214
Сказка про Кристину, дочь двух отцов.Вторую неделю Алан и Тина пробирались через горы. Их преследовали солдаты.
И если начать сначала, то следует начать вот с чего: в одной независимой горной республике к власти решил прорваться Виктор. Сам он не был ни горцем, ни даже гражданином республики. И на его огромной, бескрайней родине, он так навсегда и остался бы майором в системе МВД, самое многое — получил бы к пенсии подполковника. Но ему выпал шанс стать лидером страны, куда родина послала его советником посла. Используя связи и интригуя, Виктор укоренил своё влияние во всех сферах политики и экономики маленького государства, и ему оставалось сделать лишь один всего шаг: выкрасть и вывезти на родину дочь старика-президента, жениться на ней и через этот брак постепенно взять руководство республикой в свои руки. Всё шло к тому и Виктор уже местами и временами действовал от имени президента, но... Проклятая сука, молодая жена старого президента, отправила свою дочь в горы. И Виктор послал вдогонку отряд Пауля, десять бойцов плюс командир. Отряд ушёл в рейд. Но дети — дочь президента, Тина и сын премьер-министра, Алан — сдаваться не собирались.
***
Этой ночью им повезло: истратив почти все патроны и все трофейные гранаты, они всё-таки пробились к давнему схрону, что был устроен в крохотной пещерке ещё Рюхой Глазом, десятка три с лишним лет назад. Тина прошептала молитву для духа-охранника, Алан сотворил заклинания, усмиряющие зловредных пещерных духов и в чрево горы они проползли на животах без приключений. Ящики и свёртки заполняли почти весь объём пещерки, Алан вскрыл некоторые, орудуя ножом. Его ждало разочарование: патроны тут были, старый план не обманул их и никто не потревожил схрон за все эти долгие годы — ни пастухи, ни пограничники. Но... Старые боеприпасы не годились для их лёгких автоматов.
В схроне нашлось несколько древних стволов, тщательно смазанных и обёрнутых в непромокаемые плащи. От времени ткань всё же сгнила и расползлась прямо в руках Алана, но юноша выбрал пару наиболее сохранившихся экземпляров. И пока преследовавший их отряд ночевал на голых камнях, Алан разобрал, вычистил и смазал два тяжеленных автомата. Пружина одного из них показалась ему ненадёжной и юноша разобрал ещё пару затворов, ища деталь поцелее. Тина ковыряла ножом оцинкованный стальной ящик с патронами. Ей хватало сил проткнуть жестяную крышку ящика, но вот сообразить, как поворачивать и нажимать на ручку — чтоб и лезвие не сломать, и металл разрезать... Увы.
- Алан! Как это делается?
- Не загоняй лезвие глубоко внутрь, — юноша не смотрел на Тину, он разглядывал собираемый им автомат. — Возьми нож остриём вперёд, проткни крышку и обопри спинку лезвия на бортик ящика. И нажимай, как на рычаг. Ну так, чтоб рука мимо стенки была.
- И что?
- Проткнула? Опёрла?
- Не опирается. Крышку надо прямо возле стенки протыкать?
- Ну да. Тина, не возись! Нам ведь тоже поспать надо.
Послышался характерный звук разрезаемой жести и Алан вновь углубился в сборку автомата. Что-то не шло у него это дело — таких механизмов он раньше не видел, просто не верилось даже, что эта примитивная система будет работать.
- Ого! Алан, тут патроны больше, чем у меня пальцы! Тяжёлые…
- Напихивай в магазины. Гнутые такие.
- Я поняла, не маленькая. А почему они так легко туда проваливаются? Так и должно быть разве?
- Нет! Выбирай магазины, в которые патроны будут туго входить — значит, пружина целая, не изошла ржавчиной.
Девушка, бормоча что-то под нос, нашаривала в темноте рожки, ощупывала их на предмет ржавчины и пробовала заряжать. На негодные магазины в сердцах плевала и откидывала в сторону, чтоб не попадались по второму разу под руки.
- Угу... Во, кажется хороший нашла. Сколько входит, не знаешь?
- Тина, ну пихай пока лезут! И не отвлекай, а то я разобрать-то разобрал, а вот собрать что-то не могу. Темно, боюсь ошибиться.
- Двадцать шесть... А ты ещё один разбери. Двадцать семь... И внимательно запоминай! Двадцать девять... Тридцать штук входит, неплохо! Но тяжёлые-е-е... Я сам автомат-то и не подниму, поди?
Алан взял ещё один ствол и прокрался к выходу из пещерки — Луна хоть и неярко, но всё же светила сквозь сплошную пелену облаков. Там он разобрал древний механизм, внимательно ощупал и осмотрел все детали, и собрал автомат в обратном порядке. Вернулся внутрь и вновь разобрал собранный в темноте. Так и есть, где-то потерял один фрагмент! Пошарил руками по полу — нет. Полез к лежащему на патронном ящике второму автомату, тоже разобранному. Так и есть — тут два! Юноша уже уверенно собрал оба автомата, подёргал затворы и пощёлкал спусками. Вроде работают.
- Тина, надо проверить, наверное, слишком много зависит от этих машинок. Дай магазин, я выстрелю.
- Куда? Тут грохот будет, как от пушки! Патроны втрое больше наших! А если срикошетит?..
- Тина, а если они не работают? Я поглубже в пещеру проползу и там выстрелю. И снаружи не так слышно будет, и меньше риск рикошета. Давай магазин.
- Бери два. Проверяй. Я молиться буду.
- Молись. Только внимательнее... Ну, сама знаешь.
Два глухих выстрела потревожили ночь. Постовые, что охраняли спящий отряд, напряглись, прислушиваясь. Выстрелы не повторились. Тишина висела над скалами, лишь ветер подвывал, царапаясь боками об острые края камней, да ночные духи посвистывали, перекликаясь между собой... Да Луна вполглаза смотрела на опостылевшую ей поверхность Земли, похожую на бело-голубую яичницу-болтунью.
А в пещере, в темноте, оглушенный грохотом выстрелов, Алан лежал на животе и сжимал рукояти вытянутых вперёд автоматов. Мало того что он оглох, кисти его были отбиты жуткой отдачей и Алан благодарил небо за то, что догадался стрелять с вытянутых рук. Если бы он согнул локти, оружие просто вывернуло бы ему запястья! Он смутно ощущал, как кто-то дёргает его за ногу, но всё его внимание было приковано к мерцанию впереди автоматных стволов: что-то слабо светящееся выплывало из чрева горы к его лицу.
Огромный (больше головы) кулак, словно состоящий из светящегося тумана, просунулся почти к лицу юноши и остановился, потом перевернулся и раскрыл ладонь. Там лежали две пули. Алан оторопело таращился на них, тщетно стараясь вспомнить хоть какое-нибудь заклинание. Рука слегка подбросила пули и тычком приблизилась под самый его нос — было очевидно, что ему предлагали забрать своё добро обратно. Алан выпустил правый автомат и забрал пули освободившимися пальцами, при этом рука его легко проходила сквозь туманную плоть ручищи, а пули сквозь неё не проваливались! Жуткая конечность слегка вспыхнула светом, погрозила юноше пальцем и убралась восвояси.
- Алан! Алан! — услышал он сквозь звон в ушах и снова почувствовал, как Тина дёргает его за ботинок. — Ты живой?..
- Живой.
Он решил ничего не говорить ей, чтоб не пугать ещё сильнее. Спрятал пули в карман и выполз, вытягивая автоматы за собой.
- Господи, Алан, я думала, что ты там погиб от взрыва! Это оружие производит немыслимый шум!
- Я заметил. Сколько у нас магазинов?
- Пять. У остальных пружины сгнили.
Алан сел на ближний ящик и кое-как отряхнул одежду. Поставил оружие на предохранители и аккуратно положил на какой-то гнилой тюк.
- Тина, когда будешь стрелять, стреляй одиночными и держи крепко-крепко. Отдача очень сильная и при выстреле сильно вверх дёргает.
- Хорошо. Ты говорил, что нам поспать надо... Оба ляжем или по очереди подремлем?
- Если бы нас искали, то уже нашли бы. Но, я полагаю, отряд сейчас спит, как и все прошлые ночи, не могут они по ночам воевать. Ночные духи им не позволяют, я так думаю. Так что и мы можем спокойно спать укладываться. Тут вот есть тюки — от них воняет гнилью, конечно, но всё же не на камнях лежать... А утром, до света, мы вот как поступим: я займу позицию за валунами, там, где мы последнюю оборону с тобой держали и, пока я стреляю, ты спустишься к ущелью, до ближайшего укрытия. Как только заляжешь надёжно, так и откроешь огонь. А я под твоим прикрытием спущусь ещё ниже. А там и ущелье уже, там можно почти открыто идти, отряд сможет только позади нас следовать. Тин, ты знаешь... — Алан прислушался и закончил: — Спит, бедняжка.
Он прошептал одними губами молитву на спокойный сон и тоже заснул, откинувшись на тюк с автоматами в обнимку.
И приснился ему странный сон: Алан увидел себя во сне старым. Он (старый) стоял у своего дома в горах и смотрел на свою дочь, что обнималась с другом. Чтоб не смущать молодёжь, Алан отошёл к каменистому берегу мутноватой речки и, стоя спиной к дому, старательно разглядывал желтоватый, глинистый поток, мелкие, с кулак, булыжники на берегу, да зелёную травку. Внезапно за спиной раздался визг дочери и вскрик юноши — что-то явно испугало обоих. Алан повернулся и подбежал к дому. Его дочь с другом вылезали из-под нижнего бруса здания, стоящего на невысоких каменных столбцах, сложенных из тех самых некрупных речных окатышей.
- Какого рожна вы полезли туда?! Вам в доме места мало? Так вот на веранде бы устроились — кто вас там увидит?..
- Папа! Там... Страшно! Сам посмотри.
Алан трудно опустился на четвереньки и заглянул под дом. Ничего не увидели и спросил:
- И?
- Алан Дадович, там что-то сверху пролилось чёрное, а под домом — какой-то хищный зверь... На льва похож! — юноша едва не подпрыгивал от озноба, вызванного нешуточным испугом.
- На льва? Ну, я ещё посмотрю.
Алан почти лёг на бетонную отмостку и всмотрелся в мрак под домом. Чёрную лужу рассмотрел сразу, она была почти возле стены дома, совсем рядом. Потом в темноте подземелья промелькнул голубой просверк и он увидел... Льва! Огромного зверя! Рыжий, с гривой, громадный самец лениво повернул голову к Алану и в глазах его загорелись яркие, голубые, ослепительные огни.
- Ах ты сука. Ты что под моим домом делаешь?
Алан трудно (старость не радость) поднялся с пола и устремился ко входу в поддомное пространство (просто такое место, где можно легко пролезть под нижним брусом здания). Он уже понял: зверь ненастоящий! Это ленты пакли, что кладутся меж брусьев, их ошмётки просто кидали со стен при строительстве и вот — они сплелись в фигуру зверя и пугают детей! Алан нырнул в проём и выпрямился уже в подполье. Лев стоял во всей красе (с лентой пакли, свисающей с задницы, словно туалетная бумага к жопе прилипла) и взрыкивал в его сторону. Алан посмотрел под ноги и подобрал старую, со свернувшейся щетиной, щётку.
- Ах ты срань господня! — закричал он и швырнул негодный инструмент в пакляного хищника. Тот съёжился, превратился в овчарку и кинулся на Алана, сверкая нестерпимо-яркими голубыми глазами.
- Я тя, суку... — он схватил с полу горсть мелкой щебёнки и швырнул в собаку. Та ещё съёжилась и уже какая-то дворняжка, тяфкая и слюнявясь, побежала к его ногам.
- Ах ты блядь! — Алан топнул ногой и тварь размером с крысу, сверкнув напоследок голубыми искрами глаз, кинулась прочь за щебёночный вал.
- Я тя, паскуда!.. — он потопал ногами и мышь исчезла, напоследок злобно сверкнув ярко-голубыми бусинками.
Алан огляделся. Пространство под домом внезапно расширилось до неимоверных пределов. Узкая тропка, что привела его в подполье, вдруг превратилась в широкую тропу, поперёк которой, под углом градусов в семьдесят, лежала другая тропа, ведущая своими краями к боковым стенам его дома. За этой косой буквой «Т» лежал невысоконький этакий валец из мелкой щебёнки, из-за которого выпрыгнул лев и где скрылась мышь. Алан обернулся к тому месту, где вошёл и увидел широченную гравийную дорогу, ведущую высоко в гору. Он горец, ему не привыкать, он выйдет! Но. Внезапно за высоченным гравийным валом послышалось рычание зверя…
***
В свои шестнадцать Алан был неплохо развит и сложен: учёба в специальной гимназии совмещалась не только с усиленными занятиями спортом, но и с военными тренировками. Отец парня считал, что его сын не имеет права быть гламурным полупедерастом, какие входили в ту пору в моду, под влиянием проникновения в их страну чуждых их традициям модным веяниям. Поэтому высокий, за метр восемьдесят, юноша, несмотря на худобу, имел пусть не выпуклую, но неплохо развитую мускулатуру и навыки рукопашного боя, владения стрелковым и холодным оружием. К своим годам он легко, не напрягаясь, водил любые машины, вплоть до армейских тягачей и с упоением гонял на вертолёте.
Тина же была обычной девчонкой-подростком: длинная (метр семьдесят семь), нескладная, голенастая и худая. Лицо её было привлекательным: благородные черты, чёрные глаза, правильно очерченные тонкие брови, чуть горбатый нос (совсем не портящий общую картину), красивые некрупные губы... Всё в меру, всё аккуратно. Длинные, чуть не до попы, смоляные, шелковистые волосы дополняли её портрет. Она тоже училась в той же гимназии, что и Алан (как и большинство детей членов руководства республики), но в спорте отдавала предпочтение карате, гимнастике и танцам. И в то же время с не девичьим азартом гоняла на картах и багги, обожала прогулки в горы на мотоцикле эндуро. И по всем прогнозам, она должна была вырасти вскорости в прехорошенькую невесту, а пока... Пока худоба и почти отсутствующая грудь делали её фигуру несколько мальчишечьей, что ещё усугублялось ношением мужской одежды и обуви. Тина стеснялась роста и носила то кроссовки, то берцы и компенсировала скромность форм свободными джинсами и свитерами.
***
Пауль, командир отряда, преследовавшего беглецов, не спал. Он никак не мог привыкнуть к присутствию ночных духов, существ, по сути, безвредных, но своенравных. В первую же ночь в горах, когда Пауль с солдатами могли легко захватить этих детей, духи ночи проявили полную непочтительность и просто-напросто заморочили и запутали их отряд так, что пришлось до утра ползать по лесистому склону горы не преследуя беглецов, а просто собирая в кучу своих же солдат! Последние двое нашлись уже утром, после восхода Солнца. В городе духи вели себя куда как скромнее.
Вот уже десятую ночь они вынуждены мирно спать на свежем воздухе, вместо того, чтоб выполнять приказ, а днём... А днём эти горцы устраивали им такую катавасию, что даже опытные бойцы не рисковали высовываться из-за укрытий. Пауль невольно ругнулся про себя: двое его солдат убиты и ещё четверо отправлены им в деревню из-за потери боеспособности — тяжёлые и средние ранения. Подростки отстреливались с таким мастерством и столь интенсивно, что просто не верилось! Кроме того, они здешние, у них есть карты местности, подробнейшие планы. Вот и вчера вечером дети залегли за валунами, накидали им гранат и вели шквальный огонь до самой темноты, не давая солдатам не то что подняться, просто выглянуть из укрытий не давали! Их лёгкие автоматы попеременно шпарили очередями, не давая передохнуть, а потом щенки просто исчезли.
И так — уже десять суток! Пятеро (а было одиннадцать) взрослых мужчин не могут схватить двух подростков! То просто потеряют их и не могут найти по двое суток, то огнестолкновение такой интенсивности, что потери в каждом бою. Больше половины личного состава отряда вышло из строя! А эти чурки — те словно заговорённые, словно сыты святым духом и боеприпасы им ночные призраки еженощно поставляют в изобилии. Тут уж не до смеха, в отряде-то провиант прикончили ещё позавчера (и в голове теперь иной раз позванивает от голода), а патроны приходится экономить. А гранаты чёртовы сопляки у них украли и вчера вечером вернули из-за валунов, но уже без колечек! Эрик ранен, Франк ранен тяжело и у всех остальных (включая Пауля) — лёгкие ранения и царапины.
***
Прогнав, наконец-то, страшного зверя из-под собственного дома, Алан проснулся. Посмотрел на часы и толкнул подругу в бок:
- Тина, мы проспали. Смотри, совсем светло.
- Где солдаты?..
- Не знаю. Вот лапша одноразовая — погрызи, только негромко. Я пока на разведку схожу.
Алан взял тяжёлый автомат и на корточках выбрался из низкого лаза пещеры. Глаза его постепенно привыкли к яркому свету и он замер у входа, присматриваясь и прислушиваясь. В яме, у входа в пещеру, никого не было, но предчувствие тревожно шевелило волосы на руках и ногах, сжимало диафрагму. Алан высунул голову из-под свода и сторожко встал на ноги, сделал шаг вперёд и вниз, в яму. Щёлкнул выстрел и он тут же присел, кинулся вправо и прижался к камню скалы, что образовывала бортик котловинки у входа в пещерку. Щёлкнул выстрел сзади и сверху, пуля прошла высоко над головой и клюнула противоположную стенку. Этого стрелка можно не бояться, он никуда не попадёт, он сидит за теми валунами, за которыми Алан с Тиной прятались вчера. А оттуда можно только вверх по склону нормально стрелять.
Юноша тихонько привстал и продвинулся чуть вперёд, к скалам, что образовывали треснутую переднюю стенку перед входом в их укрытие. Невысокие такие, меньше метра, но при стрельбе снизу отлично закрывающие от обстрела. Раздались ещё два выстрела — солдаты стреляли одиночными, патроны явно на исходе. Но и этих двух выстрелов Алану хватило, чтоб засечь места, откуда стреляли. Ниже по склону, за валуном, лежали двое. Ещё один выбрал позицию неудачно, за щебнистой осыпью. Голову спрятал, а ноги и поясница видны. Алан прицелился и дал очередь. Автомат загрохотал и задёргался, а вопль раненого подтвердил прекрасную боеспособность оружия. Бойцы за валуном сделали по выстрелу и голос сверху тут же приказал им прекратить огонь.
- Не стрелять! Эрик, ты сильно ранен? Эрик! Прекрати стонать и ответь.
- Он не может, командир, — откликнулся ближайший к Эрику боец из-за валуна, — ему всю задницу разорвало и позвоночник, похоже, перебило. Ноги не шевелятся.
- Герман, Франк, не вздумайте ползти к Эрику! — голос командира сорвался. — Ему уже не помочь.
Алан всё высматривал поверх прицела, как бы это подстрелить Германа, когда за спиной, прямо у самых ушей, вдруг грохнула короткая очередь. Он съёжился и медленно обернулся. Позади него стояла Тина и показывала стволом на остатки головы ещё одного бойца, того, что под прикрытием разговора товарищей, подкрался к верхней кромке входа в пещерку. Глаза девушки были очень большими и круглыми — автомат произвёл впечатление. Она показала один указательный палец и им же показала в сторону их вчерашней позиции. Алан кивнул, показал ей пару пальцев и ткнул ими в сторону валуна. Тина сморщила личико и досадливо дёрнула плечиком. Юноша в который раз поразился бесстрашию и выдержке этого хрупкого, совсем не боевого создания.
Он вновь присмотрелся к валуну — бесполезно, не достать бойцов. Осмотрел склон, прикинул расстояние, риск... Обернулся и дёрнул за рукав Тину, смотрящую назад и вверх. Она обернулась и Алан показал пальцем на себя, на свой автомат и потом на валун, где залегли бойцы. Потом показал на неё, её автомат и на щебнистую осыпь, за которой лежал Эрик. Мёртвый или без сознания. Пальцами изобразил бег. Тина осмотрела склон, кивнула, потом показала пальцем назад. Алан просто дёрнул плечами и махнул руками — типа а что делать? Девушка ещё раз осмотрела склон и вся подобралась, готовясь к броску. Он тихо, за спиной, чтоб она не видела, перекрестил её и занял позицию для стрельбы. Дождался, когда кто-то чуть выглянул из укрытия и открыл огонь. Автомат затотокал, кроша камни пулями. Магазин опустел. Алан отстегнул его, вставил другой, рванул поводок затвора и продолжил стрельбу. В шуме собственного оружия он не слышал, как за его спиной Пауль спрыгнул в котловинку и перекрыл вход в пещеру. Когда патроны второго магазина закончились, Алан посмотрел на Тину. Та залегла за Эриком и прицельно расстреляла обоих бойцов.
- Всё, щенки, — раздалось за спиной у Алана в наступившей тишине, — конец вам. Патроны не только у нас кончаются, не так ли?
Алан выпрямился в рост и медленно повернулся. Пауль стоял, поигрывая огромным тесаком. Тина лежала на виду в десяти-двенадцати шагах…
- Она уйдёт. Даже если ты зарежешь меня, она уйдёт и ты не сможешь помешать ей.
- Нет, щенок. Ты прав лишь в том, что тебя я зарежу. А её догоню, свяжу и отволоку назад, во дворец... Сам знаешь зачем. А если захочу — изнасилую её. Не сдохнет, су…
Пауль вдруг дико вытаращил глаза и замолк на полуслове. Алан почувствовал, как кто-то дёргает его за штанину и посмотрел вниз. Знакомая огромная ручища, едва видимая в дневном свете, выпустила его брюки и повернулась ладонью кверху. Там лежал жирно блестящий, размером с мизинец Алана, древний автоматный патрон. Юноша присел на одно колено, взял его и вставил в магазин, поглядывая на стоящего столбом Пауля. Вставил рожок в автомат, неспешно взвёл затвор. Встал, приложил пластиковый, «под дерево», приклад к плечу. Склонил лицо к оружию, тщательно прицелился и нажал на спуск. Автомат дёрнулся, пуля пробила Паулю грудину, разорвала сжатое ужасом сердце и вышла из спины, разбив один из грудных позвонков. Пауль рухнул на колени, выдохнул и упал лицом вниз на камни.
- Нет, блядь. Не изнасилуешь.
***
Крис была духом. Она родилась не так, как положено людям, не через родовые пути. Она просто и без затей вышла через стенку материного живота, не причинив той ни малейшего беспокойства. Шокированная мать взяла новорожденную на руки и бессознательно потянула пуповину. Плацента также нечувствительно покинула чрево её, не оставив никаких следов на теле, но замарав кровью постель.
Мать Крис осторожно расспросила мужа и её подозрения полностью подтвердились: тот призывал духа для улучшения эрекции. Немолодому супругу действительно нужна была помощь в этом деле, но он, житель столицы в бог знает каком поколении, представления не имел, к какому духу и как обратиться. Использовать виагру побоялся, а вызванный им лукавый дух не просто оказал помощь в достижении нужных кондиций, но и сам вселился в тело пожилого новобрачного и всласть повеселился... Так у девочки оказалось два отца: один — отец тела, материн муж, другой — отец духа, лукавый нежить.
В президентский дворец был призван и тайно доставлен горный пастух-ведун, стотрёхлетний Велес. Это был очень высокий и крепкий старик, сухой, как ствол горной сосны. Волосы его были абсолютно седы, брови и усы лишь местами пронизывали редкие чёрные волоски. Длинное и горбоносое лицо было испещрено морщинами, крупными, разрубающими его на куски, и мелкими морщинками-трещинками, покрывавшими крупные детали, словно те были древней керамикой. Лишь глаза его были чистыми и ясными, совершенно неожиданно синими и молодыми, что объяснялось, впрочем, весьма прозаически: пару лет назад почти ослепший Велес перенёс операцию по замене хрусталиков.
Он издавна наблюдал за детьми, что появлялись на этот свет необычным путём, понаблюдал он и за дочерью президента. И быстро установил, что дух лукавый не был ни ангелоидом (те вообще без нужды не связываются с людьми и не плодят полукровок, по крайней мере, делают это очень нечасто), ни демоноидом, что несказанно обрадовало мать Кристины (отец её так и не понял за государственными заботами, что натворил). Девочка родилась полукровкой духа шкодного, но нейтрального, как и большинство духов природы.
Велес быстро заговорил её универсальным заклятием и дочка впредь росла обычным ребёнком, радуя семью. (Мать её позаботилась о том, чтоб у Крис не было братьев и сестёр, ублажая немолодого мужа... по-разному, что уж тут говорить. Из бутылки в основном. Свои же женские нужды она умело справляла с посторонними молодыми мужчинами, которые не стремились наделать ей детей.)
Но следовало сделать ещё одну важную вещь: выяснить слова молитвы для Крис. Слова, вызывающие её духовную сущность. И Велес осторожно, день за днём произносил при девочке различные комбинации фраз, состоящих из её полного имени и некоторых традиционных, универсальных магических формул. Так, постепенно, пошагово, он и составил нужную молитву, добившись однажды отделения от трёхлетней девочки шкодного, игривого и лукавого духа. Вот эти слова:
Крест небесный,
Тина болотная,
Дух телесный,
Тело бесплотное,
Немедля явись,
И внемли мне:
Не остановись
У земли и вне,
Защиту дай мне,
Иную подмогу
В мире и войне,
Дома и в дорогу».
Эту молитву Велес, по обычаю своих гор, доверил матери девочки с тем, чтоб та, наблюдая дочь, могла доверить в свою очередь слова сии жениху или мужу её, либо умолчать их во веки веков. Мать же, отблагодарив ведуна по традиции всевозможными дарами и проводив его из дворца, велела нататуировать молитву на шкуре молочного поросёнка. Через неделю свинку забили и приготовили на обед, а лоскут кожи с надписью выдубили и отдали матери на хранение.
Этот кусочек бледного пергамента с невыводимыми синими письменами и хранился у неё в шкатулке, пока не пришла беда. Пока не пришла пора дочери уйти в изгнание, дабы не стать женой чужака, что вознамерился возглавить их родную страну посредством такого брака, чтоб приспособить этот горный край к удовлетворению своих честолюбивых амбиций.
Четырнадцатилетняя Кристина ушла в горы с Аланом, шестнадцатилетним сыном премьер-министра, чтобы спуститься с другой их стороны к реке и там, сев на катер, достигнуть острова на море, родины жены президента. Лишь там Тина могла бы быть в безопасности, лишь так можно было сохранить суверенитет горной страны, что уже теряла свою независимость под всё сильнее довлеющим над ней влиянием могущественного советника посла.
И во время первого же боя с солдатами Алан вынул пергамент и вызвал Крис себе на помощь: от Тины толку было маловато. С тех пор Крис могла по своей воле покидать тело и помогать юноше всеми доступными способами. Ну или для того, чтоб просто погулять, не вмешиваясь в дела посторонних смертных. Ну и естественно, что Крис с тех пор изо всех сил помогала Тине — во всех случаях жизни.
***
Тина и Алан спускались по ущелью вдоль мелкой речки, которая бежала прямо к великой реке, отделявшей их страну от земель громадного государства, что простиралось на немыслимые расстояния во все стороны от границ родины. Там, на реке, был порт и городишко при порту — гнилой, беспредельный притон всевозможных пороков и торгашей без чести и совести, готовых за деньги продать не только детей и родителей, но и собственные задницы. Именно там им и следовало нанять катер до моря. И эта задача была как бы не сложнее, чем горные перестрелки с солдатами проклятого «женишка».
- Нам нужно найти катер, Алан. Поэтому пойдём сразу к берегу и поищем.
- Тина, хозяева катеров не сидят в своих посудинах день-деньской. Они сидят в пивнушке. Поэтому нам нужно найти эту самую пивнушку, где бы она ни находилась.
Они устало брели по окраине городка, старательно обходя смрадные лужи. Иной раз чувствовали на себе чужие взгляды, но никого не было видно, а стучаться в двери местных домов им почему-то совсем не хотелось. Уж больно неприветливо выглядели эти дома. В первом же дворе из «сталинских» двухэтажек, они спросили детей, где находится пивнушка. И те, шумя и гомоня, отвели их к окну одного из домов, забранному густой стальной решёткой с дверкой. Они постучали на всякий случай и им предложили героин в шприцах, коноплю в косяках и разбодяженный гидролизный спирт в пластиковых бутылочках от минеральной воды. На вопрос про пивнушку их послали в то место, откуда они и вышли на белый свет...
Обходя очередную лужу, что разлилась во дворе, образованном четырьмя неимоверно древними и ветхими двухэтажными бараками, Тина невольно обратила внимание на поросёнка, лежащего в самом её центре. На падаль это похоже не было и она попристальнее присмотрелась. И встала столбом, шокированная: свинёнок повернулся к ней и оказалось, что это маленький, лет трёх, ребёнок!
- Ты что там делаешь, малыш? — оторопело спросила она.
- Ой, Тина, не надо... Вдруг тут так принято. Не лезь!
Алан взял девушку за локоть и потянул за собой. Но та вырвала руку и, поборов отвращение, направилась через смрадную жижу к ребёнку. Тот сел на попу и поднял к ней доверчивую мордашку, слегка хмуря бровки. Тина наклонилась и, бормоча и сюсюкая всякую чушь, какую принято произносить, обращаясь к таким малышам, с чмокающим всхлюпом вытащила замараху из грязи. Тот, в полном недоумении вытаращившись на непрошеную спасительницу, глубоко вздохнул и грязно выругался. В том смысле, что ему надоели всякие длинноногие дуры, что постоянно сюсюкают и вытаскивают его из луж. Потом он уже более-менее цензурно произнёс, обращаясь к Тине:
- Вот ты ещё (тра-та-та) вырони меня в лужу, чтоб я вниз (тра-та-та) башкой тра-та-та (очевидно, окунулся).
- А... я... Насколько я поняла, ты не против вернуться туда? Нет?.. — от неожиданности она просто стала разговаривать с чудным мальцом, как с ровней.
- Да уж правда, я б не прочь. Только не роняй меня, ладно?
- Угу. — Тина присела и осторожно посадила сорванца обратно. Тот поводил руками в жиже и, довольный результатом, лёг, опёршись на локоть. Посмотрел на девушку снизу вверх и сказал примерно в том смысле, что теперь та может удалиться на все четыре стороны или куда там ещё её длинной шкуре угодно.
- А мне в кабак надо, где лодочники. Дорогу не подскажешь?
Выдав продолжительную тираду из нецензурщины, не несущей никакой смысловой нагрузки, паршивец поинтересовался, на кой им лодочники.
- Мы это... Катер нам надо нанять. Поможешь?
- Ну так (тра-та-та) вашу мать! Эти (тра-та-та) пьянчуги отсиживают тра-та-та (очевидно, задницы) в пивнушке (тра-та-та) Эла. Это на берегу, возле (тра-та-та) причала, где все ихние (тра-та-та) корыта и привязаны (тра-та-та, протра-та-та и вытра-та-та). Пройдёте туда (он показал ручонкой), свернёте на тра-та-та (судя по жесту — налево), там (тра-та-та) проулок, по нему (тра-та-та) вниз. Там и есть эта (тра-та-та) Эловская блевотня…
- Спасибо тебе, — сказала Тина, отряхивая грязь с рук и, подумав, добавила: — Тра-та-та!
Малёк открыл ротишко и весело захохотал. Нормальным детским смехом...
***
Против ожидания, пивнушка Эла выглядела вполне прилично. Алан с Тиной вошли под навес и подошли к столику, за которым сидели два мужчины. Поздоровавшись, Алан попытался начать разговор, но грубый окрик из-за стойки прервал его.
- Ты или убирайся отсюда вместе с девкой к едрене матери, или подойди к стойке и купи пиво! Пока не купил ничего — нехер тут ни о чём разговаривать!
- О! Простите великодушно, — Алан повернулся к стойке и сделал примирительный жест руками, — я никого не хотел обидеть.
И направился к хозяину, увлекая за собой Тину. Мужчины откровенно уставились на её попу, обтянутую чёрной кожей брюк и проводили взглядом до самой стойки. Бармен же, здоровенный пузатый бугай с пегой от ранней седины кудрявой шевелюрой и пегими же толстыми усами, одетый в клетчатую фланелевую рубашку не первой свежести и засаленную жилетку, стоял, опёршись на стойку и выжидательно смотрел на пришедших из-под густой, с проседью, выгнутой брови.
- Вы Эл, я полагаю?
- Ну.
- Доброго дня вам!
- Ну.
- Э... мы хотели…
- Ну?.. Тёмного или светлого? — Эл сделал вопросительный жест рукой, вывернув ладонь кверху и растопырив слегка пальцы.
Алан вздохнул. Посмотрел на Тину и спросил Эла:
- А безалкогольного нет?
Эл вытаращился на Алана и засопел: ему явно не нравился этот придурок. Тина почувствовала накал ситуации и растерянность Алана и тихо, спокойно пояснила хозяину:
- Мы несовершеннолетние. Вы не можете продать нам алкоголь. Но мы готовы заплатить вам за пиво, чтоб вы позволили нам найти катер... А если вам претит брать с людей деньги за воздух, можете позволить мне вымыть руки у вас в подсобке, — она показала Элу свои изгвазданые в луже руки.
Хозяин посмотрел на неё, понюхал и, вдруг заулыбавшись, спросил:
- Что, Слава из лужи вытаскивала?
- Он не представился, но дорогу к вам подсказал.
Пивная взорвалась дружным хохотом всех присутствующих. Мужчины просто заходились от смеха, хлопая ладонями по столам и по плечам друг друга, переглядывались, кивали, тыкали пальцами в сторону пришельцев и вновь заходились в конском ржании.
- Небось, решила, что Слав — ребёнок?..
- Спасла утопающего!
- Ещё одна дура попалась!..
- Га-га-га! Ну Слав! Ну пройдоха!
Дождавшись передышки, когда в пивной более-менее установилась тишина, Алан обратился к утирающему выступившие от смеха слёзы Элу:
- А разве он не ребёнок?
- Слав? Да он тебя вдвое старше! Я в седьмом или восьмом классе учился, когда его мать родила. Все сперва думали, что он малость отстаёт в развитии, а вот же... Ему уж за тридцать маленько, а, братва?
Присутствующие пустились в рассуждения и подсчёты, но в целом согласились с Элом. Алан же, выбрав момент, вернулся к своей теме:
- Так что скажете? Нам катер нанять нужно.
- Ох... катер. Надо же — катер. Для найма катера вы, значит, взрослые, а для пива — дети?
- Хорошо! Дайте кружку светлого, а ей позвольте умыться!
Хозяин резво нацедил из бочки кружку светлого пива и поставил её на стойку.
- Можешь и не пить, главное, чтоб заплатил. А она... В подсобку не пущу, Слав в своих лужах нужду справляет, так мне этого добра не надо. А вот на заднем дворе есть корыто — там пусть плещется сколько захочет.
Тина слезла с табурета, обошла стойку через открытый Элом проход и по коридору ушла сквозь здание на задний двор. Алан взял кружку и отпил глоток — он пробовал однажды пиво, напиток показался ему отвратительно горьким и не вызвал никаких положительных эмоций. Но тут, в сложившейся ситуации, он решил не накалять обстановку. Чтоб Эл не подумал, будто его товаром брезгуют и не обиделся.
- Так что про катер, Эл?
Трактирщик вскинул голову и, вытаращив глаза, широким жестом руки обвёл своё заведение.
- Сынок, у каждого, кого ты видишь тут, есть катер! Даже у меня есть, хоть я и не хожу по реке сто лет. Ты скажи: какой нужен катер? Для рыбалки? Для перевозки груза? Или скоростной, чтоб дурь ветром выгнать?
- Нам нужно к морю. Просто добраться до моря, вот и всё. Никаких грузов, никакой рыбалки. Никакой дури.
Эл опустил взгляд в пол и тихо передразнил Алана:
- «Просто до моря!» Просто... Это, сынок, совсем не просто. Тут пятьсот километров... — мужчина прищурился и с задумчивым видом посмотрел вдаль, на реку. — Нужен запас еды и воды. Нужна уймища горючего! Нужно, чтоб каюта была, где леди спать сможет.
- Не нужно. — Тина стояла за спиной у Эла и стряхивала воду с рук. — Леди обойдётся без каюты. И сто восемьдесят километров можно проехать и без запаса продуктов. Не держите нас за ослов, Эл!
- Э... так это туда только двести! А обратно?..
- Эл, простите, но мы предпочли бы сами договориться насчёт катера. Я вот вижу, что вон тот человек заинтересовался нашим предложением. — Тине уже изрядно успел надоесть этот тип.
- Чёрт. Ну что за люди? Давайте я вам хоть жратвы в дорогу соберу, недорого…
Тина с Аланом и кружкой пива пересекли веранду и подошли к одиноко сидящему немолодому мужчине, что делал им всяческие знаки. Спросив разрешения присесть и получив таковое, они сели и завели с ним разговор.
- Нам к морю надо. Вы сможете нас отвезти?
- Нет. Я лишь не позволю Элу обобрать вас. Мой катер не настолько хорош, чтоб ехать к морю, но не так уж и плох, рыбаки часто нанимают меня... Если, скажем, вам рыбу половить, то лучше моего катера вам ничего не найти! Есть сети, спиннинги, наживка... И недорого!
- Сударь, нам к морю надо.
- Ну так я и говорю, — мужчина уставился на кружку, стоящую возле Алана, — что Эл вас только обобрать может, а я вам найду надёжную посудину с хорошим мотором. Ну, у моего катера мотор тоже ещё хоть куда, на гонки, конечно, не годится, но, скажем вот — рыбу если половить…
Алан пододвинул пиво к собеседнику. Сам он его всё равно пить не собирался, а оставлять Элу не хотел. Мужчина живо подхватил кружку и жадно глотнул пару глотков, едва не подавившись.
- Так вот. Я и говорю, что у моего зятя, у Свана, есть отличная посудина. Нет, Сван не сидит тут с нами, его моя дочь в пивнушку не пускает, как и её мать меня не пускала, пока живая была. Царствие ей небесное! — мужчина наигранно перекрестился шиворот-навыворот (слева направо) и снова засунул нос в кружку.
- Сударь, ближе к теме, а? — Алан начал терять терпение. — Где найти Свана?
- Так вот. Я и говорю, что вы идите на причал. Там, слева (он показал левой рукой вправо) пришвартован мой катер. Вы мимо никак не пройдёте, от него рыбой за версту прёт. Ну а как иначе? Меня рыбаки нанимают, рыбу ловят, а она, рыба, то есть — известное дело — рыбой и воняет!
- Сударь, а Свана где найти? — Тина положила руку на кулак Алана, не давая ему устроить драку, а на стол положила монету. Мужчина сгрёб денежку и продолжил, словно и не прерывался:
- Так вот. Я и говорю, что мой-то катер рыбой пахнет, чем ему ещё вонять, если меня рыбаки постоянно нанимают?.. Мимо не пройдёте, нет, там душок ого-го, а вот как раз за ним и пришвартован катер Свана.
Тина и Алан дружно встали и, не прощаясь, ушли из-под навеса. Эл проводил их взглядом и громко спросил немолодого посетителя:
- Хома, а за это пиво кто платить будет? Пацан его не пил…
- Эл, он заплатил тебе, я же видел. Хватит гроши с людей драть, скотина.
Продолжение следует /Произведение написано до конца, полностью отредактировано, но имеет слишком большой объём знаков, поэтому буду выгружать кусками по 30000 збп/
yaplakal.com