меня лично расстраивает, что 9 мая, День Победы - это единственное, чем нам осталось гордиться, да и то дело не наших рук, а наших дедов и прадедов.
для меня это светлый праздник, всякий раз испытываю какое-то особенное чувство в этот день.
а георгиевские ленточки... как всегда, у нас неплохую изначальное идею, опустили.
мы вот тут сидим и возмущаемся, а есть ребята, которые каждый год на вахты ездят, останки павших бойцов поднимают и перезахоранивают, не все алкаши и моральные уроды - есть хорошая молодёжь и её немало
сам пару лет назад принял посильное участие в эксгумации останков нашего бойца, такие события впечатываются в память.
Увлечение наше таково, что приходится бывать с металлодетектором в самых разных и зачастую глухих местах. Вот и находки нам попадаются - то загадочные, то неожиданные, а то и страшные.
Великая Отечественная лихо прокатилась по орловско-курскому краю. Землица наша как ёж иголками нашпигована ржавым железом, до сих пор несущим в себе смерть. Нередко война напоминает нам о себе, вынырнув из земли в облике старой полусгнившей патронной обоймы, половинки смертного немецкого жетона или проржавленной гранаты-«лимонки».
Всё в истории движется по спирали – вот старая мудрость, которая снова и снова подтверждается жизнью. Когда-то давным-давно, воина, павшего в бою, могли похоронить с доспехами и оружием, которые должны были пригодиться ему в иной жизни.
Со временем погребальный инвентарь изменился: место боевого шлема заняла сферическая каска, колчан со стрелами сменил подсумок с патронами калибра 7,62 мм, вместо меча – саперная лопата (которая, впрочем, в рукопашном бою рубила головы ничуть не хуже)…
Вот только погребение уже не сопровождалось богатой тризной – в лучшем случае братская могила, 100 боевых грамм с кусочком хлеба на холмике да похоронка домашним…
А в худшем – дно окопа, в котором застигла смерть, или воронка от авиабомбы, куда по весне тело (вернее то, что от него осталось) снесли местные жители, опасающиеся эпидемий. Извещение родным – мол, пропал без вести, хотите – ждите, хотите – нет…
Сегодня пропавшие солдаты интересны только ребятам из поисковых отрядов. Местные власти равно как и Министерство обороны совершенно равнодушны к их судьбам (несмотря на то, что федеральные законы обязывают их принимать деятельное участие в увековечивании памяти павших воинов).
Мне повезло познакомиться с людьми, которые годами ищут, находят, поднимают останки наших бойцов, устанавливают их личности (когда это возможно), связываются с родственниками, участвуют в захоронении найденных останков.
Как-то по весне мне позвонил хороший приятель (а иногда напарник по выездам) Лёшка. Он сообщил, что в одной из экспедиций, в соседнем районе случайно наткнулся на останки красноармейца и хотел со мной посоветоваться, что делать в этом случае. Его МД сработал на каску, которая находилась на глубине примерно 10 см. в лесном овраге соседнего района. Вывернув её из земли, Лёшка с удивлением разглядел внутри человеческий череп. Трогать останки он не стал, вернул каску на место и замаскировал следы копа сухими листьями. (Молодец, а то мало ли кто еще набредёт и как поступит с останками... Ведь не секрет, что некоторые российские граждане, у которых жопа вместо головы, разбрасывают кости по округе, берут черепа на память или для ещё каких своих гоблинских нужд).
Вместе мы решили, что лучше всего будет сообщить в поисковый отряд (не в ментуру же идти, где тебе навесят сразу ярлык «чёрного копателя», заведут папочку и т.д. и т.п.). Прибор есть – значит, для ментов ты «чёрный». А я не «чёрный», мне оружие без надобности.
))
Тут как-то Лёха мне сказал что по терминологии, принятой у собирателей военного «шмурдяка», я являюсь мирным «инкассатором» - каковые ходят по монетам и не интересуются ВОВ. Ну что ж, инкассатор так инкассатор. Термин мне понравился.
Итак, мы решили, что лучше всего будет связаться с представителями официального поискового отряда и указать им это место. Еще неизвестно – один ли человек там захоронен? Может, это братская могила или санитарный сброс...
Через пару месяцев, Лёшка узнал телефон наших местных поисковиков, и мы договорились с командиром отряда поднять бойца в ближайшую субботу.
Собрались с вечера, сложили хавку, приборы-лопаты. Нормально.
С утра, часиков в 9 мы подъехали к военкомату, где на 469-м УАЗике уже ждали командир ПО Олег и участник отряда Виктор. Познакомились, нормальные мужики, договорились ехать 2-мя машинами, мы впереди указывали путь.
Доехали быстро, благо место недалеко от нас.
Оставили лёшкину легковую на шоссе, забрались в УАЗ, съехали с трассы и неспеша переехали через поле (метров 400) к оврагу. УАЗ поставили на опушке, к месту пошли пешком.
Солнце к тому времени поднялось высоко, стало жарко, а в овраге еще и душно, потому как от растительности шли неслабые испарения. Негатива добавляли комары, оводы и мухи, слетевшиеся отведать наших молодых тел. Место с весны уже заросло крапивой ростом по грудь, и нам пришлось ее утаптывать на площадке примерно 15х20 метров, попутно матерясь и чертыхаясь.
Ходили в три прибора – Кондор-3 (Лёшка), Кватро МП (Я) и Гаррет 1350 (Олег). Виктор пробивал щупом. Попутно нам попались 2 «эфки» с запалом (их поисковики прикопали до приезда сапёров), несколько хвостов от миномётных мин, а также пояски от снарядов, крупные осколки и прочая дрянь.
Нашли бойца не сразу, потому как прошло уже 2 месяца, поднялась трава, изменившая ландшафт до неузнаваемости, а меток Лёшка специально не оставил. Лёшка сам же и нашёл.
Когда я подошёл к месту, где лежал солдат, из земли немного выглядывала только дырявая прогнившая каска.
Все конечно обрадовались – не зря, значит, приехали.
Справедливости ради надо сказать, что камрад Лёха был не один, когда лазал по оврагу и набрёл на останки воина ещё в первый раз. А были они вдвоём с ещё одним камрадом (под ником Б******). Так что прошу его не обижаться, что я не упомянул его в своей первой части отчёта. И ещё, Лёшка сетует на отсутствие нормальной связи в вашем тандеме (каковая ситуация сложилась отнюдь не по его вине и она же помешала оформить приглашение камрада на эксгумацию по всем правилам копарьского этикета). Короче, кому адресовано сообщение тот поймёт (и либо приобретет себе тел, либо будет чаще «тусить» в аське).
Итак, Лёшка радостно крикнул – «Нашёл!», место оказалось метрах в пяти-семи от того, где мы искали, но во всем виновата травища, которая за лето эволюционировала до высоты мангровых лесов.
Мужики с отряда подошли, оглядели место и начали шаманить вокруг каски (сначала при помощи щупа, затем – снимая верхний слой дёрна). В воздухе явственно чувствовалось возбуждение, которое охватило всех участников – и главными были 2 вопроса: один ли солдат погребен в земле? Найдется ли медальон-смертник? Предки наши не зря говорили, мол скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается… Как бы там ни было, мужики углублялись в землю, все делая основательно, постепенно и аккуратно как хирург во время операции. Мы с Лёшкой заикнулись было насчёт помочь, но наша помощь не требовалась – работали профессионалы.
По ходу работы разговорились. Олег и Виктор рассказали нам, что их поисковому отряду уже более 10 лет. Имеет разрешение на проведение поисковых работ в ряде районов. За время работы подняли более тысячи (!) бойцов.
Чаще всего информация приходит от местных, которые были очевидцами тех боев и событий. Но нередко память подводит пожилых людей и тогда приходится вручную проходить огромные территории со щупом и МД, хорошо если боец недалеко от поверхности и щуп царапнет по кости или МД сработает на каску-пряжку и т.п. А бывает, перелопачивают кубометры грунта. В общем, фанаты своего дела.
Оружие попадается очень редко, видимо постарались трофейные команды, да и местные прошлись после боев. То, что попадается к стрельбе практически не пригодно и предается в музеи. ВОПы подрывают саперы. Бойцов поднимают только наших, немцев не трогают, хотя бывают случаи, когда в яме наши с гансами лежат вперемежку, в общей могиле. Медальоны РККА попадаются крайне редко, примерно 1:20, да и то часть из них не содержит заполненных листочков (использовали как спичечницу, игольницу), часть – содержит, но прочесть их уже невозможно, ну а оставшиеся помогают идентифицировать бойца.
Тем временем, Витя аккуратно стал извлекать из земли череп, и передал его нам с Лёхой, чтобы мы положили в сторонке.
- «Молодой боец», заметил он.
- «Как определил?»
- «По зубам».
Действительно, хотя зубы не все были на месте – часть высыпалась, было видно что резцы не съедены, никаких следов кариеса… «Да-а-а, не поел ты сахарку…» - глубокомысленно изрёк Лёха, и, несмотря на то что ситуация была далека от комичной, все невольно засмеялись…
Череп положили подальше от края раскопа, рядом с каской. Потом пошли другие косточки. По словам ребят с отряда, первыми и почти без следа сгнивают кости позвоночника, бывает, что от тела вообще остается несколько костей, остальное превращается в прах. Но не бесследно. Земля вокруг останков имеет специфический беловатый цвет… Бывает, сохраняются волосы. Всё сугубо индивидуально.
Скелет нашего воина лежал анатомически неправильно, хотя механических повреждений костей не было. Рядом с черепом находились и кости таза, и ребра, и берцовая кость. Видимо, полуразложившееся тело, уже бесформенное, прикопали в какой-то воронке. То, что называется – верховой боец.
С останками подняли несколько пряжечек от обмундирования, 2 хим. карандаша с колпачками из ТТ-шных гильз, несколько гимнастерочных пуговиц, изъеденных коррозией, мелкие осколки (видимо они и стали причиной смерти парня), да пара обойм патронов от трёхлинейки. Несмотря на всю тщательность поисков, медальона так и не оказалось…
Останки сложили в п/э мешок, яму сравняли. Вернулись к УАЗику, пообедали тушняком, рыбными консервами (оказывается нам было положено продуктовое довольствие), и тем, что брали из дому. Потрещали-покурили. Немного еще походили вокруг, по овражку и лесу, ничего путного не подняли и разъехались, довольные друг другом и результатом проведенного дня. На прощание Олег пообещал пригласить нас на церемонию захоронения останков.
Вот так всё и прошло. И вроде всё хорошо, бойца похоронят с почестями. Вопрос – когда? Ребята возмущались, что районное руководство с 2008 года не может захоронить останки 36-ти солдат, поднятых в этом районе.
Ребята ищут, находят, а у чиновников нет ни желания, ни времени (а скорее всего – совести) обеспечить захоронение найденных бойцов. А ведь наверняка в семье кто-то воевал за этого «потомка».
В заключение у меня просьба – кому встречаются останки времен ВОВ, сообщайте о них поисковикам. По крайней мере, солдат будет лежать вместе со своими.
Ребятам-поисковикам – респект и уважуха.
Осенью мы были приглашены на церемонию перезахоронения останков солдат РККА, что-то около 30-ти их было, среди них и наш воин. Не могли не поехать. Теперь солдатик среди своих.
yaplakal.com