2
Цветные… Как сны. Сны, которые снились в детстве, а сейчас почему-то не снятся. Сны, полные ожиданий, воплощаемых грез, полные радости. Почему они не снятся сейчас? Почему сейчас сон наваливается резко и неожиданно, эдакой медвежьей лапой выбивая сознание куда-то в темноту. И выплывать из этой темноты с каждым утром становится все труднее и труднее, все тяжелее окунуть всего себя в это серое утро.
Особенно сегодня. С самого утра пошел дождь, собственно первые его капли бьющие по жестяному подоконнику, разбудили его и сказали о том, что вот он пришел – еще один день в его жизни. И значит, надо было вставать, надо было идти.
Красная… Он никогда не любил красный цвет. Он отвратительно пах, этот цвет – он пах духами «Красная Москва». Любимыми духами его матери. Духами, которыми она брызгалась, когда она уходила, но запах их совсем не перебивал тот запах, который окутывал ее, когда она возвращалась. Запах пьяного скандала, запах ссоры с его отцом, запах криков и ударов. Когда ему подарили на День Рождения красную пожарную машину, он порадовался только для виду и никогда с ней не играл. Да, он уже тогда умел скрывать свои мысли, уже тогда он умел врать. И красной, ярко-красной была первая кровь, которую он пролил своей первой драке, закончившейся его первым приводом в детскую комнату милиции. Он не любил красный цвет.
Желтая… Желтый цвет пах резким химическим запахом. Это был запах его первых фломастеров. Четырехцветный набор дешевых фломастеров, которые ему подарила сердобольная воспитательница в детском садике. Подарила, когда он сидел зареванный в группе – его забыли забрать из садика. Забыли. В его День Рождения. Все дети в их группе рисовали свои семьи, домики со смешными печными трубами, а он почти всегда рисовал Солнце. Много-много Солнца, никаких туч. И никаких людей.
Зеленый… Ароматный. Такой, знаете, смолистый аромат хвои. И все вокруг улыбаются. Именно зеленого цвета в его памяти были звуки смеха. Смех, который так редко дарили ему родители. Смех, который он не умел дарить совсем. Не та злобная ухмылка, которая корежила его рот, когда он напивался, а именно смех. Чистый и добрый.
Цветные… Вкусные… Серое утро, так обыденно начавшееся, подарило ему цвет и окунуло в воспоминания детства.
Воскресное утро. Я шел к метро, впереди было много дел, впереди была встреча с друзьями. А он сидел на углу улицы, недалеко от ночного киоска. Кто-то уронил случайно на землю открытый пакетик «Жувиленда» и они разноцветным веером лежали на земле. Рядом с ними, на корточках сидел пожилой бомж. Он брал их медленно, рассматривал и ел. Окружающие не обращали на него внимания, как и он, собственно, на них тоже не обращал внимания. Мне кажется, он даже не замечал и не чувствовал, как по его щекам катятся слезы…
Ammok
yaplakal.com