеливалась ещё одна полнокровная полевая армия вермахта. Своеобразное признание заслуг: переиграть Потапова у нацистов не вышло, поэтому его людей решили раздавить огромной массой сил — двумя армиями, каждая из которых даже сама по себе имела серьёзный перевес.

Для измученного, держащегося из последних сил войска наступил финальный акт драмы. После плацдарма на левом фланге Пятой вермахт захватывает ещё один — на правом фланге. В этих боях берутся пленные немцы, которые не оставляют сомнений: на фронт Пятой прибывают многочисленные свежие части. На плацдарме идёт отчаянная схватка, атаки сменяются контратаками, бои на раскалённой пыльной равнине не останавливаются ни на секунду. Однако Давид уже попал в лапищи Голиафа.

7 сентября начинается развал 5-й армии. Немцы зачищают бассейн Днепра и Десны, отбрасывая быстро слабеющие войска Потапова на юг. Восточнее в тыл всему Юго-Западному фронту выходят танковые группы. Начинается гибель всего фронта.

13 сентября следует последняя крупная контратака окружённых севернее Киева остатков 5-й армии. Армией её уже было трудно назвать: в строю оставалось едва ли 4 тысячи солдат. Артиллерия — основа огневой мощи — была потеряна. Последние пушки оставили у Припяти из-за отсутствия топлива, чтобы их вывезти. Транспорт был выбит ударами с воздуха. Не было ни одного шанса не только победить, но и уцелеть. Последним "комплиментом" Пятой стала ремарка немецких офицеров: "Численность пленных значительно меньше, чем убитых и раненых".

20 сентября последние солдаты и офицеры 5-й во главе с Потаповым приняли последний бой у деревни Шумейково. Там же находились остатки штаба фронта. Командующий фронтом, его начштаба и комиссар Пятой погибли на прорыве. Один из солдат сумел выйти из бойни. Он отыскал командира бригады в армии Потапова (будущего маршала) Москаленко. С собой он нёс документы командарма.

Москаленко писал: "Я буквально рыдал, когда мне передали документы нашего командарма. Я не знал вообще, что с нами теперь будет, раз погиб Михаил Иванович".

Он не погиб.

Спустя трое суток Потапова обнаружили немцы. Началось испытание пленом.В 1992 году были обнародованы отчеты и стенограммы допросов Потапова, который на вопрос о том, «готов ли русский народ вести войну в случае, если армия отступит до Урала», ответил: «Да, он будет оставаться в состоянии моральной обороны, а Красная Армия будет продолжать сопротивление». Немецкие следователи так оценили поведение генерала Красной армии: «в качестве пленного держался с достоинством», «по вопросам стратегического свойства ссылался на свою неосведомленность», «на вопросы, касающиеся его будущего, отвечал сдержанно». Еще немцы охарактеризовали Потапова как «русского националиста», хотя трудно утверждать, что именно они подразумевали под данной формулировкой.

С предателями из РОА Потапов сотрудничать отказался категорически. При этом о самом Власове Михаил Иванович до конца жизни отзывался уважительно, не верил в измену своего южного «соседа» по Юго-Западному фронту, полагая, что немцы каким-то образом использовали генерала в своих целях против его воли.

В плену Потапов стал неформальным лидером группы пленных генералов и с ними вместе был освобождён союзниками 22 апреля 1945 года. Победную весну 45-го Михаил Иванович встретил в «генеральском» лагере Хаммельбург. 22 апреля к ним вплотную приблизились американские войска. Комендант лагеря отправился с белым флагом в армию Паттона. Американцы приехали в лагерь и перевезли всех пленных к себе, затем переправили к французам, и уже из Парижа недавние военнопленные вернулись домой.

Буквально с трапа самолета Потапова и его товарищей отправили на «объект» в подмосковное Голицыно. Семь месяцев проходила спецпроверка, которая оставила в душе Михаила Ивановича неизгладимые отметины.

До конца жизни неизменно уравновешенный и остроумный Потапов мрачнел и замыкался при упоминании имени бывшего шефа СМЕРШ Абакумова, которого считал редким негодяем.

Тем не менее, результаты проверки, скорее всего, оказались объективными, раз Потапова восстановили в звании генерал-майора и вернули на армейскую службу. Михаил Иванович написал заявление о восстановлении в партии. И снова на помощь пришел Жуков, который дал давнему соратнику следующую рекомендацию: «Что касается командирских качеств, то товарищ Потапов был лучшим командармом, а части и соединения, которыми он командовал, всегда были ведущими. В пограничном сражении 5-я армия дралась с исключительным упорством и доблестью. Отходя под воздействием превосходящих сил противника, она неоднократно контратаковала и наносила поражения немцам. Товарищ Потапов армией управлял блестяще. Еще скажу, что он был большой души человек, которого любили все подчиненные за его доброжелательность и понимание». Трудно без волнения читать эти строчки из официального документа, вышедшие из-под пера далекого от сантиментов маршала.

Очевидно, мнение Жукова разделяли многие в политическом и военном руководстве СССР. Во всяком случае, Михаил Иванович оказался, наверное, единственным из высших советских офицеров, прошедших плен, кто не только вернулся в армию, но и сделал пусть не феерическую, но, учитывая перипетии нашей послевоенной истории, вполне достойную карьеру. Он служил в Забайкалье, на Дальнем Востоке, смерть застала генерал-полковника Потапова в январе 1965 года в должности первого заместителя командующего войсками Одесского военного округа.

Место Михаила Ивановича Потапова в своеобразной иерархии военачальников Великой Отечественной, выстроенной в послевоенное время, явно не соответствует его полководческому таланту и вкладу в Победу.

Но всё же нельзя сказать, что имя командарма 5-й армии замалчивалось. Высокую оценку его полководческому таланту дали в послевоенных воспоминаниях и советские маршалы И.Х. Баграмян, И.И. Якубовский, и бывшие противники – Гудериан, Кейтель, Гальдер. Надо заметить, что 5-я армия стала настоящей кузницей кадров – из нее вышли такие признанные полководцы, как М.Е. Катуков, К.С. Москаленко, К.К. Рокоссовский, И.И. Федюнинский. Все они высоко оценивали заслуги своего бывшего командира. Еще при жизни Потапова в СССР была издана книги А.Филиппи «Припятская проблема», где была подробно исследована роль 5-й армии в срыве блицкрига.

И тем не менее, имя Потапова за 70 лет минувших после победного мая 45-го не стало достоянием широкой общественности. Так, на сегодняшний день память Михаила Ивановича увековечена только на Украине, где его именем названы улицы в Киеве и Житомире.

на этом всё...

http://www.stoletie.ru/ww2/faktor_potapova_709.htm

https://life.ru/t/история/1128484/gh...tliera_razozlil

кремень Мужик с большой буквы!

да... Дороги войны неисповедимы! Слава героям!

неужели в Юхнове ничего нет?

В 1947 году он окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба. В 1954 году принимал активное участие в учениях по применению атомного оружия, проводившихся на Тоцком полигоне, перенес легкую форму острой лучевой болезни (о чем впоследствии никому не было известно ввиду высокой секретности учений).

По мнению маршала К. Е. Ворошилова, причиной смерти стало ошибочное решение о проведении лучевой терапии по поводу кожного новообразования.©

К своему стыду первый только сегодня узнал

Царство небесное и вечная память одному из множества - именитых и безымянных, отмеченных и оставшихся в тени своих подвигов - героев той великой войны.

Именно благодаря их храбрости, стойкости и упорству - мы нынче живем свободными.

не проверял....

Люди встретившие войну летом 1941 года достойны вечной памяти и безмерного уважения. Не много у нас было генералов, особенно на начальном этапе войны, отмеченных талантом истинного полководца. Потапов один из них. Он со своей пятой армией много сделал в 1941 году. Очень жаль, что он попал в плен. Но и в плену он ввел себя достойно. Впрочем как и большинство советских генералов попавших в плен. Не все они дожили до освобождения. Вечная память героям.

P.S. Киевский котёл заслуживает того чтобы о нём знали и помнили. Впрочем как и Вяземский. В нём тоже попали в плен Советские генералы. Судьба пленых солдат была трагична.

Это сообщение отредактировал Pomeranec - 19.12.2018 - 00:01

последний бой....

просто в маленьких городках еще остались аллеи Славы.
и там висят фотографии людей которые сделали много во время войны (или достигли больших звезд)
Юхнов не настолько большой городок. (что б игнорировать такого человека)

Есть в Юхнове улица Потапова.