Титульный, нетитульный, Про Чечню и её историю ХХ века

В начале 1929 года происходит т.н. ''братское слияние Чечни, Сунжи и Грозного'', когда Чеченской автономной области передают г. Грозный с прилегающим нефтедобывающим районом и Сунженский округ.


Чеченская АО была образована в конце 1922 года. Естественно, никто не спросил основное население присоединенных районов, а это было русское население, желают ли они этого братского слияния? В 1957 году восстановленной Чечено-Ингушской АССР передают из Ставрополья два левобережных по Тереку района, где ковыльные степи и местами полупустыни - Наурский и Шелковской, которые никогда не входили в состав Чечни, даже в советское время.


Это была т.н. ''компенсация'' за оставленные после 1944 года другим республикам некоторые чечено-ингушские земли: Пригородный район в Северо-Осетинской АССР и несколько горных аулов в Грузинской ССР, где ныне - базы боевиков. Очередной, после Крыма, ''подарок'' русской землей с русским населением впридачу!


Дополним это напоминание исторической справкой. В 1667 году чуть севернее места, где ныне г. Грозный, гарнизон Сунженского городка успешно отразил осаду кумыкских войск. Казаки получают из Москвы за эту победу ''царскую милость''. В это время еще не был основан чеченцами первый их аул на плоскости, известный ''Большой Чечен'' или ''Аул Чечен''. От названия этого аула большинство вайнахов получают в России наименование ''чеченцы''.



Еще ранее, на целый век, в 1561 году на левом берегу Терека, напротив устья Сунжи был основан русский городок Тарки с гарнизоном из ''царских ратных людей'', казаков, и кабардинцев, вооруженных ''вогненным боем'' т.е. пушками. Эта крепость служила по указу царя Ивана Грозного ''для бережения'' владений его шурина кабардинского князя Мамстрюка.



В те годы Кабарда добровольно вступила в подданство Русского государства. Кабардинские князья овладели большей частью сунженских равнин после распада местного золотоордынского улуса, им приходилось отбиваться от войск крымского хана-вассала турецкого султана и северодагестанского шамхала-вассала не менее могущественного иранского шаха.


Отечественная и зарубежная историография не располагает источниками о проживании до самого конца 17 века вайнахов на равнинах. Чеченский историк 19 века Умалат Лаудаев в работе ''Чеченское племя'' разделяет на две группы древние памятники проживания на Тереке и Сунже различных народов: равнинные и горные. Первое - ''ров Тамерлана'', а также насыпные курганы, из них небольшие по берегам рек - типичные погребения кабардинцев и большие следы стоянок кочевников.



К памятникам равнин отнесены многочисленные следы от окопов на местах казачьих городов и острогов. Вторая группа - это каменные Урус-Мартан т.е. ''Русский Мартын'' или проще ''Мартыново'' - это память от бывшего здесь до прихода чеченцев городка гребенских казаков. Лаудаев отмечает:



''Еще свежи чеченские предания, когда они жили в глубине Ичкерии и Черных гор а ''русский сделался хозяином страны... русская телега взошла на горы'' т.е. русские жили оседло у подошвы Лысых гор.


Автор приводит эти предания на чеченском языке и в переводе на русском! ''Русские вытеснили ослабевших татар и поселились житьем'' - это находим в статье историка Лаудаева.


Собиратель русской земли, московский Великий князь Иван 3 присоединяет к Москве своего вассала Рязанского великого князя. Желая окончательно присоединить эти земли, воеводы начинают переселять в Суздальские земли население т.н. ''Рязанской Украины'' т.е. юго-восточных земель Рязанщины.



Поэтому местные служивые казаки и крестьяне уходят, кто на Дон и Днепр, а кто и далее к землякам на Северный Кавказ. Перероднившись с кабардинцами, приняв их одежду и внешний вид, русские люди сохранили во всей чистоте свой русский язык и старую веру!


Так появились гребенские казаки. В 1556 году русские войска занимают город Астрахань и освобождают от разбоя низовья Волги. Вольные казаки Дона и Волги устремляются на Терек и в низовьях ставят свои городки, и называют ''терские казаки''.


Гребенские и терские казаки образуют Терскую казачью область России, которая не была ''искусственно'' созданной областью в отличие от других казачьих вольниц: Кубанской, Сибирской и т.д. образованных после военных походов и организованного переселения казаков.


Долгие столетия чеченцы с вершин недоступных для врага, наблюдали за кровавыми схватками на равнине между более сильными народами, ожидая своего часа выхода на равнину. Когда же они спустились на равнины? В 1685 году гребенские казаки покидают предгорья на реке Акташ и уходят ближе к Сунже, их земли занимают чеченцы.



После неудачного Прутского похода 1711 год, опасаясь нападения Турции, царь Петр 1 переселяет гребенских казаков на левый берег Терека, где они из вольных превращаются в служивых казаков, строят станицы по типу донских, образуют оборонительную линию. Тем не менее они продолжают владеть правым берегом Терека и устьем Сунжи, куда допускались чеченцы лишь на правах временных жителей, арендаторов, пасли скот и т.д.


Кабарда принимает ислам и начинает враждовать с Россией, которая помогает единоверным осетинам, а также чеченцам и ингушам освободиться от тяжелого данничества кабардинским князьям, что также занимали освобожденные казаками земли.


Лишь в 1779 году в районе современного г. Грозного появляются несколько семей из Ичкерии по фамилии АХШПАТОЙ, образуя маленький аул Сограчан-Юрт.


В 1780 году большинство чеченских обществ вступают в подданство России. Их старейшины клянутся на Коране: ''Хотим и должны служить вечно, верно и послушно всеросийскому престолу''. Поэтому 9 декабря 1779 года в клятву кабардинских князей на верность России вносится дополнение: ''не пускаться в воровские промыслы'' по отношению равнинных чеченцев. Об этом не вспоминают сепаратисты. А если вспоминают, то приводят, например, вот такой идиотский контраргумент.


Договор 1779 года между кизлярским комендантом А.М. Куроедовым и старейшиной чеченцев-акинцев Шахмирзой Окоцким ''был заключен после бурной попойки и не имел юридической силы''. О том, что акинцы под защитой русских войск образуют около Кизляра новое поселение, т.н. Окоцкую слободу, в результате этого договора, русофобы забыли!



В 1783 году наместник на Кавказе генерал П.С. Потемкин, двоюродный брат Светлейшего князя Г.А. Потемкина, заключает с чеченцами новый договор, разрешающий им селиться на правом берегу Терека уже оседлыми аулами. Наместник поверил их старейшинам, что горцы сами будут содержать передовые посты на Терской линии.


Генерал, не думая о будущем и об интересах казаков, которые добыли эти земли своей кровью, проявил поспешность и даже суетливость. Скоро все затеречные земли заселяют чеченцы. Случаи захватов людей в станицах увеличиваются.


Не в интересах горцев было предупреждать казаков о готовящихся набегах. Наоборот, пользуясь близостью своих аулов к берегу, она сами подводили шайки грабителей и убийц, укрывали их в своих домах и даже служили проводниками.


В дудаевской Чечне наконец дождались часа, чтобы расправиться с учеными-историками во главе с профессором В.Б. Виноградовым из грозненского университета.



Во время майрупских археологических раскопок в Чечне был найден железный крест, что доказывало факт проживания гребенских казаков оседло у подошвы Черных гор.



Профессов Виноградов научно обосновал это открытие. Начались угрозы в адрес ученых-мучеников истины. Вместо научных аргументов - тупая клевета и оскорбления. Чеченцев-соратников профессора обвинили в измене - дескать, они ''оседлали казацкую лошадь''.



В прессе были такие обвинения: ''Не просто удревнялась история проживания казаков в Чечне, но их поставили как равноправных чеченцам партнеров а освоении этого края. Граница проживания казаков передвигалась на десятки километров''. Ученые бежали из Чечни!


Через 30 лет после роковой ошибки генерала П.С. Потемкина новый наместник, генерал А.П. Ермолов, исправляет ее.

Он пишет государю Александру 1: ''Только равнодушие многих начальников на линии допустило чеченцев на Терек, где земля издавна принадлежала первым основавшимся здесь казачьим войскам. Приведя к окончанию Сунженскую линию, предложу я злодеям, живущим между Тереком и Сунжей и ''мирными именующимися'' правила для жизни и некоторые повинности, которые истолкую им, что они подданные вашего Императорского Величества, а не союзники, как они до сих пор мечтают быть. Если по надлежащему они будут повиноваться, то назначу по числу их нужное количество земли, разделив остальное между казаками. Если нет... все земли останутся в распоряжении нашем''.


Обещая прощения за прошлые прегрешения и требуя возврата всех угнанных в плен русских людей, наместник ожидал ответных положительных действий горцев.


К сожалению, этого не последовало. Работорговля - одна из сторон жизни горцев.


Начались ''зачистки'', когда русская армия перешла Терек, и началась долгая Кавказская война.


Казаки вернулись на Сунжу к родным пепелищам и могилам предков. Они строят новые станицы и крепости, в т.ч. Грозную, будущий г. Грозный. Сунженская линия как бы разделила чеченские равнинные аулы на 2 части: надтеречные и аргунские, возникла т.н. ''чересполосица'' между казачьими и чеченскими участками земли. Казак получал за свою долгую, верную и опасную службу Отечеству, на свое содержание личный надел земли, который на Тереке ''нарезался'' далеко от границы, иногда до 150 верст, а сам надел дробился на полосы, удаленные на 20-30 верст.


''Чересполосица'' сыграла одну из главных ролей в кровавом сценарии по депортации части сунженских казаков в начале 20-х годов ХХ века. Жестокость русских войск было, но не такой звериной, как у горцев.



Чеченский автор и предприниматель Малик Сайдуллаев в книге ''Чеченскому народу нет переводу'', М. ''Ставиа Пресс'', 1999 г., пишет: ''Имаму Шамилю задали вопрос ''Что такое чеченцы?'', он ответил: ''Это такой народ, от шеи которого нельзя отдалять меч на расстояние одного пальца''. В советских энциклопедиях отмечено, что после Гражданской войны чеченцам возвратили земли на равнинах, которых они лишились во время Кавказской войны. О том, как ''возвращали'', - разговор впереди.


Свердлов, Троцкий - этого называли в охранном отделении ''шакал'' - и другие главари люто ненавидели ''войсконарод'' - российских казаков. На Тереке ''войсконарод'' был закален от постоянной опасности со стороны тех, у кого, как писал А.С. Пушкин, ''убийство - простое телодвижение... кинжал и шашка суть их, горцев, тело, младенец их начинает владеть ими прежде, нежели лепетать''.



В ЦК РКП(б) решили выселить с Сунжи большинство казаков, а их земли и дома передать горцам. Нарушался основной принцип жизни народа, когда народ лишался места его проживания, исторической родины!




Не все горцы были за выселение казаков. На пятом съезде народов Терека (дек. 1918 года), исполняя волю осетинских крестьян, большевик Семен Такоев заявил: ''Чеченцы, ингуши и осетины в свое время спустились на плоскость под охраной русских''. Осенью 1920 года в разгар депортации казаков, он же, представляющий единоверных казакам осетин, вновь отметил на конференции: ''тот, кто требует ликвидации ''чересполосицы'', имеет хоть какую-то заднюю мысль...зачем награждать одних, лишая других, трудовых хлеборобов, не выселять казаков из области, а уплотнять станицы''.


Весной 1918 года жители трех сунженских станиц (некоторые пострадали от ингушей еще в 1914 году, когда казаки ушли на Германскую войну) переселяются на реку Кума, но по пути их грабят ингуши, казаки разбегаются по другим станицам.


С приходом на Терек Белой армии большинство терцев вступают в ее ряды, чтобы защитить свои дома от горцев.



И вновь жители этих трех станиц переселяются. Их просьбу об остановлении до осени, чтобы убрать урожай, не выполнили. Новые нерадивые хозяева травят посевы, запуская на поля стада, что вызвало волнения среди казаков.



Секретарь горского обкома РКП(б) А. Носов, выступая, заявил радостно: ''Эта мера, т.е. переселение казаков, произвела на горцев колоссальное впечатление, сделала ингушей верным оплотом советской власти''. Осенняя, но уже депортация 1920 года жителей еще 8 станиц произвела, надо полагать, не меньшее впечатление, на этот раз на чеченцев, которым досталось около 5000 домов с пристройками и даже два кирпичных завода. В постановлении указывалось ''передать эти земли всегда верным и преданным Советской власти нагорным чеченцам''.



Понятно, что летом 1920 года распространяли провокационные слухи о поголовном выселение казак за Терек не одни враги большевиков, но и сами большевики! Докладывая весной 1920 года в политбюро ЦК РКП(б), командующий Кавтрударимей Косиор заявил: ''Из 9 тыс. казачих семей, которых должны выселить с Сунжи, лишь 1,5 тыс. настроены контрреволюционно''.




В нескольких станицах вспыхнуло восстание, которое было использовано для депортации казаков. В октябре 1920 года появляется зловещий приказ с грифом ''секретно''.



Цитируем: ''Станицу Калиновскую сжечь, все мужское население от 18 до 50 лет пяти станиц погрузить в эшелоны и под конвоем направить на север, на тяжелые принудительные работы; женщин, стариков и детей выселить в хутора на севере области; скот, птицу и годный инвентарь передать Кавтрудармии''.



До лета 1921 года было выселено казаков из 6661 дома, куда вселилось 750 горских семей. Пахать и выращивать хлеб, как это делали казаки, новые хозяева долго не решались, несмотря на призывы советских руководителей. Перебои в снабжении Горской АССР, возникшей на землях бывшей Терской области, заставили прекратить депортацию.



Однако медленно и неофициально она продолжалась до конца 20-ых годов. Горская АССР состояла из 6 национальных округов и Сунженского округа, в который входили оставшиеся казачьи станицы. С учетом национальной принадлежности на плечи одних перекладывались с плеч других сельхозналоги.



В апреле 1921 года казаки писали Ленину: ''Нас нагнули так круто, как мужик дугу, и нагнула нас горская республика''. Сунженский округ платил 95% всех сельхозналогов автономии, а остальные 5% - все остальные национальные округа! Все жители станицы Слеповской уходят за Терек из Горской АССР, и по другим станицам наблюдался массовый исход казаков в Ставрополье, в Наурский и Шелковской районы, но и там их потомков включили в 1957 году вновь в автономию.

Попытка Грозненского партийного руководства - Кобзева, Ананьева и других - после упразднения Горской АССР создать из г. Грозного и Сунженского округа отдельную Грозненскую область не удалась. Русских руководителей обвинили в ''великодержавном шовинизме''.



Обращает на себя внимание одно письмо из Владикавказа наркомнаца Сталина в октябре 1920 года, направленное Ленину, где находим следущее: ''Казачество необходимо выделить в отдельную губернию, ибо сожительство казаков и горцев в одной административной единице оказалось вредным и опасным''.


К сожалению, сталинское пожелание также не прошло в те годы. Сунжу и Грозный передали в ''братском слиянии'' Чеченской АО через 9 лет. Тюркоязычные жители равнин - карачаевцы и балкарцы также ''братски сливаются'' с горцами: кабардинцами и черкесами - адыгоязычными народами, образуя соответственно Кабардино-Балкарскую и Карачаево-Черкесскую автономные республики.


Для русских подобный равноправный союз и создание, например, Терско-Чеченской республики - это проявление ''великодержавного шовинизма'', надо полагать! Ныне говорят и постоянно пишут о ''страданиях чеченцев'', а не о ''страдании народа Чечни''. Второе подразумевает не одних чеченцев, а всех жителей республики.


Беженцы-русские - ''старики, старухи, дети, молодухи'' - так поется в казачьей песне, - о вас забыли! В 1987 году русские в Чечено-Ингушской АССР составили 39,5% от всех жителей автономии или 425 тыс. человек. Ныне их осталось около 15 тыс. человек.



Задолго до бомбардировок и т.н. зачисток из Чечни, от дикого ''пещерного'' национализма, убийств и грабежей бежали почти все нечеченцы и много самих чеченцев. О каких ''законных выборах Кадырова и его легитимности'' вы говорите, господа правозащитники?!



О геноциде русских и других нечеченцев не хотят слышать в Страсбурге! Гордо называют себя представителями титульной нации в Татарстане и других республиках, но попробуйте где-нибудь в Ярославле, Туле или Орле назвать себя представителем ''русской, титульной для этих мест нации'', какой поросячий визг начнется, ибо наступит русский человек на хвост вонючей русофобии!


С.П. ТЮЛЯКОВ.

На Переяславской Раде тоже клялись...

Да эти уроды сами всю Европу чуркам сливают, а про нас-то и слышать не хотят.

Менталитет у них всегда был один - грабануть, спиздить, отнять.
Ничего созидательного!
Эх, ваше высокопревосходительство, господин генерал Ермолов, не доработали вы...

ЗЫ Фотка приятно порадовала.

Это сообщение отредактировал Штурм - 4.04.2013 - 12:46

я никак не могу понять: а как эта народность жила в период 60х-80х годов 20-го века?
ну ведь не совершали же они набеги на ближайшие республики, не тусили в горах вооруженные бандформирования?
не щемились они из своей горной и солнечной республики на большую землю (Европейскую территорию России)?
в то время, были ведь какие-нить НИИ в Грозном? и ведь работали там не только славяне, но и местное население?!
никогда не поверю, что во времена СССР эта народность жила так-же как и сейчас (набеги, грабежи, нихуянеделанье)!

что делала власть страны в тот период, чтобы заставить этих людей жить по нормальным, цивилизованным правилам и законам?

Кратенько тебе расскажу. Хочешь верь, хочешь нет — но как бывший грозненец я историю своего края знаю неплохо.


Блин, хоть FAQ делай. Задолбало одно и тоже рассказывать.


Кстати, заранее предупреждаю — я всё это излагаю до невозможности мягко, корректно и тактично. Вообще-то про это нужно говорить строго — матом.
Так вот — так называемая чечня к чеченцам имеет только одно отношение — чеченцы захватили эту российскую территорию. Да, да, именно так — это территория России, чеченцам она не принадлежала никогда. Вообще. Удивился, да? Hадеюсь.

Дальше читай.


Чеченцы — кучка сходных по языковому составу племен, обитавших в горных районах Кавказа — примерно там, где у нынешней ЧИАССР гористая часть. Собственно я даже не уверен, что это можно считать народом — их объединяет (вернее отличает от соседей) только катастрофически низкий уровень развития. Разумеется речь о чеченцах, какими они были до белых/русских цивилизаторов.


Общественный строй — нечто среднее между чахлым рабовладением и недоразвитым феодализмом. Письменности нет (единственные на весь Кавказ!). Язык состоит из приблизительно полутора/двух тысяч слов вообще — говорить крайне тяжело, выражать сложные мысли без заимствования слов других языков невозможно. Примитивнейшее хозяйство, грубое холодное оружие, одежда — ну дикари, в общем. Hарисовались они как таковые где-то в четырнадцатом веке.


Hа равнинах они не жили — там их «имели» более развитые соседи, поэтому племена жили в своих укрепленных аулах, где можно было отбиться от нападения соседей (своих же чеченцев или каких других).


Hемалую долю в их социум внесло то, что в эту дикую местность мигрировали изгои из других племён — воры, убийцы, мошенники — те, кого выгнали или кто сам успел убежать. «Hациональным спортом номер 1», судя по всему, являлось воровство, с ним могло конкурировать разве что умение ловить рабов. Эти две прикладные дисциплины были самим прибыльным делом, куда более выгодным, чем земледелие.


Это у глупых русских воровство зазорно — у вайнахов это почётное, достойное мужчины дело. Поэтому опыт в таких делах прекрасный. А собственная нищета оборачивается вечной злобной завистью к более удачливым соседям.


Такой вот интересный образчик гипертрофированной разбойничьей шайки. Hадеюсь, не надо объяснять то, что никакого государства или просто объединения этих племён в нечто целое там не наблюдалось?


А потом Грузия была принята в состав Российской Империи и Россия начала строить пути сообщения к Грузии да Армении. Логично, естественно и нормально.


Проблема оказалось в том, что любой транспортный путь — это источник поживы для окрестных разбойников, а разбойников на Кавказе оказалось до фига — хоть печку топи разбойниками. Чеченцы, как наиболее дикие и нищие, допекали больше других.


Боролись с ними довольно просто — ставили по долинам (незаселенным, напоминаю) казачьи поселения. Так было положено начало Терскому казачеству. Где-то этой силы оказалось довольно, а вот в этих краях — нет. Чеченцы начали собираться в отряды достаточно крупные для нападения на казачьи станицы — «соль, спички, сахар однако».


У русских в долине было то, чего очень хотелось чеченцам в горах — предметы «роскоши», оружие, рабы, просто деньги. Тогда туда были введены регулярные войска и поставлены военные укрепленные поселения. Одним из таких поселений была крепость Грозная, основанная генералом Ермоловым в каком-то там забытом году. Позже эта крепость вкупе с выросшими вокруг неё поселениями стала основой для города Грозного.


Hабеги чеченцев были утоплены в крови — Ермолов отлично понимал, с кем имеет дело, и показал единственный понятный дикарям аргумент — силу. Жестокость, кровавую месть, коллективную ответственность.


За нападение на русское поселение войска вырезали на корню ближайший аул. Взаимной любви, как ты понимаешь, это не прибавило, но много русских жизней сохранило. Это самое противостояние «мы-они» IMHO и объединило окрестные аулы под знаменем ненависти в единый народец.


Дальше чеченцы фактически разделились на два лагеря: ассимилировавшиеся, вернее, принявшие культуру и идеологию русских, и озверелые, культивирующие ненависть к русским в своих горных прибежищах.



Первые уже большой роли не играют, а вот вторые проявили себя в полной мере после Октябрьской Революции, когда продвигался тезис «каждому дикарю по книжке и куску мыла». Чеченцам дали возможность селиться в русских станицах, городах — и это было началом конца казаков. Чеченцы их просто съели, выжили, выдавили — как более наглый, напористый, злобный и очень плодовитый народец.


А потом была Великая Отечественная. Hемцы стояли под городом, горели нефтяные заводы, город готовился к сдаче фашистам — вывезли обкомы/райкомы, отходили войска. И когда в городе осталось в основном гражданское население — был бунт.


Варфоломеевская ночь, Hочь Длинных Hожей. Русских резали как овец, убивали со всей азиатской жестокостью. Представить ты себе такое не сумеешь, не пытайся.


Смог ли бы ты представить себе, что можно сделать с человеческими кишками после того, как оному человеку вспороли живот и вытащили оные кишки наружу? Ими можно украсить забор дома. Как гирляндой. Это очень смешно, кстати. А изнасилованной бабе, если ещё жива, можно подарить благодарность тем самым кинжалом, которым только что резали её детей. Это ещё забавнее — все просто ухохатываются.


Hемцев всё же как-то отбили, в город вернулись войска — тоже крови пролилось немало. Ещё бы! Именно тогда и именно по причине этого бунта было приняло решение о переселении чеченцев подальше от линии фронта — за Каспий. Во избежание подобных инцидентов эту пятую колонну погрузили и переправили — тоже крови пролилось, думаю, понимаешь. Вывозили-то силой.


После смерти Сталина маятник репрессий качнулся в обратную сторону — начали всех чохом радостно реабилитировать без разбора «кого и за что». Hу и нохчей за компанию, а поскольку они оказались «незаслуженно репрессированным малым народом», «обиженным членом дружной семьи советских народов», то его Москва начала целовать в жопу, их всех вернули (кто захотел), им сделали автономную республику (!) на той территории России, где нохчи пролили столько русской крови, им дали минимальный процент национальных представителей во властных структурах — и это был п#здец землям.



Вайнахи плодились как кролики, по 10-15 детей в семье, ключевые места в структурах власти позволяли воровать много, часто и регулярно — хватало не только детишкам на покушать, но и на дубленку, машину и свой домик каждому сыну.



Hапример? только за внешний вид забора вокруг виллы можно было сажать 3/4 чеченского населения станиц — заборы строили из такого листового металла, который купить невозможно. Он не поступал в продажу просто принципиально. Его выделяли только на строительство нефтехмических аппаратов, но три четверти домов Сержень Юрта было огорожено этим самым листом.


Ключевые позиции в республике занимали умные и дальновидные чеченцы. Они знали что худой мир лучше доброй ссоры, зверьков держали в руках, не допускали беспредела.


Разумеется, тот порядок был бы беспределом для питерцев — многие ли привыкли к тому, что из ночной прогулки по советскому городу застойных лет очень даже запросто можно не вернуться живым? Русские жили как в осаде, но бросать свой дом никому не хотелось — позволить этим гадам выжить нас?!


Потом власть центра ослабла, умные чеченцы предвидели бардак и быстро утекли в Россию. В республике начался кровавый бардак, в течении трёх лет это был совершенный сумасшедший дом, на словах это рассказать крайне тяжело — это надо было видеть.


Полумиллионый русский город разорён и разогнан, второй по величине в СССР комплекс нефтеперегонных и химических заводов был уничтожен. И лишь по истечении трёх лет кровавого беспредела в город были введены войска. Глупо и бездарно.


Дальнейшее ты видел сам. Добавлю только то, что почему-то именно русских беженцев из чечни, людей бежавших из дома от кровожадных дикарей, потерявших все — Россия до сих пор презирает. Где лагеря для русских беженцев? Hу где?!


Я знаю стариков, которые, убежав из чечни, вернулись обратно — они предпочти ждать смерти от ножа на своей родной земле, чем подыхать на вокзалах вместе с бомжами!


Hикто не помог русским, никто. Пинали, плевали, поливали грязью — никто нам не помог ни словом ни делом. Hо за защиту этих грязных скотов гуманитарики-демократики встали горой, суки позорные, иуды... Демонстрации устраивали «руки прочь от чечни». Как я желал им всем очутиться там, среди вайнахов — хлебнуть рабской доли для прояснения в мозгах!


В период 1941-1945 страна тоже жертвовала своими людьми. По той же причине. Hекий народ решил, что он самый лучший. Что российские земли им лучше подходят. Они (враги) захватили часть территории моей страны, на захваченных землях устроили планомерное истребление моего народа. ГЕHОЦИД. Уничтожение по национальному признаку.


Ценой многих смертей и искалеченных жизней враги были разбиты и вытеснены с нашей территории. Только тогда ни одна блядь не решалась назвать советские войска «оккупантами и захватчиками».



Bevh Vladimir


Добавлено в 13:06

Не в обиду: на фотке убитые мирные, в основном, русские, не шайтаны.

Это сообщение отредактировал djamix - 4.04.2013 - 13:16

Переселить бы их всех разом, к гуриям блеать...

Это ещё мягко сказано. Скорее - родово-племенные отношения. И соответствующие мировоззрения и "этика".

Ох... Беру свои слова назад! Вечная им память...

От автора:

Прежде чем приступить к изложению своих воспоминаний я очень много передумал о том, что все же произошло в Грозном в 91 – 95 гг. да и происходит сейчас? Неужели все эти события нельзя было предугадать, неужели власть не могла спасти русских и русскоязычных жителей ЧИАССР от истребления? Насколько вы сможете понять из дальнейшего повествования, то наверное все же можно было всего избежать, только вот власть не захотела. А простые люди, десятилетиями верившие в “светлое” будущее просто не могли представить в самых страшных фантазиях, что их просто отдадут на растерзание озверевшей шакальей стаи.

По прошествию более чем десяти лет многие из тех событий видятся в ином свете. Вспоминая те, уже далекие дни, невольно ловлю себя на мысли, что насколько мы все были слепы или глупы, а скорее всего, что то и другое вместе. Ведь по многим, на первый взгляд незначительным фактам, можно было почувствовать приближение трагедии. А ведь не поняли… Или может так сильна была вера в “доброго царя”, точнее – КПСС, под чьим “чутким” руководством родились и выросли?

Как и многие другие я жил в Грозном, учился в средней школе № 1, работал в НПО “ПромАвтоматика”, служил в армии. В ноябре 91-го моя семья была вынуждена навсегда покинуть Грозный.

Надеюсь, данный текст хоть чем-то поможет лучше понять реальность взаимоотношений в Чечне тем русским, да и не только русским, которые считают, что чечены “миролюбивый, трудолюбивый и честный народ”. Своим же будущим противникам сразу хочу сказать, не стоит вешать на меня ярлык националиста, я и есть РУССКИЙ НАЦИОНАЛИСТ, чем и горжусь.


Октябрь 1988. Шакалья стая.
Чем дальше от меня те дни, тем с большей тоской я вспоминаю то время, мой родной город, двор, моих друзей, которых я потерял и с которыми наверно уже никогда не встречусь. Память постоянно уносит в те дни. Наверно многие из вас с ностальгией вспоминают свои 17 лет. Прекрасное время, пора взросления, перед тобой открыты двери во взрослую жизнь. Кажется весь мир создан только для тебя… Конечно есть о чем тосковать, но память хранит и не только приятные воспоминания.

Осень 1988 года, мне 17 лет… Школьная пора позади, весной в армию. В институт, в силу некоторых причин, я даже не стал поступать. Чтобы совсем уж не сидеть на шее у родителей устроился грузчиком на базу Книготорга. По тем временам, если кто помнит, книги были почти роскошью, достать их можно было только на “развале” на набережной Сунжи, напротив Нефтяного института. А тут и платят да еще и книги можно купить.

База располагалась во дворе 5-го Жилстроительства. Обычно на обед я ходил домой. Там совсем рядом, вышел на пр. Ленина, мимо гостиницы “Кавказ”, через новый мост, мимо ресторана “Океан”, через скверик, и я уже в родном дворе на улице Партизанской.

На обед приходилось ходить потому, что мой младший брат учился в 2-м классе. Я обедал сам, кормил его, одевал и доводил до той самой 1-й школы, в которой раньше учился сам.

В тот день было все как обычно, мерзкая осенняя погода, дождь и слякоть. Вышли с братом из дома, проходим скверик чтобы выйти к “Океану” и тут… Стоит наверно напомнить, что на пересечении ул. Ленина и Дзержинского стояло здание в котором находилось Культпросвет училище, где якобы зверью пытались привить культуру. Не знаю как там и чего им прививали, но в народе была поговорка “ Ученье свет, а не ученье - Культпросвет”. Идем мы с братом мимо этого самого Культпросвета, на углу замечаю компашку из четверых зверьков, рост метр с кепкой, не больше 15 лет, но понта хоть отбавляй. Прохожу мимо них, и тут один из стаи подает голос: “Дай сигарету!” Естественно следует ответ: - “ Не курю”.

Проходим дальше, сзади раздаются возгласы, типа: “Э, ты чё оборзел? Иди сюда, я кому сказал!”, ну и все в таком духе... Я уже на взводе, убил бы блядей черножопых, но со мной ребенок, вижу что братец мой аж побледнел, понятное дело - ребенок, но понимает, что сейчас должно произойти. Мы переходим дорогу и идем вдоль витрины магазина “Океан”, два человека из той компашки тянутся следом и продолжают выступать: “Русак, иди сюда мы тебя сейчас вы….м”.

Я иду молча, хотя внутри все кипит, прекрасно понимая, что если бы они были только вдвоем, то так нагло себя не вели бы… Насчет этого было у нас в компании правило, оно гласило: “Если ты идешь один и навстречу шакал, иди спокойно, ничего не будет; если их двое, то могут и пристать а могут и нет, все зависит от того каковы они физически; но если их трое - лучше убегай, все равно просто так не кончится”.


Так вот, эти двое явно напрашиваются на хорошего пинка, но все дело в том, что дохлые они до ужаса, а раз так наглеют значит явно кто-то рядом есть, оглядываюсь по сторонам, знать бы кто тут еще с ними? Черт, в такой толпе, в час пик, фиг поймешь, не Штирлиц я к сожалению. Зверьки решили перейти к активным действиям. Один из них попытался схватить за руку брата, брат шел справа и держался за мою руку. Я его перевел на левую сторону и пустил чуть вперед, сам иду сзади, вроде как прикрываю. В голове лишь одна мысль, только бы пацана не тронули, пусть оскорбляют, я стерплю…

Таким вот образом проходим мы “Океан” и подходим к пешеходному мосту. Кто через него ходил, должен помнить, что там было три ступеньки перед мостом. Так вот, подходим к мосту, а зверьки обнаглели в конец, вьются буквально в полуметре от меня. И в тот момент, когда я ставлю ногу на первую ступеньку, следует достаточно жесткий удар между лопаток… Но получилось так, что за доли секунды до этого я что-то почувствовал или просто так случилось, но начал поворачиваться, чтобы глянуть что там за спиной. Успел увидеть, как шакал в прыжке ногой пытается меня достать. Спасло наверно то, что я чуть повернулся, да и на ступеньку встал, а так бы в голову ногой получил. Короче, следует удар, я бросаю брата и несусь за тем зверьком.

Возле этого моста был спуск к набережной, вот на этом спуске я его и догнал.. Хватаю черную суку за волосы, и так замечательно, не сдерживая силы бью в морду. Он приседает и пытается прикрыть лицо руками, но меня уже вряд ли что могло остановить, ведь я увидел кровь врага... Бью со всей силы, успеваю нанести ударов пять-шесть и в этот момент слышу предостерегающий крик брата. Отпрыгиваю от этого шакаленка и поворачиваюсь ко вновь прибывшим… Однако, сразу трое, с тем - четверо, хотя он не боец, встать пока не может. Среди этих троих один из той первой парочки, щенок сопливый. Один такой как я, а вот третий…. Ну все, пи…ц думаю пришел, отоварят по полной программе.

Эти подлетают с криками: “Ты что маленьких обижаешь?” Старая хохма, пройдено не раз, но ведь все равно вынудили, хотя после удара я уже ничего не соображал... Успеваю отбить удар самого крепкого, цепляю по зубам среднего и ногой по яйцам достаю самого сопливого. На этом думаю – все! Так бы наверно и было, хотя мимо меня прошло за это время человек 20 русских и ни одна тварь не вступилась. Вообщем, спасли меня как не странно черные. На крыльце ресторана “Океан” стояла компашка деляг - пара армян, пара еще каких-то чертей ну и какие-то шакалы тоже были. Короче, разогнали они эту стаю.


Все вроде все удачно закончилось, я вроде даже в барыше. Против моей испачканной на спине куртки и одного синяка, у них - у одного нос разбит капитально и пара фонарей, у второго губа разбита, ну и третий так идет несколько скованно, конечно яйца-то побаливают… Слышны вопли: “Козел мы тебя еще поймаем!”, и все в таком роде. Ладно, это уже проходили... Черт, а ведь здорово-то как! Адреналин просто бушует, еще бы какой черной мрази в рыло дать. Проходит всего несколько часов, заканчивается рабочий день. После работы захожу в школу и забираю брата. Осень, темнеет рано, а детей уже и в то время было нежелательно отпускать по вечерам одних. Идем с братцем через лермонтовский скверик, вспоминаем недавнее событие, подходим к мосту и вдруг…

Вот это влип! Теперь уже ничто не спасет, стоят все четверо.. Ну думаю, терять нечего, не справлюсь однозначно, да еще и братан тут. Пытаюсь взять на понт… Ну что говорю, джигиты, к вам еще ментовка не приходила в училище? У тех хари вытягиваются… Смотрю, спесь слетает потиху, но еще не догоняют в чем проблема. Спрашивают, а зачем ментовка?


Ну, говорю, я на вас заяву написал, ждите ментов. Господи, если бы кто их видел… Стоят четыре шакала и упрашивают меня забрать заявление… Где вы, защитники чеченской мрази??? Где вы - кричащие о горской чести? Нет у них никакой чести, просто нет. В минуту опасности они ведут себя так же как дешевые шлюхи на панели, делай что хочешь с ними только плати. Так и шакалы, брат, ты типа извини, забери заяву, все нормально будет, с нас кабак.


Вот так в принципе ничем и закончилась эта история.. Для чего я ее рассказал, не знаю, может хоть у кого-то откроются пошире глаза, и поймут они тогда, что там, в Чечне живут не люди, а просто мерзкие животные, по чьей-то прихоти свыше, или по злой иронии матери-природы принявшие человеческий облик, не имеющие ни чести, ни совести, ни уж тем более жалости и сострадания к русским.


Самое ведь интересное, что мы с ними жили в одном городе, учились в одних школах, работали в одних организациях, но как мы не смогли разглядеть их звериную сущность? КАК??? Должен наверно заметить, что я никогда не поддерживал со зверьками близких отношений. Мой отец ( за что я ему буду вечно благодарен) как-то мягко и ненавязчиво дал мне понять, что будет лучше, если я не буду иметь тесных контактов с этой нацией… Да и противны мне были их манеры в общении, обязательное обнимание при встрече и много еще чего. Раздражал и их гортанный, грубый, собачий язык.. О красоте их языка можете судить вот по такому примеру.

Если идти мимо старого “Аракеловского” магазина к театру, то немного не доходя до него, стояло здание, там еще был магазинчик “Военной Книги”. А на другом его углу была дверь и над ней вывеска на которой русским буквами (у этих мразей даже письменности не было до революции) было написано “ХУЬЙЦУЖ Йолун бюро”… Вам, уважаемые читатели, ничего не напоминает первое слово? Нет, это не то что вы подумали, это было всего-навсего “Бюро по Трудоустройству”. Вот такой вот прекрасный у них язык…

Но не такой уж я был дурак, чтобы не замечать очевидного: их хамство (люди жившие в Грозном могут наверно припомнить каково было поспорить с продавцом-чеченкой в магазине или на рынке, чего только не услышишь в свой адрес), растущую жестокость. Если раньше просто били морду, то теперь, явно старались искалечить. Любимый прием - прыгнуть двумя ногами на грудную клетку лежащего человека. Некоторые могут мне возразить, что и среди них бывают хорошие. Согласен, но только это очень и очень редкое исключение, скорее подчеркивающее общее правило.

Рассказанный мною случай один из многих в ряду ему подобных, он характерен для того времени. Можно было бы описать еще не один десяток подобных случаев произошедших с моими друзьями, и закончившихся гораздо более плачевно. Но думаю, что делать это не обязательно, и так можно себе представить себе обстановку в конце 80-х в Грозном. Хотя вот маленький случай, тоже весьма характерный для того времени. В сентябре того же 1988-го был я на свадьбе, где-то в районе Трамвайного парка. Ну понятно выпил, тут подруги невесты, дело молодое, шуры-муры…


Короче, пошел провожать, благо что это на Партизанской тоже, но только не в нашем краю, а ближе к реке Сунже, в частном секторе. Провел, возвращаюсь домой, а время - без пятнадцати полночь, самый шакалий час. Перехожу ул. Ленина и вдруг вижу как со стороны “Океана” выруливают три чурки. Пронесло, с параллельного класса оказались. Первые слова которые они мне сказали: “ Тебе повезло что мы тебя знаем, а то мы идем и думаем какому бы русаку в морду дать.” Причем это были не бараны, с гор спустившиеся, все из так сказать - приличных семей, все вполне образованные люди. Тогда они нас просто били, а через два-три года начали убивать.


Кстати, чуть не забыл, уже тогда ходили по городу слухи о похищениях людей, слухам и верили и нет, подтверждений-то не было. А вот в начале этого года по НТВ показали сюжет, в котором описывалась судьба мужика оказавшегося с 1987-го у чеченов рабстве. Повезло мужику, что десантура зачистку проводила. Вытащили его.

А кто-нибудь из живших в Грозном видел русскую девушку в мини??? Скажу честно, я видел два раза. Была у меня такая знакомая с фигурой топ-модели, она в этой юбке выходила только с родителями и с братом, одной выходить было опасно, последствия могли быть самыми непредсказуемыми, хотя скорее наоборот, понятно что могло с ней статься… Может ли кто вспомнить, когда он видел в Грозном парня с длинным волосом или с косичкой? Тоже не видел, потому как для зверья это был лишний раздражитель.


Короче, как сказали Ильф и Петров: “Дикий народ, дети гор…”. Было бы смешно, если бы и вправду грустно не было…..
Сентябрь 1991. Пляски нечисти.

Вспоминая те летние месяцы 1991, последние проведенные мною в Грозном, первым делом вспоминается ЖАРА.. Такого лета даже в наших жарких краях давно не было. Господи как же жарко! Мне, пробывшему два года вдали от родного города, довольно тяжело переносить удушающую жару. Прошло всего два месяца как вернулся из рядов СА, где выполнял священную и почетную обязанность по охране мирного труда советских граждан. Кто бы мог подумать, что скоро не станет ни Родины, ни мирного неба над головой… Иногда мне кажется, что в то лето с ума сошла не только природа но и многие высокопоставленные деятели. Именно этим летом произошли события которым было суждено стать прелюдией к страшнейшей трагедии в истории русского народа.


Первые впечатления после возвращения в родные пенаты...

Жизнь, похоже, с каждым днем становится все хуже и хуже. Талоны буквально на все: сахар, масло, мясо, трикотаж, мыло и т.д.. Это бросилось в глаза в первую очередь. С другой стороны в магазинах полки заставлены импортным баночным пивом, хорошими сигаретами и “левой” водкой.

Первые дни после возвращения прошли в пьяном угаре. Встречи с друзьями, с одноклассниками. И практически каждый разговор, после первых вопросов о службе и здоровье, переходил, так сказать, к вопросам местного значения. Каждый из моих друзей, с кем я имел счастье тогда общаться, первым делом предупреждал меня о том, что за последние два года шакалы обнаглели в конец. По вечерам одному лучше не шататься по городу, с подругой лучше сидеть дома и т.д. Впрочем я не придавал этим словам особого значения, у нас и раньше было не особенно спокойно, так что “Америку” мои друзья не открыли. Внешне в городе практически ничего не изменилось. Все то же, что и два года назад. Хотя одна вещь бросилась мне в глаза буквально на следующий день после моего приезда. Контейнеры. Да-да, те самые железнодорожные контейнеры, трех и пятитонные.


Вот чего я не понял сразу, так это почему их стало так много. Правда меня быстро просветили, это уезжали русские, армяне, украинцы, и прочие русскоязычные жители Грозного. Помню, я еще подумал, а куда и зачем? Ведь вроде все тихо, враждебных действий вроде никто не предпринимает. Однако почти сразу мнение мое изменилось.


Не помню уже по каким делам оказался в районе рынка. Я был просто ошарашен, такого я еще не видел. Дело в том, что на углу, возле входа на цветочные ряды, была доска с объявлениями об обмене квартир, тут же располагалась своего рода черная биржа по обмену. Некие темные личности помогали решить возникающие вопросы по обмену, за соответствующее вознаграждение. Так вот, меня поразило количество людей. Такого я еще не видел. Раньше здесь их бывало не больше пары десятков, сейчас же их было не меньше двух сотен. Здесь же встретил одного старого знакомого. Спрашиваю у него, что он забыл тут. Тот отвечает, что тоже, как и все присутствующие, хочет уехать.. Спрашиваю: - “А неужели так трудно с обменом?” Он молча подводит меня к доске с объявлениями тычет пальцем в угол доски и говорит: - “Вот здесь я вчера вечером повесил объявление, теперь его уже не видно”. И точно, поверх его объявления висят точно такие же. Висят в три слоя.

Больше всего поразило то, что предлагались совершенно фантастические варианты, например квартиру в старом фонде пытались обменять чуть ли не на коммуналку, и не в столице или каком крупном городе, а в Ставрополе, Минеральных Водах и т.д. Одним словом в провинции. Вот здесь я в первый раз серьезно задумался: - что же все таки происходит??? Что такого случилось что народ начинает уезжать? Понимание этого пришло несколько позже...


А вот и первые знакомые уезжают. Был у меня очень хороший друг, мы с ним всю школу вместе были, и курить вместе начинали и выпивали вместе (как сейчас помню как мы пили из горла “Ркацетели” во дворе того дома, что стоял наискосок от Главпочты). Мы очень тепло попрощались и в конце Димка сказал: - “Уезжай отсюда. Бросай все и беги... Беги пока не поздно”. Сказать, что я был удивлен его словами - значит не сказать ничего. Как он мог предвидеть то, что случилось через год-два, для меня так и осталось непонятным..

На улицах все больше зверья. Непонятно откуда их столько, никогда раньше их в таком количестве я не видел. Наверно что-то они знали, к чему-то все ж готовились... Уехал еще один близкий знакомый - друг отца. Теперь, встречаясь с друзьями, первым делом начинаем выяснять кто из наших еще уехал. Уехала моя близкая знакомая, еще одна подружка и еще один одноклассник. Однако это приняло уже массовый характер. Мои старики пока не собираются, да вроде и спешить некуда, жизнь вроде ничем не отличается от той, что была два года назад. Таким вот образом прошли два месяца после дембеля и наступил черный август. Его двадцатые числа…

Все началось как-то неожиданно. Началось с того, что я заработал 25 рублей (по тем временам деньги если уже и не большие, то по крайней мере нормальные), просто так, ни за что. Здесь я сделаю маленькое отступление чтобы пояснить ситуацию. Придя из армии, работы достойной я найти не смог. Конечно, кто ж возьмет на работу неуча без специальности?! Пришлось наниматься на частные стройки к шакалам.. Хочу сказать, что то-ли меня Бог миловал, то-ли черт оберегал, но ни разу меня не обманули при расчете. А платили по тем временам даже очень неплохо. День работы чернорабочим - и в кармане 50 рублей. В месяц полторы штуки, а отец, инженер - 350р…


Так вот, в то время работал я на строительстве дома у одного шакала в районе старого Аэропорта (не помню названия улицы, да наверно это и не важно), в общем, на окраине города. В тот день, как всегда, я приехал ровно к 7-00 на стройку. Ворота закрыты, никого нет, мертвая тишина... Где-то через минут тридцать ожидания заявляется бледный хозяин, спешно сует мне в руку четвертной и говорит: - “Ты иди, работы пока не будет. И никому не говори, что ты у меня работал, если кто тебя спросит.” Ну мое дело маленькое, заплатил и сказал не работать, да Бога ради, с превеликим удовольствием.. Устрою себе день отдыха, а то 12 дней без выходных, устал уже.

И вот я быстрым галопом мчусь к остановке, прыгаю в “семерку” (эй грозненцы, помните седьмой маршрут, длинные такие Икарусы ходили?), падаю на сиденье и только тут до меня начинает медленно доходить нереальность данной ситуации. Чечен был жадный как и все ихнее племя, а тут вдруг за просто так четвертную отдал. Что же случилось? Ведь он явно напуган… Доезжаю до “Дома моды” и пехом двигаю к рынку. Хотелось зайти в универмаг и купить парочку пластинок, раз уж деньги с неба упали. Вот тут-то я и узнал, что власть в стране перешла к ГКЧП.

Стоит на прилавке маленький телевизор, вокруг него человек тридцать, все слушают обращение к народу кого-то из, как их потом назвали - путчистов. Люди шепчутся, вот сейчас мол головы полетят, будет как при Андропове - всех ворюг в тюрьму. Тут я чуть не рассмеялся. Теперь понятно почему это Халид с утра ходил как в штаны наклавши... Перемохал, сучара. Иду домой, в городе вроде все тихо, может ментов чуть больше обычного. Но что-то явно не то, чего-то не хватает... Ах вон оно что! Абсолютно нет машин. Со стороны проспекта Ленина не едет ни одна машина. Подхожу к перекрестку возле гостиницы Кавказ, и вижу что возле здания Совмина стоит огромная толпа шакалов, на взгляд - так около трех-четырех сотен.

Что-то там митингуют, чего-то на своем собачьем языке ревут. На крыльце Совмина менты с оружием, но все тихо и мирно. Мост перегорожен троллейбусом, на нем какой-то там плакат, с призывом чего-то не допустить. В этот день особых событий больше не было, день закончился спокойно. Вообще стоит заметить, что в дни ГКЧП все было относительно тихо, не считая громких воплей звериного стада на митинге. Все началось буквально через пару дней.


Хочу извиниться, в описании дальнейших событий могут быть хронологические неточности, прошло уже 12 лет с тех дней, и хотя память ни разу еще меня не подводила, но кое-что я уже подзабыл, прошу простить меня, и если кто-то заметит неточность пусть свяжется со мной.


Как вы все помните, ГКЧП сдулся быстрее чем дырявый шарик. И вот здесь события понеслись с пугающей быстротой. В день объявления о провале ГКЧП шакалы снесли памятник великому русскому человеку, писателю и генералу - Ермолову. Наконец-то шакалья стая добилась своего. Сколько они взрывали его в семидесятые годы, и вот конец наступил… Великий был человек Ермолов! Это как же надо было нагадить черным скотам, чтобы и через сто с лишним лет они продолжали его так люто ненавидеть… Я просто преклоняюсь перед этим человеком. Вечером этого же дня я присутствовал при другом акте восстановления “исторической справедливости”. Снимали памятник В.И. Ленину. На некоторых фото нынешнего Грозного еще можно увидеть постамент оставшийся от него. Выглядело это следующим образом. Около 17:30 стая шакалов двинулась от здания Совмина, где проходил митинг “народа отстоявшего демократию”, двинулась к площади Ленина, подогнали КрАЗ и началось… Мы с другом стояли возле арки в 5-ом Жилстроительстве, там еще рядышком раньше был старый кинотеатр “Юность”.


Наблюдаем. Подходит к памятнику стадо этих грязных животных, причем я говорю грязные не по злобе, они действительно были грязные как свиньи: светло-голубые джинсы у одного были желтыми от грязи. Немытые, нечесаные, одно слово - ЖИВОТНЫЕ. Правда командовал “парадом” какой-то серенький шакал в приличном костюме и при галстуке. Нашлась у зверья лестница. Залез самый грязный из них на постамент и начал вязать трос, прицепив его Володьке за ногу. Как же я желал этому шакалу е…я на землю! Нет, наверно Бога все же нет, не услышал он мои мольбы... Трос прицепили к КрАЗу и тот начал газовать. Все таки Володька напоследок посмеялся над шакалами… Эти ублюдки хоть и в школах учились, но понятия о центре тяжести не имеют. Представьте себе картину, памятник чугунный, метров восемь в высоту, вес черт знает какой, а они за ноги решили его скинуть. Смех да и только. Короче, КрАЗ погазовал да и рванул, а Володька как стоял так и стоит. Машину после натяжения троса рывком бросает назад. Тот ублюдок, что трос крепил, чуть под колеса не попал. Жалко что не попал… В общем, дошло до них, накинули они петлю ему на шею и вот тогда Володька слетел. До этого момента я смотрел можно сказать с безразличием, но вот после падения, честное слово я буквально готов был рыдать.


Дело не в том, что любил и чтил Ленина, дело в том, что это было торжество шакальей нечисти над русскими. Начались их ублюдочные лезгинки с дикими воплями “асса!”. И все прочее... А Володьку на буксире потащили к месту последнего успокоения, кинули его в Сунжу, как раз напротив цирка.


Посмотрели мы с товарищем это действо и пошли ко мне домой. Друг предложил пойти глянуть, что происходит возле Совмина. Вышли мы туда, а там то, чего я еще в своей жизни никогда не видел... Средневековая дикость. Человек пятьдесят шакалов стали в круг, бегают по кругу что-то бормоча себе под нос. Толпа вокруг них буквально наэлектризована. Честно говоря, подходить близко я не стал - страшно. “Неверных” эта толпа могла просто раздавить, как насекомое. Стали чуть в стороне, продолжаем наблюдать.


Зверье продолжает бегать по кругу, причем возраст от 15 до хрен знает сколька. Взгляд у всех бессмысленный, глаза пустые, бледные отрешенные лица... Прям какой-то дух средневекового мракобесия исходит от этой толпы. Угроза всему светлому и чистому настолько осязаема, что кажется можно потрогать руками... Честно скажу, стало страшно. Я только на миг представил, ЧТО может сделать эта толпа и мне стало страшно.


Потихоньку, чтоб не привлекать внимания, отчаливаем. Придя домой поговорил с одним ингушом и он рассказал, что это за действо такое, свидетелем которого я был. Это – “зикр”, религиозный танец, обряд, который исполняется при похоронах усопшего.. Оказывается, что хоронили эти придурки тогдашнего руководителя республики Завгаева, поддержавшего ГКЧП. Хоронили заочно, вроде как праздновали победу дерьмократов. Однако у “зикра” есть и другой смысл. Он призывает к мести и пролитию крови врага.


Митинг зверья не прекращался до глубокой ночи, ночевали здесь же в палатках. Наутро - продолжение митинга, опять звериные пляски под названием “зикр”. Самое интересное то, что эту толпу кто-то искусно подкармливал. В сквере возле кинотеатра “Космос”, там где стоял “дуремер”, как мы его шутливо называли (об этом хитром аппарате несколько позже), стояли огромные котлы, в которых варили баранину и кормили этих ублюдков. Здесь же стоял ЗИЛ забитый ящиками с водкой. Здесь же эту нечисть и поили...


Эй! Где вы, радетели ислама, кто говорит что мусульмане не пьют? Лжете вы как дешевые шлюхи, жрут чечены водку за будь здоров! Говорили, что участникам митинга еще и платили. Точно не знаю, но суммы назывались до 500 рублей в день!!! Кто за все этим стоял? КТО??? Уж не всякие ли абрамовичи, березовские и иже с ними?! Ведь бабки вкладывались огромные, попробуй каждый день накормить до тысячи человек. Точно такие же котлы со жратвой стояли и возле рынка, сразу за “Юбилейным”. А во дворе гостиницы “Кавказ” использованные шприцы валялись сотнями, как осенние листья… Надеюсь все понимают для чего они нужны были?!

Теперь отвлечемся от грустного… Объясню непосвященным что же такое “ДУРЕМЕР”, что эт за зверь и с чем его едят. В принципе, “дуремер” – обычный силомер. У нас он выглядел так: стоит ящик и из него торчит железяка. Платишь 10 коп, берешь в руки нечто типа колотушки наподобие той, что используют при приготовлении пюре (только огромной), и со всей дури, с криком – “ХАЙЯ” лупишь по той фиговинке, что торчит из ящика. Ну а там стрелочка бегает и показывает твой “IQ”. Чем выше цифра тем меньше ума. Возле этого агрегата чурбаны приехавшие из сел готовы были часами простаивать, колотили они по ящику до опупения… Вот такое у них было любимое развлечение.


Прошло несколько дней, может десять, может чуть больше, не помню точно, обстановка становилась все напряженнее…. Чечены наглеют. Сегодня вляпался в историю, да так, что не знаю как и уцелел. В принципе - сам виноват. Дело было так. Шел от друга, он жил в 5-ом Жилстроительстве. Надо было срочно домой, уже опаздывал и решил не идти окружным путем мимо “Столичного”, “Детского мира”, а пойти напрямик - через “Кавказ”, мимо Совмина, через “новый” мост... Ну а тут продолжаются звериные пляски. Ублюдки носятся по кругу как усравшиеся. Вот я сдуру и вклинился в эту толпу, что стояла вокруг бегунов.


Как там уже было, я до сих пор не могу восстановить в памяти... Сразу град ударов, потом темнота и следующее, что я помню, лежу уже метрах в тридцати от этих животных. …Поднялся и потопал домой. Конечно, сам нарвался. Но все же меня поразило другое. Пока эти борцы за ислам меня пинали, кто-то из них успел вывернуть карманы, забрать почти пустую пачку сигарет, зажигалку, авторучку (никогда не прощу, подарок был моей первой любви) и буквально три рубля деньгами. А тогда за них уже даже нормальных сигарет нельзя было купить. “Эх вы” - как говорил Глеб Жеглов – “босота вы, босота поганая… Мелочевщики, дешевые фраера”. Всю жизнь бы вам мелочь по карманам тырить, если бы не кремлевские ублюдки давшие вам оружие..


Об оружии. В толпах уже начали появляться стволы, правда пока охотничьи. Но все равно признак очень тревожный. Стреляют пока холостыми и в воздух. Пока…. На троллейбусе перегородившем мост висит плакат: “Не покупайте квартиры у Маши, они все равно будут наши!” Было это, было… Как бы хотелось поставить всю эту нечисть типа Ковалева, Старовойтовой и всю свору прочей дерьмократической дряни - на наше место.


Впервые услышал фамилию Дудаева. Через пару дней увидел. Честно говоря, впечатление отталкивающее. Правда видел я его издалека, метров с 25. Бегающий взгляд, манера разговора тоже неприятная. Выходил он из здания нефтяного института, где встречался со студентами. Говорят, что после этой встречи он сказал, что такой институт нам не нужен. “Нам” - это ему и его шайке. Студенты задавали ему вопросы, которые пришлись “бравому” генералу не по душе. Зато наверно ему понравились студенты Педагогического Института, особенно с факультета физкультуры, там учились поголовно те, кто очень любил проводить время у дуремера, те - у кого мозг находился в рудиментарном состоянии. Кстати, во время боев в Дагестане летом 1999г. показали убитого шакала, у которого в кармане были корочки как раз этого заведения.


Захватили здание КГБ. Вот это уже совсем хреново. Если уже такая контора пала ниц перед зверьем, то дела действительно становятся совсем неважными. Самого момента захвата не видел, были с отцом на даче. Возвращаясь домой увидели следующую картину. Двери в здание распахнуты настежь, тротуар усеян какими-то бумагами, из нескольких окон свешиваются зеленые шакальи тряпки. Рядом со ступеньками лежит чье-то тело прикрытое тряпьем, а в довершении всей картины на крылечке на стуле сидит шакал в папахе, с “дегтярем” на коленях. Помните в фильмах про войну показывали такой пулемет, с широким диском, и раструбом на конце ствола? Явно, сука, где-то в схроне держал. Отец посмотрел на эту картину, нахмурился и сказал: “Пора уезжать. Тянуть нельзя”.


В тот же день вечером мусульманские ублюдки захватили еще одно здание. То-ли это был дом Политучебы, то-ли еще что-то. Здание стояло около трамвайной линии, недалеко от Главпочты, очень близко к памятнику Ермолову. При захвате кто-то из русских, забыл к сожалению фамилию, “выпрыгнул” из окна, спиной вперед.


С каждым днем атмосфера в городе все напряженнее. Чеченва ходит с оружием уже в открытую, никого уже не боятся. Практически каждый день убивают русских, правда пока еще только по ночам и случаи единичные...


Как раз в эти сентябрьские дни, мой очень хороший товарищ с которым я проучился девять лет, решил жениться. Чтож поделать если человеку хочется, а тут в городе бардак полный, правда под маской внешнего спокойствия. Выбрал он меня свидетелем. И вот в первый день свадьбы, когда все уже порядком наелись и выпили как положено, произошел маленький инцидент. Свадьбу гуляли в собственном доме, во дворе. Осень была ничуть не лучше лета, жара страшная. Решил народ размяться и выполз на улицу, а тут ползет пяток чеченов, видят, что русские гуляют. Ну как же не пристать? Следует обычный базар, начинается потасовка. Уж не знаю в силу чего, но не любили меня шакалы, ох не любили… Как какая байда начинается, то всегда цепляются ко мне первому, ну и первый удар тоже мне. Тут я ждать не стал, ударил первым. Да! Чуть не забыл! На свадьбе играли музыканты, четыре человека, один из них был чечен - Умар. Так вот, пока идет весь это базар перед дракой, этот Умар стоит метрах в пяти от нас и слушает с интересом весь разговор. Когда началась драка, чеченов мы естественно смяли, тут он конечно кинулся всех успокаивать, нас оттаскивать и все такое…


Почистились мы после этого, выпили, я отошел в сторонку и стою, курю. Подваливает Умар. Идет какой-то пустой разговор и вдруг он говорит буквально следующее: - “Ты смелый парень, но тебе надо уезжать”. Я естественно спросил – почему? На что он ответил: - “Потому что мы вас резать будем”. Повернулся и ушел. Словам его я значения не придал, а вот сейчас думаю, неужели они уже тогда готовились нас убивать? Но как же мы этого не знали???


Убили дочку знакомого моего отца. В принципе я и сам его знал, он тоже работал у нас. Девушка возвращалась из Москвы, родители поехали ее встречать, на вокзале разминулись, и все, нашли ее на следующий день в парке Кирова под железным мостом. Затем убили парня с параллельного класса. Становится страшно...


Уже октябрь. В городе бардак, по ночам постреливают… К этому времени я работал “прислугой за все”, т.е. менял краны, замки, штукатурил и пр. в поликлинике МВД, на Ленина, сразу за магазином “Спутник”. В одну из ночей это здание обстреляли из автоматов. В городской тюрьме бунт, зверье требует освобождения и немедленного зачисления в гвардию Дудаева. Возле тюрьмы слышны выстрелы. Ночью, первый раз над домом прошла очередь трассеров… По городу шатаются пятнадцатилетние ублюдки с Калашами, оружие даже на предохранителе не стоит…


Из города, в частности из нашего большого двора, в спешном порядке уезжают очень многие. Весь город забит контейнерами отъезжающих… Страшно. Поверьте я далеко не трус, но чувствовать себя беззащитной мишенью очень неуютно. Куда же смотрит власть?

Был свидетелем сцены, как четверо пьяных шакалов дое..лись, другого слова просто нет, к молодому армейскому лейтенанту, прямо возле “Детского Мира”, рядом с 1-й школой. Стоит мерзкое грязное животное, и заводя само себя орет, срываясь на визг, на офицера: - “Ты перед кем стоишь? Как ты стоишь? Почему честь не отдаешь? Мы – дудаевцы!” Господи, как они его втроем избивали… Если бы я чем мог помочь, но у всех четверых стволы в руках. Трое “развлекаются”, а четвертый стоит и караулит. Автомат наготове, по глазам видно, что полоснет не задумываясь. От бессилия стиснул аж губы до крови искусал, а что толку…

Помог потом парню отмыться от грязи и крови, довел до травмопункта в восьмой поликлинике. А возле Совмина все продолжается звериная пляска “зикр”…


Вот вкратце и все о тех “веселых” днях. Конечно что-то забылось, что-то я еще вспомню, и дополню, но надеюсь даже из этого короткого текста можно понять что происходило в те дни в Грозном.


Отсюда

Добавлено в 13:21

Нет проблем, друже.
Жму руку.

Добавлено в 13:26
Мой друг, русский грозненец, отписался одному хезу на моем сайта по этой статье в ответку, что, мол, чего вы там не сопротивлялись:


Я родился в Грозном!И случаи отпора были (только к сожалению правда не нашей стороне,был полный без предел -анархия ,ни какой власти)ни одного урода завалили наши тоже, но это 0.1% от кол-ва убитых русских и то при самозащите(100%правда)- но не было поддержки,лидера движения,оружия и .............Люди были в шоке негодовали,рушилась страна и тут ещё Дудаев -всё это как страшный сон всюду оху-шие обезумевшие беспредельщики от такой свободы и власти котрую они получили.Ко мне пацаны нохчи с моего куяна подходили и говорили вам надо уезжать (они знали всю правду что русских ждёт ,на съездах чеченского народа об этом говорилось и планировалось не раз).


Правда хочу всё таки сказать что среди нохчей есть всё же хорошие люди и не сказать об этом будет не правильно,да и поучится у них есть чему и в трудную минуту придут и приходили на помощь.И всё же к большому ужасному сожалению дела обстоят так что я и мои соотечественники оставшиеся в живых остались без своей родины.

Извините, админы: вполне возможно, что мой флуд, но....



1990…

…Ну, все! Работа закончена, теперь бегом в гараж. Недалек тот день, когда наконец-то смогу выехать на СВОЕЙ машине. Конечно, это не «мерс», даже не «жигуль», а всего-навсего «запор». Понимаю, что стыдно в 38 не иметь машины, если всегда хотелось, но тут уже ничего не попишешь.

И сам вроде не безрукий, два шестых разряда и ВКР, не считая кучи смежных специальностей, да и работаю вроде non-stop сразу после армии, да вот не повезло. И жена преподаватель, что называется, от Бога, имеет приработок плюс к моим шабашкам, но на жизнь в достатке так и не наскребли. Как там говорится в пословице: «От трудов праведных…»?!

Нет, я, безусловно, знаю, что про нас в России говорят, не раз слышал: «Вы там все богатые на Кавказе, деньги лопатой гребете!..» Ну, и прочую чушь.

Не могу обижаться на людей: откуда им знать, кому на Кавказе жить хорошо? Никогда ведь не писали правду о том, что «старший брат» на то и старший, чтобы «младшему» дорогу уступать. Как за станком или в горячем цехе, так это – для «старшего», а «младшего» беречь надо от грыжи и усталости.

от и придумали такие должности, как завскладом, завмаг, прораб и прочие, где «младший» мог бы себя не сильно утруждать. Ну, а если учесть, что у него еще тейп бесчисленный, то, как только один пролез, так и потянулась цепочка всевозможных родственников на аналогичные места, где и усушка, и утруска, и открытые махинации можно делать. Риска никакого, вокруг все свои, а если и «загремит» кто-то, так ненадолго. На Кавказе издревле барашка в бумажке почитали. Не взятка это, а подарок.

Конечно, не без того – нацкадры и в колхозах работали, на промыслах, на фермах, но там, где можно что-то иметь – исключительно только они, с некоторым процентом других нерусских. Плюс к этому привычка сорить деньгами (а чего их беречь, если легко достаются?), особенно на курортах или в министерствах. Вот и пошла слава о богатом Кавказе. Сильно укрепляли эту славу различные комиссии и проверяющие из стольного града. Гостей на Кавказе почитают – правда, не всех, а начальствующих. Не только угощение царское, но и подарки невиданные. Именно после такого гостеприимства и возлюбил известный наш «правозащитник» Сергей Ковалев своих будущих подшефных.



Ну, а поскольку ни к лику высокого начальства, ни к «младшему» брату мы не относились, то, соответственно, и жили на зарплаты и на то, что удавалось подработать. Кстати сказать, зарплаты у нас были ку-у-да меньше, чем это из России представлялось, и уж совсем не такие, какие москвичи получали. Да и покупать нам приходилось на «толчке» то, что они запросто в магазинах брали, по госцене. Поэтому в отпуск не к морю ехали, а в Москву, чтобы хоть одежду и обувь купить, не переплачивая семь шкур. Поэтому и жили от получки до аванса, потом занимая. Кому-то в жизни повезло больше, кому-то меньше, но так или иначе, шла она своим чередом, и каждый знал свой путь наперед.

Помню, какое всеобщее ликование вызвал приход к власти Горбачева. Буквально массовый психоз. Все себя именинниками почувствовали. Если бы этим ликующим людям дано было хоть на пару лет вперед заглянуть! Круто он наворотил, такую национальную кашу заварил – долго еще чесаться придется. Наверное, именно с его приходом совпало то, что я стал «видеть» немного вперед, я это называю интуицией, и научился анализировать обстановку. Должен с горечью признать, что все мои предсказания, к сожалению, сбылись – и даже гораздо страшнее, чем я этого хотел.



С машиной мне «повезло», но выбора особого не было. С каждым днем экономика все больше зверела. Гробится сельское хозяйство; химия, индустрия еще как-то держатся. И если на материке пока все тихо, то у нас в Чечено-Ингушетии уже вовсю перебои с зарплатой, вот-вот что-то рухнет. Надо спешить. В результате поисков удалось найти то, что с усилиями удалось оплатить. Договорились за 6 тысяч. Рассчитался золотым кольцом, подаренным мне моей матерью еще в застое (из расчета 500 руб.), облигацией займа черт-те какого года (тоже подарок родителей), выигравшей 2,5 тысячи, и 3 тысячами наличными, правда, часть пришлось брать в долг у родителей одной ученицы, и моя жена отрабатывала взятое еще полгода. В результате мы стали обладателями симпатичного белого кузова модели ЗАЗ-968М, с набором колес, с разобранной панелью и разобранным двигателем, шестилетней «молодости». Благодаря тому, что несколько лет машина простояла в сарае, коррозия ее не успела съесть, но вот куры, проживающие в сарае по соседству, видимо, частенько ее навещали. Впоследствии пришлось долго вычищать солому и куриный пух.

Отогнали на буксире в гараж знакомого в Заводском районе и приступил к ее сборке. Автомобильного опыта у меня практически не было, никаких схем тоже, но методом «бубочка к бубочке» за месяц работы (после рабочего дня) удалось оживить. Легче всего было разобраться с электрической частью, благо опыта в этом мне не занимать, но и железки в итоге встали на свои места, с помощью консультаций у спецов. Очень многого не хватало, но наши люди нигде не пропадут. Всегда можно пробежаться по соседским гаражам. Автолюбители – одна семья, а я еще и начинающий, разве кто не поделится «с барского плеча»?! Просиживать за работой приходилось далеко за полночь, а иногда и ночевал там же, в гараже. В тот день, когда машина начала впервые чихать, обрадованный успехом и чтоб не сглазить удачу, решил закончить пораньше. Было часов 9–10 вечера. Спускаться к трамваю минут 15, до Центральной. Потом до Грознефтяной, еще минут 20 пёхом до 12-го Треста – и дома. Маршрут наработанный, единственно, о чем я не подумал, так это о безопасном времени. Но тут надо внести небольшую ясность.



Уже много лет, начиная примерно года с 80-го, нормальные люди с наступлением темноты старались не покидать безопасные стены. Ведь мы жили в республике, в которой законы и власть были сугубо номинальными, а учитывая специфические черты местного населения, в вечернее время становилось, мягко говоря, небезопасно. Чечены всегда косо смотрели на иноверцев, а после того как Горбачев успешно раздробил страну и каждая национальность стала стремиться к суверенитету, изгнать «захватчиков» стали мечтать все. Кто-то это делал вполне цивилизованно, кто-то лишь начинал об этом говорить, чечены же приступили к решению этого вопроса по-своему. Даже в далекое застойное время наша республика занимала первые места по криминалу. Практически каждый чеченский или ингушский пацан ходил с ножом и без стеснения пускал его в ход. Грабежи, избиения, насилие были настолько обыденны, что уже не воспринимались. Ну разве что иногда, когда жертва оказывалась высокого полета, как, например, ведущая актриса одной из трупп, гастролировавшей в нашем драмтеатре. Чечены умудрились своровать ее сразу после представления, а нашли ее лишь на следующий день, порезанную на кусочки. Кроме того, органы смотрели на все это сквозь пальцы. Наготове всегда было утверждение о «горячей кавказской крови» и о том, что нельзя обижать «младшего» брата. Вот если ненароком русские парни изобьют чеченских, вот тут уже все поднималось на дыбы: «Как они посмели?!».



Некоторые уезжали, кто-то приезжал. Уезжающих было мало, как и везде. Кое-кто, в том числе и я, начинали понимать, что надвигается гроза. Сказать, что она разразилась внезапно, нельзя. У нас в городе выходила на листке программа телевидения, а на обратной стороне печатались объявления о междугороднем квартирном обмене. Вначале они занимали только четверть страницы, потом их стало больше. Я внимательно анализировал их количество и содержание.

Цифра уезжающих практически не увеличивалась, но число желающих приехать стало расти. Причем въехать стремились чеченцы. Вскоре объявления стали занимать всю вторую сторону и переползли на первую. Я четко понимал, что это означает. Говорил на эту тему с друзьями, знакомыми и родителями. Все от меня отмахивались – несерьезно, мол. Понятно же, что чечены и ингуши хотят жить в своей республике, ведь сейчас все хотят независимости. Не раз и я хотел обменяться и разговаривал на эту тему с женой. Она была за, но… Все упиралось в родителей. К сожалению, наше воспитание не позволяло сбежать самим и оставить родителей на произвол судьбы. Они же не собирались уезжать. Над моими прогнозами они смеялись. Говорили, что чечены перебесятся, получат свою суверенность, и все пойдет по-прежнему.

– Да и подумай сам, разве они могут обойтись без наших рук, ведь техника не для них, везде русские руки нужны. А нефтезаводы разве они потянут?

Но если мои родители были еще не совсем старые, им не требовался уход и в крайнем случае они были способны на «резкий старт» (как оно потом и вышло), то с родителями жены оказалось гораздо труднее. Они были практически полными инвалидами. Ее отец мог с палкой до Аракеловского минут за 40 дойти, хотя идти всего метров 300, а вот мать могла только по квартире передвигаться. Поэтому нам приходилось приносить продукты, ходить в аптеку и каждый вечер помогать им по дому. Они тоже не хотели покидать насиженное место, хотя у них и была прекрасная возможность, ведь их сын (старший брат моей жены) был профессором во Владивостоке и занимал в городе известное положение. Но он не проявлял никакого желания забрать своих родителей, да и они не хотели срываться. Поэтому нам с женой и пришлось остаться. Правда, учитывая предстоящие перемены не к лучшему, мы поспешили обзавестись транспортом, как бы трудно это не было. И, как оказалось впоследствии, он не раз спасал нам жизнь.



Обычно я возвращался из гаража после 12-ти ночи. К тому времени было уже более-менее спокойно. Все уже успевали нагуляться и разбрестись восвояси. В этот раз, счастливый, я просто не подумал, что выбрал неудачное время – было часов 9–10. Запрыгнул в полупустой трамвай, сел на одно из передних сидений за водителем и погрузился в мысли о том, что еще можно усовершенствовать в «машинном» процессе. В вагоне было несколько пожилых людей, сидевших кое-где по салону. На следующей остановке вошла кучка молодых чеченов, и, остановившись у заднего стекла, они начали гоготать. Я понимал, что если они обратят на меня внимание, мне несдобровать, но до моей остановки оставалось всего два проезда, и я надеялся, что пронесет. Однако надеялся зря. Голоса стали приближаться и становились все более злыми и визжащими, они накручивали себя.

Мгновенный расчет: по голосам – четверо. Уповать на «джентльменскую» драку глупо. Недаром еще двести лет назад таким вот присвоили кличку – «шакалы». Плюс к этому ножи. Если начну сопротивляться, все равно зарежут, но тогда под угрозой и моя жена, ведь они не успокоятся, пока не отомстят семье своей жертвы, которая посмела сопротивляться. Оставалось одно: скрипеть зубами и терпеть.



– Ну что, жид? Здесь тебе не Москва...

Удар сбоку в лицо! Очки вдребезги, кровь залила глаз. Удары еще и еще… Перестал что-либо соображать, в ушах звон, только одна мысль: не двигаться и не упасть. Остановка; голоса стали удаляться.

Попробовал провести ревизию. Осколок стекла над глазом – выдернул. Кто-то подал разбитые и измятые очки. Сказал спасибо и бросил их на пол. Встал, осмотрелся, один глаз еще видит: те же самые пожилые люди, все смотрят вниз, в пол. Я их понимаю и не осуждаю. Только одна старушка-чеченка, сидевшая недалеко от меня, начала охать.

– Вах-вах! Что они с тобой сделали, хулиганы?!

Вот тут я не выдержал – ручьем потекли слезы. От бессилия, от необходимости сдерживать себя и не пытаться дать сдачи, от стыда и ненависти к себе…

– А что же ты раньше молчала? Ведь это же ТВОИ внуки! Они же ОБЯЗАНЫ тебя слушать! А теперь ты меня жалеешь? Запомни!!! Когда вас будут уничтожать как бешеных собак, будут убивать твоих детей, внуков, вспомни меня! Вспомни, как ты молчала!



Трамвай остановился, я вышел. Как дошел домой, не помню.







1991…




Жизнь с каждым днем становится все веселее. Безвластие. Нет, конечно, людей в милицейской форме на улицах полно, но республика уже вышла из подчинения каким-либо законам. Кого эта милиция бережет – неизвестно. На улицах полно вооруженных чеченов в штатском и в пятнистом. Зарплаты и пенсии задерживаются на несколько месяцев и полностью не выдаются. Задержки становятся все продолжительнее. Захвачено и разграблено новое высотное здание КГБ. Позже подробности захвата мне рассказал наш знакомый, майор КГБ, работавший в этом здании. В выходной день в здании было только двое дежурных. Их пост находился в вестибюле. Когда толпа стала ломиться в запертые двери, один дежурный, русский, пошел к дверям, чтобы переговорить с толпой. Его напарник, чечен, несколько раз выстрелил ему в спину, после чего открыл двери и впустил всех желающих. Начался грабеж и вандализм. Бандиты захватили тысячу полных комплектов обмундирования и вооружения для спецназа. Но грабили не только это. Тащили все, вплоть до авторучек и бумаги. Что не могли взять, крушили на месте. В здании имелась уникальная телефонная аппаратура. Таких комплектов было выпущено всего 5 или 6 на весь Союз, стоили они колоссальных денег. Аппаратура была расстреляна и разбита.

Позже русские ребята, техники из центрального отдела охраны, были «приглашены» как специалисты, чтобы восстановить работоспособность аппаратуры хотя бы частично. Как своему бывшему коллеге они рассказали мне, что они там увидели. Все здание было превращено в один огромный туалет и свинарник. Ободранные, грязные стены, кучи кала в коридорах, лужи мочи и блевотины. На аппаратуру нельзя было смотреть без содрогания. Порубленные кабеля; вырванные из панелей провода; там, где находились индикаторы или лампочки – разбросанные и раздавленные блоки и платы. Конечно, ни о каком восстановлении и речи быть не могло. Но даже если бы что-то и можно было сделать, ребята не имели желания об этом говорить. Они уже знали, что это будет работой на врага.

Как бы убежденно ни говорили, что все работают только за деньги, люди уже начали просыпаться. Не все продается и покупается…



Захват произошел, Москва предпочла его не заметить, чечены убедились в своей безнаказанности. Но об этом знали немногие даже у нас в городе, ведь никого не интересуют подобные ведомства и их судьба. Гораздо больший резонанс в городе вызвало похищение ректора нашего университета – Канка- лика.

Цель похищения была довольно проста, несмотря на последующие официальные версии и объяснения. Чечены дали понять, кто в республике хозяин, и что будет с теми, кто этого не понял. Шел процесс выдавливания «неверных» со всех руководящих должностей. Среди наших знакомых были люди разных слоев, в том числе и руководители предприятий и заводов. От них мы уже слышали о том, что чечены предлагают им добровольно уйти со своих должностей. Но всерьез никто к этому не относился, и только после демонстративного похищения ректора все поняли, что это не шутки. Похищение происходило нагло и открыто. Среди рабочего дня, во время обычных занятий, подъехали вооруженные чечены в штатском, прошли в кабинет ректора, вывели его, запихнули в машину и благополучно уехали. Свидетели происшедшего резко все «забыли» и отказались что-либо говорить. Через несколько месяцев официальных поисков где-то якобы нашли сожженный труп, но настоящей правды мы, видимо, не узнаем никогда. Только в одном можно не сомневаться: смерть Канкалика была ужасной, ведь попасть в руки зверей в людском облике – это страшно.



Каждый день ходим на работу, обсуждаем новости, и при этом постоянное ощущение какого-то сна, нереальности происходящего. Вроде все, как всегда, но что-то угрожающее висит над головой. Стали постреливать. Магазинные полки начинают пустеть. Продуктами можно запастись только на базаре. Цены растут, но денег практически нет. Взять из сберкассы свои кровные, то, что откладывалось годами на «черный» день – невозможно. Вечером город пустеет. Где-то вспыхивают перестрелки. Кто с кем воюет, неизвестно. Те, у кого есть огороды или дачные участки, отваживаются на вылазки только в дневное время, но часто бесполезно. Урожай уже кем-то собран, а от сторожей ничего толком не добьешься. Да и что может сделать дедуля с двухстволкой против бандитов, вооруженных современным оружием? Единственное, что он может – забиться в свою хибару и молиться, чтобы его не тронули.



Мне на работу позвонил отец.

– Ты был прав, срочно ищи, кому продать нашу квартиру, мы с матерью хотим уехать.

– Дозрели?

– Да. Это ужасно. По телефону говорить не хочу, приезжай.

«Хрущевка» моих родителей стояла в центре, на улице Партизанской, напротив Художественного фонда республики. С четвертого этажа они собственными глазами наблюдали картину, которая со временем стала обычной в разных местах города. Возле здания фонда проходили несколько русских парней. Мимо них проехала «волга», потом остановилась. Из нее выскочили вооруженные чечены и буквально в упор изрешетили ребят из автоматов. Потом не спеша сели в машину и так же не спеша уехали. Ни о каких мафиозных разборках речи быть не могло, у нас такого никогда не водилось. Когда мои родители увидели это, до них наконец дошло, что такое «независимая Ичкерия». Они прошли войну, воевали, но эта картина потрясла их своей бессмысленной жестокостью.



Знакомых среди чеченцев у нас было много, но выбрать из них наиболее подходящего покупателя, чтобы за эти же деньги не пришлось платить собственной жизнью, оказалось трудно. Через неделю вопрос уже был решен. Один из наших приятелей, преподаватель университета, интеллигентный парень нашего возраста, с удовольствием воспользовался этой возможностью. У него из России возвращались родственники, и довольно символическая стоимость квартиры, так как цены уже сильно упали из-за большого оттока населения, их только обрадовала. За несколько дней перед продажей квартиры отец попросил меня перегнать его «пятерку» к родственникам в Прохладное. Сам он водителем был аховым: если сказать честно, не накатал на ней за 3 года даже обкатки, и такого пути просто не осилил бы. Это путешествие было, мягко говоря, очень рискованным, ведь часто водителей убивали даже за более старые машины. Случаев было много, причем убивали не только «неверных», но даже и своих, а тут практически новая, экспортного варианта, «пятерка». Но выхода не было. Отец с ней расставаться не хотел, это была его любимая игрушка, которую он смог купить, честно отработав всю свою жизнь. Выезжал только иногда, на рыбалку и в гости, остальное же время сдувал с нее пыль и елозил губкой.

Собирался я недолго. Положил в багажник 2 канистры бензина, так как перебои с бензином были уже довольно часты, для маскировки – старую сеть, еще какого-то рыбацкого хлама, и 2 бутылки водки в бардачок. Конечно, водку я брал не для того чтобы пить, – эта «валюта» всегда была в ходу. Утром, пораньше, пришел в гараж, перекрестился, хоть и был еще некрещеным, и стартовал. Самое страшное и рискованное – пересечь нашу границу.



До поста, отделяющего Чечено-Ингушетию от Осетии, я доехал часов в 10 утра. Старался специально попасть туда не слишком рано, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания, а так, чтобы какое-то движение уже началось. Подъезжал тоже не очень быстро. Как назло, ни одной машины-попутчика не было, да и кому охота шляться, на пулю нарываться? Машин вообще практически не встретил.

Не повезло. От костра, горевшего невдалеке от поста, окруженного кучкой людей, кушавших шашлык, отделилась фигура и, пошатываясь, пошла ко мне, даже не делая знака остановиться. Чуть не волоком, за ремень, «джигит» тащил автомат, а возле отдыхающих у костра стоял крупнокалиберный пулемет, направленный вдоль дороги по направлению к Осетии. Конечно, если нажать на газ, то через несколько секунд я смогу оторваться на сотню-другую метров, и он вряд ли попадет, реакция у него не та, но пулемет установлен уж очень удачно, и дальность стрельбы у него куда больше, а машина, к сожалению, может двигаться только по этой прямой дороге. Пришлось тормозить и делать радостное лицо. Вышел из машины. «Джигит» с опухшим, небритым лицом даже не взглянул на меня.

– Что в багажнике?

Увидел канистры.

– Вино?

– Да нет, бензин – на рыбалку еду, где там заправляться?! А водку, конечно, прихватил, какая же рыбалка без водки?

Только тут «джигит» поднял на меня взгляд – правда, не знаю, видел он меня или нет, настолько этот взгляд был бессмысленным.

– Водка – это хорошо, а то у нас кончилась.

Я мгновенно нырнул в бардачок и протянул ему обе бутылки. Он схватил их и, уже отворачиваясь от меня, сказал:

– Будешь ехать обратно, вина прихвати…

Стараясь не спешить, я сел в машину, завел и медленно тронулся с места. Стал плавно набирать скорость. Вперед я практически не смотрел – дорога пустая, только в заднее зеркало – не встает ли кто от костра к пулемету, и все время наращивал и наращивал скорость. Несколько километров, разделяющие посты Чечни и Осетии, пролетел мгновенно, как мне показалось, хотя это были одновременно и самые долгие секунды в моей жизни. Когда я оторвал взгляд от зеркала, то увидел впереди осетинский пост, бетонные блоки поперек дороги, на обочинах ежи и поперечные нашлепки на асфальте. Сразу начал тормозить, но скорость была огромной и влетел на эти нашлепки на весьма приличной скорости. Еще метров двадцать–тридцать чувствовал себя, как на гигантском вибростенде, с трудом удерживая руль. Наконец машина в последний раз ударилась и заглохла. Приехал... От поста ко мне уже бежала цепочка людей в милицейской форме, на ходу передергивая затворы автоматов. Я поспешил выйти и сразу поднял руки. Старший из них, осетин, посмотрел на мои номера, потом на лицо, и сказал не то вопросительно, не то утвердительно:

– Русский? Из Чечни?

Мне оставалось только кивнуть головой. Автоматы опустились.

– Помощь нужна?

– Нет. Хочу только осмотреть машину, ей здорово досталось.

Осетин заулыбался.

– Штраф за превышение я тебе выписывать не собираюсь, хотя несся ты, как на гонках. Страшно было?

Я неопределенно пожал плечами – не могу же я признаться, что было очень страшно.

– Ничего, теперь не волнуйся, езжай спокойно. Все в порядке, ты не первый оттуда.

Мне протянули сигарету, и только теперь я заметил, что у меня сильно дрожат руки. Покурил, отдышался, заглянул с разных сторон под днище, подергал железки и тяги, до которых мог дотянуться. Вроде ничего не оторвалось. Крепкие же у нас машины делают! Попробовал завести. Завелась – правда, не с первого раза, а со второго. Послушал внимательно – звук чистый. Вспомнил, полез во внутренний карман за документами, вытащил. Осетин опять заулыбался.

– Не надо. С тобой и так все ясно. Обратно не собираешься?

– Машину отгоню и вернусь. Там жена.

Он участливо покачал головой.

– Да… Ну, тебе виднее. Удачи!

– Спасибо.

Помахал автоматчикам рукой, сел в машину. Прополз между блоками и постом и уже не спеша поехал дальше. Когда проезжал мимо следующего поста, меня даже не остановили, хотя внимательно смотрели. Видимо, им сообщили с того поста. За этот день я пересек пять или шесть республиканских границ, специально старался сделать круг. Зачем? Не знаю, на всякий случай. В Прохладном поставил машину к родственникам в гараж, оставил им ключи и документы на машину, и вечером сел на проходящий поезд – обратно в Грозный.



Через несколько дней погрузили вещи родителей в контейнер, и в этот же день сели на поезд. Очень трудно было достать билеты на конкретное число, пришлось напрячься, много переплатить, но выехать надо было сразу. За продающими квартиры охотились. Только наивные люди могли остаться в городе после продажи. И часто к таким приходили ночные гости. Мы старались избегать глупого риска. Родители попросили, чтобы я проводил их к родственникам в Рязань. Доехали без проблем; правда, из купе лишний раз старались не высовываться. В Рязани нас встречали. Когда мы вышли на пустой перрон, нас охватило какое-то странное чувство нереальности. Мы ехали в машине по городу, отвечали на вопросы, но это чувство нас не покидало. И только когда мы сели за накрытый стол, наконец-то поняли, в чем дело: нигде не было бесчисленных вооруженных людей, ни в штатском, ни в пятнистых комбинезонах. Мы просто отвыкли от нормальной, мирной жизни. Конечно, у нас не было войны, но город был фронтовым. Мать спросила:

– Может, ты останешься, не будешь возвращаться?

– Мама, там же Ирина!

– Да, я понимаю…

И вдруг с ней случилась истерика:

– Да за что же вам это? Ну ладно, мы воевали, но ведь то были фашисты! А вам-то за что? Вам за что умирать???

Ее с трудом успокоили…

Через день, рано утром, я уехал обратно. Попросил, чтобы никто меня не провожал. Встал затемно, оделся и вышел. Вещей у меня не было, только билет и деньги.

Больше матери живой я не видел. Теперь я не могу посетить даже ее могилу…







1992…



…Утро довольно морозное. Сбрасываю снег с машины, начинаю процесс ее «оживления». Сделать из нее конфетку так и не сумел. Иногда думаю, что она построена, как большой детский конструктор из серии «сделай сам». А может, просто автомеханик из меня хреновый.

В теплое время заводить ее еще ничего, но зимой… Вот теперь и разматываю провод удлинителя, до столба с розеткой. Хорошо, что отец, уезжая, оставил мне свой гараж и кучку разных железяк в придачу. Нет, он не был технарем, но любил покупать разные приспособы и инструменты – наверное, ему нравилось считать себя на все руки. Теперь все эти железки меня здорово выручают. Например, вот этот ящик под названием «стартерно-зарядное устройство». Не представляю, что бы я сейчас без него делал. Накинуть крокодилы на клеммы – пять секунд, затем самое веселое: минут двадцать кручения, подсосов, и после одного-двух чихов наконец-то завелась! Теперь вытянуть ручной газ и спокойно заниматься физзарядкой, очищая выезд для машины. Гараж, которым я теперь владею, находится в микрорайоне. Он солидный, капитальный, с подвалом из двух небольших комнат, но единственная беда – далеко. Трамваи-то ходят, но между консервным заводом и микрорайонами очень уж небезопасная зона. Лучше от греха подальше. Конечно, когда машину надо подремонтировать – а это случается гораздо чаще, чем хотелось бы, примерно каждый третий или четвертый день, – тогда приходится базироваться там. Но обычно я стараюсь сделать это за световой день и к вечеру отогнать машину на открытую стоянку возле «Красного молота». До этой стоянки от дома самое большее – 15 минут, а это уже важно. Меньше времени пешком – меньше риска. Да и охрана – ребята-чеченцы, а «ворон ворону…» и т. д.





Теперь можно и выезжать. Для начала в молочный магазин, что на проспекте. Скоро привезут бочку. Часик ожидания – и вот она, долгожданная. В очереди уже человек 150–200, я недалеко от начала – преимущество ранней пташки. Купив молоко, надо отвезти его теще. Молоко привозят не каждый день, но спасибо, что вообще привозят. Хотя назвать это молоком можно с большой натяжкой. Если его вылить из банки, то мыть ее практически не надо, стекло светлое. Следующий рейс – отвезти жену в школу. Школа — моя родная, № 41, я в ней учился. Наш выпуск был первым выпуском этой школы. Теперь там работает моя жена. Можно доехать и на автобусе, но на машине все же и быстрее, и мне спокойнее. Ну, а после этого на основную работу – извоз! «Запор», конечно, не «жигуль», даже не «москвичок», но тем не менее тоже позволяет зарабатывать. Да и не каждый владелец «жигуля» или «москвича» захочет везти абы кого, эта поездка может последней оказаться, ведь сейчас оружия нет разве что только у русских, а вот на «запоре» я все же меньше рискую, хотя их тоже угоняют. А водители – кому как повезет. Конечно, опасно, а что делать? Зарплату не платят. Все деньги, что поступают в республику, идут прямым ходом к Дудаеву. Вот на зарплату для его гвардии деньги есть всегда. Ну, и на оружие тоже беспрепятственно, недаром оно продается не только на базаре, а уже прямо напротив банка. Ассортимент разнообразный, можно купить от ножа до миномета. Патроны, мины, гранаты в изобилии. Слюнки текут, но не по зубам. Это только чеченам доступно. Для нас же даже стоимость одного автоматного патрона – 60 руб. уже кусается. Да и не положено русским оружие иметь. Это привилегия только для своих. Мы же чужие, на нас объявлена охота – и в прямом, и в переносном смысле.



После всенародного и «добровольного» волеизъявления, когда воцарился ставленник Кремля генерал Дудаев, чего, кстати, даже сами чечены не скрывали, после позорного вывода безоружной российской армии с собственной территории от нас все поспешили откреститься. Ельцин со свитой продал нас или подарил, как и российское оружие, своему протеже. В результате мы стали чужие всем. Чеченам – как «захватчики», или «оккупанты», которых они всегда мечтали «резить», Кремлю – как «подданные» другой территории. Правда, до сих пор так и неясно: в чем же мы так провинились?! Может, в том, что всю жизнь честно работали на страну под названием СССР? Или в том, что наши родители и предки обильно орошали эту землю своей кровью во всех войнах и своим потом, воздвигая заводы и города?

Теперь уже наша кровь поливает эту же землю. Вечерами, когда мы съезжаемся с «работы» – а только этим теперь и можно хоть что-то заработать, – обмениваемся новостями и слухами. Несмотря на то, что в мирное время в городе было 470 тысяч населения, все равно каким-то боком мы все знакомы. Имеем общих знакомых, работали на тех или иных заводах, в учреждениях. Начинается, как всегда, невесело; впрочем, так же и заканчивается.

– Такого-то знаете? Там-то работал?

– Да, знаем.

– К нему ночью вломились… Его, жену, детей – всех под нож… А такого-то? Помните?

– Его тоже… На днях…

Когда просто убивали, это уже как-то не пугало, но часто резали на кусочки, насиловали маленьких детей и сбрасывали с балконов… Это было страшно. Кто-то отмахивался: «Да брехня все это, вы же лично не видели?!». Но со временем такие перевелись. Впрочем, и спрашивать, что нового, тоже перестали – и так все ясно. Да и привыкли. Смерть уже не казалась каким-то пугающим словом. Она просто была рядом с нами каждый день, каждую ночь, каждую секунду.

Но жизнь шла, кушать хотелось каждый день, хотя это и вредная привычка. Каждый крутился, как мог. Некоторые шли в дудаевскую гвардию и гордо ходили, увешанные оружием, но к счастью, таких иуд было очень мало. Мне с моими ребятами, которые занимались установкой и ремонтом охранно-пожарной сигнализации, официально предложили восстановить порушенную сигнализацию в одном из захваченных военных городков. Оплату обещали из кассы гвардии по хорошим расценкам, до 50 тысяч в месяц. Должен сказать, что эти суммы для нас выглядели фантастически. Для себя я твердо решил, что никогда не буду работать на врага, но ребятам о предложении сообщил, ведь это их выбор. Они мне ответили очень «ласково», спасибо, морду не набили, но я был рад. Сребреники их не прельстили. В общем, работа закончилась. Наступило время выживания.



Не могу сказать, что всегда везло, но иногда удавалось заработать на бензин, на 100 г колбасы и несколько яиц. Тогда у нас дома был праздник. Половину колбасы и все шкурки с нее честно получал Тедди, наш черный кот. В обычные же дни он ел только хлеб, иногда для вкуса слегка помазанный кабачковой икрой. Может, кто помнит такую, в пол-литровых банках, которую никто и никогда не покупал? Так это, оказывается, деликатес! Жаль, что в мирное время мы этого не понимали. Чаще всего мы ели просто картошку, которая, правда, тоже имела зубы. Бывали дни, когда мы варили в день по одной картофелине и аккуратно разрезали ее на 3 части: на завтрак, обед и ужин. Шкурка с нее, конечно, тоже для Тедди. Это его доля. Сильно выручал хлеб. Нет, это не те белые буханки, которые всегда лежали на прилавках. Это серо-землистые кирпичи, внутренность которых к вечеру превращалась в какую-то кислую, с противным запахом и вкусом, жижу. Но корочки с него есть еще можно было. Ну, а когда его только купишь, он еще весь съедобный. Вот это уже хорошо. Можно есть сколько хочешь. Правда, купить его было трудненько. Возле центральной булочной очередь собиралась задолго до привоза. Когда хлеб привозили, то в первую очередь отпускали чеченам, потом уже тем, кто посильнее и понаглее, а уж потом остальным, кому хватит. Не знаю, как штурмовали Зимний, но, наверное, не более яростно, чем нашу булочную. Конечно, не все так питались, нам просто не повезло. А вот соседи моей тещи и не заметили, что власть сменилась. Все так же набитый холодильник, сервелат, сало, икра. Надо было и мне искать тещу зав. ювелирным магазином. Но тогда, боюсь, не повезло бы с женой – ведь всех удовольствий сразу не получишь. Нет, уж лучше жену хорошую, а с ней и трудности не страшны, пробьемся!

На бензин тоже не всегда удавалось заработать. Если даже и удавалось, то заправка была проблемой. Не на каждой заправке был бензин, а если и был, то очередь вытягивалась чуть ли не на километры. Конечно, и там «джигиты» норовили вперед проскочить, частенько и оружием размахивали, но все водители понимали: не заправишься – хана, завтра не сможешь выехать, нечего будет есть. Поэтому стояли непреклонно. Как-то раз один обозленный «джигит» отъехал на своем БМВ и, высунув в окошко автомат, дал очередь веером. Никого, к счастью, не зацепил и поспешил сбежать: понимал, что в очереди тоже не ангелы собрались. Я слышал, что часто такие инциденты кончались более трагично.



После уроков, когда жена заканчивала работу, ехал за ней. Категорически запретил ей выходить из школы, приказал ждать меня, на сколько бы я не задержался. Уже неоднократно в машины запихивали русских девушек и женщин, и они бесследно пропадали. Кстати, один такой случай произошел на глазах жены с ее ученицей – спасибо, какой-то старик-чеченец вмешался и отстоял девочку. На другой день эта ученица в школу не пришла, и вскоре вместе с семьей уехала. Вообще количество учеников очень сильно поредело. Директор Гельман нанял двух боевиков для охраны школы, а заодно и своей машины, стоявшей возле школы. В основном остались чеченские дети, которых доставляли и забирали из школы на машинах. К концу уроков территория школы напоминала приличный автопарк, невзирая на бывшие клумбы и дорожки. Тут, кстати, проходимость моего «броневика» очень даже пригодилась. Я занимал самую лучшую позицию поближе к дверям. Владельцы «мерсов», «ауди» и «БМВ» даже не обижались такой наглости, они знали, что на этой машине приезжают за учительницей. Терпели.

То, что моя жена была уникальным специалистом, преподавателем английского и пользовалась огромным авторитетом, нас очень выручало в это голодное время. Ведь дети чеченской и ингушской элиты намеревались учиться в вузах Англии. Многие из них собирались в Арабские Эмираты. Национальная интеллигенция уже предвидела возрождение дикости с приходом Дудаева и не собиралась возвращаться в темные ущелья, откуда вышли их предки. Многие готовились к отъезду. Поэтому частное преподавание время от времени давало нам заработок, хотя денег у людей было уже не густо. Открыли курсы для уезжающих за рубеж, тоже подспорье. Иногда хватало даже на мясо. Правда, довольно трудно назвать мясом некоторое количество костей с прожилками и корочкой непосредственно мяса, но это тоже неплохо. Мясо на рынке продавалось аналогично хлебу. А если покупатель чем-то не нравился продавцу, тот вообще ничего не давал. Выручали нутрии. Может, знаете такое животное из породы водяных крыс? Прекрасная штука, я вам доложу. И очень даже вкусная!



В мае к нам пришло горе. Умер отец моей жены. В последнее время он был молчалив. Много переживал, но держался молодцом, настоящий казак. Переживать было из-за чего. Деньги, которые он всю жизнь собирал на обеспеченную старость, ухнули в одно мгновение, сберкассы не отдавали ни рубля. Серьезный и умный мужик, он прекрасно видел, что делается вокруг и что мы все время рискуем, оставшись из-за них, но уговорить свою жену на выезд было выше его сил. Ее эгоизм был беспределен. Не раз он говорил нам, чтобы мы бросали их и уезжали, но мы не могли этого сделать. Я бы мог, но моя жена была слишком хорошей дочерью. В конце марта пришло письмо от их сына-профессора. В нем он подробно нарисовал план своей квартиры, где какая мебель стоит, и объяснил, что не сможет никого принять, даже «если вас будут выгонять под автоматами». Несколько дней отец не произнес ни слова и… инсульт. Мы подняли на ноги всех знакомых медиков, кого только смогли. Правдами-неправдами удалось достать нужное лекарство. Жена делала ему внутривенные инъекции. Практически полностью парализованный, он все время показывал мне глазами на свою тумбочку с книгами. Мы с женой обыскали ее, показывали ему все содержимое, но он «говорил» нет, и опять указывал на тумбочку. Так и не смогли мы найти то, о чем он думал. Несмотря на все наши старания, через 9 дней его не стало. Наша знакомая, прекрасный, опытный врач, сказала, что шансов у него не было никаких, и все эти дни он тянул только благодаря нашей заботе.

Похоронные хлопоты, наверное, самые тяжкие из всех, а тем более в такое трудное время. Благодаря машине я сумел сделать в одиночку все, чем в нормальное время занимаются двое-трое. Досок не было, материи тоже. С помощью магарычей удалось заинтересовать мужиков из похоронной конторы, и они нашли где-то сырую древесину. На материю пустили простыни. Могила, справки, не помню, что еще, но все удалось успеть. Похороны были немногочисленными, но все удалось обставить по-людски и отдать последний долг хорошему человеку.

Нам пришлось переехать к теще, а свою однокомнатную квартиру продали маклеру за 40 тысяч вместе с мебелью. Это были настолько смешные деньги, что их с трудом хватило рассчитаться за похороны. Ведь, несмотря на проданные кольца, серьги, пришлось еще и занимать.



Жизнь, если это так можно назвать, шла своим чередом. Ложась спать, не были уверены, что проснемся завтра. На хорошие квартиры шла охота, ведь с гор спускались новые и новые «джигиты», и каждый хотел жить в большом городе и иметь квартиру. А квартира тещи была в доме старой постройки и считалась из хороших, да еще в самом центре, напротив Главпочты.

Беспредел усиливался. Перед сном я проверял свой обрез, сделанный моим товарищем из двуствольной вертикалки 28-го калибра, клал его под руку. Если на улице было тихо, то заснуть не удавалось, тишина пугала. Когда то тут, то там поднималась стрельба, то уснуть можно было. Правда, еще некоторое время мы с женой спорили, из чего сейчас стреляли. Она настолько хорошо научилась отличать оружие по звуку, несмотря на его разнообразие, что частенько даже меня обставляла. Наверное, помогал фонетический слух. Поспорив, можно было засыпать, – конечно, прислушиваясь. Научились спать в пол-уха, стали ближе к природе, к нашим меньшим братьям.



Как-то днем среди табличек разных учреждений на стенках возле подъездов в нашем большом, кольцевом дворе заметил «Республиканское казачье общество». Мне стало интересно. Дело в том, что я уже давно стал осознавать, что не хочу быть очередным бараном для заклания. Знал, что все мы под Богом ходим, но решил, если уж придется, отдать свою жизнь как можно дороже. Стал потихоньку вооружаться, в зависимости от возможностей. По крайней мере, нож и обрез в самодельной кобуре всегда носил под курткой. А два патрона в стволах – это два чечена: в одиночку уходить скучно, с компанией завсегда веселее. Да и знакомые чечены как-то больше зауважали. «Джигит» же по натуре молодец – против овец! Вот на безоружных, да с автоматом – он герой! А тут замечать начали, «мужчиной» называть стали. И что странно: я вообще никогда оружие не демонстрировал, глупо это и опасно; правда, ножны иногда из-под куртки высовывались, но, видимо, они нюхом чуют… Стал своих надежных товарищей прощупывать, хоть и мало их уже осталось. Вывод печальный. Разучились русские сражаться. Недаром нас советская власть долгие годы воспитывала. Один товарищ, тот, который мне с обрезом помог, тоже не промах оказался. Тоже был «всегда готов».



В общем, вспомнил я, что от казаков происхожу, гордого и независимого народа, стыдно мне стало. Предки с голыми руками на штыки лезли, в окруженных казачьих селах никогда пленных не было, потому что сражались до последнего и старые и малые, а мы? Совсем обмельчали. Моя мать в 17 лет на фронт ушла, Грозный защищала, ранения имела, а я??? Враг по городу ходит, направо-налево людей режет, а мы все в цивилизованных играем. А может, это трусостью называется? Так, может, хоть казаки проснулись?..

Поднялся я на какой-то этаж. Большое пустынное помещение типа зала, ряды стульев. В углу стол, за которым какой-то мужчина бумаги не спеша перебирает. Поздоровался я, представился. Мужчина обрадовался, руку мне пожал, спросил, чем помочь может. Решил я не тянуть кота за хвост, а спросил прямо, не пора ли братьям казакам за оружие браться, или ждать будем, пока уже некому станет? Поскучнел мужчина и начал мне, как ребенку, объяснять, что не наше это дело, что для этого государство есть. А сейчас, мол, самое главное – к выборам атамана готовиться, вот это насущное, сегодняшнего дня дело! Понял я – зря пришел. Не стал до конца дослушивать… Вышел на улицу, а там солнышко светит, погода – просто загляденье, живи да радуйся! Ну что ж, будем радоваться…







1993…



Можно считать, устроился неплохо. Осенью прошлого года понял, что надо искать выход: оставаться в Грозном бессмысленно. Все равно убьют, рано или поздно. Подвернулся знакомый парень, порекомендовал попытаться устроиться на одну из баз отдыха под Загорском. Поехал на разведку, удалось. Директор понял свою выгоду и, несмотря на то, что я иногородний, взял электриком. Заодно, правда, еще и водителем, и кочегаром, сторожем, а позже еще энергетиком – и все за одну зарплату. Зато выхлопотал себе привилегию: каждый месяц после получки покупал билет туда и обратно, оставлял капельку на питание, а на всю оставшуюся сумму закупал продукты у нас же в столовой. Конечно, выходило не ахти как много, но сумку набивал – для моих это было огромное подспорье. Я же потом питался консервами – минтаем в томате и хлебом, иногда подкармливали в столовой, да и в гости часто приглашали. Практически неделю из месяца я отсутствовал, но директор закрывал на это глаза, он был тоже человек и понимал мою ситуацию.



Мне страшно трудно было решиться уехать на заработки и бросить жену. Я долго не мог этого сделать, но другого выхода не было. Пришлось рисковать. Конечно, мой риск был минимальный, но знать, что ты в безопасности, а жена там… этого и врагу не пожелаешь. Перед тем как уехать я предпринял все, что можно было. Тщательно обучил жену пользоваться обрезом, заставил понять, что если кто-то пытается взломать дверь, надо стрелять не колеблясь. Когда я испытывал обрез на бой, пуля легко пробивала сороковку и наполовину заходила в следующую, заряд был усиленный. Поэтому я знал, что из квартиры можно легко пробить и дверь, и того, кто за нею. При этом учитывал и психологию «джигитов»: если из квартиры стреляют, то полезть они вряд ли решатся. Кроме этого обучил ее, как вести бой в квартире и куда встать в простенок, если в окно кинут гранату. Если все же в квартиру ворвутся, то как последний вариант – использовать свою гранату. По нашей просьбе один из наших знакомых чеченцев купил мне на базаре лимонку (Ф1), хотя отлично знал, для кого она предназначается. Я попросил купить именно такую гранату, так как прекрасно знал ее действие и собирался использовать ее только в последний момент, чтобы не попасть к ним живым и не уйти в одиночку. Смешно получается – всю жизнь дарил женщинам только цветы, а собственной жене пришлось дарить оружие и учить ее убивать врагов и себя…

В общем, за то, что в квартире она будет защищена, я был почти спокоен, да и чечены-соседи тоже знали, что там может быть сюрприз, разве что какие-то залетные могли попробовать. Но основная опасность была на улице. Ведь жена продолжала ходить на работу, несмотря на мои запреты. Есть две профессии чокнутых, для которых служебный долг превыше здравого рассудка, – это врачи и учителя. Вот из-за этого я себе места не находил, все время был злым и стремился как можно скорее попасть домой. Конечно, поезда были уже не те, что в мирное время.



Каждая поездка была рискованным предприятием. На участке от Москвы до Ростова все было более-менее спокойно, от Ростова же и далее начиналась неизвестность. Не редкостью были грабежи поездов и даже убийства, ведь вошедшие вооруженные молодчики особо не церемонились, по праву сильного. Защиты не было никакой, милицию ничего не интересовало. Проводники предпочитали забиваться в свои купе и оттуда не высовываться, кроме как открыть и закрыть вагон на станции. Часто в окна летели камни и пули, поэтому рекомендовалось с наступлением темноты окна зашторивать. В общем, приключений хватало, практически ни одна поездка без них не обходилась, но мне везло, даже стекло, рассыпавшееся на мелкие крошки от чьей-то пули, меня не сильно поцарапало.

Приезжая домой, опять садился за баранку, чтобы еще как-то подработать. С каждым разом это становилось все опаснее. Все чаще убивали водителей и угоняли машины. Не обходило это стороной даже чеченцев, занимавшихся, как и мы с ребятами, извозом. Заглянул как-то на стоянке в окошко «жигуля» моего соседа – Мовлади, и не увидел у него на сиденье РГД-шки, которая всегда там валялась. Забеспокоился: вдруг куда-нибудь завалилась, сядет, не заметит, так может и взлететь нечаянно, а парень нормальный, честно на хлеб зарабатывает, не разбоем, как его собратья. Пришлось задержаться с выездом, дождаться его. Наконец нарисовался. Спросил, что случилось, и посоветовал поискать, куда она упала. Он рассмеялся, сказал, что обменял ее, и показывает мне «макарова». Я заинтересовался, как же это ему удалось, ведь граната стоит 5 тысяч, а «макаров» – 60. Рассказал он мне с юмором и очень красочно. Оказывается, он ее всегда в рейсе держал между ног – пассажирам не видно и всегда под рукой. Вечером остановили свои же сородичи – трое. Попросили отвезти к автовокзалу. Когда стали подъезжать, попросили свернуть в сторону, в тихую улочку, которая вела на кладбище. Ответил, что туда не поедет, он там ничего не забыл, а они, если им надо, могут туда пешком дойти. Один из пассажиров вынул пистолет, передернул затвор и направил на него. Они стали ржать, что сам чечен, а такой трусливый. Пришлось ему вытащить гранату и выдернуть чеку. Теперь, рассказывает, уже я стал смеяться, а у них лица явно погрустнели, ведь стоит только отпустить руку, и вряд ли кто успеет сбежать, уцелеть же в салоне невозможно. Ну, конечно, «земляки» сказали, что пошутили, сейчас заплатят и выйдут. Но он ответил, что теперь его очередь шутить, а выйдут они по очереди, и только после того, как он их обыщет... В итоге пистолет, два ножа и их бумажники остались на сиденье. Ножи и бумажники он вернул, правда, без денег и удостоверений, сказав, что в случае чего его родственники их отыщут, а вот пистолет реквизировал. Но, отъехав, не смог найти чеку и не знал, сумеет ли вставить ее обратно, свет-то в салоне тусклый. Решил не рисковать, увидел в стороне от дороги какой-то открытый люк и бросил гранату туда. Вот такой получился обмен. Я оценил такой способ самозащиты, он мне очень понравился, и впоследствии я постоянно им пользовался. К счастью, чеку выдергивать не пришлось. Но и совсем гладко тоже не проходило.



Однажды ехал с товарищем к нему в микрорайон, и, высадив его, остановился ждать в отдалении возле базара, расположенного между микрорайонами. Заметил, что какой-то немолодой шакал в штатском нетвердой походкой направляется ко мне. Сразу понял: ничего хорошего ждать не приходится. Внимательно осмотрелся, вроде никто внимания на меня не обращает. Поставил обрез на взвод, положил между сиденьями и жду дальше. Подходит.

– Эй, жид, отвези меня в шестой микрорайон.

Начинаю беседу, как с психически больным, стараясь его не волновать.

– Понимаешь, друг, у меня нет бензина, и ехать я могу только в гараж. Рад бы, но не могу. Кстати, я не жид, а казак, если уж тебе интересно.

– Я тебе сказал, жид, что ты меня отвезешь, или я кину тебе за сиденье гранату – выскочить не успеешь.

Присмотрелся повнимательнее: может, и не врет – один карман у него оттопыривается, уж не знаю, граната там или яблоко, но на пистолет не похоже. Выскочить быстро из «запора» и вправду трудновато. Еще раз быстро и незаметно осматриваюсь – никто на нас не смотрит. Ставлю обрез стволами на дверку и направляю ему в живот.

– Ты вроде должен знать разницу между жидами и казаками. А теперь очень спокойно, медленно и молча ты отходишь от машины, лицом ко мне, и не пытаешься дернуться или заорать, стреляю я хорошо.

Он сразу трезвеет и начинает бледнеть.

– Да, ты не жид, но я тебя еще поймаю…

Одной рукой завожу мотор, переключаю скорость и плавно трогаюсь. Еще метров двадцать-тридцать, высунув руку, держу его под дулом, одновременно переключаю скорости, хоть это очень неудобно, и начинаю отрываться. Смотрю в зеркала, он стоит неподвижно. Пронесло. В этот раз удачно.



В марте поставил теще ультиматум: или мы продаем квартиру и уезжаем, или я силком увожу жену, а ты как хочешь, нравится подыхать – дело личное. Поняла, что уже не отступлюсь, несмотря на все ее нытье. О нытье предупредил ее особо, чтобы не пыталась действовать на нервы жене, та и так еле держится. Хватит ей рисковать: идешь по улице и не знаешь, где подстрелят или еще что. Трамваи ходят без стекол, местами прострелянные, общественный транспорт как таковой начинает умирать, да и кому охота башкой рисковать? Дойти или доехать до базара, единственного источника продовольствия, – целое приключение. Внешне все выглядит спокойно, но в любую секунду может начаться стрельба, благо на улицах вооруженных больше, чем безоружных, а так как многие из них – обкуренные наркотиками или пьяные, то хорошего мало. Позвонил на работу шефу, объяснил ситуацию, он дал «добро» на необходимую задержку.

Покупателя искать трудно, все упирается в безопасность, но за месяц поисков нашли из числа полузнакомых. Постарался ему намекнуть, что не люблю сюрпризов и «всегда готов», вроде он понял. Договорились, что деньги отдаст в день нашего выезда в обмен на квартирные документы, так как квартиру мы уже приватизировали на жену и все бумаги приготовили. Взял у покупателя часть денег и начал готовиться. Основная трудность была с контейнером, это практически невозможно, а теща уперлась и без родных вещей уезжать не хотела. Используя все остатки знакомств и деньги, удалось раздобыть половинный, хотя он обошелся как золотой. Знакомых ребят уже почти не осталось, кое-как мобилизовал (естественно, за приличную сумму) ребят с нашего большого двора. Ну, и с билетами на поезд пришлось потрудиться изрядно. Утром в день отъезда пришел наш покупатель и принес деньги. С учетом того, что я у него уже взял, вся сумма составила только половину того, о чем договаривались. Он стал плакаться, что сейчас у него все в бизнесе и наличных больше и рубля нет. Я понимал, что на этом можно успокоиться и ставить крест, спасибо, хоть что-то получили. Так оно в итоге и вышло. Договорились, что отдадим документы в Москве, когда он вернет оставшуюся поло-вину.

Еще одна проблема – наш кот Тэдди. Мы не смогли его вовремя кастрировать, хотя долго искали специалиста, и сейчас он начал устраивать нам «скандалы». У него наступил брачный период, и мы поняли, что не в состоянии везти и инвалида, и кота с проблемами. Одна наша знакомая, жившая в своем доме, согласилась его взять. Мы постоянно навещали его. Буквально через две недели он стал совсем другим, привык к вольной жизни и совершенно от нас отвык. Тэдди уже стал частью нашей жизни, но, как бы ни было больно, пришлось с ним расстаться, хотя мы знали, что оставляем его навсегда.

Привезли контейнер, и моя бригада уже была готова приступить к погрузке, как вдруг теща устроила истерику: если не отдадут оставшиеся деньги, то она никуда не поедет. Я психанул, ведь тоже все время на взводе, с таким трудом все организовал, и в последнюю секунду, когда все и так висит на волоске, еще слушать вопли этой дуры и ее успокаивать! Мало того, что по ее милости несколько лет глупого риска, так еще и сейчас терпеть ее сцену? Выхватил наган и сказал, что всажу в нее весь барабан, если она не заткнется. Возможно, так и сделал бы, уже мало что соображал от ярости, если бы жена не повисла у меня на руке. Теща испуганно затихла и забилась в дальний угол. Дальше все пошло гладко. Весь хлам, который теща тащила с собой, в итоге все равно потом пришлось выкинуть, за малым исключением, но сейчас ребята старательно затрамбовали весь контейнер, и он отбыл на станцию. Далее оставалось только надеяться, что он дойдет благополучно, если вообще дойдет. На оставшуюся мебель и кучу разного барахла созвали знакомых, телефон еще работал. Теща тут же начала торговаться за каждый рубль, хотя, на мой взгляд, надо было просто отдать все, лишь бы взяли, да и откуда деньги у людей в такое время? Несмотря на мои протесты и вмешательства, ей все же удалось что-то наторговать, уж не знаю, сильно ли она разбогатела с этих грошей.

К вечеру приехала машина, которую организовал наш покупатель, и мы отбыли на вокзал. Наше купе оказалось занято, и нам с покупателем пришлось изрядно посуетиться, улаживая вопрос. Спасибо, что он был сам заинтересован, чтобы мы уехали. В итоге погрузились в купе, затащили тещу, закрылись изнутри и отбыли. На этом наша грозненская жизнь благополучно закончилась. Мы знали, что навсегда оставляем эту землю, на которой прошла большая часть нашей жизни, в которой остались могилы наших родных и друзей.

Когда приехали в Москву, на следующий день в новостях сообщили, что по Грозному пошли танки и несколько зданий было расстреляно. На привезенные деньги мы не смогли купить даже маленькой однокомнатной квартиры, спасибо, что к тому времени мне выделили служебную на территории нашей базы отдыха. И жизнь покатилась вперед.

Юрий Кондратьев

Прочёл - аж передёрнуло.
Помнится, в 93-м к нам в ОВД девочка пришла младшим следователем. Из Грозного. Русская. Понарассказывала такого - отказывались верить.
А что было год спустя -ну, всем известно...

Я - русский кавказец. На Кавказе жили и сражались мои предки. А теперь, приезжая на малую Родину, я вижу улыбающихся бородатых мусульман на дорогих иномарках, и измученных социальной несправедливостью русских.

В Грозном бывал до войны. Жили там родные. Из всей семьи первую чеченскую пережила только девяностолетняя бабка и один из её внуков. Остальные пропали без вести. Вот такие дела.

Я навсегда запомнил запах сероводорода от источников в Грозном. Теперь понимаю, что это запах гнилых душёнок этих тварей, что называют себя волками, а на деле являются шакалами.

ТС. От меня большой пучок зелени за такую тему. В отличие от многочисленных вбросов для чуркосрача, эта тема построена грамотно и правильно.

Спасибо, познавательно.

Большое спасибо за статьи! Очень интересно, но страшно!!! И от себя добавлю. Быть НАЦИОНАЛИСТОМ абсолютно нормально и естественно. А весь этот толерантный бред, который нам навязывают наши европейские "друзья" пусть засунут себе в жопу.

Рабы там были всегда, лично в первую кампанию общался с одним освобождённым мужиком,который ещё во времена СССР приехал туда подзаработать шабашником по строительству. Т.е. в рабах он провёл около 10 лет...
Так же много слышал рассказов от местных казаков,(которым по окончании первой пришлось уходить из родных мест для того,что бы просто остаться в живых). А пидористические правожуи всегда молчали,и будут молчать на тему зачистки русского населения там в 90-х годах. За это им не платят,да и не модно это в их шайке.

Это сообщение отредактировал Лейтенант - 4.04.2013 - 14:20

Единственное - при вывозе чеченцев из Чечни товарищем Сталиным - крови практически не было. Брат моей бабушки в войсках НКВД в этом участвовал.
Делали так - около каждого аула и поселка разместили части НКВД под видом обычных частей типа на отдых. Практически без оружия, только минимум для охраны.
А в одну ночь завезли оружие и дали команду всех грузить в эшелоны. Все было проделано в кратчайшие сроки, они и опомниться не смогли чтобы как-то сопротивляться.

интересные статьи, хорошее изложение!
спасибо!

я верю всему написанному и ни в коем случае не оспариваю ни слова из приведенных выше статей, но мне остается непонятно (не верится): это что ж за тупиковая ветвь эволюции человечества?
ни культуры, ни языка (думается мне, что и те 2 тыс слов- набраны из других языков)- никуя!
все другие народности имеют свою культуру, обычаи (созданные веками), а у этих получается, что даже кража невесты - не их коренной обычай!
так получается, что зверьки они и есть зверьки?!

неужели выходит, что для нормальной жизни региона, их надо либо физически уничтожить, либо генетически? т.е. чтобы родители были разных наций (папа нохча- мама китаянка, мама чеченка - папа тунгус)?
но это почти невозможно! и отсюда вывод, что прав был Сталин, заселяя более мелкие группы чеченцов в более крупные группы других наций?!

чем меньше культуры и образованности в нации (народности), тем лучше там будет развиваться всякая куита в виде ваххабизма и прочего!

Дали слабину в зоопарке, клетка и не выдержала. Не надо было вообще этих зверьков в неволе держать - истреблять на корню надо было. Эх...

Да я так думаю что скоро тетива терпения Русского народа натянется до предела, только вот как они мы все равно не сможем , что бы баб да детей мочить.

Здеся про выселение .зачем и как - http://www.modernlib.ru/books/pihalov_igor...al_narodi/read/

При всём уважении к Вам лично: крови тогда пролилось немеряно. И нашей и вайнахской.

Мразей и среди нас, русских, хватало(((

Ваххабизм туда подпендоссники занесли. Еще в 90-х.

Вайнахи имеют свою историю - огульно считать всех тупым стадом - не правильно.

Даги же более окультуренные, да и к русским в сотни раз лучше относятся, чем вайнахи.
Последние нас ненавидят исконно. И менять эту ситуацию нужно не стенкой, что есть откровенная и, повторю - выгодная только нашему *другу* Вашингтону, глупость, и не ядрёной бомбой - что вообще идиотизм, и не повальным уничтожением населения чечни и ингушатины.
Просто нужно всяким пГавозащитникам пасти закрыть, выбить с земли на неьеса, к *гуриям*, глав тейпов и туда же отправить чинуш с этого, да и не только с этого, регионов, дать возможность за наши (не отрицаю) денежки бывшим шайтанам, а ныне трудящимся востока - убивать друг друга, а уж потом окультуривать.
Силой - заставлять учить русский язык, русскую историю, ставить памятники Ермолову, Трошеву (который сам родом с Чечни), (только не рохлину - есть причины), называть улицы Грозного именами НАШИХ военных, награждать бывших боевиков медалями в стиле * орден Ульмана*, учить, учить, если не желают быть россиянами ( бля, сразу беня вспомнился) - заставлять.

Они боятся силы, запомните. Уважают тех, кто может дать сдачи и еще наваляет сверху, уважают тех, кто способен собрать вокруг себя друзей, знакомых, да и просто - уважают, когда незнакомые люди держат, так сказать, мазу, а не пробегают мимо.
Уважают тех, кто следит за словом - как бы его и не пытались вытащить на фразу * я твою маму, рот, жопу* - вот тут уже могут и за язык потянуть.

Уважают умных - не студентиков с серёжками в ухах, а вот именно тех, кто может обосновать неправильность их наезда.

Но, всё равно - лучше бить первому:-)
Не тянешь - ори - помогайте, черные наехали (или что-то в этом роде). Не стесняйтесь - цепляйте камень, бейте по яйкам, орите ментов - ту не впадлу - с ними нужно хуже, чем они с вами. Никаких понятий тут нет - если ты для них оказался слабый - точнее - трусливый - пиздец.
Ты можешь не отмахаться, но грызть всё, что попадается - обязан.
Вот тогда и будет уважение.

Если чем кого опечалил - извините.

Толку то ...
Один хер при первой возможности нож в спину воткнут .

djamix
читаю твои камменты и складывается ощущение, что ты люто их всех ненавидишь!?

Нет. Далеко не так.

Я просто умею различать говно от золота (это я пафосно).

Крики - всех черных долой - не приемлю однозначно.

Вопли - Россия только для русских - считаю ебланством.

Национализм - вещь нужная,но не нужно впираться в идиотизм.

Если Россия только для русских - начнем копаться в нашем происхождении, черепа мерять... И останемся мы где - в каких пределах?
мы все, что ли, чисто русские?
А куда мою жену, татарку с Ульяновска, девать?
А дочку 19-тилетнюю, у которой мамаша получеченка\полуаварка?
Резать? выгонять? Прав лишать?
Да я за них...
Белов-поткин, ДПНИ - *гусский*, да?))

Возможно, говорю с рассказов деда, который там участвовал.
Впрочем, зная как часто "загоняются" ветераны в своих рассказах - вполне мог и не совсем правильную информацию выдать.