136
Барменом у нас на турбазе работал Саня-лошадник. Этакий жгучий брюнет, где-то видно цыгане там у него в роду отметились. Красапчик, короче. Имел внешность итальянского гангстера из фильмов тридцатых, и тщательно этот образ культивировал. Усики, бриолин, шляпа… По этой причине, понятное дело, вызывал мощную волну интереса у дам всех возрастов, и не менее мощную волну неприязни у мужиков. Ну, это только первые пять минут. В смысле, неприязнь. Потому что стоило Сане открыть рот, как вся его декорация облетала, и из под капота итальянского мачо неумолимо проступал движок простого русского вани. Каким собственно он в натуре и был – нормальным деревенским парнем. Он жил в селе, в трёх километрах от турбазы, там же родился, там же его мать всю жизнь заведовала совхозной конюшней на полдюжины лошадей, так что он считай в конюшне и вырос. С работы на работу ездил на лошади, которая потом весь день паслась на заднем дворе ресторана. Поэтому и Саня-лошадник. На лошадиной почве мы с ним, собственно, и сошлись.
В тот день я был выходной, и сидел у Сани в баре за дальним столиком в углу у окна с кружкой пива. Кроме меня в баре были только Саня, стественно, и какая-то девчонка на стульчике у стойки тянула через трубочку из высокого стакана какой-то коктейль. Про девчонку стоит сказать отдельно. Вроде ничего на первый взгляд особенного, девченка как девченка, симпатичная, в платьишке, но что сразу бросалось в глаза – волосы. Если бы я был живописцем, я бы конечно написал грамотней. А так – волосы. Густые, выгоревшие, широкой волной текли вниз и закрывая всю спину, заканчивались не в районе попы даже, а ниже, прикрывая барный стул. Такое редко можно наблюдать, правда. Вот я сидел и наблюдал. Со спины как раз. Девчонка казалась то ли печальной, то ли задумчивой, и на внешние раздражители реагировала слабо. Она не реагировала даже на Санины попытки завязать беседу, и на жгучие взгляды, которые он бросал на неё из-за стойки. (И это мне в ней тоже очень нрвилось)
Девчонка была явно не турбазовская, не из отдыхающих. Эти успевают примелькаться за первые день-два. А уж такие волосы не разглядеть и не запомнить вообще невозможно. По всей видимости она сошла с теплохода. В те времена к пристани турбазы через день чалились туристические теплоходы, которые великим множеством курсировали вверх-вниз по Волге. Они вставали часа на два-три, и народ начинал ходить туда-сюда. Отдыхающие с турбазы шли на теплоход, отдыхающие с теплохода разбредались по турбазе. Всё свободно. Тогда ещё полстраны в охране не работало, и везде можно было ходить куда хочу. Только у трапа как правило стояли два молоденьких матросика, подавая дамам ручку.
Вот и эта девчонка была видимо оттуда, с теплохода, название которого за давностью лет я конечно не помню, причалившего часа два назад к нашему дебаркадеру. Я опять оговорюсь, что будь я мастером, я бы наверное смог описать её подробнее. Было в этой девчонке что-то непонятное и чертовски притягательное. Даже не красота, нет, хотя девчонка и была изумительно симпатична. А черт знает что. Смотришь на неё, и как на волнах тебя качает. Легко, сильно, и спокойно. Ну, это я потом уж, конечно, проникся. А тогда просто сидел и пялился в спину.
Вечерело. На турбазовской танцплощадке включили музыку. Значит, это девятый час уже был. И тут Саня, который один из нас троих все время стоял лицом к окну с видом на Волгу, спрашивает у неё «Девушка, а вы не с теплохода случайно?» «Да» - говорит та рассеянно. «А что ж вы? – говорит Саня. – Вон же ваш теплоход отчалил!» Мы глянули в окно. Теплоход не просто отчалил. Он уже выходил на фарватер.
Девчонка выскочила из бара и побежала по тропке к пристани. Зачем – непонятно. Просто в отчаянии видимо, как бегут по перрону с чемоданом вслед уходящему поезду. Мы с Саней стояли у окна и смотрели ей вслед. Когда она скрылась из виду, Саня вздохнул и сказал «Вот же дурочка». Я ничего не сказал, потому что в это время как раз увидел, что девчонка бежит обратно. Вот тоже не совсем понятно, зачем эта «дурочка» спустя пятнадцать минут вернулась именно в бар. В слезах и с вопросом «И что мне теперь делать???» Мы ей говорим «Да не переживайте вы так! Подумаешь. Он же наверняка на ночь встанет в Костроме. У вас экскурсия по Костроме запланирована?» Девчонка закивала головой. «Ну вот! Утром сядете рано на автобус, и спокойно доберетесь. И никуда ваш теплоход не денется. А на ночь мы вас устроим!» Тут с девчонкой чуть не приключилась форменная истерика. Она только повторяла всхлипывая «Я не могу! Мне надо сейчас!» Из её бессвязного рассказа сквозь сопли и слезы удалось понять следующее. Они - молодожены. На теплоходе у них – свадебное путешествие. Накануне всю ночь гуляли по верхней палубе, встречали рассвет и пили шампанское. В полдень мужа сморило и он уснул. А она пошла прогуляться по берегу. Оставив в каюте на тумбочке записку «Я на берегу». «Представляете???? - причитала она. - Он проснется, а меня нет! Прочитает «Я на берегу», и прыгнет за борт! А он плавать не умеееееееееет!!!»
Вот такая петрушка. Можно было девчонке посочувствовать, но помочь мы ей ничем не могли. Машин в те годы на турбазе был только фельдшерский уазик, и даже думать нечего было просить Николай Ивановича, дежурного медика, машину по такой ерунде. А больше вариантов, кроме утреннего шестичасового автобуса, не было. Девчонка постепенно перестала всхлипывать, немножко успокоилась, вытерла слёзы и мы решили, что она смирилась с неизбежным. Но она вдруг вскинула голову и решительно заявила «Спасибо вам. Я пойду пешком. Сколько здесь до города?»
До города было двадцать пять километров или около того. Это если прямо, по реке. По шоссе раза в полтора больше. Но глядя на девчонку отговаривать её язык мало бы у кого повернулся. И тут вдруг Саня спросил «Вы на лошади верхом ездили когда нибудь?» Девчонка удивленно задумалась ненадолго, и кивнула «Два раза!» «Хорошо! – сказал Саня. – Ждите меня здесь!» Бросил мне ключи, (закроешь тут, ладно?) и выскочил. Я понял. Минут через двадцать он вернулся верхом, ведя в поводу вторую лошадь. Девчонка только выдохнула «Ух ты!!!» и расплылась в невольной улыбке. Забыв на минуту про мужа, который по её версии возможно уже кормил где-то на дне волжских раков. Мы помогли ей устроиться в седле, Саня подтянул стремена, и они тронули. Я смотрел вслед, видел как она держится в седле, гордо запрокинув голову, как льняные волосы льются на лошадиный круп, и думал о том, что девчонка наверное соврала. Двумя разами тут вряд ли обошлось. И конечно я чертовски завидовал Сане.
Что было дальше, я могу рассказывать только с Саниных слов. Что там правда, что вымысел, судить не берусь. Но вернулся Саня утром явно не в себе. Так что я излагаю как умею его странный и сбивчивый рассказ.
Поехали они конечно не по шоссе, а по дороге вдоль берега, почти в два раза сокращая путь. Там, по берегу, неплохая грунтовая дорога до самого города, и проблема только одна. Навесной мост через приток где-то посередине. Ну вот, так они ехали, ехали, слева высокий обрывистый берег, блестит река, огни теплоходов, справа стеной тёмный лес, сверху луна, и где-то на горизонте – огни города. Разговор, который Саня начал было в начале пути, у них опять не заладился, так молча они и доехали до этого моста. Обычный пешеходный подвесной мост полутораметровой ширины с крепким железным настилом. Саня остановился, слез, помог слезть девчонке, и стал молча раздеваться. Девчонка с любопытством наблюдала. Только когда дошла очередь до трусов (а трусы тоже надо было снимать, в мокрых трусах десять километров на лошади врагу не пожелаешь) Саня сказал «Вы мою одежду возьмите пожалуйста, и идите на ту сторону. А я сейчас» И стал собирать лошадей. «А вы что собираетесь делать?» - спрашивает она. «Как что? Лошадей, вплавь» «Зачем вплавь? Холодно же!» А вода в начале июня действительно не мед. «А как ещё?» «А по мосту?» «Лошади не пойдут по мосту» «Почему?» Тут Саня только раздраженно махнул рукой. Объяснять среди ночи человеку, почему лошади не пойдут по навесному мосту, если он сам не понимает – занятие действительно бессмысленное. Но девчонка не отставала «Он что, не выдержит?» «Да он танк выдержит!» «Тогда почему?» «По кочану! – разозлился Саня. – Не пойдут, и всё! Возьми и попробуй!»
Девчонка молча подобрала повод Саниного жеребца, Руслана, и повела его к мосту. Не доходя пары метров до настила конь, как и положено, мотнул гривой и встал. Девчонка что-то сказала ему негромко и потянула уздечку. Конь недовольно дернул головой и отступил назад. Вот тут и произошло то, про что Саня рассказывал, и было видно, что он сам не очень-то в это верит. Девчонка отпустила повод, сказала негромко но отчетливо «Отвернитесь!», наклонилась, выпрямилась, стащила через голову платьишко, под которым, как утверждает Саня, ничего больше не было, и шагнула на мост. Она сделала по мосту несколько шагов, остановилась, обернулась, крикнула «Точно выдержит?», и не дожидаясь ответа протянула руку назад. И тут случилось чудо, которое как раз мистика. Жеребец тряхнул гривой, заржал, ударил копытом по железу моста, и шагнул на зыбкий настил. Что само по себе вообще то невозможно. Может опытные лошадники мне возразят, но я сам не раз пробовал. Увы. Но Саня говорит, что так и было. И нету у меня оснований ему не верить. Следом за Русланом, осторожно, будто трогая копытом тонкий лед, шагнула на мост и немолодая тихая спокойная кобылка Радуга. Саня стоял и смотрел. Представляете картину? Ночь, луна, река, огни, волосы эти ниже попы светятся под луной, и обнаженная девушка медленно и осторожно ведёт над рекой по невидимому почти мосту белого коня. Жуть! Когда Саня опомнился, натянул штаны и оказался по ту сторону моста, девчонка уже сидела в седле как ни в чем не бывало.
Они молча ехали всю оставшуюся дорогу. Потом въехали в город. Процокали по сонным пустым полуночным улицам. И выехали на площадь у городского речного вокзала. Спал город, спали дома, спали теплоходы, и только один человек в трусах метался по привокзальной площади с какой-то бумажкой в руках. При виде двух всадников он замер с открытым ртом. Те подъехали, девчонка спрыгнула с лошади, охнула от непривычно долгой езды верхом, подала Сане повод, взяла человека в трусах с бумажкой за руку и повела. Так же молча и легко, как недавно коня через мост. И только уже у самого трапа остановилась, обернулась и весело прокричала «Спасибо вам большое!!!» И все. Саня развернулся и поехал обратно.
Всю обратную дорогу он думал. А когда доехал до моста, сделал то, о чем просил больше никому не рассказывать. Он слез с коня. Разделся догола. Взял Руслана, и повел к мосту. Уже начало светать. Руслан встал как вкопанный не доходя пару шагов до настила. Тогда Саня бросил повод и пошел по мосту. На середине обернулся. Обе лошади стояли на берегу и с большим любопытством смотрели ему вслед. Он позвал. Лошади фыркнули. И тогда Саня стал на них кричать. Голый человек над рекой прыгал в утреннем тумане посередине навесного моста и что есть мочи материл двух ни в чем не повинных лошадей. Чего до этого никогда в жизни не делал. Потому что лошадей Саня любил. Так он прыгал и орал до тех пор, пока случайно не обернулся и не заметил, что на противоположной стороне моста стоит и с любопытством наблюдает за ним… козёл!
Позади козла, в утреннем неверном свете, стояла бабуля с прутом в руке, и несколько коз. Они видимо шли на пастбище, и их тоже очень заинтересовал прыгающий и орущий посреди моста голый человек. Саня от неожиданности прикрыл руками то, что в таких ситуациях положено прикрывать, и в отчаянии закричал козлу «Ну что ты на меня уставился, рогатый???» Козёл принял это как вызов. Вообще-то козлы, как и всякая животина, тоже не в восторге от навесных мостов. Но этот видимо решил, что честь дороже. Он нагнул голову, выставил рога, топнул копытом, и пошел на Саню. Саня сперва опешил, сказал козлу «Ах ты сука!!!», но быстро поняв всю безнадежность своего положения, развернулся и побежал по мосту, весьма неромантично сверкая в утреннем тумане голой задницей.
* * *
Мы сидели в баре и пили водку. Турбаза ещё спала. Саня закончил рассказ, мы просто сидели и молчали. Каждый о своём. Потом я сказал, просто так, что бы что-то сказать.
- Ты хоть узнал, как её зовут?
Саня подумал, вздохнул, и отрицательно помотал головой.
- Не-а. Да и какая теперь разница?
© Ракетчик
yaplakal.com