Цырина трубочка

Трагикомедия

Противников непечатной лексики просят проследовать мимо

В процессе выкладки возможны затыки, так что призываю к выдержке и спокойствию

Жизнью своей Митя Цыря был стопудово доволен. Нет, в центроперцы на раёне он не выбился, но подрос до данщика, имел вверенный участок на родной улице, где должен был приглядывать за ларьками, а раз в две недели – обходить, взымая с торгашей-ларечников “черный налог”. Собранные бабки Цыря относил бригадиру, получая от него на прожиток. Деньги хотя негустые, но хватало и на еду и на посиделки (за пивом, а часто - и косячком) с такими же цырями со своей бригады. Оставалась копейка и на нечастые посещения “Сияния”, где можно было, потягивая немудреный коктейль, разглядывать районных центровЫх шмар, кадрящих клиентов. Таксу Цыря знал и поэтому, даже выпив, к центровым не совался, а шел на угол и столковывался с Люськой, попутно перекурив с Гошею-сутенером.
Не, жизнь была ништяк. Вся торговая шелупонь улицы знала, что Цырино слово на участке – как бы закон от бригады. Не послушаешь, возбухнешь – и нагрянут быки… Цыре была в кайф та предупредительность, которой его окружали ларечники.
А еще очень нравилась возможность временами сбивать с торгашей, помимо налога и свой небольшой личный бонус. Ну, там, пакет бананов, курево, цветастую бутылку, блестящую зажигалку или маечку “Aбибас”. Торгаши, кривясь в душе, вслух, впрочем, не возбухали.

Очередной Цырин обход складывался ровно - бабло отстегивали сполна, в руке болтался пакет с бонусами, а в утробе плескалось халявное пиво. Никотин тоже был бонусным.
Следующим был сувенирный киоск. Тут Цыря на шару снабжался брелками и прочей блестящей трахомудией, которой щедро одаривал Люську.
- Оба-на! Че за хуйня? – на окошке висело табло “Прием товара”. На свой требовательный стук услышал изнутри писклявое “Подождите, переучет!” и, вспыхнув от такой наглости, ломанулся в киоск учить уму очкарика-киоскера. Но щегол вовремя просек ситуацию, распахнул дверь, извинился, рассчитался по баблу и загладил свою провинность обильными бонусами. Вернувшись в благодушное настроение, Цыря собрался уж было уйти, как тут его взор зацепился за нечто, наспех накрытое бумагой на ящике. Явная попытка что-то впопыхах приныкать!
- А тут чо у тебя? – Цыря по-хозяйски двинул к ящику и сбросил бумагу. Под ней лежала тройка непонятных разрисованных дудок с небольшими чашечками-ямками на конце.
- Чо за хуйня? Елдовины какие-то...
- Это чукотские курительные трубочки - пробормотал киоскер.
- Трубочки? А чо, возьму себе – шмаль курить в самый раз! - Цыря взял одну и отправил ее в пакет к остальным бонусам.


Добавлено в 12:08
И тут эта шелупонь-очкарик, от которого Цыря привык слышать лишь “Да, пожалуйста, разрешите завернуть” позволила себе впервые возбухнуть:
- Пожалуйста, не делайте так – это штучный товар!
- Так ты чо ж, пожалел мне? – от необычности ситуации Цыря даже не успел рассердиться по-настоящему и лишь ткнул этого очкарика-задрота пальцем в поддых. Икнув, задрот осел на пол, уже не возбухая и лишь затравленно глядя на своего мучителя.
Дома Цыря внимательно осмотрел приобретение. Трубочка оказалась весьма понтовой: костяная, украшена резьбою и соразмерна порции шмали.
Трубка сделала Цырю центром внимания, когда пустили по кругу косячок, а Цыря со словами “Не, у меня сегодня свое” достал и набил свою трубочку. Все потянулись посмотреть, незлобиво подъябывали “Да ты хипуешь, брателло!” и просили дать пЫхнуть, а Цыря, оказавшись в эпицентре интереса, кочевряжился для большего понту. Так трубка принесла Цыре малехо козЫрности в бригаде, а потом и на раёне.


Добавлено в 12:09
Минуло с полмесяца. А там Цыря нахлебался ледяного пивка у Потапа и выпал из обоймы – горло распухло конкретно и водопад из носа. Пришлось кантоваться дома, пережидая хворь.
Вечером под выходные раздался звонок в дверь. Явился Потап - пацан в бригаде хоть и недавний и пока без определенного места, но с которым Цыря успел крепко закорешиться. Цыря, припухший за эти дни от скуки, возликовал, но Потап повел себя необычно – от рукопожатия отстранился, не стал проходить и прямо с порога отрубил:
- Значит, так – бригадир сказал, ларьки больше не твои! И с бригады тебя выписали, так что гуляй, свободен!
Цыря аж присел:
– Да ты охуел! Чо ты гонишь?!
- Я не гоню, а говорю слова бригадира! А за охуел можно и в жбан получить!
Потап был коренастее и Цыря благоразумно не стал развивать тему.
Уходя, Потап ехидно бросил загадочное:
- Кури и дальше свою трубку!..


Добавлено в 12:10
Еле дождавшись утра, Цыря метнулся в бригаду, но бригадира увидеть так и не удостоился. Вышел Упырь и сходу запрессовал: “Тебе Потап передавал слова? Ты их слышал плохо? Так хули ты приперся? Последнее тебе предупреждение – забудь сюда дорогу!” А перед тем, как захлопнуть дверь, тоже обронил что-то непонятное про Цырю и трубку.
Будучи в полной непонятке, Цыря решил завернуть к корефанам, чтобы узнать, что за кипиш в бригаде. Но двоих точно не оказалось дома, а в третьем адресе глянули в дверной глазок и не стали отпирать Цыре, сколько он не жал на звонок…
Ладно, мож в “Сиянии” пересекусь с кем, решил Цыря. Но в “Сиянии” ждал облом – с порога нарисовался вышибала и сказал, что заведение больше Цырю не обслуживает и появляться тут не стОит – будет вредно для здоровья.


Добавлено в 12:11
В полном раздрае Цыря поплелся по улице и оказался на углу. Тут было рабочее место Люськи. Пришла мысль еблею немного отвлечься от свалившихся непоняток. Но Люська вдруг заартачилась, а на дипломатичное предложение не выебываться заявила, что ее никто не возьмет после Цыри – трубочного курильщика хУева.
Стерпеть такое от шмары?!.. Но стоило Цыре лишь шагнуть к Люське, как на ее визг рядом возник горилла Гоша и кратко указал, на куда Цыря должен идти. Стушевавшийся Цыря предпочел ретироваться…
“…Совсем все йобу дали!.. Хули доебались до меня?!!.. ” – мрачно размышляя, Цыря поплелся домой. Дома, ессно, пришлось накатить в попытке причесать мысли и где-то с полбутылки в лобешнике возникла эврика, что чмурильщики почему-то упоминали трубку. Циря достал трубку, долго смотрел на нее слегка расфокусированным взглядом, но ничего не высмотрел. Так и завалился спать, отложив прояснение этого чо-за-наха на завтра.

И завтра таки внесло ясность - по пути за живительным пивом. Ответ бросался в глаза за окошком киоска - появившийся, пока Цыря хворал, большой (на пол-окошка) плакатик “Уникальный сувенир с Чукотки! Курительная трубка из кости ЧЛЕНА МОРЖА!” ЧЛЕНА МОРЖА было написано огромными красными буквами, а внизу была прилеплена скотчем трубка (его, ЕГО трубка! Он касался такой ртом! Он сосал из нее дым!) и тройка говённых фотографий, иллюстрирующих, как чукчи отрезают моржу член, вылупливают из него кость и что-то рукодельничают. Сомнений не было… Это прочитала вся улица и уже разнесла по округе, как говно на лАпте...

“Очкарик!.. Гнида!.. Зашкварил, опомоил на весь свет!..” – взорвалось в Цыриной голове и он рванул дверь ларька. “Падла! Уёбок! Ты это нарочно!” - занесши кулак, Циря грозно пер на очкарика, а тот отступал к окошку, но за стеклами очков, наряду с испугом, читалось и немалое злорадное ликование. Добравшись до окошка, очкарик вдруг высунулся и заверещал “Пота-а-п!..” От неожиданности Цыря замешкался с ударом, а когда раздуплился, было уже поздно – в двери нарисовался Потап. Почти родной Потап, с которым было выпито море бухла, рассказан вагон анекдотов, и даже разок в два ствола расписана Люська.
- Потап, бля буду, этот уёбок меня подставил! Нарочно, сука! – истово уверенный, что сейчас развеются все проблемы и вернется прежняя пацанская жизнь, Цыря прижал руку к сердцу и шагнул к Потапу. Но тот лишь отстранился и, подчеркнуто не замечая Цырю, обратился к очкарику:
- Ну чо тут, Сашок?
- Да вот наезжает и дверь поломал! – скороговоркою зачастил очкарик.
- Слыш, ты, зашкварок, завязывай с галимыми наездами! – брезгливо глядя на Цырю, процедил Потап. Я тут поставлен на ларьках и не позволю!
- Потап, братила! Да как же!.. Да мы же с тобою!..
- Харэ! Не братила ты мне, хуесос моржовый! Уйобуй и забуть дорогу! Или маякнуть в бригаду?


Добавлено в 12:12
Нет, встречаться с быками Цыре категорически не хотелось и он, подавив готовые сорваться с языка слова, побрел от киоска, как обосранный. Джин-тоник, залпом потребленный с горлA, не приглушил горечи бытия. Еще больше захотелось рассказать всем о чудовищной ошибке и несправедливости, обрушившихся на классного парня Диму.
В павильоне наливайки сидели шестерки Шуруп и Пуня. В иерархии бригады они были куда ниже данщика и Цыря раньше не шибко корефанился с ними. Но теперь без разницы. Он выставит пива, подробно все обскажет. Они выслушают, они поймут, посочувствуют, а после пойдут к бригадиру и все растолкуют ему. Бригадир вызовет Цырю, посадит за стол и лично станет наливать стаканы. Они будут пить много и долго, а потом бригадир хлопнет Цырю по плечу и скажет: “Ну, проехали … Будешь моим порученцем!” И вся бригада будет видеть это. А гнида Потап пойдет и удавится на толчке!
Но, плюхнувшись за столик, Цыря успел лишь произнести “Привет, братаны! Вмажем пивка, я угощ…” и тут же нарвался на злобный клекот: “Да ты чо ж это, падла, зашкварить нас решил?!.. ВалИ, пока бутылку об ебло не раскоцали!”


Добавлено в 12:13
- Уёбки! Пидоры! Вы все - пидоры! Вы еще пожалеете! – бессвязно бормоча, брел вчерашний чоткий пацан и гроза подведомственных ларьков… За спиною пару раз вспыхивали какие-то смехуёчки, но Цыря их даже не заметил. Душа его горела. Ей нужен был огнетушитель и вот услужливый взор нарисовал такую знакомую харю Сэма. Именно у Сэма вся улица отоваривалася наркотой. Соблюдая ритуал, Цыря как бы cлучайно подсел к Сэму на скамейку и, глядя вбок, вполголоса трагически поведал, что сегодня, брат, че-то совсем херово на душе и нужна шмаль позабористее, а может, даже стоит попробовать ширнуться. Сэм, с самого начала инстинктивно отодвинувшись от Цыри, как от прокаженного, промолчал. Видно было, как внутри пушера идет борьба брезгливости и меркантильности. Меркантильность все ж победила и пушер пробормотал цену. Цена была безбожно задрана, но выбирать не приходилось. Проплатив, Цыря в означенном месте подобрал закладку с дозой.

Добавлено в 12:13
Дома Цыря первым же делом полез в стол за злосчастной трубкой, так исковеркавшей ему жизнь, остервенело растрощил в хлам и выбросил обломки за окно. Плеская из бутылки, вымыл водкою руки, где касалась трубка. Остатки водки влил в себя и сел за колченогий стол, тупо глядя перед собою. Достал еще заначку. Алкоголь не приносил примирения с бытием и внутри ширилась все та же обида на весь мир. Помыслы о страшной мсте, которую он сотворит над обидчиками, лишь на время приглушали душевную боль и она возвращалась еще более терзающей. Как жить дальше? Где брать бабки? Пойти в грузчики на рынок или ворочать шпалы на железке? Сбыть эту теткину комнатушку и вернуться к радакам в деревню? Ебучая трубка!..

Добавлено в 12:13
Где-то к полуночи, когда терзания стали совсем невыносимыми, он вспомнил о купленном пакетике. Раньше Цыря никогда не ширялся – за ширево на-раз вылетали из бригады. Глядя на свои руки и представив, что придется самолично воткнуть железную иглу в себя родного, он ощутил спазм внизу живота. Уколов ссал с детства. Променжевавшись с полчаса, наконец изнасиловал страх и с трудом решил таки уколоться. Тут то и дошло, что нету шприца. Мозг облегченно подхватил эту отмазку - ширянье отменялось! Но что же замутить взамен? Перебрав свои негустые познания о наркоте, Цыря разделил содержимое пакетика на части. Попробовал одну вынюхать через трубочку из журнального обрывка и сильно расчихался. Со второю соорудил привычный косячок, а все остатки порошка ссыпал в рот, обильно запив водкой. Пыхнул косячком и вернулся к своим размышлениям…

Пеши исчо

В сознании очень смутно отложилось то, что произошло потом. Кажется, куда-то пошел. Ах, да – в бригаду. Конкретно поговорить. Окончательно расставить точки. Это их последний шанс остаться в живых. Каждый, кто когда-либо пер на него – железно становился жмуром! Но счас он добрый. Станьте на колени и он простит. На колени, суки! Очкарику – пиздец!!! Потапу - пиздец! Кранты Шурупу и Гоше! Люська по жизни будет сосать у меня забесплатно! Все будете сосать! Я – Цыря!!! Бог и царь!!! Зассали, гады?! Заскулили?!
…На газоне ночного парка лежал грозный бог и царь раёна. Царские руки и ноги мелко подергивались, глаза закатились, а с уст слетало грозное мычание. Слюна текла по подбородку, штаны были мокры и грозно попахивали.
“Слыш, да это просто торчок обдолбанный. Ну его нах грузить в машину – гляди, как он обосрался! Оттянем в кусты и типа его не видели” – менты достали сигареты и закурили…
ФИНИТА

Вот тут йа поплакаль

Это сообщение отредактировал парасенаг - 14.03.2016 - 12:24

Ебучая трубка

финальный выстрел,
выкладка завершена

Годно. Мне понравилось.

А в связи с ником ТС вспомнился анекдот:

- Ты кто?
- П-п-писатель...
- Какой нахуй писатель?
- Ну как? Писатель... Прозаик.
- Про каких нахуй заек?!?!

Это сообщение отредактировал Sanches32 - 14.03.2016 - 12:26

знатно очкарик быка законтачил

Прозаик
Тебе бы романы писать.
Этож надо в одном коротком креативе собрать рекет, братву, моржовые члены, дурь, говно, минет и все так складно и к месту.

Да ты не писатель, а поэт! Поэть еще, понравилось...

Про быдло и зашквар!

Это сообщение отредактировал ufvflhbk - 14.03.2016 - 13:25

О чем тут вообще ?, надо мимо проследовать лучше

Это сообщение отредактировал IJBI - 14.03.2016 - 14:08

Вымученно как то, да и не смешно

Были и у нас "грозные" на районе... только, что то чем дальше лета текут тем меньше их вижу... даже забыл уж сколько лет назад видел

Чётко. Чётко...
А есть фото трубочки, чтобы случайно не нарваться на неё?
Тут один чёткий пацан на районе интересуется.)))

Нуачо проза из 90х, зачёт. Вот только сильное сомнение, что у моржа в хую кость есть

Это сообщение отредактировал Андрюххха - 14.03.2016 - 14:55

Могу ошибаться, но такое чувство, что где то читал!

Легко читается...

Интрига, интрига блин!)))

"Харэ! Не братила ты мне, хуесос моржовый! " - это 5+

А в интернете слабО поискать?

Хрен моржовый