142
От неожиданно громкого звука мысли в голове испуганно заметались. Сталкиваясь и запинаясь друг о друга, они пытались сложиться в картину-мозаику, отражающую действительность. Часть мыслей кричала, что сегодня понедельник и непременно нужно собираться на работу, друга часть пыталась доказать, что сегодня суббота, и еще можно поспать. Мысли ругались, не находя правильного решения, и этим еще больше усугубляли путаницу. Все это происходило при абсолютном попустительстве сознания и совести, которые безмятежно спали.
Повторный, не менее противный звук заставил меня автоматически протянуть руку в сторону телефона. Приоткрыв один глаз, я увидела на дисплее четыре часа утра.
С возмущением я поднесла трубку к уху:
- Какая сво… А, Петрович!!! Кто спит!? Я сплю?! Конечно, сплю! Выходной день. Ты на часы-то глянь! О чем мы договаривались!? Об охоте? Петрович, мы об этом в мае договаривались, а сейчас сентябрь! Ну, ты даешь! Конечно, собираюсь.
Через пятнадцать минут при полном параде я сидела на заднем сидении автомобиля, уносившего меня в сторону восходящего, полного приключений и положительных эмоций дня.
Расположились мы на заимке, подальше от цивилизации. Маленький, покосившийся домик из неотесанного бревна сливался с окружающей местностью. Пользуются им все желающие охотники. Единственное условие - оставлять после себя небольшой запас непортящегося провианта, спички и порядок. Плотно закрывать двери, чтобы непрошенные, лесные гости не обосновались на зимовку.
Осенний лес встретил нас прелым запахом грибов, душевного спокойствия, шелестом падающих листьев и непринужденного молчания. Когда нет необходимости поддерживать разговор, а можно запросто просидеть добрую половину дня, растрачивая драгоценные минуты отдыха на неспешную растопку печи и заваривание чая из высушенных солнцем в поле трав.
Возле ног крутилось нелепое создание. Непропорционально длинные лапы и плоское телосложение выдавали подростковый возраст недоразумения.
- Ты где это чудовище раздобыл?
- В марте к товарищу-заводчику заехал, а там орава щенков выбежала, увидел эти глаза и влюбился. Правда, чудо? - спросил Петрович.
На меня смотрела нечесаная коричневатая морда, не вызывающая особого доверия.
- И кто это диво–дивное?
- Курцхаар. Зарекался больше не брать… За свою жизнь почти десяток охотничьих собак держал. На выставки нам не ходить, поэтому нарёк его по-домашнему – Кузьмой. Вот увидишь, какой красавец вырастет.
В этот самый момент из кустов с шумом вылетела птица. Кузьма вздрогнул, присел. В мгновение сообразил, что он охотничий пес, загребая всеми лапами одновременно, сорвался с места и помчался на звук. Запрыгнув в заросли репья и не заметив пень, он, запутавшись в своих длинных лапах, кубарем молча пролетел добрых пару метров.
После, жалуясь на обстоятельства, несовместимые с добычей трофея, прихрамывая, подошел к костру.
- Смотри, что сейчас будет, - Петрович пожалел пса как ребёнка, придав голосу самые жалобные нотки и погладив по спине.
Не прошло и минуты, как охотник забыл, что надо хромать и плакать.
- Вот поросенок, - я рассмеялась,- а расскажи мне про любимцев или все собаки одинаковые?
- Нет. Собаки как люди, каждая со своим характером, со своими капризами, со своим мнением.
Был у меня кобель лайки, Туманом звали. Никого не воспринимал. Только хозяина. Добудем лося, так хоть закричись, пока хозяин не подойдет, никого не подпустит. Помню, случай был. Охоту заканчивали уже по темноте. Зима. Мороз под тридцать давит. Все устали. Луна светит. И лось лежит. Пока второго к «бурану» тащили, Туман на первого взобрался и побрил его нагладко, ни одного волоска не оставил. Всю шкуру сбрил и сидит меня ждет, не подпускает никого. Мужики к нему и так, и эдак, и со словами, и без слов. Не подпускает стервец. Ни на колбасу, ни на «доброе» слово не реагирует. Рычит, скалится. Представь картину: ночь, луна, груда мяса и венчает это все здоровенная собака абсолютно черного цвета с белозубым оскалом. На морде кровь. Самому страшно. Только меня увидел, сразу все стали друзьями. Хвост распустил, уши прижал: мол, прости, хозяин, - бес попутал. Взгляд раскаявшейся блудницы. Хоть веревки из него вей.
В то же время сентиментальный был до неприличия. Раз весной гулять ездили. Забрались далеко от трассы, и засадил я машину. Пришлось в поселок за трактором идти. Тринадцать верст отшагал. Взял его с собой, пусть прогуляется, крепче спать будет. Идти далеко, дай, думаю, срежу - места знакомые. Пошли через речку. Туман морду в землю и ищет чего-то. Нашел. Вытащил утенка. Вынес к речке, опустил на воду, и, как заботливый отец, сопроводил до другого берега. Смотреть смешно было. По колено в воде идет лайка, и у нее под брюхом плывет утенок. Проконтролировал и вернулся ко мне.
А уж как забавно было на него смотреть, когда загон пустой. Приезжали к месту охоты. Вставали по номерам. Собака с загонщиками идёт поднимать зверя. Чувствует, что загон пустой, бежит, в глаза всем заглядывает: «Люди, вы чего? Тут нет никого». Делает круг почета, потом встаёт на бурановский след и, распустив колечко хвоста, семенит в сторону деревни, давая понять, что связался с дилетантами.
Бригадир, чертыхаясь, садится на снегоход, догоняет его в поле, затаскивает в сани и меняет место загона. Ни разу пес не ошибался. Уже знали, если Туман не рвется в лес, значит, зверя нет.
Петрович выкатил из золы печеную картофелину. Ммм… Этот забытый детства вкус.
- Петрович, а расскажи про детство. Как жили? Я со своими двумя не всегда справляюсь. А вас у матери трое было.
- А чего собственно рассказывать? Как все жили. В поселке. Школа была большая, поликлиника. Лет пять назад на юбилей ездили, все разрушено. Амбулатории нет, школа - только начальные классы остались, работы почти нет - все натуральным хозяйством живут. Страшно. Раньше строго было.
Это сейчас детям до совершеннолетия сопли родители подтирают. А мы матери на огороде с трех лет помогали. Конечно, по мере сил, но все же. Самостоятельные были.
Правда, проказничать тоже любили. Дети есть дети. Помню, как я из лагеря пионерского по железной дороге возвращался. Сбежал! Вышел на пути и …
До сих пор как вспомню, песня на ум приходит: « А по тундре, по железной дороге, мчится поезд курьерский Воркута-Ленинград…»
Пришел домой, мать белье в тазу стирает. Взяла сырое полотенце, отходила вдоль хребта и обратно в тот же вечер отвезла. И все без объяснения причин. Надо, значит надо. А сейчас!? К племяннику на родительский день в лагерь ездили. Родители сумками везут сухой корм: чипсы, сухари, пепси ведрами, конфеты мешками, пиццы коробками. Можно подумать детей голодом морят.
- Зарядка, спрашиваю, утром есть? В бассейне купаетесь? Эстафеты, соревнования были? В поход ходили?
Племяш отвечает: " Зарядка? Конечно есть! От Nokia. Остального нет, только дискотеки. Бассейн не прошел контроль, за территорию лагеря выход запрещен".
У меня вопрос: « Какой смысл лагеря? Чтобы ребенок месяц отсидел за забором, срок отбыл? Что из них вырастет? Какой контроль?! Мы в речку залезали в мае, вылезали в ноябре. Коньки были одни на семерых, но это не мешало нам кататься с разбросом размеров от тридцать шестого до сорокового включительно. Нет санок – фанерка. Клюшка и мяч из подручных материалов.
А сейчас? Музыка: на весь лагерь негритянские частушки. У нас что, нет детских песен? Дети возрастом от семи до двенадцати, а у них проводится игра: как завоевать мальчика. У нас зарница, футбол, веселые старты; у них «любит - не любит». Спортом не занимаются, мальчишки тяжелее компьютерной мыши в руках ничего не держали. И ведь родителям ничего не скажи, обижаются: сами знаем, как воспитывать.
Я племяша зимой на снегоходы брал, это позор, в одиннадцать лет не может шнурки правильно на охотничьих сапогах сам завязать.
Мой внук-первоклассник самостоятельнее, потому что мужиком растим.»
- Вот так, Морозова, печально все, - махнул он устало рукой, - вопрос о воспитании для меня больной.
Как я с ним была согласна, и, чтобы хоть как-то отвлечь:
- Давай по чайку, - предложила я.
- Давай. Что тебе еще рассказать? Спрашивай, а то что-то расстроился я.
- Ты как охотой увлекся?
- А никак. В шесть лет отец сказал: уже большой, поедешь с нами. И все. Это сейчас пришел в магазин и купил, что надо. А раньше, что поймал, то и съел. Никаких материнских истерик. Надо, значит надо. Знаешь, какая из лося тушенка? Ммм, пальчики оближешь. Бригада у нас была промысловая. То есть, всё, что добывали, отдавали государству. Себе оставляли, как правило, одного. За сезон добывали десяток лосей, бывало, пятнадцать. Сдавали на местный мясокомбинат, а к новогоднему столу народ получал сервелат. Помнишь столы заказов или ты еще маленькая была? Сейчас такого не попробовать, только вкус вспоминать. Шкура шла на армейские ремни, волос на спасательные круги. Все в дело, ничего не пропадало.
А глухарь, да гречей с грибами фаршированный - деликатес!
Оденут меня тепло и с утра, часов в пять, в загон. Зимы были не такие как сейчас. Тридцать, тридцать пять градусов была норма. Идешь, кричишь, зверя пугаешь. В голову даже мысли не приходило на усталость пожаловаться, не принято было. Отстрелялись, стоишь, ждешь, когда старшие тушу разделают. Опять же никому в голову бы не пришло, что мальчик маааленький, душевная травма. Я племянника пробовал взять с собой. Там мать с бабкой такой вой подняли. Тьфу, не о чем говорить.
Опять я наступила на больную мозоль.
- Скажи мне, вот недавно мужика к нам привезли в реанимацию, огнестрельное ранение на охоте. Как такое может быть?
- Просто все. Несоблюдение элементарных правил. И у нас был случай. В бригаде дедок сошел с номера. А я в загон в тот день ходил. Кричу так, что глухой услышит. Что подвигло его стрелять в мою сторону? Он объяснить не смог. Не стреляют на охоте на звук, всегда ждут объект охоты. Буквально доли секунды решили исход. Сначала в снег, прижав уши, упала собака, за ней я. И в тот же миг рядом вжик, вжик, упали две ветки. Избежал я тогда пули.
А настигла она меня гораздо позже.
В девяностые творилось что попало. Помнишь, я тебе рассказывал, как багажник денег перевозили? В двухтысячном провожал друга на вокзал. Дело было в апреле, часов в восемь. Вышли мы из подъезда. Телосложение у нас с ним примерно одинаковое. Не успели дойти до машины, раздается щелчок, потом ещё и ещё. Хорошо оба охотники. Одновременно упали, отползли за машину. Стреляли из пистолета с глушителем. Хорошо не профессионалы, были бы профи - не разговаривал бы я с тобой.
Поймал я тогда три пули, одна в легкое ушла. Провалялся почти полгода в больнице. Прооперировался. Две пули достали, а третью хирург сказал, даже искать не будем - не извлечь. Зато как забавно в самолетах летать. Раньше «звенел» при проверке. Сейчас, когда прохожу через рентген установку, всегда останавливают, спрашивают, а это что? Всегда отшучивался. Теперь, в связи с терроризмом шутки понимать перестали.
- Петрович, смотри, теленок. Вон, у леса. Большой какой. Что он тут делает, до деревни километров десять.
Метрах в четырехста, по краю поля бежал, клянусь, бычок.
Петрович поднял ружье и выстрелил в воздух. Теленок неспешно повернул морду в нашу сторону. Не скажу, может быть от страха, но пятак у этого теленка был размером с хорошее оцинкованное ведро. Это был кабан! Впереди ночь, а вокруг нас кабаны бегают!
- Хороший секач, - протянул Петрович, - килограмм под двести, может больше, но жаль - не наш трофей. Заговорились мы, давай на ночлег устраиваться. Ты спала когда-нибудь на сеновале? Зуб даю, что нет. Сеновала нет, но есть кое-что поинтереснее, пойдем. - С кабанами что делать будем?
- Не ссы, Морозова! Экстрим наше все. Ты хотела охоту, ты ее получила!
Солнце закатилось за холм. Клубы тумана, медленно наплывая, огибали холмы, стекая в низины, подбирались к нашему лагерю.
Устроившись в стогу как в уютном кресле, я смотрела на пламя костра.
Вы купались в лесном озере в начале сентября? Когда утром над водой стоит туман, а днем воздух еще прогревается до летней жары. Помните, волна теплой воды сменяется холодной, как будто кто-то заботливо и нежно ласкает кожу. Так же точно легкий ветерок гнал сменяющие друг друга воздушные потоки. Я не знаю как назвать возникшее чувство.
Эйфория, наслаждение, экстаз, счастье?! Но это именно то чувство, из которого не хочется возвращаться в реальность, в нем хочется остаться навсегда, замедлить бег времени, а лучше остановить. Вдыхать его запах, ощущать его прикосновение.
Закутайтесь в теплый, мягкий плед. Устройтесь поудобнее перед огнем. Забудьте на время обо всем, выбросьте из головы заботы. Повесьте над пламенем старый, закопченый котелок, дождитесь звуков музыки закипающей ключевой воды. Возьмите теплые волны вечернего сентябрьского ветерка, вплетите запах березового дыма, добавьте к ним едва уловимый запах чабреца и мяты, сладковатую нотку Иван-чая. Не помешают трели лесных птиц, собирающихся в стаи. Не забудьте ложку янтарного липового меда и капельку корицы. Все смешать, но не взбалтывать. "Разлить" по бокалам. Согреть теплом своих рук. И наслаждаться, наслаждаться, наслаждаться…
- А ты где ляжешь?
- Посижу у костра, подумаю. А ты спи, на зорьке выдвигаемся на глухаря.
AiceWein©
yaplakal.com