2
Звонок в дверь среди ночи - штука не особо приятная. Я открыл глаза, пытаясь сообразить, а не сон ли это. К сожалению, это был явно не сон. Проснувшись где-то на половину, я прихватил из ящика шкафа газовый пистолет и вышел в прихожую. В дверной глазок я увидел человека, в котором узнал своего соседа из квартиры напротив Валеру Ахметзянова - местного алкоголика. Он как-то нервно прохаживался по коридору, дымя сигаретой.
- Тебе чего, Валера? - хриплым голосом спросил я, приоткрыв дверь. - Водки у меня нет, если ты по этому вопросу.
- Да иди ты на фиг со своей водкой! - ответил он. - Слушай, у меня над головой уже часа полтора кто-то чем-то колотит, спать не дает. Давай на чердак поднимемся, посмотрим, что это за падла шизанутая. Ты же со стволом?
- Ага, с газовым, - кивнул я. - Ладно, обожди, пойду хоть штаны надену.
Наши квартиры располагались на последнем этаже пятнадцатиэтажного жилого дома с десятью подъездами. Чердак действительно находился прямо над нами. Мы поднялись по черной лестнице и остановились перед решетчатой дверью, запертой на висячий замок. Валера открыл его каким-то хитроумным приспособлением, сильно напоминающим отмычку, и толкнул дверь, которая с металлическим скрежетом повернулась на петлях. Огромный чердак со множеством конструкций - машинными отделениями лифтов, вентиляционными шахтами и сплетениями водопроводных труб - тускло освещали свисающие с потолка лампы. С того места, где мы вошли (подъезд у нас был последний) нельзя было сказать, есть ли кто-нибудь на чердаке или нет.
- Ты иди сзади, - сказал Валера. - В случае чего - подстрахуешь. Ствол наготове держи.
Я и так держал свою газовую пушку наготове, поскольку неестественная тишина чердака, нарушаемая лишь изредка доносящимся снизу шумом проезжающих машин, сразу начала действовать мне на нервы.
Нам потребовалось около десяти минут, чтобы пройти чердак от первого подъезда до последнего. Осмотр ничего не дал: если кто-то и находился здесь до нашего появления, то уже сделал ноги: я насчитал шесть открытых выходов на черные лестницы. Когда мы вернулись в исходную точку - к машинному отделению нашей секции, Валера достал из кармана своих спортивных штанов пачку «Золотой Явы», протянул мне сигарету и закурил сам. Некоторое время он оглядывался по сторонам, будто прикидывая что-то, а потом, обойдя машинное отделение справа, остановился в двух шагах от его стены и слегка потопал ногой по полу.
- Вот где это, - сказал он.
- Что - это? - не понял я. - А, твой потолок? Ты думаешь, стучали здесь?
- Не знаю. Вроде по какой-то железке стучали.
- Да тут железа вокруг - хоть ледокол строй. Может, как раз его-то и…
Мою плоскую полуночную остроту прервал звук - приглушенный, словно идущий откуда-то издалека. Валера вздрогнул, да и я тоже. В следующую секунду я уже не сомневался - кто-то стучал, причем именно чем-то железным по чему-то железному. Источник звука сразу бросился нам в глаза - это была квадратная стальная труба вентиляционного канала, пронизывающая здание насквозь до первого этажа.
Кто это и где стучит, я даже гадать не стал. Я только прикинул, что резонанс, видимо, выносит звук до верхней оконечности трубы - как раз в том месте, где находится валерина квартира. Да, ничего странного, что Валера не может уснуть - звучать это должно громко.
Интересно, слышат ли его валерины соседи из нижних квартир?
Я посмотрел на Валеру. Он угрюмо курил, рассматривая трубу вентилятора.
- Чего ты маешься? - спросил я. - Позвони в ЖЭК этот гребаный. Или уж сразу в милицию.
Валера бросил на меня хмурый взгляд.
- Да звонил я уже, - неохотно ответил он. - Ты думаешь, это в первый раз? Недели три такое дерьмо творится, по ночам. Я и в ЖЭК звонил, и участковому. Знаешь, что они мне сказали? - Он с размаху ткнул окурком в стену. Посыпались искры. - Ты, говорят, ненормальный, никто там стучать не может. Прикинь, да? А это тогда что?
- Не знаю, - честно сказал я. - Во всяком случае, не твой глюк. Слушай, а ты с соседями не разговаривал? Может, ремонт у кого? Знаешь, эти «новые русские» - их же время суток не колышет…
Валера помотал головой.
- Нет. Никто ничего не слышит. Хрен его знает, почему. Или боятся жаловаться…
- Не исключено, - согласился я и направился к выходу с чердака.
На следующий день мне позвонил на работу бывший однокурсник Ромка. Я ужасно удивился, главным образом тому, откуда он узнал мой рабочий телефон. Но Ромка на этот вопрос пробормотал что-то загадочно-неразборчивое и предложил встретиться попить пивка возле института.
Проблема Ромкиной осведомленности занимала меня целый день вплоть до того, как мы уселись напротив исторического факультета и закурили (точнее, я закурил, поскольку Рома еще в институтские годы вел здоровый образ жизни). Первое, что он мне сказал, было:
- Слушай, что это у тебя за манера - шляться ночью по чердаку, который твой полоумный сосед к тому же взламывает отмычкой?
- Ах, ну да, - ухмыльнулся я. - Ты же у нас ведь в чекаго работаешь. Совсем ты, Ромик, не по специальности пошел.
- Видишь ли, - он пожал плечами. - Учить детей истории - дело, конечно, важное и нужное, но для меня это как-то не интересно. А вот махать кулаками и быстро бегать я всегда хорошо умел.
- Ты теперь и с турником справляешься?
Рома сделал недовольное лицо.
- Слушай, не надо вот этого. Мы тут зачет по физподготовке сдавали, так я с этого турника чуть головой не навернулся.
- Надо же… Кстати, за кем ведется наблюдение - за мной или за Ахметзяновым? А наблюдаешь ты сам?
- Я к этому вообще отношения не имею, - ответил Рома, отбивая крышку у пивной бутылки. - И ничего про это не знаю. Поэтому могу рассказать тебе… чисто по дружбе, только учти - никаких статей в твоем журнале! Ты ведь журналист?
- Ответственный редактор, - кивнул я. - Ну, так о чем это ты не знаешь, но можешь мне рассказать?
- Короче, слушай сюда. Лет двадцать назад, при советской власти еще, на том месте, где сейчас ваш дом, строили под землей станцию для секретной линии метро. Правительственной линии. Сечешь?
- Вроде того, - кивнул я. - Только я думал, что эта линия под Раменками идет…
- Ну, правильно, лохам так и надо думать. - Ромка самодовольно хмыкнул. - Ладно-ладно, не делай морду кирпичом, я не про тебя. Объект был режимный, туда пригнали отдельную роту стройбатальона КГБ. Естественно, вбухали немереные бабки. Но через три месяца строительство почему-то законсервировали, а потом вообще закрыли станцию - то, что успели сделать. По этому поводу даже комитетчики ничего не знали, только слухи ходили такие, что либо там тектонический сдвиг пошел, либо подземный водоем обнаружили. А еще один вариант - выброс радиации. В общем, одно хуже другого, а что на самом деле было - никто не в курсах. И почти сразу там начали строить вашу многоэтажку, причем часть фундамента легла чуть ли не прямо на платформу этой недоделки. Так вот, насколько я понимаю, где-то в доме есть коммуникация, через которую можно туда попасть. Естественно, ведется скрытое наблюдение за техническими помещениями, в том числе за чердаком, и всех подозрительных оттуда выдворяют. Вот почему у вас на чердаке бомжи не кантуются. Кстати, ты заметил, какой там идеальный порядок?
- Бомж не пройдет, - поддакнул я.
- И никто не пройдет. Так что вам с этим Ахметзяновым еще повезло, что вас не прихватили. А могли… Так что послушайся доброго совета и не лазь, куда не след. На хрена вы туда вообще поперлись? Анашу курить?
Было видно, что Ромка говорит на полном серьезе.
- Я анашу не курю, - сказал я. - А чего поперлись - так Валера меня среди ночи поднял и говорит: давай сходим, посмотрим, стучит кто-то. Там, случайно, не подземку эту ремонтируют?
- Вполне может быть, - согласился Ромка. - Не исключено, что действительно ремонтируют. Ты Ахметзянову намекни, чтобы заглох и не высовывался, ему это меньше всех надо. Долго стучать не будут, постучат и перестанут.
- Намекать - это уже ваша работа, - мрачно ответил я, вставая с места. - Я, наверное, вообще оттуда съеду.
- Чего это так? - не врубился Ромка.
- Чего-чего! А тектонический сдвиг, а подземные пустоты с водоемами, а радиация? Не люблю я такие сюрпризы.
- Так по всему городу то же самое. И по всей стране.
- Ты меня убедил, - сдался я. - Придется, наконец, сделать себе загранпаспорт.
После этого разговора я несколько дней чувствовал себя очень неуютно. Во-первых, мне совершенно не понравилось то, что я привлек к себе внимание Ромкиных коллег по суровой и секретной работе. Во-вторых, меня абсолютно не порадовало то, что бывший однокурсник сообщил мне о постройке нашего дома. Порой мне начинало мерещиться, что у меня выпадают волосы и ломит все тело, а иногда я просыпался ночью в холодном поту, увидев во сне, как наш дом мгновенно исчезает под землей, провалившись в огромную тектоническую пустоту.
Валера меня больше не беспокоил, хотя его самого, похоже, беспокоили, и еще как. Теперь он по ночам пил водку, а днем отсыпался - как я понял с его слов, в дневное время стука слышно не было. Ума не приложу, на какие деньги он жил. Кажется, ему что-то подкидывала бывшая жена - после развода она наладила неплохой бизнес. Одним словом, нормально мужик устроился. Как-то, с некоторой завистью размышляя об этом, я далеко за полночь возвращался со встречи со своей бывшей женой, и, выходя из лифта, обнаружил на лестничной площадке Валеру, с сигаретой в одной руке и с бутылкой пива - в другой.
- Здорово, - поприветствовал меня Валера. - Пивка выпьешь? - Судя по висящему в воздухе запаху перегара, он находился в процессе приема своей ночной дозы, но по нему это не было заметно - даже язык не заплетался. Крепкий парень.
- Пивка? - я вспомнил, что завтра воскресенье. - А у тебя есть?
- Обижаешь, старик. Давай, заходи.
Характерный железный стук я услышал, еще не успев переступить порог его квартиры.
Валера провел меня на кухню и достал из-под стола две бутылки «Очаковского». Похоже, у него был целый склад пива - затарился, чтобы не бегать в ночной ларек.
- Стучат? - осведомился я.
- Не слышишь, что ли? - ответил Валера вопросом на вопрос.
- Да я не про то тебя спрашиваю. Каждую ночь?
- Ну. Ночная смена у них, что ли? - обреченно вздохнул он.
Я сразу вспомнил свой разговор с Ромкой.
- Даже если и ремонтируют что-то - не будут же они до скончания веков этим заниматься. Скоро перестанут.
- Ага. Если только это люди стучат, - в его тоне проскочила какая-то зловещая нотка, но я не придал этому значения - когда человек хронически жрет по двенадцать часов в сутки, неудивительно, что у него всякий бред на уме.
- А не люди и не стучат, - отрезал я. Заметив на холодильнике фотографию в деревянной рамке, я воспользовался поводом сменить тему. - Это чего - ты в молодости?
Валера снял фотографию с холодильника и протянул мне.
- Яволь. Армейская фотка. Наша рота… - он начал перечислять ничего не говорящие мне фамилии.
- Где ж ты служил-то?
- Э-э, братишка… Ну, в спецназе! - Валеру явно потянуло на пьяные понты - спецназовец из него, как из Моники Левински балерина.
- Антитеррором занимался? - подколол я его.
- Да не, - он махнул рукой. - Я по другому делу… Строитель я был.
У меня вдруг мелькнула смутная догадка.
- Спецназ по строительству? Это как называлось-то - спецстройбат? И чего ты такое строил?
- Ты только не трепись никому… - Валера одним глотком ополовинил бутылку. - Секретные объекты. Метро прокладывали, для кремлевских всяких. Только не трепись, понял?
- Не буду трепаться. И где?
- А что? Тебе вот всё покажи да расскажи! Не знаю я, где!
- Как так? - Уж если я до кого-нибудь докопался, остановить меня сложно.
- А так! Нас же в закрытом транспорте привозили. Мы даже и не видели, куда едем.
Вот оно в чем дело, подумал я.
- Ну, а станции ты тоже строил?
- А как же. Станции техобслуживания, депо. Без них-то как? Слушай, - Валера вытряхнул из пачки сигарету. - А че это ты все расспрашиваешь? Ты, случайно, не на Моссад работаешь?
- На Моссад - не работаю. Просто хотел убедиться в одной вещи.
- Ну и как? Убедился?
- Убедился. Похоже, одну из станций ты построил прямо здесь, - я ткнул пальцем в пол. - Под домом.
Мне до сих пор становится не по себе, когда я вспоминаю об этом. Но после моих слов Валера побледнел и грохнулся в обморок.
За следующую неделю я чуть не сломал себе мозги, думая о том, что может быть связано у Валеры с недостроенной станцией кремлевского метро - не считая того, что он сам работал на строительстве. Единственное, что мне пришло в голову - станцию могли законсервировать по каким-то другим причинам, не относящимся к геологическим помехам. Но по поводу этих причин у меня не возникало ровно никаких идей. Что касается Валеры, то после своего позорного обморока он напрочь перестал со мной разговаривать, даже не здоровался.
Через своих знакомых я вышел на фирму «Сибирские меха», которую возглавляла бывшая жена Валеры. Я полагал, что, если уж она так о нем заботится, что даже выплачивает ему алименты, то с ней, наверное, можно поговорить о его странном состоянии, вызванном непонятными ночными стуками. Возможно, она что-нибудь для меня прояснит.
Валерина жена оказалась совершенно не похожа на «рашн бизнес-леди»: типичная чукча или бурятка, в общем, Анита Цой. Она несколько напряглась, когда я попросил ее сохранить нашу беседу в тайне, но расслабилась, узнав, что речь пойдет о бывшем муже.
- К сожалению, я мало знаю о Валере, - сказала она мне. - Я понимаю, вы, как журналист, рассчитываете в этом случае на какой-то любопытный материал. Но Валера очень скрытный. Тем более, мы поженились лет через десять после того, как он демобилизовался. Хотя, мне действительно известно, что он работал на каких-то секретных объектах. И вот еще что, совсем забыла… У нас часто бывали валерины приятели, в том числе и армейские. Как-то раз один из них проболтался мне, что на последней стройке Валера здорово отличился, в переносном смысле, естественно, поскольку его оттуда выгнали и даже чуть не отдали под трибунал. Собственно, на этом его служба в армии и закончилась… А что касается этих звуков… вы сами-то их слышали?
Я кивнул.
- Уж тут я ничего сделать не могу. Это сейчас повсюду. А потом, Валера пил, пьет, и будет пить. Правда, человек он хороший, так что я стараюсь ему как-то помочь. Но этот ваш вопрос уже не ко мне, а, скорее, к психиатру. - На столе у нее запищал мобильный телефон, и она сделала недвусмысленный жест рукой, давая мне понять, что разговор окончен.
Вернувшись домой, я взял блокнот и записал в него все имеющиеся в моем распоряжении факты. Вот, что у меня получилось:
1. Службу в армии Валера Ахметзянов проходил в стройбате, обслуживавшем КГБ.
2. В основном ему приходилось заниматься строительством специальных линий метрополитена, предназначенных для секретных целей.
3. Последнее (предположительно) строительство, в котором В. Ахметзянов принимал участие, велось на территории, где позднее был построен жилой дом. Примечание: В. А. было неизвестно, где территориально ему приходится работать.
4. Во время строительства В. А. совершил некий проступок, за который был отстранен от работы, причем с угрозой трибунала. Вскоре после этого (?) строительство было остановлено, а еще через некоторое время станцию закрыли.
5. В настоящее время В. А. проживает в указанном выше жилом доме, и не может уснуть по ночам, поскольку ему мешает стук откуда-то сверху. Примечание: соседи этого стука не слышат. + Примечание: до недавнего времени В. А., очевидно, не знал о том, что под домом располагается та самая недостроенная станция.
Что, собственно, могло произойти там, на строительстве секретного объекта? А, может быть, по вине Валеры возникло какое-то неустранимое разрушение конструкций? Но как это случилось? Чем больше я думал об этом, тем яснее становилось: единственный человек, который может ответить на эти вопросы (если не считать спецслужбистов, непосредственно командовавших строительством) ¾ сам Валера. Вот почему, ложась спать гораздо раньше обычного, я поставил будильник на час ночи - я планировал как бы случайно встретить Валеру на лестничной клетке во время курения, и, если получится, спросить его кое о чем.
Когда я проснулся, до моего слуха донесся грохот закрывшейся двери. Значит, Валера уже покурил. Выждав минут двадцать - стандартный интервал валериных перекуров, я прихватил свои сигареты и вышел в лифтовый холл. Мой расчет оказался абсолютно точным - Валера появился почти одновременно со мной, не просто появился, вылетел как пуля. Из его квартиры отчетливо слышался железный стук.
- Ездил к моей бывшей? - без всякого вступления довольно злобно спросил он.
- Так она тебе протрепалась? - зевнул я, прикидывая, как мне быть, если агрессивное настроение Валеры выльется в какие-либо конкретные действия. Но ему явно было не до действий: хотя он и встал почти вплотную ко мне, смотреть на него было попросту жалко.
- Ладно, - прошипел он. - Раз уж тебе так надо совать во все свое журнальное рыло, так я тебе расскажу… кое-что. Смотри только, не пожалей.
Он трясущимися пальцами вставил в зубы сигарету и чиркнул зажигалкой. Некоторое время тишина спящего подъезда нарушалась лишь потрескиванием лампы дневного света. Потом Валера заговорил - отрывисто, бросая фразы, словно сам не желая их слышать.
- У нас в роте прапорщик был… Вот ты не служил в армии. А то знал бы, что такое прапорщик… Бывают сволочи, звери бывают, а был еще наш прапор Филинов. Первые полгода, как я к нему после учебки попал, трое пацанов из-за него повесились - во, какой мужик был! Чуть что - мог нос сломать, а доской по роже кому съездить - так это у него любимая хохма была. Я сам от его приколов два раза в госпитале опухал. И, главное, ничего ему сделать не могли, потому что маршальский внучок. Но, правда, мозгов у него вообще никаких не было, так что он даже за дедулю-маршала нового звания так и не получил. А от этого еще больше зверел.
У него единственный кайф был, кроме как отлупить кого, - техникой он увлекался. А работали мы в таких местах, что техники у него было выше головы. Он и нас пасти успевал, чтоб не дай бог никто не покурил полминуты, и гайки какие-то крутил постоянно. Особенно в метрошных поездах разбирался. Дурак дураком, а поезд этот наизусть знал, как устроен.
Меня Филин, конечно, тоже доставал, не меньше, чем остальных. А я, как видишь, сам жлоб, других жлобов не признаю. Как-то раз я в самоволку ходил, а когда вернулся - Филин меня первым встретил, прямо на КПП. Вот там мы с ним, короче, и сцепились. Не слабо так сцепились, разнимать пришлось. Пока нас разнимали, я Филину хороших навалял. А ночью он меня в коридор вызвал, и с ним двое дружков было - прапор еще один и сержант какой-то. С дубинками. Такую котлету из меня сделали - я думал, сдохну. Две недели провалялся в госпитале, а когда вышел, наших как раз послали депо кремлевское строить.
Я-то и не знал, что мы, оказывается, вот здесь прямо и строили. Нас привозили закрытыми грузовиками, выпускали только на огороженной территории. Ну, и меня посадили на кране ездить. Такой вагон, и на нем кран с крановщиком. Я быстро сообразил, как мне Филина подставить. Филин, естественно, тут же был, командовал. Орал, как падла, я уж думал - потолки обвалятся.
Однажды, когда десятиминутный перерыв был, я кое-чего у себя в кабине с проводами нахимичил, и одна подсветка внизу вагона стала мигать. И, слушай, вот ведь фигня какая вышла: на самом-то деле я и не рассчитывал всерьез, что всё получится. Смотрю - а Филин под вагон ко мне лезет, с разводным ключом. Он же, козел, на порядке был помешанный. У меня рука как-то сама рычаг сдвинула, и вагон вперед подал. Немного совсем, но Филину хватило. Мне всю лобовуху кровищей забрызгало.
Мужики сбежались, вопят, я тоже выскочил, делаю вид, что у меня истерика. Кто-то в кабину залез, дал задний ход, и тут мы увидели, что с Филином сделалось. Его выше пупка пополам разрезало.
Меня тут же взяли, отправили на губу, следователь из военной прокуратуры приехал. Но наши все подтвердили, что Филина я видеть не мог, а ему лезть туда не полагалось. Тем дело и закончилось. Я думал, что закончилось.
Догоревшая сигарета обожгла Валере пальцы, он выронил ее на пол и тут же, закурив новую, стал интенсивно затягиваться. Наконец он поперхнулся дымом, закашлялся, и, отдышавшись, продолжал:
- Знаешь, почему закрыли это депо? Вот, как там всё было. Дня через два, когда меня уже освободили из-под ареста, я вышел на работу и опять уселся в свою кабину - кран возить. И вдруг, почти сразу, я услышал - кто-то кричит снизу. Откуда именно снизу, мне видно не было, но я почему-то сразу почувствовал ¾ это из-под вагона. Блин, думаю, вот гадство, неужели еще кого переехал? Вылетаю на платформу, опять все прибежали, и, прикинь, че мы увидели? На тех же самых рельсах лежит Филин, вот как и тогда, разрезанный напополам и кровь стекает по стене. А в руке Филин держит свой разводной ключ, и рукой этой впереди себя шарит. Как будто судороги у него пошли, или не догнал, что помер уже. Тут у меня уже истерика настоящая началась, без дураков. Рванулся я от края платформы, и как заору: «Вы че, козлы, почему его не убрали отсюда?!!!». А ребята странно как-то руками разводят. Ты че, говорят, унесли его сразу, тогда еще, откуда взялся - хрен знает… Ну, сам понимаешь, вниз, к Филину, никому спускаться неохота. Потом приперся дежурный офицер, вот он и слез на рельсы. Потрогал, что там от Филина осталось… аж с лица спал, и тут же с кем-то по рации стал связываться. Нас, всю роту, выгнал наверх. Пока мы во дворе толпились, я у ребят порасспросил… Оказалось, в тот день, сразу, как меня увели, Филина мертвого точно дергать начало, и рукой он перед собой всё щупал. А кое-кто рассмотрел, что в руке он держал свой ключ.
Минут через пятнадцать приехали какие-то мужики в химзащите и рванули вниз, в депо, а нас распихали по грузовикам и в казарму отправили. На следующий день в депо мы уже не работали. А через пару недель прошел слух, что строительство законсервировали и свернули. А всё из-за Филина… Он ведь так и остался там. Убрать его не смогли. Он там теперь навсегда. Поэтому они закрыли депо - работать там, я так думаю, невозможно стало.
Валера уже кричал в голос. Я отошел от него подальше. Меня удивляло, почему еще не вылезли жильцы из соседних квартир.
- Вот и сейчас! Он знает, что я здесь, что слышу его! Он никогда не сдохнет, он ползет, как раздавленный червяк, хочет до меня добраться, и стучит, стучит своим проклятым ключом по рельсу! Ну, что я тебе говорил? Вот, опять, - и Валера указал пальцем на свою полуоткрытую дверь. Похолодев от ужаса, я услышал, как из квартиры доносится мерный железный стук. В следующую секунду Валера сорвался с места и по черной лестнице бросился на чердак.
Естественно, я не побежал за ним. Мне только еще ненормальных алкоголиков не хватало, да и ромкино предупреждение вовсе не казалось двусмысленным. Некоторое время я тупо курил, прислушиваясь. Через пару минут стук прекратился - не знаю, почему, и тут же до меня донесся отдаленный крик.
Я ушел к себе. В ту ночь я долго не ложился спать, но Валера, как я понял, с чердака уже не возвращался.
Валеру нашли на следующий день двое мужиков из ДЭЗа. Он зачем-то полез в воздуховод, и, не удержавшись - пьяный ведь был - упал вниз. На уровне подвала он врезался в два поперечных железных прута, которые и прекратили его падение. Чтобы его достать, пришлось вызывать службу спасения. Впрочем, спасали не Валеру, а жильцов нашей секции, которые уже начали жаловаться на невыносимый запах в квартирах.
Иногда я думаю - что же, всё-таки, случилось той ночью. В голову мне приходят дикие мысли, но, в свете того, о чем я знаю, они не кажутся мне такими уж дикими. Наверное, удар об арматурины вышиб из Валеры душу, и она упала туда, в закрытое депо. Может быть, прямо на рельсы. И там она лежит в кромешной темноте, и по рельсам к ней ползет, корчась, будто раздавленный червяк… не представляю себе, что ползет. То, что было прапорщиком Филиновым.
Валерина квартира перешла в собственность его бывшей жены, но та в ней не живет, и квартира остается пустой. Иногда по ночам из-за двери доносится стук - как будто железом по железу. Значит, Филин пока не дополз и не нашел бывшего метростроя. Что случится, когда найдет?…
Дальше я стараюсь не думать.
©Олег Новгородов
yaplakal.com