Вожатские хитрости, Работа за сердца. §3

[ Версия для печати ]
Добавить в Telegram Добавить в Twitter Добавить в Вконтакте Добавить в Одноклассники
Страницы: (3) [1] 2 3   К последнему непрочитанному [ ОТВЕТИТЬ ] [ НОВАЯ ТЕМА ]
deathmetall
22.02.2015 - 09:25
Статус: Offline


Шутник

Регистрация: 27.03.10
Сообщений: 85
152
Продолжение романа про детский кинолагерь.

Рекордно многабуков. Но интересно и познавательно.

Выбравшись из-под одеяла в холодную и тёмную действительность, я кое-как натянул шорты с футболкой и пошёл за Ксюшей.
— Она меня не просила кого-то звать, — зачем-то начал оправдываться ребёнок. — Я сама услышала, как она стонет и решила вам сказать.
— Умничка, — похвалил я, — хорошо, что вы заботитесь друг о друге. Молодцы.
Мы пришли в комнату №8. Как всегда, там был бардак.
Яна лежала на кровати калачиком и издавала странные звуки, которые в общем и целом хорошо подходили под «пищевое отравление». Полина тоже не спала. Когда мы зашли, она включила свет.
— Она так уже минут двадцать лежит, — сообщила она.
— Да, — подхватила Ксюша, — жалуется, что в животе ноет.
Я подошёл к Яне и присел на кровать.
Выглядела она неважно. Лоб покрылся потом, а лицо было искажено гримасой боли.
— Ах ты ж мой несчастный ребёнок, — погладил я Яну по волосам. — Сильно болит?
— Ага, — с трудом ответила та.
— А где болит? Вверху, внизу или где-то сбоку?
— Внизу, — проскулила Яна.
— Кишечник, — неслышно сказал я. — А как болит? Колет или режет?
— Колет.
“Если колика, то плохо” — подумал я, но озвучивать не решился.
— А ты вчера что ела?
— Ничего.
— Как ничего?
— Ну, я не хотела.
— Ты вообще ничего не ела что ли?
— Ну… хлеб. И чай зелёный.
— И много ты хлеба съела?
— Ну… не очень.
— “Не очень” — это сколько?
— Ну, где-то... один батон. Может больше.
Мой сонный мозг начал генерировать ненависть с бешеной скоростью, но я его успокоил тем, что на детскую глупость обижаться нельзя. Даже если хочется. Даже если очень хочется.
Включив рацию, я вызвал врача. Морально я был готов к тому, что врач ещё спит, и что мне придётся идти в административный корпус и будить её, но всё было не так. Ответили почти сразу.
— Доктор слушает.
— Татьяна, прошу прощения, что в такую рань. Второй отряд беспокоит. У нас тут ребёнок страдает. Если я правильно понял, от боли в кишечнике. Вчера съела слишком много хлеба.
— Хорошо, сейчас буду.
Я снова начал гладить Яну по голове.
— Мой дорогой ребёнок. Не переживай, доктор скоро придёт и поможет тебе. Но пока он идёт, я буду тебя ругать. Сильно. Ты меня очень расстроила.
Яна вжалась в одеяло ещё больше. Боль как будто бы отошла на задний план.
— За что?
— За то, что ты игнорируешь мои просьбы кушать нормальную еду. Хлеб, которого ты съела немножко больше, чем нужно, трудно переваривается твоим маленьким желудочком. И, по всей видимости, он у тебя застрял где-то в животике и ты теперь страдаешь. А вместе с тобой страдают твои соседки, которым ты не дала досмотреть сны. А ещё я и доктор. Поэтому к тебе будут применены санкции. А сейчас ты мне пообещаешь, что будешь кушать нормально. Особенно суп.
— Но я не люблю суп!
— Тогда тебе нужно понять, что ты не любишь больше: суп или корчиться от боли. Ты и так себя довела вон до какого состояния, — я взял Яну за руку. — Пойми, солнышко, мне абсолютно не хочется заставлять тебя кушать этот противный суп и эти мерзкие котлеты. Да простит меня Денис. Но ещё больше я не хочу, чтоб ты мучилась от боли. Причём, это у тебя ещё цветочки. А вот застрянет это в кишечнике и начнётся колика — тут уже доктор не поможет. Придётся в больницу везти, и может даже операцию делать... Понимаешь, Ян?
— Понимаю.
— Тогда придётся через “не хочу” кушать супчик.
Яна жалобно заскулила. Не было понятно — от боли или от осознания того, что придётся есть ненавистный суп.
Девочки присели рядом и тоже начали жалеть Яну. Хоть они и устраивают у себя постоянный бардак (сегодняшнее утро не исключение), они замечательные дети. Балованные, но с добрым сердцем.
Вскоре пришла доктор и дала Яне пару таблеток. А минут через пятнадцать всё совсем прошло и у меня в отряде снова был вредный, но обаятельный ребёнок.
Перед зарядкой я собрал всех и рассказал о сегодняшнем инциденте, чтобы предотвратить повторение ситуации. Потому что я и так не высыпаюсь.
После завтрака Аня подозвала меня к себе.
— Коль, у нас изменились планы на кино, и нам опять нужна Соня.
— А мне нужно сидеть с малышами?
— Совершенно верно, мой мальчик.
— А Тёма где?
— Он будет эстафету на свежем воздухе готовить.
Я не хотел уходить с отряда, и мне хотелось сказать Ане какую-то остроту. Но умом я понимал, что этого требует ситуация, и что придётся потерпеть.
— Хорошо.
Аня явно не ожидала такого простого исхода, поэтому сильно удивилась.
— Коль, всё нормально?
— А почему ты спрашиваешь?
— У тебя лицо какое-то недоброе.
— Это потому, что не выспался. Сегодня у меня пищевое отравление было утром.
— Как? Что ты вчера ел?
— Нет. Не у меня, а у меня в отряде. Ребёнку в… — я решил приукрасить. — в пять утра стало плохо. А легли мы в час, если помнишь. Но ты не переживай. Просто хлеба переела. Эпидемии поноса у нас не будет.
Аня посмотрела по сторонам и погладила меня по голове, сделав ласковое-ласковое лицо.
— Коль, ты молодец. На тебя всегда можно положиться.
На секунду я сделал такое же лицо, но сразу же сказал наглым гопническим тоном:
— Гони подарок.
Аня немного удивилась, но не потерялась.
— Обойдёшься.
— Тебе чо, жалко что ли?
— Я сказала: в конце смены.
— Почему именно в конце?
— Потому что так у меня будет хоть один предлог заставлять тебя работать за двоих.
— Я и так работаю за двоих. И обещаю, что буду продолжать в том же духе. Если не помру, конечно. Гони подарок.
— Коль, я пока не могу. Правда.
— Почему?
— Ну ты мне можешь просто поверить?
Мне всегда было сложно просто взять и поверить во что-то без объяснений и понимания сути.
— Тогда сегодня ты не проводишь свечку, приходишь домой рано, и мы играем в шашки.
Аня посмотрела на меня с улыбкой.
— Да конечно! И чтоб сегодня пришёл. Мне без тебя там скучно, — Аня сразу же поняла мои мысли, — и не проси, подарок сейчас не подарю. Потерпи.
Потерпев поражение в этой маленькой баталии я отправился сначала к своему отряду, а потом взялся за малышей. Мини-мужики слишком буянили, поэтому я решил поиграть с ними в игру «кто больше отожмётся». Чтоб молодые люди не поняли коварства моего плана, пришлось отжиматься вместе с ними. Естественно, я не мог уронить честь и достоинство вожатого, поэтому должен был выиграть. И, как на зло, нашёлся один мелкий и наглый поцык, который с пяти лет ходит в качалку. Я-то выиграл, но какой ценой? После отжиманий минимужики сели играть в телефоны, а я решил попеть с девочками песни. Но всё было не так просто — вместо рук как будто два больших молотка появилось. Тяжёлых и неповоротливых. А ведь мне сегодня ещё и кино снимать. Горе-горе.
Через час, после того, как каждый ребёнок из младшего отряда покатался на моей шее по два-три раза, я был как выжатый лимон, только не такой кислый. Я лежал на диване в холле и ощущал прелесть того, что не можно не шевелиться. Через какое-то время ко мне подошла Лиза из маленького отряда, и в наглую легла сверху, ласково обняв. Ребёнок понимал, что я измучен и просто хотел отблагодарить по-своему.
В холле появился Серёга. Его тоже измучили и он точно так же упал рядом со мной. И буквально через минуту на него сверху, крепко обняв, увалилась Глаша — самая маленькая девочка в лагере.
— Вот бы двадцатилетние так вешались... — мечтательно пробормотал Серёга.
— Ага, — согласился я. — Щас родители приедут, увидят и решат, что тут кучка педофилов собралась и конспирируется под вожатых.
Девочки не понимали, о чём мы говорили. Они просто валялись на нас и излучали детскую любовь.
Через несколько минут в нашей стороне послышался какой-то громкий звук, и Серёга, аккуратно сняв Глашу, пошёл наводить порядок. Я тоже хотел пойти к малышам, так как они уже минут десять были без присмотра, но обнаружил, что Лиза на мне спит. Причём в таком положении, что снять её и не разбудить было сложно.
В корпус зашёл Дима, поглядел на меня и сказал директорским тоном:
— Коля, подойди-ка ко мне на минутку.
Разбудив и сня ребёнка, я встал зашёл в комнату, где находились всякие электрощитки и котёл.
— Коль, значит, смотри, — начал Дима, — если я ещё раз увижу что-то подобное — ты здесь больше работать не будешь. Ты меня услышал?
Фраза меня шокировала. Я понимал, почему Дима говорил таким тоном, и почему он вообще поднял этот вопрос. Скорее я удивился категоричности.
Немного подумав, я серьёзно посмотрел на директора.
— Дим, говорить таким образом крайне не педагогично и непрофессионально. Ты не должен выстраивать логическую линию вот так: “если ты это, то будет тебе вот это”. Ты должен объяснить мне, где я неправ. Потом объяснить, почему так делать нельзя. И уже потом, если я всё равно не пойму и не приведу достойные контраргументы, объяснить, чем это чревато. Ты пойми, что если ты так будешь с народом разговаривать — поссоримся же через неделю.
Диму мой ответ тоже шокировал. Он довольно долго смотрел на меня, несколько раз менялся в лице, но всё же ответил.
— Да, Колян, извини. Вы мне тоже говорите, если я тут таким директорским тоном буду командовать. Я не со зла, просто иногда не успеваешь сообразить, что к чему. Всё как-то скопом навалилось. Снег этот, трактор, сушилки. Я ж утром плотникам чертежи делал. А про наш конфликт, — Дима немного помялся. — Ты ж пойми, как это со стороны выглядит?
Мне тоже стало немного стыдно, потому как я знал, что Дима впахивается за пятерых.
— Да понимаю, Дим. Но если она сама вот так залезла, не могу ж я её согнать? И я, правда, задолбался. Мне щаc реально тяжело ходить. Они маленькие, у них энергии хоть отбавляй. Им на улицу нужно. И чтоб они друг друга не поубивали, я с ними тут и отжимался и приседал, и на шее катал. Когда там уже этот трактор расчистит дорожки? У меня здоровья столько нету.
— Вот я как раз за этим и пришёл. Всё почти готово. Давайте детей одевайте, а ты своих мужиков бери, сейчас нужно будет принести сушилки из плотницкой. Нам сварили. Хорошие такие. Сам чертежи рисовал.
Согласовав с Димоном ещё пару моментов, я сказал малышам одеваться и сам пошёл за пальто.
На встречу мне бежал мой отряд.
— Коля, Коля! — чуть не сбили меня с ног дети. — А ты знаешь историю про паровозик, который смог?
Я посмотрел на детей с недоумением, а потом увидел Серёгу, который стоял сзади и подмигивал.
— Конечно знаю.
— А расскажи?
— Почему я вам должен её рассказывать?
— Ну! — завопили дети. — Серёжа сказал, что только в конце смены расскажет. И то, если мы будем себя хорошо вести.
— А вы понимаете, что это невозможно, поэтому просите меня?
— Нет, мы можем себя хорошо вести! Просто мы сейчас хотим!
— Ну товарищи, не могу же я лишить своего любимого коллегу права рассказать вам эту замечательную историю? Это будет невежливо с моей стороны.
Дети устроили ад и Израиль по этому поводу, но я сказал, что мы идём на улицу, и про «паровозик, который смог» все моментально забыли.
Принеся в корпус две пятиэтажных сушилки, сделанных действительно разумно и умело, мы пошли на улицу, где Тёма приготовил целую трассу приключений. Я тоже хотел побегать и поугнетать малых, но на мне висел ролик о смене, и Аня не простила бы отсутствия таких красивых кадров.
Набегавшись до состояния, когда одежда внутри взмокла от пота, а снаружи от снега, мы пошли в столовую и начали трапезничать.
Яна в красках рассказала о своих утренних приключениях, поэтому суп ели все. По половнику съел каждый.
В моём коварном мозгу даже возникла методика: отравлять в начале каждой смены самого злостного супонелюбителя, а потом на его примере объяснять остальным, всю важность правильного питания.
Должен сказать, что мы с Серёгой уже не думали о столовой. У нас были замы по питанию, которые сами назначали дежурных, сами следили за тем, чтоб всё было накрыто вовремя и ещё следили за тем, чтоб вожатым приносили по две порции.
Сложность работы с детьми в зимний период заключается в том, что после прогулки нужно высушить кучу вещей. Во-первых, нужно понять, как это сделать, а, во-вторых, нужно спросить у каждого ребёнка, повесил ли он сушиться варежки, носки, шапку, штаны и куртку. А то многие засунут в карман и забудут. А оно там растает и превратиться в лужу. Хорошо, что нам Дима сказал всех проверить. Мы бы сами не догадались. Как оказалось, у половины отряда так и было.
На тихом часу я снова оставил своих любимых детей на Серёгу, а сам ушёл собирать материал, который наснимал за прошедшие дни. Всё это нужно было отсортировать и грамотно организовать в проект. Вообще на нормальном компе на всё это понадобилось бы около двадцати минут. Но так как работать приходилось на машинах, для которых слово «РУХЛЯДЬ» уже было нехилым комплиментом, на всё ушло аж полтора часа.
Наконец-то я пошёл к своим любимым детям. Больше всего меня интересовала Даша. Я всё никак не мог заняться с ней тренингами по её мышефобии. А у меня созрела целая методика, основанная на физических явлениях, к которым можно применить приставку «квази».
— Итак, Даша, — начал я торжественно. — Тебе так не страшно?
Даша посмотрела на меня очень подозрительно.
Я сидел в противоположном конце комнаты и держал мышку Димончика в руках.
— Нет.
— А почему не страшно?
Даша пожала плечами.
— Ну она же далеко.
— А если вот так? — я сдвинул мышь на пару сантиметров. — Страшно?
Даша посмотрела на меня как на больного. Только не знала — бояться меня или жалеть?
— Нет.
— А почему?
Даша почему-то думала, что в моём вопросе есть подвох.
— Потому что она всё равно далеко.
— Хорошо, — довольно подытожил я. — А на каком расстоянии будет страшно?
Даша снова пожала плечами.
— Не знаю. Когда совсем близко.
— Совсем близко, это сколько?
— Ну… метр где-то.
Все девочки из отряда внимательно следили за нашими действиями.
Я взял мышь в руки и подошёл к Даше метра на два.
— Так. Ты помнишь, что я не буду тебя ни пугать, ни заставлять гладить эту подлую мышь, ни делать что-то другое, чего ты не любишь. Так? — Даша утвердительно кивнула. — Теперь смотри. Вот два метра.
Я положил мышь на пол, подошёл к Даше и попросил её сесть на ковёр. Затем снова спросил.
— Вот так страшно?
— Нет.
Я подвинул мышь к точке, где отмерял два метра.
— Вот так страшно?
Даша уже и не обращала никакого внимания на мышь, которая вызывала в ней ужас пару дней назад. Ей хотелось понять, что я делаю.
— Нет.
Я снова подвинул мышь на пару сантиметров.
— И так не страшно?
— Коль, скажи, чего ты от меня хочешь? — наконец не выдержала Даша.
— Ещё пять минут и всё расскажу. Не страшно?
— Да не страшно!
Я подвинул мышь так, что Даша могла до неё дотянуться.
— А вот так страшно?
Даша внимательно посмотрела на мышь. Затем на меня. Затем на девочек.
— Немного.
— ВОТ! — обрадовался я, перепугав народ. — Наконец-то!
Все заинтересовались, а я продолжил.
— Значит, смотри, Даш, — я отодвинул мышь назад и подошёл к ребёнку. — Сейчас твой страх находится вне зоны, где он может на тебя влиять. Сейчас эта мышь как бы не представляет для тебя никакой угрозы. Ты можешь спокойно находиться в одной комнате с твоим лютейшим врагом. И мы постоянно будем её приближать. Таким образом, что ты не будешь замечать разницы. Вы же все знаете, что такое «квазистационарный»?
Девочки посмотрели на меня такими глазами, как будто я предложил вызвать матюкливого гнома.
— Ага. Если в трёх словах, то: представьте жабу. Представили? Теперь представьте, что мы её опускаем в тёплую воду. Ну, в которой они любят плавать. Жабе хорошо там, она балдеет. Но мы, не ради издевательств, а ради науки начинаем потихоньку подогревать воду. Совсем по чуть-чуть. Так, что жаба не будет замечать разницы. Через час ваша любимая жаба сварится заживо. Просто потому, что не почувствует момента, когда ей станет совсем горячо. То есть когда что-то изменяется очень медленно, мы этого не замечаем. Вы же не видите, как растут цветы? Или как вы сами растёте?
— А я видео видела, там про цветок, который снимали месяц. Он так распускался красиво! — решила вставить Полина.
— Ну так он-то распускался месяц. А показали за пару секунд. Если так, то заметно. В общем к чему я веду. Сейчас мы берём нагло приватизированную у Димона мышь и кладём её вот сюда на стол. Ровно в двух метрах от тебя, Даш. На безопасном расстоянии. А Настю попросил передвигать мышь на пару сантиметров каждый час, когда вы в комнате. Даш, это нормально для тебя будет?
Даша до сих пор не могла понять, чего я хочу, поэтому немного нервничала.
— Да, нормально.
— Ну вот и чудненько. Мы ещё…
Я услышал дикий рёв из коридора. Рёв был похож на Серёгу.
Выйдя я увидел следующую картину: все парни младшего отряда решили проверить, насколько Серёга сильный. Их было семеро, а он один. У Серёги было по ребёнку на правой ноге, на левой, по ребёнку на каждой руке, один обвился вокруг живота и один сидел на шее. А ещё один думал, куда бы залезть.
«Это ж под сто кило!», — испугался я.
— Серёг, помочь?
Серёга весь красный и съёжившийся выдавил короткое «нет», затем издал рёв ещё раз и сделал шаг. Затем другой.
Ребёнок, которому не нашлось вакантного места, решил потесниться у Серёги на шее и с разбегу попытался туда запрыгнуть. Но добился немного другого эффекта. Вся конструкция, состоящая из Серёги и детей, медленно но красиво рухнула на ковёр. Я предположил, что сейчас все начнут ныть, но минимужики почему-то начали ржать, медленно выползая друг из-под друга.
Прошла всего пара секунд, как Серый остался наедине со своим падшим телом, и его облепили девочки первого отряда.
— А теперь нас так же! А теперь нас так же!
Нужно было что-то с этим делать, потому что ещё одного напарника мне взять негде.
— Так, граждане, приём окончен, — начал аккуратно распихивать девочек я. — У вас есть свой вожатый — его и мучайте. Всё, давайте-давайте. Он за вами сегодня соскучился. Бегите, расскажите ему, как вы его любите.
Идея детям понравилась, и они повалили толпой демонстрировать Тёме свою любовь.
Он на меня потом долго обижался.
А во второй половине дня после полдника мы начали снимать кино. Аня пришла к моей съёмочной группе минут на десять, а потом ушла в другую, так как там были съёмки сложнее.
Но всё было не так просто. В моей съёмочной группе был тот самый наглый поцык, из-за которого я сегодня отжался шестьдесят раз и руки у меня дрожали как у алкаша. Я обратил внимание на это чудо генетики ещё в первый день и дал ему ласковое прозвище «САТАНА». Юный Сатана отличался от нормальных детей тем, что мог спокойно сидеть час на одном месте, играясь с машинкой, а потом люто заорать и начать бегать, круша всё на своём пути. И не смотря на то, что потенциальной опасности было под пятнадцать кило, он уже успел сломать дверь шкафчика, ручку в ванную и дверной косяк. Хотя про косяк он всё отрицал и утверждал, что это девочки.
Ни на какие компромиссы и диалоги Сатана идти не то, что не хотел — он вообще слабо представлял, как это. Он либо делал то, что хотел, либо вырывался из рук заботливых вожатых и всё равно делал то, что хотел. В моей многолетней практике это единственный ребёнок, с которым мне не удалось сладить.
Суть нашей съемки заключалась в следующем: малолетние гномы делают подарки малолетним детям. Нужно было загримировать детей, одеть в малярные костюмы, поместить в подготовленное Соней место, похожее на жилище гномов, выставить свет и снимать. Съёмки были примитивными, поэтому я доверил их операторам из старшего отряда. Достаточно было просто поставить камеру на штатив, выбирать правильные ракурсы и попадать в резкость.
Мне повезло с персоналом. У меня была отличная девочка-режиссёр, которая, пускай, по опыту не дотягивала до уровня, с которым можно нормально работать, но абсолютно чётко и быстро выполняла мои просьбы и поручения. Она даже смогла как-то успокоить Сатану. Хотя он потом накинулся на одного из гномов, начал драться, завалил стоящую рядом ёлку и чуть не сжёг съёмочную площадку свечками, которые были зажжены для антуража. А ещё он порвал аж три малярных костюма. Милый ребёнок.
Несмотря на все происки Сатаны, мы прекрасно отснялись.
Я был жутко измотан.
Быть одновременно режиссёром, оператором-постановщиком и надзирателем маленького дьявола очень нелегко. У тебя в подчинении десять детей, с которыми ты должен сделать сцену из короткого фильма, сценарий которого ты, увы, не удосужился прочитать, потому что надеялся на режиссёра, который на съёмку не пришёл. Ты понимаешь, что второй возможности снять эту же сцену скорее всего не будет, потому что придётся заново ставить декорации, свет, гримировать актёров, одевать их и так далее. И, несмотря на то, что сценка очень простая, нужно не упустить и спрогнозировать несколько важных нюансов, которые сейчас не видны, а реально всплывут только при монтаже.
К ужину я почувствовал, что немного побаливает голова. Ещё почувствовалось лёгкое раздражение от всего. Значит, нужно передохнуть.
Но не тут-то было! Вечером в лагере проходила викторина, посвящённая музыке, и мой отряд как будто с цепи совался. Даже всегда прилежные Даша и Настя постоянно болтали, выкрикивали с места и не реагировали на замечания. Значит, начался шторм. Но это были цветочки по сравнению с тем, что было на свечке.
Десять минут нам понадобилось, чтоб просто добиться тишины. Затем, когда кто-то говорил о дне, тут же находился десяток остроумных комментаторов, превращавших вечернее таинство в балаган. Когда моё терпение находилось на пределе, мой любимый Серёжа вместо впечатлений вдруг решил поведать всем какую-то жутко смешную историю про Спанч Боба. Сначала я попросил его вежливо. Затем не очень вежливо. Затем признался, что у меня жутко болит голова, и что я хочу спать, но должен слушать, как они тут верещат. Затем сказал, что если ещё раз будет хаос, то будут приняты терминальные меры. Но даже это не подействовало. Когда свечка превратилась в обычный воскресный базар, я молча встал и ушёл, сказав на прощание «всем спасибо за приятный вечер». Самое обидное то, что никто не отреагировал. Все продолжали увлечённо обсуждать насущные дела.
Свалившийся груз суматохи давил невыносимо, и оставаться с ним наедине было рискованно. Поэтому было решено пойти на свечку к младшему отряду. Соня с Тёмой были не против, а девочки, для которых я уже был равноправным третьим вожатым, сразу же заключили меня в тесные объятия.
На свечке у малышей было шумновато, но в пределах допустимого. Даже для моего воспалившегося сознания. Дети говорили умные и душевные вещи. Причём они говорили это настолько искренне, что я даже позавидовал Соне с Тёмой. У моих-то пока что нет такого бескомпромиссного доверия.
Ещё я думал про свой отряд.
Во-первых, я понимал, что некрасиво поступил с Серёгой. Я знаю, что он выкрутится, но всё же вешать такие кризисные моменты на него — нехорошо. Во-вторых, я боялся вызвать стресс у хороших девочек, которые ко мне очень трепетно относились. То, что они устроили хаос — они ведь дети, и не всегда понимают, что временами нужно прислушаться друг к другу. И они меньше всего виноваты в том, что я оставил свой отряд. И они больше всего сейчас переживают. А балбесы, вроде Сергея — вообще не парятся.
Минут через десять в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в комнату зашла Яна.
— Коль, мы бы хотели извиниться… — начала она и тут же запнулась.
Я сидел в объятиях трёх прелестных малышек, и сама мысль о том, что придётся быть грубым, мне казалась ужасной. Но ничего не поделаешь — педагогика, чтоб её.
— Яна, закрой дверь и не мешай. Вы свою свечку сорвали, не срывайте пожалуйста ещё одну.
— Ну Коль… — жалобно проскулила Яна.
— Ты меня слышала? — серьёзно спросил я, и Яна удалилась, опустив голову.
— Коля, а что они натворили? — спросила Глаша.
— Они не хотели слушать друг друга. И меня в том числе.
— И ты от них ушёл? — спросила Лиза.
— Не совсем. Просто иногда, когда хочешь, чтоб услышали, нужно молчать. А ещё мне просто нужно немного спокойствия. Я вот к вам пришёл, у вас тут тихо так, уютно, никто никого не перебивает. А у меня чего-то под вечер голова разболелась. Я нуждаюсь в уютной обстановке и заботе.
Про “тихо” я лукавил. Но после этих слов все действительно стали тише, и это позволило сконцентрироваться на собственных мыслях.
Ещё минут через десять в дверь снова постучали. На этот раз — мелкий Серёжа.
— Коль, а ты что, больше не будешь нашим вожатым? — спросил он с каким-то трепетом и страхом, которого я раньше не наблюдал.
— Я вроде бы ясно сказал Яне, чтоб свечку не срывали первому отряду? Всё. Свободен. Закрой дверь и не мешай.
Дверь снова закрылась, а я продолжил думать.
Интересно, это Серёга такую идейку подкинул, или сами придумали?
Минут через пятнадцать свечка малышей закончилась. Я вышел в коридор, где меня уже ждал мой отряд. Даша протягивала мне стопку листков.
— Коля, мы поняли, что были неправы. Мы так больше не будем. Обещаем.
Я посмотрел на свой отряд с совершенно несвойственным мне цинизмом.
— Сегодня десять раз я вас просил об одном. Ничего космического — просто быть тише. И не перебивать друг друга. Я никого не заставлял, не насиловал, не орал. Просто надеялся на ваше понимание и доверие. И ещё говорил, что мне сейчас не очень хорошо, и что у меня болит голова. На что вы мне ответили наплевательским отношением. Вы показали своё настоящее лицо. Единственный раз, когда я вас о чём-то попросил — вы просто меня проигнорировали. Раз вы так, то и я так. Вы потеряли моё доверие. Разговаривать нам с вами не о чём.
Отряд был шокирован. Они ждали, что я в свойственной манере пошучу пару шуточек и всё станет как прежде. Но бить нужно было сильно и до конца.
Я уже собрался уходить, как меня одёрнул Серёжа.
— Коль, а ты уже не будешь нашим вожатым?
— Ты уже спрашивал. Если честно, сейчас у меня нет совершенно никакого желания, — уклончиво ответил я. — А теперь спать. Пока не растеряли окончательные остатки уважения.
Не добавив привычного «Чё стоите? БЕГОМ!», я пошёл к себе в комнату. Секунд через пять я услышал, как Настя и Даша начали всех убеждать в том, что нужно действительно ложиться, и делать это стоит тихо и спокойно.
Серёга предложил остаться укладывать детей, а мне пойти на свечку, но я был категорически против. Во-первых, потому что на свечке нужно думать (а я сейчас не в состоянии), а во-вторых, мне было интересно, о чём сейчас думают дети.
Показав минимужикам из младшего отряда обещанный глаз, я тихонько постоял у дверей своих спящих детей. Лечь-то они легли, но тихо лежать не получалось. У всех была интересная тема, и её обсуждение порой доходило до криков.
С этим нужно было что-то делать, потому что младшие уже почти заснули..
Я зашёл в комнату к хорошим девочкам и стал, сложив руки за спиной.
Было темно, и на первый взгляд все спали. Но это только на первый. Когда спят, обязательно сопят, и в комнате стоит такой лёгкий приятный гул. А сейчас было абсолютно тихо. Казалось, что девочки даже не дышат.
Мне стало интересно, как долго они смогут пробыть в таком несвойственном для них состоянии, и я решил просто молча постоять и послушать. Не забывая при этом стоять ровно как палка, с руками за спиной и выражением лица как у немецкого офицера в захваченном белорусском селе.
Первой минут через пять отозвалась Катя.
— Коля, вы простите нас пожалуйста. Мы правда поняли, что были неправы.
Меня рассмешило то, что они до сих пор не могут определиться, как меня называть. На «ты» или на «вы». Если что-то хорошее и весёлое обсуждаем, то «ты». Как только что-то напортачат, сразу — «вы».
Я размышлял над возможными причинами подобного дуализма, но внешне совершенно не изменился.
Второй голос подала Лена.
— Коля, мы тебе написали письма. Каждый что-то написал. Мы в них извиняемся.
И вновь моё воображение не дало мне ответить. Сразу же я начал представлять, какие ошибки там будут, какие будут иллюстрации, и чем письма будут отличаться (если будут, конечно).
Прошло ещё минуты полторы.
— Коля, а почему ты с нами не говоришь? — осторожно и немного напуганно спросила Настя.
И тут до меня дошло: мои дети под одеялами сейчас переживают самый настоящий УЖАС!
Тёмной-тёмной ночью в тёмной-тёмной комнате их вожатый стоит молча, не шевелится и пристально на них смотрит. Настя говорила дрожащим голосом, и мне стало жалко одного из моих любимых ребёнков. Захотелось присесть рядышком на кровать, погладить по головке и сказать пару тёплых слов. На этот раз сдержаться было действительно тяжело.
— Коль, ты нас простишь? — спросила Даша так, что сердце чуть не разорвалось.
Как я могу на них обижаться, если это мои любимые дети? И как я вообще допускаю то, что они волнуются и переживают? Сволочь я! Нет мне прощения! А они хорошие! Да, они вели себя как дети. Но они же дети? Тем более я был готов к этому ещё вчера.
Я уже был готов начать всех успокаивать, но меня на секунду опередила Лена:
— Девочки, давайте спать. Коля сказал, что у него голова болит. Пускай он раньше ляжет спать, а завтра проснётся с хорошим настроением и простит нас, — сказала она и зашуршала одеялом.
— Давайте, — поддержала комната, и зашуршали все остальные. — Спокойной ночи, Коля. Мы тебя любим. Пожалуйста, не обижайся на нас.
Я чуть не расплакался. Такие милашки!
Но нужно было держать марку.
Сказав сухое, почти синтетическое «спокойной ночи», я вышел, прикрыл дверь и уже там смахнул скупые мужские слёзы. Какие же у меня замечательные дети!
Комната №8, в которую я ревизировал следующей, находилась в состоянии перманентного бардака. И было в ней так же тихо, как и в предыдущей. До определённого момента.
Тонко врезаясь в тишину высоким голоском, отозвалась Яна.
— Коль, пожалуйста, не уходи от нас. Ты хороший. Мы без тебя не сможем.
Яна плакала. Тихо, сдержанно, но настолько проникновенно, что моё каменное сердце уже не выдержало. Никакая педагогика мира не стоит невинной слезинки ребёнка.
Я присел рядышком и начал гладить Яну.
— Всё, солнышко, успокойся. Всё будет хорошо. Вы погорячились, я погорячился. Бывает. Не вините себя сильно. Вы ни в чём не виноваты. Только в том, что вы — дети. Просто мне именно сейчас тяжело. Я очень устал, поэтому немного вспылил. Извини меня пожалуйста. Я никуда не уйду. Кто ж такой плохой отряд себе возьмёт? Только я и Серёжа сможем с вами справиться. Если вы нас раньше времени в могилу не отправите. Ну всё-всё, не плакай. Давай, успокаивайся и спатки. Всё будет хорошо. Я обещаю. Я вас хоть раз обманывал? Нет? Вот поэтому прислушайся к мудрому вожатому. Всё, давай-давай. Спать.
Я заботливо укрыл Яну, укрыл всех девочек, ласково пожелал «спокойной ночи» и вышел. Сам тоже начал немного реветь.
Вот так всегда: в комнате бардак, с утра будят из-за того, что вечером нормально не едят, а любви им достаётся больше. Несправедливо!
Остались пацаны.
Пацаны были телятами, поэтому с ними подобная тонкая тактика вряд ли бы сработала. Поэтому я решил поговорить с ними в стиле «старый прокуренный мизантроп».
Войдя в комнату, я сходу получил вопрос от Миши:
— Коль, а ты больше не будешь с нами?
Не спеша отвечать, я присел на стульчик так, чтоб видеть всех. Достал телефон, включил фонарь и выставил свет так, чтоб моё лицо освещалось снизу. При такой схеме лицо кажется опасным и угрожающим.
— Не важно, останусь я с вами или не останусь. Всё равно через четыре дня мы все разъедемся по домам, и будем вспоминать друг о друге лишь изредка. Важно то, что останется у вас внутри. То, что будет помогать вам по жизни. Ведь вы приехали сюда не просто так. Лагерь — это школа. Только в ней уроки особенные. К примеру, возьмём сегодня: вы не хотели слушать друг друга, галдели и перебивали друг друга, перебивали Сергея и меня. И вы получили абсолютно реальную ситуацию — если не уважаешь мнение кого-то, этот кто-то не будет с тобой общаться. Он просто найдёт себе другой круг общения. И только потом, когда он уйдёт, вы понимаете, что без него довольно хреново. В жизни очень важно уметь слушать. И слышать. Без этого вам будет очень тяжело войти во взрослую жизнь. Без этого вам будет сложно работать, дружить… любить, в конце концов. Да и вообще. Когда ты слушаешь — ты перенимаешь чужой опыт. А значит, становишься лучше. А когда ты болтаешь и никого не слушаешь, ты не получаешь никакого нужного опыта. И тратишь свою жизнь в пустую. А жизнь очень быстро летит. Вот вы тратите день за днём на свои телефончики и планшеты. А ведь никакого толку от них нет. Вы просто тратите своё время, портите осанку и убиваете своё зрение. Вы понимаете, что можете со временем ослепнуть от своих гаджетов?
Народ молчал. Их загипнотизировал мой тихий и шершавый баритон. Они так же, как и девочки, лежали неподвижно и даже дышать боялись.
Я продолжил.
— Вот я тоже думал, что ничего со мной не случится. Это ж со всеми остальными случается, а я здоровый и молодой. Игрался, значит, в игрульки, когда был помладше. А потом попал в больницу. Знаете, что со мной случилось?
— Что? — аккуратно спросил Серёжа.
— У меня была меланома глаза. Это опухоль, которая возникает от излучения. Такие обычно на коже бывают от солнца. А у меня в глазу была. Врач недолго меня смотрел и сразу же спокойно сказал: «глаз придётся удалять». Эта страшная новость тогда для меня была не особенно важной. Мне тогда было настолько больно, что я был готов голову отрезать, лишь бы отпустило. И через неделю мне отрезали левый глаз.
Я услышал, как кто-то нервно сглотнул.
— Так у вас же два глаза? Вам новый пришили? — спросил Серёжа.
— Нет, — спокойно ответил я. — У меня стеклянный. Показать?
— Да, давайте! — хором ответили парни, наверняка думая, что я шучу.
Я молча достал глазной протез и показал его народу. Я прям ощущал, как мужики вжимаются в кровати.
— Всё, — сказал Серёжа. — Больше никогда в жизни не буду играть в телефон.
— А вы стеклянным глазом тоже видите? — несмело спросил Димон.
— Нет, увы. Это просто для того, чтоб не пугать людей. Это самый обычный кусок пластика.
— Жалко вас, — заботливо протянул Максим.
— Ну, не знаю, парни. Не стоит меня жалеть. Я, когда лежал в больнице, вообще был готов к тому, что опухоль у меня уже и в мозгу, поэтому жить мне осталось совсем чуть-чуть. А когда всё закончилось, я понял одну простую вещь: всю жизнь до этого я тратил на бесполезные вещи. На игры, плохое кино и скучных людей. И именно с того момента началась та жизнь, которой я живу сейчас. Она довольно сложная, но очень интересная. Вы скорее всего не поймёте всей важности того, что я вам рассказал. Уже завтра, гарантирую, вы точно так же будете рубаться в свой Майнкрафт и рассказывать «смищные истории», не слушая других при этом. А поймёте вы всё, поймёте по-настоящему только тогда, когда с вами случится что-то подобное, — я выдержал драматическую паузу. — А теперь спать. Всем спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — шёпотом ответили парни и зашуршали одеялами.
Я ещё раз прошёлся по комнатам и убедился в том, что все спят.
В душе, под струёй успокаивающей воды, меня посетила мысль о том, что на меня сейчас обижается Аня. Я же обещал к ней на свечку прийти. С другой стороны я сегодня отработал за троих и имею право на отдых. Хотя это отговорки. На самом деле мне стыдно.
Чтоб немного расслабиться, я решил почитать письма, которые мне написали дети. Это было очень трогательно и очень подняло самооценку. Нужно будет Серёге сказать, чтоб он так же сделал.
Архив с некоторыми из писем прикреплён вот тут. Пароль от архива — «1100» без кавычек.
В полночь я как-то инстинктивно подумал о Жукерберг. Рука сама потянулась к телефону, но в тот же момент отдёрнулась. Хватит на сегодня переживаний. Четыре часа сна, тяжелейший график, постоянные переживания — нужно отдохнуть. К тому же, я точно по себе знаю, когда молчишь и не делаешь каких-то знаков внимания, это набивает цену.
Как раз подошёл Серёга, и написание очередной главы эпистолярного романа «Глупость Жукерберг» я решил отложить на завтра.
Серёга рассказывал про то, что несмотря на погодные условия всё нормально. За день ни одной серьёзной травмы, ни одного насморка или простуды. Напоминали следить за сушкой и чтоб все ходили одетые, в варежках и тёплой обуви. Ещё он говорил, что Аня на него наехала за то, что он вместо меня ходит на свечки. И чтоб завтра, то есть уже сегодня он ни под каким предлогом не шёл, а прислал меня. У меня появился ещё один повод наехать на Аню за то, что она буксует на моего коллегу, который ни в чём не виноват и практически в одиночку тянет весь отряд. Ещё и бесплатно.
Мне безумно нравилось в Серёге то, что он не донимал меня вопросами о том, как у нас дела с Аней, не уточнял подробности нашей личной жизни и так далее. Хотя было видно, что ему интересно, и что он прилагает определённые усилия, чтоб сдерживаться. А мне в свою очередь нужно было кому-то выговориться, чтоб снять камень с души. Но я понимал, что ему тогда читать будет не так интересно, а я таких читателей терять не хочу.
Обсудив план на день грядущий, мы легли спать.
 
[^]
Yap
[x]



Продам слона

Регистрация: 10.12.04
Сообщений: 1488
 
[^]
deathmetall
22.02.2015 - 09:27
Статус: Offline


Шутник

Регистрация: 27.03.10
Сообщений: 85
Как ни странно, следующее утро было спокойным. Я попросил Серёгу поднять всех на зарядку, чтоб самому немного выспаться, но всё равно встал по привычке в полвосьмого. Голова отошла, и я чувствовал себя прекрасно. Даже издеваться над детьми не хотелось.
Зарядка прошла хорошо. Дети ещё помнили про вчера, и смотрели в мою сторону с опаской. Стоило мне зыркнуть на кого-то, как движения сразу становились чёткими и красивыми. Завтрак тоже прошёл блестяще. Рисовая каша пошла лучше еды из Макдака.
Всё испортилось сразу после завтрака, когда уходя с отрядом в корпус, я наткнулся на Аню.
— Коля, останься. Нам нужно поговорить.
Мне жутко не понравился тон.
— Не останусь. У меня важные дела в отряде.
— Коля, не начинай.
— Сама не начинай. Я тебе что, собачка команды выполнять? Даже я с детьми таким тоном не говорю. Можно немного человечнее?
— А можно приходить на свечки, когда тебя просят?
— Можно.
Аня несколько секунд смотрела на меня с очень грозным видом, но потом подобрела.
— Просто я переживала. Серёжа сказал, что у тебя разболелась голова.
— А можно было с этого начать? А не с приказного тона?
— Коля, я не выспалась.
— Как будто я выспался. Как будто тут вообще кто-то высыпается.
Аня поняла, что это камень в огород её управленческих способностей и совсем потухла.
— Ну у тебя всё нормально?
— Нет, не нормально. Я вчера был на пределе. Помнишь, как было после свадьбы? Вот вчера было близко к этому.
Аня отвела глаза.
— Ну котик, потерпи. Ещё три дня. А потом подарок.
— Ты не понимаешь, что единственный фактор, который меня заставляет работать за троих — это любовь и уважение к тебе?
Аня виновато улыбнулась.
— Ладно. Извини, что грубо начала. Я не хотела. Правда. Просто переживала.
— Правильно делала. Серьёзно говорю, я с таким графиком могу схлопотать жуткую мигрень или как она там называется.
— Сходи в баню. Помогает. Если бы не баня, я бы тоже начала крышей ехать.
— Ань, у меня нет сил на баню. Мне просто нужно больше спать и работать меньше шестнадцати часов в сутки, — я понял, что ною, и что никакой пользы от моего нытья нет. — К тому же я хочу в баню только с тобой. Одному мне там страшно.
Аня засмущалась и сказала, что подумает. А я пошёл к отряду.
Дашина мышь уже лежала на расстоянии метра. И не причиняла беспокойства. Сергей положил телефон в тумбочку и сидел в комнате №8, обсуждая с Ксюшей устройство флейты. В самой комнате №8 было убрано. У меня сложилось впечатление, что это не мой отряд. В то же время у меня сложилось впечатление, что белая полоса скоро закончится, и снова начнётся ад и Израиль.
А потом были съёмки. И в первой половине дня и во второй. В первой на улице, во второй интерьерные. Процесс был скучным и сложным. Сложным в первую очередь потому, что у нас снова не было полноценного режиссёра. Только «студентка». А ещё сложностей придавали погодные условия. Температура опустилась аж до минус двадцати двух. И я не говорю про то, что руки, уши и нос закоченели. Жидкие кристаллы дисплея камеры перестали быть жидкими и картинка, которую я наблюдал в видоискателе очень приблизительно отображала то, что я снимал.
Хотя была одна хохма, которой стоит поделиться:
— А вы знаете, что это груша? — спросил я у детей, показав на средних размеров сосну.
— Это ёлка! — начал неистовствовать Сатана.
— Ну конечно, «ёлка». Я тебе говорю, это груша.
— Докажи! — Сатана напоминал разъярённого быка.
— А ты потруси хорошенько, с неё груши будут падать засохшие. Только смотри, чтоб по лбу не дало, когда трясти будешь. Голову нагни, чтоб не убило.
Не дослушав, Сатана с рёвом «Ааа!!!» побежал трясти сосну, и, несмотря на свой небольшой вес, смог обрушить на себя гнев природы в виде кучи снега, пыли, и шишек.
— Нету груш! — буркнул он, обидевшись на других детей, которые над ним ржали.
— Так ты плохо трусил. Нужно сильнее.
Струсив с головы снег под всеобщий гогот, Сатана обиженно побрёл куда-то в лес. Хорошо, что мой любимый режиссёр что-то сказала ему, и он вернулся на съёмочную площадку.
Перед ужином у нас был урок хореографии. Мы изучали «хастл». Особенность хастла заключается в том, что это парный танец. И когда парням сказали стать в пары с девочками, те смело и доблестно… спрятались в туалете. Я замучился за целый день, поэтому не стал включать педагогику. Хотелось выключить мозги и немного поработать задницей. Но я понимал, что так тоже некошерно, поэтому напряг своих девочек обработать вверенных им мальчиков. Всех вернуть не удалось — после пяти минут присутствия в мужском туалете девочки смогли уговорить Серёжу и Димончика на участие.
А перед самым ужином у нас из отряда пропал ребёнок.
— Кто Максима видел последний? — спросил Серёга.
— Я! — крикнула Полина. — Я видела, как он в столовую заходил.
Мы ещё раз осмотрелись, но нигде в столовой Максима не было.
— Я видел, как он в туалет заходил, — вспомнил Димончик.
— А видел, как выходил?
— Нет.
Мы с Серёгой переглянулись и молча договорились.
Ещё с начала у нас был уговор: если у кого-то из ребёнков случается локальная драма, я беру это на себя. А Серёга остаётся с отрядом.
В туалете одна из кабинок была заперта изнутри.
— Макс, ты там? — аккуратно спросил я.
— Да, — послышался грустный-грустный голос.
Когда твой отряд уже должен сидеть и ужинать, тебя как вожатого очень сильно напрягает то, что кто-то тянет одеяло на себя. В таких ситуациях главное — потушить весь гнев, прежде чем начать общаться с ребёнком.
— Чего ты там заперся?
— У меня зуб сломался, — совсем обречённо прогундосил Макс.
— Твою ж мать... этого ещё не хватало... — выругался я еле слышно, попутно вспоминая свои походы к стоматологу в детстве. — Давай, выходи. Сейчас подойдём к доктору, она тебя посмотрит, а завтра поедем в стоматологию.
— Мне не нужно в стоматологию, — отрезал Макс уверенно.
— Ты стоматологов боишься? Поэтому и спрятался? Если просто зуб сломался, там ничего страшного быть не должно. Тебе просто посмотрят ротик и поставят пломбу. Это не больно. Сверлить скорее всего не будут. Всё, давай, выходи. Не бойся.
Макс немного поёрзал и начал говорить чуть более уверенным тоном.
— Нет, Коль, ты не понял. Я не свой зуб сломал. То есть свой, но не тот, что во рту. Я свой амулет магический сломал.
— То есть, с ротовой полостью у тебя всё нормально и в стоматологию тебе не нужно?
— Нет! — засмеялся Макс. — У меня очень крепкие зубы.
Я абсолютно чётко почувствовал, как во мне рождается гнев. Из области сердца красным облаком он проникал в руки, заставляя кулаки сжиматься до боли.
Я начал успокаивать себя. Он ребёнок. А ты слишком переживаешь. Это ты сам придумал, что его придётся везти в стоматологию. Он ни в чём не виноват.
Красное облако почти улетучилось, и я вежливо обратился к Максу:
— Максимка, дорогой, если ты не выйдешь через одну секунду, часть твоих родных зубов постигнет участь магического амулета. Секунда прошла, выходи.
Макс вышел с понурым видом. Хотелось надавать ему по жопе, но я помнил, что передо мной ребёнок, для которого этот несчастный китайский зуб может быть чуть ли не святым граалем. И нужно сгладить этот неприятный момент, несмотря на нелепость ситуации.
— Макс, давай-ка, пойди покушай хорошенько, наберись сил, а потом мы подумаем, как твой зуб склеить
Макс опять сделался грустным.
— Я его потерял.
— Кого потерял?
— Ну, кусок, который отломался.
Максим показал мне здоровенный клык размером с указательный палец. Только острой части у зуба не было.
— Ну, поищем, значит. Где ты его потерял?
— На улице. По дороге в столовую.
Что-то найти на дороге, засыпанной снегом было нереально.
— В любом случае, Макс, это нужно делать завтра, когда будет светло. Сейчас мы ничего не найдём. Всё, иди к столу. Давай, тебя все заждались.
Я подхватил Макса за плечо, и мы пошли на ужин.
Народ уже давно всё накрыл и нервно ждал возвращения последнего члена отряда.
Прочитав экспресс-молитву, состоящую из одного слова “алюминь”, мы сели за стол и начали есть. Только Макс почему-то не сел.
— Ты чо стоишь? — спросил Серёга.
— Я руки не помыл.
— Так бегом мой, и за стол. Уже остыло всё.
Макс побежал в туалет, а мы продолжили есть.
Минут через пять я обнаружил, что обладателя китайского амулета с нами нет.
— А где Макс? — спросил я и все начали оглядываться.
— Вон он, — негромко сказала Полина, — куртку надевает.
Серёга увидел, что я “слегка” злюсь, и предложил разрулить всё самостоятельно. Но это уже было вопросом чести.
Когда я уверенно взял выходящего на улицу Макса за плечо, он сильно труханул. И чуть не выронил пять солонок, которые аккуратно прятал в куртке.
— Ты куда собрался? — грозно спросил я.
Макс понимал, что сейчас его могут побить. Он напоминал сопливого ботаника, у которого хулиганы сейчас отберут деньги на обед.
— Амулет искать.
— Я даже не спрашиваю, почему ты ни у кого не спросил и почему бросил отряд. Нафига тебе солонки?
Подняв виноватые глаза, Макс немного просветлел.
— А я снег буду солью посыпать, и он будет таять. И я тогда найду его.
Я застыл как вкопанный. И не мог понять, гений ли этот ребёнок или наоборот. Но подобная идея заставила меня сильно подобреть.
— Макс, чтоб растопить дорожку — понадобится мешок соли. А тебе его никто не даст. Ты молодец. Идея классная. Но на практике не реализуемая. А ещё ты пойман на залёте. Ты только что чуть не ушёл без моего ведома. А мы это обсуждали. Поэтому ты наказан. Быстро снимай куртку и есть. А то уши оторву.
В последние строчки я всё же вложил немного агрессии, и ребёнок вяло поплёлся к столу, напоминая пьяного медведя без балалайки.
За ужином Макс не съел ни грамма картошки. Он сидел бледный, как простыня и явно привлекал к себе внимание излишней трагичностью. А на вечернем мероприятии, вообще забился в стенную нишу и через время разревелся. Чтоб не смущать остальной лагерь, пришлось тащиться с ним в туалет.
Я усадил ребёнка на белый трон, а сам сел под умывальником. Специально, чтоб быть немного ниже.
— Ну и что ты тут устроил?
— Мне нужно часть амулета искать. А я наказан и должен сидеть на этом тупом мероприятии.
Для пущего пафоса Макс ударил кулаком в стену, и от боли скорчил ещё более грустную гримасу.
— Дорогой, а скажи мне, — начал я дружеским тоном, — а что такого в этом твоём амулете?
Максим посмотрел на меня с недоверием, но, не найдя какого-либо сарказма на лице, немного успокоился.
— Это магический амулет, которым могут владеть только настоящие маги.
— А ты, значит, настоящий маг? — серьёзно спросил я.
— Да, — ответил Макс, заходя на новый круг истерики.
— А можешь что-нибудь наколдовать здесь? Какую-нибудь простенькую магию?
— Как же я наколдую, если мой амулет сломался?
Макс не выдержал и заревел.
Почему-то стало дико смешно.
— Макс, вот ты говоришь, что ты — маг. А по-моему ты балбес, и до мага тебе как до Киева рачки. И вообще, ты позоришь звание мага.
Маг нахмурил брови.
— Почему это?
— Потому что ты не знаешь элементарных вещей.
— Каких?
— Ну каких. Зачем амулеты нужны?
Макс задумался и перестал хныкать.
— Они защиту дают.
— Правильно. Либо усиливают что-то. А почему ж ты тогда говоришь, что без него колдовать не можешь? Магия, она ведь в голове рождается.
— Ну, — засмущался Макс. — Я…
Больше Макс ничего не смог, поэтому вернулся в своё привычное состояние душевного небытия.
— Макс, я тебе вот что скажу. Знаешь, почему в каратэ больше всего ценится чёрный пояс?
— Потому что самый красивый?
Я улыбнулся.
— И это тоже. Но по идее чёрный — это самый грязный. Потому что он столько пота впитал, что аж почернел. И многие вещи совершенно не теряют в своём имидже, если немного портятся. Например, рыцарь в рубленных доспехах всегда вызывал уважение, потому что было видно, что он участвовал в настоящих сражениях. В отличие от блестящих и новеньких. Так и твой зуб. Если бы мне показали обломанный зуб, у меня возникла бы мысль, что этот зуб не куплен где-то в магазине сувениров, а вырван в тяжелейшем бою у какого-нибудь мифического чудовища. Что этот зуб по-настоящему ценен, ведь владелец его не выкидывает, а, наоборот, ценит.
Макс поменялся в лице. Он достал зуб и начал внимательно смотреть на него. За какую-то долю секунды бурная фантазия ребёнка придумала миллион сюжетов, в которых объяснялось, как с зубом, с этим величайшим из магических амулетов произошло такое горе-горе.
— И ещё, великий маг. Скажи, у тебя какая специализация?
Макс задумался.
— Я повелитель зверей и драконов.
— А драконы не звери что ли?
— Нет! — возмутился Макс. — Они такая же раса, как и люди. Просто живут в другом измерении.
— Ну вообще прекрасно, — обрадовался я. — Вот смотри. Представь, к нам сегодня на ужин прилетает дракон. Маленький такой. Юный совсем. Как ты ростом. Так вот, прилетает он и спрашивает: “А где здесь великого мага Максима можно найти?”. А я ему такой говорю: “Он в туалете. Только не стоит его беспокоить! Он там сейчас рыдает”. Вот что бы о тебе подумал дракон? Разве это поведение достойно великого мага? Так ведут себя малыши. Да и то, в первом отряде народ по-сдержаннее. Макс, я понимаю, ты расстроился. Но ты должен помнить, что если у тебя какое-то особое звание, ты должен носить его с честью. Вот представь, чтоб я закрылся в туалете и ревел из-за того, что у меня дети суп есть не хотят? Мы же за вас каждую минуту с Сергеем переживаем. Но вместо того, чтоб реветь, мы ищем способы сделать так, чтобы вам было хорошо, и чтоб вы были живы-здоровы. Хотя это и очень сложно. Поэтому в следующий раз перед тем, как заплакать, подумай: поступил бы так великий маг-предводитель зверей и драконов?
Ребёнок так засиял, что белый итальянский унитаз, на котором он сидел, померк и стал совершенно скучным.
Вместо благодарности Макс немного постоял, демонстрируя своё величие, повесил свой зуб на шею и гордо вышел с ним в люди, как будто суперзвезда на красную дорожку.
А я откинулся к стенке и пытался как можно больше соприкоснуться с холодным кафелем. Ещё немного, и я начну плавить керамику.
Голова была на пределе. Сегодня она слишком много думала и теперь требовала сатисфакции.
Ещё немного дорогая, потерпи. Завтра досъёмки около пары часов, затем монтаж ещё столько же и всё. А, нет. Ещё ролик о смене. Ну, я его уже сделал частично. Там тоже около пары часов. Ну, максимум три. Ну, может, пять. Блин. Я же сдохну. Нет, не сдохну. Летом было хуже. Но тогда я не был вожатым. Но у меня ж есть Серёга? А если у него то же самое? Вдруг у него тоже крыша скоро поедет?
Я совсем потерял из виду свой отряд. Только с отдельными общаюсь. А на Серёге все остальные. А если он заболеет, что тогда делать? Не сделать кино — нельзя. Детей тоже бросать нельзя.
Так, стоп.
Я встал, открыл кран и опустил голову под холодную воду.
Не заниматься саможалением и не думать о том, что может вдруг случиться, но пока не случилось. Решать проблемы нужно по мере их поступления. На сегодня я все проблемы решил. На свечке дети будут шёлковыми, потом, так и быть, схожу к Ане. И спать. А завтра будет завтра. И голова как раз пройдёт.
Съев печеньки на второй ужин, мы пошли в корпус.
Я лежал, когда Аня зашла в комнату.
— А почему вы свечку не проводите? — недовольно спросила она.
Мне потребовалось некоторое время, чтоб вернуться в этот мир.
— Мы решили сначала детей в душ отправить, а потом свечку. Во-первых, мы тогда не создаём пробку, и не ждём малышей, а во-вторых, после свечки дети всегда сонные. Удобнее укладывать. А ты чего пришла?
— А что, должна быть причина? — прищурилась Аня.
— Хорошо. Сформулирую вопрос так: почему ты раньше никогда не заходила вечером, а сегодня зашла?
Аня улыбнулась.
— Вообще-то я решила, что если ты ко мне на свечку не идёшь, то проще к тебе сходить.
Я посмотрел на Аню с удивлением и очень по-доброму.
— Русинова, что с тобой? Что-то ты мягкой какой-то стала. К челяди выходишь. Не угнетаешь почти.
Аня дежурно улыбнулась, чтобы показать, что моя шутка очень остроумная и присела рядом.
— Как ты?
— Если скажу, то ты расстроишься.
— Совсем плохо?
— Совсем плохо будет, когда уже ходить не смогу. Пока что терпимо.
— Коль, ты показывался врачу?
— Нет.
— Покажись.
— Нет.
— Почему?
— А вдруг у меня какой-то вирус страшный? Меня тогда от детей нужно будет изолировать. А этого я не переживу.
— То есть лучше их всех заразить страшными вирусом и потом лечить весь лагерь?
— Тут смены осталось три дня. Как раз время инкубационного периода. Они домой приедут, и там уже заболеют. Я всё продумал, не переживай.
Аня улыбнулась, на этот раз искренне.
— Коль, может правда к врачу? Она тебе таблеток даст или укол сделает. Если боишься уколов, я тебя за ручку подержу.
Шутка была хорошей и я гыгыкнул. Хотя, почему-то, вспомнились уколы в глаза.
— Нет, Ань. Всё нормально. Правда. Не переживай. Это просто от переутомления.
Из коридора послышался негромкий клич Серёги, который собирал всех на свечку. Я тоже резво спрыгнул с кровати и потащил Аню в комнату к хорошим девочкам.
Обычно мы проводили свободные свечки. Просто болтали о разном. Но по технологии, если вожатому не хватает красноречия разговорить детей, обязательно должна быть тема. Так как присутствовало высокое начальство, свечку нужно было проводить по технологии.
— Итак, друзья, — начал я негромко. — Сегодня у нас гость. Наш арт-директор Аня. Вы помните, что когда рядом директор или арт-директор, вы должно прикидываться паиньками и не позорить своих вожатых. Помните, да?
— Да! — засмеялись хором дети.
— Вот и чудно. Сегодня наша тема — страхи. То, что приходит к нам во снах или когда нам одиноко. Просто поделитесь тем, чего вы боитесь. Вам станет легче. И не бойтесь говорить. Чем больше вы рассказываете о своих переживаниях, тем больше они вас обходят стороной. Я начну. Вы не против?
— Нет, — ответили дружно все, усаживаясь поудобнее и готовясь к интересной истории.
— Если честно, друзья, я пережил много неприятных и даже страшных ситуаций. Но боюсь я безобидной на первый взгляд вещи. Я боюсь не найти свою половинку. И боюсь быть один. Я очень хочу семью. Хочу детей. Девочек. Обязательно, девочек. Двух. Но у меня до сих пор не получается этого сделать. Мне уже двадцать пять, а у меня даже не предвидится ничего подобного. И я боюсь того, что пройдёт ещё десять лет, и снова ничего не изменится. Что я буду один, и мне не о ком будет заботиться. А мне это нужно. Я хочу заботиться о ком-то родном. Вы думаете, что я вас только ругаю, но я вас всех очень люблю и никогда не забуду. Точнее забуду, но специально запишу, чтоб потом вспоминать. Вы — мои первые дети. Пробные, так сказать. Вас много, вы разные, с вами бывает тяжело, даже нет — с вами всегда тяжело. Но я чувствую, что я вам нужен. И это вдохновляет. Ведь вы мне тоже нужны. Я хоть и жутко устал, и мне хочется спать, но я точно знаю, что буду вспоминать эти моменты с особым трепетом. А то, что устал — можно и потерпеть. Ведь мне вас подарили только на неделю. Точно так же, как и вам подарили меня. И я буду скучать за всеми вами. И, чтоб не сильно скучать, мне нужно, чтоб у меня был кто-то родной. На кого можно отвлечься. К кому вечером можно прийти и просто обнять. Это кажется такой мелочью, но вот сейчас мне это нужно больше всего.
Дети слушали затаив дыхание. Серёга тоже. Казалось, что в темноте витает что-то необъяснимое и загадочное.
Аня села справа и чуть сзади. Так, что наблюдать за ней не поворачивая головы не получалось.
Потом был Серёга. Он тоже толкнул хорошую речь, до конца погрузив детей в состояние душевной беседы.
А потом пошли дети. Все говорили банальные и примитивные вещи про то, как боятся собак, высоты и темноты. До одного момента.
Долго всматриваясь в тускло горящую свечку, Яна никак не решалась сказать. Отряд её поддержал и после нескольких неудачных попыток она начала рассказывать, что очень переживает за папу и брата. Папе было под шестьдесят, а брату меньше года. И она очень боялась того, что папы в любой момент может не стать. И тогда они с мамой и братиком останутся одни. К середине монолога ребёнок начал плакать. Она рассказывала, глотала слёзы, снова рассказывала, снова глотала слёзы, хлюпала, восстанавливала сбившееся дыхание, вытирала слёзы, начинала реветь, захлёбываясь рассказывала…
Я присел рядышком и крепко обнял Яну. Ласково жалея несчастного ребёнка я думал о том, что ни в коем случае не хочу, чтоб мои дочки переживали из-за подобных вещей. Я хочу увидеть как можно больше жизни своих детей. Хочу водить их в садик, в школу, объяснять, почему мальчики за косички дёргают, давать напутственные слова перед первой дискотекой, приносить утром рассол, ходить с ними по магазинам и выбирать вещи, танцевать на выпускном, ссориться, мириться, знакомиться с первым парнем, знакомиться с остальными, поехать с будущим зятем на рыбалку, научиться рыбачить в конце концов, побывать на свадьбе, стоять с зятем под роддомом, нянчить внуков, ездить с ними в красивые места и уже будучи одной ногой “там” смаковать мысль о том, что я сделал всё правильно.
После откровения Яну начал успокаивать весь отряд, а потом вдруг все вспомнили, что помимо собак и бабайки у них есть какие-то серьёзные опасения. Свечку пришлось проводить по новому кругу.
Честь закрывать вечер выпала Анне.
Она долго смотрела в пустоту, размышляя о чём-то своём. Делала она блестяще. э Никто даже не пикнул — все ждали “чего-то”.
Наконец-то, она глубоко вздохнула и начала.
— Знаете, дети, я очень самодостаточный человек…
— А как это? — перебил Серёжа.
— Ну, это когда ты как бы сам по себе, и когда… — начала Даша, но её перебил Максим.
— Нет, это когда ты не думаешь про окружающих и…
— Нет! — перебил Миша, — это не то. Самодостаточный, это когда...
— Граждане, — негромко перебил я и все замолчали. — Первый отряд тут недалеко. Может, мне к ним пойти? У них там тихо.
Среди детей прошуршало слово “тихо”, и через несколько секунд все с любопытством смотрели на Аню.
Она мило улыбнулась и продолжила.
— Самодостаточный человек — это человек, которому хорошо одному и который не нуждается в чьей-то поддержке. И я почти всегда такая. Но бывают моменты, когда становится очень одиноко… — Аня замолчала и снова глубоко вдохнула, добавляя ситуации драматизма. — У меня почти нет друзей. Даже не почти. Их просто нет. Есть знакомые. По работе, по йоге. Но им нельзя позвонить и сказать: “бери коньяк и приезжай. Мне х...”.
— Эй, тут дети, — пихнул я Аню, и дети захихикали.
— В общем нет человека, которому можно обратиться в моменты, когда совсем паршиво. Тогда я звоню папе или маме в Нью-Йорк. И мы просто болтаем. Они по мне скучают очень. И я по ним. Мы можем с мамой несколько часов подряд говорить ни о чём. Но я как и Яна понимаю, что родители не вечны и скоро их не станет. И тогда я останусь совсем одна. Совсем-совсем. У меня есть тёти, дяди, сёстры, братья. Но я их совсем не знаю, — Аня снова вздохнула, на этот раз как-то грустно. — Мне часто снится один и тот же сон: как я хороню свою маму. Все расходятся, а я понимаю, что мне идти не к кому. И я стою одна на кладбище и плачу. А вокруг ходят люди, которых я знаю, но они меня совсем не замечают. Я реву, а они как будто вообще не видят. И я иду к могиле мамы, обнимаю её и плачу. Просыпаюсь в слезах и сразу звоню маме. Хорошо, что когда у нас ночь, в Нью-Йорке день, и я никого не бужу. Но я последнее время очень часто переживаю из-за этого. И каждый раз, когда я звоню маме или папе, а никто не отвечает, я начинаю сильно переживать. В голову лезут самые глупые мысли: где заказывать билет, если что-то случилось, что говорить на работе, в чём лететь на похороны… я могут так сидеть часами, ожидая чего-то. Но потом раздаётся телефонный звонок и выясняется, что всё нормально, просто мама с папой ходили в кино. А я сижу вся в слезах и спрашиваю про то, интересный ли фильм они посмотрели.
Аня замолчала.
В комнате повисла глухая тишина. Никто не решался её нарушить. Аня говорила настолько проникновенно, что каждый присутствующий пропитался её настроением и переживаниями.
Через несколько минут, когда все понемногу начали шуршать, вопрос осторожно задала Даша:
— Аня, а вы Колю любите?
Я ощутил две раскалённых сковородки у щёк.
В комнате было темно, и только свечка освещала лицо Ани. Но даже этот тусклый свет выдавал её багровый румянец.
— Да, люблю.
Я дёрнулся, будто меня кто-то тронул сзади.
— А почему вы не вместе? — всё так же осторожно спросила Даша.
Я слышал, как бьётся моё сердце. И как бьётся её сердце.
— Граждане, — вмешался я. — Я всё понимаю, но обсуждать такие вещи неприлично. Поэтому давайте скажем спасибо и…
— Стой, — остановила меня Аня, взяв за руку. — Я хочу сказать.
— Ууууу! — тихонько захлопали в ладоши девочки в предвкушении. — Сейчас история будет!
Аня снова выдержала паузу, хотя ей было сложно сдерживать улыбку.
— Мы с Колей любим друг друга. Так любить вообще немногим удаётся. Но мы совершенно не похожи. У нас разное воспитание. Вот Коля хочет детей. А я не представляю, как смогу совмещать семью и работу.
— Так пускай Коля сидит с детьми, а вы работайте? — предложил Миша.
Аня улыбнулась.
— Я не смогу жить с человеком, которого не уважаю. А если Коля будет сидеть с детьми, то он перестанет расти. Вам сложно это понять, но ваш вожатый очень много добился в личностном росте. Но это всё прекратится, когда он начнёт ухаживать за детьми. Он будет менять пелёнки, готовить кушать, нянчить детей. Я знаю его — если у него будут дети, он больше ничем интересоваться не будет. И всё свободное время будет посвящать им. Но никакого другого развития он не получит. И я уже не говорю про себя. Вы заметили, что когда он рассказывал про детей, он ни слова не сказал про жену?
— Ну я ж не про жену рассказывал, а про детей, — уточнил я. — Могу про жену рассказать.
Серёга хихикнул, но Аня посмотрела на него как-то недобро, и он снова сделался серьёзным.
Аня продолжила.
— Я не представляю, чтоб у меня были дети. Это возможно лишь в том случае, если их воспитывать будут бабушка с дедушкой.
— Аня, а почему вы не сможете жить с Колей, если у вас будут дети? — спросила Даша.
Аня ностальгически улыбнулась.
— Я хочу восхищаться своей половинкой. Чтоб я на него смотрела и понимала, что передо мной почти полубог. Вот посмотрите на ваших вожатых? Они же большие молодцы, да?
— Да! — весело подтвердили дети.
— Но это они для вас стараются. А вот на меня у Коли времени не остаётся. Вместо того, чтоб ходить на вожатскую свечку, он проводит время с вами. И…
— Ой, — виновато сказала Лена. — Это не он. Это мы его не отпускаем. Мы не ложимся, пока он нам историю не расскажет. Не ругайте его. Он хороший. И он много хорошего рассказывал про вас.
Мы с Аней негромко рассмеялись.
— Да как же его ругать? — обаятельно протянула Аня, и улыбнулась своей самой милой улыбкой. — Он же работает как вол. Просто я немного ревную. К вам, дети. Но всё по-честному. Это я его пригласила работать и сама виновата. Но вы же не его родные дети? А представьте, что будет, когда у него свои будут? Он вообще забудет, как меня зовут.
Все засмеялись.
— Девочки, — серьёзно обратилась ко всем Настя. — Сегодня сразу спать, чтоб Коля на вожатскую свечку пошёл. А то они не поженятся.
— Да! — негромко поддержали все, особенно мы с Серёгой.
— Так, — отвлёк всех я. — Хватит на сегодня мыльных опер. Всем спать. Сейчас задуем свечку и в люльки.
Задували свечку мы не просто так. Все отходили от неё метра на два-три и дули изо всех сил. А потом обнимались.
Всё-таки приятно обнимать вот так перед сном Аню и своих детей. Пусть и не своих.
Мы вышли из комнаты девочек и я наконец-то смог выдохнуть.
— Сегодня я тебя отмазала, так что идёшь со мной. И никаких отговорок.
Вместо того, чтоб пошутить смешную шутку, я обнял Аню. Нас видели наши дети, видел младший отряд. Аня немного смущалась, а мне было просто в кайф. Я хочу её обнимать. Каждый вечер. Мне определённо нужна она. И больше никто другой.
Почему-то вспомнился момент, когда мы первый раз увиделись. Вспомнился Харьков, первый день, когда мы договорились, а она не пришла. А потом всё-таки приехала. Я весь такой студент-нищеброд, трясусь от страха и не верю своим глазам. Нет, тогда уже глазу. А она вся такая нарядная, на “Лэнд Крузере”, с шикарными волосами и улыбкой. Она была как из другой реальности. Зарабатывала огромные (для меня) деньги, была успешной, общалась с элитой Харькова. И хотя бы чуточку позволила мне прикоснуться ко всему этому. А сейчас всё изменилось. По крайней мере у меня. Моя зарплата здесь, в Шамаевке, почти такая же, как и у неё в моём возрасте, у меня тоже появились интересные знакомства (благодаря рассказам), я обладаю определёнными навыками и знаниями на таком уровне, что в стране найдётся очень немного людей, у которых я мог бы научиться чему-то новому. Но не это главное. Главное то, что мне плевать на то, что у Ани сейчас нет ни квартиры, ни денег, ни машины — я готов бросить всё и начать строить с ней новую жизнь. Нырнуть с головой во все сложности этой прозаичной жизни, но только чтоб с ней. Чтоб просто видеть её, обнимать, шутить пошлые и не очень шутки.
Эх.
Моё романтическое настроение разбилось об реальности звонкими осколками. Фильм должен быть готов к завтрашнему вечеру, чтоб Юра успел за сутки написать к нему музыку. Вообще-то у нас в запасе ещё один день, но Юре нужно уезжать на концерт. Он басист и клавишник некого Артёма Пивоварова. Когда-то в Харькове мы любили петь его песенку “Моя тёлка с ХТЗ”. Даже и не думал, вот так вот получиться пересечься с прекрасным и вечным.
Потом я всё же нашёл в себе силы и сходил в баню. Голова немного отпустила и основной проблемой стало добраться до койки и не заснуть
Ближе к часу ночи, увалившись в уютную постельку, я взял телефон.
— Коленька, — писала мне Жукерберг. — Я всех послала. Вернись ко мне.
В сети её не было, и это радовало, так как на длинный диалог меня бы не хватило.
— Марина! Моя прекрасная Марина! Вы прям панкуха!
Возле аватарки Жукерберговны сразу же появился индикатор онлайн, и она начала набирать сообщение.
— Коленька, приезжай ко мне.
— Я не могу бросить детей.
— А меня бросил! В нужный момент!
— Как же я мог вас бросить, когда мы с вами за сто мильёнов километров?
— А бар у меня в доме меня не бросил.
— Между прочим, я вообще на неделю не планировал в сети появляться. Просто повезло, что мне пароль от вай-фая дали. И вообще. У тебя есть свой бар, а ты ещё и на жизнь жалуешься?
— Тогда проваливай! Я в печали. За грубость извинюсь завтра.
— Мариночка, вы же знаете, что я не лягу спать, пока вы что?
— Что?
— Это я тебя спрашиваю: что? Неужели не знаешь?
— А что я должна знать? Я за леской. Второго рассказа про Жукерберг не будет.
— Что я не успокоюсь, пока ты не будешь улыбаться. А писать такие вещи на ночь коварно. Я же за тебя переживаю. Ты знаешь.
— Я ждала...
— Чего ждала?
— Я больше не русая.
Было интересно узнать, чего она ждала, но это было явно что-то сопливое, поэтому лучше было бы перевести тему.
— Только не говори, что ты лысая.
— Тебя ждала.
— Так, Марин. Теперь серьёзно. Если хочешь меня видеть по-настоящему — дуй в Шамаевку.
— Дай протрезветь. Если успею за руль пьяной, то буду у вас уже завтра. То есть сегодня.
— Ты в прошлый раз ехала девять часов.
— Это если трезвая. Так за пять доеду.
— Так. Ты меня пугаешь, прелесть моя.
— Лечу. С тебя Баржоми!
— Тут только Архыз и борщ. Могу коктейль сделать. Устроит?
— Ок.
— Только вопрос: сориентируй по времени. Насколько хочешь приехать?
— Навсегда. Забери меня к себе и пристрели. Я так больше не могу.
Волосы на голове встали дыбом.
— Марин. Вот ты сейчас мне пишешь такие вещи. Пьяная. Завтра тебе будет немного стыдно. А через день ты забудешь. А я буду помнить.
— А мне не страшно. Похорони семью, и посмотрим, захочешь ли ты жить сам? Прости за грубость. Прощай.
— Эй, алё! Что прощай? Охренела? Только что сказала, что завтра будешь тут, а теперь “прощай”? Ты пытаешься играть со мной или я тебя неправильно понял? Или я тебя чем-то обидел?
Последовала долгая пауза.
— Я не играю. Прости. Дай мне время. Я ждала тебя. Теперь и ты подожди.
— Так чего ждать? Ты приедешь или нет? Прости за прямоту, но ты же знаешь, что я люблю конкретику и не люблю сопли. И ещё, Мариш. Я понимаю всё, но я очень хочу спать. Мне реально тяжело писать. Я только после бани. Глаза слипаются. Поэтому давай быстро.
— Спи. Не жди. Просто я пьяна.
— Ты обидишься, если я отключусь?
— Нет. Всё пройдёт.
— Только честно.
— Не на что.
— Марин, честно — это когда не обманываешь. Вот на что можно обидеться. Ты хочешь меня. Ну, общения. А я ухожу. Несбывшиеся ожидания = обида. Реальный повод. — Марина долго не отвечала. — Мариш? Не делай таких пауз. Я правда выключаюсь. Прости.
— Пройдёт. Спи, Николаш. Спи.
— Я хочу с тобой остаться. Но после бани… блин. Всё. Больше не могу. Еле кнопки по пальцам попадают. Даже не думай умирать. Очень прошу.
— Всё хорошо.
— Да, конечно. Логика 100%
Я процитировал два Мариныных сообщения. В первом она говорила, что идёт за леской, а во втором — что всё хорошо, и в конце добавил:
— Ты безответственная. Ты знаешь, как я буду переживать.
— Прости меня, Николаша. Я ребёнок, которому 23.
— Ты просто оправдываешься. Ты не сможешь приехать? Я правда переживаю. И чувствую, что тебе нужна помощь. Сейчас я хочу всего две вещи: увидеть тебя, чтоб дать по ушам, и русское гражданство.
— Давай, я останусь мечтой? И почему ты всё ещё не спишь?
— Я не могу уйти спать, пока ты не улыбаешься.
— Щас вино молодое достану и улыбнусь.
— Я тебя ненавижу. Всё. Спать. Больше не могу.
— Спи. Я не держу. Доброй ночи.
— Я буду плохо спать. По твоей вине.
— Если я усну, то как и каждую ночь тихо скажу вслух, чтоб ты приснился и помог найти все решения моих проблем.
— Марина. Зачем ты сказала, что приедешь? Это было очень подло.
— Я правда пошла сумки собирать. Дошла до шкафа и случайно пролила на всё это вино. Мне в таком стыдно ехать. Поэтому как-нибудь потом.
— Люблю и ненавижу. А теперь спать. И завтра позвони мне. Чтоб я убедился, что ты не повесилась и не переживал почём зря. Это ж ты сейчас нажралась, и спать будешь до вечера. А я всё это время буду переживать. Обещай мне, что ты прям сейчас ложишься в кровать и если и бухаешь, то только там. И выходишь только в туалет?
— Хорошо.
— Всё, спать.
— Спать.
— Приятных снов.
— И тебе вкусных. С Арбузом.
— )
Я выключил телефон, закрыл глаза и почти сразу заснул.
Единственная мысль, которая успела возникнуть в голове — что я чувствую к Марине? Я не люблю её. Я отношусь к ней, как к младшей сестре. Как к человеку, о котором нужно заботиться, и человеку, который нуждается во мне. Это не любовь. Точно не любовь. Жаль, Аня никогда не поймёт этого. А ведь я не смогу не рассказать.

Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2015
 
[^]
msworks
22.02.2015 - 09:30
3
Статус: Offline


Балагур

Регистрация: 24.07.06
Сообщений: 853
Букв много, потом почитаю, но на всякий случай плюсану
 
[^]
Мельникoff
22.02.2015 - 09:32
-1
Статус: Offline


Весельчак

Регистрация: 27.07.14
Сообщений: 121
Букв не много , а очень много , вечером почитаю .
 
[^]
Alex762
22.02.2015 - 09:36
2
Статус: Offline


Ярила

Регистрация: 30.05.13
Сообщений: 1340
вот это мегахуятор!!! у меня палец устал колёсико крутить, а тут столько напечатать....
 
[^]
nazaroff
22.02.2015 - 09:49
-2
Статус: Offline


partyzanen

Регистрация: 7.09.13
Сообщений: 5700
начало почитал, больше не смог.. как то что то тут не так..

Вожатские хитрости
 
[^]
Idiotique
22.02.2015 - 09:53
-1
Статус: Offline


Идиота кусок

Регистрация: 23.07.12
Сообщений: 727
зелени за старания и за сопричастность к теме! Тему в закладочки, лежу в больнице - на ночь прочитаю нормально!
 
[^]
Очепяток
22.02.2015 - 09:54
1
Статус: Offline


Приколист

Регистрация: 16.06.13
Сообщений: 349
Ушел в запой. В смысле читаю. Вернусь через неделю.
 
[^]
iSpawn
22.02.2015 - 09:59
13
Статус: Offline


Приколист

Регистрация: 3.02.07
Сообщений: 330
Вот зачем писать каменты если еще не прочли? Просто чтоб быть в первой 10ке комментаторов ? Многобукв? Народ, Вы совсем разленились, кто еще помнит старые, олдскульные креативы? Там было меньше букв? ЭЭЭххх. Афтор, пиши есчё. Ты, конечно, стиль сменил и мне в нём не всё нравится, но это моё ИМХО. Быквы складные и читаются легко и приятно. Не забивай на словосложение.
 
[^]
deathmetall
22.02.2015 - 10:10
9
Статус: Offline


Шутник

Регистрация: 27.03.10
Сообщений: 85
Цитата
Не забивай на словосложение.

Не дождётесь) А то, что стиль сменил — так это просто такая работа. Больше "for girls", как говорится. Следующий будет весёлым и с остринкой.
Цитата
у меня палец устал колёсико крутить, а тут столько напечатать....

Это при том, что это только одна часть из четырёх. И при том, что это нужно написать, вычитать, отправить на редакцию, проверить редакцию и снова вычитать, но уже незамыленным глазом. Не говоря о таких мелочах, как "срежиссировать". И в итоге получить
Цитата
как то что то тут не так..


=)
 
[^]
Папант
22.02.2015 - 10:58
1
Статус: Offline


Шутник

Регистрация: 1.05.14
Сообщений: 53
Дочитал. Пучёк укропов тебе! Пиши ещё! bravo.gif
 
[^]
AssHunters
22.02.2015 - 11:20
3
Статус: Offline


Шутник

Регистрация: 26.02.13
Сообщений: 40
Детский уголок на ЯПе? Букв пять раз по дохуя.
 
[^]
xyxy
22.02.2015 - 11:58
3
Статус: Online


Юморист

Регистрация: 25.01.13
Сообщений: 576
Блин, все здорово было до искусственного глаза. Сразу сбился настрой.
 
[^]
DrRoy
22.02.2015 - 12:12
2
Статус: Offline


Приколист

Регистрация: 1.09.09
Сообщений: 361
Прочитал всё. Понравилось. Где начало/продолжение/спиноффы почитать?
 
[^]
awn
22.02.2015 - 13:07
-1
Статус: Offline


Балагур

Регистрация: 16.03.14
Сообщений: 987
Не, неплохо, но СТОЛЬКО терпения у меня - НЕТ.
Эти детки у меня уже на второй день ходили бы строем, с каменными лицами.

Кушают плохо? Супчик не любят?
Это очень просто лечится.
Поход на сутки без сухпая. И по литру воды на нос. По возвращению - они ДРАТЬСЯ будут за этот суп, будут жрать его прямо из кастрюли, чавкать, просить добавки и кричать "как вкусно!"
Проверено.

Главное в воспитании детей - особенно мужского пола - это _контролируемая_ жесткость. И никаких "сюси-пуси".

Сам в детстве плохим аппетитом никогда не страдал, ел с одинаково все, что давали. Не любил только творожную запеканку. Но с голодухи мог и ее умять за милую душу.
так что...
Голод - лучший воспитатель. А длительный голод - Идеальный Дрессировщик.
 
[^]
DeSheet
22.02.2015 - 13:58
1
Статус: Offline


Пип.

Регистрация: 18.11.11
Сообщений: 341
доброе чтиво
 
[^]
Bambuchio
22.02.2015 - 14:13
1
Статус: Offline


Шутник

Регистрация: 6.03.13
Сообщений: 8
ОЧЕНЬ понравилось, автору респект!!!!!
 
[^]
Ковырялко
22.02.2015 - 14:19
4
Статус: Offline


Шутник

Регистрация: 16.07.14
Сообщений: 21
Кто дочитал, поделитесь - секас будет???
 
[^]
mudaki
22.02.2015 - 15:17
3
Статус: Offline


комяк

Регистрация: 18.01.14
Сообщений: 141
Очень хорошо.
 
[^]
awn
22.02.2015 - 19:01
1
Статус: Offline


Балагур

Регистрация: 16.03.14
Сообщений: 987
Цитата
хочу всего две вещи: увидеть тебя, чтоб дать по ушам, и русское гражданство

Наше гражданство можно получить без каких-либо проблем и большого бабла.
Только регистрация будет не московская и не питерская, а где-нить в Твери или Тамбове.
 
[^]
deathmetall
22.02.2015 - 20:15
4
Статус: Offline


Шутник

Регистрация: 27.03.10
Сообщений: 85
Цитата (awn @ 22.02.2015 - 13:07)
Не, неплохо, но СТОЛЬКО терпения у меня - НЕТ.
Эти детки у меня уже на второй день ходили бы строем, с каменными лицами.

Кушают плохо? Супчик не любят?
Это очень просто лечится.
Поход на сутки без сухпая. И по литру воды на нос. По возвращению - они ДРАТЬСЯ будут за этот суп, будут жрать его прямо из кастрюли, чавкать, просить добавки и кричать "как вкусно!"
Проверено.

Главное в воспитании детей - особенно мужского пола - это _контролируемая_ жесткость.  И никаких "сюси-пуси".

Сам в детстве плохим аппетитом никогда не страдал, ел с одинаково все, что давали. Не любил только творожную запеканку. Но с голодухи мог и ее умять за милую душу.
так что...
Голод - лучший воспитатель. А длительный голод - Идеальный Дрессировщик.

Можно было бы устроить долгую полемику на эту тему. Хотя, если в сухом остатке, то полностью согласен. Но есть понятие "работа". Где работать нужно не так, как правильно, а так, как предполагает устав. Именно поэтому и приходится изощряться.
А то, что дети балованные — всецело вина родителей. Опекают как больных, все прихоти выполняют. Вот и получаются не готовые к реальному миру тюфяки.

Цитата
Кто дочитал, поделитесь - секас будет???

уже был. Ты не успел)

Это сообщение отредактировал deathmetall - 22.02.2015 - 20:16
 
[^]
awn
22.02.2015 - 21:23
1
Статус: Offline


Балагур

Регистрация: 16.03.14
Сообщений: 987
Цитата (deathmetall @ 22.02.2015 - 20:15)
Цитата (awn @ 22.02.2015 - 13:07)
Не, неплохо, но СТОЛЬКО терпения у меня - НЕТ.
Эти детки у меня уже на второй день ходили бы строем, с каменными лицами.

Кушают плохо? Супчик не любят?
Это очень просто лечится.
Поход на сутки без сухпая. И по литру воды на нос. По возвращению - они ДРАТЬСЯ будут за этот суп, будут жрать его прямо из кастрюли, чавкать, просить добавки и кричать "как вкусно!"
Проверено.

Главное в воспитании детей - особенно мужского пола - это _контролируемая_ жесткость.  И никаких "сюси-пуси".

Сам в детстве плохим аппетитом никогда не страдал, ел с одинаково все, что давали. Не любил только творожную запеканку. Но с голодухи мог и ее умять за милую душу.
так что...
Голод - лучший воспитатель. А длительный голод - Идеальный Дрессировщик.

Можно было бы устроить долгую полемику на эту тему. Хотя, если в сухом остатке, то полностью согласен. Но есть понятие "работа". Где работать нужно не так, как правильно, а так, как предполагает устав. Именно поэтому и приходится изощряться.
А то, что дети балованные — всецело вина родителей. Опекают как больных, все прихоти выполняют. Вот и получаются не готовые к реальному миру тюфяки.

Цитата
Кто дочитал, поделитесь - секас будет???

уже был. Ты не успел)

Бро, я не воспитатель в полном смысле этого слова. Когда-то был инструктором, вел группу детишек - рукопашный бой/каратэ. Кинологом был. Ну и сержантом в армии. Солдаты - те же дети."Ребенки с большим хуем" - как говАривал мой ротный. cool.gif
Основная задача - чтобы у "воспитуемого" НЕ БЫЛО свободного времени. Чтобы все время чем-то очень сильно занят. Тогда и проблем с ними нет.

Ну и терпение у тебя конечно - Ангельское.
 
[^]
deathmetall
22.02.2015 - 21:36
3
Статус: Offline


Шутник

Регистрация: 27.03.10
Сообщений: 85
Цитата
Основная задача - чтобы у "воспитуемого" НЕ БЫЛО свободного времени. Чтобы все время чем-то очень сильно занят. Тогда и проблем с ними нет.

Все методические разработки ведущих педагогов всех стран (с которыми я так или иначе общался) сводятся именно к этому. Новые формы занимания детей, максимум с получением какой-то пользы или ребёнком или другим благополучателем. А иновационность заключается только в методах.
Цитата
Ну и терпение у тебя конечно - Ангельское.

Тут не в терпении дело. Сейчас многие родные и знакомые пострадали от АТО на востоке Украины. Хочешь, не хочешь, а нужно зарабатывать деньги. А хорошо платят только там, где "индивидуальный подход и профессионализм".
 
[^]
awn
22.02.2015 - 21:59
1
Статус: Offline


Балагур

Регистрация: 16.03.14
Сообщений: 987
Цитата (deathmetall @ 22.02.2015 - 21:36)

Тут не в терпении дело. Сейчас многие родные и знакомые пострадали от АТО на востоке Украины. Хочешь, не хочешь, а нужно зарабатывать деньги. А хорошо платят только там, где "индивидуальный подход и профессионализм".

ВОт про это лучше убери. А то сейчас набегут... Тут тоже народ разный.
Это у НИХ "АТО". А у нас это называется "гражданская война". Я сам поучасвовал в свое время, но иных определений я не вижу.

Это сообщение отредактировал awn - 22.02.2015 - 22:00
 
[^]
Panfik
23.02.2015 - 04:08
1
Статус: Offline


Чем дальше - тем чудесатее и чудесатее!

Регистрация: 2.02.12
Сообщений: 127
красивый почерк у Насти )
 
[^]
Понравился пост? Еще больше интересного в Телеграм-канале ЯПлакалъ!
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии. Авторизуйтесь, пожалуйста, или зарегистрируйтесь, если не зарегистрированы.
1 Пользователей читают эту тему (1 Гостей и 0 Скрытых Пользователей) Просмотры темы: 28314
0 Пользователей:
Страницы: (3) [1] 2 3  [ ОТВЕТИТЬ ] [ НОВАЯ ТЕМА ]


 
 



Активные темы






Наверх