221
Предпоследняя и последняя части моего рассказа.
! в тексте присутствуют ашыпке. Это стиль такой))
Часть II.
Прелюдия Несмотря на потенциальную опасность опоздать, я не спешил, так как знал, что Аня эту самую возможность не упустит никогда. По пути я даже сфотографировал стаю нахохлившихся голубей, мирно пасущихся возле лавочки. Телеобъектива у меня не было, поэтому пришлось подойти довольно близко. Звук затвора испугал птиц, и они шумно взмыли вверх, подняв небольшое облачко снега, а я быстро удалился, опасаясь страшной мести подлых осквернителей постаментов.
Уже десять минут, как Аня опаздывала на привычные пять минут, и, чтобы не замерзнуть, я описывал уже десятый круг около перехода метро. Пытаясь хоть как-то развлечься, я хватал идущий снег ртом. Чем с бОльшим удивлением прохожие смотрели на меня, тем с бОльшим энтузиазмом я занимался снегопоеданием.
Прервал меня звонок. С неизвестного номера.
- Слушаю, - как можно более важным тоном начал я.
- Коль, эт ты? – голос знакомый, но никак не могу вспомнить чей. В голосе звучала серьезная тревога.
- Кто это?
- Это Тёма, сосед… Андрюхин друг.
Тема частенько заходил к нам распечатать лабы и попить водки. Отношения с ним были вполне нормальными, но другом он мне не был. Просто знакомый.
- Шо нада?
- Коль, я тут на капусту попал. С травой мусора повязали. Нужно…
Вот ведь дебилы! Помню, после первой недели заселения один выпал с третьего этажа в три часа ночи, решив сходить за водкой, и сломал ногу, а второй через неделю попал на 200 грн (25$ - для студентов это много) за курение в общежитии. Оба просили взаймы и клялись, что будут вести себя хорошо. Вот, пожалуйста! С травой повязали. Класс!
Хотелось высказать все, вычитав двойную порцию морали, но Тема был не в том состоянии, чтобы слушать и, тем более, чтобы понимать.
- Сколько нужно?
- Две с половиной штуки.
-Ты ох#ел??? Чувак, я все понимаю, но... Две с половиной штуки! Пи#дец! – я со злостью хлопнул себя ладонью по лбу. – Баксов?
- Нет, гривен…
От сердца отлегло. Но все равно деньги достаточно большие. Я, вкалывая в Крыму, столько за месяц получал.
- У меня столько нет…
- Да мне хоть сколько! Пожалуйста! Я ноут буду продавать, отдам очень скоро. Они там в машине закрыли Влада… - казалось, что он плачет.
- Чувак, у меня максимум пять сотен наличкой есть. И я щас в центре. Доеду минимум за полчаса.
- Коль, ну выручи, пожалуйста, потом проси, что хочешь! Они меня закроют!
- Ладно, не сцы. Это твой номер?
- Да.
- Все, как приеду, наберу, давай.
Зла на них не хватает! Ну почему я не курю, не бухаю и у меня всегда есть деньги? УуУУуу!!!
В руке опять завибрировал телефон, и, не дожидаясь мелодии, я нажал на кнопку вызова и рявкнул:
- Да!?
- Коль, я опоздаю немного… - испуганно сказала Аня.
- А, эт ты. Сори. Сможешь меня сейчас подкинуть на Алексеевку? Проблемы у друга. Только что звонил.
- Ну, вообще-то мы и так собирались туда ехать?
- Ну, ты и так опоздала на двадцать минут, - начал было язвить я, но почти сразу одумался. - Блин, Ань, тут мой друг на деньги попал. Нужно срочно съездить в общагу, занять ему. Если ты пока занята, я на маршрутке сгоняю.
- Да я уже все. Сейчас буду. Подходи к Госпрому… А много денег нужно?
- Да не переживай. Все нормально. Просто лохов развели. Давай, жду.
Аня подъехала на удивление быстро, подобрала меня, и мы поехали. По пути я ввел ее в курс дела, в глубине души надеясь, что у нее есть знакомые, которые смогут отмазать паренька, но она молчала, внимательно следя за дорогой. Я решил немного расслабиться.
- Ань, а ты хоть раз курила? Траву?
- С ума сошел?
- Че, правда не курила???
- Не пробовала, и пробовать не хочу! Гадость это!
- Да ты просто не пробовала, - ха-ха-ха!
- И не буду. Это только для дураков, - пауза. - А ты пробовал?
- НЕТ, КОНЕЧНО! Мне хватает ума радоваться жизни собственными силами. Трава это для скучных. Ну… вот, например, как ты.
- ИДИ В ЖОПУ.
Воооот! Обожаю, когда она так говорит!
Подъезжая к общежитию, я заметил патрульный Lanos и стоящих рядом двух дядей 2х2 с нашивками «беркута» и автоматами. Лица их были наполнены абсолютным безразличием и скукой. Звоню Теме:
- Але, тебя беркута повязали?
- Ага.
- Ну, ты бл#дь красавчик. Ладно, зайди ко мне через пару минут, поговорить нужно.
Хотя он и поступил неправильно, и его нужно было наказать, две с половиной тонны это как-то слишком. Нужно проучить этих наглых дядей. Я не говорил, что во мне спит скандальный репортер?
- Ань, сейчас остановишься возле ихней машины, - я указал на патрульную, - высадишь меня и уезжай. Хотя бы на окружную. Вон там направо и прямо. Я позвоню минут через двадцать.
- Что ты задумал?
- Потом расскажу. Все, пожелай мне удачи!
- Э… Удачи?
- Спасибо!
Я вышел из джипа и начал смотреть на беркутов. Вроде они не смотрели на номера, когда мы подъехали, и сейчас их внимание приковалось ко мне. Я, пялясь на них, отточенным движением открыл телефон-слайдер и сделал вид, что говорю что-то серьезное. Потом засунул тел в карман, достал из рюкзака блокнот и сделал запись, смотря на номера машины. Мужики насупились, один из них начал приближаться ко мне. Было безумно страшно, но я старался держаться.
- Те чё, проблемы нужны?
Все менты делятся на два типа: нормальных и тех, которые говорят «Те чё, проблемы нужны?»
- Нет, что вы. Отнюдь!
Выражение его лица стало слегка напоминать удивление.
- Чё ты там пишешь?
- Просто увидел пенек, решил нарисовать.
Я показал блокнот, в котором очень схематично был изображен пень, который находился на одной линии со мной и их машиной.
- Давай, вали отсюда!
- Хорошо-хорошо, уже иду.
Я спиной чувствовал, что они провожают меня взглядом до самой двери. Закрывая дверь, я чуть повернул голову – смотрят до сих пор. Что-то заподозрили. Ну и хорошо!
Поднявшись на свой этаж и обнаружив, что в комнате никого нет, я достал свою заначку, отсчитал пять сотен, а оставшиеся семьдесят гривен положил в карман. Зашел Тёма. Красный, как помидор, зачуханный какой-то, грязный – ну точно криминальный элемент.
- На тебе пятьсот. Сколько тебе еще нужно?
- Еще четыреста.
- Забей. Твои кенты стоят у входа?
- Да…
- Знач слушай. Ты хочешь им отдать две с половиной штуки?
- Нет…
- Сейчас мы замутим так, чтобы они нам сами заплатили.
- ???
- Пойдешь к ним, отдашь все деньги. На еще, - я достал из кармана кучку мелких купюр. - Скажешь, что больше нету, плач, рыдай, но сделай так, чтобы поверили и взяли.
- Да они меня закроют! У них мой паспорт, – начал ныть Тема.
- На#уй ты им такой хороший нужен? У них две тыщи почти на кармане! Когда они их увидят, то все тебе простят.
- Нееет, - Тема почти рыдал, - у них Влад в машине! Он вообще не при делах…
- Слушай сюда! – я взял его за плечи. – Тебя развели, как последнего лоха! Они не могут составлять протокол без понятых. У тебя траву забрали?
- Да.
- Протокол составляли?
- Да.
- При двух левых понятых?
- Нет…
- Все. Тебе бояться нечего. Накрайняк скажешь, что паспорт потерял. Смотри. Сейчас ты будешь давать им деньги, а я со второго этажа это все дело сниму. Потом просто будем их шантажировать. Сами наваримся!
Тема открыл от ужаса рот, руки его начали трястись еще сильнее, и ноги подкосились.
- НЕТ! Не нужно! Проблемы потом будут!
- Да чё ты ссышь? Тебя, как последнего лоха развели на капусту, а ты ничего не хочешь предпринимать. Отдай им бабло и все! Забирай Влада и сваливайте! Я все сделаю сам.
- НЕЕЕЕТ! – он умолял. Тема был таким жалким, что мне стало противно. – У них Влад! Если узнают родители, мне пи#да! И ему тоже! А он не при делах!
- Да при чем тут ты, баран! Ты свалишь и все. Они тебя не найдут!
- Коль, пожалуйста, не нужно, я уже почти нашел деньги, сейчас отдам их и все. Спасибо тебе большое, но не нужно. Я и так вляпался.
Уговаривать его было бесполезно. Сразу видно – беспричинный животный страх.
- Ладно, хрен с тобой, иди. Удачи.
- Спасибо, Коля, спасибо! – он был жалок. А мне стало еще более мерзко.
- Обещай, что никогда не будешь курить!
- Обещаю.
Убежал пулей.
Ну почему люди такие глупые? Почему такой маленький риск вызывает такой ужас? Пускай у тебя заберут твою стипендию за четыре месяца, и эти самые четыре месяца ты будешь жрать одну «Мивину» (рус «Ролтон»), а через год опять попадешься на траве…
Хотелось пойти и все-таки снять этих ублюдков при взятке без ведома виновника торжества, но это было бы подло – забрать деньги Артема как-то некрасиво. Если бы я отдал их ему, он бы в ужасе побежал искать этих ментов, чтобы опять отдать. А просто так фоткать было лень. Вариантов нет.
Я взял гитару и начал брынчать что-то в Ля миноре, сначала потихоньку, потом громче и громче и, в конце концов, перешел на довольно жесткие и агрессивные аккорды. Жаль только, на этой гитаре вместо нормальных стальных струн стоят учебные нейлоновые, которые громко и звонко звучать просто не могут. Все попытки вложить эмоции превращались в дребезг. Но это успокаивало. Злость понемногу отходила, непреодолимое желание изменить мир – тоже.
До нирваны осталось еще минут десять, когда прозвучал Анин звонок. Я совсем про нее забыл! Беру трубку и молчу.
- Але? – молчу. - Але-е-е? Это кто? – по голосу было слышно, что она волнуется.
- Сержант Кутько.
- Сложно позвонить что ли? Я тут распереживалась!
- Извини. Настроение хреновое.
- Что случилось?
- Да в том-то и дело, что ничего.
- Я подъеду? – я только сейчас понял, что Аня очень подобрела (относительно утра, когда она не хотела со мной вообще говорить).
- Лучше не нужно, Ань, я тебе настроение испорчу. Правда. Я лучше щас сам постираю шмотки.
- Ну да, ты постираешь. Давай, собирай все, и через пять минут чтобы был.
И опять бросила трубку! Тут уже чисто спортивный интерес - подловить ее и положить трубку первым.
На моей памяти это первый случай, когда я не ждал Аню. Бросив пакет на заднее сидение, я плюхнулся с угрюмой миной радом с Аней.
- Ну что такой кислый? – она пихнула меня в плечо.
И я все ей рассказал, особо акцентируя свое внимание на коррумпированности министерства внутренних дел и вообще всей исполнительной власти, а в конце на полном серьезе добавил:
- А давай накуримся?
- Зачем? – Аня удивленно улыбалась. Чувствовалось, что предложение ей было интересно.
- Расслабимся. Ты говоришь, что проблемы на работе, у меня планы менять мир опять проснулись.
- Ты хочешь расслабиться? – игриво спросила она и начала сверлить меня глазами. Мне стало не по себе, и я вмиг отрезвел от ее взгляда. Вот умеет она все-таки смотреть так, чтобы между ног все зашевелилось.
- Так! Вот только не нужно тут! Я знаю, тебе от меня только одно нужно!
- От тебя дождешься, ага!
По дороге мы делились всем произошедшим за неделю. Аня мне рассказывала, как натягивала подчиненных за несоблюдение ГОСТов, а я рассказывал, как натягивали меня… и за несоблюдение ГОСТов в том числе. Пару раз Аня предлагала порулить, но я отказывался, ссылаясь на то, что в мире боюсь двух вещей – водить машину и Злую Анну Русинову. Последнее ей очень даже польстило. Но первое как-то очень уж ее раззадорило и пришлось пообещать, что запишусь на водительские курсы. Не знаю, когда следующий набор, но осенний только что получил права. Так что скоро от меня будет креатив «как я водить учился».
На этот раз Аня оставила машину во дворе и позвала меня за собой.
- Коль, мне нужна твоя мужская сила.
- Ну, тогда ты не по адресу, - отшутился я.
- Ха-ха, шутник, – мы подошли к куче дров. – Вот эту кучу нужно перенести в сарай.
Расслабиться? Ну, как же! Лучший отдых это активный отдых. Но я даже как-то обрадовался – давненько не трудился руками.
- Ань, а есть что-то грязное одеть? Я-то в чистом - пачкаться не хочется.
Аня ожидала сарказма и иронии, но не тут-то было!
- Ээ… У тебя целый пакет грязных вещей.
- Ну! Порвать могу. Есть что-то ненужное?
- Сейчас в сарае посмотрим. Пошли.
Я бы в таком сарае жил и на жизнь не жаловался! Строение предназначалось для всяческого хлама, начиная от старых тапок и кончая здоровенным проекционным телевизором фирмы SHARP. Только у нашего народа есть мания собирать старый хлам. Эта семья возвела такому делу целый храм с отоплением, водопроводом и небольшой электропечкой.
- Выбирай вон там. – Аня показала на груду картонных ящиков. Присмотревшись, я понял, что там собрана вся история советской легкой промышленности: пиджаки, спортивные костюмы, брюки, толстовки, сандалии – все, короче. Порывшись в груде сине-коричневых шмоток (неужели в СССР эти цвета были так популярны?), я нашел мегастильный спортивный костюм сине-серого цвета с красно-белыми полосками вдоль рукавов и штанин с олимпийскими кольцами на груди. Эх, жаль, что с «мишкой» ничего не нашлось или с надписью «СССР».
Бесцеремонно выпроводив Аню за дверь, я переоделся. Костюмчик сидел как влитой! Потому что был размера на три меньше моего. Штаны с лампасами доходили как раз до верхушек моих берц (берцы не жалко, остался в них), а рукава не доходили и до середины предплечья. Ну и что? Зато с кольцами! Порывшись в ящике в поисках перчаток, я ничего, кроме длинных дамских, не нашел. Хотелось их надеть для прикола, но моя ладошка туда не помещалась. Эх, жаль… Роясь в последнем ящике, я обнаружил СУПЕРВЕЩЬ! Я мечтал о таком последние года два! Шапка формата «ПЕТУШОК», цветов Российского флага и с длинным хвостиком на макушке.
Увидев мое эффектное появление, Аня рассмеялась. Пришлось ее немного обломать:
- Теперь твоя очередь.
- ???
- Иди, переодевайся.
- Я?
- Я уже переоделся, – заталкивая сопротивляющуюся Аню в сарай, бормотал я. – Что я, один буду работать? Давай-давай, тут работы на полчаса.
Захлопнув дверь и закрыв на щеколду, я торжественно объявил:
– И пока не переоденешься, не выпущу.
Минуты две Аня билась в дверь, потом пару минут ругалась, а потом еще немного ругалась матом, но все-таки успокоилась и видимо начала переодеваться (судя по шороху). В Сарайчике было одно окно, с закрытыми снаружи ставнями. Интерес заставлял приоткрыть одну и посмотреть, чем же Аня там занимается. Я оценил оптическую схему – солнце с другой стороны, уже садится, поэтому, если она стоит спиной к окну, то меня не увидит. Тихонько подняв шпингалет и приоткрыв ставню, я убедился, что Аня стоит спиной ко мне. Она сняла полушубок и, судя по всему, собиралась снимать парик. Надо же! Я совсем свыкся с мыслью о том, что она блондинка! Думал, что это будет красиво, как в фильмах – стягивая парик и мотая головой, из-под старых волос появляются «родные», развиваясь во все стороны и играя блеском в свете одинокой лампочки. Ага, счаЗ! Под париком оказалась сеточка, на манер плавательной шапочки, под которой аккуратно были сложены «старые» черные волосы. Как они там все поместились? Но вот, когда Аня сняла сеточку, было красиво.
Наблюдая, я начал подмерзать. Туалет я себе подбирал под активные действия, а последние минут семь я стоял на месте и держался голыми руками за ледяную ставню. Еще минута и я начал замерзать. Машина была закрыта, дом тоже, оставалось либо начинать трудиться, либо проситься в сарай. Чем больше я думал, тем холоднее становилось, тем больше хотелось в теплый уютный сарайчик. Еще минута и выбор был очевиден.
Я тихонько открыл щеколду и отворил дверь. Аня как раз натягивала на себя толстые дутые штанишки, которые выглядели довольно мило. Такие носят лыжники и скейтбордисты.
- Ань, я это… - прижимаясь к трубе отопления заикаясь, начал я. – Можно погреться?
Аня фыркнула. Похоже, действительно обиделась.
- Если хочешь, я сам все сделаю.
- Не хочу.
Хороший диалог. Видимо тараканы в ее голове опять устроили революцию. Хотя может быть, она что-то задумала? Остается только быть несчастной жертвой. В это время Аня развернулась и бросила:
- Все, пошли.
-Ты секси!
- Пiдлабузник (рус. - льстец). Не отлынивай от работы, – теперь уже Аня вытолкала меня на улицу.
В восточно-украинском регионе почти все говорят на русском, но частенько используют слова из украинского языка. Это для справочки.
- Ань, а зачем вам столько дров?
- А зачем нужны дрова?
- А нельзя нормально ответить?
- А догадаться нельзя?
- Ну… - я развел руками. - Камина у вас вроде нет, в Ктулху ты не веришь, в жертву никого приносить не будешь…
- Вот я тебя сейчас в жертву принесу, – мне показалось, что она не шутит.
- Ань, давай так! Ты мне обещала райские наслаждения, а оказалось, что я вынужден на морозе перенести два куба леса.
- Мы должны.
- Уверен, если бы я любезно не настоял, ты бы никогда не согласилась.
- Почему ты так уверен?
Сперва я хотел напомнить, что Аня удивилась при моем призыве переодеваться, но в последнюю секунду поменял стратегию.
- А почему тогда дуешься?
- Да просто так.
Сказано это было настолько просто, что я не мог злиться. Выискивая достойный ответ, мозг работал в форсированном режиме. Я должен ответить так же просто, лаконично и неожиданно…
Быстрым движением я сгреб с земли жменю снега, сжав в двух руках, придал ей более или менее аэродинамичную форму и швырнул в Аню. На улице было где-то -10, снег был сухим, и снаряд, пролетев около двух метров, превратился во множество маленьких снарядов, которые не могут причинить вреда даже Аниным тараканам. Epic Fail, короче. Аня ликовала! Ее широкая улыбка окончательно лишили меня идеи мстить.
- Все, пошли, - проходя мимо Ани, смотря на кучу дров, пробормотал я. - Будешь меня в жертву приносить.
В мозгах я дорисовал над кучей толстых веток столб, куда мысленно подвесил себя и рядом дорисовал Анну с горящим факелом.
Однако физический труд облагораживает и лишает всех негативных настроений, разрушая все конфликты. Сначала Аня накладывала мне ветки на вытянутые руки (дрова были скорее объемными, чем тяжелыми), потом я предложил использовать в качестве телеги сани, которые заметил в сарае. Дело пошло еще быстрее. Теперь мы вместе складывали и вместе возили, делясь воспоминаниями из детства, связанными с зимним периодом. Почему-то, самыми яркими событиями у обоих были переломы, вывихи и разбитые части лица. Не то, чтобы у нас было такое веселое детство – просто в памяти отложилось хорошо.
После окончания работ я просто был обязан покатать Аню на санках (с Аниных слов, конечно же). Почему бы и нет? Двор у них большой, снег плотный, Аня легкая…
Найдя во дворе самую длинную прямую без препятствий, ограниченную забором, я приказал садиться в сани, которые поставил в начале трека. Аня села и задорно крикнула «ТРОГАЙ!», я, как в анекдоте про Штирлица, подошел и потрогал ее за арбузики. С выражением лица, как у дегустатора, пробующего старинное вино, сказал «Класс!» с поднятым большим пальцем и как бы дал добро. До конца было метров пятьдесят, а у противоположного забора, как полагается, был довольно большой сугроб. За снежку все-таки хотелось отомстить…
Выкладывался я на полную, до горячей боли в мышцах, слыша, как сзади визжит от радости моя мучительница. Набирая скорость, я жаждал сладкой мести! До кучи снега оставалось метра четыре, когда я резко свернул, представляя, как сейчас резко дерну веревку, сани развернутся и выбросят Аню в кучу снега. Вот-вот…
КТО ПРИДУМАЛ В САНКАХ СТАВИТЬ ТОРМОЗА??? Что за люди, блин!
Аня затормозила, как ни в чем не бывало, встала, со счастливой шкодной мордочкой развернула санки и заорала «ДАВАЙ ЕЩЕ!», хлопая в ладошки и прыгая от радости. Ну, какой тут «еще», в самом деле? Оставался последний шанс реабилитироваться в собственных глазах. Обратно я решил толкать санки сзади. Не пойму, чё она так веселится? У нее автомобиль с целым стадом лошадей под капотом, а она на мне катается…
Набрав приличную скорость только к концу трассы, я резко качнул санки в бок и поднял на дыбы, они потеряли равновесие и перевернулись. Ликование мое длилось ровно до того момента, когда я понял, что резко остановиться мне самому не удастся, а перевернувшиеся (и уже без Ани) санки оказались как раз под моими ногами. Правду говорят: не рой яму другому, сам в нее попадешь…
Пролетев метра два, я уткнулся головой в сугроб, который, как оказалось, был покрыт полусантиметровым слоем льда. Спасла меня шапка-петушок, которую я для смеха специально не натягивал на самые уши – она сработала как гармошка, смягчив удар. Но было не так больно, как обидно. Выплевывая снег и мотая головой в стороны, я встал и увидел лежащуюся на снегу корчащуюся от смеха Аню. Уууу!!! Я был в ярости! Со злостью я пнул лежащий под ногами снег, прилично окатив обидчицу, но та обижаться и не думала, рассмеявшись еще больше. Ярость перешла в бешенство, и, сжав кулаки, я… тоже начал ржать. Ну, сам ведь виноват? В следующий раз буду умнее. Или, в крайнем случае, сообразительнее.
Немного подурачившись, мы поставили сани на место, и пошли в дом, разогрели курицу, потрапезничали, вместе помыли посуду (видимо накопившуюся за неделю) и отправились в гостиную. Взяв уже почти родную гитарку, я немного поорал песни. Аня, наверное, единственный человек, которому не нравится, как я пою. Хотя может она просто не стесняется это говорить вслух? Короче мучить ее не хотелось и я, выждав еще немного времени, предложил свои услуги массажиста. Аня недоверчиво спросила:
- А ты умеешь?
- Нет, ты чё? Просто хочу тебя полапать.
- А! Ну, раз такое дело…
Она сбегала в свою комнату, чтобы переодеться и вскоре показалась в дверном проеме, закутанная в белый махровый халат, на котором пояс просто болтался – закрытость халата осуществлялась сложенными у самого ворота руками. Постепенно руки опускались, как бы говоря, что халат вот-вот распахнется, а под ним окажется чистой воды эксгибиционизм. И зачем она это каждый раз делает? Ведь знает, что меня такие вещи не берут. Хотя этот похотливый взгляд… По спине пробежалась стая муравьев. Она меня гипнотизировала и, замечу, удавалось ей это очень неплохо. Резкое движение руками и… что это??? Зная Аню, я ожидал увидеть футболку с Микки Маусом или хотя бы бюстгальтер. А тут ГРУДЬ! Даже не грудь, нет. СИСЬКИ! Не знаю, хотела ли Аня меня возбудить или просто у нее юмор такой, но я опешил с застывшей улыбкой, периодически выдыхая ставший комом воздух короткими смешками. Аня, страшно довольная результатом, быстро закрыла представление, согнала меня с дивана, быстрым движением сбросила халат и легла на живот. С облегчением я отметил наличие шортиков, закрывающих зону женщины. Сев сверху я оголил ее попу наполовину и начал массировать поясницу.
- Нужно начинать с разогрева, - прорычала Аня.
С разогрева, так с разогрева. Начал утюжить ее спину.
- Нет, не так! Нужно круговыми движениями.
Ну, блин, неужели так сложно просто полежать? Дальше еще было с десяток упреков. Спорить не хотелось, так как я помнил, что Аня крутой массажист, и она просто делится опытом.
- Что это вообще за самодеятельность? Ты говорил, что умеешь.
- Ты первая, кто жалуется! – не выдержал я.
- Вставай, давай. Буду учить…
И она начала учить. Уже через полминуты я забыл, что это мастер-класс и на все вопросы «понятно?» бездумно отвечал «Ага», а в конце вообще задремал. Массажист из Аньки классный, а вот педагог никакой.
В полудреме я почувствовал, как меня накрывают мохнатым пледом. Последний раз такое случалось лет семь назад. Приятно… Однако, перспектива проснуться в четыре часа утра в чужом доме и ждать пробуждения Анны пугала, и я заставил себя проснуться.
- Ой, чё-та я задремал.
- Спи, давай, – тихонько прошептала она.
- Да чё-то уже не хочется. Давай лучше поболтаем? – я уселся, кутаясь в одеяло. – Садись рядом.
Аня села рядом, и я тоже ее укрыл. Она аккуратно прижалась ко мне. В комнате было темно, и только свет в кухне слегка подсвечивал контуры стоящей мебели. Я смотрел в пустоту, Аня тоже. Слегка поежившись, мне таки удалось занять удобное положение, и я нарушил тишину.
- Мне сегодня Доктор все рассказала… Ну, почему она тебя консультирует.
- И что же она рассказала? – спросила шепотом Аня. В ее голосе чувствовалась подавленность.
Подбирая варианты ответа, я нашел самый безобидный.
- Что ты очень изменилась за последнее время. Я тебя очень за это уважаю. И завидую. Белой завистью.
- Эх, - Аня вздохнула. – Было бы чему завидовать.
- Ты правда так считаешь? – аккуратно я обнял ее левой рукой. Правда, получилось не очень аккуратно – протискивая руку между диваном и Аней, я доставил им обоим небольшие неудобства.
- А что тут хорошего?
- Да… Действительно, – иронизировал я.
- Коль, поверь, так кажется только на первый взгляд. Я не могу пройтись по улице, не собрав десяток взглядов. Всегда нужно держать себя в форме, марку держать.
- Ну почему всегда? Одевайся как свидетели Иеговы и все будет хорошо. Конечно, если натягивать сапоги на шпильке, облегающую курточку, на тебя будут западать мужики, – я хотел продолжить, но не нашел чем. Поняв, что реплику я не закончу, Аня хихикнула:
- Ну, вообще-то я это для себя делаю. Все детство завидовала моделям из журналов.
- Так ты хочешь и рыбку съесть и [сами знаете на что] сесть? Так же не бывает.
Аня хотела меня перебить, но я любезно продолжил:
– Что лучше? Быть незаметной и не нравиться себе или ловить восторженные взгляды и каждый день любоваться собственной прекрасностью в зеркале? – я опять не дал ей ответить. – В конце концов, не думаю, что тебя прям так уж достают похотливые самцы. Это ведь приятно? Помню, когда мы гуляли, ты меня под руку взяла. На меня прохожие девушки сразу начали ТАК смотреть…
- Приятно… Поначалу – да. До первого похода в клуб. Помню, я разрешила «подцепить» себя какому-то подвыпившему парню. Мы опрокинули по стопочке, и он полез целоваться. Меня тогда чуть не стошнило ему в рот.
Я понимал, что для Ани эти воспоминания болезненны, поэтому как мог, сдерживал смех. Аня продолжала:
– Сейчас это кажется смешным, но тогда мне было ужасно противно. Мне казалось, что развратной быть круто, но все получилось иначе.
Аня замолчала. Немного подождав, я чуть крепче прижал ее к себе. Опять я чувствовал ее беззащитность. Это льстило, и я тоже решил побыть беззащитным:
- А помнишь, как мы с тобой поцеловались? На этом самом месте? Я тогда чуть в штаны не навалял! – мы рассмеялись. – Ты была такой настойчивой… Это первый раз, когда все сделал не я, – пустился вспоминать вслух. – Помню, был поменьше, и поглупее, всегда мечтал, что какая-нибудь девушка меня возьмет и поцелует. Хотя бы из жалости. Но никто меня жалеть не хотел, и пришлось стать сильным и немного наглым. Знаешь, во сколько я первый раз поцеловался? – я почувствовал, как Аня машет головой. – Хех… В двадцать лет. Полтора года назад. И все благодаря фотоаппарату. На море я познакомился с одной очень симпатичной девочкой на банкете. Она была официанткой, а я как бы гостем. Вообще-то меня никто туда не приглашал, но пропуск прессы творит чудеса. Когда все разошлись, я предложил помочь девочкам убрать со столов, а через полчаса провожал их всех домой. Мы были подвыпивши, веселыми и делились впечатлениями о вечере. Так завязалось знакомство. Помню, она была безумно глупой. Но милой. И, конечно же, с радостью согласилась мне позировать в качестве модели. На съемку я захватил презентованный мне за вредность коньяк, чтобы помочь расслабиться. Фото получились просто чудовищными, но было весело. Мы вдвоем тогда выпили грамм по сто и были «в кизло». Коньяк без закуски – страшная вещь. Вот я ей тогда рассказал, что еще никогда не целовался, и она предложила попробовать, исключительно в качестве эксперимента. Судя по всему, я тогда очень оплошал – она потом меня всячески избегала. Такие дела… Ты вернула мне веру в себя.
- Серьезно?
- Да. До тебя я думал, что ни на что не гожусь. Почему-то так получалось, что я ни с кем не встречался больше недели. Чтобы не разочаровывать себя, вообще перестал даже пытаться. А ты вот так вот, с легкой подачи… - я вытащил руку из-под Ани. – Блин, рука затекла.
Аня хихикнула, слегка поменяла позу и положила руку мне на грудь и начала легонько ее гладить. Впервые я чувствовал себя мужчиной.
Минут пять мы просто молчали, думая о своем. Я нарушил тишину:
- Ань, – пауза. - Я хочу сделать тебя женщиной... Серьезно.
Аня молчала. Никаких изменений я не заметил.
- Эй, ты спишь там что ли? – уже шепотом и со смешком в голосе спросил я.
- Нет, – еле слышно ответила она.
Я ждал, что она прокомментирует как-то мое предложение, но Аня по-прежнему молчала. Все больше становилось не по себе.
- Ань? Ань? Ты чего? Ты там плачешь что ли?
- Нет, - всхлипнув, сказала она и вдрызг разрыдалась.
Причин для слез было достаточно, и выяснять, какая именно - та самая, не хотелось. Да вообще, любые слова в такой ситуации лишние. Куда лучше сохранять понимающее молчание. Еще хотелось сильно обнять Аню, но мешал неудобный диван. Пришлось побороть порыв страсти и просто стирать слезки с ее щек.
Знаешь, я тебе по секрету скажу, – все-таки начал я. – Только ты никому не говори. Я тоже еще в девках сижу. Ну, у меня еще ни разу не было… Тоже…
Сквозь слезы послышался смех. Сначала легкий, потом сильней и потом началась истерика. Я недовольно фыркнул:
- Очень смешно.
- Да нет, Коль, не обижайся. Дело в том… Я вообще думала, что ты голубой. А что ты удивляешься? Мне достаточно попой вильнуть, и за мной уже очередь поклонников. А для тебя я из кожи вон лезла, а толку ноль... Ну а что? Ты, личность творческая, фотографируешь, музыку пишешь, видный парень, а девушки до сих пор нет. Точно голубой!
- Видный парень?
- А что, нет?
- Да ну. Ты мне льстишь. Я знаю, что я урод. Еще и одноглазый. Именно это я пытаюсь компенсировать, развивая духовную составляющую.
- Странный ты. Обаятельный, харизматичный. И ты довольно симпатичный… когда не горбишься.
- Ань, только не думай, что я напрашиваюсь на комплементы. Просто ты меня изнутри немного узнала. Поэтому я тебе и симпатичен. А для остальных я только то, что снаружи. А снаружи сама знаешь что… Не перебивай. Я у детей спрашивал, с которыми работал. Дети никогда не врут. Они меня все обожали. Даже сценку как-то поставили про меня, мол, я ходил и дарил улыбки. Помню, хожу уставший по пляжу и ору «УЛЫБАЕМСЯ!» или «СКАЖИТЕ СИСЯ!», чтобы на снимках дети хоть чуточку улыбались. Так вот, когда я спрашивал, что они первое подумали при виде меня, многие отвечали «Дистрофик какой-то». И я…
- Ну да, вес тебе набрать стоит. Дам тебе номерок, походишь на консультации, составишь диету и через полгода будешь в норме. Я тебе обещаю. И вообще, Хлевицкий, ты нытик!
- Кто тут только что ныл?
- То были слезы счастья.
- А! То есть ты не против «трахэн-трахэн»?
- Вот ты не можешь не вставить свои фирменные пять копеек? – Аня пихнула меня в бок.
- Нет, ну серьезно, – вся романтичная обстановка куда-то вдруг пропала.
- А что? Я не против, – Аня перестала хлюпать.
- Как-то ты быстро согласилась?
- А чего тянуть?
- А чего до этого столько тянула? – КАКОЙ ЖЕ Я ДЕБИЛ??? Когда я уже избавлюсь от идиотской привычки сначала говорить, а потом думать?
Но Аня и не думала переживать. Игриво она парировала:
- А раньше достойных кандидатов не было.
- То есть ты считаешь… Эй, ты чего, ты это…
Аня обхватила шею руками и впилась страстным поцелуем. Это было так неожиданно, что у меня сбило дыхание. Мои отчаянные попытки глотнуть воздуха, Аня видимо отметила как возбуждение и усилила натиск. Инстинкт самосохранения отчаянно боролся с нахлынувшей страстью. Вырываясь из ее объятий, задыхаясь, я начал заикаться:
- А-а-ань, Ань, ст… Ст-стой… Стой! - Но Аня не планировала униматься. Пришлось силой ее оторвать.
Судорожно дыша, я с опаской смотрел на Аню, а она смотрела на меня так, как будто хочет побить. Именно побить! Может она из тех, которые любят плетки, цепи?
- Блин, - вдох. - Чуть не задушила! Ну, ты даешь! Ты что, щас задумала что ли того???
- А почему бы и нет, - Аня приближалась ко мне, а я попятился назад, почти сразу упершись в край дивана. - Давай, не бойся.
- Ань, Ань, тихо, тихо! Давай немного повременим? – я с опаской встал.
- Зачем??? – чистый гнев изливался из нее.
- Ань, ты меня пугаешь. ДА УСПОКОЙСЯ ТЫ, - эти слова немного отрезвили ее. – Такое дело не каждый день бывает. Нужно подготовиться.
- Я не хочу готовиться! Я сейчас хочу! Понимаешь, Я ТРАХАТЬСЯ ХОЧУ!
Ооо… совсем плохо дело…
Я понимал, что уговоры подождать и любые доводы сейчас будут бессильны. Если я просто скажу «нет», она меня вообще возненавидит. В таких ситуациях остается только падать на спину и поднимать лапки вверх.
- Ань… - я опустил глаза. – Я не готов. Понимаешь… Ну, называй меня трусом, говном, чем хочешь, но я сейчас не могу…
Я сел на диван, прижал колени к груди, обхватил их рукам и сделал вид, что тихонько плачу. Не знаю, поверила Аня или нет, но внутренняя мать в ней все-таки проснулась. Она аккуратно села рядом и начала трепать мои волосы.
- Дурачек. Ну не реви. Не знаю, что на меня нашло. Пойми меня, старую женщину – нашло что-то, сама не знаю. Да и правда страшно трахаться хочется.
Стратегическое преимущество моей позиции было в том, что понять, плачу я или смеюсь, было невозможно. Чем я активно пользовался. Аня видимо решила, что я уже совсем разрыдался (пускай думает, что я немножечко гей).
- Ну-ну. Не нужно, а то я сейчас тоже заплачу.
Как можно сильнее я мял лицо о коленки и локти, чтобы оно выглядело заплаканным и помятым.
- Плакса, - как будто только что начав смеяться, ответил я. – Давай подождем до следующих выходных? Я подготовлюсь… Морально… А знаешь, я это уже вижу.
- ???
Подобно ведущим с телеканала «Культура» я начал медленно рассуждать, пережевывая каждое слово:
- Я стою в красных труселях, ты лежишь в красных труселях…
Договорить мне помешал точный удар подушкой в голову.
_______________________________________________________________
Часть III.
...День сегодня обещал быть феерическим. Во-первых, Иван (старый друг) договорился с двумя симпатичными девочками про импровизированную фотосессию, во-вторых, на сегодня была назначена операция «Вторжение между ног». Между ног сами знаете кого. Второму пункту я уделил в течение недели достаточно много времени, читая статьи и просматривая обучающие ролики (а таковых оказалось на удивление много). А еще я страшно переживал. Впервые за три с лишним года я чего-то так боялся. Ни самые страшные экзамены, ни операция, ни многолюдные аудитории, перед которыми мне приходилось выступать, не заставляли меня так робеть, и все из-за того, что мне придется заняться сексом с близким мне человеком? Странный я все-таки…
Ванек позвонил часов в десять:
- Колян, здорова!
- Здорова. Шо там?
- Они короче морозятся.
- Мдя… Говорят, что заболели?
- Угу.
- Ну-ну, – я верил в эту отмазку, пока не вывел четкую закономерность.
- Так мож давай просто прогуляемся?
- Давай. Мне как раз до часу нужно чем-то заняться.
- Ну, тогда подходи ко мне.
Иван жил минутах в десяти от общаги, но за эти самые десять минут мне стало ясно, почему девочки заболели: шел мелкий противный дождь, под ногами чавкал мокрый и грязный снег, наполовину превратившийся в воду, которая в некоторых местах доставала до щиколоток. И все это сопровождалось редкими, но пронзительными порывами ветра. Очень радужно короче.
Ждавший меня на пороге подъезда Ванек, полностью разделял мою точку зрения относительно погоды и, посовещавшись, мы решили просто попить чаю у него дома.
Часика полтора мы терзали в 3Ds MAX одну халтурку, добиваясь чего-то лицеприятного. Так и не добились. Но уже подходило время встречи с Аней и пришлось прощаться. Мы договорились с ней еще на прошлой неделе, что звонить и писать друг другу не будем и что встретимся ровно в час возле памятника Каразину, недалеко от одноименного университета. По пути я размышлял, как все это будет происходить, представляя Анну Русинову в эротичном красно-черном нижнем белье, которая… Впрочем, этот момент мы упустим. В одном из образов я представил, как мы, сидя на кровати, пьем шампанское на брудершафт, и вспомнил, что шампанского я как раз таки не купил. Зайдя в ближайший магазинчик, нашарив приготовленные 150 гривен (20$), я обратился к молоденькой продавщице.
- Добрый день, - вежливо начал я. – Скажите, какое у вас шампанское самое дорогое?
- [Реклама], - с отсутствующим лицом ответила она, а потом добавила. – Пятьсот шестьдесят гривен.
- Э… А до ста пятидесяти что есть?
- Артемовское, – продавщица пожевала жвачку и с легкой издевкой добавила. – Сорок семь, пятьдесят.
Странный у них разброс цен… Ну ладно.
Купив бутылку и коробку каких-то конфет, я расплатился, поблагодарил и, не дождавшись ответа, вернулся на проспект. Время поджимало, и я прибавил ходу. Было скользко, а за спиной рюкзак с двумя фотоаппаратами, тремя объективами (один из которых вообще не мой), и подарочным набором. Это слегка тормозило. Придется довериться общественному транспорту. Сейчас середина дня, народу ездит мало – можно и прокатиться.
Усевшись на пустое место, я опять начал прорабатывать план действий. Кульминацию и развязку я продумал очень хорошо, а вот со вступлением дела обстояли хреново. Всегда у нас было маленькое приключение, после которого Аня везла меня к себе домой и там пыталась совратить, а сейчас все наоборот. И в голову ничего не лезет. Может Аня что-то придумает? Может, потащит по магазинам выбирать нижнее белье или вообще предложит все делать в машине? На последнее я не согласен ни в коем разе – только в квартире. В моем хитром плане душ фигурировал минимум два раза. Чтобы тщательно отмыть свое хозяйство от различного рода вредоносных микроорганизмов и чтобы расслабиться. Короче придется импровизировать…
Я был очень удивлен, завидев еще с маршрутки Анин джип. Только без десяти. Наверное, тоже волнуется?
Выходя из маршрутки, я выключил плеер, потушил телефоны и сложил их в последний свободный карман рюкзака. Ани не было на переднем сидении – наверное, вышла воздухом подышать. Видать, сильно волнуется. Я подошел к машине и начал выискивать ее среди прохожих. Задняя дверь приоткрылась. Все стекла кроме переднего были тонированы, и задние сидения никак не просматривались. Что же она задумала? Подойдя, я приоткрыл дверцу и заглянул внутрь – сидит, смотрит, волнуется. Не знаю, сколько бы я так стоял, если бы Аня не приказала залезть внутрь. Закрыв за собой дверь, я услышал «Уль-уль» и несколько щелчков. Центральный замок? Что она задумала???
Подергав ручку, я убедился в том, что заперт. Мое волнение било все рекорды. Растерявшись, я ничего не нашел, кроме как сказать:
- Здрасте.
- Привет, Николай. С праздником тебя.
Сегодня день моего святого тезки. Но это меня сейчас как-то не сильно интересовало. Аня говорила как-то напряженно. Она волновалась, но не так, как я. Еще раз подергав ручку, я спросил:
- Мы заперты? – Аня положительно кивнула. – И что мы… Что ТЫ собираешься делать? – спросил я, вдавливаясь в угол.
- Хочу тебе кое-что сказать, – Аня взяла мою руку. – Я должна тебе кое в чем признаться...
- У тебя хламидии?
Аня натянуто улыбнулась и сжала мою руку крепче.
- Я тебя обманывала. Все это время я врала тебе!
Перебирая все варианты лжи, я начал подозрительно смотреть ей в глаза. Радовало то, что в машине она секс все-таки не планировала. У Ани начали появляться слезы. Мне ее вдруг так жалко стало. Где ж она меня обманывала?
- Ну-ну, не плакай, - я начал вытирать слезы. – Давай, выговорись.
Я подсел поближе и начал ее успокаивать, но она разревелась еще больше, закрыв лицо руками. Да что же такое?
- Я… Я… Я не дев… Я не девственница.
Даже не знаю, как описать мое состояние. Внешне ничего не поменялось, внутри тоже, кажется. Может потому, что я не верю?
- Ты серьезно? – я даже слегка усмехнулся.
- Нет, бл#дь, я прикалываюсь!!! – заорала Аня, и новая порция слез залила ее несчастное личико.
Тот психологический образ, который я тщательно строил, был разрушен и на его обломках я пытался построить еще один, заменив одну, очень большую деталь. Но все попытки были напрасны. Где-то обязательно встречалась сильная нестыковка, и все падало, как карточный домик. Но даже не это так важно. Зачем тогда весь этот цирк? Я боялся спрашивать Аню. В таком состоянии старые скелеты в шкафу будут очень некстати.
Возможно, другой на моем месте был бы в ярости, за то, что его водили за нос все это время, за то, что пришлось столько переживать, но у меня в голове был абсолютный штиль. Хотелось просто разобраться.
- Ань, Ань. Ну, чё ты ревешь? То ревела, что девственница, теперь ревешь, что не девственница? - я рассмеялся. – Все тебе не так, – думал, что разреветься еще больше нельзя, но Ане это удалось. Утешать плачущих никогда не было моим коньком… Гладя ее по волосам, я продолжил:
- Не реви.
Помните, как Карлсон говорил это Малышу в мультике? Вот у меня получалось очень похоже:
- Вот так и не реви.
Сквозь слезы начали пробиваться легкие смешки, а я еще больше разулыбался.
- Коль, честно, я не хотела. Это доктор насоветовала. Я не хотела…
Я резко выхватил из рук Ани брелок и начал нажимать на все кнопки, одна из которых открыла двери.
- Я тебе позвоню. Сиди тут, – бросил я и, открывая дверь, добавил. – Это тебе, попей – полегчает.
Достал бутылку шампанского и аккуратно положил на сидение. Аня смотрела на меня испуганно. Видимо я был очень зол. Но говорить она не решалась.
Подобно тому, как постепенно после удара приходит боль, в меня вселялась агрессия и злость. Знаю, что это самые деструктивные эмоции, но вдруг захотелось насладиться ими по полной. Я шел к госпоже Фейзельштам. Не знаю зачем – побить посуду, поджечь квартиру? А почему бы и нет? Я раньше считал, что она знакома с Дьяволом, но теперь понял, что она сама – Люцифер. Кто давал ей право вот так вот вмешиваться в Анину жизнь? Еще и мне е#ать мозги? Раньше она убеждала, что все те неприятные эмоции, которые пришлось пережить Ане – необходимость. Да она кого угодно в чем угодно убедит!!! Не верю, что Аня на все соглашалась с удовольствием. Я представил, как коварная Фейзельштам шепчет на ушко испуганной Аньке свои планы и добавляет «Так нужно, поверь».
Спотыкаясь о колдобины, вступая в лужи и громко матерясь, я дошел до дома Елизаветы Егоровны.
А вдруг ее нет дома? Ну и хорошо, подожгу дверь, никто не пострадает. Нет… У нее соседи рядом, у меня нет спичек и чего-то горючего… Нассу ей под дверь! Или лучше наваляю! А еще лучше и то и другое! Хотя ни того, ни другого не хотелось. Да что ж за день такой сегодня??? Все коту под хвост! Ладно, что-нибудь придумаем.
Поднявшись на нужный этаж, я стал перед дверью и сильно замахнулся, чтобы извлечь при стуке звук как можно громче, но в самый последний момент остановился. Потом опять замахнулся еще сильнее, но опять остановился. В таком состоянии я буду легкой добычей. Конечно, если сразу дать ей по почкам, проблем будет меньше… Нет! Нужно победить ее элегантно. Не знаю еще, как победить, но это сейчас неважно.
Вдох – выдох. Вдох – выдох. Улыбочка. Снял капюшон, струсил с себя снег. БЛИН! Руки еще трясутся! Нужно раструсить. Я начал активно трусить руками. Сначала кистями, потом предплечьями, а в конце весь решил протруситься так, как это делают только что вымытые собаки. Выходящая из соседней двери бабушка перекрестилась, глядя на меня, и быстренько убежала. Хрен с ней.
Все. Готово. Руки стабильны, волосы обрели некоторое подобие прически, улыбочка, лаконичное тук-тук. Главное – реагировать не так, как этого ожидают.
Послышался звук открывающегося замка, дверь открылась настежь и в ней показалась широко улыбающаяся доктор Фейзельштам. На ее руках были большие кухонные варежки.
- О, Николай! Не думала, что ты так быстро придешь! Проходи, располагайся.
Она меня ждала? Ну, конечно же, ждала! Вот я кретин! Что же делать…
- Да я, в общем-то, не надолго, – слегка удивленно, но с небольшой агрессией сказал я.
- Я знаю, зачем ты пришел. Убивать меня, наверное?
- Ну да… - я совсем растерялся. Но почему? Все верно! Она прекрасно знала, что Аня рано или поздно сломается.
- Проходи, располагайся. Вот тебе топор, – она достала из кладовки с консервацией довольно большой топор. Я взял и совсем растерялся. Доктор же просто сияла. – Ну, чего ты стоишь! Давай, скорее! Ой! У меня там духовка! – убежала на кухню.
Топор… Топор… Зачем мне топор? Она меня сбивает с толку! Может просто уйти? С топором? И напоследок дверь ей покромсать!? Нет уж – слишком просто.
С удивлением я отметил, что все моя ненависть куда-то ушла. Осталось только желание напакостить. Она мной манипулирует! Ну и пусть!
Захлопнув за собой дверь и потратив пару минут на стягивание грязных берц (блин, а ведь только начистил!) я прошел в кухню. Елизавета Егоровна как раз доставала из духовки довольно большую форму.
- Николай, присаживайся.
- Спасибо, я постою.
- А если бы я сказала «не садись», ты бы сел? – ее радость меня немного начала бесить. Но я сел. И положил перед собой топор.
- Быстро убери топор со стола! – резко и очень недовольно вскрикнула Доктор. - Это негигиенично!
На полном автомате я подчинился, понимая, что опять попался.
- Вы не хотите мне ничего рассказать?
- Лучше бы помог! Видишь, что я – старая женщина. Поставь дощечку на стол.
Опять же, машинально я сделал то, что она хотела. Командный тон – сильная вещь!
- Вот так, - Доктор поставила сковородку на стол и села напротив. – Ну, рассказывай, – она подобрела.
- Зачем вы все это делаете?
- А ты как думаешь?
- Хватит! – я сильно стукнул по столу кулаком и злобно посмотрел на нее.
- Ну-ну-ну. Я знаю, что ты очень храбрый молодой человек. А вот столу это доказывать вовсе не обязательно. Он ни в чем не виноват, – она иронизировала.
Пытается вывести из себя? Зачем?
- Что вы делаете?
- Заставляю тебя злиться.
- Зачем? – с неподдельным удивлением спросил я.
- Ну, сейчас остатки негатива из тебя вытрусим, а потом можно будет пообщаться.
Вот же хитрая зараза??? А я – балбес.
- Все. Я добрый.
- Кушать хочешь?
- Нет.
- Точно?
- Давайте как-нибудь потом, а? – черт! Там же Аня в машине сидит! – Ближе к делу. Зачем вы заставили Аню врать о том, что она еще девочка?
- Ничего подобного. Это выдумка. – Доктор возмущенно покрутила носом.
- Пи#дец бл#дь! Она мне только что сказала, что не девственница, что вы ее заставили, – я со злости опять хотел вмазать кулаком по столу, но только замахнулся.
- Что заставила?
- Сказать.
- Что сказать? – она знала ответ и это видно по ее тону.
- Сказать, что она девственница.
- Да ну? Может ты неправильно понял? – я молчал, откапывая в памяти недавний диалог. – И что же она сказала?
- Что вы ей насоветовали… - а что насоветовали, я так и не дослушал. Мое лицо облачилось в идиотское выражение. Из состояния ступора вывила Елизавета Егоровна.
- Ты прошел последнее испытание. Поздравляю! Надеюсь, ты Анне ничего не наговорил?
Растерянно я показал головой в стороны. Какое еще испытание? Почему последние? Были еще?
- Да, я действительно приказала, именно приказала сказать, что Аня тебя все это время обманывала, что бы окончательно убедиться, - Доктор помялась. – Окончательно убедиться в том, что ты любишь Аню. Ты ей готов простить все и будешь стоять за нее.
- Вы врете! Аня рыдала так, как будто…
- Аня шесть лет играла в детском юношеском театре. Она тебе еще и не так зарыдает.
- Вот, сука…
Вот сейчас я действительно обиделся. На обоих.
- Доктор, а как же я? По-вашему, я – деревянный? Думаете, мне вот сейчас легко все это осознавать? То, что вы мной играете, то, что Аня – эгоистичная тварь? Не знаю, какие цели вы преследовали, но я в ваши игры больше не играю.
Я встал из-за стола и пошел к двери. Не последовало никаких комментариев. Неужели Доктор так просто будет сдаваться? Даже не выходит из кухни – странно очень.
Через две минуты, как раз когда я полностью собрался и собирался уходить, Елизавета Егоровна появилась в коридорчике и почему-то пожелала мне удачи. Благодарностью или каким-то другим ответом я ее не удостоил. Закрывая дверь, увидел в ее руках край мобильного телефона.
Опять все поломалось. Опять все идиллия оказалась чем-то эфемерным, и непонятно кому нужным. Зачем Ане говорить, что она меня обманывала, чтобы потом мне сказали, что меня обманывали, когда сказали что обманывали? Ведь она точно знала, что я пойду к Доктору Егоровне? И точно знала, как я отреагирую. Датчик на гадости, встроенный в задницу, фиксировал очень большие значения предстоящих неожиданностей. Да срать на них – поеду домой, напишу в последней части «Вне формата», что трахнул ее и забуду все. Будет звонить, будет писать, найдет в универе… Пускай. Телефон у Доктора – она только что звонила Ане! Та сейчас видимо уже караулит на улице, чтобы что-то мне рассказать. Нужно как-то ее избежать.
Оглядывая из-за двери подъезда двор, я ничего похожего на Аню и ее джип не заметил. Выход из двора только один – через подворотню. Западня! Может, Аня еще не доехала? Поторапливаясь, я подошел к подворотне и начал осматривать проспект – машины, лужи, людей вообще нет. В такую погоду только мне охота шататься. Вдруг из-за угла появилась Аня.
- Кого ждешь? – выглядела она слегка испуганной. Я увидел, как она клала телефон в карман. Видимо только что общалась с Елизаветой Егоровной. Я обернулся и начал выискивать в окнах Доктора. Смотреть мешали падающие холодные капли моросящего дождя. Плюнув на это дело, я опять повернулся к Ане.
- Тебя, – я начал идти к ней с очень недоброжелательным лицом. Аня немного испугалась, и я понял, что только сейчас я смогу достойно отомстить. Между нами оставалось метра три, я уже почти бежал. Аня потихоньку пятилась назад, и вот я медленно заношу над собой руку, она застывает с гримасой на лице и закрывает глаза от страха. Резким движением я подхватываю ее голову левой рукой, впиваюсь в губы, а правой рукой нагло лезу к ее промежности, отодвигая куртку, футболку, джинсы и трусики. Аня застыла, и ее тело начало немного трусить. Ее язык потихоньку начал реагировать, работая все активнее и активнее, и вскоре набрал совершено бешеный темп. Внизу все тоже напряглось. Очень аккуратно я нащупал ее губы (которые снизу) и начал понемногу их ласкать. Каждое мое прикосновение сопровождалось усилением дрожи. Потихоньку, чувствуя влажную теплую субстанцию на пальцах, я перешел до клитора и начал очень аккуратно его поглаживать. Аня застонала, и в трусиках ее стало совсем влажно. Еще пара усилий и она уже не может целоваться – оторвавшись от моих губ, Аня начала сдавленно кричать, прерывисто дыша и жадно глотая холодный воздух. Одно медленное, но очень точное поглаживание большим пальцем в венце ее киски, и я почувствовал, как тело ее сжалось и почти сразу обмякло. Оргазм. Я вытащил мокрую слизкую руку, которая сразу стала замерзать. Ничего, кроме как вытереть руки о свои джинсы, я не придумал.
Аня беспомощно повисла на мне. Вообще-то это не входило в мои планы. Я хотел раззадорить ее, а потом сказать «Ты этого хотела? Все, до свидания». А она кончила и теперь нагло висит на мне.
- Анна. Анна! – я начал ее тормошить. – Аня блин! Ты чего?
Аня не отвечала. Неужели сознание потеряла? Да что ж такое? Аня не реагировала. Вроде на ногах стоит сама. Я попробовал отпустить ее – падает. Блин, че с ней теперь делать? Отомстил, называется...
Прислушавшись, я выяснил, что она тихонько, но часто дышит, кровь в сосудах пульсирует и довольно сильно. Ну, слава Богу.
Кое-как передвигаясь по скользкой мокрой дороге, я вышел на тротуар и начал высматривать помощь. Никого. В такую погоду, как говорил Кот из мультика, все дома сидят и телевизор смотрят. А вот и ее джип! Нужно положить ее внутрь и вызвать скорую. Взяв Аню на руки, просчитывая каждый шаг, я донес ее до машины, положил на капот и освободившейся рукой начал обшаривать ее карманы в поисках брелка или ключей. Хорошо, что она без сумочки ходит! Иначе поиск растянулся бы минут на десять. Вот брелок. Нажав на большую кнопку, я услышал привычные звуки работы сигнализации и щелчков замков. Чтобы избежать лишних движений, я аккуратно положил Аню на капот, открыл настежь заднюю дверь, вернулся за своим грузом и аккуратно погрузил на сидения. Дальше что? Просто уйти и пусть тут лежит! Я хотел быть злым, но вся злость опять куда-то ушла. На кого я ее тут оставлю? Нужно вызвать скорую! Точно! А что им сказать? Что изнасиловал свою знакомую рукой до состояния обморока? Подумают, что какой-то петросян звонит. Ну, просто скажу, что знакомая упала в обморок. Может хоть посоветуют чего? Так… Как им там звонить? 03! Помню, как еще в школе рисовал тематический плакат на эту тему. Окончательно набравшись смелости, я набрал «ноль», «три» и кнопку вызова. Молчание. Смотрю на экран – начальное меню. Повторяю вызов, не прикладывая трубку к уху – «результат неизвестен». Блин! Набираю с другого телефона – то же самое. Что делать? Я словил себя на том, что очень нервничаю. Нужно успокоиться. Я сел рядом с Аней и закрыв глаза, начал представлять небо в мельчайших деталях. Очень хороший способ. В светло-голубую идиллию проникали красные полосы и черные кляксы – нифига не получается! Открыв глаза, снова посмотрел на Аню – лежит. Мило так. СТОП! Я ее не так клал. Она позу поменяла! Что это? Что за странный звук? Она сопит! Сначала стало смешно, а потом пришла мысль о том, что ей тяжело дышать. Нужно ее раздеть. Ну, чтобы облегчить дыхание. Аккуратно расстегнув молнию на куртке до конца, я сначала хотел ее вообще снять, но потом понял, что придется поднимать Аню, стягивать куртку… Пусть лучше так лежит. Таааак, нужно еще что-то сделать. В глаза бросились джинсы. Они достаточно туго стягивают живот. Тоже нужно ослабить. Только я начал расстегивать пуговицу (которая не особо поддавалась) и тянуть молнию как, услышал Анин голос:
- Ты это что там задумал? – еле слышно протянула она.
- Я… - я понял, в какой нелепой ситуации очутился, когда поставил себя на место Ани. Меня сначала хотят ударить, потом неожиданно целуют, суют руки в святая святых, я теряю сознание, а просыпаюсь оттого, что в машине (моей же машине!) меня же и раздевают. Понятно для чего. Мне (теперь уже Коле) ничего не оставалось, как тупо смотреть и повторять. – Я… Я…
- Я тебя что-то не узнаю. – Аня как ни в чем не бывало сладко потянулась, – что случилось?
И я рассказал ей все, как есть. И про разговор с доктором, и про свой хитрый план и про его торжественный провал. Лицо у Ани было такое, как будто она только-только закончила разгружать вагон картошки. И после слов «и тут ты спрашиваешь, что я делаю» она только хлопнула ресницами и начала смотреть в окошко. Несмотря на свое главенствующее положение, я страшно смущался. Да, она сволочь, но я тоже не подарок и поступил не самым учтивым образом.
- Ань, а как скорую вызывать?
- Сто три. Лопух. Пора бы знать.
Аня на меня обиделась. Я на нее должен обижаться! Причем вселенской обидой! Она меня использовала для… Блин, где-то я это уже слышал.
- Ань, ты на меня обиделась?
- Да.
- За что?
- А что, не за что?
В ответ я вложил весь запас петросянства.
- Я тут, значит, довожу ее до такого оргазма, что она сознание от счастья теряет, а она на меня обижается? И это после того, как я чуть не завалил Егоровну ее же собственным топором? Из-за того, что выяснил, что меня уже месяц за нос водят вообще непонятно зачем? – шутливый тон сменился серьезным. - Вот зачем ты мне сказала, что врала? Интересна была моя реакция? Супер! Давай ко мне еще электроды подключим, анальный зонд в задницу, и будем изучать?
- Это для твоего же блага.
- Ах, для моего блага! Спасибо! Я то думаю – чего мне не хватает? Точно! Все, теперь я счастлив! – затихшие эмоции опять превратились в бурю. Я взял Анину ручку, поцеловал ее и покинул кабину. Отошел метров пять и остановился как вкопанный. ЧТО ЖЕ Я НАДЕЛАЛ??? Там в кабине полуживая Аня с таким эмоциональным грузом. Как бы я себя не любил, оно того не стоило. Вернувшись назад уже бегом, я опять открыл дверь и увидел там Аню, которая уже сидела и тихонько плакала. На секунду гордость возликовала, но здравый смысл одним ударом усадил ее на место. Я сел рядом и захлопнул дверь. И заплакал. За последние восемь лет я плакал три раза – когда хоронил Деда, когда в технаре из-за одной четверки не вышел на повышенную стипендию и когда смотрел фильм «Хатико». Но сейчас не было никакого негатива. Я просто плакал, потому что не мог иначе. Слезы сами появлялись. По крыше и стеклам тарабанил дождь, остальные звуки скрадывала звукоизоляция автомобиля. А еще было темно. Только полвторого, а темно, как при сумерках. Почему-то стало очень уютно. Только немного прохладно. А еще в спину жал ранец с техникой. Сняв его, я вспомнил о бутылке шампанского. Где она тут? А!!! Я ж ее Ане отдал.
- А где шампанское?
Аня показала на переднее сидение. Достав бутылку, я обнаружил, что фольга снята, проволока скручена, но пробка на месте. Она пыталась откупорить, но не смогла. Неужели она хотела напиться? Я посмотрел на Аню. Она сидела с отсутствующим лицом. Ей было хреново. И тогда и сейчас. Нужно выпить.
- Есть стаканы?
Аня помотала головой. Хорошо, что сейчас это добро продают на каждом углу! В ближайшем ларьке я купил три стаканчика и пачку салфеток и сразу же вернулся. Протягивая Ане салфетки, я робко сообщил:
- Ань, у тебя там это, - я начал показывать между ног. – В общем, там нужно вытереть.
Аня совершенно бесцеремонно взяла пачку салфеток, достала оттуда половину и запихнула в трусы. Она пьяная что ли? Я понимаю, шок, обморок, но как-то уж слишком откровенно.
- Пить будешь?
- Буду.
И сказано это было так… Ну, в общем как пьяница. Жалко, что я не чувствую запахов. Мог перегар хотя бы почувствовать.
Открыв дверь, чтобы не запачкать салон, я откупорил бутылку, из которой тут же хлынула пена. Один «бокал» я протянул Ане, а сам решил пить из бутылки.
- Ну, - торжественно произнес я. – За знакомство!
Видимо Аня поняла, что я имею в виду, и наконец-то улыбнулась. Выпил я залпом грамм двести, не меньше. В голову дало сразу. Посмотрев на меня, моя собутыльница сделала то же. Я наблюдал за ее реакцией, а она за моей. Минут десять. Поняв, что так дело может продолжаться долго, Аня начала немного пьяным тоном:
- Ты на меня сердишься?
- Не знаю. Сначала был страшно злой. А щас как-то вот нормально. А за что на тебя сердиться?
- За то, что я сука.
- Ну и что?
Она рассмеялась.
- Ну и правильно, – Аня поболтала в бокале остатки шампанского. - И я вот на тебя не сержусь. Тоже.
- А на меня за что сердиться???
- О да! Ты у нас святооой! – иронизировала Аня, поднимая руки вверх. Когда руки уперлись в потолок, она пролила прям на голову содержимое стаканчика. Я неистово заржал. – Ну, че ты ржешь?
- Да ты пьяная!
- Я не пьяная! Ха! А ты тоже пьяный! – Аня начала хихикать.
- Скажу больше того – в какашку!
Вообще-то сознание оставалось вполне ясным. Просто хотелось быть пьяным.
- А вообще, - она стала серьезной. – Ты классный.
- Ты тоже.
И мы опять начали смотреть друг на друга. Никогда не думал, что смогу просто так сидеть и смотреть на что-то. Или на кого-то. Я понял, зачем было нужно это последнее испытание. Оно ведь было уготовано хитрой госпожой Фейзельштам совсем не для Ани. Другой бы на моем месте давно послал бы к чертям, будучи ослепленным гордостью. А у меня так не получалось. Не знаю, хорошо это или плохо, но на Аню я не мог обижаться чисто физически. И мне было плевать на то, что она этим постоянно пользуется. С меня убудет что ли?
Всегда меня напрягали форматные отношения, включающие в себя обязательный статус в социальной сети, обязательную иерархию «кто сильный, а кто слабый», бесило «позерство» - желание всем показать и доказать, какой у тебя клевый партнер по этой незатейливой и показательной игре. Желание утолить свой сексуальный голод, забывая о потребностях любимого человека, прислушиваясь к советам разбирающихся друзей, которые убивают остатки романтики пьяными криками «Трахни ее! Ты ее еще не трахнул? Ха-ха-ха!». Наверное, нужно было что-то еще дописать, но как-то больше ничего не лезет в голову.
- Ань. Я тебе кое-что обещал. На прошлой неделе.
- И что же ты обещал?
- Ну, кое-что.
- Ну что «кое-что»?
- Поехали домой. Расскажу.
- Аааа, – Аня хитро улыбнулась. – А я как раз купила суперсексуальное нижнее белье… Красно-черного цвета… - Мы оба пересели на передние сидения и поехали навстречу тому, что ужасно тянуло и так же сильно пугало. Но было чертовски интересно…
Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2010
yaplakal.com