0
Рабочий день заканчивался, а пятничный вечер манил своими соблазнами. Саша – директор небольшого издательства «Парадокс» сладко потянулся, выключил компьютер и начал собираться домой. Внезапно, это всегда бывает внезапно, зазвонил рабочий телефон. «Брать или не брать?» - задал себе Саша почти шекспировский вопрос. Решил взять.
- Да? – полувопросительно сказал он
- Саня, ты еще на месте?! Вот здорово! – бодро отозвалась трубка голосом его зама Юрика.
- Юрик, я уже ушел, увидимся вечером в спортбаре, - мрачно ответил Саша.
- Санек, ну погоди. Удели мне пару своих драгоценных рабочих минут. Не пожалеешь! В спортбаре ты этого не увидишь. Адназначна!
- Юра, дорогой ты мой человек, опять хочешь мне испортить настроение каким-нибудь графоманом, которого ты принял за реинкарнацию Достоевского?
- Почти угадал, экстрасенс панимаишь. Только он даже, на мой, очень оптимистичный взгляд на вещи – ультрамегаграфоман. Ты должен, просто обязан, это чудо увидеть. Обещаю тебе хорошее настроение на всю следующую неделю.
Когда Юра начинал вставлять в свою речь жириновско-ельцинские неологизмы все окружающие понимали, что он чем-то жутко взволнован, если не сказать – возбужден. Поэтому Саша смирился со своей участью и согласился на минуточку принять того самого «ультрамегаграфомана».
Не успел Александр повесить трубку, как в дверь кабинета постучались.
- Войдите, - сказал Саша, вальяжно развалившись в кресле.
Дверь приоткрылась совсем чуть-чуть, и в создавшуюся небольшую щелку попытался протиснуться маленький толстый лысый человечек, сжимавший в руках большую желтую картонную папку. В щель хорошо влезла только папка, а вот у человечка с пролезанием организовались нешуточные проблемы. Застрявший в дверях толстячок мгновенно вспотел и стал выглядеть настолько карикатурно, что Саша не смог сдержать улыбку. «А может Юрик и не ошибся насчет настроения», - продолжая хихикать про себя, подумал Саша. Наконец, последователь Вини Пуха впихнул себя в кабинет, рысью подбежал к столу, достал из заднего кармана брюк платок, и параллельно с вытиранием пота, затараторил:
- Здравствуйте, уважаемый Александр Петрович, уж не ожидал, так хотел к вам попасть, но не думал…Вы же вона как – директор, а я тут того, автор просто, начинающий. Но вы не думайте, я это…жутко перспективный, и главное, плодовитый! Мы с вами тут еще делов наделаем, и не сомневайтесь…
- Подождите, милейший, - в тон ему, отозвался Саша, - вы бы хоть представились, что ли.
- Ох, извините, Евгений я. Невнятнов. Фамилия моя такая, вот.
- Понятно, Евгений. Как я понял – вы автор. Другие здесь не ходят, - дружелюбно улыбаясь произнес Саша, - а вот пишете вы что?
- Как это что? Вам разве не сообщили?- удивленно спросил Евгений. И видя, что Саша отрицательно покачал головой, продолжил с гордостью в голосе – Поэт я! Поэмы пишу, стихи. Да что долго рассказывать, вот они все тут, мои дорогие.
Сказав это, он бережно положил перед Сашей желтую папку. Не долго думая, директор открыл ее и опешил. Внутри было страниц 300 текста. Между страницами, бережной рукой, были аккуратно вклеены названия разделов и подразделов. В глаза сразу бросились «Детям», «О природе и красоте родного края», «Музыка и музыканты», «Про спорт»…
- Вы плодовитый автор, - только и сумел произнести Саша, - тем всяких много в своем творчестве раскрываете…
- Это что, жалкие крохи. Вы почитайте. Если понравится, то и остальное принесу. Да и пишу я беспримерно быстро, так что озолотимся вместе. Только начните печатать. А еще я очень преданный человек, и в случае коммерческого успеха не брошу вас в угоду какому-нибудь крупному издательству. Читайте, читайте.
«С богом», - произнес про себя Саша и открыл самый крупный раздел по природу и красоту родного края. Первое стихотворение называлось «Холода».
Наступают холода
Скоро всем придет пизда!
- Простите, Евгений, а у вас все стихи с ненормативной лексикой.
- Отнюдь. Я не сторонник мата в искусстве, Но когда сама жизнь требует сказать «хуй», я не стесняюсь это сделать. Вы ведь «Холода» начали читать, так? А это серьезный публицистический фельетон о неустроенности быта в Приморском крае!
- Понятно, - только и смог выдавить Саша, но дочитывать не стал, а перешел к следующему стиху под названием «Особенности национального мочеиспускания»
Желтый лист осенний
Падает в лесу *что ж, пока не плохо, - подумал Саша*
Я, блядь, в охуенье
На березу ссу!
Красота такая,
Тысяча чертей,
Я охуевая
Ссу еще сильней *это я охуеваю!!!!!*
В мире нет прекрасней
Лесополосы
Дуб тут, клен и ясень
Хочешь – обоссы! *что ж за пиздец, а?*
В джунглях обезьяны
Ссать там не рискуй
В тундре ссышь ты спьяну
Отморозишь хуй… *пиздец…щас кончусь*
Стихотворение занимало еще листа два, но Саша понял, что дальнейшее прочтение может вызвать рвотную реакцию организма, и решил перейти к другому разделу. К «Детям», например. Но и там Женечка жег непадецки.
Уже первое стихотворение называвшееся «Зайка» начиналось так:
Зайку бросила хозяйка
Без пизды остался зайка.
- Евгений, скажите, а детям что тоже матом надо?
- Не будьте ханжой, Александр Петрович. Конечно надо, а как же иначе. Кто им еще, как не поэт детский расскажет о жизни, как она есть на самом деле! Естественно, мы можем скрывать действительность от детей за красивыми сказками, но каково будет их разочарование, когда они выйдут в это жестокий мир, не зная даже простейший слов и способов общения с этим окружающим их быдлом.
Воспитанный на красивых сказках, Саша не помнил момента своего первого выхода в жестокий мир, поэтому возражать не стал.
- Но вы, Александр Петрович, не думайте, есть у меня и без мата детские стихи. Вот, например, такое – «Диарея и энурез».
Саша нашел в папке это стихотворение и начал читать:
Если только диарея
Вас застала в тесном лифте
Лучше пернуть поскорее,
Чтобы вышли все наружу,
Отошли и не мешали
Вам нужду спокойно справить.
Часть про диарею произвела такое неизгладимое впечатление, что энурезное окончание стиха Саша перелистнул. И вообще, интерес к детским стихам у него начисто пропал. Саша стал судорожно, стараясь не смотреть в папку, листать к разделу «Музыка и музыканты», но как чертики из табакерки в глаза бросались названия: «5 способов уничтожения парализованного дедушки», «Хуевый детский сад», «Учитель – педофил»…
В конце концов, «Музыканты» были достигнуты, и взору Саши открылся первый стих с подозрительным названием «Чайковский П.И.». Подозрения оправдались полностью, поэтому вместо чтения Саша стал считать количество слов «пидарас» и «педофил». «Педофил» победил с почти двукратным преимуществом. Следующим шел стих про Борю Моисеева, из которого запомнились только рифмы «педофил – полюбил» и «карась – пидорась». Причем, «пидорась» было глаголом в повелительном наклонении. Потом были творения про Пенкина, Элтона Джона и Фредди Меркюри. Путаясь в зарослях пидорасов Саша, наконец, вышел к стихотворению со скромным названием «Систем оф э Даун».
- А это кто такие? – спросил он Евгения
- Как, вы не знаете Систем оф э Даун? Это же самая крутая группа на свете! Они играют ню-металл. И, кстати, что интересно, армяне.
- Тоже пидорасы? – как-то, почти безразлично спросил Саша.
- Что вы, что вы, самые настоящие натуралы.
«Это меняет дело», - подумал Саша и силой заставил себя прочесть первые строфы:
В башке играет Систем оф э Даун,
И Серж Танкян там истошно орет,
А я листаю тупо список саун
И дурь меня чевой-то не берет.
Курнул немного я, всего 2 шишки,
В эквиваленте секса – полвершка,
Уже кругом должны носиться мишки,
Но их чевой-то не видать пока.
- Вы знаете, Женя, но про наркотики мы напечатать не сможем. Сейчас время такое. Стоп наркотикс!
- А что же делать, - жалобно протянул Евгений.
- Ну, подкорректируйте как-нибудь. Пусть главного героя не дурь не берет, а что-то другое.
- Например?
- Не знаю, например, в армию его не берут или в сборную по футболу. Хотя туда сейчас всех берут.
- Хорошо, учту, обязательно учту, - подобострастно закивал головой Женя.
Саша посмотрел на часы. Черт, чтение этой пурги заняло почти час. Скоро уже трансляция, Юрка будет ждать в спортбаре. Надо завязывать.
- Итак, уважаемый, - произнес Саша, - остальное я постараюсь дочитать в понедельник, и если мы решим, что вы нам подходите, то обязательно позвоним.
- Спасибо, спасибо, вы – мой бог. У вас дар общения с людьми. Я буду ждать вашего звонка столько, сколько это будет нужно.
- Не волнуйтесь, Евгений, в любом случае, на следующей неделе мы вас наберем.
Саша степенно поднялся и протянул руку. Женечка взвился, как сталинский сокол, выставил свою клешню и начал торопливо жать Сашину кисть, одновременно желая ему всех благ. Через минуту кабинет был пуст, а оба героя устремились по своим делам.
Вечером того же дня, в перерыве футбольного матча, Саша, наливая пиво в бокал, спросил Юрика:
- Вот не пойму, неужели он не видит какую хуйню пишет? Мне даже смешно не было, просто плакать хотелось.
- Саня, это нормально. Пойми, человек старался, выкладывался по максимуму. Ну не виноват он, что Бог его талантом обделил. Не будем к нему излишне жестоки, по крайней мере, сегодня. А вот в понедельник точно постебемся. Устроим всеиздательскую зачитку этих бессмертных творений. Как там у него:
Вчерась я в боулинг играл
Шаром три пальца оторвал.
Гы-гы-гы.
А в это время в маленькой однокомнатной холостяцкой квартирке на окраине города Женя усаживался за компьютер. Но никто бы не узнал в нем того самого Женечку Невнятнова, который сегодня лебезил в издательстве. С лица пропал румянец, брови изогнулись серпами, профиль заострился, глаза блестели, как у кота перед миской валерьянки. Рядом с ним на столе, отражая лунный свет, лежал «Полный славарь албанскава ф глянцэ». Лицо Жени застыло в предвкушении, пальцы судорожно настукивали на клавиатуре желанный адрес. «Ну, что, говноплеты сраные, бездари бестолковые, вот я и вернулся!», - вслух прорычал Женечка, - «мое перо готово к бою! Пизда вам, кабаны ебучие!»
А полная луна еще раз отразилась от глянца словаря албанского и скрылась за тучей. Литературному оборотню она ни к чему.
© Mighty Daemon
yaplakal.com