СПАСИ И СОХРАНИ, быфшайа риальнасть

- Ника, Никуша… - в глазах мамы застыло удивление. Она смотрела на меня так, словно внезапно поняла, что перед ней сидит маленькое инопланетное существо, покрытое зелёной чешуёй… - Но почему журфак, девочка моя, почему?!
Я упрямо смотрела на неё. В голове крутились мысли о безнадёжной устарелости мышления предков – надо же быть такими зашоренными, непонятливыми, зацикленными на устаревшей системе ценностей. И когда? На дворе – 1990 год! Всё, всё меняется с каждым днём. Мы живём в другое время, мы свободны, мы должны пользоваться благами демократии на полную катушку!
- Мама, пойми! Я имею право выбрать свой путь. Я не хочу идти по протоптанной вами юридической стезе, не хочу! Это – ваш путь. А у меня – другой! И не надо меня уговаривать, переубеждать не надо – я уже всё решила. С вашей поддержкой или без неё – но я еду поступать на журфак.

Мама вздыхала и трамбовала в небольшой «абитуриентский» саквояж разноцветные кучки трусиков, лифчиков, маечек и юбочек…
- Шампунь, щётка, паста, расчёски, заколки, крем для рук, упаковка аспирина, валерьянки флакончик…вроде ничего не забыла… - я добила «багаж» целлофановым пакетиком с мелочёвкой и посмотрела на часы, - пора. Папа в машине уже? Ну всё…
- Присядем на дорожку? – мама заметно волновалась и без конца поправляла причёску, серьги, кольца.
Присев на диван, мы обнялись, и я почувствовала как бешено заколотилось сердце: через полтора часа я стану свободна, начну новую, новейшую, замечательную жизнь! Мама усиленно моргала, пытаясь не дать слезам пути наружу. Я улыбнулась: какая же она красавица! А ведь ей уже 35! В таком чудовищном возрасте так шикарно выглядеть!
- Я люблю тебя, мамочка – прошептала я, ткнувшись носом в окружавшее её облако «Эстэ Лаудер»…

***
- И нехуй ломаться! Тут всё по честному! – длинный схватил меня за руку и дёрнул на себя. От него пахло пивом и почему-то помойкой… Я судорожно соображала, растерянность начинала сменяться ужасом. Я почувствовала, как ноги и руки становятся словно вата, а во рту появляется вязкий металлический привкус. Сжавшись в пружинку, я поднырнула под руку длинного, выведя из-под захвата свою, и оказавшись за его спиной, отбросила его сильным ударом ноги в поясницу. Путь к выходу из комнаты был свободен, но на входе я видела, как дверь в квартиру была закрыта на ключ, валявшийся сейчас в кармане штанов рыжего. Я отпрыгнула к ближайшему к двери углу и замерла.
- Ах ты сссукааа! – длинный взвыл и попытался вскочить, но рухнул на колени от боли в спине. На лицах рыжего и красавчика, уже снявших олимпийки от модных трёхцветных «адидасов» неизвестного происхождения, отразилось брезгливое удивление: что это мол ещё за зверюшка такая – сопротивляется, больно может сделать? Странно…
Тем временем, обшарив взглядом полупустую грязную комнату, я поняла, что ничего, подходящего в качестве оружия здесь я не найду. Придётся покинуть выгодную позицию и попробовать отойти на кухню – там, по крайней мере, могут найтись ножи, вилки, да хоть плоскогубцы – хоть что-нибудь!
Помогая длинному подняться, рыжий приговаривал:
- Ничё, Серый, щас мы её сделаем… - длинный в ответ матерился и хватался за поясницу, острой болью и онемением в ногах отзывающейся на каждое его движение.
Красавчик медленно двинулся ко мне. В его миндалевидных почти чёрных глазах – удивительно красивое сочетание со светло-русыми волосами и бронзово-загорелой кожей – я отчётливо увидела свою смерть. «Чертова склонность к метафорам!» - воскликнул кто-то в моей голове. «Да нет, тут уж не до метафор» - ответила Смерть, струясь из глаз красавчика и материализовываясь в серое выкидное лезвие ножа… Сувенир с «зоны» - добротная сталь, тяжёлая текстолитовая рукоять… Не дожидаясь очередного приступа ужаса, я рванула в сторону кухни и, о чудо! Приоткрытая дверь ванной – деревянная, снабжена не дурацким шпингалетом, еле держащимся на паре шурупов, вбитых в хлипкую дверную фанеру, а добротным крутящимся замочком с цельнометаллической ручкой. Мгновенно изменив план действий, я нырнула в ванную и закрыла за собой дверь в тот миг, когда руки красавчика уже были готовы рвануть её на себя.
Коротко выматерившись, красавчик буркнул: «Ну посиди пока, подумай» - и, подперев чем-то дверь снаружи, тяжёлым шагом удалился к дружкам. Глаза привыкли к темноте, дыхание выровнялось. Жива, относительно цела, не считая дикой боли в пальцах и, кажется, сломанном носу, но в голове бьётся одно: «Сама себя в ловушку загнала…что дальше?..»

па слажыфшыйся традицыи, прадалжэнее - па требаванею

Гадинка пиши , почитаю чем же это закончится

Гадинка, интриганка давай продолжение.

Это сообщение отредактировал МариХуанна - 23.07.2006 - 09:34

требуем

а йа нипонил
ужэ двацать пят минут прашло а прадалжэнийа ни вижу

lokki
фан
МариХуанна
Ыгаист

спокуха, браццы, пешу исчо!

да!да!да! где продолжение?!

Хм... вот это не люблю

что за манера?

KLIFFA

панемаиш, ап этам вапще трудна песать. А если бы начался срач, то и смысла бы не была выварачивать душу... а таг - сижу и пешу каг было, бес прикрас...

БУГОГА!!!!! а я пишу каг хотелось бы и с прикрасами
ыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы

пиши детка

***
Дышать ртом трудно – губы пересыхают. Саднящая рана в углу рта кровит не переставая. Черт! Я же в ванной, здесь есть вода! Я поднимаюсь с пола и, чуть не плача от боли в пальцах, откручиваю шершавый вентиль крана. Вода, льющаяся тонкой струйкой, тепловатая и отдаёт тухлятиной. После неё на языке – известковый привкус. Но хоть одной проблемой меньше. Я слышу доносящиеся издалека голоса, но разобрать слов невозможно.
Я тешу себя надеждой, что они спорят, что двое из троих – большинство – хотят отпустить меня. Я вглядываюсь в чуть брезжущее в зеркале отражение своего лица – ни хрена не видно. Хотя…отчётливо вижу распухший нос и затёкшие глаза. Так и есть – сломали… Дышать мне сейчас всю жизнь ртом. Если она ещё будет у меня – жизнь…
Я сажусь на небольшой плетёный из тряпок деревенский коврик. Нет… я почти спокойна – не впервой оказываться в считанных шагах от конца жизни. Не впервой. Странное выражение. А вот «не во второй» уже не скажешь… Тогда всё было понятно: спортивная травма, нежелание жить калекой, борьба за себя, победа. А ту упаковку нитроглицерина, что, сперев у медсестры, я обозначила своим орудием ухода из жизни на случай, если инвалидом останусь, я с удовольствием швырнула в мусоропровод – не прошло и полгода. Но быть изнасилованной и убитой тремя этими подонками? И при чём здесь Лёнька?

***
С последней пары я решила смыться – ну на хрена мне сейчас история СССР?! Сегодня солнце впервые в этом году пригрело совсем по весеннему… Почему-то мне тогда казалось, что лучше дня для того, чтобы помириться с Лёнькой, я уже не найду. Серёжа, конечно, очень интересный парень – взрослый, состоявшийся, обеспеченный, но он уже давно не спортсмен, он, не сомневаюсь, бандит. Это чувствуется по его лицу, глазам, походке, речи… Меня тянет к нему, но… я - девочка из приличной семьи, а он... сядет - как пить дать. Или убьют. Прошлой ночью опять слышала стрельбу - такие как он территорию, наверное, делят...
Вот и сегодня, если бы я осталась до конца уроков, его долговязая фигура, иссечённое шрамами лицо и удивительно обаятельная улыбка встречали бы меня на выходе. И я снова не смогла бы отвязаться от него и выбраться к Лёньке. И снова сидела бы с Сергеем в машине, обедала в его любимом кафе «Серебряное копытце», а потом он увёз бы меня до НИИшной общаги, место в которой мне «сделали» через родительские связи, и, проводив до двери, ещё битый час он тусовался бы под окном, делая вид, что просто гуляет… Ну что же, судьба сегодня распорядилась не в пользу Серёжи – если мы с Лёнькой помиримся, то Сергей об этом услышит первым, вместе с просьбой больше не приходить ко мне.
Размахивая сумочкой, я сбежала по гранитным ступеням университетского корпуса. Секундное замешательство – ловить тачку или бежать на трамвай – решило за меня: из припаркованной у единственного выхода от корпуса к проезжей части новенькой модной «восьмёрки» цвета «мокрый асфальт» вышел улыбающийся рыжий паренёк. Он смотрел на меня как на старую знакомую, улыбнулся задорно так, и я остановилась.
- Привет, Никки! – он подошёл так близко, что я почувствовала запах автомобильного освежителя воздуха – ванильная гадость!
- Привет, а Вы кто? – я нетерпеливо постукивала каблучками, но любопытство, как впрочем и всегда, брало верх.
- Я знакомый Лёни, твоего парня…
- Очень приятно, - я взликовала: всё-таки интуиция у меня сработала на «пять» – Лёнька первый решил со мной помириться и послал своих друзей прощупать почву! – а где он?
- Он попросил сначала переговорить с тобой – лицо рыжего стало серьёзным, - это очень важный разговор, понимаешь?
- Конечно, - столь же серьёзно ответила я. – может быть, зайдём в кафе? – я махнула рукой в сторону ближайшей забегаловке, где варили на удивление шикарный кофе по-восточному.
- Лучше проехать поближе к их общаге, - рыжий, которому я уже мысленно предназначила роль этакого купидона, и тут же начала испытывать симпатию, гостеприимно подхватил меня под локоть и повёл к машине…

третью часть дописываю. Черес нескалько чисоф...

блин, интуитивно уже добираюсь до сути сюжета
ёпрст! неужели правда это фсё было на самом деле?????

Это сообщение отредактировал Erna - 23.07.2006 - 19:28

Гадинка
*паставел таймир на нескалька чисоф

не подведи

Мне уходить надо, а я сижу и жду продолжения.

к полуночи жду продолжения, ваще подстава это мерзко

апщественность требует прадалжения
Аццкое Прынцессо пеши
нет мочи больше ждать

ждемс, ждемс, ждемс

***
- Эй ты, сучка! Ты там живая ещё? – кто-то убрал подпорку от двери, подёргал, потом несильно пнул её, - открывай, а то хуже будет! Дверь снимем по-любому! – ещё один пинок в дверь и удаляющиеся шаги. Значит оклемался, длинный… Жажда мести покою не даёт. Подонок…

Рыжий «купидон» откинул переднее сиденье «восьмёрки». Следуя его любезному жесту, я забралась внутрь, одновременно здороваясь с симпатичным загорелым пареньком, сидящим за рулём. На заднем сидении я оказалась не одна – на какой-то миг мне показалось, что это…
- Серёжа? – я воскликнула скорее испуганно, чем радостно
- А…откуда… - по изумлённому хриплому голосу говорящего я поняла, что если это и Серёжа, то не тот. Длинный парень, подпирающий головой потолок машины, а коленями – водительское кресло, напоминал моего знакомца весьма отдалённо.
- Простите, обозналась, - Я улыбнулась ему и вновь расслабилась.
Машина резво мчалась по проспекту. Удивляясь неразговорчивости спутников, я похлопала по плечу сидящего передо мной рыжего:
- Извините, может быть, Вы мне скажете, что просил обсудить со мной Лёня?
- А, конечно! – рыжий повернулся ко мне и обжёг тяжёлым взглядом, - проигрался твой Лёня. Начисто.
- Аааа…а где он, что с ним? – я судорожно прикидывала, что если Лёньку держат там, где он проигрался, то я – единственная ниточка, связывающая его с миром, единственный источник помощи, - сколько он проиграл, мы к нему едем?!
- Все разговоры – на месте, - скупо обронил длинный.

***
Путаница дворов, грязный подъезд с дребезжащим обшарпанным лифтом, загорелый красавчик усмехнулся и похлопал меня по щеке…
- Что Вы себе позволяете?! – мой возглас потонул в скрежете открывающихся дверей лифта. Длинный подтолкнул меня к выходу.
В квартире – тишина. Я, не снимая сапожек, бросилась в комнату: «Лёнчик, Леня! Это я!». Тихо. Пусто. Обернулась. Они стояли, насмешливо глядя на меня.
- Его здесь нет, - рыжий скинул куртку, - он расплатился…тобой
- Ты и правда – целка? – деловито поинтересовался красавчик, - тогда, братаны, надо жребий кинуть, чтоб по справедливости…
- Я – пас, была у меня одна такая – заёбся ломать, нервов больше потратишь. Я лучше по свежачку, - рыжий закурил и плюхнулся на продавленный грязно-зелёный диван, подвинув к себе пол-литровую банку, до середины наполненную слипшимися окурками.
- Сань…у тебя же была целка, - длинный повернулся к красавчику, - ты же сам тогда рассказывал. Уступи мне, а?..
- Нууу… - красавчик придирчиво осмотрел меня с ног до головы, - ладно, косарь с тебя – и договорились, жопа-то тоже целая, да? Ну чё, коза, чё молчишь-то?
Я стояла, чувствуя как от смеси ужаса и отвращения превращаюсь в что-то неповоротливое. Застывала как куча цемента, вываленного на землю…
- И нехуй ломаться! Тут всё по честному! – от длинного пахло пивом и почему-то помойкой…

***
Голоса в комнате стали громче. Теперь я уже явственно слышала, что они спорят – ломать дверь или ещё подождать. И тут меня осенило: только в кухню! Там, по крайней мере есть окно. И если оно выходит во двор… Тихо повернув ручку я попыталась выскользнуть из ванны, но дверь громко заскрипела. Голоса смолкли. Но тут же тишина взорвалась топотом и криками. В два прыжка влетев на кухню, с диким визгом я схватила деревянный табурет и со всей дури, не переставая визжать, швырнула его в окно. Брызнувшие осколки стекла накрыли и меня, и вбежавшую в кухню троицу. Я почувствовала как чья-то рука хватает меня за волосы. Удар в челюсть, хруст рёбер, «заткнись, ссукаааа!», волоком в комнату, звериный оскал красавчика, не перестававшего наносить удары, возмущённый голос длинного: «Саня, оставь, убьёшь ведь…», и «Щас, ещё пару раз» - в ответ, треск рвущейся одежды…
Позднее, я так ни разу и не смогла вспомнить ни звука выбитой входной двери, ни криков…ни-че-го… Кто-то большой, сильный, пахнущий кровью и бензином, закутывает меня в тёплое и закидывает на плечо. Больно, мне кажется, что я стону…Он что-то делает, прежде, чем вынести меня в подъезд, запирает двери... Запах гари настигает уже на улице. Он кладёт меня в машину. Чёрный дым вырывается из разбитого окна многоэтажки…

- Девочка, родная моя, любимая… - я опять слышу этот голос. И опять чувствую эти губы на руке, чуть выше гипса, - Прости, я не понял, не догадался, прости…
Наконец-то мне удаётся приоткрыть глаза. Я вижу исчерченное шрамами и мокрыми полосками лицо…

***
- Если бы не стул в окно, я бы так и думал, что ты там с друзьями развлекаешься…
- Не стул а табуретка, - поправляю я гнусавым голосом, - Серёженька, а мне когда в зеркало можно будет посмотреться?
- Перед свадьбой, - он улыбается, и лицо его мгновенно преображается, светлеет, - ты согласна?
- А я нужна тебе…после такого…такая…, - чёртовы слёзы! Когда лежишь на спине они так и норовят залиться в уши.
- Побитая? Конечно! Обожаю переломанных девственниц! – он вытирает мне мокрые глаза, стараясь не задеть нос…
- Так меня не…
- Ага… где успел – там успел…ну не плачь…


Добавлено в 22:00
Erna

да

хорошо,когда есть рядом рыцарь,который приходит вовремя...

МариХуанна

плохо хоронить его через полгода...

прими соболезнования...
в жизни нет равновесия,баланс положительный во всем складывается крайне редко,я тебе искренне сочувствую

МариХуанна

пятнадцать лет... раны затянулись, не оставив выхода для боли. И всё же, время действительно лечит.

эх, подумалось: грустная штука - жизнь

Гадинка
Ну блиа... никада ни задумывалсо а том, наскока тяжэло быть женсченой...