83
Как часто мы думаем о хорошем? О премии за месяц каторжного труда, о звонке маме, о трехлитровой банке лавандового меда в кладовке, о пешей прогулке до работы по утопающей в зелени набережной, о радости встреч, о ещё большей радости коротких расставаний, об августовском море, зеленом, штормовом. Да мало ли о чём!
За окном балуется ночная гроза. Этим летом льет регулярно, хоть Крым обычно все больше от жары страдает. Вот сейчас ночь швыряется молниями, а я не могу уснуть. Глупость несусветная, что поделать. Завтра рано вставать, но лежу без сна, мысли скачут как цирковые лошади. Боже, как много вокруг истинно хороших вещей! Завтра проснусь и буду думать только о них.
******
А сейчас послушайте историю одной девушки, которая любила работу, но не любила дождь.
Татьяна трудилась в одном государственном учреждении. Всё как везде: на работу ровно к девяти утра, делать нечего, денег почти не платят. Сиди и ковыряйся в бумажках напечатанных малороссийской "мовой". Сомнительное удовольствие, сомнительные перспективы. Но с детства была приучена к добросовестности - не опаздывала, перебирала листики, работала. На горизонте уже маячил жених, свадьба, декретные прелести и всё что с этим связано. Правда вышло всё иначе...
Девушкой Татьяна была видной. Рослая, фигуристая, не тощая модель, но и форму поддерживала. Двадцать шесть лет - самый сок. Волосы светлые-светлые, для Крыма диковинка, глаза фиалковые с нежностью. Курносик ещё, веснушки.
А Павел был гитаристом и ещё прорабом на ремонтах и ещё бывшим моряком Черноморского Флота. Такой вот крымский парадокс. Пальцы работали со струнами "Стратокастера", кулаки работали по бестолковыми головам плиточников и маляров с материка, душа в детстве сбежала юнгой на паруснике "Паллада". Далеко-далеко. На его горизонте давно уже никто не маячил, сорокалетнего холостяка и сатана не уломает жениться. Всё было как в песне: "... вино, барабанщик сосед. Иногда кто-нибудь ещё сделает...". Жил Паша бобылём, радовался солнцу, удачным гитарным рифам, в ус не дул за неимением усов и нежеланием в них дуть.
Летним месяцем августом я шёл на работу, наплевав на свой автомобиль и близкие грозовые тучи. Сочное обволакивающее тепло, когда воздух дрожит от марева над плитами набережной, но гроза уже совсем рядом. Собирается с силами. Дождь полил где-то на последней трети дистанции. Помните: "Тьма пришедшая со Средиземного моря..."? Все так и случилось.
Хлынуло так, что пришлось заскочить в маленький магазин. Чисто алкогольный, между прочим. Взглядом мазнул по полкам с коньяками, оценил гримасы продавщиц, десяток укрывшихся от дождя прохожих, что не собирались отовариваться "Кутузовым" за три сотни баксов. О-па! А вот симпатичная девушка. Чтобы не скучать можно сыграть в гляделки. Тем более с моим талисманом на безымянном пальце.
Так мы почти познакомились с Татьяной. Блондинка нервничала. Промокшая, нахохлившаяся она не могла спокойно ждать. Всё время в пол голоса извинялась по телефону и просила потерпеть ещё десять минут потому, что ливень и дойти до конторы она ну никак не может! А взглядом искала чего-то, словно защиты просила. Я очень-очень хотел ей помочь, честно! Вот, уже, почти... Только обручалка мешает начать разговор. Вроде ничего нескромного нет в том, чтобы поддержать человека, но совесть паникует. Не привыкла что ли за последние семнадцать лет к образцовому поведению? Ладно, вот сейчас поймаю фиалковый взгляд и...
Тут в струях ливня, в облаках водяной пыли возник Павел. Тогда еще, конечно, незнакомый мне мужик. Видом он напоминал Брюса Уиллиса: морщинистый лоб, мясистый нос, залысины, черный дождевик с капюшоном, как у киношного героя. Явившись из сердца стихии он отшвырнул полы плаща, выхватил подмокший чехол со "Стратокастером". Дорогой сердцу груз лег на прилавок, визгнула "молния" замка, владелец наскоро вытер руки о рубашку. Гитара уцелела. Сухая, блестящая. Пальцы легли на гриф, пробежались.
- Молодой человек! Здесь магазин, а не клуб какой-то. Уберите свою гитару! - продавщица всё-таки не выдержала, сорвалась.
- Э-э-э... Почему это? Вон у вас два столика стоят. Раз столики - значит кафе. Раз кафе - значит и музыка нужна. Па-па-па, па-па пара-па-па! - на радостях гитарист вдарил "Smoke on the water". Немой, без усилителя, инструмент только тренькал едва-едва, но Паша сопровождал это мощным голосовым "битбоксом".
Присутствующие радостно зашевелились. Любят у нас люди конфликты на публике.
- Столики чтобы дегустировать, а не на гитаре петь! - рявкнула другая продавщица. - Покупайте и пейте, тогда хоть танцуйте. - от её пассажа я заржал. Некультурно, но что поделаешь.
- Не ну а чо? Ладно. Запросто. Девушка, - это он Тане. - вы не хотите с раннего утра выпить "Портвейна"? - Паша плюхнулся за столик. - Как вас зовут?
- Таня. Пить я не буду, но вот если вы отдадите мне свой дождевик... - торопливо заговорила она.
- Павел. – представился он. - О чем речь?! Берите конечно. Отличная вещь, прямиком из ЛондОна, в трюме контрабандой. Выдерживает ливень, град и химическую атаку "Аль-Кайеды". - он вскочил, высвободился из плаща.
- Ну так отдайте девушке. Мне на работу надо. - её фиалковые глаза загорелись надеждой, улыбка тронула губы.
- Берите. - Павел протянул дождевик. Таня схватила плащ, развернулась к выходу.
За окном полыхнула молния. А здесь, в тесноте магазина, проскочила искра между укоренившимся старым холостяком и совсем еще молодой старой девой. Ну, так Таня себя причисляла. Это сложно заметить, это почти невозможно понять умом, счастлив тот, кто подобное увидел, вдвойне счастлив тот, кто это испытал. Миг назад был сумрак, влажный воздух, скучные лица, а потом вдруг ба-бах! Симпатическая дуга в сто триллионов вольт делит для двоих всё на “до” и “после”.
А Таня уходила. Здесь настал мой звездный час. Дурацкое ощущение. Только что смущался быть навязчивым, вдруг прорвало. Наплевал на приличия.
- Э-э-э нет, Татьяна. Не хорошо просто так забирать у человека последний плащ. - она покосилась на меня, но остановилась. - Оставьте Павлу свой номер телефона, потом сможете вернуть такой ценный девайс.
- Тебе-то чего? Программист что ли? - Таня глянула с иронией. - "ДевАйс", "сервАйс". - дуга угасала, да не угасла. - Павел, пишите. Ноль пятьдесят сто двадцать...
Люди заулыбались. Кто-то понимающе, кто-то с интересом.
Через пару минут девушка упорхнула под струи нереально сильного ливня, закутавшись в плащ. Павел зачехлил свой струнный раритет, шагнул, чтобы пожать мне руку.
- Здорово ты с телефончиком придумал. Красивая баба. - хмыкнул он. - Такая вся … - покрутил пальцем в воздухе. Обязательно позвоню. Сегодня же!
- Что сейчас делать будешь? Там ещё льет. - я сел за столик.
- Может правда "Портвейну" взять? – с надеждой глянул он. - Всё равно сегодня решетки на балконе варить не сможем… - и плюхнулся, напротив.
- В десть утра? - я повертел пальцем у виска. - Разве что… Ты при деньгах?
Павел кивнул.
- Доставай! Деньги и гитару тоже доставай. Дайте нам бутылку "Кутузова"! - я вытащил бумажник. - Всегда искал повод его попробовать.
*********
Мы все стали слишком замкнутыми, слишком настороженными. “Никому не доверяй” - вот кредо современного человечества. Все люди - потенциальные враги. В наш век все вещи хищные, таящие опасность. Даже зажигалка, даже штопор нынче потенциальное оружие в руках террористов, попробуйте пронести его на рейс через контроль аэропорта. Мы боимся всего.
А вокруг так хорошего. Случайных встреч, хороших людей, прекрасных новостей, чувственных удовольствий, маленьких радостей, больших торжеств. Надо лишь раскрыть глаза по шире и сказать самому себе: "Всё у нас будет хорошо!"
© YoMan78