Невероятные приключения Джонни Флаера, приключения настоящего подонка

Невероятные приключения Джонни Флаера



Глава 1


- Детка, ты ангел! Я с трудом подбирал слова, напряженно разглядывая внутреннюю, отполированную от частого применения, поверхность ствола армейской ручной безоткатной базуки 75-го калибра.
Видимо, уловив едва различимые нотки неуверенности в моем слегка охрипшем голосе, милая презрительно фыркнула и с жутким грохотом передернула затвор.
- Когда ангелу обрезают крылья, у него появляется метла, … детка!

В кожаной мини-юбке, ботфортах до середины бедра, с двумя огромными стволами за поясом и базукой в руках она выглядела столь же опасно, сколько и сексуально. У ее ног свилась в клубок неприятная на вид змея. Я с опаской покосился на нее и слегка попятился, просто на всякий случай.
- Не дрейфь, Флаер, это всего лишь черная мамба. Я кусаюсь гораздо больней! - прошептала Анна. Ее зубки щелкнули, как маленькая гильотина, отрезая мне все пути к отступлению.

- Солнышко, может быть поговорим в более непринужденной обстановке? Я, как мог, пытался снизить накал страстей, но пламя бушевало так сильно, что его уже невозможно было потушить одними словами. - Я не знаю такого вопроса, который нельзя было бы решить за чашечкой восхитительного Нескафе три в одном!
- Зато я знаю – это вопросы жизни и смерти!

Она была прелестна, как весеннее утро. В ее глаза я мог смотреть не отрываясь всю жизнь. Ее каштановые волосы золотистыми прядями рассыпались у нее на плечах, совсем как те желтые тюльпаны, которые я так некстати или не вовремя ей подарил.
«Твоя улыбка – как солнечный свет!» - сказали цветы.
- Ты меня предал! – ответила Анна.

Раздался оглушительный выстрел и меня отшвырнуло к противоположной переборке. Я приложил руку к груди и мои пальцы тут же намертво прилипли к рубашке.
- Ты меня убила – прошептал я.
- Как видишь, Флаер. – равнодушно пожала она плечами. – Не бери в голову. Ничего личного. Все через это проходят.

… Этот кошмарный сон повторялся с пугающей регулярностью, он преследовал меня повсюду, и даже в уютном кресле пассажирского звездолета от него не было никакого спасения.
- Хэлоу, сэ-эр!
Поначалу я отмахнулся от внезапно возникшего голоса, приняв его за очередное навязчивое сновидение.



Две или три недели спустя …


Невозможно ответить «Нет!», если висишь вниз головой на уровне 171 этажа и от эффектного падения на, едва различимый с такой высоты, асфальт тебя отделяет только честное слово и сложенная вчетверо металлокапроновая нить.
Мы оба одинаково хорошо это понимали, а потому мне не пришлось повторять свое предложение дважды. Он с первой попытки дал правильный ответ.

- Да! Да, черт возьми! Да! – запричитал и затрепыхался, с ног до головы покрытый отвратительными наколками, скользкий тип, давая понять, что с радостью выполнит любую мою фантазию в обмен на восхитительное ощущение твердой почвы под ногами.
- Я тебе не верю! – с удовольствием солгал я и демонстративно пощелкал огромными садовыми ножницами рядом с нитью, намереваясь немедленно прервать наш краткий и бесполезный диалог.

Он мерзко взвыл и, в отчаянии, предложил на выбор целую пачку столь же сомнительных, сколько и противозаконных удовольствий, в качестве бонуса за свое освобождение.
Самыми невинными из них были: крэк, девочки и компромат на шефа местной полиции.
Бьюсь об заклад - ангелы в небе заткнули ушки, чтобы не слышать этот гнусный бред, больше похожий на библейский список смертных грехов или перечень преступлений, неминуемо влекущих пожизненное заключение.
Я с трудом преодолел искушение перерезать единственный фактор, который мешал закону всемирного тяготения вступить в силу. И удовлетворенно хмыкнул, прочитав в его выпученных зрачках дикое желание сотрудничать, даже если это будет сопряжено с определенным риском для жизни.

- Ладно, приятель, считай, что ты родился в рубашке, хотя вряд ли твоя мать желала иметь такого ребенка!
В тот же миг железобетонные перекрытия подо мной содрогнулись. То ли от исторгнутого Скользким вздоха облегчения, то ли от обычного в этих местах легкого землетрясения.
Сейсмодатчик на потолке взвыл как полицейская сирена, колеблясь между показателями 6 и 8 баллов по Рихтеру, и мне пришлось разрешить его сомнения единственным возможным способом.
Засунув дымящийся ствол обратно в кобуру, я отряхнул кусочки обожженного пластика со своего пижонского пиджака от Гуччи.

И тут раздался пронзительный звук. Звук лопнувшей струны. Звук рвущихся нервов. Пятнадцать метров превосходного металлокапрона мгновенно исчезли из поля зрения, промелькнув передо мной как в замедленной съемке.
Я судорожно схватил руками воздух ровно через четверть секунды после того, как все было кончено. Вопли, непрерывно доносившиеся снаружи, внезапно сменились гробовым молчанием.
Боже! Внизу могли быть женщины и дети! Я содрогнулся, представив себе Скользкого, падающего на беззащитную толпу со скоростью шестьдесят метров в секунду. В мои планы вовсе не входило преднамеренное убийство невинных людей!

После минутного замешательства мой взгляд упал на пышные кислотные портьеры, выброшенные сквозняком в оконный проем. В то время как одно из полотнищ развевалось словно военно-морской флаг на баке эскадренного миноносца, второе было натянуто не хуже, чем лебедка эвакуатора. Натянутая сторона тихонько потрескивала и то, что заставляло ее трещать, весило никак не меньше ста пятидесяти фунтов. Этот неоспоримый факт настолько воодушевил меня, что я одним прыжком вскочил на мраморный подоконник и, рискуя свалиться с двухсотметровой высоты, радостно завопил вниз:
- Эй, ты, мерзкий слизняк! Не стоит так долго испытывать мое терпение! И можешь не врать, что у тебя назначено свидание с судмедэскпертом в городском морге. Сначала работа, потом развлечения!

Очевидно, мой крик вывел его из коматозного состояния. Увидав мою сияющую физиономию на расстоянии плевка, он в ужасе попытался разжать пальцы, но, как и следовало ожидать, из этого ничего не вышло.
Нельзя сказать, что у него был широкий выбор: безоговорочно принять мои условия или пополнить статистику трагических случайностей.
От второго варианта он уже дважды отказался и я улыбнулся до ушей, чтобы напомнить ему о наших предыдущих договоренностях. Мой, еще не остывший 45-й, хладнокровно нацеленный ему в переносицу, очевидно, сыграл при этом не последнюю роль. Я едва успел отодвинуть ботинки, как он мертвой хваткой вцепился в карниз и одним безумным рывком ввалился в распахнутое настежь окно, из которого с треском и руганью вылетел какую-нибудь минуту назад.


- Я расскажу все!!! – с готовностью подтвердил он свои предыдущие слова, преданно заглядывая в дуло моей Беретты.
Теперь ему можно было доверять больше, чем членам Верховного суда и депутатам Законодательного Собрания вместе взятым.
- Текила? Виски? Сакэ? Водка? – любезно предложил я Скользкому содержимое его же бара.
Вылакав полбутылки дурно пахнущего зелья, он уже был в состоянии нормально общаться, о чем свидетельствовала обильная отрыжка и довольная ухмылка, бороздившая его физиономию, как контейнеровоз Токийскую бухту.

Единственное, что меня не устраивало в его поведении, так это недвусмысленные взгляды, которые он то и дело бросал в сторону внушительного огнестрельного арсенала, сваленного мной в дальнем углу комнаты после наведенного в его отсутствие легкого шмона.
- Перейдем к делу, амиго! Я рассеянно пальнул в потолок, чтобы сфокусировать его внимание на действительно важных вещах.

.. Через час с небольшим я уже знал все, что хотел и даже немного больше. Дело в том, что Скользкий работал на крупного торговца оружием по прозвищу Глушитель. Очевидно, он был кем-то вроде бухгалтера. Впрочем, судя по количеству известной ему совершенно секретной информации, это было именно так.
Я знал, что Глушитель не брезговал ни одним из известных способов незаконного заколачивания денег, но единственное, что меня действительно сейчас интересовало, так это способ обчистить его кассу. Скользкий был именно тем мерзавцем, который в точности знал, как это сделать.

Уходя, я привязал Скользкого к стулу и взорвал петарду с сильнодействующим снотворным газом. Впереди был уик-энд. Подельники хватятся его не раньше, чем в понедельник. Захлопнув дверь квартиры, я услышал, как что-то массивное с грохотом повалилось на пол.




С чего все началось …


Хэлоу, сэ-эр, не желаете что-нибудь заказать? Посмотрите в иллюминатор, не правда ли, чудесный вид?
Сначала мне захотелось выругаться – никто не имеет права нарушать безмятежный сон пассажира первого класса!
Однако, возникшее в следующий момент ощущение, будто мне под нос поставили корзинку с гиацинтами, заставило меня изменить свои планы.
Я не считал, что можно увидеть нечто интересное за бортом звездолета, совершающего гиперпространственный межпланетный прыжок, а потому, как следует зевнув и потянувшись, раскрыл глаза и уставился в ту сторону, откуда доносился дразнящий ноздри чудный аромат …

Я не мог не согласиться. Вид действительно был великолепным, в подтверждение чего у меня едва не отпала челюсть и резко повысился уровень тестостерона в крови.
Единственная трезвая мысль, которая пришла мне в голову, это то, что мои глаза недостаточно широко открыты, чтобы навсегда запечатлеть в памяти зрелище, более впечатляющее и значительное, чем Большой Артизонский Каньон, Пирамиды Стеопса на Эль-Гизе и Великая Синайская стена вместе взятые.

- Мадемуазель? – робко отозвался я из своего горизонтального положения, резонно предположив, что сногсшибательные ножки под зонтиком – это еще далеко не все, чем располагают стюардессы на межпланетных линиях.
- Да, сэр?! Она мужественно попыталась перегнуться через край своей форменной юбки, скроенной по принципу раскрытого парашюта, но, увидев, что из этого ничего не получится, решительно нагнулась ко мне вместе со своим подносом.
Понятия не имею, какие чувства испытал при этом джентльмен, сидевший справа, через проход от меня, но при мысли о том, что он увидел, я закрыл ладонью лицо и быстро сосчитал до ста.

С вами все в порядке, сэ-эр? – очаровательно улыбнулась Мисс Гиперпространство и я почувствовал ее улыбку с закрытыми глазами. Готов поклясться на Камасутре, в слово «сэ-эр» она вложила такое бешеное количество гормонов, что им стало тесно в ограниченном пространстве пассажирского салона «Голубой Стрелы».
- Да! Нет! Не знаю! Я не смог прийти к единому мнению, поскольку в данный момент был слишком озабочен удержанием своего здорового к ней интереса в рамках приличия.
- Если вам хоть что-нибудь понадобиться, нажмите вот э-эту кнопочку, сэ-эр! Она снова продемонстрировала ослепительную работу своего дантиста и грациозно удалилась, потрясая направо и налево последними достижениями пластической хирургии.

Следующие пять минут были самыми нервными за все время этого полета. Я потратил их на то, чтобы выяснить местонахождение самой важной кнопки на борту звездолета и твердо решил пользоваться ею не реже шестидесяти раз в минуту.
Любой другой, на моем месте, при наличии такого универсального раздражителя, несомненно, так бы и поступил. Любой другой, но только не я!

Мои движения были уверенными, взгляды либеральными, карманы оттопыренными. Я знал себе цену и не страдал ни одним из известных науке комплексов.
Я просто зашел к ней в бар и вежливо поинтересовался:
- Мадемуазель, у меня сломалась кнопка вызова и насмерть замучила бессонница! Вы не могли бы сделать мне коктейль прямо здесь и сейчас?

Она скептически осмотрела мою помятую физиономию и едва заметно приподняла брови:
- Почему бы и нет. Что предпочитаете?
Я вовсе не горел желанием увидеть взбитые сливки с клубничным соусом на своем, сшитом на заказ, костюме от Армани и поэтому не стал говорить прямо, что предпочитаю женское общество.
- А что больше нравится тебе?.. Я хотел добавить «крошка», но в последний момент передумал.
Она раскусила мой фланговый маневр, но, очевидно, решила подыграть:
- Мне нравится «Б-5200» и жутко не нравятся бесцеремонные молодые люди ... Она явно хотела добавить «такие, как ты», но что-то ее удержало. Хотелось бы думать - не только извечное женское сострадание.
- Что такое «Б-5200»? На этот раз я не пытался изобразить инфантильность вперемешку с наивностью. Я, действительно в первый раз слышал такое дурацкое название.
- Закрой глаза и сосчитай до ста! – соблазнительно облизнулась Мисс Гиперпространство.
Совершенно безумные варианты продолжения нашей вечеринки вихрем пронеслись у меня в голове и мысль о неизбежном окончании этого полета, в тот момент, показалась мне кощунственной.

- Ты готов? – задала она риторический вопрос.
- Еще бы! – прохрипел я, чувствуя на себе испепеляющее дыхание неизвестности.
Скорее Манхеттен отчалил бы от Восточного побережья и уплыл в открытый океан, чем я смог бы по ее тону догадаться, что за сюрприз она мне приготовила!
Едва раскрывшись, мои глаза тут же расширились от ужаса. Я на мгновение потерял дар речи.
- Стой! Что ты делаешь! – завопил я секунду спустя, но было уже слишком поздно. Она поднесла спичку и он вспыхнул. Такого яркого пламени я не видел с тех пор, как в последний раз заглядывал в дюзу взлетающей баллистической ракеты.

- Быстрее! – пододвинула она ко мне изящный бокал с соломинкой. Бокал содержал как минимум шестнадцать слоев, верхний из которых пылал как взорванный танкер. – Пей же!
Я мысленно распрощался с жизнью, соглашаясь на эту авантюру и, одним спазматическим движением перегнал объятую огнем жидкость туда, куда ей непременно нужно было попасть.
К моему удивлению, все обошлось и вскоре мы уже мило болтали о всякой всячине, сидя в огромных, как мечта идиота, обтянутых наппой, кожаных креслах.

- Кстати, Флаер, как насчет танцев?
- Я неуклюж, как медведь.
- Если это единственный твой недостаток, ты должен остерегаться молодых незамужних девушек!
Возможно, первой мелодией было "Люби меня нежнее", хотя я не стал бы этого утверждать наверняка. В любом случае, нам было хорошо вместе и ни я, ни она этого не скрывали.
Думаю, излишним будет упоминать, что следующие пятьдесят тысяч световых лет были наполнены настолько приятным времяпровождением, что у нас хватало времени лишь затем, чтобы вовремя наполнять бокалы.


© НевозможноеВозможно

Это сообщение отредактировал Палковводец - 10.06.2008 - 08:44

Глава 2


Космопорт «Звезданутый» на одном из внешних колец Прибамбаса-312 встретил нас проливным метеоритным дождем и песчаной метелью, временами переходящей в настоящую бурю. Песчинки размером с доску для серфинга яростно вонзались в гравитационный барьер вокруг судна и мгновенно сгорали, из-за чего в иллюминаторах не было видно ничего, кроме сплошной стены огня и клубов базальтовой пыли.

Суперэкспресс «Голубая Стрела» был самым скоростным средством передвижения в западной дельте галактики Падающих Звезд, но беспосадочный 12-часовой перелет с Задви-Гона, центральной планеты дельты, утомил бы кого угодно.
Если бы не моя очаровательная собутыльница, я бы, наверняка, уже умер со скуки. Она выставила меня за двери, как только обнаружила, что спиртное в ее баре исчезает быстрее, чем горючее в баках корабля. Может быть именно поэтому в момент расставания она излучала не больше тепла, чем остатки колотого льда на дне ее шейкера. Я попытался было послать ей воздушный поцелуй, но, подумав, отказался от этой, заведомо безнадежной, затеи.

- Дамы и господа! Наш лайнер готовится совершить посадку! Пожалуйста, приведите спинки Ваших кресел в вертикальное положение и пристегните ремни безопасности! Компания «Ориентал спейслайнз» желает Вам приятного …
Она не могла бы быть любезнее, даже если бы предложила свое приятное общество и бесплатный мартини каждому из пятисот скучающих бездельников на борту «Стрелы». Такая уж это профессия.

Я в последний раз детально ощупал взглядом аэродинамичный силуэт проплывавшей мимо стюардессы и со вздохом сожаления о не до конца реализованных возможностях уставился в иллюминатор, благо там уже было на что посмотреть.
«Голубая Стрела» наконец-то выскочила из полосы сплошного огня и вошла в буферную зону на рейде космопорта.
Я с надеждой посмотрел на свои огромные, как танк времен первой галактической войны, командирские часы и удовлетворенно присвистнул: мы опережали график на полтора часа.

Космопорт на Прибамбасе-312 ничем не отличался от сотен точно таких же циклопических сооружений на орбитах всех тех планет, где мне уже пришлось побывать.
В первозданном виде астероид, служивший основанием для космопорта, очевидно напоминал мяч для игры в сквош. Разрезанный боевым лазером строго пополам он стал похож на половинку арбуза.
Его идеальный срез, закатанный в суперасфальт и отполированный до зеркального блеска, из-за большого количества припаркованных звездолетов был похож на ощетинившегося ежа.
Несколько сотен сигарообразных остроконечных кораблей подпирали своими головными антеннами абсолютно черное небо над Прибамбасом. Звезды в этой дыре можно было пересчитать по пальцам – настолько далеко она располагалась от центра родной галактики и от окраин всех остальных.


© НевозможноеВозможно

Это сообщение отредактировал Палковводец - 13.03.2008 - 09:34

Глава 3


Таможенник небрежно побросал мои вещи обратно в кейс и с недовольным видом проставил штамп «ПРИБЫЛ» в моем ослепительно-оранжевом с геральдическим единорогом, шпагой и мантией паспорте.
Я был ему благодарен за то, что он не стал выдавливать тюбики с зубной пастой и кремом для бритья и широко улыбнулся, чем окончательно вывел его из состояния шаткого равновесия.
Он и его коллеги злобно кричали и плевались от бессилия что-либо со мной сделать, в то время как я, беззаботно насвистывая, проследовал в сторону внутреннего пассажирского терминала.

Надо сказать, у этих ребят были все причины вести себя подобным образом.
У меня был фальшивый паспорт, мои пальцы не оставляли отпечатков, а действительной целью моей деловой поездки был элементарный грабеж и киднеппинг.
Не сомневаюсь, они прочитали мои мысли, как арифмометр перфокарту еще в тот момент, когда в их лапы попал дежурный файл со списком пассажиров «Голубой Стрелы». Как же, наверняка, обрадовался вахтенный офицер, когда в смертельно скучном перечне граждан добропорядочных миров его толстый грязный палец уперся в мое имя, рядом с которым, в графе «Гражданство», красовалось: «Офигел».

Любая крыса в этой галактике знает, что Офигел – планета мошенников и проходимцев. Это место, где фальшивки производятся в таких масштабах, в каких в других местах производятся оригиналы. Мне бы никогда не пришло в голову путешествовать по галактике с такой ксивой и все бы прошло как по маслу. Но в этот раз меня подставили и я ничего не мог с этим поделать.

Цыпочка, с которой меня угораздило провести тот незабываемый уик-энд на Задви-Гоне выпотрошила не только мои кредитки, но и мои карманы, в буквальном смысле этого слова.
Угрозами и шантажом она вынудила меня дать твердое обещание жениться на ней, а затем втихую вынула из моих карманов все документы, очевидно, затем, чтобы я, в последний момент, не передумал.

Когда же я все-таки решил смыться, ее папаша – большая полицейская шишка, натравил на меня всех своих лизоблюдов – легавых и мне еще повезло, что они ограничились обыском космопорта и не послали вдогонку патрульный крейсер.
Впрочем, они бы непременно сделали это, если бы знали, каким именно рейсом я решил покинуть эту замечательную планету. У них попросту не оказалось в наличии такого количества патрульных крейсеров, чтобы послать их за каждым космолетом, которые непрерывными волнами стартовали со всех четырех лун Задви-Гона со стандартным промежутком в пять галактических секунд.

Я обнаружил пропажу уже перед самой посадкой. Копы дышали мне в спину и наступали на пятки. В случае поимки, меня ожидал добровольно-принудительный брак либо семьдесят пять лет тюремного заключения. И то и другое было одинаково неприемлемо.
Представьте себе мое состояние, когда перерыв весь багаж, я понял, что вылет не состоится по причине полного отсутствия хоть каких-нибудь документов! Мне позарез нужна была ксива, чтобы поскорее покинуть эту злополучную планету.
В самый последний момент я нашел ее на самом дне самого глубокого потайного кармана. Это был паспорт планеты Офигел. И единственным местом во Вселенной, где его стоило предъявлять, был сам Офигел…

Все, что я успел предпринять перед посадкой на «Стрелу» – это затолкать в утилизатор большую часть специального оборудования и других компрометирующих предметов, с которыми, в обычных обстоятельствах, не расставался никогда.
Я едва не прослезился, отправляя в небытие шесть превосходных лазерных автоматических 632-зарядных пистолетов класса «Волкодав», 750 слезоточивых, психо-паралитических и амнезирующих гранат и множество других не менее ценных аксессуаров. Это было ужасно, но я знал, что если этого не сделаю я, это непременно сделают они.

Когда грузовой конвейер с облегчением выплюнул наружу мой багаж, мне не составило труда заметить, что самые несдержанные из них уже тычут в мою сторону пальцами. Я понял, что мое пребывание в очереди не затянется на неопределенное время. И оказался прав.
Толпа в триста или около того, неудачников, непонятно зачем прилетевших в это захолустье на задворках галактики, растаяла как мартовский снег или еще быстрее. Два десятка человек с огромными чемоданами, в каждом из которых могло поместиться противотанковое орудие с расчетом и боеприпасами, не прошли даже паспортного контроля. А одного, откровенно подозрительного субъекта в черных очках с оглушительно тикающим секундомером на шее, вытолкали взашей в сторону внутреннего терминала при попытке предъявить к досмотру грубо сколоченный ящик с полустертой надписью «Собственность Военно-Воздушных Сил».

Когда они, наконец, с грохотом распахнули мой кейс и принялись остервенело разбрасывать его содержимое по своей таможенной территории, их, перекошенные в ожидании крупного улова, лица, выражали одну и ту же доминирующую мысль: «Мы его поймали! Он наш!».
Самые расторопные даже отстегнули наручники, чтобы иметь возможность защелкнуть их на моих запястьях, как только на то появятся юридические основания.

Они рылись в моем багаже как клошары в баке для пищевых отходов, соревнуясь за право по локоть засунуть руку за вспоротую обивку или распотрошить пачку одноразовых салфеток с запахом венерианских незабудок.
Время от времени напряженная тишина сменялась восторженными воплями, когда на свет божий извлекалось нечто, содержащее хотя бы одну молекулу металла.
Попробуй я в тот момент сдвинуться с места на один дюйм, они, не раздумывая, изрешетили бы меня из своих табельных «Шмальсеров».

Я не доставил им такого удовольствия, чем только усугубил, свое, и без того безнадежное, с их точки зрения, положение.
Они точно знали, что я виновен, но это еще не давало им права немедленно поставить меня к стенке.
Закон намертво связывал им руки и это страшно их раздражало. Чем дольше они искали доказательства, тем больше я опасался, что они их сфальсифицируют.

У этих ребят с не лишенными интеллекта казенными лицами иногда бывает просто поразительный нюх. Некоторые из них так же ясно чувствуют состав преступления, как мышь – кусок швейцарского сыра. Но в этот раз они обложались. И это была не их вина.
Еще бы! Мои документы были самыми подлинными из всех настоящих, если не считать того, что они были фальшивыми от начала и до конца.
Их выписывал лично министр внутренних дел, а на большую гербовую печать дышала его персональная секретарша, о чем свидетельствовал стойкий запах дезодоранта «Опасные связи» по 500 баксов за унцию и несмываемые следы губной помады по краю оттиска.

Микропленка из простейших организмов толщиной в один микрон на кончиках моих пальцев не оставляла никаких шансов специалистам по дактилоскопии. Стоило мне сжать руку в кулак и отпечатки моих «пальчиков» менялись до неузнаваемости.
Имплантированная для этой цели колония грибковых паразитов, была запрограммирована каждый раз выстраиваться в новые цепочки, имитируя новый узор.

Надо сказать, аппетит у этих ребят оказался отменный. За время нашего сотрудничества мне ни разу не пришлось воспользоваться мылом по назначению. Пыль, грязь и болезнетворные микробы проглатывались этой оравой, едва коснувшись моих ладоней.
Могу поклясться, иногда, взявшись за поручни в метро, я вполне отчетливо слышал хруст зубов, скрежет металла и восхищенное чавканье, как будто в поручень вцепилась стайка пираний, в рационе которых катастрофически не хватает нержавейки.

«Пересадка на внутренние рейсы. Добро пожаловать на Прибамбас-312!» - дружелюбно провозгласил говорящий указатель у меня над головой.
- Вот так бы и сразу! – самодовольно ухмыльнулся я.



Это сообщение отредактировал НевозможноеВозможно - 13.03.2008 - 09:39

Глава 4


Я комфортно развалился в мягком кресле и естественным жестом, таким, каким другие смахивают капли пота со лба, влил себе в глотку пол пинты стимулятора под названием «Старые Носки Джека Дэниелса».
Сидевшая слева от меня пожилая леди в ужасе отшатнулась и едва не разгерметизировала салон нашего рейсового «Боинга», ударившись затылком об иллюминатор.

Это было уже слишком и чтобы больше не провоцировать окружающих, я с головой укрылся утренним выпуском «Прибамбас Таймс». До Хам-Конга, столицы этой планеты, оставалось 15000 миль или 45 минут полета по нисходящей траектории и самое лучшее, что я мог сделать с этими минутами – это еще раз прокрутить в голове план предстоящей операции.

… Я прилетел на Прибамбас с четким заданием и еще более четкими инструкциями. Контора, как всегда, не мелочилась. Когда дело касалось выбора целей, из всех возможных они всегда выбирали невозможные.

Несколько дней назад, в одно прекрасное утро, которое было прекрасным лишь до того момента, как передо мной возник призрак Длинного Джо, я чистил зубы в своем номере в отеле «Гипер Плазма» и улыбался своему отражению в зеркале и цыпочке, с которой мне посчастливилось провести эти чудные каникулы на Задви-Гоне.
Все утро она принимала солнечные ванны на террасе, а теперь битый час бегала неглиже по номеру, примеряя вечерние туалеты, оплаченные накануне с помощью моей кредитки в роскошном универмаге «ГламурСуперСтор». При этом крошка ухитрялась следить за трансляцией модного дефиле по 3D-визору, делать что-то со своими ноготками и не исчезать из поля моего зрения более чем на пять секунд. Скажу прямо, это было чертовски приятно и это стоило потраченных денег.

Незабудка моя, - многозначительно ухмыльнулся я, исследуя взглядом ее совершенные пропорции: скажи честно, ты меня соблазняешь?
- Нет, котик, я тебя совращаю! – она была само откровение. Изящно изогнувшись, она прыгнула на огромную круглую кровать и поманила меня к себе.
Как раз в этот момент красотка на экране сняла последнюю часть своего ажурного гардероба. Это был удар ниже пояса. Меня окружили. Я почувствовал, что теряю контроль над соответствующей частью тела и поспешно скрестил руки на коленях как футболист в ожидании одиннадцатиметрового удара.

Не стоит и говорить, что появление Длинного Джо в такой ответственный момент было как нельзя некстати. Я на какое-то мгновение зажмурил глаза в предвкушении райского наслаждения, но грубый голос старика Джо разметал мои розовые мечты по самым дальним уголкам галактики.
- Развлекаешься, Джонни? - он похотливо покосился на мою подружку. Держу пари, она была в шоке, наблюдая как я беседую со своим отражением, совершенно позабыв о ее роскошных и таких доступных в данный момент силиконовых прелестях.

Я с удовольствием послал бы его подальше, но не мог. Этот навязчивый призрак был галапроекцией Длинного Джо, моего непосредственного босса, начальника Управления «А» Комитета Галактической Безопасности.
Вообще-то, для моей птички это должно было выглядеть как обычный разговор по мобильному телефону. Если бы, конечно, она не заметила, что я только что вылез из-под душа и при мне нет ничего, кроме шлепанцев и зубной щетки.

- Джо! Гм… Сэр, вы как всегда не вовремя!
- Может быть, малыш, может быть! Зато ты, как я вижу, не теряешь времени даром!
- Босс, я в отпуске!
- Все хорошее когда-нибудь заканчивается, Джонни. У меня есть кое-что специально для тебя.
Его голова на секунду исчезла. Очевидно, он сидел за своим рабочим столом и потянулся, чтобы нажать какую-то кнопку.
Как только голова вернулась на место, у меня за спиной, в кабинете, пропищал факс и я услышал мерный шелест падающей бумаги.

Я подобрал первый лист, содержавший фотографию приземистого субъекта с недобрым взглядом из под густо разросшихся бровей и сразу же почувствовал неладное.
- Билли Ковальски по прозвищу Глушитель – почти синхронно прокомментировал Джо. Самый отъявленный негодяй из всех, какие попадались нам за последние десять лет. За свою недолгую карьеру достал всех, от Межгалактической Комиссии по контролю за незаконным оборотом до Глобального Управления по борьбе с несанкционированным распространением. Продает крэк и ракеты «земля-воздух» направо и налево. Содержит армию головорезов и такое же количество проплаченных копов. Место постоянной дислокации – Прибамбас-312. Кстати, отличное местечко для продолжения романтического уик-энда, Джонни!

Я макушкой почувствовал ехидную улыбочку Джо и едва удержался от комментария, который мог бы стоить мне карьеры.
- Что мне с ним сделать, Джо? – я попытался быть вежливым, хотя далось мне это с большим трудом. – Просто найти, взорвать и развеять по ветру или приготовить в микроволновой печи с хрустящей корочкой и гарниром а-ля Фурше?
- Нет, Джонни, просто доставь его в контору. Живым и невредимым.
Он сказал это таким тоном, будто речь шла о прогулке в супермаркет. Действительно, что могло быть проще?
- И сделай это как можно быстрее! Ты же знаешь, время и вышестоящее начальство не ждет!



Это сообщение отредактировал НевозможноеВозможно - 13.03.2008 - 09:40

Глава 5


Вряд ли помпезное здание пятизвездочного отеля «Райский уголок» в Хам-Конг Сити можно было назвать шедевром колониальной архитектуры, но губастый малый в позолоченной ливрее, отбывавший свою смену на мраморных ступенях этого викторианского артефакта, определенно не мог претендовать на звание лучшего представителя своей профессии.

Как только мой желтый кэб скрипнул тормозами напротив парадного, он счел своим долгом повернуться спиной к проезжей части и заняться изучением обстановки в холле гостиницы сквозь огромное арочное окно. Окно занимало полстены и своими размерами больше напоминало поставленное на ребро поле для игры в гольф.
Я не стал вступать с ним в дискуссию – возможно именно в этом и состояли его обязанности. Хотя, скорее всего, он попросту не привык иметь дело с чем-либо еще, кроме длинных черных лимузинов и джентльменов во фраках и пенсне.

Очевидно, помощник менеджера полностью разделял снобистские взгляды швейцара, поскольку мое появление у регистрационной стойки произвело на него меньшее впечатление, нежели брутальное спаривание бойцовых рыбок в сферическом аквариуме рядом с его конторкой. Заспанное лицо это экземпляра не выражало ничего, кроме глубочайшего презрения ко всему, что проходило, проезжало и вообще, каким-либо образом шевелилось за порогом «Райского уголка».
Вероятно, он и его губастый приятель восприняли мое появление в стенах этого оплота консервативной морали как чистой воды недоразумение. И теперь они терпеливо ожидали, пока я сам не пойму сущность своей ошибки и не очищу, по добру – по здорову, помещение, предназначенное для более достойных представителей класса позвоночных.

Поскольку покидать это заведение так быстро вовсе не входило в мои планы, а обслуга отказывалась воспринимать меня не только как клиента, но и как реально существующий объект, я решил поменять тактику.
- Уважаемый, я хотел бы видеть управляющего! – самым наглым образом нарушил я, тщательно оберегаемую этим образчиком, почти заплесневелую, тишину.
Он одарил меня таким взглядом, словно я только что, во всеуслышание, заявил о своей причастности к ограблению Сберегательного банка.

Тем не менее, его лень была настолько велика, что он не нашел в себе сил что-либо возразить, и, с минуту поколебавшись, активировал какое-то сигнальное устройство вне пределов моей видимости.
Я понял это, когда портьера, закрывавшая от любопытных глаз вход в служебное помещение, вдруг вздулась и опала, пропуская за стойку одетого с иголочки сквайра со вздернутым носом и избытком геля в волосах.

- Чем могу …? – брезгливо, как пасту из тюбика, выдавил сквайр, натренированно глядя мне в лицо, но не замечая ничего, кроме собственного брюзжания.
- Можете! – с готовностью поддержал я разговор. – Скажите, любезный, правда ли, что в стоимость ваших совсем недешевых услуг входит освобождение постояльцев от забот, связанных с открыванием любых дверей? Начиная от дверей экипажа, в котором он соизволил прибыть и заканчивая дверьми лифта, куда бы он не вздумал на нем отправиться?
- Возможно … – несколько нерешительно и уже не настолько цинично предположил администратор.
- А правда ли, уважаемый, что несколько завышенная цена вашего гостеприимства также предполагает обязательную выгрузку багажа клиента, бесшумную доставку его в номер и непременное наличие улыбок на лицах дежурного персонала на всем пути следования дорогого гостя?!
- Разумеется …, сэр … – определенно, кислота сомнения уже начала разъедать его косный мозжечок.
Решительным жестом я предотвратил попытку помощника незаметно съехать под стойку, избежав тем самым, публичного распятия. Его губастый подельник за окном едва не выдавил стекло стоимостью в свою годовую зарплату, пытаясь уяснить, что же, черт возьми, у нас здесь происходит.

- Тогда, подскажите, друг мой, - решил я довести их гнилые синапсы до кипения, - есть ли в уставе этого замечательного заведения пункт, предписывающий вам уклоняться от обслуживания клиента, оплатившего номер за 900 баксов в сутки на четыре недели вперед?!
- Нет, что вы, сэр! Это же лучший отель в городе! – неразборчиво простонал денди, ломая отполированные ногти о край стойки.
- Вы уверены?
- Абсолютно!
- Прекрасно! В таком случае, я подаю на вас в суд! – поспешил я оправдать его наихудшие опасения.


Стук в дверь – не самая приятная штука, когда ты никого не ждешь. В моем случае все было как раз наоборот.
- Открыто! Войдите! – пробурчал я спросонья и с головой нырнул под одеяло, не желая присутствовать при такой утомительной процедуре, как сервировка стола к завтраку, но, одновременно, сгорая от нетерпения поскорее узнать, как именно выглядят Запеченные каннелони под соусом бешамель, Утка с медовой корочкой и Спинка косули с брусничными грушами, брокколи и лапшой.

Держу пари, этот парень получил свой кайф, убив четверть часа на шахматную партию с чайными блюдцами, салатницами, кастрюлями и еще миллионом совершенно непонятных приспособлений, большей частью которых мне так и не пришлось воспользоваться по назначению.
Он, наверное, никогда не обслуживал по-настоящему голодных клиентов и потому возмущенный рык моего желудка, протестующего против дальнейшего затягивания подготовительной процедуры, стал для него настоящим откровением.

- Дружище, а специальный заказ? – обеспокоено поинтересовался я из своего убежища, пока парень не сделал ноги от испуга. Накануне я заключил крайне выгодную сделку с управляющим отеля. Я пообещал ему не выдвигать обвинений в адрес этого прелестного заведения, а он поклялся предоставить в мое распоряжение лучший лимузин из гаража отеля.
- Вы имеете в виду это, сэр? До моих ушей донесся мелодичный звон, как если бы в воздухе столкнулась пара мотыльков с хром-ванадиевыми крылышками.
- Я заказывал самое лучшее! – на всякий случай обиженно всхлипнул «сэр» и еще глубже забился под одеяло.
- «Поршень Аккортеану», мистер! Лучше не бывает! – тоном знатока проинформировал меня бой и зашаркал ботинками по паркету, требуя законные чаевые.



Это сообщение отредактировал НевозможноеВозможно - 13.03.2008 - 09:42

Глава 6


О- о` … кей! – озадаченным тоном проститутки, у которой только что вытребовали семьдесят пять центов сдачи с честно отработанной сотни, протянул механический голос, когда я, после восьмичасового штурма, взломал-таки, совершенно секретный, архив Полицейского Управления Прибамбаса и мне это сошло с рук.

- Еще бы! – возмутился я и с негодованием пригрозил кулаком ошалело моргающему 39-дюймовым монитором чертовски дорогому компьютеру. Нескрываемое недоверие, сквозившее в его искусственных интонациях, приводило меня в бешенство.
Я в последний раз с ожесточением щелкнул мышкой и победоносно откинулся в кресле, справедливо полагая, что всенощное бдение над клавиатурой и виртуальная война с проклятыми копами являются достаточным основанием для непродолжительного отдыха. В следующую же секунду мне в лицо с остервенением выплеснули пару ведер отборных помоев. Ощущение было именно таким и было оно, разумеется, не из приятных.

Мне следовало быть готовым к какой-нибудь мерзости, вроде той, что произошла только что. Меня предупреждали. Восемь часов подряд.
«Несанкционированный доступ воспрещен! Вам будут предъявлены обвинения …» Чтобы не отвлекаться по мелочам, мне пришлось заклеить непрозрачным скотчем левый верхний угол экрана, где переливалось всеми цветами радуги и цитатами из уголовного кодекса это бессмысленное заявление. Только сейчас я понял: иногда стоит обращать внимание на подобные надписи, как бы сильно они вас порой не раздражали.

Это напоминало кишащий крысами канализационный коллектор или место захоронения радиоактивных отходов, битком набитое мутантами самых отвратительных форм и размеров.
Не будь мой желудок пуст, как использованный флакон из-под спрея, меня бы стошнило прямо на пол.
Здесь было больше уголовных дел, чем заглавных букв в тридцатидвухтомной Британской энциклопедии. Один только список файлов, содержащих заданное мною ключевое слово, вздумай я распечатать его на папиросной бумаге, оказался бы толще любого телефонного справочника, который мне когда-либо приходилось держать в руках.

Даже при всей своей скромности, уже к полудню следующего дня я, вполне обоснованно, мог считать себя экспертом во всем, что касалось незаконной торговли оружием на территории, подконтрольной Полицейскому Управлению Хам-Конга. Хотя вряд ли это управление контролировало хоть что-нибудь в этом городе, даже у себя под носом. Похоже, все, на что были способны местные легавые – это накапливать горы оперативной информации. Возможно, что я оказался первым, кто решился сдуть пыль с созданного ими нагромождения. Уже за одно это им следовало бы выписать мне персональный абонемент в свою электронную кунсткамеру.



Это сообщение отредактировал НевозможноеВозможно - 13.03.2008 - 09:43

Глава 7


Подземный паркинг отеля имел одну приятную особенность – он здорово напоминал взлетно-посадочную полосу аэродрома.
За последние дни я настолько привык передвигаться с околосветовой скоростью, что совершенно не заметил как вписался в «сотку» уже через три с половиной секунды после старта, на полторы секунды раньше обещанного в технической документации.

Мне не хватило каких-нибудь пятидесяти метров по прямой, чтобы стать первым пилотом в галактике, преодолевшим гравитацию на двухместном родстере. И все-таки я оторвался от бетонки, войдя в левый поворот на четвертой передаче и двух правых колесах.
Насмерть перепуганный диким визгом семнадцатидюймовой резины Пирелли, охранник так и не успел поднять крепкий на вид шлагбаум, хотя и сделал одну отчаянную попытку. Я мысленно поблагодарил парня за неудавшийся эксперимент и пообещал прислать открытку на Рождество. Если бы все его эксперименты заканчивались результативно, я бы имел больше шансов приземлиться в городском госпитале.

«Поршень» преодолел восьмидесятисантиметровый барьер с легкостью газели и, развернувшись в воздухе на девяносто градусов, приземлился на противоположной стороне четырехполосной автострады.
Нельзя сказать, что мое внезапное появление на проезжей части вызвало неописуемый восторг у местных водителей, но, кто-то из них, очевидно, настолько удивился, что не справился с управлением.

Я благоразумно не стал дожидаться, пока в дело вмешаются легавые. Двигатель взревел, тахометр едва не разбил приборную панель, и на счет три я уже был достаточно далеко от трехкилометровой пробки у отеля «Райский Уголок», чтобы не отвечать на глупые вопросы копов, у которых появилась работа на ближайшие несколько часов.


Вывернув руль на полтора оборота на одном из перекрестков в центре города, я скрипнул тормозами у старомодного фасада маленького шляпного магазинчика под вывеской «Сицилийские Шляпы Тони». Его оформленная в духе фолк-арта, облупившаяся от времени витрина, на первый взгляд, не вызывала ничего, кроме чувства глубокого разочарования.

Тем не менее, по неопровержимым сведениям, почерпнутым мною из файлов Полицейского Управления, этой полуразвалившейся лавкой заведовал некто Вертлявый Тони, один из самых осведомленных граждан славного города Хам-Конга. Настоящим бизнесом Тони было сводить продавцов и покупателей всевозможной контрабанды и контрафакта, получая за эту нехитрую, но рискованную работенку комиссионные и с тех и с других. Мне нужно было каким-то образом выходить на Глушителя и в этом деле было не обойтись без посредника.

Я присмотрелся повнимательнее и обнаружил за мутным стеклом витрины прелюбопытнейшее изречение:
«Чем скорей оденешь шляпу, тем скорее дело в шляпе!»
Не знаю почему, но я был склонен поверить на слово этому прямолинейному утверждению. Тем более, что плакату, на котором оно было начертано, наверняка на днях исполнилось несколько сот лет. Неконкурентоспособные товары так долго не живут. Уже само осознание этого факта вызывало неподдельное уважение к предметам, выставленным для обозрения в этой витрине за девять тысяч световых лет от места своего происхождения. Я критически осмотрел свое изображение в зеркальце заднего вида и вдруг понял, чего ему не хватает до полного совершенства.

- Бон джорно! Добрый день, синьор! – вертлявый старикашка распахнул покосившиеся двери своего аутентичного заведения прежде, чем я решил туда зайти.
- Синьору нужна хорошая шляпа? Здесь продаются лучшие шляпы со всех концов Вселенной! О-о! Я знаю, что нужно синьору! Ворсалино! Шкурки карликовых гепардов, ручная работа, пожизненная гарантия с 2045 года! Это – настоящая шляпа! С тех пор, как ее надевал Малыш Бриллиантовый Микки, ничуть не изменилась!

Я прищурился и обнажил десна, чтобы убедить Тони в том, что его патетический монолог угодил прямо в точку. Он тут же расплылся в ответном оскале. Мы поняли друг друга без лишних слов.
- Сколько стоит вот эта? Я наугад ткнул пальцем в понравившийся мне экземпляр.
- Все зависит от того, сколько вопросов задает синьор. Чем больше вопросов, тем дороже шляпа!
Ничего не скажешь, оригинальный подход к ценообразованию.
- Тони, мне чертовски нравятся твои шляпы. Если бы не пожизненная гарантия, клянусь, я купил бы все, что у тебя есть.
Я старательно хрипел и имитировал легкую одышку, совсем как Дон Карлеоне в последнем мегасиквеле про сицилийскую мафию.
- Но вот беда, я совсем запамятовал, что следует с ними делать, если, не дай бог, начнут линять шкурки или скатается ворс? И я непременно хотел бы узнать мельчайшие подробности о разведении карликовых гепардов в неволе. И…

- О-о! Вопросы! Вопросы! Похоже, что у синьора сегодня слишком много вопросов. Так много, что их стоит записать на бумаге! Синьор пишет – Тони отвечает! Профессия Тони – отвечать на вопросы! Далее последовала непереводимая игра слов на сицилийском диалекте и Вертлявый извлек из-под прилавка огромный лист бумаги и ручку с исчезающими чернилами.

Алчно схватив минуту спустя исписанный мною листок, Тони мгновенно исчез за перегородкой. Еще через секунду оттуда донесся яростный скрип пера вперемешку с клацаньем кассового аппарата.
Не сомневаюсь, он вытащил из меня все деньги, которые я готов был заплатить за эту шляпу. И хотя мой кошелек похудел более чем на 75 грамм, которые весил сей признак хорошего вкуса, я не испытал ни малейшего сожаления по этому поводу. Информация в шляпе стоила этих денег.



Это сообщение отредактировал НевозможноеВозможно - 13.03.2008 - 09:44

Глава 8


Офис компании «Первоклассная недвижимость Бена и Гарри» выглядел как фондовая биржа перед крахом.
Не успел я переступить порог, как несколько неприятного вида молодых людей попытались вышвырнуть меня обратно на улицу. Очевидно, Бен и Гарри устроили сезонную распродажу и эти молодчики увидели во мне потенциального конкурента. Все, что им удалось сделать, так это пересчитать ступеньки у меня за спиной.
Я самодовольно ухмыльнулся в ответ на их жалкие вопли. Еще бы! В моей новой шляпе я, несомненно, выглядел так, будто был способен купить весь этот город.
Они еще не добрались и до середины лестницы, когда я протолкался в дальний конец холла и, под возмущенные вопли будущих домовладельцев, без стука вломился в кабинет с надписью «Дж. О'бюссон. Вице-президент».

- Джон, Джордж, Джеймс, Джим … - бормотал я себе под нос, пытаясь припомнить все возможные варианты на «Дж». «Господин, О'бюссон!» звучало недостаточно фамильярно, чтобы без проволочек приступить к делу.
Одна моя нога еще находилась за порогом, когда звук «Дж» уже сорвался с моего языка, а глаза мгновенно соскользнули на край президентского стола, где я рассчитывал увидеть табличку с его полным именем. То, что по пути мой взгляд зацепился за чрезвычайно смелый вырез изрядно декольтированного джерси, поначалу не произвело на меня ни малейшего впечатления. Я был занят делом и чувствовал себя как серийный маньяк-убийца за которым гонится вся полиция штата и полк национальной гвардии.

В дверь уже били чем-то тяжелым, а я все еще стоял с открытым ртом, тщетно пытаясь подобрать нужную гласную. Среди тех, что я приготовил заранее, такой не было.
- Джу-Джу-Джульетт?? – в сочетании с тем поразительным открытием, которое я сделал, оторвав глаза от таблички на столе, это произвело на меня должное впечатление.
Она тоже меня заметила. Возможно лишь потому, что в данной ситуации этого трудно было не сделать.

Если бы я не стоял так устойчиво, я бы наверняка упал.
La perla! Жемчужина! – Я не смог иначе прокомментировать то, что увидел.
Я тут же размечтался и представил себя в роли Хэмфри Богарта на съемках «Касабланки», а ее – в роли Грейс Келли «Над крышами Ниццы». К концу съемок разница в тысячу миль между Марокко и Провансом не помешала моей парочке слиться в страстном финальном поцелуе.
Почему бы и нет?! – подумал я и с надеждой воззрился на возникшую передо мной нимфу.

- Ага! Это наверное Вы пожелали арендовать четыре акра на Новом еврейском кладбище на 800 лет с правом продления? – первой нарушила она молчание так и не дождавшись от меня ничего, кроме невнятного жужжания.
- Что вы, мэм, у меня нет такого количества родственников на этой планете! – отгородился я забором из вытянутых ладоней от такого заманчивого предложения и тут же спрятал их за спину, чтобы случайно не подмахнуть какого-нибудь кабального контракта на пожизненное ритуальное обслуживание.

- Ну, и зря! – с энтузиазмом возразила она – семейные апартаменты идут у нас нарасхват, а родственники – дело наживное, не правда ли?
Она оценивающе окинула взглядом мою мужественную фигуру.
- Вы не выглядите как человек, неспособный дать миру полноценное и многочисленное потомство! К тому же, если все ваши отпрыски пойдут в папу ростом, то на ваших четырех акрах им покажется тесно уже через каких-нибудь двести лет!
- Вы мне льстите! – сконструировал я вялую улыбку из жалких остатков своего неизменного оптимизма.
- Вы этого заслуживаете! – шокирующе щелкнула она зубками из своего огромного вице-президентского кресла: - Поверьте моему опыту, шестнадцать поколений Ваших потомков до конца своих дней будут Вам благодарны за то, что вы так предусмотрительно о них позаботились!

Я мысленно закатил глаза к потолку. Очевидно, Прибамбас был одной из тех чокнутых планет, где все еще сохранился дикий обычай хоронить свои предыдущие инкарнации. Когда же пройдет эта варварская мода устраивать ритуальное шествие каждый раз, когда всего-навсего хочешь сменить тело. Ведь это все равно, что устраивать карнавал после каждого похода в супермаркет!

Она была настолько же откровенна, насколько и привлекательна. И наличие богатого опыта в той специфической сфере, в которой она работала, не могло затмить ее основных достоинств.
- Вы думаете, чем занимаются все эти люди за дверью? – очаровательно приподняла она брови, очевидно, решив во что бы то ни стало соблазнить меня на подписание какого-нибудь жутко невыгодного контракта. – Ждут! «Бен и Гарри» приобрели исключительные права на рекультивацию старого муниципального кладбища в центре города! С минуты на минуту начнется первый аукцион по продаже участков в частные руки. Хотя, я не думаю, что при существующем спросе мы сможем сохранить что-нибудь для второго! Все камеры в морге забиты самыми уважаемыми постояльцами, не желающими сменить свою временную резиденцию на что-либо меньшее, чем четыре квадратных метра самой дорогой недвижимости в городе!

За дверью трещала разбиваемая мебель, непрерывно звонили мобильники и, время от времени раздавалось чье-нибудь облегченное «Ох!», глухой стук падающего тела и волочение пяток по полу. Тесные ряды клиентов Бена и Гарри с каждой минутой становились еще более тесными. Бизнес процветал.

Я выбрал мгновение, когда она прервала словесный поток, чтобы восстановить истощившиеся запасы воздуха в своей изящной груди пятого размера и попытался говорить максимально быстро.
Она несколько удивилась, словно впервые увидела человека, способного интересоваться чем-то еще, кроме достойного погребения своей очередной инкарнации, но, в конце концов, кивнула: - Конечно, мистер Роджерс, о чем разговор! Мы зарезервировали для Вас эту недвижимость. Сказать по правде, такие сделки приносят нам гораздо меньшую прибыль, чем торговля земельными участками. Вы же понимаете, люди не мелочатся, совершая последнюю покупку в этой жизни, перед тем, как начать новую! Но, конъюнктура – вещь непредсказуемая и мы стараемся не упускать ничего из того, что нам предлагают!

Мне показалось, что она слишком пристально посмотрела на меня: может быть, оценила мою новую шляпу, хотя, пожалуй, было бы ошибкой предполагать, что шляпа может располагаться настолько низко.
Последняя ее фраза утонула в чудовищной силы возгласе. Пожалуй, именно с таким криком якобинцы брали Бастилию.
Первый лот на грязном аукционе Бена и Гарри пошел с молотка.
К тому моменту, как вопли за стеной поутихли, мы с ней уже обо всем договорились. Во всяком случае, по ее взгляду я понял, что осматривать мою новую недвижимость мы поедем вместе и прямо сейчас.

Я называл ее уже исключительно Джу, когда мы лихо припарковались у центрального входа в Хам-Конг Стэйт Билдинг, одного из небоскребов в деловой части города. Как сказала Джу, в нем было 398 этажей – немногим меньше, чем в Вавилонской башне, но вполне достаточно для того, чтобы даже не пытаться их пересчитать заново.

Я попытался было возразить, но она попросту перекрыла мне дыхание и протяжный гортанный звук, чудом вырвавшийся из моей груди, очевидно, был воспринят ею как знак согласия.
- Ну? – прижалась ко мне своим пятым размером Джу, хотя в этом не было никакой крайней необходимости, поскольку мы избавились от всех попутчиков на предыдущей остановке и скоростной лифт мчал нас вверх в полном одиночестве: что ты теперь собираешься предпринять?
По ее тону я понял, что Джу совершенно не интересует, что я собираюсь делать с двумя тысячами квадратных метров полезной площади, которые я арендовал в ее конторе на двадцать пять лет с помесячной оплатой и внушительным залогом.
Я заглянул в ее решительные, полные скрытых опасностей и явных подвохов, большие, как и все, что у нее было, прозрачные голубые глаза и понял, что в некоторых случаях имеют в виду, когда говорят: нет выхода!


… Весь следующий день я безвылазно провел на своем 325-м этаже, у широких дверей грузового лифта, которые если и закрывались, то лишь затем, чтобы позволить платформе опуститься вниз и поднять очередную партию разнокалиберных ящиков и неразговорчивых грузчиков.
За первое я расписывался в доставочных ведомостях, а второе меня полностью устраивало: тот, кто не разговаривает, тот и не задает вопросов.

Меньше всего мне сейчас хотелось бы отвечать на вопросы, связанные со всем этим упакованным хламом. По отдельности он не представлял ни малейшего интереса для любого, у кого нет времени и желания специально интересоваться подобными вещами. Зато, сваленный в кучу, да еще в таком месте, где он сейчас находился, он мог вызвать целый вагон, вытекающих друг из друга, вопросов и логических умозаключений. Ответ на них был один и находился не дальше ближайшего отделения ФБР. И дело даже не в том, что записи в сопроводительных документах не всегда соответствовали реальному содержимому глухо запечатанных ящиков.

Сварочное и слесарное оборудование в ассортименте, баллоны с газом, лебедки, стальной трос, металлический профиль четырех видов, гибкая броня, акустический дефектоскоп, гиперзвуковой локатор, пневматическая пушка, резонатор плюс еще с полдюжины ящиков, битком набитых всякой вспомогательной дребеденью.
Последний груз прибыл поздно вечером. Четверо дюжих парней из транспортной компании, пыхтя и отдуваясь как четыре локомотива, втащили в указанное мной помещение два опечатанных стокилограммовых контейнера вообще без каких-либо опознавательных надписей, за исключением одного маленького нечеткого штампа рядом с пломбой – «Лаборотриз Де Монгольфьер».



Это сообщение отредактировал НевозможноеВозможно - 13.03.2008 - 09:45

Глава 9


Он так заманчиво отливал металлом и так призывно поблескивал на солнце всеми никелированными частями своего нержавеющего тела, что у меня временами сжималось сердце и к горлу подступал комок.
Вот и сейчас: как обычно, после убойного ланча я сидел в холле отеля, небрежно закинув нога на ногу, и держал перед собой утреннюю газету. Единственное, что меня в ней интересовало, так это ее большой формат. С тем же успехом я мог бы держать перед собой бадью с разросшимся фикусом или картину Рембрандта «Жертвоприношение Авраама». Единственная причина, почему я этого не сделал, была так же проста и очевидна, как спусковой механизм шестизарядного револьвера «Смит и Вессон» калибра 357 Магнум, на который я, собственно говоря, и пялился, с переменным успехом, с того самого момента, как впервые переступил порог этого фешенебельного заведения. Попробуйте битый час подряд держать на вытянутых руках один из упомянутых выше предметов, создавая при этом видимость беспечного времяпровождения и не привлекая пристального внимания окружающих, и вы поймете, что я имею в виду.

Весь мой огнестрельный арсенал остался в утилизаторе на Задви-Гоне и теперь, в этом смысле, я был гол как сокол. Сказать, что это было неприятно, значит не сказать вообще ничего. Мне не часто приходилось испытывать такое и я сгорал от нетерпения исправить положение в лучшую сторону. По-моему, уж лучше быть голым и вооруженным до зубов, чем безоружным, но одетым как денди. Сейчас дело обстояло именно так.

Я смотрел на него, он смотрел на меня. Мы были нужны друг другу. И я осознавал это так же отчетливо, как и то, что его законный хозяин – отставной сержант Уилсон, с раннего утра до позднего вечера протиравший свою форму охранника в кресле напротив входа, вряд ли войдет в мое положение, даже если я выложу ему все начистоту.

Конечно, это не то оружие, с которым можно выйти против дюжины головорезов, оснащенных автоматическими образцами местного производства со скорострельностью 1400 выстрелов в минуту и при этом всерьез надеяться выйти сухим из воды. Хотя, признаюсь, подобная мысль меня посещала: шериф Боб Наповал и Док Маузер еще и не то вытворяли сто лет назад на Диком Западе галактики Падающих звезд, не словом, а делом утверждая ценности современной демократии.

У меня не было таких благородных мотивов, как у этой сногсшибательной парочки, да и любой городок первопоселенцев, мало напоминал Хам-Конгский мегаполис по количеству мерзавцев на душу населения. В те славные времена покорения диких окраин западных галактик, прорехи в межзвездном законодательстве давали гораздо больше возможностей эффективно регулировать их поголовье.

К тому моменту, когда диванчик подо мной облегченно скрипнул, избавившись от необходимости удерживать мои сто пятьдесят с лишним фунтов от неминуемого падения на паркет, все, что мне оставалось сделать, так это привести в исполнение свежеразработанный, прекрасный и продуманный до мелочей план.


© НевозможноеВозможно

Глава 10


- Сколько ей лет? - я спросил об этом сразу же, как только ее увидел.
- Ну…, может быть, восемнадцать?! - почесав для вида затылок и хитро ухмыльнувшись, соврал грязный тип в облезшей кожаной безрукавке и выцветших кальсонах со следами ночного недержания и помочами до колен.
Если он чесал затылок каждый раз, когда собирался соврать, то, судя по размерам зияющей на его макушке плеши, лгать и изворачиваться было его любимым занятием едва ли не с момента зачатия. Я усомнился в каждом его слове еще до того, как он их произнес.

- Не веришь? Спроси ее сам! – мерзко осклабился и заржал тип, предъявив к досмотру частокол из тридцати шести гнилых пеньков с широкими прорехами, не иначе как от частых зуботычин.
- Слишком уж хорошо сохранилась! – оскалился я в ответ: - С такой крошкой можно и залететь.
- А вот это уж не моя забота, мистер! Не нравиться – не бери!! Другие возьмут! И он снова вполголоса заржал.
- Не дрейфь, восемнадцать! Зуб даю – успокоил он меня и снова рыготнул. Под такую гарантию я бы не перешел и на противоположную сторону улицы.

- Она хоть заводиться? – подозрительно окинул я взглядом кучу металлического лома на четырех колесах.
- С пол-оборота!
- Покажи. - Я прищурился и выжидательно сложил руки на груди.
Было пол-первого ночи. Стоянка подержанных автомобилей, где я в этот момент находился, чем-то напоминала деревенский погост. Кладбищенская тишина, повисшая над рабочим кварталом на самой окраине Хам-Конга, только подчеркивала это разительное сходство.
- Мистер, сейчас пол-первого ночи! – словно прочитав мои мысли проворчал плешивый и уперся бровями в едва различимую полоску лба. – Кого-нибудь обязательно разбудим, и этот кто-то обязательно вызовет копов!
- Тебя это волнует? – я разочарованно похрустел сотенными бумажками у него перед носом.
Он колебался не дольше, чем я шевелил пальцами.

- Да черт с ними, с козлами! – плешивый отрыгнул пару страшных проклятий в адрес всех, кого знал в этом городе и с неожиданной резвостью взгромоздился на предназначенное для этого место.
Она взвыла и задергалась как кофемолка, в которую засыпали пригоршню гравия.
- Не дрейфь, чувак, не развалится! – предупредил он мои естественные возражения.
- Довольно, довольно! – удовлетворенно замахал я руками после того как развалюха лихо описала несколько кругов по периметру стоянки, а из окон ближайших домов посыпалась отборная брань. – Она мне и нужна-то всего на один вечер, а с такими перегрузками эта ночь может стать для нее последней!


… Я должен был это предвидеть. Она отказала в последний момент. Машина, а точнее груда металлолома, которую я купил накануне, с целью осуществления своего безумного плана.
Теперь вся моя тщательно разработанная затея грозила накрыться мокрым полотенцем.
Я пыхтел, потел, просил, умолял, нажимал всюду, куда мог достать и дергал за все, до чего мог дотянуться.
Она ворчала, выла, непонятно чем скрежетала и тонкой струйкой писала на лобовое стекло. Она делала все, кроме одного. Она не заводилась!

Я выскочил из салона с твердым намерением разорвать ее на части. Если кто-то при этом и пострадал, то это был я сам. Едва носок моего ботинка, описав короткую дугу, смял декоративную решетку на ее радиаторе, как под капотом что-то громко щелкнуло, взвыл движок, машина рванулась вперед и, лишь благодаря моей молниеносной реакции, не размазала меня по глухой кирпичной стене ближайшего здания.
Жаль, что рядом не оказалось никого, кто мог бы зафиксировать новый легкоатлетический рекорд по прыжкам в сторону.

Я приземлился на кучу мокрого тряпья и картона в шести метрах от места несостоявшейся трагедии, а машина воткнулась в шеренгу мусорных баков и, скорее всего, обломала о них зубы. Я похромал в сторону своей развалюхи, вырубил зажигание и удовлетворенно похрустел битым стеклом фар. Что ж, по крайней мере, теперь мы квиты.


Физические упражнения не пошли мне на пользу. Я сидел за рулем в десяти метрах от входа в отель и отчаянно потел. Не очень приятное, скажу вам, занятие. Особенно если на вашем лице пять фунтов готовой вот-вот обсыпаться штукатурки, то бишь декоративной косметики.
Мне пришлось здорово поработать над своей физиономией, чтобы изменить ее до неузнаваемости. Этой ночью неузнаваемость была моим самым главным достоинством. Той же цели служили дешевые, возможно, даже слишком дешевые шмотки, приобретенные на вес в магазинчике «секонд хенд» на противоположном краю города.
То же самое касалось и этой четырехколесной сволочи, которой ничего не стоило переехать человека, а вот завестись с первого раза было настоящей проблемой.

Сказать по правде, у нее были и свои плюсы. Например, затемненные стекла. Из-за них было чертовски удобно наблюдать за слабо скоординированными действиями старины Уилсона, когда он, слегка покачиваясь от принятой на грудь дозы «Адской Змеиной Настойки», пересек хорошо освещенный холл и нащупал телефонную трубку на стойке, рядом с мирно похрапывавшим в это позднее время портье.

Каждый день, около одиннадцати часов вечера, он поднимал трубку и всегда набирал один и тот же номер. Я без труда, и наверняка, установил сей факт, прогуливаясь перед сном по периметру своего балкона, который имел приятную особенность нависать над парадным входом отеля.
Всякий раз, минут через десять после очередного такого звонка, со стороны Хот-Дог-Вилля, квартала с миллионом закусочных и ресторанов, раздавался оглушительный звон, словно несколько крупнейших производителей фарфоровой посуды устроили праздничное шествие, сопровождающееся публичным битьем продукции конкурентов.
Если учесть, что шествие всегда состояло из одного великовозрастного шалопая на велосипеде, можно было предположить, что парень честно отрабатывал свои деньги.

Мальчуган привозил с собой огромную коробку с еще дымящейся пиццей, обменивал доставленный товар на несколько хрустящих бумажек и укатывался восвояси.
Его транспортное средство было увешано неподдающимся подсчету количеством бубенцов. Но полное недоумение вызывала не производимая всем этим оркестром какофония, а удивительная способность местных жителей молча терпеть такое откровенное посягательство на свой мирный сон и здоровый секс.
Судя по тому, что сержант Уилсон был в прекрасной форме и вряд ли планировал в ближайшем будущем оставить охраняемый объект без присмотра или избавиться от дурной привычки ужинать перед сном, власти могли не опасаться демографического взрыва в прилегающем к отелю районе.

Едва он поднял трубку, я вывихнул до отказа кисть правой руки с зажатым в ней ключом зажигания и всей своей массой упал на педаль газа, в надежде перехитрить сволочной механизм и тронуться с места раньше, чем Уилсон съест свою пиццу. Это было важно, слишком важно, чтобы я позволил этому не произойти.
Она завелась с пол-оборота.

Глава 11


В своих рваных джинсах и курточке из бычьего пузыря я меньше всего походил на человека, с которым можно вести переговоры, но у меня было преимущество.
Чудовищный звон колокольчиков прервался, как только водитель велосипеда уперся передним колесом в помятый борт моей крошки, перегородившей своим пышным телом узкую улочку на подъезде к отелю.

- Эй, парень! - как можно более естественно прохрипел я насквозь прокуренным голосом, вразвалочку выходя из темной подворотни и сквозь зубы поплевывая на еще не остывший после дневной жары асфальт.
Слюна с шипением испарялась, придавая необходимый вес моим словам и дополнительный колорит нашей беседе:
- Есть разговор!

Если парень решил, что на него совершено нападение, то он был недалек от истины. Я рассчитывал, что сам факт моего внезапного появления и устрашающий вид окажут на него неизгладимое впечатление, деморализуют и заставят отказаться от мысли о сопротивлении.Вероятно, я чего-то не понимал в такой тонкой материи, как психология жертвы. Меня опять спасла только моя феноменальная реакция да еще, быть может, некоторые задатки иллюзиониста.

Его непропорционально большой рот вдруг ужасающе широко раскрылся, мгновенно заслонив собой группу трехэтажных строений на заднем плане. Одного взгляда на эту чудовищную пасть, нависшую в абсолютной тишине над тесным городским кварталом, было достаточно, чтобы установить приблизительное количество децибел, которым будет озвучена моя неудачная попытка ввергнуть славный город Хам-Конг в пучину криминального беспредела и ухудшить показатели полицейской статистики.

"Джонни Флаер - потрошитель разносчиков пиццы!", "Волна насилия из соседней галактики!", "Криминальные разборки или новый передел Вселенной?!"
Я судорожно отмахнулся от навязчивых видений утренних газетных заголовков. Последствия моего ареста могли быть такими ужасными, что я предпочел о них и вовсе не думать.

Четверть секунды - слишком маленький промежуток, чтобы закачать в легкие достаточно воздуха для полноценного крика. Четверть секунды - целая вечность, для того, кто знает, как ею правильно воспользоваться.


Никто не отказывается от денег. Мальчики для поручений и члены законодательного собрания, распространители бесплатных презервативов и устроители массовых беспорядков, спекулянты на бирже и родственники со стороны жены. Никто. Это - закон. Наш мир так устроен. Он построен на взятках. К моему счастью, разносчики пиццы тоже не оказались исключением из правила.

Минуту или две парень дышал исключительно носом, все еще не решаясь закрыть рот, но уже и не исключая возможности мирных переговоров.
Ему было над чем подумать. Веер зеленых купюр в моей руке настойчиво шелестел и возбуждал воображение.
Его тугие мозги несколько раз провернулись вокруг своей оси, прежде чем занять исходное положение в черепной коробке. Я понял это по тому, как он пошевелил ушами, восстанавливая нормальный прикус своих зубов.
Челюсти сомкнулись, и их звонкое "Клац!" означало две вещи: отсрочку моей принудительной депортации с этой мирной планеты и возможность произнести речь в свою защиту.

- Сэм! – по привычке соврал я, ткнув себя большим пальцем в грудь и выжидающе посмотрел на него.
- Ло Хань! - торжественно заявил он на каком-то диалекте и, хотя по его тону нельзя было понять, приветствует он меня или матерится, я улыбнулся ему так приветливо, что, наверняка, прожег в его черством сердце дыру размером с туннель метрополитена.
- Ло, ты ведь везешь горячую пиццу генералу Уилсону? - неосмотрительно выложил я всю имевшуюся в моем распоряжении конфиденциальную информацию.
- Нет, Сэм, я вез горячую пиццу мастеру Уилсону, а теперь, пожалуй, привезу ему только холодную! - легко перешел он на эсперанто и сразу же сразил меня своим тонким британским сарказмом. Я уловил направление его взгляда и понял, что зря испытываю терпение покладистого парня.

- Это деньги! - пояснил я на всякий случай, принимая во внимание местные боевые традиции, которые позволяют драться даже бумажным веером. Здесь могут убить чем угодно, начиная с яблочного пирога и заканчивая сотенной купюрой.
Вероятно, пареньку было жалко ломать свой бамбуковый велосипед, чтобы мгновенно смастерить из него нунчаки, а пицца еще не достаточно затвердела, чтобы с ходу проломить мне голову. Как бы то ни было, но переговорный процесс не зашел в тупик и он понимающе кивнул, не найдя, как прокомментировать мое справедливое замечание.

- Мне нужна эта пицца, эта кепка и этот велосипед! - это выглядело как вымогательство, но ничуть не смутило мою несовершеннолетнюю жертву.
- Триста пятьдесят! - пробубнил тинэйджер, не переставая пялиться на дензнаки.
Я обратил внимание на точное количество наугад выброшенных полтинников в своей руке и пришел к выводу, что малец умен не по годам: их было ровно семь.

- Скажешь хозяину, что отвез пиццу Уилсону, старый хрен остался доволен и, уезжая, ты за четыре квартала слышал его довольное чавканье! - попросил я, как о дополнительной бесплатной услуге.
Я рассчитывал хоть немного сэкономить, применив общеизвестную формулу "два в одном" или "два по цене одного", но скрежет моих зубов никак не повлиял на его аппетит к моим деньгам.
- Еще сто пятьдесят! - выпалил маленький паршивец, впервые за все время, на секунду оторвавшись от созерцания свободно конвертируемой межпланетной валюты.

Судя по его скептической гримасе, я не производил на него впечатления человека, которому можно верить на слово.
- Клац! Клац! - пощелкал он пальцами, не дожидаясь моего ответа и требуя немедленно произвести расчет.
Это не заняло много времени. Он проанализировал каждую банкноту замусоленным ногтем указательного пальца и просветил в лунном свете на предмет наличия водяных знаков. При этом он даже не поинтересовался, не собираюсь ли я, скажем, отравить старину Уилсона и уменьшить, тем самым, гарантированный оборот его пиццерии на 365 изделий в год!

Юный мошенник исчез так быстро, что у меня возникло законное подозрение: а не сделал ли он это на проданном мне велосипеде? Самом дорогом бамбуковом велосипеде в Хам-Конге?
Мои поиски в сгустившейся темноте напоминали игру в прятки с завязанными глазами, но я успокоился лишь тогда, когда нащупал и сгреб в кучу все свои покупки.

Глава 12


Полуавтоматический укороченный полицейский штурмовой карабин "Мордобой 7-16", калибр 7,62, скорострельность - 180 выстрелов в минуту, емкость магазина - 120 разрывных патронов особой убойной силы, из них - два в стволе.
Очень просто определить калибр винтовки, если заглянуть ей прямо в дуло.

Я стоял на ступеньках у входа в отель, держал в поднятых над головой руках еще не окончательно остывшую пиццу и мрачно, одним глазом, разглядывал внутреннюю поверхность черного как паровозный дым ствола, благо он был совсем рядом, упираясь мне в надбровную дугу как телеграфный столб в тротуар.
Больше всего я сейчас беспокоился за свой макияж. Ощущение того, что в мой правый глаз забивают тупую стальную сваю было слишком реалистичным, чтобы не надеяться сухим и неповрежденным выйти из этой переделки.

Я вовсе не горел желанием стать жертвой неаккуратного обращения с огнестрельным оружием и потому крайне осторожно приподнял левое зажмуренное веко, дабы убедиться, что тот, кто держит меня на мушке имеет представление об элементарных правилах его применения.
Инициатива наказуема. Всегда и везде.
- Ни с места, маленький ублюдок! - фабричным гудком взревело нечто среднее между Годзиллой и Кинг-Конгом, выпрыгивая из дверей отеля, откуда перед этим торчал только зловещий ствол его карабина.
Очевидно, для Уилсона каждый гражданский, не имеющий воинского звания, был маленьким ублюдком, даже если в пять раз превосходил размерами самого Уилсона. Слабое движение бровями он расценил как попытку к бегству и я отчетливо увидел, как напрягся его палец на спусковом крючке.

- Ты опоздал на пять минут, паршивец! - обжег меня недобрым взглядом сержант. Свободной рукой он вытащил изо рта дымящуюся сигару, огромную, как цистерна для транспортировки аммиака, и, убийственно оскалившись, выдохнул мне в лицо, насквозь проспиртованные, продукты ее сгорания.
Колокольчики на велосипеде сочувствующе звякнули, а температура воздуха поднялась градусов на пятьдесят. Еще немного, и он бы вспыхнул, как пропан в газовой горелке.
- Передай хозяину, что теперь я буду заказывать пиццу у его соседа! - Уилсон подпрыгнул, выхватил коробку из моих ослабших рук и нырнул за порог так же молниеносно, как и появился оттуда. Карабин последовал за хозяином, прикрывая его отступление по всем правилам военной науки. Дверь остервенело хлопнула, фасады близлежащих зданий вздрогнули от неожиданности и где-то, выше по улице, посыпалось битое стекло.

Я с трудом заставил свои одеревеневшие конечности поднажать на педали и, опасно петляя по полосе встречного движения, скрылся за ближайшим же поворотом.
Избыток желудочного сока превращает человека в животное. Это - аксиома. В случае с сержантом, ее доказательство едва не стоило мне жизни.

Я с радостью швырнул двухколесного монстра в недовольно скрипнувший от такой фамильярности багажник. Туда же полетели форменная кепочка и пончо, исписанные лживыми лозунгами и залитые натуральным кетчупом.


… Их было двое. Они были вооружены револьверами и кулаками величиной с наковальню, но уже не представляли никакой опасности даже для мух. Мухи это чувствовали, наглели и пожирали остатки пиццы с аппетитом динозавров.
"Как убитые!" - подумал я и перевернул одного из них, чтобы убедиться в том, что это не правда.

Напарник Уилсона - Хьюни, был такая же тупая скотина, как и его коллега. Заплывшая от регулярного злоупотребления неразбавленным спиртом, физиономия, бесформенной массой растеклась по столу, заваленному пивной тарой и пирамидами окурков.
Развешанные повсюду, гигантские постеры с изображением экстремальных сцен из половой жизни, очевидно, символизировали для Хьюни высшую форму существования материи.
Вместо порнографии и комиксов им обоим следовало бы повнимательнее читать этикетки на упаковках поглощаемых продуктов на предмет содержания в них холестерина, а на сэкономленные деньги проконсультироваться у диетолога.

Я взглянул на часы. Глубокая ночь.
Снотворное, которым я накануне накачал пиццу, оказалось отменного качества. Уилсон и Хьюни сосредоточенно храпели и с детской непосредственностью пускали слюни на кружевные манжеты своих форменных рубашек.
Судя по всему, единственное, что грозило одному садисту и одному извращенцу в этот поздний час у диспетчерского пульта охраны пятизвездочного отеля в Хам-Конг Сити, так это еще, как минимум, четыре часа безмятежного сна.

Я высыпал из сумки оружие. Два револьвера и винтовка. Облегченный вариант. Масштаб: один к одному. Чего только не найдешь на шестидесяти этажах самого крупного в городе супермаркета для детей. Надеюсь, они оценят мою шутку.
Точно такие же, но уже огнестрельные и смертельно опасные образцы я сгреб со стола, не забыв прихватить и внушительное количество настоящих боеприпасов. Если Уилсон и Хьюни и собирались начать войну с мафией, то уж не в эту ночь, это точно.

Глава 13


- Все, милая! – я обнажил шестнадцать пар сверкающих резцов в прощальной гримасе и столкнул ее со скалы.
Когда она, после короткого разбега по вертикальной каменной стене, легко, непринужденно и почти беззвучно нырнула с двадцатипятиметровой высоты в прозрачные воды залива Четырех Водопадов, я испытал чувство близкое к оргазму.
Море взорвалось фонтаном соленых брызг, но они показались мне брызгами шампанского. Я подождал минут десять и посмотрел вниз. Чистая работа. Последние пузырьки воздуха с недовольным бульканьем вырвались из непривычной для себя среды. Набежавшая волна без труда слизала остатки пены и концентрические круги с поверхности залива, уничтожив тем самым улики и восстановив статус-кво в этом чудном уголке дикой природы.

Она с лихвой отработала те три сотни, которые я выложил за нее прошлой ночью. Впрочем, мое плечо до сих пор ныло при одном воспоминании о том, как эта крошка едва не сровняла меня с асфальтом в мрачном переулке неподалеку от отеля.
Я удовлетворенно потер руки и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вприпрыжку зашагал к городу.


Развлекаешься, Джонни?! – внезапно возникший перед моей довольной физиономией полтергейст подозрительно продырявил меня едким как щелочной раствор взглядом и завертел головой по сторонам. Собственно, ничем другим, кроме головы он в данный момент и не располагал.
- Что вы, босс! Работаю в поте лица! – я вздрогнул от неожиданности. Джо доставляло неслыханное удовольствие появляться в самый неподходящий момент и ловить своих лучших агентов на горячем. Идиотский галапроектор, вживленный в мочку левого уха, благодаря сверхнадежной гиперсвязи, работал как часы в любой точке освоенной Вселенной.

- Сэр, было бы здорово, если бы ваше сногсшибательное появление предварял какой-нибудь милый рингтончик! Я попытался сострить, но, судя по ответной реакции, у меня это плохо получилось.
- Не груби, Джонни, мальчик мой, иначе я перестану закрывать глаза на то, как ты умело совмещаешь приятное с полезным, когда, во время выполнения ответственного задания, втихую обделываешь свои грязные делишки. И все это за деньги наших добросовестных налогоплательщиков!
- Сэр, я как раз собирался вам все растолковать!
Рассказывай, да побыстрее! И начни с того, что, черт возьми, ты делаешь на берегу моря, в окружении этих чудесных вечнозеленых деревьев? Уж не собрался ли ты потратить скудный бюджет управления на загородный пикник с выпивкой, девочками и танцами до упада?
- Как можно, сэр??!
Наверное, мое удивление было достаточно искренним, потому что Джо заткнулся и, упершись бровями в переносицу, выжидательно посмотрел на меня.

- Я уже совсем близко, босс. Объект практически в моих руках!
Я надеялся, что правильно выбрал первую фразу, но, о господи, как я ошибался.
- Ты уже близко??! Джонни, судя по количеству времени, проведенному тобой на этой планете и сумме потраченных средств, ты должен быть не просто близко, ты должен быть на месте! А объект, должен быть не в твоих руках, а в моем кабинете!

- Сэр, вы же знаете, на Задви-Гоне у нас возникли небольшие проблемы и мне пришлось избавиться от большей и самой необходимой части реквизита!
В этом месте я попытался выдавить слезу, но не уверен, что у меня это получилось. В любом случае, на Джо мои слова подействовали как красная тряпка на быка.
- У нас? – его удивлению не было предела. – Джонни, ты говоришь: у нас возникли проблемы? Я надеялся, что ты хотя бы промолчишь об этом эпизоде! – судя по колебаниям голоса, Джо от волнения подпрыгивал в своем кресле.
- Поднять на ноги половину копов на этой паршивой планете! Из-за какой-то девчонки!
- Босс, я и вправду не знал, что ее папаша – заместитель министра внутренних дел!
- Зато теперь об этом знают даже крысы в трюмах транспортных кораблей! Надо же так вляпаться! Предупреди меня, если в следующий раз решишь провести уик-энд с дочкой министра обороны. Уверен, в этом случае нас всех ждет межгалактическая война!

Такой несправедливости я вынести не мог.
- Босс, если мне не изменяет память, а она мне, в отличие от женщин, не изменяла еще ни разу, недели две назад именно вы ворвались в мой номер ни свет ни заря и потребовали все бросить и лететь сломя голову через всю галактику, чтобы сорвать очередную звездочку на ваши погоны!
Да будет вам известно, что как раз в этот момент я собирался сделать Люси честной женщиной и даже хотел сделать ей предложение!

- Предложение, от которого невозможно отказаться? – съязвил Джо. – Джонни, где именно у тебя находится это предложение?
Мог бы честно признаться малютке, что ты аферист экстра-класса и мошенник галактического масштаба и она в тот же миг вышвырнула бы тебя вместе с вещичками на лестницу. Так нет же, готов поспорить, наврал с три короба и удирал через окно, растеряв по ходу документы особой важности!

- Она сама их вынула, когда я сообщил, что наша свадьба откладывается на неопределенный срок. И попросила папашу выставить оцепление вокруг отеля, чтобы я, не дай бог, не вздумал удрать. Босс, я совершил подвиг, во имя выполнения вашего паршивого задания. И вообще, я не успел еще ничего здесь сделать, а в меня уже пытались стрелять! Когда же, наконец, закончится эта паранойя по поводу невозможности нелегальной доставки оружия к месту проведения операций?

- Джонни, мальчик мой, ты же знаешь правила конторы: ни во что не вляпываться! Не хватало еще, чтобы нас поймали на контрабанде! Мы не можем просто так сбрасывать контейнеры с боеприпасами на поверхность цивилизованных планет, исправно перечисляющих галактические налоги. А если ввозить официально, то где же тогда конспирация? На следующий день об этом будут знать в каждом притоне! Выкручивайся, как знаешь! Оружие, как всегда, доставай на месте. Единственное, чем можем помочь – это подбросить немного деньжат. Или у тебя достаточно своих?
С этими словами он попытался заглянуть в мой нагрудный карман, где совершенно некстати лежала увесистая пачка пятисотенных купюр. Я вовремя перехватил его подозрительный взгляд и как будто невзначай прикрыл карман ладонью. Ну уж нет, старый прохвост тебе не удастся сэкономить на Джонни!
Джо это понял и недовольно покрутил носом. Я воспользовался его минутным замешательством чтобы перейти в контрнаступление.
- Джо, не можешь помочь, тогда хотя бы не мешай! Хватит песочить мне мозги! Пора, в конце концов, заняться делом!

Последние мои слова поставили все с ног на голову и я терпеливо подождал, пока он переварит информацию и подведет долгожданный итог нашей перебранке.
- Хорошо, Джонни, - наконец резюмировал полтергейст. – Занимайся. Но, учти, - и он угрожающе помахал перед моим носом указательным пальцем величиной с бейсбольную биту. – По возвращении на базу я потребую подробный отчет!
- Да, сэр! Конечно, сэр! – облегченно выдохнул я, с удовольствием наблюдая, как вечно недовольная физиономия Джо распадается на мелкие кусочки прозрачной псевдоматерии.

Глава 14


Эти веселые ребята в насквозь промасленных халатах либо вообще ничего не знали об автомобилях, либо знали слишком много. Пока они уродовали кожаный салон моего новенького «Поршня», вынимали приборную панель и выкручивали никелированные детали, я пытался медитировать и, скрипя зубами, отгонял навязчивую мысль о том, чтобы выхватить револьвер и перестрелять их всех к такой матери.

Но промасленные халаты и не думали останавливаться. Жажда разрушения обуяла их промытые бензином души. Дело дошло до кузова. Не успел я моргнуть глазом, как серебристый шедевр классического дизайна грудой бесполезного лома рассыпался по мастерской.
- Черт возьми, парни! – заорал я так, что металлическая крыша ангара сорвалась с креплений и повисла в воздухе: - Вы точно знаете, что делаете??

Девятисотваттные колонки рвали замкнутое пространство на части и они не сразу поняли, чего я от них хочу, но мои жесты выдавали меня сильнее, чем корову ее рога.
- Угу! – хрюкнул один из них, не снимая респиратора и не выпуская из рук шлифмашины.
Крыша ангара с ужасающим грохотом обрушилась вниз, но ее эффектное падение осталось незамеченным на фоне душераздирающих звуков мнущегося железа и стоматологического визга шлифовальных кругов. Я плюнул на все и выскочил на улицу, предоставив им возможность без помех наслаждаться этой адской симфонией в собственном исполнении.

В ближайшем баре было ровно столько посетителей, чтобы позволить каждому из них упасть за отдельный столик. Я с удовольствием воспользовался безмолвным приглашением официанта присоединиться к сборищу меланхоликов, которых, вероятно, никогда не бывало здесь больше, чем приготовленных для них табуреток. По одной у каждого столика.
Что это было: политика заведения или удручающие последствия повышения цен на неэтилированный спирт? Пустые глаза моих собутыльников отражали только изрядный уровень залитого за воротник и я не решился нарушить своим дурацким вопросом душевный комфорт одиноких алкоголиков.

Айсберг голубоватого льда в море крепчайшего виски. Я осторожно перегнулся через край сосуда и зачерпнул губами искрящуюся жидкость. Говорят, большая часть айсберга всегда находится под водой. В тот момент у меня было предостаточно времени, чтобы докопаться в этом вопросе до истины …


За время моего отсутствия изменилось решительно все.
Поначалу я даже подумал, что ошибся дверью или выходя из бара, избрал неправильное направление. Я приложил руку козырьком ко лбу и мутным взглядом обшарил помещение, тщетно пытаясь подтвердить или опровергнуть свое интуитивное предположение.
Это была детская задачка из серии «найди десять отличий», но положение осложнялось совершенно не детским количеством спирта в моем желудке.
Все было на месте, за исключением одной важной детали.
- Ребята! – возмущенно пробулькал я, пораженный внезапной догадкой: - А где же моя машина??

Как и следовало ожидать, мой вопрос остался без ответа, ибо на фоне непрерывного свиста пуль и разрывов гранат, он прозвучал как писк комара на рождественской распродаже.
Если они вздумали надо мной подшутить, то выбрали не совсем удачное время. Я вынул револьвер и проделал две аккуратные дырочки диаметром 19 мм в потолке у себя над головой, призывая промасленные халаты не испытывать мое, подорванное алкоголем, чувство юмора.

Сразу несколько перепачканных физиономий кивнули в одном и том же направлении. Я, как мог, напряг вестибулярный аппарат, сделал несколько неверных шагов в указанную сторону и мой взгляд уперся в нечто совсем непохожее на новенький серебристый «Поршень», который я пригнал сюда несколько часов назад. Все, что мне было нужно – это слегка бронированный автомобиль, для защиты от пуль и ручных гранат. То, что я перед собой увидел, было похоже на небольшой танк или капсулу для высадки на астероиде.

Что бы это ни было, но аборигенам, похоже, доставляло огромное удовольствие упражняться в стрельбе из всех видов оружия, используя в качестве мишени этот неопознанный объект.
Кто-то с улыбочкой протянул мне армейский гранатомет и я не стал отказывать себе в удовольствии. В конце концов, стрельба из всех видов оружия была моей настоящей специальностью.

- Ну, как, Джонни? Тебе понравилась наша работа? – выскочил из-за спины очкарик с калькулятором под мышкой и внушительной пачкой канцелярских бланков в руках, очевидно бухгалтер.
- Будем составлять счет! – млея от счастья, сообщил он мне и возбужденно потер руки.
- А как же! – подтвердил я тоном человека, сующего официанту пятьсот баксов на чай: - только вот взглянем одним глазком на товар и тут же составим!
Бухгалтер на секунду утратил способность улыбаться. Его зрачки расширились по вертикали и, если бы не твердая уверенность в обратном, я мог бы принять его за восковую фигуру вампира из галереи мадам Тюссо – настолько изменилось лицо парня, когда до него дошел смысл моих слов.

- А-а-а! Он хлопнул себя по лбу и пролаял несколько коротких указаний на сленге, с трудом удерживаясь от того, чтобы не подпрыгивать на месте.
Стрельба тут же прекратилась и халаты бросились врассыпную. Через мгновение каждый уже тащил на себе сверкающую серебристую панель.
- Хлоп! Шмяк! Чпок! – панели легко встали на свои места и я снова увидел свой сияющий «Поршень Аккортеану»!
- Вы меня удивляете, ребята! – разинул я рот от неожиданности, ошарашено листая свежеотпечатанную спецификацию к усовершенствованному «Поршню».

Два халата у выезда из бокса заурчали от удовольствия и передернули затворы автоматов. «Психи!» - обреченно шевельнулась запоздалая мысль. Колеса сделали слишком много оборотов на месте, наверное около тысячи, прежде чем вошли в жесткое сцепление с гладкой металлической поверхностью тридцатиградусного пандуса.
Они успели на две трети опустошить магазины своих М-116, прежде чем я пронесся мимо, прорвав под завязку начиненное свинцом пространство и на околозвуковой скорости вылетел в распахнутые в ночь ворота ангара.

Надо сказать, работу свою они сделали на совесть. На корпусе моей крошки не добавилось ни одной серьезной царапины, только из колес всю дорогу вываливались пули калибра 7,62 мм словно их выдавливала оттуда какая-то невидимая сила.
Я утопил педаль газа в пол и помчался навстречу своему успеху, обгоняя ветер и ленивый рассвет, призрак которого где-то далеко на востоке тонкой ниткой горизонта уже разделил небо и землю, океан звезд и просто океан, может быть наяву, а может только в моем больном воображении.

Глава 15


«Глушители и Трубы Билли Ковальски». Я с неподдельным интересом осмотрел чувственно изогнувшуюся парочку в витрине магазинчика автозапчастей на Бамппер Драйв, 913. Причина, по которой была изогнута, подвешенная в вертикальном положении выхлопная труба, была понятна каждому, кто имел дело с двигателем внутреннего сгорания. А вот поведение пластиковой красотки, исполнявшей вокруг нее танец живота, наподобие того, как это делается в ночных клубах, несомненно взывало к самым низменным инстинктам клиентов данного заведения.

Я решительно открыл дверцу машины и вынырнул из кондиционированной прохлады салона в оплавленный тропическим зноем липкий полдень. Наверное, нечто похожее испытывает замороженный бифштекс, попадая из холодильника в микроволновую печь.
Как только я это сделал, с противоположной стороны улицы раздался спешный скрежет взводимых затворов и оглушительный шорох перематываемой пленки. Несколько припаркованных там полуразвалившихся кляч угрожающе ощетинились целым веером вышедшей из употребления оптики.

Я знал, как выполняется команда «Вспышка справа!» при внезапном разрыве атомного заряда. Лицом вниз, ногами в сторону. У меня всегда была прекрасная реакция. Но мне не оставили ни единого шанса. Все произошло слишком быстро.
Несмотря на огромные темные очки, загородившие большую часть моего лица, я едва не ослеп от электрического шока одновременно разорвавшихся фотовспышек. Люди в помятых костюмах с садистским любопытством высунулись из окон своих авто, чтобы насладиться обожженным выражением моей физиономии.

Миллионы кубометров ослепительного света сровняли с раскаленным асфальтом все мои попытки проигнорировать их назойливое присутствие. Единственное, что удержало меня от беспорядочной пальбы и, как следствие, массового кровопролития, так это абсолютная уверенность в том, что все эти подонки – переодетые детективы из отдела по борьбе с организованной преступностью.

Я изо всех сил пытался не замечать их, а они, не прикладывали ни малейших усилий к тому, чтобы оставаться незамеченными мною. С тем же успехом они могли бы притащить из своего вонючего участка дюжину шезлонгов и, вооружившись биноклями, в упор разглядывать подозрительных прохожих, как девчонок с избытком силикона в груди на золотистых пляжах Голден-Бич.
Я предполагал, что рядом с этим учреждением и днем и ночью будет околачиваться целый табун фараонов в штатском, но они превзошли самые смелые мои ожидания. Во всяком случае, сегодня здесь было не протолкнуться.

О, уж мне-то было известно, чей бизнес мог отвлечь на себя лучшие регулярные силы полиции и изрядное количество праздношатающихся детективов!
Глушитель Билл. Единственное, что числилось за этим парнем в тощем досье Департамента правопорядка – это перепродажа с рук, в возрасте девяти лет двух пистолетов местного производства «Глюк-18» с глушителями, перебитыми номерами и четырьмя запасными магазинами на заднем дворе любимой школы в рабочем пригороде Хам-Конга. Больше Билли ни разу им не попадался, возможно, потому, что его деятельность приобрела поистине космический размах.

Двое легавых, с видом заправских зевак, застыли перед капотом моей машины, проявляя нездоровый интерес к висящему под ним номерному знаку. Мы обменялись убийственными взглядами и без лишних слов поняли, что жутко мешаем друг другу. Они мне – пройти на тротуар. Я им – достать из внутреннего кармана крошечную замусоленную книжицу и микроскопический обломок изглоданного карандаша.

Я поощрительно ухмыльнулся: «Пишите, ребята! К тому времени как вы сверитесь со своей паршивой картотекой, эти фальшивые номера мне уже не понадобятся!» То же самое касалось ядовито-зеленой легкосмывающейся синтетической краски, нанесенной на корпус моего «Поршня», поверх его родного серебристого металлика.
О себе я позаботился особенно тщательно. Полтонны грима, вставная челюсть, бездонные, как копи царя Соломона, угольно-черные колодцы глазных впадин, надувные прокладки по периметру. Весь этот антураж позволял мне надеяться, что я скорее похож на беременного аллигатора, чем на свою предыдущую внешность.

Несколько копов занимались медитацией у экстравагантной витрины торгового заведения. Вероятно, какие-то идиотские инструкции мешали им зайти внутрь, и они изо всех сил пытались усилием воли раздвинуть плотно закрытые жалюзи на заднем плане. Я позавидовал их профессиональному энтузиазму и с облегчением провалился в вертушку вращающихся дверей.

Глава 16


Внутри было темно, прохладно и немноголюдно. Впрочем, подозрительно немноголюдно, жутко холодно и слишком темно, чтобы во всем этом вот так сразу и разобраться.

Я вывалился из дверей как пачка одноразовых тампонов из уличного автомата и прошагал по инерции несколько метров в неопределенном направлении, то и дело натыкаясь на хаотически расположенные стеллажи с запчастями и прочим, бывшим в употреблении хламом, которым это лабиринтообразное заведение было набито как Английский музей египетскими древностями.

Нисколько не сомневаюсь, со стороны я был похож на человека, в руках у которого разорвалась вакуумная бомба. Голова раскалывалась на части, мысли свисали клочьями, а перед глазами мелькали фрагменты кошмарного фейерверка, устроенного копами в честь моего прибытия в гости к Билли Ковальски на Бамппер Драйв, 913.
Эти извращенцы визжали как грешники, пришедшие поглазеть на распятие Христа. Похоже, они взяли за правило фотографировать в фас и профиль каждого, кто имел неосторожность соблазниться вульгарной композицией в витрине под вывеской «Глушители и Трубы».

За окном громыхнуло так, будто неподалеку перевернулся железнодорожный состав. Я удовлетворенно потер руки: даже если это всего лишь гром, он пришелся как нельзя кстати!
Небо раскололось пополам. Я не мог этого видеть, но чувствовал вполне определенно и воздев руки в направлении приближающейся грозы, призвал все силы ада обрушиться на квадратные головы, поджидавших меня снаружи, копов.
Очевидно, я был услышан, поскольку уже через секунду раздался еще один чудовищный взрыв, полупрозрачные полоски жалюзи расчертил ослепительный зигзаг молнии и на «Глушители и Трубы», равно как и на прилегающую территорию, обрушился настоящий тропический ливень: капли величиной с аквариум и градины размером с арбуз.

Надо сказать, в это утро испортилась не только погода. Мое стабильно нейтральное отношение к легавым, с которыми я стараюсь не иметь никаких контактов, кроме вынужденных и к местному законодательству, которое я стараюсь соблюдать как мученик Иаков – Великий Пост, также претерпело существенные изменения.

Ситуация приобрела критический характер, когда входная дверь у меня за спиной вдруг со страшным треском рухнула на пол и в «Глушители» ворвалась шайка разъяренных копов. Мокрых, злых, в замусоленных пиджаках на вырост и с пистолетами наголо.
- Нам нужен Джонни Флаер! – прохрипел один из них и тут же упал, сраженный наповал короткой очередью из полуавтоматического ствола 45-го калибра.
- Вот он! Держите его! Это он разрушил все наши гнусные планы, вызвал град и разбил им объективы наших замечательных фотокамер! – прогнусавили сразу несколько особо бдительных легавых из-за спин впереди стоящих подельников, тыча в мою сторону пальцами и одновременно демонстрируя направо и налево свою, пришедшую в негодность, аппаратуру.

Они заткнулись практически одновременно и свалились друг на друга в узком дверном проеме, образовав непреодолимое препятствие для тех, кто уже вломился внутрь, но теперь подумывал об отступлении.
Как только даже самые тупоголовые из них убедились в том, что Джонни Флаер ни в коем случае не собирается сдаваться без боя, они тотчас же попытались покинуть незаконно занятое помещение. Причем все одновременно. Как и следовало ожидать, эта затея с треском провалилась.

Я устрашающе рычал и угрожающе стучал зубами, а мой указательный палец непроизвольно и непрерывно давил на спусковой крючок превосходного, мощного 45-миллиметрового «Шмайс-Узи» из ствола которого, ежесекундно, шипя и отплевываясь, вырывалась на волю свинцовая справедливость убийственной силы с ничем не ограниченной юрисдикцией.

Я неумолимо продвигался вперед, оставляя позади нагромождения бездыханных тел и дымящийся ковер из стреляных гильз. Я был слишком занят для того, чтобы обращать внимание на окружающую действительность, благо ей, по всей видимости, тоже было на меня наплевать.
В конце концов в магазинах не осталось ни одного патрона, последний легавый холодным вещдоком растянулся на неестественно красном полу и я, отмщенный и счастливый, перешагнув через его труп, торжествующе огляделся по сторонам, испытывая непреодолимую жажду общения и крепкой выпивки.

Только теперь я заметил, что уже некоторое время упираюсь грудью в массивный прилавок неподалеку от расчетного узла, а невидящим взглядом в нетленное творение Жана-Этьена Лиотара – «Шоколадница» или «Девушка с подносом», как сказал бы сторонник утилитарного подхода к искусству. При этом мой указательный палец продолжал судорожно давить на воображаемую гашетку.
Очевидно, в таком, неопределенном, состоянии я пребывал уже довольно-таки длительное время, поскольку девушка успела заметно покраснеть, а поднос, если он и в самом деле изначально находился у нее в руках, куда-то исчез. Вероятно, упал и разбился.

- Я могу вам чем-нибудь помочь? – обворожительно улыбнулась нимфа в фиалковом платьице, не на шутку озадаченная моим нестандартным поведением.
«Глупый вопрос» - подумал я про себя и напряженно прохрипел:
- Не сейчас, детка!
Мой голос звучал как переносной дизель-генератор, нуждающийся в капитальном ремонте, но ее нисколько не смутил и даже не насторожил. В других обстоятельствах я бы непременно воспользовался ситуацией и одержал блестящую победу.
Ободренный таким смелым предположением, я решил, наконец, проявить немного инициативы и оглядеться по сторонам …


Настоящий страх пронизывает насквозь. Он упирается вам в спину – жесткий, как плацкартный вагон и неизбежный как бракоразводный процесс. Второй раз за пренебрежимо короткий отрезок времени я почувствовал, насколько был не прав, когда оставил свой, пусть небольшой, но огнестрельный арсенал там, где он в данную секунду был совершенно бесполезен. И второй раз у меня были на то веские основания.

Ощущение дискомфорта было настолько сильным, словно мне в спину и впрямь воткнули зазубренный охотничий нож. Одно неуловимое мгновение – и кровь остыла до температуры жидкого азота. Разбушевавшиеся было, гормоны, замерзли на лету и дождем звенящих осколков посыпались к моим ногам. Лишенный их окрыляющей поддержки, я незамедлительно рухнул с высоты своих неоплодотворенных фантазий, как цветочный горшок с Эйфелевой башни.

- Джонни? – голос прозвучал у меня за спиной, но мне показалось, что он донесся из Преисподней.
Я медленно повернулся и увидел до боли знакомые сросшиеся брови и пронзительный взгляд. Словно прорезанные скальпелем, щелочки глаз внимательно изучали мою личность, как спаренные стволы зенитного пулемета изучают низколетящую цель, прежде чем открыть огонь на поражение.

- Ты искал меня, Джонни?
- Еще бы, Билли! У меня к тебе дело на миллион!
Я мысленно потер руки. Наконец-то! Глушитель. Собственной персоной. Вертлявый Тони из шляпного магазинчика сделал свою работу. Теперь мне нужно сделать свою.
Я попытался расслабиться, но под колючим взглядом Глушителя это было не так просто сделать.

- Выкладывай, Джонни и не вздумай морочить мне голову! – прорычал Глушитель и огромный остро отточенный тесак протянулся к моему горлу. В тот же миг со всех сторон нас обступили громилы со стрижеными затылками, квадратными подбородками и кулаками величиной с три кирпича, положенных друг на друга.
Очевидно, на языке Билли это означало: выкладывай правду, только правду и ничего, кроме правды. Мне оставалось только уповать на провидение и Длинного Джо, который должен был обеспечить фактическую поддержку моей, наскоро состряпанной, легенды. Если он этого не сделал или сделал что-то не так, завтра утром ему придется сворачивать пурпурный флаг Союза Галактик у меня на груди.
По всему было видно, что Билли несколько удручает необходимость слушать меня вместо того, чтобы попросту прикончить на месте. Но, к счастью, он прежде всего был бизнесменом и ему гораздо больше хотелось заполучить мои денежки, чем мою голову.

В конце концов, часов эдак через сто, мы нашли общий язык. Тесак исчез так же внезапно, как и появился, а на морде Глушителя возникло нечто, похожее на улыбку.
- Жду тебя через два дня в моем офисе. Аванс наличными. Остальное переведешь на мой счет. Зайка, отстучи-ка парню чек!
Последняя реплика была адресована нимфе в фиалковом платьице. Со стороны кассы донеслось бодрое постукивание клавишами.

Глава 17


Мой план был бы идеальным, если бы не эта досадная мелочь.
Вот уже вторую неделю я лежал пластом на полу своего арендованного офиса и пытался составить подробный план помещений, находившихся этажом ниже. Адская, скажу я вам, работенка. Не верите?
Черт возьми! Попробуйте-ка десять дней подряд ползать по разбитому в щебень, холодному как вечная мерзлота, бетонному полу, таская за собой на салазках семьдесят фунтов высокоточной акустической аппаратуры, и тогда нам с вами будет о чем поговорить!

Я со стоном перевернулся на спину и отшвырнул в сторону наушники. Кое-как перенес центр тяжести на копчик и невообразимым усилием воли подтянул колени к подбородку. Они заскрипели, как несмазанные ворота.
Производственная гимнастика вернула меня к жизни. Минут через пять какофония хрустящих суставов сменилась хриплым водопроводным шумом. Застоявшаяся кровь бурным потоком хлынула по гудящим от напряжения артериям и венам к моим онемевшим конечностям.

Я с трудом оторвал мутный взгляд от созерцания каменистой поверхности, все неровности и шероховатости которой успел изучить лучше, чем родинки на теле моей последней подружки. Зрачки рефлекторно сузились, не выдержав напора прямых солнечных лучей. В образовавшуюся щелку я произвел рекогносцировку местности и с удивлением обнаружил, что не все так плохо, как иногда кажется.

Плохо было одно – за последние двадцать четыре часа я продвинулся вперед только на 2,4 метра. При том, что мне предстояло обследовать территорию, размером с половину футбольного поля, я мог не управиться и к следующему Рождеству. Все остальное было хорошо. И, прежде всего, огромный термос, до верху наполненный восхитительным пуэрто-риканским кофе со сливками и невообразимым количеством сахара!
Ни трехслойная изоляция, ни пробковая крышка, ни даже алюминиевая оболочка не могли удержать его непревзойденный аромат в замкнутом пространстве стеклянной колбы. Он выворачивал меня на изнанку, насиловал органы обоняния и отвлекал моего бизнеса с тем же успехом, с каким чтение «Камасутры» отвлекает от занятий сексом.

Божественный напиток стоял на перевернутом вверх дном ящике из-под электродов, не далее, чем на расстоянии вытянутой руки от моего по пояс обездвиженного тела. Этот замечательный факт воодушевил меня больше, чем торжественное обращение президента к нации. Как спасательный челнок, покидающий гибнущий корабль, я грозно рыкнул, рванулся вперед, протянул загребущие руки, скрестил их на горлышке вожделенного сосуда и … был сильно разочарован, так и не найдя искомой точки опоры для своих потных ладоней.

Бетонная плита оторвалась от пола и стремительно понеслась мне навстречу. Я не сразу понял, что произошло, но почувствовал скрытый подвох.
Каждый на моем месте почувствовал бы скрытый подвох, если бы объективная реальность вдруг превратилась в мираж и объективно неподвижный увесистый конструктивный элемент здания вдруг сорвался с места и, разогнавшись до скорости электропоезда, врезал ему по физиономии.
Вас никогда не били восемнадцатиметровой бетонной плитой по физиономии?

Я с титаническим трудом и определенным риском для жизни отделил поверхность лица от поверхности пола. Впившийся в кожу гравий делал эту процедуру похожей на насильственное изъятие меда из улья. В присутствии разъяренных пчел и в отсутствие доброго пасечника.
Набившаяся во все отверстия цементная пыль мешала видеть, слышать и дышать. Тем не менее я нашел в себе силы оглядеться по сторонам и понял: перевернулась не только одна плита – перевернулся весь мир. Во всей Вселенной только я один сохранил вертикальное положение, все остальное лежало на боку – даже группа небоскребов на противоположной стороне улице. Окна вверху, окна внизу, окна слева и, будь они неладны, окна справа! Потолок за спиной, а впереди истоптанная моими же башмаками, до боли знакомая поверхность, на расстоянии, с какого песчинки кажутся валунами, а вмятины от каблуков вызывают суеверный ужас и иллюстрируют понятие «бездна».

… Я оказался слишком близко к краю. Песчаный грунт тонкими струйками просочился сквозь пальцы и они почувствовали пустоту.
- Все это – результат неправильного питания и длительного воздержания, – убежденно констатировал я, балансируя на лезвии равных возможностей между желанием жить и вероятностью умереть.
Темная, как мозг серийного убийцы, пропасть поманила многообещающей сыростью склепа. Ускользающая действительность спазматически сжалась и схватила меня за горло.
- Вот она – достойная расплата за несбалансированные нагрузки, ненормированный рабочий день, разрушительный образ жизни! – обреченно взвыл я, в тщетной попытке найти сочувствие там, где не стоило искать даже соболезнования. Мне повезло. Я потерял сознание раньше, чем со мной произошло что-нибудь действительно ужасное. И это было единственным положительным моментом во всей этой кошмарной истории …


Не так-то просто – лежать пластом на полу, среди куч строительного мусора и искать причинно-следственную связь в диком нагромождении кошмарных сновидений.
Если бы не одна навязчивая вещь, в реальности которой я не мог усомниться, мне было бы совершенно не за что зацепиться в этом первозданном хаосе.
Упорное, срывающееся на скороговорку, бормотание невидимого пропеллера прямо у меня под носом. Оно было также реально, как и убийственный запах пота, непрерывно струившегося по локтям, словно серная кислота из перевернутой реторты. Похоже на то, что мой измученный организм хоть какой-то физиологической активностью пытался компенсировать недостаток трезвых предположений.

Я основательно потряс головой, чтобы наверняка убедиться в том, что она не является источником потревоживших меня звуков. Нет. В замкнутом пространстве черепной коробки было тихо, как в церкви.
«Пожалуй, даже слишком тихо для битком набитого извилинами интеллекта!» - с тревогой отметил я про себя.
Мои опасения, к несчастью, оказались вполне обоснованными. Спустя четверть часа я был вынужден признать, что не в силах не только родить, но даже зачать хотя бы одну стоящую мысль на заданную тему. Мозги стали похожи на сквозную трубу большого диаметра, в которой не задерживалось ничего, кроме сквозняка и осознания собственной интеллектуальной импотенции.

- Сгорел на работе! – меланхолично пробарабанил я пальцами по бетонному крошеву. Облачко едкой пыли расползлось перед глазами и вознамерилось прервать свободный доступ кислорода к органам дыхания.
Плевать. Я сделал резкий выдох, уткнулся носом в гравий и с наслаждением практикующего мазохиста-естествоиспытателя стал наблюдать стремительное сокращение частоты пульса и первые признаки приближающейся стенокардии. Кто не может думать, тому не зачем дышать!

Мой околонаучный эксперимент мог бы завершиться летальным исходом. Мог бы.
Внезапно я совершенно отчетливо услышал, как где-то совсем рядом оптимистически фыркнул второй пропеллер, за ним – третий, четвертый, пятый и даже шестой! Эта орава едва не захлебнулась собственным энтузиазмом, когда я, неожиданно для самого себя, почувствовал слабое, но настойчивой шевеление где-то между переносицей и затылком.
Звуки многократно усилились и вскоре полностью завладели барабанными перепонками. Их настойчивое бормотание показалось мне до жути знакомым. Я где-то уже слышал это характерное «Фр-р-р-р-р!» и, определенно, не на вертолетной площадке.

Когда до меня таки дошло, что источник звука находился в валявшихся рядом наушниках, я молниеносно натянул их на то место, где они должны были находиться и повернул ручку «Уровень шума» вправо до отказа. Ощущение было таким, будто мою голову засунули в банкомат.
Очевидно, кто-то собирался получить крупную сумму наличными, поскольку шелест купюр не умолкал ни на секунду и регулярно прерывался увесистым стуком падающих на невидимый стол невидимых же пачек, под завязку укомплектованных банкнотами различного, но несомненно, высокого, достоинства.

Говорят, «гомо сапиенс» - разумное существо. Очень смелое утверждение. Наверняка его придумали сами «гомо сапиенс», дабы закамуфлировать свою генетическую лень и наследственную тупость.
Я бы сказал иначе: общественная форма жизни с вынужденно-принудительным характером мышления.

Нисколько не сомневаюсь, в моих легких уже образовался вакуум, когда смысл происходящего разъел-таки метровую броню синапсов и мне захотелось раз пятьдесят подпрыгнуть до потолка, чтобы хоть как-то излить переполнявшие меня чувства. Кричать во весь голос я не решался – это могло нарушить режим конспирации. Мне оставалось только набрать в рот воды, выйти в сортир и прыгать вверх-вниз, причем строго в дверном проеме и на высоту не более четырех с половиной дюймов.

Покончив с этим туземным ритуалом, я вытащил из-за пазухи огромный кусок мела и с первобытной злостью набросился на ящик с аппаратурой. Я таскал его за собой так резво, как молодой йоркширский жеребец таскает по Лондону свой городской кэб.
К вечеру пол у меня под ногами стал похож на подробную топографическую карту, а я сам – на мелкого хулигана, которому посчастливилось осквернить стены полицейского участка возмутительной комбинацией из ограниченного количества букв.

Глава 18


- Клевая тачка, мужик! – прогундосил мелкий потс в штанах-дельтапланах и ботинках мама-не-горюй, сдвинув на затылок вязаную кепочку и едва сдерживаясь, чтобы не пустить слюну прямо на капот моего серебристого «Поршня». – Слушай, купи крэк! Или Звездную Пыль. Не пожалеешь, чувак! Башку на раз отрывает! Он распахнул свое пончо и под ним обнаружились несколько сотен разноцветных пакетиков, к каждому из которых был приклеен соответствующий ярлык.

Я без интереса осмотрел эту занимательную коллекцию, выразительно сплюнул ему под ноги и ответил в той же изысканной манере: - Суслик, впаривай свое барахло сопливым детишкам на спортплощадке, а мне нужен Ништяк и как можно быстрее. Раз уж тебя здесь поставили вместо дверного звоночка, делай свою работу как положено. Если твой босс узнает, что ты задержал важного клиента своей тупой болтовней, тебе точно не поздоровится!

При слове «Ништяк» лицо парня изменилось настолько, что он стал похож одного из гипсовых купидонов, подпиравших своими пухлыми ручонками классический балкон над нашими головами. Мои последние слова гундосый ловил уже на лету. Все что я успел заметить – так это его пятки, мелькнувшие в выбитом дверном проеме полуразвалившегося доходного дома в самом центре Гориллаз-Таун – грязного пригорода Хам-Конга с еще более грязной, если не сказать – угольно-черной, репутацией.

Минут через десять после его молниеносного исчезновения из-за угла послышались обезьяньи выкрики и шарканье двух десятков ног под мерзкий аккомпанемент какой-то отвратительной мелодии.
На всякий случай я ощупал карманы. Оба ствола были на месте, приятно оттягивая джинсы и внушая уверенность в успешном разрешении моего дела. Гораздо большую, замечу, чем яркие полисы и лживые призывы страховых компаний.

Шайка перегруженных мускулатурой громил звенела цепями, помахивала бейсбольными битами и подпрыгивала в такт оригинальному саундтреку. Они приблизились ко мне на расстояние, позволявшее нам обменяться презрительными взглядами и высморкаться на нейтральную полосу, не попадая при этом друг другу на ботинки.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто в этой банде главный. Только у него одного не было в руках тяжелой дубинки и только на нем висело столько цепей, что их почти колокольный звон можно было принять за призыв к заутрене.
Ништяк довольно осклабился, основательно изучив покрой моего пиджака и пробежав взглядом по полям моей козырной шляпы.
Его головорезы тем временем окружили машину. Было ясно, что им не терпится испытать на прочность свои новые биты и я мысленно пообещал свернуть голову каждому, кто оставит на моей крошке хотя бы царапину.

- Ништяк, мне нужны стволы, много стволов и только большого диаметра. Если у тебя есть товар, я хочу на него посмотреть.
- Не вопрос, брат! Тут рядом. Прокатишь на тачке?
- Поехали!
Мы торжественно завернули за угол на первой передаче. Сзади, ругаясь на чем свет стоит, трусили мордовороты с битами, как взвод новобранцев на утренней пробежке. Гундосый, прижав к впалой груди огромную магнитолу, спотыкался позади всех, обеспечивая музыкальное сопровождение на всем пути нашего движения.

Видимо, со стороны мы представляли собой довольно колоритное зрелище, потому что весь квартал высыпал посмотреть на своих героев. Ништяку это жутко понравилось и мы сделали круг почета, прежде чем припарковаться рядом с мрачным ангаром в двухстах метрах от места первоначальной встречи.
К этому времени наш эскорт изрядно подустал и растянулся вдоль дороги. Никто уже не пытался держать строй, благо Ништяк не обращал на это ровно никакого внимания.

Ништяк был мелким дилером и получал свой товар от оптовика. Его «склад-магазин» располагался на дальней окраине города, а его поставщик находился в состоянии перманентной войны с Глушителем. Все эти обстоятельства и склонили чашу весов в его пользу, когда, проводя раскопки в базе данных Полицейского Управления, я пытался решить, где взять оружие, необходимое для операции под названием «Поймать Билли». Приобрести его у самого Билли было бы не логично и не стыковалось с остальными частями моего тщательно продуманного плана.

Готов поспорить на что угодно, ни одно спецподразделение этого города не могло похвастаться таким ассортиментом легкого пехотного вооружения, каким располагал Ништяк и его банда.
Они наверняка заметили, как у меня загорелись глаза, словно у ребенка, попавшего в шоколадную лавку. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – здесь есть все, что мне нужно. И даже больше.
Мы быстро составили список и договорились о цене. Ништяк особо не торговался и это настораживало. Еще больше настораживало место, которое он выбрал для передачи денег и товара …


На следующий день, в условленное время я подкатил к трехэтажному строению на окраине Гориллаз-Таун. Наверное именно здесь снимался заключительный эпизод блокбастера «Звездные войны», в котором весь мир превращается в руины, а главные герои улетают на поиски счастья в другую галактику. Весь прилегающий район служил безмолвной иллюстрацией к статье из «Юниверсал Джиогрэфик» «Разрушительные землетрясения нашего времени».

Гундосый, по обыкновению, сидел перед входом на том, что осталось здесь от ступенек и усердно дергал головой в такт безумным звукам, доносившимся из перемотанной скотчем пластиковой коробки.
Увидев мою машину, он радостно подпрыгнул и замахал руками как заправский парковщик.
- Пойдем, мужик!
В этот раз он точно знал, что нужно делать. По его тону было заметно, что парня проинструктировали от А до Я.
Я взял кейс и последовал за ним, переступая через кучи битого стекла и завалы из кирпичей. Пройдя анфиладу разбитых помещений, мы вошли в комнату, из которой был только один выход.
- Ништяк сейчас подойдет! – убежденно всхлипнул гундосый и пулей вылетел наружу.

Глава 19


… «Ну вот, началось», подумал я с облегчением, когда вместо того, чтобы начать передачу товара либо продолжить переговоры они бросили в комнату ручную гранату. Я знал, что это произойдет. Знал абсолютно точно. И подготовился к этому заранее.
Им не стоило оставлять меня одного в этой комнате. За те пять – шесть минут, которые прошли с момента моего здесь появления до того момента, как я увидел летящую в мою сторону гранату, я успел сделать многое.

Мой щегольской зонтик с покрытием из многослойного кевлара молниеносно раскрылся, перегородив комнату непробиваемым щитом от осколков, пуль и излишне любопытных взглядов.
Пластиковая взрывчатка направленного действия сработала практически одновременно, проделав аккуратную брешь в кирпичной стене за моей спиной.
Прикрываясь зонтиком от посыпавшихся изо всех окон пуль, я спокойно перешел в соседнее помещение.
Пока они занимались зачисткой переговорной комнаты, я пробил еще одно отверстие. На этот раз в потолке. Достаточно было подбросить кусочек взрывчатого вещества вверх и он намертво прилип к плите перекрытия. Негромкий хлопок и я увидел над собой аккуратное отверстие около метра в диаметре. Тут же последовал выстрел из мини-арбалета, и в потолок выше расположенного этажа железной хваткой вцепился алмазный бур с подвешенным к нему стальным тросом.

Я положил кейс с наличными на пол, прямо под зияющим отверстием и вдавил кнопку «Смотать» на рукоятке арбалета. Через долю секунды я уже качался под потолком второго этажа как огромная доисторическая люстра в зале для приема официальных делегаций. Все произошло так быстро, что если бы я не держался за арбалет обеими руками, он бы улетел вверх без меня.
В этот момент до меня долетели грязные ругательства и я понял, что они обнаружили пролом в стене. В следующее мгновение ругательства сменились восторженными воплями, которые, впрочем, отличались от ругательств разве что положительной интонацией. И дураку было ясно, что они увидели кейс.
Им не следовало его трогать. И, тем более, открывать. Ужасный грохот заставил меня заткнуть уши. Из отверстия в полу вырвалось облако черного дыма и наступила тишина. Дилетанты.


Стряхнув пыль, я вышел на улицу и огляделся по сторонам. Свежие следы протектора красноречиво свидетельствовали о том, что буквально минуту назад на том месте, где я стоял, были припаркованы два джипа. А несколько новых царапин на моем бронированном «Поршне» говорили о том, что кто-то пытался завладеть им без моего на то разрешения. Это было уже слишком. Кто-то должен был за это ответить!

Двигатель поначалу обалдел от моей попытки выжать все, на что он был способен, прямо на старте. Но в следующее мгновение оглушительным ревом дал понять, что тоже не прочь лихо прокатиться. Мы договорились и, сделав рискованный пируэт, понеслись вслед за убегавшими остатками банды.
Прямолинейные решения до добра не доводят. Я понял это слишком поздно. В тот самый момент, когда на максимально возможной скорости, с огромным трудом, вписался в очередной поворот и уже совсем было собрался втоптать педаль газа в коврик. Если бы я это сделал, следующего момента в моей никчемной жизни могло бы и вовсе не быть.

Она неслась прямо на меня и похоже совсем не собиралась сворачивать. Переносная инфракрасная противотанковая ракета «Горгона» последней модификации. Колоссальный заряд тротила для гарантированного уничтожения тяжелобронированных объектов и фортификационных оборонительных сооружений. В зоне прицельной дальности вероятность поражения – сто процентов. И в данный конкретный момент вся эта разрушительная мощь предназначалась одному мне. Возражать было некогда да и некому.

- В конце концов, это мы уже проходили! – прохрипел я вполголоса, вложив в эти слова жалкие остатки своего неизменного оптимизма и маленькую надежду на то, что промасленные халаты сделали свою работу как надо.
- Если уж мне и не суждено увидеть утро завтрашнего дня, я предпочитаю умереть с гордо поднятой головой!
С этими словами я сорвал с пояса парочку гранат ускоренной детонации и, высунув руку в окно, подкинул их как можно выше. Одновременно я бросил машину влево и затем, за долю секунды до столкновения – резко вправо.

Все произошло практически одновременно, но для меня это была целая череда событий, объединенных одним словом - вечность. Неуловимое отклонение от курса, вызванное моим лихорадочным маневром, какая-то совершенно несерьезная доля градуса, и ракета, вместо того чтобы ударить строго в центр мишени, скользнула своими плавниками по борту моей крошки. В тот же миг – оглушительный взрыв над головой и я буквально увидел, как «Горгона», хищно фыркнув, вдруг потеряла всякий интерес к моей персоне и рванула вверх, туда, откуда дождем сыпались раскаленные осколки.
Им не следовало доставать меня такими игрушками, если они и в самом деле не были уверены на все сто, что в конце концов меня прикончат. После мимолетного свидания с «Горгоной» я сам превратился в исчадие ада.

Еще не так давно трусливо бежавшие с поля боя, головорезы, по всей видимости, никак не ожидали такого поворота событий. Можете представить себе их физиономии, когда из облака гари, пепла и осколков, прямо у них перед носом, дико визжа покрышками и проглатывая дистанцию со скоростью болида, вырвался мой серебристый «Поршень Аккортеану».

У всех, как по команде, отвисли челюсти, а у одного даже выпала обойма. Я понимал, что это только первая реакция и заранее приподнял боковые стекла. Как раз вовремя.
Они не только успели разбежаться в стороны, прежде чем я успел поддеть кого-нибудь из них капотом, но и перезарядить свои «Шмайс-Узи». В тот миг, когда я пролетал сквозь их разношерстную толпу, они разрядили в меня все, что оказалось у них в руках и было способно стрелять.

Проехав метров пятьдесят, я резко надавил на тормоз и развернулся на сто восемьдесят градусов на одном заднем колесе. К этому моменту их магазины были пусты как бутылки из-под виски под столом у старого алкоголика.
Я коленом распахнул дверь и выкатился из салона, сжимая в руках «Мордобой 7-16» замечательный скорострельный штурмовой карабин, подарок старика Уилсона.

Я стрелял спокойно, уверенно и экономно. Каждый выстрел стоит денег. И за каждый мне придется отчитаться перед Длинным Джо, если конечно я доживу до этого неприятного момента.
Движущиеся мишени падали после каждого нажатия спускового крючка и вскоре их не осталось совсем. Похоже, что с бандой Ништяка было покончено. Без этих подонков мир стал лучше. Я буквально почувствовал это, поднимаясь с колен и в который раз отряхивая пыль этого бренного мира со своих, видавших и другие миры, потертых джинсов.

Рядом с ангаром было тихо, если не считать дворовых собак, которые, в отсутствие бандитов, сбились в шайку и со злобным лаем попытались напасть на мой автомобиль.
Маленький кусочек бесшумной криогеновой взрывчатки сделал свое дело. Подождав двадцать секунд, я ткнул пальцем в обледеневший замок и он тот час превратился в пыль. Его остатки металлическим порошком рассыпались у меня под ногами. Ворота ангара распахнулись настежь.

Я достал из кармана список и очень скоро в моем «Поршне» стало тесно от разнокалиберных стволов, ящиков с боеприпасами, гранатами и пулеметными лентами. Если бы не заложенный производителем тройной запас прочности и грузоподъемности, я бы точно не сдвинулся с места. Вот за это я и люблю дорогие тачки. В нужный момент ты получаешь от них больше, чем ожидаешь.

Глава 20


Створки грузового лифта разъехались в разные стороны и я с криком упал на пол. Не потому что устал, а потому что у меня не было выбора. Я так плотно забил кабину всеми видами стрелкового оружия и боеприпасов, что не было и речи о том, чтобы удержать все это сокровище от падения при первой же остановке.
Хотя я и был абсолютно уверен в том, что первой остановкой будет 325-й этаж, эта поездка стоила мне нескольких лет жизни. Если бы вследствие какой-нибудь неисправности, кабина остановилась этажом ниже, меня бы пришили без разговоров и без сожаления.
Кое-как выбравшись из-под завала, я перетащил свой арсенал в укромное местечко и со вздохом огляделся.

Около сотни, похожих на страусиные яйца, сенсоров перемигивались контрольными индикаторами на расчерченном мелом бетонном полу. От каждого из них тянулись провода к неказистому квадратному ящику посередине помещения – гиперзвуковому локатору. Вот уже неделю я записывал в его бездонную память все шумы и разговоры, доносившиеся с 324-го этажа.

До встречи с Глушителем оставалось меньше двух суток, а я все еще не мог отыскать в непрерывно растущем массиве информации последнее, так необходимое мне, звено моего замечательного плана.
Я задумчиво посмотрел на один из сенсоров, безмолвно трудившийся посередине обведенного двойной жирной линией прямоугольника. В этом здании была свободная планировка и белые линии на полу обозначали границы расположенных этажом ниже помещений. Двойная жирная линия обозначала самое важное из них – помещение, где хранились деньги.

В этой комнате имелась только одна, причем бронированная, дверь. И вела она в личные апартаменты Глушителя. Таким образом, добраться до сейфов можно было только одним способом, через кабинет Билли.
Путем тщательного анализа я установил, что доступ к кассе, кроме самого Глушителя, имел лишь один из его подельников. Только они вдвоем знали коды доступа к сейфам и бронированным дверям.

Сделать все нужно было молниеносно, а значит, я должен был узнать эти коды до начала операции. В противном случае не стоило и надеяться на ее успешный исход. Но каким образом это сделать? Спросить самого Билли?
От этой задачки у меня кипели мозги и я, как мог, тушил пожар, опустошая один за другим термосы с крепким черным кофе.
Дикая, на первый взгляд, мысль, при ближайшем рассмотрении, оказалась таковой только на первый взгляд. Конечно! Это единственный возможный вариант! Но чтобы поговорить на эту тему с одним из них, его необходимо для начала выкрасть, а затем изолировать от остальных членов банды. Я попробовал пораскинуть мозгами.

Если бы обнаружилась пропажа самого Глушителя, не видать мне моих баксов, как собственных ушей. Первое, что предприняли ли бы в этом случае заместители Билли – это многократно усилили охрану. Вскоре после этого они бы перессорились. И, наконец, после дружеской перестрелки с использованием всех подручных средств – благополучно растащили все имущество босса. И, в первую очередь – то, что лежало в сейфах.
После того, как я отбраковал Билли, у меня остался только один вариант и чтобы его реализовать мне нужно было имя …

- Скользкий, открой сейф!
Я усердно клевал носом, в отчаянии прослушивая одну за другой аудиозаписи, и до меня далеко не сразу дошел смысл прозвучавших слов. Как только это случилось, все, что я мог делать – это глупо улыбаться.
Скользкий! Это был он, тот самый, второй! Единственный, кто, кроме Глушителя, знал, как добраться до денег.
Пришло время действовать. Действовать быстро и решительно.

Я подключил гиперзвуковой локатор к компьютеру с тем, чтобы иметь возможность анализировать все разговоры в режиме реального времени. При этом попросил умную машину выдавать мне только те отрывки, где упоминалось ключевое слово - «Скользкий».
Очень скоро я идентифицировал его голос и сел ему на хвост, следя за всеми перемещениями этого субъекта по офису Билли. Когда же ему приспичило намылиться оттуда по каким-то своим делам, я быстрее молнии метнулся к лифту, моля бога, чтобы хоть один из восьми пассажирских и четырех грузовых оказался свободен.
Мне повезло и на парковке мы оказались почти одновременно. Я проследил за его машиной и установил на ней маячок. Узнать же теперь его адрес было парой пустяков.

Глава 21


От Скользкого я уходил в приподнятом настроении. Все коды были у меня и за то, что они сработают, я мог поручиться. Дело в том, что напоследок я привязал у него между ног гранату с радиодетонатором и поклялся: если коды окажутся фальшивкой, он узнает об этом первым. Для этого мне будет достаточно нажать кнопку.
Нельзя сказать, что это сообщение его воодушевило, но когда я сообщил, что собираюсь навсегда увезти Билли с этой планеты, ему стало гораздо лучше.
Я взглянул на часы и решил поторопиться. Вечер пятницы – не лучшее время, чтобы протирать штаны в офисе. Вряд ли Билли станет дожидаться меня из-за каких-то двух миллионов баксов. Хотя у гангстеров и не было профсоюзной организации, но я знал, что пятидневку они соблюдают четко.

Покрыв физиономию толстым слоем грима, рассовав прокладки и засунув в ноздри фильтры тонкой очистки, я предстал перед зеркалом и меня едва не стошнило.
Даже мой «Поршень», снова перекрашенный в извращенный ядовито-зеленый цвет, смотрелся рядом со мной, как красавица рядом с чудовищем.

На подъезде к Хам-Конг Стэйт Билдинг меня подрезала колонна из четырех черных джипов. Они взвизгнули тормозами у въезда в подземный паркинг, до смерти напугав несколько зазевавшихся легковушек. Я не спеша последовал за ними, притормозил на почтительном расстоянии за огромной бетонной опорой и устроился поудобнее. Не хватало только попкорна. Эта картина с небольшими вариациями повторялась каждый вечер, но сегодня был особенный день, и, само собой, особенный вечер. И пока что об этом знал один только я.

Из первого джипа лихо выпрыгнул перегруженный мускулатурой детина, судя по выправке и обилию изощренного мата – бывший капрал. Он гаркнул нечто нечленораздельное и из всех машин, хлопая дверцами, посыпались такие же мордовороты с автоматами наперевес и опечатанными мешками в руках.
Капрал, видимо по старой армейской привычке, построил качков в две шеренги и с видимым удовольствием наорал на каждого в отдельности, а затем – на всех вместе.

Впрочем, вскоре запас воздуха в его легких иссяк и он выдал последнее «Кхе!», которое, по всей видимости, означало: «Кретины! Бегом марш к лифту!».
Услышав это долгожданное напутствие, качки обрадовано засеменили в ту сторону, куда был направлен его указующий перст.
Я терпеливо подождал, пока они, с диким грохотом и руганью, забросают свои мешки в лифт. Двое из них отправились с грузом, а остальные снова погрузились в джипы и, сопровождаемые запахом паленой резины, умчались прочь.


… Указательный палец заученным жестом потянулся к кнопке с надписью «325». Того же требовал инстинкт самосохранения и элементарная осторожность.
Осторожность? Нет, только не сегодня! Я собрал в кулак остатки мужества и решительно надавил на цифру «324». С легкостью ласточки трехтонная кабина взмыла вверх, оставив далеко внизу точку невозврата и не оставляя ни единого шанса меланхоличным переживаниям взять верх над хладнокровной изощренностью моего плана. Время пошло.

Вооруженные до зубов охранники на выходе из лифта обыскали меня с ног до головы, а пышногрудая секретарша, виляя еще более пышной задницей, любезно вызвалась провести в кабинет босса.
Лучше бы они завязали мне глаза, чтобы я не имел никакой возможности таращиться по сторонам.
Дабы сохранить спокойствие, я попытался было сосредоточиться на длинных ногах и мини-юбке моей спутницы, но и это мне не помогало. Куда бы я ни бросал взгляд, он везде натыкался на горы оружия, вокруг которого бродили, стояли и даже лежали десятки бритоголовых молодчиков в полной боевой экипировке.

С каждым шагом оглушительный лязг затворов и щелканье магазинов оставляли все меньше места для моей обычной самоуверенности и давали все больше поводов отказаться от этой безумной затеи.
Еще немного и я бы, пожалуй, сдрейфил. Слишком много стволов. Слишком много бойцов. Слишком мало шансов выйти живым из намечавшейся заварушки.
От позорного бегства меня спасла стальная, очевидно, пуленепробиваемая, чрезвычайно массивная дверь, которая захлопнулась за мной в тот момент, когда я переступил порог кабинета Билли.

Глушитель сидел в огромном кожаном кресле, курил сигару и подозрительно смотрел в мою сторону. По обеим сторонам кресла, на почтительном расстоянии от босса, в угрожающих позах застыли два бугая, в одном из которых я сразу же признал бывшего чемпиона галактики по боксу в тяжелой весовой категории. Второй, судя по размеру грудной клетки и злобному оскалу, вполне мог бы составить достойную конкуренцию на ринге своему напарнику.

Я повертел головой по сторонам, якобы от любопытства, а на самом деле – для рекогносцировки и сделал неприятное открытие, обнаружив еще двух мордоворотов у себя за спиной. Интерьер кабинета, помимо их зверских физиономий, дополняли два здоровенных питбуля, которые шастали из угла в угол и время от времени рычали на всех присутствующих, исключая лишь самого хозяина кабинета. Все складывалось хуже некуда.

- Привет, Билли! Готовишься к войне?
Пожалуй, это было неудачное начало разговора, но вопрос напрашивался сам собой. Наверное, поэтому Глушитель ничуть не удивился и с ухмылкой процедил:
- Я всегда к ней готов, Джонни.
Это не было похоже на шутку. Очевидно, это была чистая правда. Поэтому я не стал улыбаться в ответ и с ходу приступил к делу.

- Билли, здесь наличные. Как и договаривались, ровно миллион!
Я распахнул чемодан и он одобрительно кивнул, уловив тонкий запах свежеотпечатанных купюр.
- Ты деловой человек, Джонни.
- И поэтому хотел бы поскорее взглянуть на свой товар.
- Не раньше, чем переведешь оставшуюся половину!
- Билли, оставшаяся половина уже полдня как на твоем счету!
- Ты не шутишь?
- Да уж какие тут шутки! – выдавил я, с беспокойством наблюдая как с его обнажившихся клыков прямо на стол капает ядовитая слюна. Пожалуй, я бы предпочел оказаться лицом к лицу с мчащимся на всех парах курьерским поездом, чем стал бы шутить с Глушителем, когда речь шла о его деньгах.
Очевидно, все в этой комнате разделяли мое мнение. Собаки первыми почувствовали приближение коллапса и в страхе забились под шкаф.

Медленно, но верно его глаза наливались кровью, а кулаки сжимались, ломая письменные принадлежности, пока не превратились в два огромных паровых молота, в абсолютной тишине нависших над столом.
- Ско-о-ользкий!!!
Это был довольно неожиданный поворот и это было уже не по плану. Хотя, мне надо было иметь в виду, что если уж речь пошла о деньгах, в любой момент может потребоваться бухгалтер. Я едва удержался, чтобы не упасть со своего кресла, у молодчиков подкосились колени, а питбули жалобно заскулили откуда-то из-под комода.

«Все, Джонни, пора!» промелькнула в голове весьма своевременная мысль, когда Глушитель как торпеда рванулся к телефону, то ли намереваясь оторвать голову Скользкому, то ли попросту разбить аппарат вдребезги. Один я в этой компании знал, что на противоположном конце провода его ожидают только длинные гудки.
Я разжал ладонь, в которой все это время нервно сжимал свой мобильник и нажал одному мне известную комбинацию клавиш.

Глава 22


Дольше всех продержались собаки, но лошадиная доза сонного газа из скрытых в потолке резервуаров в конце концов свалила и их. Его концентрация была так велика, что я предпочел, на всякий случай, заклеить рот скотчем. Впрочем, носовые фильтры работали превосходно и в этом смысле мне жаловаться было не на что. В отличие в Билли и его молодчиков, которые тем временем в самых живописных позах расположились на полу.

Я молнией метнулся к двери и, едва не вывихнув руку, до упора повернул защелку вправо. Немного подумал и заклинил рукоятку, поставив под нее прочный на вид дубовый стул из стоявшего рядом гарнитура.
Хотелось надеяться, что яростный вопль Билли надолго отбил охоту у кого бы то ни было из находившихся снаружи ломиться в эту дверь по какому бы то ни было поводу. Это предположение подтверждала и мертвая тишина, доносившаяся из приемной.

Тем не менее, мы находились не на подводной лодке и двери здесь были не такими герметичными, как мне этого хотелось. Через каких-нибудь пять-шесть минут газ непременно просочится наружу и мне придется иметь дело с полусотней отборных головорезов, а это вовсе не входило в мои планы. «Пошевеливайся, Джонни!» рявкнул я во все горло, насколько это было возможно с наглухо заклеенным ртом. И едва не заглотил порядочную дозу адской смеси собственного приготовления.

Я нажал еще пару клавиш и несколько панелей подвесного потолка бесшумно сдвинулись в сторону, обнажив зияющее отверстие, с нависшей над ним автоматической лебедкой. Конец троса с прочной сеткой на конце упал вниз, прямо на рабочий стол Билли.
Я выхватил из сетки пару комплектов так кстати оказавшихся там наручников и сковал Глушителя по рукам и ногам. Самым трудным, как я и предполагал, оказалось поместить его необъятную тушу в импровизированный невод. Учитывая то, что дышать приходилось через фильтры, это было не проще, чем пробежать трехкилометровый кросс в противогазе. Обливаясь потом и на чем свет стоит понося Длинного Джо, я все-таки добился успеха и Билли воспарил над этим неправедным миром, аки ангел над преисподней.

Как только его задница исчезла в проеме, панели мягко стали на свои места и я наконец смог перейти ко второй и гораздо более интересной части спектакля. Выполняя долг перед обществом, не следует забывать и о сугубо личных интересах. Я всегда с уважением относился к этому железному правилу.
Коды подошли с первой же попытки и вскоре я стоял перед открытыми нараспашку сейфами, как король вестготов пред распахнутыми вратами поверженного им Рима.

За прошедшую неделю я поработал на славу. Об этом ясно свидетельствовало второе прямоугольное отверстие, разверзшееся над моей головой. Десять бессонных ночей с переносным резонатором и бесшумным пылесосом потребовались мне, чтобы воплотить в жизнь свой безумный замысел.
Миллиметр за миллиметром пробиваться сквозь толщу бетона, в строго определенное время и с ювелирной точностью – это скажу я вам, та еще работенка.

Я с удовольствием, и с чувством выполненного долга, сгреб мешки с крупными купюрами и побросал их в сетку. Все, что мне теперь оставалось сделать – это пустить погоню по ложному следу. Я дико устал за последние дни и вовсе не горел желанием отступать с боем, ведь в любом бою возможны потери.
Непосредственно за стеной находилась одна из лифтовых шахт. Я повертел в голове схему, которую знал назубок, отмерил нужное расстояние и прилепил взрывчатку. Ни за что не рискнул бы спуститься с 324-го этажа подобным образом, но существовала хорошая вероятность того, что подобная жуткая мысль может прийти в голову моим преследователям.

Настойчивый стук в дверь заставил меня вздрогнуть и поторопиться. Наверняка запах газа уже выполз наружу. В том, что это действительно так, меня убедил последовавший за этим оглушительный удар тарана или какого-то другого массивного предмета, на который, в силу необходимости, были возложены функции осадного орудия.
Я прыгнул на мешки с честно заработанными наличными и через несколько секунд уже стоял на твердой поверхности этажом выше. Внизу прогремел взрыв и донеслось глухое эхо падающих в бездну осколков.


… Упасть на бетон и не шевелиться. Слиться в единое целое с абсолютной серостью окружавшего меня пространства. И ни звука!
В моей ситуации было бы логично поступить именно таким образом. Но в жизни бывают ситуации, когда логика не срабатывает. И, как правило, это происходит в самый неподходящий момент.

Я лежал на краю бетонной проруби, а в каких-нибудь двух футах подо мной разъяренная, вооруженная до зубов, толпа разносила в щепки добротную мебель в кабинете Билли. Их яростные крики были похожи на вопли последних динозавров в тот день, когда на их головы свалился злополучный метеорит.
Ни с того, ни с сего, вдруг невыносимо зачесался нос. Идиот! – мелькнула в голове запоздалая мысль, до боли похожая на диагноз. Носовые фильтры! Они все еще находились на положенном месте, но очевидно, были донельзя забиты пылью. Я вырвал их одним судорожным движением и до предела распахнул челюсти, как акула в одноименном сериале, в отчаянной попытке избежать того, чего избежать похоже уже было попросту невозможно.

Теперь я совершенно точно знал, что именно чувствует рыба, выброшенная штормом на берег. Я задыхался, из глаз текли слезы, пальцы вонзились в каменное крошево, чтобы еще на одно, хотя бы на одно, мгновение удержать в себе этот предательский «чих»…
Судорожно проглотив очередную порцию воздуха, я вдруг, неожиданно для самого себя, обнаружил, что катастрофа не состоялась. Вероятно, в тот момент я представлял собой жалкое зрелище. С лицом, мокрым от слез, в пыли и полуобморочном состоянии.
Я запрокинул голову и беззвучно засмеялся. Это был непроизвольный смех. Мне было вовсе не смешно, но сжавшийся в пружину организм, видимо, пытался таким образом выплеснуть неиспользованную энергию.

- Отдыхаешь, Джонни?!!
Это уже было слишком. Я был готов к чему угодно, даже ко второму пришествию. Но только не к пришествию Длинного Джо.
От неожиданности я совсем позабыл, что его голос слышен только мне одному. Я попытался его предупредить. Сделал резкое движение руками. Слишком резкое. И слишком неловкое.
- Как это понимать, Джонни??! Ты рискуешь успехом всей операции, ради нескольких жалких мешков с наличностью!?
На лице Джо был нарисован абсолютный триумф. Он застал меня врасплох, поймал на горячем. Его глаза бегали из стороны в сторону, с одинаковой жадностью пожирая поверженное тело Глушителя и мешки с межпланетной валютой. Он еще что-то говорил, но я уже ничего не слышал.

Огромный, просто циклопических размеров, камень сорвался с края и полетел вниз. Все, что я мог сделать – это проводить его обреченным взглядом. Все. Теперь можно шуметь.

Глава 23


В тот момент, когда булыжник ударился о подвесной потолок, я уже был на ногах. Моя голова работала как швейцарский хронометр, а руки молниеносно выполняли ее указания. Все действия были заранее расписаны по пунктам и спаяны в единый алгоритм. Мне оставалось только покрепче за него ухватиться и двигаться как можно быстрее.

От отверстий в полу к ближайшему окну была проложена узкоколейка, по которой свободно передвигалась широкая металлическая платформа, с высокими бортами из пуленепробиваемого пластика. Я затащил на нее Глушителя, бросил сверху мешки и толкнул что было сил. Она резво покатилась по импровизированным рельсам, а я снова упал на пол и сделал это очень даже вовремя. Из проруби высунулся чей-то автомат и пули, как разъяренные осы, засвистели над моей головой.

Ах, так?! Получайте! Вниз полетели несколько гранат. В ответ послышались жуткие вопли, взрыв и я получил несколько секунд, чтобы отдышаться и приготовиться к большой драке.
Собственно, я готовился к ней последние две недели. Готовился по всем правилам фортификации. Включая возведение оборонительных сооружений и оборудование долговременных огневых точек.
Короткими перебежками я пересек открытое пространство, с облегчение перевалился через барьер из бетонных блоков и прильнул к амбразуре. Руки нащупали гашетку многоствольного пулемета. Оружейная сталь приятно холодила руки, совсем как бокал ледяной Маргариты в невыносимо жаркий июльский полдень.

Мой форт Нокс располагался в конце узкоколейки, на самом краю этажа. Позади было только огромное, от пола до потолка, зеркало окна и километровая бездна за ним.
Я вытянул шею, чтобы осмотреться и довольно прищелкнул языком. Платформа с возлежащим на ней Глушителем и деньгами уткнулась носом в хитроумное сооружение, истинное назначение которого было проще продемонстрировать, чем объяснить. И мне, честно говоря, уже не терпелось, наконец, это сделать. На 325 этаже Хам-Конг Стэйт Билдинг становилось жарко как в башне пылающего танка.

В подтверждение этим мыслям, на противоположном конце этажа раздался жуткий грохот, перекрытия обрушились и в образовавшийся провал, будто крысы из подземелья полезли бритоголовые орки Билли.
Я приветствовал их свинцовым дождем и залпом переносной базуки, от которого у меня самого заложило уши. Пустые гильзы градом сыпались под ноги. Стрельба в таком темпе вскоре грозила превратиться в пляску на раскаленных углях.

Оглушительное, почти реактивное, соло моего пулемета надежно гасило все остальные звуки. Кроме него я отчетливо слышал только биение пульса в висках и шипение огромных капель пота, срывавшихся с кончика моего носа на раскаленный ствол.
Я действительно предусмотрел все. По крайней мере, мне так казалось. Гора пустых ящиков из-под боеприпасов росла на глазах. Еще несколько минут и можно было переходить к следующему пункту. Боже! Если бы все было так просто!

- О, господи! Сзади!! – вдруг заорал мне в ухо, возникший из неоткуда, Длинный Джо. Его перекошенная от ужаса физиономия заставила меня сделать тройной кульбит в сторону и приземлиться за несущей опорой в узком промежутке между окнами.
На этот раз Джо подоспел вовремя. В следующую секунду мой дзот превратился в решето, причем диаметр, проделанных в нем, аккуратных отверстий заставил меня содрогнуться. Было очевидно, что стреляли из скорострельной безоткатной корабельной пушки.

Я осторожно выглянул из своего укрытия и тут же отпрянул обратно. Случилось худшее! Путь к отступлению отрезан! Я едва не взвыл от охватившего меня отчаяния. Бестолочь! Надо было сматываться отсюда, когда была такая возможность, а не увлекаться беспорядочной стрельбой! Теперь ты сам – как мишень в тире, причем стреляют в тебя со всех сторон и жить тебе осталось каких-нибудь несколько минут. Если, конечно, крупно повезет.

Теперь, когда все стекла были разбиты и их осколки противно хрустели под подошвами моих ботинок, я совершенно отчетливо слышал уверенный гул турбин, висящего за окном боевого вертолета.
Они вычислили мое временное убежище и теперь пытались зайти то с одной, то с другой стороны, чтобы поймать меня на мушку своего прицела.
На мое счастье, канонир побоялся лупить ракетами по несущей опоре. После такого эксперимента небоскреб вполне мог сложиться пополам, а в этом не была заинтересована ни одна из сторон.

- Джо-о-о-о!!! – заорал я что было силы и особым образом надавил на коренной зуб, чтобы послать экстренный вызов по гиперсвязи. Меня осенила спасительная мысль и я немедленно должен был ее озвучить. И тут же привести в исполнение. Второго шанса могло уже не быть.
- Джонни, прекрати орать как беременный! Нас могут услышать! – тоненько пискнул, на секунду материализовавшийся, полтергейст и снова исчез, видимо, до глубины души потрясенный увиденным.

- Джо-о-о-о!!! На этот раз я готов был его убить. Его счастье, что бесплотная галапроекция не позволяла мне нанести ему физические увечья.
- Джо-о-о-о!!! Трусливый ублюдок! Джонни Флаер отдувается здесь за всю контору, а ты боишься даже нажать на кнопку!
Раздался характерный хлопок и передо мной наконец-то возник не на шутку разгневанный Джо.
- Заткнись! – проревел я, едва не сорвав голосовые связки, чтобы предупредить любую его попытку прочитать мне очередную бесполезную нотацию.

- Видишь эту штуковину, подло висящую снаружи, прямо у меня за спиной?!!
Джо, даром что полтергейст, чрезвычайно осторожно выглянул из-за нашего укрытия. Я мог его понять. Соваться под пули – не самое приятное занятие из придуманных человечеством, даже если ты – всего лишь бесчувственная трехмерная галлюцинация.
- Еще бы, Джонни! Собственно, я увидел ее раньше тебя.
Его голос прозвучал как заупокойная месса. Я бы не обратил внимания на такую мелочь, как интонация, если бы не был уверен, что эту мессу поют в мою честь.

- Избавь меня от нее! – рявкнул я со всей злостью, на которую был способен.
- Да, но как ты себе это представляешь?
Он задумчиво почесал затылок, а у меня по спине, с диким топотом, пробежало стадо мурашек. Если Джо почешется еще дважды, то третий раз он будет это делать уже без меня.
- Не можешь придумать сам, спроси дежурного аналитика! – заорал я еще громче, увидев, что бритоголовые, осмелевшие под прикрытием летающего танка, решили подобраться поближе.

Его рука снова потянулась к затылку и я понял, что помощи ждать неоткуда. Несколько минут или часов подряд я палил во все стороны из всего, что оказалось у меня под рукой, когда сквозь поистине адский грохот сражения до меня донеслось: - Эврика! Я придумал, Джонни!
- Что ты придумал, Джо??! Я тот час отложил в сторону охрипший от непрерывной стрельбы безотказный автомат и с надеждой воззрился на босса.
- Правда, есть одно НО… – он уже было собрался почесаться, но я не дал ему этого сделать.
- Просто сделай это, Джо!!! Просто сделай!! Скажи мне только, как скоро это произойдет?!
Он на мгновение исчез, а появившись снова, вынес вердикт:
- Через 200 секунд. Плюс – минус.
- Подходит!!! – уже гораздо веселее заорал я. – Действуй, Джо!!!

Глава 24


Я всегда предполагал, что у Длинного Джо, как, впрочем, и у каждого трехзвездного генерала с его послужным списком и кучей советников, с воображением не то чтобы очень. Но я и не подозревал, что настолько! В любом случае, он вряд ли с кем-то посоветовался, прежде чем запулить такую идею.

Первым ее заметил я. Просто потому, что один я в этой компании смотрел в ту сторону. Боевики Билли смотрели на меня, потому что я все еще от них отстреливался, а стрелки с вертолета смотрели на бетонную опору, за которой я все еще от них скрывался.
Едва заметная точка на горизонте приближалась с ужасающей быстротой. Когда расстояние до нее сократилось до нескольких коротких миль и я смог оценить ее тип и размеры, волосы у меня на голове встали дыбом. Перед моими вытаращенными глазами замелькали вызубренные еще в учебке строчки технических характеристик.

«Сатана-313» или «Адская бестия», по классификации негуманоидов. Дьявольская вещица. Ракета многоразового использования с боеголовкой револьверного типа. До 500 зарядов различного назначения. Применяется для межпланетных рейдов с целью бесконтактного уничтожения множественных целей.
Но самым страшным в ней было не это. Самым страшным был ее диаметр. Я в ужасе прикинул высоту потолка у меня над головой и понял, что все обойдется, только в том случае, если произойдет чудо.

Я буквально кожей почувствовал ее горячее дыхание и упал на груду стреляных гильз за несколько мгновений до того, как она продырявила небоскреб.
К счастью, она вписалась. К счастью для тех, кто успел отползти или откатиться. И к несчастью для всех остальных. Спасительный ураган разметал окруживших меня бритоголовых молодчиков, словно четыре всадника Апокалипсиса мстительным вихрем пронеслись по 325 этажу Хам-Конг Стэйт Билдинг.

За спиной послышался дикий лязг и скрежет металла, как будто в воздухе встретились гигантский молоток и такая же гигантская наковальня. Прогремел оглушительный взрыв. Пахнуло гарью.
Я тотчас высунулся из своего убежища и успел заметить падающие вниз обломки и исчезающий в кучевых облаках силуэт «Сатаны».
Одного быстрого взгляда на поле сражения оказалось достаточно, чтобы оценить масштабы произведенных разрушений и размеры потерь со стороны противника.
Однако, ни первое, ни второе не могло ввести меня в заблуждение. Надо было сматываться. И делать это следовало немедленно.

Я бросил веером несколько дымовых шашек и молнией метнулся к платформе, на ходу прикидывая свои шансы обнаружить Глушителя и деньги в относительно нетронутом состоянии. Шансы были чрезвычайно малы, но иного, в данной ситуации, и ожидать не приходилось.
Как же я был удивлен и тронут, когда, еще подбегая, услышал невозмутимое сопение Билли. Он мирно похрапывал, укрывшись свалившимся на него листом жести и прижимая к себе мешок с банкнотами, как ребенок любимого плюшевого мишку.

Я выглянул в разбитый проем окна и меня едва не сдуло ветром. На такой высоте надо быть поаккуратней, Флаер! Как и следовало ожидать, стальной канат, еще со вчерашнего дня протянутый мной к стоящему рядом близнецу-небоскребу, стопятидесятиметровой пиявкой болтался у меня под ногами.
Я понимающе хмыкнул и сдернул брезент со стоявшего рядом подобия китобойной пушки с заряженным титановым гарпуном. Поймать в перекрестье прицела подходящий кусок стены у верхнего среза соседнего здания, было и вовсе плевым делом.
Гарпун бесшумно соскользнул с направляющих и, пролетев положенное расстояние по восходящей кривой, воткнулся в стену шикарного пентхауза, на 10 этажей выше того места, откуда начал свой недолгий полет.

Я бросил на платформу большой, похожий на боксерскую грушу, сверток. От свертка в разные стороны отходили четыре коротких троса с замками на концах. Я прикрепил их по углам платформы. А затем, прицепив к новому канату роликовый механизм, еще одним тросом пристегнул его к днищу.
- Это и есть твоя стратегия отхода? – раздался знакомый неприятный голос.
- А это и есть твое НО?? – я возмущенно ткнул пальцем в глубокие борозды, оставленные стабилизаторами «Сатаны» как на полу, так и на потолке помещения.
- Джонни, ...
Он явно хотел соврать, но мне не хотелось это даже слушать.
- Я все отлично понимаю, Джо! У тебя просто не оказалось под рукой ничего поменьше!
Сквозняк разметал остатки дымовой завесы и я увидел, что мы с Джо опять не одни. Несколько стволов было нацелено в нашу строну и меня спасло только то, что я успел упасть на платформу за мгновение до того, как они нажали на спусковые крючки.

- До связи, Джо! – выкрикнул я сквозь канонаду и ударил по большой красной кнопке, торчащей из свертка. Сверток как пружина взвился в воздух, а я откатился на край платформы и не выпал только благодаря высоким бортам из пуленепробиваемого пластика.
В тот же миг раздался громкий хлопок, будто у меня над головой одновременно разорвалась сотня рождественских петард. Я инстинктивно закрылся руками, ожидая, что на мою голову обрушится несколько тонн конфетти.
Ничего подобного, конечно же, не последовало, зато в следующую секунду платформа с дикой силой рванулась вверх и понеслась вдоль натянутого троса, увлекаемая гигантской подъемной силой наполненного газом воздушного шара.

Стартовать с ускорением в 7G – занятие не для слабонервных. Хотя на боевых кораблях мне доводилось испытывать перегрузки и побольше, меня и тем более, валявшегося рядом, Глушителя тонким слоем раскатало по металлу.
Где-то далеко внизу еще раздавался безумный треск автоматов и мне жутко хотелось ответить тем же, но все, что я мог сделать в своем дурацком положении, так это закрыть глаза и постараться не дышать так часто, потому что любое движение давалось не легче, чем жим стокилограммовой штанги из положения лежа.

Глава 25


- Гони бабки, парень! – приветливо ощерился небритый детина, высунувшись из кабины летучего голландца.
- Не раньше, чем мы взлетим в воздух! – оскалился я в ответ, собирая в кучу свой багаж, разбросанный в радиусе пятидесяти метров, после того как платформа опрокинулась на крышу, а шар улетел в верхние слои атмосферы.

Перед тем, как бросить первый мешок с банкнотами в грузовой отсек, я пристегнул его птичку к накрепко прикрученной к бетону массивной скобе.
- Зачем ты это делаешь?! – запротестовал небритый, хотя по его тону было понятно, что он сам прекрасно знает ответ на свой откровенно неуместный вопрос.
- Чтобы тебя не унесло ветром, приятель!
Видимо мой ответ его полностью устроил, и он, надув губы, приступил к изучению красочного разворота в свежем номере Плейбоя.
Через пару минут я был готов. Глушитель комфортно примостился у моих ног и я со вздохом облегчения пальнул в скобу. Она разлетелась на мелкие кусочки и мы, наконец-то, взмыли вверх …

Я уже начинал клевать носом, когда нечленораздельный вопль вернул меня к действительности. Ощущение было не из приятных, будто на меня вылили два ушата ледяной воды и вдобавок огрели чем-то тяжелым по голове.
- Святая дева! – визжал во весь голос небритый, таращась в лобовое стекло как натуралист в лупу и в ужасе размахивая руками.
- В чем дело, шеф?! – промычал я, ни черта не соображая, и протерев глаза, в свою очередь, с беспокойством вытаращился в том же направлении.

Некоторое время мы оба с открытыми ртами смотрели на неожиданное препятствие, преградившее нам дорогу у верхней кромки стратосферы, откуда уже можно было пощупать, черный как сама ночь, открытый космос. На нас, видимо, тоже смотрели, так же пристально и так же внимательно, но терпения у противоположной стороны оказалось гораздо меньше.

Огромный летающий кусок брони легко как перышко, одним непринужденным движением, обогнул нашу посудину и замер слева по борту. «Смертельная опасность» - было начертано у него на носу и это название было мне знакомо.
Даже сквозь шумоизолирующую оболочку мы отчетливо услышали лязг перезаряжаемых автоматических пушек и завывание сервомоторов. Распахнулись бойницы и полтора десятка разнокалиберных стволов заскрежетали затворами, сгорая от нетерпения израсходовать свой боезапас.

К счастью, мои мозги сработали быстрее, чем перегрелись спусковые механизмы орудий и истощились натянутые нервы стрелков.
Я напялил кислородную маску, распахнул люк и что было силы заколотил по броне крейсера:
- Эй, вы там! Если вам так нужна эта развалюха, забирайте ее с потрохами, а мне выдайте антиграв, да побыстрее!
- Хочешь смыться? – деловито осведомился пропитым сержантским баском громкоговоритель.
- Еще бы! – весело огрызнулся я. - Какой смысл оставаться с вами, ребята, если у вас под брюхом висит водородная бомба с часовым механизмом?!
К моему удивлению, шутка сработала. Я почувствовал легкое жжение на открытых участках кожи, когда они начали сканировать корпус, а в щель слегка приоткрывшегося шлюза, поблескивая линзами, высунулась отвратительная маска.

- Озверел! Огоньку не найдется?! – обрадовано завопил я при ее появлении.
- Флаер, ты ведь, насколько я помню, завязал!? – прохрипела маска, едва сдерживая приступ безудержного смеха.
- Заканчивайте, этот дурацкий маскарад, сержант! – призвал я его к благоразумию, - вы пугаете меня больше, чем перспектива оказаться в эпицентре ядерного взрыва!
- Привез? – поинтересовалась маска, пытаясь разглядеть что-то за моей спиной.
- А ты сомневался? – состроил я обиженную физиономию.
- Что ты, Флаер! В тебе? Никогда!
Мы дружно расхохотались, насколько это было возможно в наших дурацких масках, в условиях частичной невесомости и на сумасшедшем, почти космическом, ветру.

- Начнем? – кивнул я в сторону грузового отсека, где высилась груда мешков с галактической валютой.
- Еще бы! – возбужденно потер руки Озверел.
- Стойте! Без меня не начинайте! – раздался со стороны пилотской кабины звенящий голосок. Поначалу я решил, что это ветер звенит у меня в ушах и крикнул сержанту: - Держи!
Первый мешок благополучно перекочевал с посудины на посудину, влетев в раскрытый настежь шлюз, как футбольный мяч в пустые ворота.
В следующий миг крейсер качнулся с такой силой, что Озверел только чудом удержался на палубе. Еще чуть-чуть и ему бы пришлось испытать на себе все прелести свободного падения из стратосферы на планету с повышенной гравитацией.

Что именно она визжала, определить не представлялось возможным. Визг переходил с высоких частот на низкие и обратно в чрезвычайно широком диапазоне.
Мы замерли, предпочитая вообще не шевелиться, чтобы случайно не спровоцировать ее еще на какую-нибудь спонтанную неконтролируемую реакцию.

Она впорхнула в шлюзовой отсек, в растрепанных чувствах, стуча каблучками и очаровательно хлопая длинными ресницами.
- Мальчики, я ничего не пропустила? – наивно всплеснула она ручками.
- Ты бросила управление кораблем в самый ответственный момент и чуть не выкинула меня за борт! – прорычал сержант, с трудом вытаскивая пальцы из ушей.
- Джонни, это правда? – повернулась она ко мне, широко раскрыв глаза и ловко имитируя предобморочное состояние.
- Он преувеличивает! – решил я не усугублять ситуацию.

- Флаер!! Ты вернулся! – вдруг снова взвизгнула она, словно заметила меня только сейчас. – Держи меня!
- С удовольствием, родная! Я широко развел руки и она прыгнула мне на грудь в совершенном экстазе.
Мне захотелось что-то еще сказать, но она перекрыла мне кислород прекрасно исполненным поцелуем, глубоким, как бездонное лесное озеро, бесконечным, как линия горизонта в открытом море, влажным, как джунгли в сезон дождей и нереальным, как сладкий сон в летнюю ночь.
Я стремительно терял сознание, погружаясь в мир сказочных ощущений.


© НевозможноеВозможно



- У этой истории будет продолжение?
- Это зависит только от нас, не так ли? – хитро прищурилась Анна, глядя куда-то в сторону, и, загадочно улыбнувшись, как бы невзначай, добавила: - Все возможно …

----------------------------

Я – стальная пружина, я сильней под нажимом. © Город [312]

В жизни имеют значение две вещи. Цели, ради которых стоит жить. И любовь, ради которой стоит достичь этих целей.




Это сообщение отредактировал НевозможноеВозможно - 13.03.2008 - 10:49