81
Я заснул от изнеможения у чокнутой лесбиянки, ненавидящей мужчин. О чем я думал…
Проснувшись, я боялся открыть глаза. Совершая движения руками и ногами я убедился, что они свободны. Под собой узнавался пушистый ковер, к которому я успел привыкнуть. Сверху чувствовалось приятное, толстое, но почти невесомое синтепоновое одеяло, в которое я жадно кутался, пытаясь защититься от неприятного сквозняка. В комнате было абсолютно тихо, что немного смущало – я привык, что хотя бы холодильник гудит, а тут такая непривычная тишина. Радовало то, что ничего страшного не случилось. Теперь можно открыть глаза.
В окне исполинских размеров, к которому я подошел, виднелись редкие огоньки включенного света соседних хрущевок и очень редкие, сумевшие пробиться сквозь толщу пасмурных облаков, звезды. Унылая картина. Она еще больше вогнала меня в хандру. Не знаю, почему такое мерзопакостное настроение. Может потому, что проснулся в чужой квартире? Вроде нет – уже успел привыкнуть.
Вспомнилась Маша. А если конкретнее – как ей удалось так быстро убежать? Сразу я этому значения не придал, потом был слишком пьян, а вот сейчас, наедине с тишиной… Между тем, как я попросил ее оставить нас с Джейн и тем, когда мне сообщили, что она уехала, прошло очень мало времени. Ну, минут пятнадцать максимум. Неужели она за это время успела переодеться и выйти? Хоть я и не смотрел в сторону выхода, но звук открывающегося и закрывающегося замка я бы не пропустил мимо ушей, да и снять с себя все эти штучки и надеть нормальную одежду времени не было. Значит, мы имеем два варианта – Маша выпрыгнула с крыши тридцатиэтажного дома в футуристическом минималистическом прикиде (ну, может, накинула сверху плащ… «Черный плащ» скорее всего), либо она никуда не уходила. Квартира у Джейн была огромной, я насчитал только в коридоре шесть дверей, не считая ванны и комнаты с писающим мальчиком. Одна из них вела на кухню, в которую я заходил за новой порцией лимонных долек, а остальные были закрыты. Что мешало ей спрятаться в одной из них? Ничего. А зачем?
Решив, что размышлять удобнее в лежачем положении, я решил воспользоваться услугами дивана, на котором виднелось черное пятно, опознанное, как Василий.
-Чувак, прости, но я тоже хочу поваляться, – шепотом сказал я, и аккуратно положил его на ковер. Кот недовольно мявкнул, лениво потянулся и прыгнул на старое место, почти сразу свернувшись в клубок, демонстрируя, что это его законное место. Улегшись рядом, я не смог удержаться и начал его аккуратно гладить. Он не сопротивлялся, а через минуту начал издавать мурчащие звуки. Я читал в каком-то «авторитетном» издании (кажется Cosmopolitan), британские ученые доказали и обосновали математически благоприятное влияние мурчания кошек на человеческий организм. Будто оно помогает заживлению ран, профилактике вирусных инфекций и даже дает улучшения при онкологических заболеваниях. Все статьи со словами «Британские ученые доказали…» я всегда воспринимал с улыбкой, но эту почему-то запомнил. Мурчание и вправду успокаивает. Чувствуя теплый, вибрирующий комок шерсти рядом я ощутил приятное спокойствие и уют. Можно и порассуждать.
Джейн вчера мне рассказала многое про Машу, про то, как они случайно познакомились в парке и как, напившись в стельку, в тот же вечер вместе рыдали на лавочке, выслушав историю о недавнем изнасиловании и о жестоком диагнозе «бесплодие». А до этого были похороны матери, после которых у этой девушки не осталось никого, кроме дальних родственников по материнской линии. Ни своего отца, ни тем более его родственников она никогда не видела, с самого детства зная, какими подлыми могут быть мужчины. Ей не рассказывали историй типа «Твой папа - летчик», или космонавт или еще кто-то. А с самого детства сказали чудовищную (особенно для ребенка) правду: «Твой папа однажды ушел и никогда больше не давал о себе знать». Жестоко конечно, ну а что поделаешь? Рано или поздно пришлось бы узнать. С самого детства и до настоящего времени Маша была необщительным человеком, заменяя друзей книгами, фильмами и, конечно же, пчелами. Мать никогда не пилила ее за то, что она ни с кем не встречается и в свои двадцать с лишним лет ходит «в девках». Видимо хотела уберечь от собственных ошибок молодости. Пасека давала неплохой доход, которого хватало на обучение в медицинском университете. Когда же матери не стало, Маша перевелась на академическое посещение, так как нужно было следить за хозяйством, а после изнасилования просто прекратила появляться на лекции и зачеты, тем самым порвав единственную тонкую связь с внешним миром, сконцентрировавшись на пасеке и моральном самоистязании. Через два месяца, окончательно решив, что жизнь ей больше не нужна, Маша собралась покончить жизнь самоубийством. Единственным сдерживающим фактором были пчелы, которых нельзя было оставлять одних. Хотя все уже было готово – и сарай с добротным крюком и предсмертная записка, в которой все объяснялось. Маша мечтала, что ее насильник прочитает в газете о смерти девушки, у которой не осталось ничего… На этих словах Джейн совсем раскисла и предложила сменить тему.
Не знаю, хорошо или плохо то, что я выбрался из наручников тогда. Я показал, что не всех можно грести под одну гребенку, но сейчас хотелось вернуть все назад и дать человеку выплеснуть скопившуюся за все это время ненависть. Может попробовать повторить? Поговорить с Джейн и все обустроить, повести себя подло, потом… СТОП! Я и так повел себя подло! Если Маша никуда не уходила, она явно слышала, что наша игра в шахматы закончилась бурной оргией. Джейн, ты хоть и сука, но очень умная!
Проникаясь уважением к этой прекрасной стерве и радуясь за собственную находчивость, я не заметил, что крепко сжал Василия за загривок. Он обиделся и убежал, вырвавшись из моих объятий грациозным прыжком, но остановился у двери, ведущей в коридор – она была закрыта. Встав с дивана, я решил помочь коту и приоткрыл дверь, в которую он моментально прошмыгнул. А еще из-за двери доносились звуки, ритмичные, но негромкие. Безошибочно узнавался секс – поскрипывания, стоны, жадное громкое дыхание, принадлежавшее двум особам женского пола. Ха-ха, я оказался прав!
Прикрыв дверь, я натянул джинсы (не ходить же по квартире в одеяле) и отправился на звуки. Коридор освещался мягким светом, разливающимся из открытой двери ванной (очевидно для кота) и одной еле видной полоской голубого цвета, вытекающей из неплотно закрытой двери. Звуки доносились оттуда.
Подкравшись на цыпочках к комнате, стараясь не задевать свисающих сверху листьев, я опустился на колени и посмотрел в щелку – Боже, какая красота! Акт любви происходил в просторной комнате, посреди которой стояла огромная двухместная кровать, со всех сторон занавешенная полупрозрачной белой тканью, и подсвечиваемая небольшими голубыми и зелеными светильниками с пола и со стен комнаты. Нижняя иллюминация создавала красивый световой рисунок на ткани, а лампы, вмонтированные в стены – тень на тонких стенках этого храма женской любви. Не знаю почему, но я был точно уверен, что в эту комнату вхожи только дамы – все, начиная от обоев и заканчивая металлическими элементами кровати, было наполнено женственностью и утонченностью.
Я наблюдал за театром теней, сидя на корточках: ткань изображала двух девушек, одна из которых лежала (по небольшим бугоркам в районе груди я решил, что это Джейн), а другая сидела сверху, медленными движениями поглаживая шею напарнице. По закону подлости я пропустил все клубничные факты этого происшествия. Дамы просто расслаблялись, шепча друг другу непонятные моему уху комплементы и еще какие-то милые вещи. Красиво оно конечно красиво, но через минуту созерцания монотонных движений решено было тихонько удалиться.
Пройдя пару метров, я услышал шлепок. Затем еще один. Небеса устроили для меня второй акт!!! И ежу понятно, какого рода были эти шлепки. Не прошло и десяти секунд, как я сидел у щелки, подглядывая за происходящим. Девушка сверху, далеко замахиваясь правой рукой, лупила «нижнюю» по лицу. Недавно я побывал в этой роли, но мне досталось куда меньше – звуки были очень хлесткими и короткими, а движения тени – резкими и точными. Джейн каждый раз негромко вскрикивала, но продолжала держать себя в руках. Маша переходила с шепота на сдержанный крик. Через несколько ударов я, уже не напрягаясь, мог расслышать ее слова:
-Сука! Ты меня предала! ТВАРЬ! – некоторые слова она кричала довольно громко. – Получай! ДРЯНЬ! – Джейн ей шептала что-то в ответ, но этого разобрать не удавалось. – НЕ ВРИ! Ты получала удовольствие! ЧТО? НЕ ВРИ! – каждый удар был сильнее предыдущего. Я в серьез стал опасаться за здоровье несчастной Джейн. Было непонятно, игра это или действительно избиение. Она, по крайней мере, не сопротивлялась. – Я ЖЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! СУЧКА!
Тень Маши обеими руками вжала в кровать руки «собеседницы» и стала раком. Ее грудь качалась в такт широко раскрывающейся при дыхании диафрагме, иногда доставая до забавно торчащих сосков Джейн. Постепенно Маша начала выравниваться и две больших дыньки начали плавно переместились к изголовью кровати. Остановившись над нечетким лицом «нижней» она коснулась сосками ее губ.
-Кусай! – скомандовала Маша.
Ее голос был очень уверенным, без каких либо издевок и присущего ранее пафоса. Это был четкий приказ генерала лесбийских войск.
Рядовой Джейн, лежа не в самом удобном положении с зафиксированными руками и ногами, со стоном, подчинялась. Укусы были очень вялыми. После таких ударов в голову – неудивительно!
-КУСАЙ СИЛЬНЕЕ!
Сказано это было так, что даже я невольно клацнул зубами. Слова отрезвили Джейн, и она резко впилась зубами в грудь. Маша завизжала, а я поморщился. Отпустив обе руки, одной она уперлась в кровать, чтобы не свалиться, а второй быстро и уверенно потянулась к промежности Джейн, совершая поглаживания живота. Из-за плоской картинки нельзя было определить, где именно остановилась рука – на бедрах или возле влагалища, но судя по реакции, Маша просто дразнилась, приговаривая:
-О нет, ты не достойна! Ты сегодня повела себя мерзко! Ты не получишь ничего!
Джейн потянусь к своей промежности, видимо, пытаясь достичь вожделенного оргазма, но Мария, усевшись ей на ноги, скомандовала остановиться. Ее приказу опять подчинились, и обе руки сложились на маленькой груди.
-Что же с тобой делать?
-Не знаю, – виновато сказала Джейн несвойственным ей голосом.
-Зато я знаю, – кончиками пальцев правой руки она начала вырисовывать на животе нижней абстрактный рисунок. – Мы сейчас отомстим! Вдвоем! Да? – второй рукой она опять начала дразнить киску Джейн.
-да… Да… ДА… – Джейн потянулась помогать своей рукой, но получила резкий и видимо неприятный шлепок по сиське. Застонала. Непонятно – от боли или от счастья. Но руку убрала.
Марию как будто подменили. Все – поведение, голос, манеры – абсолютно все было больше похоже на что-то действительно злобное. Интересно, это она и есть или она просто хорошо играет?
-Ты себя плохо вела. Да? Ты можешь исправиться.
Медленно, не меняя позы, она стала подвигаться вперед, пока не приблизилась вплотную к подбородку Джейн. Картина была неоднозначной, но, думаю, понятно, чем они занимались. Мария изредка тихо постанывала, заканчивая протяжным «Ссссс». Как будто ее кусали. Конечно же кусали! «Ссссс» становились все громче и протяжнее, пока не переросли в негромкие крики. Ее рука опять потянулась к киске своей «нижней» и начала бесцеремонно тыкать туда пальцем. Это было мерзко и некрасиво! Но Джейн это нравилось. Из-за занятого рта она издавала нечленораздельные звуки до тех пор, пока Маша закричав не выпрямилась. Она кончила первой. На подходе была и Джейн. Вместе с криком ее накрыл бешеный оргазм, который даже на мне отразился легкой дрожью. Подобно змее, он медленно проникал к концам ее тела, заставив приподниматься над кроватью сначала спину, а потом и голову с руками, принявшимися ласкать свою грудь. Крутое упражнение – понятно, почему у нее такой красивый пресс!
Маша немного привстала и начала доводить до оргазма себя самостоятельно. Ее реакция была более либеральной – жадно глотая воздух, она просто закинула голову назад, сотрясаясь под заданный ритм. Должен сказать – красивейшее зрелище! На голубой полупрозрачной ткани две черных фигуры в безумно эротичных позах с двигаются под звуки бушующей женской любви. Хорошо, что запас сперматозоидов я исчерпал на неделю вперед – совершенно не обидно. Я просто получал эстетическое удовольствие, наблюдая за картиной.
Секунд через десять все прекратилось, и, усевшись на кровать, девочки заключили друг друга в нежные, «девчачьи» объятия, и, судя по всему, целовались – трудно было разобрать.
-А Николай спит? – вдруг спросила Маша задорным детским голосом.
-Как бревно. – Джейн так же, по-детски негромко расхохоталась.
-А давай… - на месте … был шепот, изредка сменявшимися хитрыми смешками обоих.
Джейн закивала. Они начали выбираться. Нужно сваливать!
Возвращаясь в главную комнату, я все-таки в спешке задел пару листиков, но получившийся звук был не очень громким. Думаю, меня не услышали.
Закрыв за собой дверь, я улегся на ковер, пытаясь подобрать максимально реалистичную позу для «затраханного до смерти». За дверью уже слышались смешки, когда я стаскивал чуть не забытое на диване одеяло.
Смеялись дамы подобно шаловливым школьницам, первый раз попробовавшим дешевый портвейн «три топора» (кто не в курсе - 777). И двигались так же, спотыкаясь и наталкиваясь в темноте на неожиданные препятствия в виде стен и цветочных кадок.
Чуть испуганно, но с большим энтузиазмом Маша спросила:
-А он точно спит?
-Точно!
-Ну, тогда иди ты.
-Почему я?
-Я его боюсь. У меня в прошлый раз с ним не очень получилось.
Они заржали, периодически давая друг другу знаки заткнуться, но разрываясь с новой порцией хохота, не продержавшись и пяти секунд. Вроде бы взрослые женщины, а ведут себя как девчонки!
После недолгих уговоров, Джейн все же отправилась на разведку. Склонившись надо мной (так, что ее длинные волосы залазили прямо мне в рот) она шепотом прошептала «Спишь?». В голове было два варианта событий:
1. С довольной мордой максимально неожиданно сказать «ДА!», получив тем самым кучу позитивных эмоций.
2. Продолжать прикидываться спящим, сгорая от любопытства и ожидая, чего же задумала Маша.
Второй вариант, если честно, был немного не по душе, так как совсем недавно я наблюдал жестокие удары, направленные в лицо Джейн. Так они друг друга любят! А со мной что будут делать?
Родился третий вариант – показать Джейн, что я не сплю. Думаю, что она на моей стороне. А потом уже поступать по обстоятельствам.
Разлепив на пару секунд один глаз, я посмотрел в «эти глаза напротив» и еле заметно закивал. Кроме белков глаз я успел заметить обнаженную, прикрытую рукой грудь. Джейн еле слышно взвизгнула.
-Что там такое? – сдерживая хохот, но с небольшой опаской спросила Маша.
-Тссс! Спит как бревно! Хи-хи.
Послышались приближающиеся шаги. Я почувствовал, как надо мной склонилась еще одна фигура.
Началось неловкое молчание. Я чувствовал, как в висках пульсирует кровь. Такое впечатление, что и они ее сейчас услышат, поняв, что я прикидываюсь. Джейн тихонько сказала:
-Давай его убьем? – совершенно серьезно, без каких либо смешков или других знаков, показывающих на другой подтекст.
По спине пробежались мурашки. Я понимал задумку этой крайности – заставить Машу струсить, но самые тревожные мысли заставили сменить темп дыхания. Представляя море, я пытался успокоиться.
-Давай! Задушим! – не превышая уровня шепота, продолжала она. Все мои мышцы напряглись. Но я еще доверял Джейн. В конце концов, меня еще ничего не сдерживало, и я имел все пути к отступлению. - Бери подушку, – послышался звук стаскиваемой с дивана подушки, – на счет «пять» я прижму ему руки, а ты будешь душить. Готова?
Думаю, что число «пять» было выбрано не случайно.
Джейн переместилась к моему изголовью и начала медленно считать, с паузами между цифрами в пять секунд:
-Один, - Маша стала в удобную позу. – Два, - послышались звуки сминания той самой подушки, три, - я почувствовал запястьями тепло от приблизившихся рук. – Четыре, – большая пауза, затем медленное протяжное «Пять».
Я зажмурил глаза и напряг руки, не боясь сорвать представление. Но ничего не произошло. Послышались всхлипы. Счастливые всхлипы. Тут уже не выдержал я:
-Пиздец, дамы…
Дамы отреагировали по-разному. Джейн, находившаяся вне поля моего одноглазого зрения, рассмеялась, а Маша перепугано попятилась назад, прикрыв подушкой грудь. Я привстал и отдал Маше теплое одеяло. Она была в одних красных трусиках. Забавное зрелище – перепуганная, удивленная, плачущая и в одних трусах. Оглянувшись, я убедился в том, что одежда Джейн отличается только цветом. Жестом я попросил последовать примеру ее коллеги:
-Я не привык находиться в обществе двух обнаженных дам, вы уж простите. Хотите чаю? – два синхронных кивка. – Я тогда в кухню пошел. А вы тут… Ну вы короче… Ну вы поняли.
Не дожидаясь ответа, я ушел в кухню, долго искал выключатель, дабы включить свет:
-А где у тебя тут свет включается?
-Хлопни два раза.
На второй хлопок действительно свет плавно начал зажигаться. Во, круто! Набрав в чайник воды из большого бака, я сел размышлять. О том, как устроена схема зажигания ламп дневного света. По любому электронное управление. Но вот почему именно хлопки? Может датчик реагирует на парные звуки? Я начал щелкать, стучать, крякать – ничего. Похлопал – свет пропал. Еще раз – появился. Чудеса! Интересно, может у нее и сливной бачок по команде работает?
Мы пили чай с лимоном и медом, а Маше в чай была добавлена пара ложек коньяка. Клевый кстати коньяк! Я вчера выпил два больших стакана и совершенно нормально себя чувствовал. Никогда такого не видел – этикетка с непонятными, скорее всего арабскими буквами и оформление, как в 60х. На дамах были халаты, а я натянул футболку, чтобы не прослыть невеждой.
Разговор, который довольно долго не хотел начинаться, носил понятный характер. Маша делилась впечатлениями о, как она сама говорила – метаморфозе, благодарила меня и Джейн за мастерски подстроенную ловушку. Я со всем конечно же гордо соглашался, хотя понимал, что в этой партии был… Ну максимум конем. А Джейн была королевой (ферзем, если хотите), чей план помог осознать простую истину: Маша излечилась. Душевная травма затянулась под присмотром профессионального доктора, специалиста по подобного рода заболеваниям. Интересно, у нее есть костюмчик медсестрички?
Невыясненными оставались только некоторые факты:
-Джейн. Ну, я вот все понимаю, вы любите друг друга, есть такая возможность. Но, неужели вы не хотите детей?
-Конечно! Если бы не наше законодательство, мы бы давно стали семьей и взяли на воспитание ребенка… девочку.
-А нельзя что ли быть одним родителем? Ну, мать-одиночка?
-Понимаешь… - Джейн обняла Машу за талию. – Да, мы хотели, но нам обоим нельзя. Маша не может иметь приемного ребенка, потому что… - Джейн помялась. Маша ее перебила.
-Меня изнасиловали. Я теперь считаюсь человеком с тяжелой душевной травмой. Душевнобольной.
-А Джейн?
-У меня нет постоянного дохода. Я же нигде не работаю.
Я ухмыльнулся.
-Ну, дали бы взятку?
-А зачем? Постоянно кормить этих бюрократов? Каждые полгода проверка. А аппетит у них, – размахнувшись руками, Джейн показала, что ребята очень жадные. – Мы все равно уедем.
-КУДА? – в унисон спросили мы с Машей.
-Не знаю. Я тебе еще не говорила. Но я хочу уехать. Куда-нибудь в Европу. Где разрешены однополые браки. У меня достаточно сбережений. Продам эту квартиру, еще кое-какую недвижимость – хватит с головой на домик в Голландии. Будем пчел держать, мед собирать! Я наводила справки – в Европе это очень серьезный доход. Пчелиные фермы приносят их владельцам хорошую прибыль.
Обняв кружку, Маша огромными детскими глазами смотрела на Джейн. Я стал чувствовать себя лишним. Кажется, у них намечается серьезный разговор.
Допив залпом успевший остыть чай, я удалился.
На диване опять валялся Василий. Взяв его на руки, я начал думать, какая же все-таки у этих двоих прекрасная любовь. Не знаю, нормально ли то, что ребенок будет расти без отца. Зато у него (нее) будут две мамы – что тоже неплохо. И однозначно лучше детдома или сиротского приюта. Нужно будет с ними обязательно держать связь. Интересно, что у них получиться лет этак через десять?
Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2011 огромная благодарность
Черному Ангелу за редакцию и помощь в написании))
yaplakal.com