245
Не хочу останавливаться на теме Русского острова, хотя там тоже произошло много событий, имевших далеко идущие последствия, в тот момент непредсказуемых. Но вернемся на родной корабль.
По возвращении я предъявил командиру "красный диплом" учебки, чем его нисколько не удивил. Ну, и по простоте душевной спросил:- За что, папа? Он мне ответил просто:-Нехуй дергаться, попал на флот-служи. Я ведь с самого начала был в курсе, что ты хочешь слинять на берег и знал, что ничего у тебя не выйдет т.к. это такая тягомотина с изменением твоего срока службы, что никто не будет с этим связываться. Однако, чем то ты прельстил старшего врача полка, что он очень жестко вопрос поставил о твоем переводе перед командованием в связи с недопустимым недостатком кадров, и мне пришлось действовать.
Весь разговор был длинным, нет смысла его воспроизводить, но в результате мы договорились, что, если я год прослужу нормально, он меня отпустит в ВМА.
Буквально через неделю после моего возвращения в родное БЧ, в составе которого был осетин Культахметов и хохол Демьяненко (служащие уже по 4-му году), оба они попадаются на самоходе, пьянке, драке и залетают на 10 суток гауптвахты.
Культ был на тот момент командиром отделения, именно он меня учил всем премудростям штурманского дела, натаскивал по сигнализации светом, в общем всему, что я знал в этом деле, я был обязан ему. Кэп ставит меня командиром отделения рулевых сигнальщиков, вешает мне одну лычку и предупреждает о предстоящих сложностях во взаимоотношениях с бывшими начальниками, а теперь подчиненными. Коню понятно, они не могут быть простыми.
Приходят с губы мои преступники, без особого удивления знакомятся с перестановками (командир отделения стал старшим матросом, старший матрос просто матросом, а салага -командиром отделения). Восторга они не испытывают, что и следовало ожидать, но и враждебности ко мне не выказывают. Протерли эту тему, я не строил из себя командира, но как и писал об этом раньше, у этих ребят уже в крови была ответственность за свое заведование. Обменялись боевыми номерами (такие книжечки, где расписаны твои действия по различным корабельным сигналам, а также перечень матчасти за готовность которой ты отвечаешь головой). Единственное о чем они попросили, оградить их от черных работ на верхней палубе под руководством боцмана. Мне сложно было это обещать, тем более боцман был их годком, и вроде бы им самим проще было бы с ним договориться, но у них были свои резоны.
Пришлось крутиться как уж, что не могло продолжаться вечно, и в один прекрасный момент я пошел вразнос - намертво разругался с боцманом, выпер его из штурманской рубки (секретная часть как никак) и стал его врагом. Факт неприятный, но не так уж и страшный. Командир со мной общается гораздо больше, чем с боцманом, он мне доверяет самостоятельно швартоваться к пирсам и необорудованному берегу, и во время этих швартовок я бегаю с матюгальником по верхнему мостику и командую всей верхней командой включая и Дракона.
Крутой характер боцмана несколько превышал его аналитические способности и врагов он нажил даже в своей боцкоманде. Этот нарыв когда-нибудь должен был вскрыться, и это произошло для меня неожиданно.
Стою я на руле, в рубке один, час ночи. Влетает матрос из боцкоманды:- Давай, вниз!
-А рулить кто будет?
-На одну минутку, не заблудимся, океан большой.
Спускаюсь. Толпа человек 10, на леерах сидит наш Дракон, его аккуратно держат за пятки и высказывают ему свои претензии и тут же приговор-Топить гада!
Мне эта затея не нравится, даже не из жалости к Дракону, из принципа.
- Мужики, вы в своем уме, вы из-за этой гниды в тюрьму захотели сесть?
- Та, булькнет и хрен кто узнает...
Ну я и начал воздвигать национальную рознь:
- Бля.., вы посмотрите друг на друга, когда вас начнуть пытать в прокуратуре, вы уверены, что кто-то из вас не сдаст всех с потрохами? Тут в сторонке стоят пять хохлов, а в старой притче говорилось, если три хохла соберутся вместе- один из них предатель! Лывак (это наш западенец), сдашь кацапов? Или ты Вышник?
-Короче, пацаны, не дуркуйте, набейте Дракону морду и успокойтесь. Не поймет-повторите пока не дойдет.
Вернулся на мостик. Еще целый час оставался до конца вахты, приходит Культ:- Давай я порулю, глянь, похоже Дракон загибается.
В кубрике полумрак, свечу фонариком, вижу абсолютно синюю морду боцмана, огромные синяки на конечностях и туловище, ребра вроде целы, переломов нет. Пару таблеток анальгина с димедролом, а остальное должно лечить время.
На следующий день меня вызывает командир:-Что там с боцманом? Я ни на секунду не сомневался, что кто-то стучит командиру, скорее всего гарсон (матрос, который делает уборку в каютах офицеров, сервирует им стол в кают-компании, как правило назначается на месяц поочередно).
Говорю:-С его слов, упал в боцманскую каптерку с 2-х метровой высоты, переломов нет, множественные ушибы, недели на две вышел из строя.
Командир:- Ну ты его подлечи, две недели это много.
-Ушибы быстрее редко заживают.
Боцман быстро пошел на поправку и физически и психологически, в нем открылись скрытые ранее дипломатические способности. Все вздохнули.
Я, в соответствии с новой должностью, стал ходить в наряд дежурным по кораблю. Построения, инструктажи, контроль за вахтенными, и самое щепетильное - руководство самоходами. Они были в порядке вещей, даже матрос, получивший увольнитеьную, не рисковал идти в город по форме. Там зверствовал комендантский взвод, банда азиатов, занимавшихся самым настоящим беспределом. На моих глазах одного матросика без всяких разговоров закинули в фургон комендантской машины, пинали и били прикладами. Это было среди бела дня в центре города. Поэтому все старались даже в увольнение ходить переодевшись в гражданку.
Гражданскую одежду надо было прятать. Старпом Юля очень любил устраивать шмоны. Однажды я методом перкуссии (спасибо медучилищу) обнаружил за своим шкафчиком для одежды какую-то полость типа канала для кабелей, которая при вскрытии оказалась соизмеримой по объему с самим шкафчиком. Сделать потайную сдвижную стенку из имеющейся было не сложно. Памятуя немецкую пословицу "Что знают двое - знает и свинья", о секретах этой нычки я никому не сказал, даже тем с кем вместе жил в этом кубрике. Однако, принимал на хранение гражданку, водку и другие запретные плоды. При выдаче владельцу, я выставлял его за порог, закрывался в кубрике и через минуту выдавал требуемое. Естественно, коллектив угорал от любопытства, и это тоже приносило коммерческий успех. Предлагал за полчаса найти нычку, ничего не ломая, в случае неудачи штраф- бутылка водки. Количество желающих быстро иссякло.
Так я стал своеобразным барыгой. Через некоторое время мне доверили корабельную кассу. Принцип был простой: все деньги вырученные от продажи на сторону (краска, капроновые тросы, из которых умельца плели маты, продукты браконьерства) шли на общак. Из него любой матрос мог получить сумму необходимую ему для приобретения нужных ему вещей, если ему не хватало собственных средств. Все остальное тратилось на пропой, покупку гражданских шмоток, магнитофонов, швейных машинок (клеш опять входил в моду) и прочих цацок.
Кроме этого у командира тоже был свой корабельный фонд, который пополнялся за счет работы матросов, пока корабль стоял на ремонте, на мясокомбинате. Устраивали туда грузчиками человека 4, а работали посменно все.Приходили с работы как матрос Железняк, обвешанные сосисками, с палками колбасы в штанах.
Вот эти деньги распределял командир. Каждому дембилю заранее заказывали пошив или покупали готовый костюм, рубашки, часы, электробритву, для тех, кто желал продолжать работу в речном флоте- форму, ну и всякие там мелочевки.
Пока стояли в Рыбном порту на ремонте, познакомился с капитанами СРТ (средний рыболовный траулер). Мужики тертые, по 9 месяцев в море, завязаны на БМРТ, но не упускают возможности зайти в иностранные порты и сдыхать свою продукцию за валюту. В разговоре выяснилось, что они большую нужду испытывают в лоциях, особенно западного побережья Северной америки. Оказалось их горю я мог легко помочь. Дело в том, что в городе существовало картографическое отделение ВМФ, где мы по заявке получали бланки карт и лоции без всяких объяснений о цели их использования. Естественно, я помог друзьям, а один из них вручил мне ключи от своей однокомнатной квартиры с единственной просьбой периодически поливать цветы на подоконнике. Я ему это обещать не мог, сами месяцами мотаемся по морю, но ключи взял.
Теперь у нас была конспиративная квартира, куда можно было привести девушку и культурно провести с ней вечер. Уважение команды к моей персоне возросло в геометрической прогрессии. Но был один фактор заставлявший меня откалываться от коллектива. Я серьезно готовился к вступительным экзаменам в академию, но в походе это было невозможным, а во время стоянок мешали алкогольные традиции описанные мной ранее. Дело доходило до того, что в предчувствии начала пьянки, я закрывался в штурманской рубке, затыкал пробкой переговорную трубу, отключал телефон и начинал зубрить физику, химию и немецкий. По мере углубления пьянки народ остро ощущал потребность в общении, вначале просто приглашали выпить по соточке, потом просили, ну а кончалось нередко угрозами и оскорблениями. Наутро извинялись, но повторялось это с удручающей периодичностью.
Кстати о немецком, это особая песня. Я тогда не знал, что из вступительных экзаменов в ВМА был исключен иностранный язык, а так как в школе я его недолюбливал, то этого экзамена боялся больше всех. А тут среди новобранцев к нам на корабль прибыл поволжский немец с известной фамилией Мюллер. Я попросил его натаскать меня в разговорном языке и мы быстро нашли общий язык. Позднее, уже в академии я узнал, что он очень далек от литературного немецкого языка, а представляет собой какую-то смесь австрийского диалекта с голландским языком. Но нашу преподавательницу, которая долгое время работала в Австрии, умилял мой акцент и обороты речи и она неизменно ставила мне пятерки. Видимо поэтому я так и не освоил этот язык.
В 1967 году началось тотальное перевооружение войск ПВО. Мы носились как угорелые переправляя с сухогрузов типа Либерти ракеты на точки. Работали в основном по ночам, соблюдая режим секретности. И тут началась полоса неудач.
Ночью идем к мысу Шипунскому. Штормит. У мыса зона перекрестных ветров, там шторм балла на два сильнее. Вдруг отрубается главный двигатель, затем дизельгенератор, гаснет свет, отключаются все приборы, рулевая машина, корабль теряет ход и управляемость, нас несет на рифы. Не выдерживают талрепы стягивающие створки, они раскрываются и со страшной силой хлопают друг о друга. Кромешная тьма, волны перехлестывающие через палубу, кошмар.
Сто раз проходили мы по этому маршруту и видели как на камнях ржавеет остов такого же как наш корабля, выброшенного в 1954 году. Историю этого кораблекрушения нам рассказывал командир, уточняя, что не выжил никто. Теперь мы оказались в точно такой же ситуации.
Командир на юте собрал всю верхнюю команду и предложил четырем добровольцам добраться на бак и стянуть серьгой створки. Если повредится рамп затопление корабля неизбежно. Стяжку необходимо провести вручную, шпили не работают. Вызвались многие, но наши "старики" их подвинули назад.
Я с мостика видел как они ползком пробирались на бак, захлестываемые волнами, как потом накидывали трос на бьющиеся створки и ломами крутили шпили, чтобы стянуть створки. На какой-то момент показалось, что им это удалось, но вдруг сноп искр от оборвавшегося стального троса вернул все в исходное состояние. К ним на помощь поползли еще два матроса. Вместо обрвавшегося 32 мм троса завели 48 мм. Начали стягивать. Меня командир заставил спуститься на ют и организовать аварийное рулевое управление.
На рулевой вал насадили аварийный румпель ( 4-х метровую трубу) и 8 человек, по 4 с каждой стороны пытались развернуть корабль носом к волне. Попытки были безуспешными, это было ясно с самого начала, корабль не имеющий хода руля слушаться не может. Думаю, что командир приказал это делать, чтобы занять людей и воспрепятствовать панике.
Наконец оглушающий грохот створок прекратился, их стянули. И тут произошло чудо-заработал главный двигатель, затем дизельгенератор, корабль стал управляемым и набирать ход. До гряды рифов оставалось метров 300 не больше.
Разгрузили ракеты в Железной бухте и зашли в Большую Моржовую бухту отдохнуть от шторма, но видно не судьба, нас среди ночи выдернули на разгрузку сухогруза. А шторм все усиливался. Мотало очень круто, я никак не мог пришвартоваться к сухогрузу, стальные тросы рвались как нитки. Командир через мегафон сообщил, что при таком шторме не намерен рисковать кораблем и людьми. На мостик сухогруза вышел генерал-майор, предложил нашему командиру застрелиться или выполнять приказ.
Матросы сухогруза кинули нам капроновые тросы с руку толщиной, эти не рвались а растягивались как резиновые. Корабль бился о борт Либертоса. Открыли лючины трюма, в него вместе с захлестывающей палубу волной покидали ракеты, потом, к нашему ужасу, из грузовой сетки почти с 4-х метровой высоты высыпали в трюм ящики с детонаторами, ящики которые всегда бережно носили на руках. Командир пояснил: -Торгашам за такой груз платят 40% гробовых, им все похеру...
За ночь мы сделали 3 рейса. Только когда забрезжил рассвет я спустился вниз. Жуткая картина, в кубриках разбиты иллюминаторы, воды по колено, плавают матрасы, ботинки, бескозырки, какой-то мусор. Мат - перемат, в общем - ликвидация последствий.
Хочу покаяться, было несколько случаев, когда по моей вине корабль мог пойти ко дну или, по крайней мере, стать причиной если не катастрофы, то серьезной аварии.
Первый случай.
Я еще буквально первые месяцы на корабле. Идем в бухту Б.Моржовую к роднику-заправиться пресной водой.
Командир:-Видишь курс орешника на берегу? Держи курс на него. Вправо не ходить, влево не рыскать!
Я:-Вижу, понял.
Командир:-Видишь две скалы?
Я смотрю на берег, вижу орешник окруженный двумя скалами и уверенно говорю:- Вижу !
Идем малым ходом, все хорошо, вижу как командир улыбается во весь рот, я горд, что доставил своим виртуозным рулением ему удовольствие.
Вдруг он кидается к машинному телеграфу и начинает лихорадочно шуровать рукоятками - одной полный ход, другой- задний ход (у нас два движка и, соответственно, два гребных винта).
Ничего не понимаю, он молчит. Потом его прорывает:- В воду смотри! Видишь две скалы?
Перевожу взгляд на водную поверхность, и мои волосы встают дыбом. Буквально в пяти метрах от левого борта в безупречно прозрачной воде видна подводная скала с острым пиком. Такая способна вспороть наше днище как нож масло. По другому борту такая же скала на удалении около 20 метров. Пронесло, выскочили на необорудованный берег, пришвартовались, начали заливать цистерны.
Я возмущенный нагло предъявляю претензию командиру: -Хуйли, вы мне, салаге, не сказали, что это подводные скалы? Я их мог вобще не увидеть под бликующей водой. И команд от вас не было, я не мог понять причины вашей суеты с телеграфом.
Он просто отмахнулся от моих вопросов и сошел с мостика.
В кубрике меня просветил Культ. Он рассказал, что будучи курсантом Тихоокеанского высшего военно-морского училища им. С.Ю Макарова во Владивостоке, наш командир участвовал в драке с гражданскими. Перевес сил был на строне гражданских, но курсанты тогда носили палаши, а это резко увеличивало их шансы. Рубка была жестокой, хотя, по уверениям курсантов, они старались бить только плашмя, гражданские использовали подручные материалы-камни , колья, штакетник. Наш командир проявил себя храбрым воином, но получил серьезную травму черепа. После долгих разборок, нескольких курсантов отчислили, в 1952 году был издан приказ об отмене ношения палашей курсантами вне частей. Командиру повезло, ему дали возможность окончить Макаровку, но на всю жизнь у него остался нервный тик в виде улыбки и ,на некоторое время, отсутствие возможности говорить при критических ситуациях. Так что, если видишь улыбку на его лице , быстро осмотрись вокруг, возможно, что он увидел нечто, что может тебя прихлопнуть, а предупредить не имеет возможности.
Я был в шоке от этой новости. Потом приобрел опыт понимания разницы тика и его нормальной улыбки.
Второй случай
Август месяц, ясный солнечный день. Идем по длинному фарватеру входу в бухту Бечевинская, где дислоцировалась база подводных лодок и наша точка ПВО. На небе появляется одна единственная тучка, не внушающая каких-либо опасений. Начинаю связываться светом с постом наблюдения и связи:-Прошу добро на вход в бухту и швартовку к пирсу №3.
И тут нас накрывает снежный заряд. Бляяяя, ничего себе август, нихрена не видно, с поста светанули прожектором, я прочитал только первое слово "Добро", а что он дальше лепил не понял, но щелкнул "-" типа понял. Зашел в бухту, снег лепит, делаю разворот к пирсу №3, боцкоманда на стреме, и вдруг вижу какую-то постороннюю тень рядом с пирсом. Делаю "Право на борт" и ухожу на второй круг. И тут началось, одновременно по УКВ, светом раздались вопли: - Куда вас , Бля, несет, вам дано добро на швартовку к пирсу №8, срочно отойдите от пирса №3. Тут небо проясняется я вижу что у пирса №3 пришвартована подводная лодка в полупогруженном состоянии, торчит над водой только рубка. Вот ее я и срубил бы, если бы не мой ангел-хранитель.
Третий случай
Выходим из бухты Железная, пункт прибытия - Петропавловск-Камчатский, настроение приподнятое, погода ясная, легкая океанская зыбь, курорт одним словом. Стою на руле. Наш радиолокаторщик в отпуске, я забываю включить радиолокационную станцию "Днепр", а что- видимость миллион на миллион, маршрут исхоженный, ближний каботаж, ориентировка на местные ориентиры. Все как обычно. Нужно просто дойти до промежутка между двумя скалами, резко развернуться вправо и ты в океанских просторах. Я один в рулевой рубке. Командир не железный, он физически не может отстаивать все вахты, а про Юлю вы уже в курсе.
Как говорится "Ничто не предвещало беды". Но мыс Шипунский-зона перекрестных ветров, очень любит преподносить сюрпризы, как правило, неприятные. Вот и сейчас из за скал вырвалось облако густого тумана, которое мгновенно скрыло все видимые ориентиры. Я метнулся, включил "Днепр", но эта допотопная ламповая техника требовала на разогрев не меньше 10 минут. Иду вслепую, курс не меняю, внутренний голос настойчиво твердит "Пора сворачивать", мне страшно, экран радиолокатора темный, а голос повторяет "Крути, бляяя!!!"
Я надавливаю на манипулятор до упора "Право на борт" и с ужасом жду удара. Засветился экран локатора, я не вижу этих скал, между которыми должен пройти. Как слабая надежда в голове догадка- они в мертвой зоне? Стена тумана вдруг открывается, в солнечном свете вижу мой корабль точно посередине между двумя скалами. Голову вскружил буквально религиозный экстаз- Бог есть! Не было свидетелей этой ситуации, но если бы все пошло не так, были бы жертвы. Урок для меня был на всю жизнь "Не надеяться на "авось", везение не может быть бесконечным."
Позвольте маленькое отступление. Старшее поколение, которое нас воспитывало не нравоучениями или насилием, а только собственным примером, заслуживает самой высокой оценки. Люди беспримерного мужества и отваги, которые могли в шторм без всякой страховки прыгать с 4-х метровой высоты на болтающуюся на волнах швартовую бочку, влезать на 20-метровую мачту, чтобы поменять лампочку ходовых огней и т.д., никогда не страдали "крутизной", самолюбованием, каким-либо чувством превосходства. Они, зная цену риска, никогда не позволяли себе проявлять презрение к тем, кто по неопытности или слабости характера пасовал в передрягах. Они учили нас, что боятся все, кроме шизиков, бывают ситуации "непонятки", когда невозможно принять правильное решение, а трус- это человек, который знает, что надо делать, но не делает. Мое уважение к этим людям безмерно, и таких на Камчатке и в Приморье большинство (по крайней мере так было, про сейчас не знаю, думаю, что после 90-х волна бандитизма и приобретательства пропорции изменила). Коренных камчадалов не так уж и много, большинство населения - вербованные, страдающие ностальгией по Большой Земле. Нередко в автобусах, магазинах, просто на улице, услышав родной выговор, люди запросто могут спросить:- Земляк, ты похоже из Волгограда?(или с Вологды, Украины, Урала...) и тут же вопросы:- Давно оттуда? Как там? Кончается приглашением обсудить эти вопросы за чашкой водки. Нередко наши матросы, уходя в увольнение без копейки в кармане, возвращаись пьяными в умат и с подарками и деньгами.
Коренные камчадалы, ительмены, в частности, жили по своим законам. Нередко мы наблюдали как на на корме лодки сидит и курит трубку мужик, а женщина гребет веслами. На наш вопрос:-Мужик, ты чо бабу насилуешь? Он, попыхивая трубкой, спокойно отвечает:-Я думаю! Однажды в бинокль наблюдаю такую картинку: К магазину подходят ительмен с пацаном лет 6-7. Тот заходит в магазин и выносит оттуда бутылку спирта. Малыш тянет руки. Ительмен откупориват бутылку, пальцем отмеривает дозу и дает пацану. Затем отнимает бутылку из цепких рук малолетки, выпивает ее до дна, откидывает, оба закусывают снежком и пошли, не шатаясь.Шок!
Вернемся к делам корабельным. Перевооружение ПВО затянулось до осени, мотались без передыху, неделями сидели на консервах (до сих пор их ненавижу), сублимированных концентратах. Однажды получили экстенное задание идти на Командоры. Какую-то часть ПВО засекли американские ВВС, и было принято решение ее срочно передислоцировать на другой остров. Трюм был загружен под завязку, до отплытия оставалось часа два, как подъезжает бортовая машина с коровой на борту, из нее выходит старшина сверхсрочник и бросается в ноги нашему командиру:-Начальник отвези корову, наши детки на острове отродясь живого молока не видели, все только порошковое, да яичный порошок. Сжалься!
Надо сказать, командир, отец двоих детей, вобще был очень хорошим семьянином, страшно любил детей и непереносил детский плач. (Мой земляк Витька Витютнев обладал редкостной способностью имитировать различные звуки от индийских песен до плача новорожденных и, нередко, доводил его до истерики. Командир бегал по кораблю и искал, гдеже тут плачет младенец. Такой был унего садистский прикол.)
Старшина убедил командира, тот дал команду расчистить место между ракетами и сделать стойло для коровы, надежно фиксирующее ее на случай качки. Боцкоманда принялась за дело, и через час корова была помещена в тесное стойло. Рядом сложили тюк прессованного толи сена, то ли гороха, который привез старшина.
Стою на руле, нахлобучил густейший туман, с трудом различаю наш полубак. Включаю тайфон (туманные сигналы)-молчок. Вызываю радиста (он исполнял обязанности и штурманского электрика и электрика вообще). Говорит:-Ремонту не подлежит, а замены нет. Докладываю командиру. Его команда:- выставить пост на полубаке, подавать туманные сигналы рындой.
Делать нечего, посылаю Культа на полубак. Он , конечно, не в восторге. Из рубки перехожу на мостик, туман непроглядный, рында позвякивает.
Проходит некоторое время, я не слышу рынду, зато слышу приглушенные звуки напоминающие тайфон. Блин, сбегаю вниз, думаю: "наверное мой локаторщик уснул". Нет, тот бодрствует, на экране чисто. Опять лечу на мостик. Вижу, на полубаке никого нет, над трюмом открыты две лючины и оттуда раздается звук. Бросаю руль, бегом спускаюсь в трюм. Картина маслом- Сидит Культ, скармливает корове горбушки хлеба и периодически дергает ее за хвост. Та задирает голову и выдает протяжное "Му-у-у-у-у-у", которое, резонируя, вырывается через открытые лючины на простор. Дует был спаяный, корове общение нравилось, она быстро смекнула, что от нее хотят, и после очередной корочки хлеба мычала не дожидаясь , пока ее дернут за хвост. При угасании рефлекса, Культ возобновлял тренировку.
Эту идилию мне пришлось прекратиь, Культа вернуть на полубак, а через полчаса мы вышли из зоны тумана.
Полострова выбежало смотреть на корову. Многие взрослые, не говоря уже о детях, впервые видели ее не на картинке. Все хотели ее погладить просто потрогать. Зрелище очень трогательное даже для нас очерствевших в походах.
Чой то я притомился, продолжу позже.
yaplakal.com