14
Псина
У него был блокнот. Толстый такой блокнот с синей обложкой. Ну, вы знаете, эти блокноты - их еще называют «ежедневники». В них есть разделы «кому позвонить», «что сделать» и «для заметок». В общем, у него был блокнот. А у нее не было такой привычки - копаться в чужих блокнотах. Но, этот - этот толстый синий блокнот, лежал на тумбочке с того самого дня, когда она в первый раз зашла в эту самую квартиру. Его квартиру. Вообще-то квартира была не его - он ее снимал. Но для нее это была его квартира. И блокнот был его тем более. И однажды когда он возился на кухне с чайником, она взяла и открыла толстенькую синенькую книжечку. На первой страничке в графе «кому позвонить», его рукой было написано: «ни кому». Она усмехнулась. «Что делать» - «Купить носки, зуб. пасту, опр. убл. с 28». «Для заметок» - «Найти девушку своей мечты». Она опять усмехнулась, прислушалась и звону посуды на кухне и перехлестнула страницу. В принципе все было, как обычно бывает в таких блокнотах: позвонить тому-то, сделать то-то. Необычно было одно - в разделе «Для заметок» со страницы на страницу, изо дня в день кочевала одна и та же фраза - «Найти девушку своей мечты», 10 ноября - «Найти девушку своей мечты», 22 ноября - «Найти …», 4 декабря - «Найти девушку …» 5,6,7,8
…13 декабря, надпись «Найти девушку…» - в последний раз. После этого, начиная с 14-го - здесь не появлялась ни одна буква. И ее сердечко сладко замерло, а потом радостно и быстро застучало: именно в этот день они познакомились. Она закрыла толстый синий блокнот и положила на место: «Нашел …», подумала она и ее блестящие глазки, увлажнились. И еще подумала с душившей ее нежностью - «зайчик мой». Он в это время на кухне, достал сахарницу и крикнул в комнату:
- Оль, тебе сколько сахара?
- Мне без сахара, ты же знаешь. - необычным для нее голосом сообщила она. «Прочла …» - понял он, и помешивая ложкой в своей чашке, улыбнулся. И если бы она увидела его улыбку- то испугалась бы. Но она не видела улыбку - она видела только блокнот. Ее звали Оля, а его …
… Но началось все, наверное, гораздо раньше - еще до того, как он приехал в этот город. Что он искал здесь? Он знал. Он искал ее. Но сначала он снял квартиру и устроился на работу в автомастерскую. Ибо, что он умел хорошо делать - так это ремонтировать машины. Особенно «Волги»… Когда-то и у него была «волга»… почти была.…Даже не у него, а у них - у него и Сереги.… Но это было давно. В позапрошлой жизни…
Он искал ее.… Но сначала он снял квартиру, устроился на работу и познакомился с Настей.. Настя была очень красивой девочкой.. И не просто «красивой девочкой» - она была «красивой умной девочкой». Он познакомился с ней на, каких то дурацких танцах для малолеток, куда забрел от нечего делать в один из вечеров.. Настя понравилась ему сразу. Она отличалась от своих сверстниц - болтушек - хохотушек, и в ней было то, что обычно видно даже в шестнадцатилетнем возрасте - Настя была Настоящей Женщиной.. Он увел ее в тот день с безумного малолетнего «Диско», в небольшое уютное кафе, а потом проводил домой.. Ему было немного чудно - провожать эту малолетнюю писюху и целоваться украдкой в подъезде. К своим 28 годам, он слегка подзабыл, как это делается. Но все, равно каждые субботу - воскресенье (в будни родители гулять не пускали) - провожал и целовался. Она ему нравилась. Она в него влюбилась. Но он искал не Настю. Он искал другую. Ее.… И он, понимая всю ненастоящность, всю мультяшность этих отношений - в выходные провожал, а в будни слушал ее голосок в телефоне, когда она звонила спросить «как дела». И упивался ее молодым телом на своей скрипучей постели, собирая потом презервативы, разбросанные на ковре возле кровати и чувствуя ее запах оставшийся на подушке. Он был с Настей. Но искал не ее. Он искал ту, другую. И пока ждал…
…А потом у Насти был День Рождения, где собрались ее подружки - одноклассницы со своими прыщавыми долговязыми «бой - френдами». «Бой - френды искусственно бодрились, пили водку и поглядывали на «взрослого пацана», который «встречался» с Настей и подарил ей очень дорогие духи. Настя была довольна и подарком, и собой, и праздником. И тем, что у нее такой вот «хорошенький молодой человек» на которого с завистью пялятся все одноклассницы. Она была довольна.. Но чувствовала легкие уколы беспокойства. Нет: Он был мил, спел пару песен под гитару, но … Она чувствовала - он «мил» натянуто. И шутит натянуто.… Когда она окликала его «положить тебе еще картошечки? - Он рассеяно улыбался и чмокал ее в щечку. Он смотрел на Олю. И не опускал глаза, ловя ее взгляд. Он не строил ей «глазки», не делал никаких «загадочных взглядов» и не шевелил игриво бровями.. Он смело мог никогда этого не делать. Ибо Настя по себе знала реактивное воздействие его светлых глаз. Знала, и видела отблески этого светлого реактивного пламени в глазах Оли. И Настя поняла, что теряет его, но продолжала улыбаться, «подкладывать картошечку» и хлопать в ладоши, как ни в чем не бывало. Она все увидела и поняла все сразу - ибо он не ошибся когда думал, что она не «просто красивая девочка», а «красивая умная девочка». И когда Оля пригласила его на «белый танец», он танцевал с ней, шепча что-то в розовое ушко. И ушел с ней раньше других, даже не взглянув на прощание на Настю. А Настя, провожая одноклассниц, убирая со стола и отмывая с мамой на кухне праздничный сервиз, знала - она потеряла его. И когда легла спать, молча смотрела в темноту, … а потом со всей силы укусила подушку… и только после этого заплакала… Она его потеряла…
А он продолжал работать в автомастерской, провожая, домой Олю, целуя ее возле дома и с особым старанием трахая ее на своей скрипучей кровати.. Все было по прежнему - он собирал презервативы, разбросанные по полу и выкидывал их в мусорное ведро.… Только подушка теперь пахла Олей. Она даже пару раз оставалась у него на всю ночь. И бормотала «Я люблю тебя» засыпая у него на плече. Так продолжалось довольно долго - целых три недели. И это были самые долгие три недели в его жизни.. Он чувствовал - уже скоро. Чувствовал, но не торопился. Он знал, что почти нашел ее, ибо Оля не была «ей». Она была «почти ей». Хотя и в этом он боялся ошибиться. Поэтому он ждал. И вот в конце третьей недели, в тот самый день когда Оля копалась в его блокноте - они оба - Оля и он, отправились к ней в гости. Знакомиться с родителями.
- Только, ты знаешь - весело говорила Оля, повиснув на его руке - я ведь живу только с мамой, папенька нас бросил, когда мне было еще шесть лет. Так, что все мои родители - одна маман. Но она хорошая… ты не бойся.… Только я соврала, что тебе 23 года …
- А я и не боюсь! - так же весело сказал он, подходя к Олиному дому и чувствуя, как все внутри похолодело.
Оля с мамой, жили на окраине города, в большом частном доме. У ворот, виляя хвостом их, встретила лохматая собака.
- У вас оказывается есть Своя собака… - медленно проговорил он.
- Да…Терька, лапушка - она взлохматила шерсть на загривке пса - познакомься с Сашей.
- Это хорошо, что у вас есть собака - так же медленно сказал он. - Такая большая собака…
- Ага! Знаешь, как удобно… Бандиты ее боятся и в дом не залазают.… Ну, пошли мама ждет.
И они вошли в дом. Собака протопала следом.
- Мама, познакомься - это Саша. Саша - это моя мама…
Он пожал руку маме и улыбнулся:
- Очень приятно…
Мама - солидная, слегка полноватая женщина, благосклонно наблюдала за тем, как они разуваются.
- А, она мне все уши прожужжала: Саша, да Саша … Хоть посмотрю на этого Сашу …
- Мама! - Оля покраснела и гневно сверкнула глазами.
- Молчу, молчу! ... Ну, проходите дети, будем чай пить…
Они сели в столовой, пили чай с вареньем и рассматривали семейный фотоальбом. Лохматый пес по имени Терри лежал в уголке и посматривал на них своими черными гляделками. Саша пялился на фотографии, прихлебывал чай и все время чувствовал на себе этот собачий взгляд. И он чувствовал ЭТОТ запах - запах собаки. Запах псины. Ибо это был запах из его позапрошлой жизни. Запах, который и привел его в этот город.
- А вот мама, совсем молодая, - щебетала Оля, листая фотоальбом.
- А, что это за форма - спросил он, ибо мама на фотографии была в каком-то мундире - железнодорожная?
- Ну, что ты! - Оля засмеялась - скажешь тоже… железнодорожная! Это мама работала в прокуратуре. Да мам? А потом судьей.… Судила всяких бандитов…
- Ух, ты выдавил он, чувствуя, как мороз подобрался из живота к сердцу.
- Ну, это было, еще давно… Мы еще тогда в другом городе жили… Ты куда, мам?
Мама встала и быстро вышла. Но еще раньше он заметил, как помрачнело ее лицо. ЕЕ лицо.
- Что это с ней, - спросил он спокойно. Теперь он был спокоен. Мороз убрался обратно в живот и свернулся калачиком где - то в паху.
- Ой, не знаю, - раздраженно сказала Оля - с ней такое иногда бывает…
Что-то там случилось, когда она была судьей.… Вот она и переживает до сих пор.… Не буду судьей - это уж точно….
- Угу, - промычал он, допивая чай. - А это кто на фото? Ты, что ли?... Совсем малышня сопливая…
- Сам ты малышня сопливая, - обиделась она. Он примирительно чмокнул ее в щечку, и продолжили листание фотоальбома, и распитие чая. Потом вернулась мама, и они все вместе посмотрели по телевизору Клуб Веселых и Находчивых.
- Ой, мам! Ты знаешь, у Саши, фамилия - Масляковский, - радостно сообщила Оля - почти как у ведущего КВН… Здорово, правда? И имя такое же…
- Ага, я его внебрачный сын, - неуклюже пошутил Саша, и они все вместе рас-смеялись. И он смеялся, хотя его тошнило от этого запаха из позапрошлой жизни.
Потом они ели большой пирог, приготовленный мамой. А потом целовались у ворот, прощаясь.
- Ну, ты зайдешь завтра? - Оля прижалась к его плечу.
- Конечно, кися! - он еще раз поцеловал ее и легонько шлепнул по попке - ну беги, а то простынешь
И она убежала в дом, махнув на прощанье ручкой. Он закурил и стоял, глядя на окна. Потом дверь отворилась и снова захлопнулась: он услышал хруст снега и шумное дыхание. Это был пес Терри, которого очевидно выпустили «по нужде» перед сном. Терри сделал свое собачье дело, обмочив угол дома, поел снег и, почувствовав чье-то присутствие, тихонько зарычал.
- Заткнись, - зло сказал Саша, и быстро пошел по улице. Он шел пешком до сА-мого дома. Хотя мог воспользоваться троллейбусом. Но он не думал о троллей-бусе. Он думал совсем о другом. О том, что, шагая сегодня с Олей к ней домой, он хотел и боялся, что найдет ее там. И он нашел ее. И теперь все будет так, как надо. Он разделся и спокойно уснул, не обращая внимания на запах подушки…. Ни на, что, не обращая внимания.
На следующий день, он постучался в дверь Олиного дома.
- Здравствуй Саша - улыбнулась мама - заходи … Оли, правда еще нет дома…
- На, нет и суда нет - сказал Он.
- Что ты говоришь Саша?- спросила мама, поворачиваясь к нему.
-Меня зовут не Саша - сказал он, достав из рукава молоток, и ударил ее по голове. - И фамилия моя не Масляковский…
Он нашел ЕЕ. И теперь она сидит привязанная к стулу, с залепленным ртом - лейкопластырь, как и молоток, были припасены заранее. Как и охотничий нож в его руке. Он деловито заглянул в духовку и прикрутил огонь.
- У тебя паршивый дом - сказал он - здесь воняет псиной.
Она сидела неподвижно. Только глаза, расширившиеся от ужаса, следили за его движениями.
- Тебе страшно? - участливо спросил он – Правильно, бойся, сука. Сереге тоже было страшно…
Они были самыми старыми друзьями в мире - дружили с детства. Вместе ковырялись в песочнице, сидели за одной партой и стреляли из самопалов по консервным банкам. Серега был миролюбивым пареньком - по кошкам стрелять отказывался. И ему запрещал. Они виделись каждый день - собирали и разбирали - мотоциклы. Ковырялись в движке старенькой «Волги» - (сосед Сереги, дядь Ваня, разрешал) и мечтали, накопив денег, купить себе новенькую, (черную - черную) «ГАЗ-24». А, окончив школу, так насобачились в автомобилях, что без труда отыскивали и ремонтировали любую поломку. Они открыли свою мастерскую и стали зарабатывать неплохие деньги: отказывали себе во всем, и копили на свою мечту - черную, как ночь. И, наконец, денег собрано было достаточно. И у одного знакомого грузина, была присмотрена красавица - экспортный вариант, девушка, что надо! И все было бы хорошо, если бы…
Если бы не любовь и ненависть Сереги. Любовью - второй любовью Сереги - было стрелковое оружие. Он любил его самозабвенно. Еще с пацанячих времен - ведь его самопалы были гораздо лучше, чем у других. И он предавался этой страсти сполна - покупал книжки «История стрелкового оружия», «Баллистика» и все в таком же роде. И он не просто читал об оружии - он его делал. Ибо у Сереги были золотые руки: ружье, два револьвера и десятизарядный карабин. Он хранил все это в подвале. И никто - кроме Них двоих - никто об этом не знал.
Ненавистью Сереги был отчим. Отвратительный, вредный мужичонка, за которого когда - то вышла замуж Серегина мать. А после смерти матери, отчим стался жить в их доме. Вместе с Серегой. Он постоянно пил самогон, брюзжал, называл пасынка «лентяем» и грозился выгнать Серегу из дома. Серега, почему- то молча терпел его. Жалел его.… Вот только Серегу никто не жалел…
Однажды отчим пришел в милицию и сказал: «Мой охламон делает пистолеты и стреляет из них, в поле за городом». Милиция приехала домой и естественно нашла все: ружье, карабин и револьверы.
Подписка о невыезде и повестка в суд: «Хранение и изготовление огнестрельного оружия». Один знакомый договорился с судьей «отмазать Серегу от «зоны». Два года «условно»- но, на это ушли все деньги накопленные на черную мечту. Денег было жалко. Но еще жальче было отправить Серегу в тюрьму. И поэтому деньги были отданы судье -, а результат гарантирован, честным словом - «Два года условно» и не днем больше!
За день до суда, когда Они курили на лавочке - Серега сказал:
- А знаешь, в тюрьму не пойду…
- Да что, ты! Какая тюрьма?! Все оговорено! Придешь, «два года условно» - и домой бухать!
- Не пойду я в тюрьму - повторил он и выбросил окурок.
На суд Серега отправился один.
- Нечего тебе там делать - пояснил он - лучше картошки нажарь и водки купи,… Вернусь - обмоем это дело...
И Серега пошел на суд. Он сидел на скамье подсудимых, слушал обвинительный приговор и ждал результата. Результат был такой:
- Учитывая все смягчающие обстоятельства - восемь лет строго режима, с возможностью досрочного освобождения, - прочитал судья - слегка полная женщина, получившая перед этим огромную сумму денег - приговор окончательный, и обжалованию не подлежит…
Как рассказывали те, кто был тогда в зале - Серега стал белым как мел. А потом резко встал.
- Сидеть! - сказал милиционер и протянул к нему руку. Но Серега не стал сидеть. Он достал спрятанный в кармане нож и одного за другим, зарезал троих Ментов. И пытался достать спрятавшуюся судью, визжавшую, как свинья. А потом он бежал в сумерках по городу, под хлеставшим летним дождем - весь перемазанный кровью и судорожно сжимая в руке нож, не догадываясь спрятать или выкинуть его. Что он чувствовал, кроме страха и ужаса, спотыкаясь и падая? Падая и снова поднимаясь и - не прекращая бежать…
- Что он чувствовал, а? - спросил НеСаша связанную маму…
"Текст публикуется не полностью по причине копирайта издательства на данные произведения"
yaplakal.com