20
Старик Длиной с Зайца сидел на камне у подножия останца, грыз лосиную кость и переводил взгляд с половинки растущей луны на облитый молочным светом склон горы.
Крупные хлопья снега закружились в поднимающемся ветре, образуя кривой столб, устремившийся к вершине останца.
- Ты сегодня рано.
Голос, тихий, как шорох крупы по насту, шел вроде и сверху, а вроде и отовсюду.
- Не хочу пропустить твоё представление, - скрипуче ответил Старик в никуда.
Низовой ветер погнал по его ногам призрачную поземку. Лунный свет вдруг словно приглушили, подвинув где-то ползунок на катушке резистора. Старик посмотрел на луну, теперь это был убывающий, будто облизанный до ледяной кромки, серпик, потом метнул взгляд на потемневший склон.
- Спит Холатчахль, спит Лозьва, Ауспия и Комполэн в урмане, – вздохнул в высоте голос.
- Угу, только мы, два идиота, не спим. Я-то понятно – бессонница, ворочаюсь, Пекла на мороз выгнала. А ты, Дух Отортена, чего маешься? - спросил карлик и ухмыльнулся, рассеченная надвое верхняя губа его при этом разошлась к ушам, обнажая мелкие острые зубы.
Снежный столб, вместо ответа, рассыпался колкими брызгами, и на его месте появился каменный идол с грубо высеченными чертами лица и глазами, горящими солнечным янтарём.
И этой же янтарной желтизной облило вдруг склон горы, где дрожали на ветру выступы занесённой снегом палатки.
- Люди тоже так делают, у них это называется «смотреть фотографии», - Старик Длиной с Зайца вгрызся в обглоданную уже дочиста кость и тут же выкинул её с недовольным ворчанием.
Дух молча смотрел на склон.
Палатка грузно осела под толстым слоем тяжелого, сносимого с горы метелью, снега. Видны были лишь коньки, да полоскала на ветру веревка, крепившая передний угол к лыжной палке.
- Манси, зеки, особисты. Йети! А их просто снегом занесло, - неожиданно грустно произнёс карлик. – А еще знаешь какие версии есть? – и продолжил, не дожидаясь ответа. – Ракета, инфразвук, вакуумная бомба! Я уж не говорю об инопланетянах и путешественниках во времени.
- А что, и такие бывают? – прервал Дух свое молчание.
- Атож! Могли откопаться, как думаешь?
- Нет. Ветер сильнее. Что их сюда принесло?
- Люди! Все ищут чего-то, силушку пробуют. Двадцать первый съезд КПСС, хех!
Палатка на склоне зашевелилась, боковина набухла, словно живая, на ней золотистым росчерком появился кривой разрез, откуда, помогая себе руками, начал вылезать человек.
Старик завернул вокруг себя длинные уши и обхватил поверх руками.
Они наблюдали как в тишине появляются один за другим из разреза палатки люди.
- Группа Дятлова. И перевал сейчас называют – Перевал Дятлова.
- Откуда ты этого понабрался, Старик?
- У Пеклы летом интернет появился. А ребята эти, оказывается, загадка века. Никто понять не может, что с ними произошло.
- Замёрзли…
- Знамо, замёрзли. Но…
Люди, копошившиеся до этого у палатки, собрались вместе и, кто в чем был, направились вниз по склону горы.
Идол взметнулся столбом снега и последовал за ними. Старик недовольно цокнул, вскочил со своего камня и тоже побежал вниз, быстро перебирая короткими ногами. На очередной каменной проплешине он подпрыгнул, крутанулся в воздухе и покатился, подпрыгивая на скальных выступах.
Им вслед тусклым пятном светил фонарик, оставленный на палатке для ориентира. Они ещё надеялись вернуться.
На опушке леса карлик, не успев остановиться, врезался в идола, застывшего неподалёку от высокого кедра, и, ворча, начал выпутываться из своих ушей.
Дух смотрел на сцену, разворачивающуюся под кедром, золотистую то ли от света разожжённого там костра, то ли от желтизны его глаз.
- Два Юры. Колеватов и Дорошенко. Один весельчак, второй ловелас... – произнёс Старик Длиной с Зайца и неловко замолчал, наблюдая за ледяной агонией двух молодых, красивых и здоровых парней. Потом не выдержал, отвернулся и снова заговорил, глядя в темноту. – В того, что с кедра упал, была влюблена Зина.
- Зина?
- Да. Так звали ту девушку, что до последнего ползла к палатке.
- Зина…
Золотистый отблеск костра на снегу сменился приглушенной сепией, картинка сменилась.
Часть группы, четверо, торопливо, негнущимися от мороза пальцами, снимали одежду с двух трупов. Их лица были словно засвечены, темнели провалы глаз и кривился в крике рот единственной здесь девушки.
- Они надеялись выжить, - словно оправдываясь, тихо сказал Старик. – У них был шанс.
- Не то место… - прошелестел Дух и вновь обернулся снежным столбом.
Ниже, на заснеженном полотне, поодаль от ельника, четверо в глубине снега вырыли укрытие и теперь затаскивали в него еловый настил.
Забрезжило прозрачное, как забелённое молоко, северное утро. Они, наконец, укрылись под спрессованной толщей и затихли, обнадёженные тишиной. Белое солнце ещё не успело краем коснуться горизонта, когда снежное полотно дрогнуло и осело. Погребая под тоннами снега четверых, которые могли выжить.
- Неспящий ручей, - прошептал Дух, и карлик тоскливо поморщился.
- Особо умные пишут, что на них напали лоси. У одного даже пролом в черепе нашли, аккурат как лосиное копыто.
- И как камень на дне ручья, что выгрыз им могилу под снегом.
Старик снова сморщился и обмотался ушами.
- Хорошо, что твои картинки без звука. Никогда не забуду их крики. И тиканье часов в тишине. Люда Дубинина, Александр Колеватов, Николай Тибо-Бриньоль и Семён Золотарёв. Это их имена… Идём?
- Не хочу… Но должен.
Они постояли в молчании, пока Дух Отортена не метнулся вверх снежным столбом.
- Игорь Дятлов. Талантливый был парень, радио какое-то изобрёл. И с характером.
- Да, - глухо отозвался Дух, глядя вдаль, мимо мужчины, цепляющегося за тонкие стволы берёз.
Девушка карабкалась по склону из последних сил, толкая себя локтями и коленями. Её сознание было уже помрачено, но она продолжала бороться с ураганным ветром. Без обуви, в шерстяных носках и розовой шапочке, завязанной под подбородком на бант. Уже за порогом агонии она повернула лицо навстречу белой полосе рассвета в метельной пелене и, казалось, смотрела теперь прямо в янтарные глаза идола. В ссадинах на её лице стыла кровь.
Снежный столб взвился, рассыпался на сверкающие частицы и укрыл её толстым покрывалом, согревая и тая в последнем вздохе.
Зина… Что привело тебя сюда, смертная душа? Ваши дни так коротки и быстротечны. Что ты чувствовала каждый день на острие смерти? Жажду жизни? Любви? Счастья? Чего лишён я, бессмертный Дух Отортена?
Мириадами колких рук он смягчал последние судороги, а потом обнимал остывающее тело.
- Зина Колмогорова… - скрипучий голос Старика вывел Духа из задумчивости воспоминаний. Жёлтые глаза погасли.
- Эй, мы Рустема ещё не навестили! – запротестовал карлик и принялся толкать каменную глыбу вниз по склону. – Этот парень боролся за жизнь с трещиной в черепе!
- Я не видел его смерти.
- Ну и что! Это не повод!
Последняя картинка еле мерцала золотом в рассветном полумраке.
- Рустем Слободин. Спортсмен был, волейболист… А знаешь, они собирались идти на Отортен.
- А остались на Холатчахль. Мы с ней никогда не ладили. Эти её ветры… Из-за них я не сплю.
Дух Отортена и Старик Длиной с Зайца смотрели, как собираются на склоне серебристые, еле видимые в морозном воздухе, силуэты. Как утягивает их ввысь безбрежное северное небо.
Один, два, три… девять.
© Светлана Бастрикова aka Sirvara
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com