1
ПОЛУЖИЗНЬ-ПОЛУСМЕРТЬ.
Лужи высыхают под палящим солнцем. Остаётся только илистая поверхность, затем и она превращается в корку, лопающуюся на многосторонние пластины высохшей грязи. Так выглядит моя кожа. Из зеркала смотрит нечто, не подходящее под гордое определение "человек". Волосы словно пытаются отторгнуться от головы своего хозяина, и торчат в разные стороны как сено, срываемое в ветреный день со стога. Щетина уже оформилась в бороду. Глаза не выражают ничего, кроме похмельного страдания и пустоты, стоящей за ним. Краснее могут быть только глазки кролика-альбиноса. Ещё бы - сна нет третьи сутки. Только лежание трупом на постели со сбившейся в плотный жгут простынёй, без сна, даже не в забытьи, и даже не в полузабытьи, просто закрыв глаза. Если не закрывать глаза, они вытекут слезами. В них словно по ложке карьерного песка в каждом...
Можно лежать, хотя и это больно, как ни повернись. Если лежать на правом боку, начинает тупо ныть печень. Если на левом - сбивчивый грохот измученного сердца всё равно не даст сомкнуть глаз. Рад бы лежать на спине, но и это невозможно - страшная боль в шее, повреждённой некогда в глупой драке... О лежании на животе можно даже и не вспоминать.
Прошлая ночь была страшнее. Когда нет сна, приходят самые страшные мысли и воспоминания, и их невозможно подавить ничем. Транквилизаторы в таком состоянии просто смертельно опасны, да их и нет. Образы, мысли, воспоминания перетирают мозг, словно крупу жернова. В голове только монотонный шум, подобный пилот-тону, используемому радиостанциями. Он измучивает и без того измочаленный разум, доводя до бешенства, лишая последней надежды забыться сном.
Надо сделать попытку встать. Надо. Потому что надо идти в туалет - организм хоть на что-то внутри себя ещё в состоянии реагировать адекватно. Нужно проделать этот элементарный для подавляющего числа людей путь, но столь тяжкий нынче для меня. Ноги в состоянии держать тело, но голова против этой затеи - стены едут на меня, паркет старается приложить меня по лбу. "Дома и стены помогают" - соглашусь на сто процентов, без них мне до сортира пришлось бы добираться на карачках. Конечная цель, пункт "Б". Одна рука должна держаться за трубу, стояк холодной воды - иначе падение почти неминуемо, другая держит то, в чём сейчас мозга больше, чем в моей голове. "Если ваша моча стала цвета кирпича, что делать? Спросите у врача!" Мне не надо спрашивать, я знаю ответ сам: это разрушившаяся кровь даёт такой неповторимый колер. Это пройдёт. Пройдёт, если я смогу выбраться из кошмара, в который впал по собственной воле, уже не помню, сколько дней назад...
Последней закуской была приправа, я это помню. Этот привкус во рту не менее мерзостен, чем перегар. Истончившаяся эмаль зубов режет изнутри щёки в мелкие лохмотья. Противно и больно. Боль в дырявых зубах ещё больше усиливает страдания. Я давно заметил, что в таком состоянии обостряются все застарелые боли. И душевные - тоже.
За окном густые ноябрьские сумерки. Тьма в природе, полусвет в сознании. Совесть затиснута алкоголем в дальний угол души, но ощеривается дикой зверушкой, этаким дикобразиком, плюётся иглами. Хочется накрыться подушкой, забыться, затереть её окончательно. Не получается. Мысли путаной колючей проволокой. Господи. Господи! Если Ты ещё слышишь меня, помоги... "Оставих Тя, не остави мене, Господи!"* Игла внутрь души. Перевернулся так, чтобы лики икон на стене не были видны. Зарылся лицом в подушку, накрылся с головой одеялом. Женя... Моя Женечка... Неужели ты видишь меня сейчас таким вот?! Лучше бы я тогда умер, вместо тебя, родненькая... Игла внутрь души и сердца одновременно. Я же обещал тебе жить "за двоих", и не держу слова. Прости... Ты никогда не считала меня слабаком. И я сделаю так, как ты и просила тогда, в последний день...
- Серёжа. Серёж! Ты бы поел чего-нибудь... Слышишь меня?
- Мам, я не хочу. И не могу. Уйди, пожалуйста. Ну уйди, слышишь?!
Я не могу есть, организм всё равно не примет сейчас ничего, кроме воды. Да и ту воспринимает просто как несколько глотков чего-то холодного, на пару минут облегчающего муки. Сколько кружек выпито за эту ночь? Пять? Десять? Не считал.
Воспалённые глаза пытаются рассмотреть на дисплее музыкального центра время. Цифры сливаются в какую-то зелёную массу, сплошная зелёная пелена. Удалось-таки разглядеть - 6:33 утра. Магазины откроются в восемь. Но я всё равно не смогу дойти, да и незачем - у меня "есть", просто внутренности её уже не примут. Или всё же попытаться и заставить?
Да, в бутылке осталось граммов двести. Я ещё вчера решил, что надо "поднимать лодку с грунта", потому и оставил. Стопочка маленькая, на два глотка. Но пропихнуть её содержимое внутрь сейчас... Знающие меня поймут.
В одной руке стопка, в другой - полкружки воды. Ну же, Серый, ну же! Надо, золотой, ну - надо!
Хорошо, что до ванной из кухни такой короткий маршрут. Вылетает вода и водка пополам с желчью. Следом просятся желудок и прочий ливер. Грохот в висках и жуткий, мерзкий холодный и липкий пот по спине, позже и по всему телу. Озноб. Истерзанный организм дал отсечку - "Хватит!" Пусть хоть так, но уже чуть легче.
Глаза почти не разбирают то, что отображается на экране монитора, даже буквы на клавиатуре потеряли свои очертания. В шуме вентиляторов слышатся заунывные призывы к молитве мусульманских муэдзинов, духовые оркестры, монашеские песнопения, ещё что-то. Пограничное состояние психики. Следующая бессонная ночь добьёт меня "белой горячкой". Я знаю, что с улицы не должно доноситься песен, во всяком случае, сейчас. Но они есть, я их явственно слышу. "Ты меня не любил, но тебя я любила. Ты меня позабыл, только я не забыла..." И прочее, прочее, прочее... Это ещё не "белка", это пока мелочи. Слуховые галлюцинации не самое страшное - я знаю. Но "артефакты" уже есть: то промелькнёт чёрная кошка тенью, то вспышки света где-то сбоку, то "светляки" где-то поверху... Спать. Только спать. Единственное надёжное лекарство. Лекарство, которого нет.
Кружка отвара пустырника. Горько и противно, но необходимо. Потому что я не позволю следующей ночи стать для меня последней.
Снова под одеяло. Я обязан выжить. Чтобы жить за двоих. За себя и за тебя, Женя. Я привык отдавать долги сполна...
P. S. Всё, что здесь написано, имело место быть. Тринадцать дней, не считая последующего "отходняка". Жив, потому что не все долги сполна отданы. И жизнь всегда интереснее полужизни. Или полусмерти - кому как понравится.
* ”Оставих Тя, не остави мене, Господи!” – “Оставившего Тебя, не оставь меня, Господи!” Из православной молитвы на церковнославянском языке.
© Peccator 2006
yaplakal.com