96
Потрепанный «Форд фокус», прошуршав по песку обочины, остановился на вершине холма, прямо под знаком с перечеркнутой надписью «Туманов». Хлопнув дверцей, Майя Максимовна Руднева вышла из машины и огляделась.
Вправо, крутым спуском, дорога уходила вниз с холма к полуразрушенной плотине, перегораживавшей Тахру и, пройдя по ней, змеей уползала к видневшейся на горизонте деревне Петрарка. Чуть левее, золотилось под ярким солнцем водохранилище с уходящей вдаль, и терявшейся в зеленых лесах лентой реки. А прямо перед Майей, спускаясь по косогору, шел старый гравийный грейдер, плавно переходивший в заросшую лесную дорогу.
Вдали, там, где дорога почти терялась из виду, сквозь заросли кустов поднимались строем деревья, темнея листвой, переходили в тускло-серый цвет, а еще дальше, среди очагов черной как асфальт, почти без отблеска воды стояли скелеты высохших стволов, и мрачным пятном выделялось сердце этой гнили – Маклушинская топь.
Тихий плеск весел байдарки, река в огне заката.
- Говорит Москва. В эфире «Радиостанция Маяк». Московское время – двадцать часов. Передаем последние известия. В Москве Михаил Горбачев на съезде народных депутатов СССР…
- Андрей, сколько мы еще будем плыть?
- Да уже добрались. Сейчас встанем на ночевку, а завтра с утра – полчаса и мы на плотине. Автобус до Туманова ходит каждый час. Там пересядем на другой, и в Москву.
- Мама, мама, а мы сегодня в последний раз будем ночевать в палатке?
- Маша, тебе же так нравится в палатке…
- Да, мне нравится, поэтому и спросила.
- Конечно последний. Завтра с утра мы уже поедем в Москву. Скоро первое сентября и тебе надо будет идти в детский сад….Майя тяжело вздохнула и вернулась в машину. Взревел мотор, и автомобиль стал осторожно спускаться по грейдеру с холма.
Неспешное движение машины затрудняла разросшаяся трава, однако уже через двадцать минут «форд» въехал в зону болота. По бокам дороги потянулись зеркальца бочагов, подернутые ряской, сухие остовы деревьев и вездесущий мох, обильно украшавший всё вокруг.
Деревья приспособились к близости болота, и их густые кроны все чаще и чаще смыкались над дорогой, закрывая солнечный свет и превращая яркий летний день в сумрак ноябрьского вечера. Постепенно вокруг дороги образовался лесной тоннель, и Майе пришлось включить фары. Под колесами то и дело хлюпали лужи, разбегались лягушки, в открытое окно потянуло сыростью и гнилью.
Дорога сделала крутой поворот и вышла к небольшому коттеджу, выстроенному на сваях посреди сухой поляны. Машина остановилась, и Майя прошла по вымощенной бетонными плитками дорожке к приоткрытой двери. Та, жалобно поскрипывая, качалась под порывами ветра. В доме стоял резкий запах перегара и подгоревшей еды. Стол в гостиной скрывался под горой грязной посуды, объедков и пустых бутылок, грязные следы шли по всему паркетному полу, на плите что-то горело, а в ванной гудела рвущаяся из крана вода. Посреди гостиной на диване лежал лицом в подушку сорокалетний мужчина в рваных джинсах и заляпанной футболке с надписью на спине «Победить или погибнуть, умереть, уснуть…». Майя вздохнула, вернулась во двор, и, перетащив из машины несколько пакетов и пару небольших ящиков, принялась за уборку. Методично вычищая грязь и выкидывая мусор, она постепенно привела в порядок кухню, ванную и гостиную, на плите закипел суп, в духовке зашкворчал рулет, по дому, вытесняя миазмы алкогольного дебоша, стали распространяться вкусные запахи еды.
Мужчина на диване заворочался, свалился на пол, и, схватившись за голову, растерянно огляделся. Увидев Майю на кухне, он застыл и, виновато глядя в пол, подошел к ней.
- Майечка…прости. Что-то я…
- Андрей! Прими шесть таблеток активированного угля и иди в душ. Отмыться полностью, вычистить зубы и переодеться. У тебя десять минут.
Через десять минут они сидели за накрытым столом и обедали. Андрей периодически виновато поглядывал на Майю, и стыдливо покашливал, перед тем как отправить очередную ложку в рот.
- Как она?
- Всё также.
Налив себе и Андрею чаю, Майя откинула прядь седых волос, посмотрела на него своими синими глазами в упор и жестко спросила:
- Ну и что произошло? Ради чего вот это всё было?
Андрей помялся.
- Прости, пожалуйста, я сорвался. После двадцати лет поисков на что-то наткнуться…
- Это я поняла. Ты сам, не далее как вчера, в полдвенадцатого ночи, звонил мне в совершенно никаком состоянии, и все что я поняла из твоих слов – то, что мы наконец-то что-то нашли. Но я не понимаю, зачем напиваться до свинячьего визга и как можно за сутки превратить дом в свинарник!
- Майечка, ты не поняла? Я её нашел!
Майя прикрыла глаза. Напряжение, державшее ее все последние двадцать лет, грозило разрядиться огненной вспышкой.
- Ты протрезвел? Изволь объяснить.
- Пойдём.
Они поднялись по лестнице. Весь второй этаж коттеджа был единой комнатой, хаотически заставленной шкафами с научной аппаратурой. На включённых мониторах виднелись карты с отмеченными точками, шли какие-то графики и мелькали колонки цифр.
Пройдя сквозь этот бедлам Майя вышла на балкон.
Перед ней черной гладью, с редкими вкраплениями седых проплешин кочек заросших мхом и осокой, расстилалось самое сердце Маклушинской топи. Огромное пространство, заполненное черной как смоль водой в рамке сухих остовов деревьев, за которыми виднелся густой бор. То здесь, то там мелькали искры башенок приборов, четко выделяясь на гладком, как стекло, зеркале черной воды. Посреди поля виднелись остатки какого-то кирпичного строения, за давностью лет совсем оплывшего в болото и развалившегося практически в пыль.
- Андрей, что здесь за запах такой странный. Плесень, гниль…
- В шестидесятых здесь, на Тахре, построили водохранилище. Идея Хрущева о «малой энергетике». Затопили много чего по СССР. А здесь – затопили старую деревню Маклушино в низине. В результате образовалось болото. Оттуда и пахнет.
- А где оно?
- Сзади посмотри, видишь гребень, а на нем березки? Вот прямо за ним оно и лежит.
- Мама, мама, а мы пойдем смотреть болото?
- Зачем, Маша, нам болото? Ты и так уже вся грязная. Пойдем лучше искупаемся.- Вот смотри.
Андрей пощелкал клавишами и развернул монитор к Майе. Графики, шедшие ровно и прямо, в определенной момент взрывались пиками и снова успокаивались.
- И?
- Помнишь в прошлый раз, когда ты приезжала, ты привезла новые датчики? Те, что в Мастерской сделали по моему заказу?
- Помню.
- Мне пришла идея в голову. Раз мы ничего не можем поймать с помощью обычных датчиков чего угодно, раз мы не можем найти ни следа того, что есть... То, может быть поискать то, чего нет?
- Не поняла.
- Точку, где нет того, что должно быть. Точку, что отличается хоть как-то от окружающей среды. Я заменил датчики на новые, перезакинул всю сеть и просканировал всю площадь заново. В результате область с пониженной плотностью, более низкой температурой, и главное - нейронной деятельностью, отличающейся от лягушек, ежиков и прочей фауны.
Майя подошла к монитору, придвинула кресло и села.
- Покажи карту сканирования и данные результатов.
Выведя на экран результаты, Андрей отошел в сторону и сел у шкафа. Майя внимательно следила за цифрами на экране, то отодвигая, то приближая на другом мониторе карту.
Она вздохнула и задумчиво произнесла:
- Хорошо, и ты думаешь что это – ОНО?
Андрей сумасшедшими глазами посмотрел на Майю и прошептал:
- Это – ОНО. Мы нашли эту тварь! Ту, что отобрала у нас дочь!
Душное черное облако наползает на палатку. От него не отбиться руками, крик вязнет в его темном чреве, а в голове не слышится ни единой мысли. Только жажда жизни жертвы и жажда крови хищника.
- Мама, мама, что это?
- Андрей, помоги!
- Тварь, сдохни!
…темный берег, тишина...
- Машенька, как ты? Почему ты так смотришь? Ты не узнаешь меня? Скажи хоть что-нибудь?В десятый, двадцатый, сотый раз прокручивала Майя данные. Сомнений не было, то, что скрывалось в толще трясины, было чем-то, что никак не могло существовать и никак не могло быть чем-то известным. Она откинулась на спинку кресла.
- И что мы теперь будем делать?
- Уничтожим её! Сожжём. Обратимся в Семерку, там помогут. У тебя же там связи.
- Как ты ее уничтожишь? Мы даже не знаем, что это такое. За двадцать лет мы так и не поняли, что ОНО сделало с нашей дочерью, как оно похитило её разум, её сознание?
- Придумаем! ОНО существует. Если оно существует и его можно засечь приборами, значит, ему можно причинить боль, его можно убить…
- Андрей, я прошу тебя не торопиться. Нужно время чтобы понять…
- К черту время! Я устал сидеть на этом болоте! Я устал день за днём пялиться в мониторы, я устал…
Майя, с каменным выражением лица, тихо спросила:
- Ты устал? Это ты каждый день видишь биоробота, в которого превратилась наша дочь? Это ты кормишь её с ложечки, вытираешь ей сопли и завязываешь шнурки? Это ты выводишь её на прогулку в парк и видишь, что деревья вокруг нее выросли, а она нет? Прошло двадцать лет, а она всё еще выглядит на пять…
Андрей стукнул кулаком по столу и замолчал.
После недолгого молчания он подошел к Майе и обнял её.
- И как мы поступим?
- Мы будем ждать. Мы будем изучать. Мы будем продолжать надеяться.
Она задумалась.
- Ты сбил меня с мысли.… Покажи мне результаты сканирования новыми датчиками, теми, последними.
Андрей щелкнул мышью.
Майя напряженно вглядывалась в экран.
- Ничего не понимаю. Такое ощущение, что твои датчики сбоят. Данные указывают на то, что там не одно существо, а несколько. И мало того, их мозговая деятельность очень сильно напоминает обычную человеческую, на которую накладывается некая сетка из основной деятельности организма. Как в клетке…
Внезапно страшная мысль пронзила её. Рывком она открыла сумочку, достала флешку, и не глядя воткнула ее в хаб.
Кривые на экране метались в сетках координат, цифры текли белыми волнами по черному полю. Через некоторое время, выведя на экран несколько изображений, Майя ткнула в них пальцем.
- Смотри, - хрипло прошептала она и закрыла лицо ладонями.
Андрей внимательно посмотрел, сравнивая увиденное на экране.
- Ну да, почти полное совпадение. А что?
- Слева - одна из нейронных последовательностей, которую твои новые датчики выцепили в твари. Справа – данные сканирования твоими датчиками нашей дочери. Я вчера их сделала, как чувствовала…
- Ты хочешь сказать…
- Да. Разум нашей дочери там. ОНО забрало его. И разум нашей дочери живет в ней.
Они молчали. Двадцатилетний поиск был закончен. Впереди был новый.
- Мама, а наука это тяжело?
- Это работа, Машенька, такая же, как и любая другая. Искать и находить, терять и отступать и снова искать. И иногда побеждать. А теперь спи.Отгоревший закат оставил на горизонте лишь тонкую еле различимую линию. Ночь вступала в свои права и луна, карабкаясь по небу, уже освещала бледным серебряным светом окрестности. Взобравшись на холм к знаку «Туманов», машина остановилась.
Майя стояла на краю обрыва и смотрела на тьму, в которой скрывалось болото. На ту тьму, что скрывала тварь, укравшую у неё ребенка.
Слезы застилали её глаза, все то, что копилось в ней столько лет, что было спрятано и надежно запечатано в душе, рвалось наружу, требовало выхода, и она закричала:
- Я убью тебя, Тьма! Я вырву своего ребенка из твоей утробы! Я верну его, а ты, ты умрешь! Но не сразу, нет! Я буду тыкать в тебя инструментами, я разрежу тебя на тысячи кусочков, я выпотрошу тебя и снова соберу! Ты будешь мучиться! Я тебе это обещаю! Я отомщу тебе, Тьма!
Она покричала еще немного, затем хлопнула дверца, и «форд», в мутном свете дорожных фонарей, покатился по дороге к Туманову. Где её ждала работа всей жизни.
© Озверин, он же SirMultik.
Предыдущие рассказы из "Подлинных историй города Туманова":
Хищник и ржавчинаОт добра добра не ищут, или немного Цоя в жарком августе
yaplakal.com