***
Самолёт из столицы был только до Баку. Этот перелёт был последним перемещением без приключений; в поезде почти сразу начали появляться признаки тёмного вмешательства.
Увидев на шеях троих пассажиров крестики, окружающие пришли в нездоровое возбуждение: внешне те были не похожи на русских, да и меж собой разговаривали явно не на пушкинском языке. Армяне?!
Алан первым попал под раздачу: когда он попытался купить чай у проводницы, его оттеснили в тамбур и дело дошло бы до драки, не выматерись тот по привычке на чистом русском в три этажа. Мужчины, почуяв неладное, уточнили его национальную принадлежность и, удостоверившись в том, что к немилым сердцу азербайджан соседям тот не имеет никакого отношения, замяли конфликт. Купили парню для замирения чаю и отпустили с богом. С Таллой вышло смешнее. Не ответив на обращения по-азербайджански и по-русски (с этими языками у неё были большие трудности), была заподозрена в шпионаже и едва не сдана начальнику поезда.
Весь остальной путь до Челябинска горцы старались больше не покидать своё купе. Но и после отъезда на восток от Урала приключения не закончились! И если всё, до тех пор происходившее, можно было как-то списать на южный темперамент пассажиров, то теперь начались вещи, явно и однозначно инореального характера. Сперва проводница ни с того, ни с сего потеряла рассудок и пыталась ссадить путешественников с поезда, утверждая, что они едут без билетов. Затем пассажиры принялись по одному выходить в тамбуры и срывать стоп-краны, мешая составу продвигаться в нужном направлении. И уже под Омском у машиниста начались припадки и движение поезда пришлось прекратить до замены его на здорового.
А в Дарске наших героев встретил на вокзале наряд полиции. В комнате линейного отдела у них проверили документы, а потом долго и нудно допрашивали о целях приезда, доводя Алана до бешенства. И лишь то, что его придерживали с двух сторон жена и Талла, уберегло полицейских от знакомства с кулаками темпераментного юноши. Окончательно успокоило горца замечание ведуньи, тихо произнесённое на древнем наречии:
- Глаза их черны, Алан. А у русских глаза и просто чёрными не бывают, не то, чтоб вот настолько. Алан, это морок. Не сердись на них, они не хозяева себе сейчас.
Перекусывая в вокзальном кафе и поглядывая на немногочисленных местных жителей, наши герои устроили небольшое обсуждение по поводу дальнейших действий. Поскольку не было у них ни малейшего представления, куда двигаться дальше, решили прояснить как-то этот вопрос в краеведческом музее, найти который было совсем несложно, благодаря интернет.
В музее посетителей не было вообще, билеты им продал седой и худой мужчина, как позже выяснилось – директор и экскурсовод в одном лице. Неспешно оглядев экспозицию и не найдя никаких упоминаний о раскопках древней стоянки, горцы посовещались и решили обратиться за помощью к единственному доступному человеку, тому, который продал им билеты. Общаться пришлось через Алана, единственного в компании, хорошо знающего русский язык.
- Скажите, а почему нет ни одного упоминания о раскопках возле Дарска? Здесь же нашли стоянку древних людей, я ничего не путаю?
Мужчина оторвался от чтения электронной книги и внимательно посмотрел на юношу. Его светло-серые глаза выражали удивление и некоторую настороженность, но цвет не меняли. Что радовало.
- Интересуетесь?
- Очень! Мы приехали в Дарск именно потому, что интересуемся этим местом.
- Вас как зовут?
- Алан. А вас?
- Иван Иванович, директор музея. Снегирёв, если это важно.
- Снегирёв? Конечно важно! Похоже, мы обратились по адресу.
Мужчина улыбнулся и пожал плечами.
- Ну да. Когда-то я весьма интересовался этой темой, но после закрытия раскопа этот мой интерес сильно осложнил мне жизнь… Пришлось умерить любопытство.
Алан сочувственно покивал и спросил:
- А вы не могли бы с нами побеседовать поподробнее, Иван Иванович? Мы проделали немалый путь, понимаете… Обидно было бы уезжать ни с чем.
Снегирёв отключил свой гаджет и откинулся на спинку офисного кресла, в котором располагалось его тщедушное тело.
- Алан, я давно не лезу в темы, от которых тянет неприятностями. Честно сказать, я не лезу уже почти совсем ни в какие темы.
- Но, Иван Иванович, что-то же вы знаете. По крайней мере, подскажите, как нам проехать к месту раскопок!
- Молодой человек, вы это что – всерьёз?!
- Да.
Снегирёв наклонился в сторону и, вытянув шею, посмотрел на стоящих рядом женщин.
- Эти дамы…
- Моя жена Кристина и её подруга, Талла.
- Знаешь, Алан, почему-то мне неуютно в их присутствии. Как-будто поп в музей пришёл с требованием иконы в храм передать.
Парень оглянулся на своих спутниц, пожал плечами и с улыбкой заверил собеседника:
- Не! Они иконами не интересуются! Они просто полукровки.
Снегирёв изумлённо поднял седые брови.
- В смысле?
- Полу-бессмертные. Типа как ведьмы, что ли, не знаю, как по-русски правильно назвать.
Директор ещё раз внимательно посмотрел на женщин, те синхронно растянули улыбки.
- Они по-русски…
- Кристина говорит неважно, но понимает хорошо. А Талла и не говорит, и не понимает. Совсем почти. Но она хорошо разбирается в теме, в своё время изучала дарскую проблему.
Снегирёв удивился бы ещё сильнее, узнав, как именно та изучала эту проблему, но до того, к счастью, не дошло. Да и по поводу знания русского языка Алан слегка приврал: Талла вполне сносно читала по-русски, но на слух понимала много хуже. А уж говорила так, что носители языка её вряд ли бы поняли…
Кое-как справившись с захватившими его эмоциями, директор музея выбрался из кресла, запер входную дверь и пригласил гостей в свой кабинет. Когда гости удобно устроились кто где, Иван Иванович занял своё кресло и положил сцепленные в замок руки на стол.
- Итак! Алан, будь добр, поясни, какого чёрта вам нужно от дарского раскопа?
- Нам интересно.
- Перестань. Ещё в восьмидесятых годах двадцатого века это место огородили бетонным забором и накрыли огромным навесом. Даже в смутные девяностые там не снимали охрану, а в наши дни там и вовсе едва ли не воинскую часть расквартировали.
- Я знаю.
- И как ты планируешь попасть на эту территорию, дружок?
Алан пожал плечами и почесал лоб под седой прядью.
- Не знаю. Но проберусь, хоть бы и устроив там локальную войну.
Снегирёв ещё раз внимательно посмотрел в лица гостей и тяжело вздохнул. Неожиданно подала голос Кристина. Она говорила с заметным акцентом и некоторые слова были нерусскими.
- Иван-дэ, Алан может воевать, но нам бы не надо это. Дэ, может вы придумаете, как нам пройти на раскоп без? Мы здесь чужаки, нам трудно.
- Дэ, – ухмыльнулся директор, – надо же.
- Это почтительность, – Алан был совершенно серьёзен. – У нас так к старшим положено обращаться.
- Дэ… Ладно. – Снегирёв расцепил пальцы и откинулся в кресле. – И всё же, что вам там нужно? Только честно!
Алан посмотрел на жену. Та дёрнула плечом, потом кивнула.
- Иван Иванович, Мрак сгущается. Это вы знаете?
- Мрак?.. О чём вы?!
Внезапно заговорила Талла. Голос её был негромок, а слова малопонятны даже Кристине. Алан же не понимал почти ни слова, не говоря уж о хозяине кабинета. Но все присутствующие внимали, затаив дыхание, её глухому, грудному голосу.
- Торки бусурр ххаст, он хафс мешаваа. Ханус уметси нахот вушуд дорах, аммо мо бояд хозси аммал кух. Шойхо баста асст, ссеро торки тар он со худрра дорах. Барой пайтсо кахтани лона сулмо хеле мухим асст, вахарна торки хама ссизро фуру кохад пурр. Он го на харм кохад пурр ва на рушшой, хайёт нест. Хама ссинтхо фа мурдхао мемура, сулмо бохх кохад монт ва ссизе шус торки кохад буд. Ва сеш кох сиши дихар нахока буд, сеш кох…
Кристина откашлялась в кулачок и заговорила в полной тишине:
- Талла сказала…
Но директор поднял ладонь, призывая к молчанию.
- Не надо, я понял. Не знаю как, но понял. Мрак… Да, что-то есть в этом. В мире начали происходить странные вещи. Здесь, в России, это не столь заметно, сами понимаете. Несмотря на показушную псевдорелигиозность у определённой части населения, у нас в стране так и не укоренилось мракобесие, к счастью. Но, повторюсь, что-то чувствуется.
- Иван Иванович, а если мы скажем, что представляем этнологическую исследовательскую группу? Как вы думаете, нас допустят к раскопу?
Снегирёв задумчиво посмотрел на Алана и пожал плечами.
- Где вы остановились? Мне нужно время на звонки и вообще… Просто даже ещё не имею ни малейшего представления, что делать и к кому обращаться.
- Нигде. Но в Дарске же есть хоть одна гостиница?
- А вот туда я вам появляться не советую! Помесь борделя с гетто. Боже упаси вас от этого притона! Поступим так: вот ключи от моей дачи. Она недалеко, пойдёте через парк, по мосту перейдёте Переплюйку. За железной дорогой примите правее и выйдете на тропу, что ведёт прямо в наше общество. Давайте я на планшете вам покажу, на карте.
Алан с Кристиной подошли к столу, но остановились, слушая Таллу.
- Да знаю я, где его дом! Пойдёмте.
- Откуда?
- На столе фото, сама посмотри.
Кристина склонилась и заглянула в рамку. На фото был директор с какой-то женщиной, позади них виделся двухэтажный домик с опорой ЛЭП чуть ли не во дворе.
- Действительно, хрен перепутаешь.
Снегирёв вопросительно посмотрел на Алана, ожидая перевода. Тот показал в сторону фото.
- Это ваш дом?
- Да.
- Мы найдём, спасибо.
***
На даче было тихо и укромно. За пару дней, что Снегирёв пытался собрать хоть какую-то информацию по раскопу, горцы успели хорошо отдохнуть. Особенно их радовало ощущение полного отсутствия любых проявлений инореальности.
В конце концов, однажды Иван Иванович пришёл на дачу с новостями.
- Официально получить доступ к раскопу мне не удалось. Подождите расстраиваться, я не договорил! Мне удалось выйти на приятеля сына моего давнишнего знакомца, некого Николая Фролова. И этот самый Фролов – начальник охраны в том самом агентстве, что сейчас занимается охраной нужного нам объекта. Сегодня вечером он будет в Дарске, после визита на объект согласился с нами поужинать. Так что… – Снегирёв посмотрел на женщин, – готовить, я надеюсь, вы умеете?
Талла с Кристиной переглянулись и, кратко посовещавшись, кивнули. Алан почесал лоб характерным жестом и нерешительно сказал:
- Надо, наверное, на рынок сходить. Иван Иванович, где ближайший банкомат? На рынке же с картой делать нечего.
- Не надо никакого рынка, Алан. За музеем – гипермаркет, там есть всё, что душе угодно. И карта там вполне уместна. Что? – Снегирёв посмотрел на Таллу и недоумённо нахмурился. – Что она говорит, Алан?
- Говорит, что нужно купить. Спрашивает – можно ли нарвать зелень у вас на грядках. Этот Фролов, он что пить будет? Вино? Водка? Пиво?
- Водку он пьёт, скорее всего. Зелень с огорода – рвите, на здоровье.
Кристина снова коротко переговорила с Таллой и кивнула мужу – за покупками решено было отправляться вдвоём.
- Иван Иванович, вы водку будете? На вас рассчитывать?
- Немного выпью. Если вы пьёте – берите для себя плюс литр. С запасом, так сказать, чтоб два раза не бегать.
Когда Алан с Кристиной, таща по два хапаря продуктов каждый, вернулись на дачу, их взору предстала презабавная картина: Снегирёв с Таллой, мирно переговариваясь, готовились к посиделкам. Хозяин расставлял стулья и посуду, а ведунья мыла и крошила зелень. При этом оба были совершенно серьёзны. Но вот их диалог заставил молодёжь побыстрее опустить сумки на пол и прикрыть рты ладонями, поскольку беседа шла на двух языках, практически непонятных каждому из собеседников.
- Талла, ты на салаты не налегай, наверное. Николай вряд ли оценит.
- Иван-дэ, ты этим ножом что делаешь? Это не нож, это глумление над здравым смыслом!
- Собственно, было бы идеально не давать ему водки, плохо якуты её переносят, но я не представляю себе якута, отказывающегося от спиртного.
- Господи, женщина в этом доме достойна сочувствия. Я бы мужа на ноль перемножила за такую кухню! Как можно было сделать всё настолько неудобным?!
- О, Талла, молодёжь вернулась! Сейчас тебе помогут, да и мне с Аланом есть чем заняться во дворе.
- Кристина, держи меня. Убью сейчас этого нелепого человека. Его же собственным тупым ножом на ремни порежу.
- Успокойся. Алан, дай ей нож, мой тоже сейчас нужен будет. Мне.
- Алан, что они говорят?
- Ничего, Иван Иванович. Женщины!
Ближе к вечеру во двор снегирёвской дачи въехал неприметный автомобиль. Из него вышел невысокий крепыш с коротко остриженной головой. Ткнув в машину пультом сигнализации, он неспешно подошёл к крыльцу, поздоровался за руку с хозяином и зашёл в дом. Иван Иванович проводил гостя в гостиную, где за столом уже сидели горцы, представил, назвал имена присутствующих. Николай бесстрастно окинул компанию взглядом узких глаз, молча сел на указанный стул, проследил, как хозяин наполнил его стопку потелой, из морозилки, водкой.
Талла, на правах старшей в компании женщины, наложила в тарелку мяса и салата, подала гостю. Тот поблагодарил кивком и, не притронувшись ни к водке, ни к еде, заговорил:
- Когда вы планируете посетить объект?
Снегирёв, едва не поперхнувшись водкой, принялся спешно закусывать, поэтому ответил Алан.
- Чем быстрее, тем лучше.
Фролов взял вилку, кусок хлеба и принялся есть, как ни в чём не бывало. Кристина задумчиво сжевала кусочек кебаба и положила вилку.
- Никола, Мрак сгущается.
Тот согласно кивнул и продолжил трапезу. Талла, наблюдавшая эту сцену закусив губу, заговорила по-своему:
- Он зачем-то выбрал нас. Не меня – Кристину выбрал. Забрал детей из её чрева. Он сам начал, мы его не трогали.
Николай остановил Алана, начавшего переводить:
- Я понимаю. Служил на границе, язык помню.
Кристина стёрла выбежавшую слезу и продолжила:
- Никола, дети не могут жить без матери. Я должна их спасти!
- Я понимаю, – Фролов всё так же невозмутимо продолжал есть, говоря в промежутках между глотками, – мне подумать надо. Посчитать.
- То есть, ты проведёшь нас?
- Да.
- И тебя не удивляет, что трое горцев с их легендами, не имеющими никаких подтверждений, ищут якобы пропавших младенцев на твоём объекте? – Снегирёв, приговоривший уже третью стопку водки в гордом одиночестве, наконец-то смог заговорить.
- Они не младенцев ищут, Иваныч. – Фролов вытер рот салфеткой и скосил глаза на хозяина. – Они ищут следы Мрака.
- Так тебе что-то известно об этом самом Мраке?!
- Нет. Но он сгущается. И ты это тоже знаешь.
На этом разговоры за столом и закончились. Пять человек молча поглощали ужин, приготовленный на горский манер из равнинных компонентов. К водке, кроме Снегирёва, так никто и не притронулся – Николай отговорился тем, что за рулём. В конце ужина он поблагодарил за угощение и, оглядев сотрапезников, спросил:
- Алан, сможешь покалечить одного из моих подчинённых? У меня сейчас никого нет на подмену, отпуска.
- Сильно?
- Нет. Просто, чтоб не смог на работу выйти.
- А напоить не проще? – спросил Снегирёв.
- Нет, Иваныч. Перед сменой никто пить не станет, это годами отработано. Алан, сейчас поедешь со мной. Я покажу дом, где живёт охранник, ты его подкараулишь и хорошенько отдубасишь. Он мне отзвонится, я его заменю, в его смену выйду, дальше всё уже понятно.
Алан согласно кивнул и поднялся.
- Нож брать?
Николай сморщился, но ругаться не стал.
- Нет. Убьёшь, не приведи господи. Руками лупи, там не атлет никакой, обычный мужик, чуть за сорок. Надень спортивку и кроссовки, чтоб за чурку приняли, за кавказца.
- Да я, вроде, сам кавказец.
Фролов усмехнулся.
- Но не чурка. Я ещё со времён службы разницу навсегда усвоил. Есть спортивка?
- У меня есть, – поднялся из-за стола Снегирёв, – я в ней на огороде работаю. Но она постирана, чистая!
***
По договорённости с Фроловым, горцы подошли к раскопу, а точнее, к забору, его окружающему, по берегу реки. Место это было совершенно безлюдным, жители ближайшей деревни и в добрые-то времена на этот обрыв на хаживали, а после возведения забора и пововсе дорогу в эти места забыли.
Дело всё в том, что со стороны воды ограждения, собственно, не было: когда река подмыла берег и древние слои обнажились, раскопки начали именно отсюда, со стороны воды. После возведения бетонного периметра, самая старая часть раскопа так и осталась открытой, поскольку ставить сплошной забор в воде не стали, просто рабицей огородили.
Кристина и Талла остались стоять у крайней плиты, а Алан пробрался к сетке, пытаясь высмотреть, в каком месте им предлагается пробираться внутрь. Николай тихо окликнул его и попросил не шуметь и не двигаться, чтобы не сработали датчики движения. По тропинке, протоптанной охранниками за долгие годы, Фролов приблизился к парню как можно ближе и остановился, делая вид, что справляет малую нужду.
- Алан, видишь вон там тропку? В канаве, вон там. Это наши тут на рыбалку втихаря ходят. Только пригибайтесь пониже. Я вас встречу у входа под навес, там камеры не смотрят. Идите строго по промоине, гуськом! Ни шагу в стороны.
- А сетка?
- Она там, в самом низу, поднимается. Дотуда дэдэхи не дотягиваются, а камеры так повёрнуты, чтоб этот участок ограждения не видно было. Всё, я пошёл, жду вас у навеса.
Спустившись с осыпающегося глинистого обрыва к воде, Алан нашёл тропку в ложбине и попробовал приподнять ограждение. Всё получилось. Вернувшись к бетонному забору, он негромко окликнул жену и когда та выглянула, махнул рукой, чтоб они с ведуньей тоже спускались. Без приключений не обошлось: Талла наступила на осыпь и до самого низа ехала на заднице в облаке жёлтой пыли, а Кристина, пытаясь избежать такой участи, сделала шаг в сторону, запнулась и почти до самой воды ехала на пузе, проклиная дурацкое мироустройство. Алан, оставив ведунью самостоятельно отряхивать свою красоту, поспешил к жене.
- Крис, ну вот что ты за растяпа такая?
- Это не я растяпа, – девушка поднялась на ноги и громко чихнула, – тьфу, блядь! Это не земля, а недоразумение какое-то. Как люди вообще могут жить не в горах?
- Ладно. Не ушиблась хоть, чудушко?
- Нет. Пошли уже, сколько тут ещё торчать? Тал, ты как?
- Как-как… Как дура с полной жопой песка. Пошли, на ходу, чай, высыплется!
Алан понял ограждение, пропустил женщин.
- Крис, подержи, я пролезу.
Та перехватила проволочную сетку и, как и следовало ожидать, выронила. Прямо мужу на спину. Он с тихими матами выбрался в промоину внутри периметра и только укоризненно покрутил головой. Пригнувшись, троица поднялась по тропе и добралась до колонны, поддерживающей крышу над раскопом.
- Японский городовой, вот это ямка.
Кристина ошарашенно оглядывала небольшой карьер, освещённый редкими светильниками, свисающими с крыши на длинных проводах. Талла же, мелко крестясь, читала «Отче наш» одними губами, боясь нарушить кладбищенскую тишину этого места. Один Алан крутил головой, ища Николая и не проявляя никакого интереса к простирающемуся перед ним раскопу.
Якут подошёл совершенно беззвучно и молча махнул ладонью, приглашая следовать за ним.
- Коля, нас камеры не видят?
- Видят. Но теперь всё равно. Сейчас важно не потревожить датчики движения. Они сирену включат. А камеры… – Фролов снова махнул рукой. – Кто их отслеживат, кому это надо? Если ЧП какое, то да, записи проверят.
Пройдя по краю котлована до деревянной, но довольно-таки капитальной лестницы, все четверо спустились в раскоп, на дно первого уровня, где кучи просеянного грунта и углубления чередовались с тентовыми навесами, укрывающими столы с различным оборудованием. Талла, непрерывно крестящаяся и бормочущая молитвы, замерла и, закрыв глаза, медленно повернула лицо в сторону самой большой ямы. Потом, не открывая глаз, повернулась к дальней от берега стене раскопа.
- Оттуда тянет холодом.
Фролов кивнул и добавил по-якутски:
- Олус харанга онно.
- И лампа едва тлеет. Она точно исправна?
- Ээ, оннук.
Алан первым пошёл в сторону концентрации Мрака. За ним неуверенно зашагал Николай. Кристина и Талла, чуть отстав, двинулись следом. Все чувствовали себя неуютно.
- Что там, Коль? – спросил Алан, остановившись у свежего штрека, наклонно уходящего в стену раскопа.
- Не знаю. Никогда не интересовался! Знаю только то, что вот тут копали позже всего. И землю, что вынимали, не просеивали. Здесь вообще не археологи работали, привозили таджиков и те рыли.
Внезапно вперёд вышла ведунья. Лицо её было залито слезами, тело вздрагивало от сдерживаемых рыданий.
- Пустите. Я первая пойду.
Она хлюпнула носом, вытерла слёзы ладонями глубоко вздохнула.
- Стой! – Фролов покрутил головой, отошёл в сторону и вернулся с пластиковым ведром от какой-то строительной смеси. – Подожди, Талла, я сейчас помогу.
Он сел наземь, пристроил на левом плече ведро и принялся выстукивать по его дну пальцами какой-то рваный ритм, потом откинул голову назад и затянул горловой мотив. Глаза его были закрыты. При всей нелепости происходящего, вот этот одетый в униформу, аккуратно постриженный и гладко выбритый якут вызывал у присутствующих нервное содрогание своими действиями. Никак не улыбку.
Талла посмотрела на шаманящего парня широко распахнутыми глазами, мельком глянула на Алана, подмигнула Кристине и решительно пошла вниз по искусственной пещере, в её сумрачное нутро. Крис нащупала руку мужа и крепко стиснула его пальцы. Они стояли чуть в стороне от входа в подземелье и старались не дышать, мучительно вглядываясь в темноту. Так прошло несколько минут. Ни единый звук, кроме бубна и голоса Николая, не был слышен ни в раскопе, ни в штреке. Затем из недр земли неспешно вылетел чёрный ком, похожий на облако сажного дыма. Он беззвучно надвинулся на не прекращающего камлать якута, затем резко поднялся под самую крышу и там исчез.
- Алан! Где Талла?! Ей нужно помочь!
- Нет, – подал голос Фролов, – она сама должна выйти. Вам нельзя туда.
Николай, не прекращая выбивать дробь на импровизированном бубне, снова затянул горловой мотив, при этом наклонясь вперёд едва не до земли. Пение его становилось всё тише, затем, медленно поднимаясь в вертикальное положение, Николай стал усиливать удары по донышку ведра, пение становилось всё громче и громче. Теперь он охватывал левой рукой свой инструмент, крепко прижимая его к плечу, а правой осатанело лупил в дно; он почти кричал свои непонятные заклинания, дико вытаращив глаза в крышу.
Из штрека, шатаясь, медленно вышла ведунья. Глаза её были черны, а волосы поседели. Словно сомнамбула, Талла шла на голос Николая, вытянув вперёд руки – она явно и однозначно ничего не видела. Дойдя до шамана, она опустила руку ему на голову, погладила по волосам и тут же рухнула замертво. Якут отшвырнул бубен и упал навзничь. Кристина подбежала к подруге, встала на колени и, накрыв её лицо ладонями, начала читать какое-то заклинание. Алан подошёл к Николаю, присел на корточки и стал искать у него пульс.
- Крис, Коля умер.
Он хотел подняться, но мертвец вдруг схватил его за руку, посмотрел в лицо чёрными глазами и выдохнул:
- Кини бардама.
После этого Николай обмяк и глаза постепенно вернули прежний цвет. Теперь это был просто покойник. Алан оглянулся на жену, хлопочущую возле ведуньи, пальцами опустил веки умершего и медленно поднялся на ноги. Снова посмотрел на Кристину, неуверенно перекрестился и стремительно рванул в штрек.
- Алан!
Девушка хотела встать и догнать мужа, но Талла внезапно крепко ухватила её за руки. Кристина принялась вырываться, но хватка женщины была сильна до невероятности.
- Стой, дура, стой, – ведунья говорила, не открывая глаз, – ты ему только помешаешь!
- Пусти, тварь, пусти! Ты не Талла, пусти, проклятая!
- Кристина, не надо. Ты не сможешь ему помочь, Мрак не ушёл, он обмануть вас хотел.
- Пусти, он же погибнет!
- Нет. Иначе вы оба погибнете.
- Пусти…
Талла ослабила хватку и открыла глаза. Кристина посмотрела в лицо подруги и поняла, что та не обманывает, что это не морок. Она обернулась в сторону страшной дыры в подземелье и со стоном закрыла лицо ладонями.
Алан вышел из штрека минут десять спустя. Он слабо махнул рукой, давая понять, что жив и тут же упал вниз лицом. Кристина подбежала к нему, ухватила за куртку и поспешно оттащила прочь. Талла подползла на четвереньках, прилегла рядом и, запустив пальцы в волосы парня, начала бормотать молитву. Крис, стоявшая на коленях по другую сторону тела, снова посмотрела в темноту подземного хода и перевела взгляд на подругу.
- Я пойду?
- Иди.
- Что там меня ждёт?
- Не знаю. – Талла устало закрыла глаза и едва слышно повторила: – Не знаю.
- Присмотри за ним.
Девушка поднялась на ноги и как-то спокойно, словно на прогулке, пошла к штреку. Она не оглянулась и даже не замедлила шаг, входя в темноту подземелья, таящую неведомые опасности.
Далеко идти не пришлось. В небольшом расширении штрека, на полу, находились остатки каменного очага – просто круг из булыжников, в котором прежде разводили костёр. Сейчас там, вместо огня, плескалась лужица мрака. Словно чёрная тушь, вылитая из бутылочек в столь неподходящем месте. Кристина приблизилась вплотную и остановилась. Попыталась разглядеть своё отражение в чёрной жидкости и не увидела в ней ничего вообще. Она глубоко вздохнула и позвала:
- Мрак?
Тишина была ей ответом.
- Мрак, я пришла за детьми. Отдай, слышишь? Это мои дети!
И снова тишина.
- Ну что ты хочешь? Дай понять, что нужно тебе! Я готова на всё, только верни детей, Мрак.
Поверхность чёрной лужи вдруг пошла рябью. Кристина упала на колени и принялась мучительно вглядываться в черноту. На какое-то мгновение рябь разгладилась и промелькнул словно бы рисунок, неумелый набросок. И тут же чёрная жидкость вся, без остатка, впиталась в землю.
- Мрак, не смей! Слышишь? Не смей вот так просто исчезать! Мрак, вер…
Кристина не договорила это слово – рот её крепко зажала чья-то ладонь.
- Дочка, не зови его. И не приглашай вернуться. Поняла, дурёха такая? Ты и так наговорила лишнего.
Кристина, всё ещё стоящая на коленях у пустого очага, испуганно кивнула головой. Ладонь медленно отлепилась от её лица и послышались удаляющиеся шаги. Девушка оглянулась и никого не увидела в простирающемся за ней штреке. Ошарашенная, она снова посмотрела в круг очага и увидела уголёк. Чёрный уголёк, один-единственный в каменном кругу. Она с опаской взяла его в руку и почувствовала, как пальцы заломило от холода – чёрный комочек был космически-ледяным. Девушка переложила его в другую руку, расстегнула молнию и быстро сунула в карман потусторонний предмет. Затем застегнула замок, поднялась с колен и пошла на выход.
***
- Иван-дэ, мне нужно обратно, в родину. Я понимаю, вы не обязан хлопотать об Алан, но я ему всё равно ничем не помощница, а судьба наши дети всё так же не ясно.
- Кристина, детка, прости. У меня сейчас масса проблем из-за гибели Николая Фролова. – Снегирёв сокрушённо помотал головой. – Полиция ещё долго меня трясти будет, таскать повестками. А тут ещё твой муж. Иностранец, да ещё в таком состоянии. Изведут меня, сам слягу!
- Но мне нужно повернуться, Иван-дэ. Мне не на кто оставить его, я не знаю никто в России, а везти его такой состоянии домой… Поймите, он же умрёт в пути! – Кристина вынула из кармана банковскую карту и положила на стол. – Иван Иванович, вы хотя бы русский, местный. Вы же в любом случае легче, чем мне. Вот, возьмите Алана карту, там большая деньги, правда. Я назову вам пин-код, вы можете пользовать ей, пока сумма не кончатся.
Снегирёв с укором посмотрел на бестолковую девку и снова помотал головой.
- Да при чём тут деньги? Полицию мне не подкупить, никакими деньгами. – Он замолчал и в задумчивости посмотрел в окно. А через минуту-другую продолжил, словно и не прерывался: – Впрочем, в одном ты права: я русский. А у русских есть древний такой, замечательный девиз: авось! Езжай, решай свои проблемы. Я тут как-то выкручусь, не сдохну же, в конце концов. А сдохну, так и спросу никакого. Карту оставь, я человек небогатый, пригодится. Постараюсь лишнего не тратить.
Оставив мрачного директора в его музее, Кристина поспешила на дачу, где под присмотром едва живой Таллы находился полумёртвый Алан. Поднявшись на крыльцо в настроении весьма решительном, она вдруг остановилась с вытянутой к дверной ручке рукой. Укол пронзительного холода внезапно остудил её порыв и рука плетью повисла вдоль тела, оставив дверь не открытой. Из уголка глаза вытекла одинокая слезинка. Девушка судорожно вздохнула, мотнула головой и решительно потянула дверь на себя.
- Крис, он бредит. То совсем отключается, то бредит, в себя не приходит.
Талла стояла, в дверном проёме, держась за косяк. Сделать даже пяток шагов без посторонней помощи ей было нелегко. Кристина подошла к подруге, ободряюще погладила по плечу и проскользнула в комнатку, где на кровати лежал муж. Примостившись на самый краешек, она легонько погладила его по волосам, одними губами прошептала по привычке молитву на добрый сон и поднялась, чтобы уйти, но в дверях её остановил голос Алана:
- Найди детей, Крис. Обо мне не думай, я выживу… Вот справлюсь со львом и выберусь на свет. Я выберусь, Крис.
Она обернулась, сделала к постели только один шаг и остановилась, поняв, что муж не сказал этого вслух. Вытерев слёзы, Кристина вышла на кухню, где, сидя за столом и прихлёбывая кофе из небольшой чашки, ждала ведунья.
- Тал, ты как? Сможешь поехать со мной или останешься?
Женщина сделала очередной маленький глоточек и негромко заговорила, словно бы размышляя вслух:
- Толку с меня сейчас никакого. Но с меня и здесь толку не будет. Ни молитвы, ни заклинания тут не помогут – нет в России бессмертных. – Талла повернулась лицом к подруге и продолжила: – Поеду с тобой. В дороге, глядишь, отойду немного. Блядство, такое ощущение, что эта тварь меня наизнанку вывернула. Найду – собственными руками на лоскутки порву, паскуду.
Кристина невольно улыбнулась, видя такую решительность.
- Я возьму билеты на ближайший поезд.
- А самолётом что, вообще никак? Или…
- Деньги есть, Тал, не в том дело. В поезде у тебя будет время хоть немного отлежаться, а самолётом через Москву не намного быстрее выйдет, учитывая, что укрыться от почерневших глаз там будет сложнее. Теперь-то уже учёные, запрёмся в купе и доедем потихоньку, не отсвечивая.
Ведунья внимательно посмотрела на кофейную гущу, оставшуюся на дне чашки и пожала плечами.
- Тин, вот как ты думаешь, русские реально вот по этому что-то определяют? Я что-то сколько шары ни пялю, нихрена тут не вижу.
Кристина взяла чашку у подруги и всмотрелась в кофейную гущу. Пожала плечами и буркнула:
- Идиома, наверное. – Отставила посуду и продолжила: – Куплю сейчас билеты онлайн, через интернет. Дай мне свой паспорт.
***
Алан лежал в бреду и отчётливо понимал, что лежит и бредит. Периодически он приоткрывал глаза, смотрел в потолок снегирёвской дачи и при этом точно знал, что стоит закрыть глаза и бред продолжится с того самого места, на котором он прервал его. И что в любой момент может снова открыть глаза и увидеть этот нормальный, давно не беленый, но вполне реальный потолок. А если постарается, то сможет изучить взглядом собственные руки, лежащие поверх шерстяного одеяла.
Здесь, в реальности, всё было просто и очевидно: он, Алан Схашок, потрёпанный Мраком, лежит на кровати, стоящей в небольшой комнатке, смежной с куда как более просторной кухней; кухня эта и комнатка эта расположены в дачном доме директора дарского краеведческого музея, Ивана Ивановича Снегирёва.
Но стоит закрыть глаза и он, немолодой уже, Алан Дадович, стоит в подполье собственного дома в родных горах и, напрягая зрение, всматривается в черноту, в которой незримо передвигается абсолютно чёрный зверь. И с каждым мгновением зверь всё ближе, и нет в руках ни ружья, ни ножа, и останавливать, не пропускать тварь к дочери и её другу придётся безоружным.
И это совсем не безвредный лев из пакли, нет. Это огромный, угольно-чёрный зверь из плоти, с клыками, способными перекусить воловью кость, с когтями, способными прорвать буйволиную шкуру. Он, издавая низкий, утробный рык, выходит из-за насыпи и неспешно, уверенно приближается к Алану. Он смотрит старику в лицо; взгляд его чёрных, без белков, едва различимых на чёрной голове, глаз, кажется, проникает в самые глубинные уголки сознания, будя древнейшие инстинкты. Алан испытывает сильнейший страх и азарт к борьбе, одновременно.
Вот зверь остановился, собрался, готовясь к прыжку, несколько раз переступил с лапы на лапу… Алан быстро сделал пару шагов в сторону и лев, клюнув носом едва не до земли, недовольно зарычал, меняя позицию для броска. Это повторялось ещё несколько раз, зверь, доведённый до бешенства, утратил осторожность и просто решил подбежать к намеченной жертве, ухватить её зубами, свалить с ног… Но жертва не собиралась быть жертвой! Алан тоже побежал, но не от хищника, а навстречу ему. Ошарашенный лев попытался остановиться и старик тут же вскочил на него верхом, вцепился обеими руками в гриву и принялся изо всех сил колотить пятками по рёбрам, вынуждая вставать на дыбы, подскакивать, крутиться волчком…
Это было противостояние звериной злобы и человеческого упрямства. Лев тщился сбросить наездника, а тот рвал зверю уши и колотил сапогами по бокам. Нет, это не причиняло хищнику никакого урона, не доставляло ему особого дискомфорта, но выводило из себя и лишало разума, заставляло вести себя нелогично, а это, в свою очередь, выматывало и лишало сил. В какой-то момент лев упал на брюхо, собираясь перекатиться через спину, чтобы раздавить седока тушей или хотя бы сбросить его с себя. Но Алан, намотав на левый кулак длинную шерсть, правой рукой поднял с земли кусок скальника и принялся колотить зверя по голове острым краем этого камня, стараясь угодить по глазам.
Лев, лишившись одного глаза, взревел и пустился спасаться бегством, понимая, что из охотника превращается в добычу. В два мощных прыжка он вскочил на каменный вал, что отгораживал место схватки от тропы, выводящей из подполья на улицу, третьим прыжком спрыгнул, едва не скуля от боли и страха, на скупо освещённую площадку, где оседлавший его старик с новой силой принялся колотить его камнем по голове. Обезумевший от страха зверь кинулся к выходу и, едва лунный свет озарил его истекающую чёрной кровью морду, рассыпался в пыль. Алан, откинув в сторону ставший ненужным камень, тяжко поднялся на ноги и принялся отряхивать брюки от этой проклятой всеми богами сажи. Затем, кляня старость, согнулся и пролез под несущим брусом дома, выбираясь на свет божий из-под собственного дома.
Вдохнув полную грудь свежего горного воздуха, старик улыбнулся Луне и, вдруг что-то вспомнив, обернулся и заглянул под брус. Там, шипя и исходя мелкими пузырьками, буквально на глазах исчезала чёрная, маслянистая лужа. Едва закончился этот процесс, Алан присел на корточки и внимательно посмотрел под дом – там ничего необычного больше не наблюдалось. Он перевёл взгляд на место исчезнувшей лужицы и заметил небольшой кусочек, как ему показалось, угля. Старик потянулся к камешку левой рукой и обратил внимание на прядь чёрной шерсти из львиной гривы, что запуталась в его пальцах. Он хмыкнул, подобрал уголёк, неприятно ожегший пальцы ледяным холодом и спешно засунул его в кармашек пояса, боясь не удержать.
Затем Алан раскрыл глаза, посмотрел в потолок снегирёвской дачи и, потея от немыслимого усилия, приподнял с одеяла левую руку. Опустив взгляд, убедился, что прядь чёрной львиной шерсти всё ещё обвивает пальцы и чуть улыбнулся. Рука его вновь упала на одеяло, а глаза закрылись. Но в этот раз никаких видений уже не было.
yaplakal.com