14
Маска скрывает лицо, а улыбка - ненависть. Сейчас мой головной убор можно даже назвать профессиональным, купленным в специализированном магазине снаряжением. Спецодежда убийцы. Какую только дрянь себе на голову я не одевал. Раскатанная шапка с прорезями для глаз и рта оказалась не лучшим выбором - края постоянно мохрились, словно шерсть неухоженной псины. Колготки и чулки - пародия на скрытность. Спандекс, лайкра, микрофибра, тактель скрывали мое лицо так же хорошо, как грязное стекло. Да и выглядел я как придурок. Жертвы не должны умирать от смеха. В их жизни и так было слишком много веселья. Всеобщая амнистия - обхохочешься. Сраное отпущение грехов после всеобщего сумасшествия. Нет, смерь с улыбкой на лице - непозволительная для них роскошь. И поэтому никаких цветастых горнолыжных шапок и балаклав, лишь черная маска и мои безумные глаза в прорезях. Я мог бы вообще не скрываться. Мог бы придти сюда хоть в пижаме с дятлом Вуди и ничего бы не изменилось. Видеокамер нет. Соседи спят обожравшись виски или наркоты и ничего не услышат. Со сном у людей сейчас проблемы, всем приходится как-то выкручиваться. Алкоголь и ставшие совсем недавно легальными тяжёлые наркотики помогают. Все ещё слишком свежо в памяти. И даже выстрел из моего Глока никого не удивит. Каждую ночь эти бетонные муравейники рождают ещё нескольких самоубийц. Сегодня будет пик - завтра годовщина этого бардака. Годовщина Апокалипсиса. Он вроде бы не случился, но это лишь кажется. Он выжег не Землю, а наши души. Миллионы живых мертвецов ходят по планете и вспоминают сгинувшее прошлое - чем не страшный суд. Да и второе пришествие состоялось.
- Тебя Ленни подослал? Давай договоримся, друг. Я дам в два раза больше, - толстяк, расплывшийся по стене двухкомнатной коробки, что-то блеет. Неоновая лампа в виде полуголой девицы озаряет его вспотевшее лицо своими светящимися прелестями. Лампа моргает, и девица наклоняется. Она бы гораздо органичнее смотрелась в каком-нибудь секс-шопе или баре, здесь она лишь вульгарный маяк, разгоняющий монстров из тьмы. Паршиво, надо сказать, разгоняющий. Я то и не думаю бежать. Семнадцатый Глок черной дырой своего дула продолжает притягивать все внимание жирдяя. Он, как кролик, цепенеет от взгляда этого метало-пластикового змея. Дрожит всем телом и не может пошевелиться.
- Роберт Кертис? - его имя сгоняет с моего лица улыбку. Он больше не фотография в досье, которое дал мне Джим. Не одно из нескольких десятков имён, которые у меня есть. Это - реальный человек из плоти и крови. Человек, которого я должен убить.
Сначала Джим - брат Хизер, а по совместительству - один из лучших детективов полиции этого поганого города - сказал, что я спятил. Съехал, как и миллионы переживших тот день...
А потом он подумал и стал помогать. Все они это делали, потому что были связаны по рукам и ногам. Были связаны законом. Я могу понять правительство с их первым декретом, после восстановления порядка - они не могли поступить по-другому. Всех было не посадить, да и не хотели они этого делать. Сажать самих себя было бы очень глупо.
"Конгрессмен, подхваченный волной истерии, принял участие в жертвоприношении. Человеческом, надо сказать. Десять жертв."
"Сенатор напился в хлам и въехал в толпу собравшуюся у собора Святого Викентия. Восемь взрослых и один ребенок."
"Прокурор, возомнивший себя гласом божьим, начал карать грешников из окна своего дома. Пятнадцать трупов, включая самого вершителя судеб."
Редкие не поддавшиеся панике полицейские не успевали вести отчёты. Они пытались хоть как-то сдерживать обезумевший народ и фиксировали, что творится. Всех было не задержать.
Но я не могу принять, что все смирились. Все предпочли спрятать голову в песок и пойти дальше. Предпочли забыть ту неделю и кровь струившуюся по улицам. Забыли горы трупов.
Когда-нибудь, когда все это уйдет в прошлой и станет лишь призраком кошмара, люди начнут вспоминать и возможно кто-то получит по заслугам. Но это будет не скоро. Сейчас не состоявшийся конец света - табу. Всем все простили. Все пытаются забыть. А я не могу, да и не хочу. Не хочу забывать, как потерял ее. Джим говорит, что я маньяк. Психопат, который нашел возможность вымещать свое горе на людях. Мне кажется он не совсем прав.
- Ты знаешь кто мои друзья? Знаешь? Тебя найдут и будут резать по кусочкам пока ты, сука, не сдохнешь! Что ты хочешь? Сколько ты стоишь? - его стадии принятия скачут, как нить пульса на кардиограмме: от торга к гневу и обратно. Прямо как у человечества год назад. Кто-то принял. Кто-то отрицал. А большая часть впала в ярость.
Отшвыриваю стол, на котором поверх журнальчика с Мисс январь 2024 курится дымом бонг и иду к жертве.
- Роберт Кертис? - дуло сверлит лоб жирдяя. Ствол достаточно далеко, чтобы у него не было и мысли сопротивляться. Зачем мне лишние хлопоты?
- Я ни в чем не виноват. Это все эти сраные астрономы. Это они виноваты. И тот тип с экрана...
Жирдяй падает и начинает плакать. Его засаленная майка почти насквозь пропитана потом. Длинные трусы еле скрывают кривые ноги в черных носках.
И как такое ничтожество смогло натворить столько бед? Конечно, в чем-то он прав. Когда говорят, что жить осталось совсем немного, многие слетают с катушек. Почти весь мир слетел. Но это не значит, что потом это нужно забыть...
- Роберт Кертис? - цежу сквозь зубы. Меня уже порядком утомил весь этот спектакль. Каждый раз одно и тоже: крики, слезы, угрозы, уговоры. И конец тоже один - труп с дымящейся дыркой в голове, по краям которой горелая кровь.
Я знаю, что это он, знаю что он натворил, но не могу нажать на спуск, пока он не назовет свое имя. Это как признание. Жертва называет себя, расписывается в своих деяниях, признает свои грехи, позволяя мне вычеркнуть ещё одного человека из списка амнистированных.
- Да это я, черт тебя дери. Да это я, ублюдок. Я знаю почему ты пришел, знаю... Я видел в газетах... Почему ты не идёшь за теми высокопоставленными сволочами, что ничем не лучше меня. Мститель херов.
- Я не мститель. Я просто не смог забыть... - Глок хлопает, исторгая свое огненное семя. Пуля пробивает череп жирдяя Боба, разбрызгивая по кровати его серое вещество и мозговую жидкость, и впивается в бетонную стену, чтобы остаться единственной уликой убийства. Уликой, которая никуда не выведет, ведь полицейские толком и не будут меня искать. Посмотрев на фотографии, точно не будут.
Бросаю на тело три снимка - лица трёх девушек, которых Боб запер в подвале своего старого дома. Над которыми измывался на протяжении недели, пока Апокалипсис летел к Земле огненным шаром. Посиневшие лица трупов, смерть которых будет забыта после всеобщей амнистии. Где-то раздается ещё один выстрел. Видимо, плевок моего Глока толкнул с края пропасти кого-то кроме Боба. Кто-то решился сделать то, на что однажды у меня не хватило духа.
Что я так и не могу воплотить в жизнь, как бы не хотел. Растворяюсь в ночи, чтобы скрыться от воя сирен. Что это? Полицейские или скорая помощь? И те и другие уже не могут помочь. Этот мир не сдержать законом, этот мир не вылечить. Лицо Боба распадается в моей памяти на сотни кусочков, точно так же, как его черепная коробка. Я уже почти забыл его. Фенобарбитал и мелатонин отключают мое тело. Следом спешит и разум. Нужно поспать. Завтра длинный день. Первый день "Недели скорби".
***
Будильник стучит отбойным молотком.
Солнечный свет рвется сквозь щель в шторах, неся с собой новый дерьмовый день. И чистое безоблачное небо никак не скажется на этом факте. Этот день просто невозможно назвать не то что хорошим, он не может быть просто серым. Отвратительный день. День, когда начался конец света. Телефон горит сообщением от Джима:
" Все прошло хорошо."
Боба нашли. Меня - нет.
Встаю с дивана и иду в крошечный санузел моей квартиры-студии.
Шестнадцать квадратных метров эргономики и рациональности - то что надо такому, как я. Такому, каким я стал.
Все началось с Твиттера. Точнее сказать, он стал глашатаем грядущего.
Год назад телескоп НАСА обнаружил несущуюся к планете смерть. Все, как в кино: огромный астероид выныривает из тьмы космоса, так неожиданно, будто это не многокилометровая глыба, а мячик для гольфа. Естественно, все в строжайшей секретности. Совещания, собрания, панические попытки найти решение. Решение, которого не было. Человечество было обречено. И тут началось самое интересное.
Встаю под струю холодной воды. Нужно придти в себя. Нужно сходить к обелискам. Возможно, сегодня я решусь. Чищу зубы стараясь не смотреть в зеркало. Стыдливо отвожу взгляд от самого себя, будто это поможет скрыться от совести.
Черный костюм и галстук. Белая рубашка и драповое пальто. Глок ложится во внутренний карман. Я должен решиться. Студия с компьютером, в котором ещё очень много досье амнистированных, остается позади. Идти совсем недолго, но очень тяжело. Каждый шаг порождает воспоминания.
Так вот - Твиттер. Вся секретность, все договоры о неразглашении, все грифы полетели у чертям собачьим, стоило одному придурки из администрации президента бросить в социальную сеть сообщение и ссылку для скачивания файла. Он был за справедливость, этот герой недоделанный, и хотел, чтобы люди знали. Хотел, чтобы знали правду.
Буча в интернете заставила высшее руководство страны ответить. Заставило предоставить полный отчёт астрономов о грядущем. Отчёт лучших специалистов Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства. Лучшие умы и точнейшее оборудование планеты говорило об одном - катастрофы не миновать. Земля была обречена. Бог сотворил мир за семь дней. Столько же оставалось до столкновения планеты с астероидом катастрофических размеров.
Стоило последним словам президента прозвучать в прямом эфире, как мир погрузился в хаос. Хаос конца света.
Никакой гребаной меланхолии. Людей накрыла никому не нужная правда.
Кто-то смирился и принял как данное. Сидел в своем доме, проводя время с близкими. Кто-то отказывался верить, продолжая жить, как ни в чем не бывало. Они, как атланты, держали на своих плечах рушащийся мир. Вода текла, электричество поступало в дома, хозяева которых сходили с ума.
Точка астероида показалась на небосводе, стремительно увеличиваясь.
Пророки и мессии любый мастей и рас завладели людским сознанием.
Один обещал людям спасение, если они принесут ему все свои деньги и утонул в зелёных бумажках и золотых побрякушках. Второй кричал о заговоре властей, которые скрывали от людей спасительные убежища. Людской гнев обрушился на государственные учреждения. Все резко вспомнили, что на фонарных столбах очень удобно вешать людей. Дома горели. Звучали трели выстрелов.
Безумство захватило мир. И без астероида все покатилось в тартар.
Люди стали искать спасения: в церквях, в убежищах, в безумных идеях.
Старика Брюса Уиллиса хотели запихнуть в ракету и отправить спасать планету.
Никто не искал спасения в своей душе.
Кто-то сводил счёты с жизнью, не дожидаясь конца. Я должен был быть одним из них.
Улицы ещё пусты. Машин почти нет. Немногочисленные прохожие идут к парку с монументом. Или лучше сказать монументами. Мало кто решится придти сегодня. Боль ещё не отступила. Люди предпочитают скорбеть сами с собой. Люди боятся смотреть на прохожих. Боятся увидеть свою жертву. Ровный газон и теплый асфальт. Деревья и скамейки. Бабочки и зеленые листья. Тишина. Мертвая тишина кладбища и семь черных обелисков в десять метров высотой. Они, как мегалиты Стоунхенджа, стоят спина к спине, будто отбивая натиск пришедших. Встречая золотыми буквами убийц и несостоявшихся жертв.
Мир сошел с ума. Люди вымещали друг на друге свою беспомощность. Выплескивали наружу свое отчаяние. Выпускали наружу свое животное начало. И мир содрогнулся от криков.
Он заходился в воплях до самой последней секунды. Мгновения, когда астероид пронесся мимо планеты, унеся с собой человеческие совесть и мораль. До мгновения, когда огромные мониторы Таймс-Сквер заполнило монохромное море помех, переродившиеся в зеркала. Люди, готовившиеся к смерти на одной из главных площадей мира, услышали голос.
- Смотрите и увидите. Смотрите на себя. Смотрите во тьму. Как вам такая шутка? Вы довольны тем, что горит внутри вас?
Это ваш суд. Единственный суд, которого вы заслуживаете.
Это ваш Ад, и вам с ним жить.
Голос утих, чтобы никогда больше не вернуться.
Самое точное оборудование, лучшие умы НАСА ошиблись. Или их заставили ошибиться. Многие захотели поверить, что это он во всем виноват. Что это голос и человек или люди за ним стоящие ввергли мир в панику.
Как по мне, так это и было второе пришествие. Это и был страшный суд, который показал нам всем чего мы стоим. Мессия 2.0 не захотел умирать за наши грехи. Он заставил эти грехи выйти наружу. Он посмотрел на свою паству, ужаснулся и предпочел замолчать. Мы увидели, кто мы есть: насильники, убийцы, безумцы, которые лишь прикрываются нормальностью.
Совсем рядом с монументом скамейки. На одной сидит мужчина с газетой. Архаичное бумажные страницы вместо пластиковой подделки. С одной из ник льется испуганный заголовок: "Очередная жертва маньяка."
Газета не врёт. Маньяк убил Роберта Кертиса. Маньяк - это человечество, которое предпочло забыть. Предпочло простить все, что случилось за ту неделю.
Конец света пришел, и люди увидели, что натворили. Человечество ужаснулись от собственной жестокости. Никто не мог сосчитать жертв. Погибшим не было конца, и я должен был быть среди них.
Глок просится наружу. Просит прижать дуло к виску. Просит нажать на спуск.
Ещё рано. Или уже поздно.
Все решили забыть. Решили простить друг другу все. И так было всегда.
Войны, геноциды и бойни случались и уходили в историю, а люди делали вид, что ничего не произошло. Одни народы захватывали другие, вырезая проигравших почти под чистую; мировые войны разжигали печи концлагерей; тиранов свергали, ввергая страны в хаос, а колесо времени делало ещё один оборот и все стирало. Очередное "весеннее обострение" многоликого маньяка забывалось. Стыдливо закапывалось стылой кладбищенской землей.
Так будет и на этот раз.
Всеобщая амнистия очистила всех перед законом. Пол мира не посадить.
Время очистит всех перед совестью.
Вот только я не хочу забывать.
Обелиски вздымаются ввысь. Черные блоки в десять метров - семь заноз в сердце человечества. И мало кто хочет на них смотреть. Пока.
Крошечные золотые буквы - имена погибших за ту проклятую неделю сливаются воедино. Их почти не разобрать. Я и не надеюсь найти имени Хизер. Я пришел сюда в надежде решиться.
Мы не хотели ждать конца. Не хотели видеть лицо Апокалипсиса.
Горсть таблеток не самая плохая смерть. Мы решили уйти вместе, но ушла лишь она. А я выжил и не смог повторить попытку. До сих пор не могу. Зато я могу сделать так, что этот обман - моя жизнь - будет хоть чего-то стоить.
В списке Джима еще много имён. Имён, которые я должен вычёркивать. Имён, которые я вычеркну, если, конечно, не осмелюсь попробовать ещё раз...
Хлопок. Быть может, это Глок выпустил пулю в мой висок, и мой мозг уже мертв, а мои мысли лишь прощальные конвульсии нейронов? Я наконец-то смог?
Ощупываю внутренний карман - пистолет на месте, как и моя височная кость.
Справа доносится плач.
Девочка лет пяти уткнулись в ногу своей матери. В ее руках разорвавшийся воздушный шар.
Не плачь, малютка, это меньшая из бед, что ждёт тебя в жизни. У человечества одна надежда - что ты и твое поколение преодолеете эти беды достойнее чем мы. С нами уже год как все ясно. Нас не спасти.
Это сообщение отредактировал Срам - 10.10.2019 - 04:39
yaplakal.com