Воздаяние (мистический роман)

Вход–вход, черный вход,
Подевал куда народ?
Кто пропал, а кто исчез
Не туда мужик полез
Он из дома в темный лес
Насмотреться, чтоб чудес
Что ему позволил бес
Детская считалка

Воздаяние

1 Глава
Я вошел в гостиную, и сразу почувствовал знакомый запах духов. Виктория Юрьевна стояла у окна, тихо всхлипывая. Услышав мои шаги, она обернулась, и я встретился взглядом с ее заплаканными покрасневшими глазами.
Женщина молча подошла к столу, и достала из сумочки салфетку. Также, ни говоря ни слова, вытерла слезы.
- Ничего? - Она вопросительно посмотрела на меня, тяжело вздохнув.
Я отрицательно покачал головой и присел в кресло.
В гостиную спустилась Наташа. Девушка подошла ко мне и заглянула в глаза. В ее фиалковых, как у матери, глазах был все тот же вопрос.
Я нежно погладил ее по голове, и помотал головой.
- Папа, тебе нужно поесть. - Проговорила она. - Обязательно.
Она произнесла это с таким трепетом и заботой, с какой-то взрослостью, что я невольно улыбнулся.
- Позже… поем. - Я махнул рукой.
- Пожалуйста, папа. - Я понял, что она не отстанет.
- Хорошо, сделай, пожалуйста, нам с бабушкой чаю или кофе… все равно. И... бутербродов там.- Сдался я. - Хорошо?
Наташа кивнула и прошла на кухню.
- Такое ощущение, что полиция не работает. - Проговорила Виктория Юрьевна, присаживаясь в кресло, напротив меня.
- То же самое можно сказать и про детектива, которого вы наняли. - Задумчиво проговорил я. - Им попросту не за что зацепиться. Вот и все.
Виктория Юрьевна хотела что-то сказать, но промолчала. Было слышно, как Наташа гремит на кухне чашками.
- Ты устало выглядишь. - Сочуувственно, произнесла теща. - Измотался совсем…
- Это неважно. - Я отмахнулся. - Буду продолжать поиски, чего бы мне этого не стоило. Пока не нашли тело, еще есть надежда.
Виктория Юрьевна всхлипнула, прикрыв лицо платком. Зря, все-таки я сказал про «тело».
Я поднялся, и подойдя к серванту, открыл ящик, где у меня стояло несколько бутылок коньяка. Взяв початую бутылку и рюмку, я вернулся на место.
- Не желаете? - Предложил я Виктории Юрьевне.
Она покачала головой, и тяжко вздохнула.
- Сегодня уже никуда не поеду, - проговорил я, наполняя рюмку, - в самом деле, нужно немного отдохнуть.
- Выспись. - Проговорила она. - Побереги здоровье, у тебя Натка.
Она сказала не «у вас», а «у тебя».
- У нас с Ириной Натка. - Тихо, но так, чтобы она услышала, проговорил я. - У наа-ас.
Я выпил рюмку, почувствовав, как привычно обожгло во рту. Наполнил вторую.
- Господи… помоги нам…. - Виктория Юрьевна принялась шептать короткие молитвы.
Боже, как меня раздражал этот приторный сладковатый запах духов. Неужели такой запах может кому-то нравится. Такое ощущение, что теща разбрызгала их повсюду.
На пороге гостиной появилась Наташа с подносом в руках. Она бросила неодобрительный взгляд на бутылку. Поставив поднос перед нами, она принялась расставлять дымящиеся с кофе чашки.
- Спасибо, Натулечка. - Проговорила Виктория Юрьевна, погладив внучку по руке. - Спасибо, милая.
Наташа расставила чашки и тарелки с бутербродами, и села рядом со мной.
- Ешь, папа. - Попросила она.
Я отправил в рот содержимое второй рюмки и закусил бутербродом с ветчиной. Ната вновь бросила на меня неодобрительный взгляд, но промолчала.
- Натусь… - Виктория Юрьевна ласково посмотрела на внучку. - Поди к себе… Нам с папой нужно поговорить.
Наташа вспыхнула, посмотрела на меня.
- Сиди, дочь. - Я положил руку ей на колено. - У нас с Никой не бывает от нее секретов. - Проговорил я. - Она уже взрослая девочка. Что вы хотели сказать?
Теща заколебалась, недовольно поджала губы.
- Это касается Ники? - Спросил я, наливая себе очередную порцию коньяка. - Не так ли?
- Да… - Задумчиво наблюдая за мной, ответила теща. - Это касается Ники.
- Тогда какие могут быть секреты от ее дочери? - Спросил я, доставая сигареты.
Виктория Юрьевна колебалась.
- Видишь ли, Володя, - наконец, она решилась, - это мне сказал детектив, которого я наняла…
Я зажег сигарету, и глубоко затянулся.
- Видишь ли, Володя, - повторила теща, - у Ники был мужчина кроме тебя.
Она опустила глаза.
- Нет. - Я помотал головой.
- Папа, что она такое говорит! - Наташа повернула голову ко мне.
- Что ты такое говоришь! – Не сдержавшись, она закричала на бабушку.
- У Ники был мужчина. - Твердо повторила Виктория Юрьевна, не обращая внимания на реакцию внучки. - Причем не один. Ты знал об этом?
- Нет. - Повторил я, покачав головой. - Вы уверены в том, что говорите?
Я посмотрел ей прямо в глаза, и она выдержала мой взгляд.
- Об этом мне сказал детектив. Он общался с подругами Ники, и они рассказали какой образ жизни вела твоя жена.
- Я не желаю больше слушать этот бред. - Наташа решительно встала и направилась в свою комнату.
Затем, она остановилась и обернулась.
- Папа, неужели ты веришь ей?
Я ободряюще улыбнулся дочери.
Виктория Юрьевна подождала, когда внучка поднимется наверх, чтобы продолжить.
- Я сказала не все. Экстрасенс сказал мне, что Ника похищена мужчиной. Причем, этот мужчина очень близок ей.
- Вот как. - Я с интересом посмотрел на нее. - В самом деле, любопытно, если это ее любовник, то зачем ему похищать ее. Хотя… всякое может быть.
- Для меня, как для матери, главное, чтобы Ника была жива. И «сенс» сказал мне, что она жива. Но находиться в очень плохом состоянии.
- Виктория Юрьевна… Все эти ваши «сэнсы», подруги черт их дери. – Раздраженно проговорил я. - Больше они вам ничего не говорили?
Теща не ответила.
- Меня смущает то, что никто не требует выкупа. – Задумчиво проговорил я. – В таких делах выкуп самое главное. А ведь, прошло ни мало, ни много три дня.
Я старался говорить спокойно. Будто предыдущего разговора не было.
- Может быть, объявятся еще. – С надеждой в голосе проговорила Виктория Юрьевна. – Ты все-таки, считаешь, что это похищение?
- Надеюсь на это. Я отдал бы любые деньги, лишь бы она была жива.

Вечером следующего дня после работы, я вновь решил самостоятельно отправиться на поиски. Заехав домой, я поужинал, переоделся, и выйдя из дома, направился к гаражу, в котором стояли мой «Мерседес» и спортивная «БМВ» Ники. Когда я подъезжал к воротам, там меня уже ждала Наташа. Она была в джинсовом костюме. Через плечо кожаная сумка. Я притормозил.
- Папа, я с тобой. – Решительно проговорила дочь, пытаясь открыть дверцу пассажирского сиденья.
Но дверцы были заблокированы.
- Ната, у тебя завтра занятия. К восьми тебе в университет. - Терпеливо проговорил я. - Я не вернусь, пока не обследую тот район, про который я тебе говорил.
Наш садовник Андрей вопросительно смотрел на меня, и я махнул ему рукой, чтобы он открыл ворота.
- Но папа! - Наташа оторвала руку от дверцы, с обидой посмотрев на меня.
- В следующий раз, дочь. - Виновато улыбнувшись, я помахал ей рукой. - В следующий раз поедем вместе.
Я помню, что как-то так, в ее далеком детстве, я не взял ее на рыбалку. Также, улыбнувшись, помахал рукой из машины. Господи, до чего же бывают похожие моменты, но при разных обстоятельствах.
Я выехал на Кольцевую, и прибавил скорость, изредка бросая взгляд на зеркало заднего вида. Позади упорно, почти вслед за мной ехал темного цвета «Шевроле». После часа езды, сомнений не оставалось, что машина преследует меня. Что ж, этого следовало ожидать.
Я прибавил скорость и пошел на обгон попутных машин. «Шевроле» пропал, но на смену ему пришел светлый «Форд», который буквально повис у меня на «хвосте». Я уже сделал предположение, кто так настойчиво преследует меня.
За рулем «Форда» сидел явно профессионал, можно даже сказать, гонщик. Но все-таки, техническое преимущество было у меня.
На встречной полосе несся груженый бортовой «Манн» с прицепом. Свободная полоса, хорошее покрытие. Наверняка, водитель давил на газ, даже не предполагая, что в этот момент может возникнуть что-то непредвиденное.
Маневр был рискован, но за три года я привык к своему «мерсу», чувствуя его габариты, что до мельчайшего знал, насколько нужно повернуть руль, чтобы выполнить тот или иной маневр. Не один раз благодаря этому мне удавалось избежать аварий. Когда спасало это постоянно совершенствующее чувство маневренности.
И сейчас, я уже просчитал, когда нужно будет выехать на встречную, и когда резко крутануть руль, чтобы избежать столкновения на скорости более сто пятидесяти километров. У гонщика же, за рулем «Форда», в этом случае не оставалось никаких шансов повторить мой маневр. Он либо, оставался далеко за мной, либо попадал прямо под «большегруз». Последнее, разумеется, было маловероятно.
Водитель «Манна», будто предчувствуя, мигнул мне фарами. Я мысленно просчитывал оставшиеся секунды, и резко крутнув руль, выскочил на «встречную», поравнявшись с попутно идущей «иномаркой». Водитель которой, как я и предполагал, сбросил скорость и чуть прижался к обочине, чтобы дать мне мизерную, но возможность успеть вклиниться между его автомобилем и несущимся по встречной «Манном».
Эту возможность я и не упустил, рванув вправо. На какую-то долю секунды я увидел расширенные от ужаса глаза водителя «Манна», который не успевал ничего сделать.
Выскочив на свою полосу, я почувствовал ураган воздуха на лобовом стекле от большегруза, и сразу же дал «газу».
Водитель «Форда», хоть и был профессионалом, но он просто не ожидал от меня такого безумия, поэтому, и не попытался следовать за мной.
Оторвавшись от преследователя, я въезжал в небольшой поселок городского типа. Здесь мало что изменилось с советских времен. Те же серые, и от этого кажущиеся такими унылыми, здания. Я свернул, поглядывая на зеркало заднего вида. Позади было все чисто, лишь где-то на горизонте маячил одинокий велосипедист с рюкзаком. Справа замелькали мрачные темные окна какого-то ставшего давно нерентабельным завода. Кое-где, унылым остовом, словно стыдясь своей невостребенности, возвышались «этажерки» цехов. Здание заканчивалось грудами строительного мусора, и битого кирпича, в которых копошились бомжи. Я ехал еще несколько минут, пока не увидел бараки грязно-желтого цвета. С какими-то нелепыми квадратными арками над подъездами из коричневой, местами осыпавшейся плитки. Я сбросил скорость, и свернул, поставив машину между двумя бараками. В них давно никто не жил. Еще с тех времен, когда мы с Дэном были детьми. В некоторых комнатах были сломаны перегородки. Эти «убитые» временем дома были самым излюбленным местом для наших игр. Здесь можно было играть во что угодно. От «пряток» до «войнушки». Можно было просто бродить по этим заброшенным комнатам. Перегородки у некоторых были сломаны, и это придавало особый «шик». Войти в один подъезд, а потом выйти из другого.
По слухам, эти дома строили пленные немцы, и какое-то время здесь жили те, кто работал на всех этих старых послевоенных заводах. Но потом людей расселили в другие дома. А эти не стали ломать. Они никому не мешали.
Все воспоминания, связанные с этим местом всегда ассоциировались у меня почему-то с пасмурной погодой. Я не мог припомнить ни одного ясного дня. И игры всегда казались короткими, потому что начинался либо дождь, либо нступал вечер. Будто, время в этих домах текло по-иному. Или мы просто были детьми…
Мне захотелось выйти из машины, и вдохнуть воздуха. За этими домами в метрах тридцати текла Волга, которая в этом месте образовывала что-то вроде лагуны. И воздух здесь был по-своему чист и свеж, наполнен запахом воды. Я положил сотовый телефон в багажное отделение, и открыл дверцу, сразу ощутив тот самый запах детства. Будто как и не было столько лет жизни.
Я направился к реке, и увидел темно-зеленый «порш» Дэна, который он поставил прямо на берегу. Увидев меня, он обернулся, и помахал рукой. Дэн был в своих неизменных черных «трениках», такой же «толстовке» с капюшоном.
- Давно приехал? – Спросил я, пожимая его заскорузлую ладонь.
- Да-ааа… Меня тянет сюда. Я люблю это место.
Он посмотрел на меня, и улыбнулся.
- Всегда вспоминаю наше с тобой детство. Помнишь, как здесь мы с тобой рыбачили.
- Прекрасно помню. – Ответил я.
Какое-то время мы молчали, всматриваясь в гладкую темно-синюю поверхность реки.
- Пошли туда? – Спросил Дэн.
Я кивнул, и мы, обойдя один из домов, вошли в крайний подъезд.
Деревянных перил здесь уже не было и в помине, впрочем, как и дверей квартир. Запах старости, сырости и обреченности ударил нам в ноздри. Где-то наверху раздавался скрип одинокой створки окна. Прибрежный ветер легким сквозняком дул из проемов дверей. Мы поднялись на второй этаж, и вошли в одну из квартир.
- У-уууу… - Послышалось характерное завывание ветра.
Дэн осторожно провел рукой по зеленоватым выцветшим обоям. Мы прошли одну, комнату, потом другую, после чего, через сломанную перегородку попали с соседний подъезд. И стали подниматься вверх по бетонным ступенькам. Уже становилось темно. И под ногами то и дело попадались остатки битого кирпича, пустые бутыли и еще какой-то мусор.
Эти дома помимо парадных подъездов имели еще и пожарные выходы, расположенные на втором этаже. От них вниз вели железные лестницы с площадками возле каждого этажа. Мы вышли на площадку, чувствуя, как железный пол прогнулся от тяжести наших тел. Стоять здесь можно было лишь вдвоем, и то почти вплотную.
Какое-то время мы вглядывались в наступившую темноту, в которой слышался прибрежный плеск Волги. Дэн взял меня за руку, и мы словно по какой-то негласной команде проговорили:
- Вход–вход, черный вход,
- Подевал куда народ?
- Кто пропал, а кто исчез
- Не туда мужик полез
- Он из дома в темный лес
- Насмотреться, чтоб чудес
- Что ему позволил бес.
Закрыв глаза, мы шагнули с площадки вниз. Голова слегка закружилась, и мы приземлились, держась за руки, на мягкую покрытую осенней листвой почву.
Дыхание было сбито, будто мы пробежали какое-то расстояние. Мы выпрямились, и огляделись. Вокруг было старое немецкое кладбище.
Кое-где под надгробиями просела земля, и они покосились, наклонились. Раскидистые кроны деревьев нависали над могилами, словно пряча покой от чужих взглядов.
- Надо же… - Хрипло проговорил Дэн, - это до сих пор работает. Его глаза блестели в темноте. И его, и меня била дрожь. Спрыгнув с площадки пожарного выхода, мы с Дэном оказались совершенно в другом месте.
Это необыкновенное свойство пожарного выхода заброшенного дома, мы обнаружили в детстве, когда разгуливали по этажам бормоча дурацкую считалку.
Сейчас, по прошествии стольких лет, все это могло показаться плодом детского воображения, или «ложной памятью», что опять же, свойственно детям.
Но это работало… Это реально перемещало из одного места в другое. В одно и то же место – заброшенное немецкое кладбище, которое находилось за несколько километров до этих бараков. Возле одной и той же могилы.
Знал ли об этом кто-нибудь… Мы с Дэном задавились этим вопросом, но найти на него ответ, конечно же, не смогли. Причем, это работало только для Дэна. Или того, кто находился в этот момент рядом с ним, и держался с ним за руку. У меня не получалось переместиться в одиночку. Как можно было объяснить эту особенность именно для Дэна, было непонятно ни мне, ни ему.
Дэн был моим племянником – сыном моей родной сестры Нади. Он был моложе меня на год, и мы стали лучшими друзьями. Нельзя сказать, что мы росли вместе, но Дэн часто бывал у нас со своей матерью.
Заброшенные бараки, тогда казались нам угрюмыми и таинственными. Это было любимое место для наших игр. Мы играли здесь днями, невзирая на категоричные запреты родителей. Нашим любимым занятием были прыжки с пожарных площадок запасных выходов. И я хорошо помню откуда появилась та самая непонятная, пугающая считалка, которая была известна только нам двоим.
Ее постоянно приговаривал какой-то старик с вечно трясущимися руками, который как и мы, время от времени бродил здесь. Казалось, что он что-то потерял, и пытался найти. В ее руках была неизменная палка, которой он расшвыривал мусор у себя под ногами. Жуткий старик ненавидел нас. И едва заметив, старался закричать как можно громче. Он бросал в нас свою палку, а бывало, что и потяжелее, кусок битого кирпича, бутылку.
Мы уворачивались как могли, но было не до смеха. Старик пугал нас, но мы все равно продолжали ходить в бараки. И каждый раз, когда он появлялся, начиналась игра. Он гонялся за нами, а мы старались убежать. Ему явно не хотелось, чтобы мы появлялись там. Это было не смешно, не забавно. Старик внушал какой-то непонятный страх, что и заставляло нас приходить на это место вновь, и вновь. Мы не смеялись, не дразнили безумного деда, а просто убегали, прыгая с пожарных площадок, выкрикивая его непонятную считалку.
И вот однажды, когда мы уже слышали его шаркающие шаги по лестнице, мы прыгнули, зачем-то проговорив эти слова, и оказались на старом немецком кладбище. Тогда, мы долго не могли понять, что же произошло на самом деле. Как, впрочем, и сейчас. После этого, мы часто прыгали с этой площадки. И без считалки ничего не получалось. Нужно было обязательно проговорить эти слова, и только потом прыгать.
По мере взросления, мы стали бывать в бараках все реже, и реже. И потом, нам стало казаться, что это мы все придумали сами. Это был плод детского воображения. Не было ничего, нам просто казалось, что мы попадаем куда-то «ни туда». Пока мы не решили проверить так ли это.
Нам с Дэном было уже более тридцати, когда мы провели эксперимент. Все получилось, как в детстве. Мы были ошарашены, напуганы и очарованы одновременно. Нам ничего не оставалось, как продолжать держать это в тайне. Иначе бы, нам все равно никто бы не поверил. Да, и кому нужно было рассказывать об этом. Использовать как-то для своих целей этот волшебный лаз мы так и не научились.
Но однажды, момент, когда он понадобился, все-таки, настал.
В жизни любого человека наступают такие моменты. У каждого они разные, и подчинены разным обстоятельствам.
На кладбище было темно и жутковато. По темному, ставшего почти черным, небу проносились тени воронья, с характерным карканьем. Мы отошли от могилы с покосившемся, и почти на треть вросшимся в глинистую землю надгробием. Вышли на едва заметную тропинку, и немного пройдя по ней, остановились на развилке.
Дэн огляделся вокруг, и вопросительно посмотрел на меня.
- Мне с тобой или…?
- Подожди меня здесь. – Хрипло ответил я.
Дэн кивнул, и направился в сторону ржавой оградки, возле которой стояла покосившаяся старая скамеечка.

О, новый рассказ Пожиловски ))

Пока - многообещающе, и саспенса в конце немного нагнал. Интересно :)

Давай продолжение!

Только начал читать, а оказалось, что всего 1 глава, да и та уже кончилась((((

Позеленила авансом, где весь романт-то? Ждем-с, ждем-с

Нельзя же так издеваться над людьми! Давай продолжение, пиши есчо!

Пожиловски
И где продолжение? Вы если ещё пишете, то в начале темы нужно писать: " находится в процессе написания, выкладывается частями".

Продолжение обязательно будет, уважаемые читатели. И окончание, тоже. Роман вычитываю, делаю некоторые правки. Немного терпения, но зато будет приятно читать.

Опс, пропустил, что у автора появилось, что-то новенькое.
Сейчас буду читать.
Авансом, спасибо.

Это сообщение отредактировал Akarak - 21.12.2018 - 17:03

Только недавно открыл для себя этого писателя, отличное чтиво! Проглотил "Камень чувств" на одном дыхании. И вот раздражают комментаторы которые указывают на ошибки в тексте, на нестыковки. Да это такие мелочи, по сравнению с сюжетной линией, диалогами. А повороты сюжета, и какие-то отдельные моменты просто шикарны, то "ком в горле" появляется, то слеза наворачивается...

И лично Пожиловски - Автор ты КРУТ!!! Спасибо за возможность приятно провести время за чтением

P.S. А для ликвидации ошибок и мелких нестыковок есть услуги редакторов... А пока господа, давайте писать про ошибки автору в личку, мне кажется, это будет корректно.

Это сообщение отредактировал Бомбермэн - 21.12.2018 - 18:45

А можно тупо внимательно перечитать текст.

Я какое-то время шел по знакомой тропинке. Справа взметнулась стая ворон с характерным карканьем. На фоне общей тишины и покоя, это прозвучало словно крик. Стало не по себе, потому что их вспугнул не я. Слишком далеко от меня находилась стая. Воронье полетело в мою сторону, и принялось кружиться, непрерывно каркая. Я продолжал идти, стараясь не обращать на это внимания. Где-то там, позади, остался Дэн. И я мог в любой момент позвать его на помощь. А с Дэном шутки плохи. Он был из тех ребят, которые сначала «бьют», а потом «разбираются». Наконец, тот самый старинный склеп с ржавой дверью.
Стало страшно… Я ощутил, как мелкая дрожь охватило все мое тело. Я остановился, достал сигареты, и закурил, оглядевшись по сторонам. Нет. Мои опасения были напрасны. Взгляд никого не выхватывал в радиусе ста и более метров. Кто забредет на этот погост, к тому в такое время суток. Еще немного, и начнет темнеть.
Отшвырнув окурок, я достал длинный ключ, и принялся открывать дверь.
Ника сидела на бетонном полу, опустив голову. Она уже не пыталась кричать в тот момент, когда я открывал дверь в надежде, что кто-нибудь услышит.
Здесь было темно и сыро. Когда я закрыл за собой дверь, и направил на Нику луч света, она подняла голову и зажмурилась.
Запястья ее рук были скованы цепями, который крепились к бетонной стене.
- Ты ничего не ела, дорогая? – Я осмотрел миску, стоявшую возле нее. – Извини, конечно, это далеко не ресторанная еда, к которой ты так привыкла.
- Жри сам свои отходы. – Она попыталась плюнуть мне в лицо, но, видимо не хватило сил.
Ника лишь судорожно сглотнула.
- Похоже, ты решила умереть голодной смертью. – Хмыкнул я. – Должен тебя огорчить, это было бы слишком просто. И, наверное, слишком гуманно по отношению к такой шалаве, которой ты являешься.
Она покачал головой, презрительно скривив губы.
Я повесил фонарь на крюк в потолке, и в склепе стало светлее.
- Нет, я не буду тебя упрашивать или кормить насильно. – Проговорил я, извлекая из сумки наполненный шприц. – Это даст тебе силы, даже, если ты будешь голодать. Этим колют больных, которые в силу каких-то причин не могут принимать пищу естественным образом.
- Дэн снабдил меня этим. – Пояснил я.
Я натянул цепь специальным фиксатором так, чтобы она не могла помешать мне, и сделал ей пару уколов.
- Этого должно хватить надолго. – Удовлетворенно проговорил я. – Должен тебе сказать, что буду вынужден не навещать тебя продолжительное время.
Я с улыбкой пожал плечами, выражая мнимое сожаление.
- По-моему, за мной устроили слежку, поэтому, придется быть осторожным. – Я заметил, как затеплилась надежда в ее фиалковых глазах. – Уж не знаю, кто это… Либо частные ищейки, нанятые твоей благообразной мамашей, или же, твой последний «хахаль». Поистине, какой-то глупышка, если так старается для шлюхи.
Я почувствовал, как волна ярости сразу же охватила меня. Я сжал в кулаке пустые шприцы, так что пластик лопнул.
- Неужели, у тебя ко мне ничего не осталось. – Тихо, не своим голосом проговорила Ника. – Если ты так мучаешь меня.
Неимоверным усилием воли мне удалось взять себя в руки.
- Напротив, дорогая. – Процедил я сквозь зубы. – Все-таки, ты глупа, если так думаешь. Если бы мне было наплевать, я не стал бы мстить таким образом.
- За что? За что ты так мстишь мне? – Она подняла голову. – Почему не веришь? Почему? Почему ты поверил кому-то, но не мне?
- Не зли меня. – Процедил я. – Есть и свидетели, и доказательства.
- Какие доказательства? – Она с горькой улыбкой покачала головой. – Господи, если бы я знала, какой ты дурак, я бы никогда в жизни не вышла за тебя.
Ника выдавила улыбку.
- Зачем ты мучаешь меня. А потом, что будет потом? Тебе не приходило в голову… что все это могло быть подстроено.
- Кому это надо. – Чуть не вскричал я. – Кому это надо все это подстраивать?
Она вновь судорожно сглотнула, продумывая, что сказать.
- Володя, отпусти меня… Поверь, я никому не скажу… Что-нибудь придумаем. Потеря памяти, сознания… Я не знаю… Но ведь можно что-то придумать. Пожалуйста. Хорошо, я осознаю, что была неверна тебе. Мы все разберем. Пойми, ты ослеплен, сейчас.
Я сделал вид, что задумался, заметив, как затеплился огонек надежды в ее потухших глазах.
- Отпустить…
Она закивала головой, не сводя с меня взгляда.
- Володенька, - Ника приложила руку к груди, отчего цепь зазвенела, но она не обращала на это внимание, - Володенька, прошу тебя. Я раскаялась, поверь. Того, что было…
Она запнулась.
- А что было? – Спокойно спросил я, вновь ощущая знакомый прилив ярости и ненависти. – Что было? – Я повторил вопрос.
Она пристально посмотрела на меня.
- Да ничего не было! – Закричала она. – Ничего!! С чего ты все это взял, чертов дурак. Как мне доказать тебе!!
Она зарыдала.
- Не стоит ничего доказывать.
Она вздохнула, но это было больше похоже на стон.
- Я уже готова признать даже то, чего и не было. Лишь бы…
Она покачала головой.
- Не отпустишь. – Ее глаза увлажнились. - Даже ради, Наташи.
Я предвидел, что она в очередной раз попросит сделать это ради дочери.
- Нет. – Твердо проговорил я. – Не для этого я все это начинал, Ника. Я слишком много терпел и прощал тебя.
Она замолчала. Очередная надежда, которая приходила с каждым моим визитом, снова покидала ее.
- Знаешь, почему я выбрал место твоего заточения именно склеп. Могилу, можно сказать.
Она не ответила, лишь смотрела с ненавистью и злобой.
- В древние времена, Ника, это было весьма принципиально. – Я достал сигареты, и закурил.
Она лишь покосилась на пачку «Вог», которую я привез ей в прошлый раз, но положил так, чтобы даже при максимальной длине цепи, достать их было невозможно.
- Так вот, - продолжил я, с удовольствием выпуская кольца дыма, - в древности измена была одним из самых тяжких преступлений. И каралось оно соответственно. Женщину хоронили заживо. Тебе не знала об этом?
- Ты просто сумасшедший. – Проговорила она. – Ты ненормальный, Володя. Ты живешь по своим выдуманным законам.
Я глубоко затянулся.
- Вот как. Я думал над этим, и считаю, что это вопрос спорный. Когда были те законы, мир не катился в пропасть, в которую он катится в настоящее время.
А вы в современном мире живете по законам, которые придумали в угоду себе, в угоду своему слабоволию.
Она хотела что-то возразить, но не стала.
- За разврат существует много наказаний. Те инфекции, неизлечимые заболевания, о которые ведут к уничтожению рода человеческого, и о которых вы так много говорите по ТВ, пишите в газетах ни что иное как расплата. Всему виной полное отсутствие воли у вас. Которое также можно назвать одной из разновидностей сумасшествия. Так кто из нас сумасшедший?
- Будь ты проклят! – Резко выпрямляясь, будто выплюнула она.
- Ну, и что. – Я с улыбкой посмотрел на нее. – Что дальше, дорогая? Может быть, проклянешь еще и мою дочь, которая также является и твоей тоже. Но будет воспитана мной.
Она молчала, вновь опустившись на бетонный пол.
Я швырнул ей смоченную водой тряпку. Это должно было исключить ее смерть от жажды, как раз до того времени, как я смогу появиться здесь снова. Нет, эта тварь не должна была умереть слишком быстро.
- Я не появлюсь долго, дорогая. – Проговорил я. – Потому как не исключаю, что за мной установлено наблюдение, но это не должно радовать тебя. Потому как ты знаешь, что я ко всему подхожу основательно, и очень постараюсь, чтобы меня не раскрыли.
Я снял фонарь с крюка, и направился к двери.
- Так что не обольщайся. – Бросил я ей на прощание.
Я взглянул на часы, было половина десятого. Дэн должен был дождаться меня, мы вместе должны были вернуться к баракам.

* * *
Мы распрощались с Дэном у бараков. Он сел в свой «Порше», и уехал. А я какое-то время сидел за рулем, раздумывая. Мы столько лет прожили вместе. И я не ожидал такого от Ники. Чего ей не хватало. Нет, то что она изменяла мне, я был уверен. Но что-то… что-то не давало мне покоя. Состояние было подавленное. Я не испытывал какого-то удовлетворения от унижения жены.
Фотки, опросы свидетелей. Все говорило в пользу того, что факты адюльтеров были. Просто я не хотел замечать этого. Как это зачастую бывает. Не хочешь верить в плохое. Но приходит время, когда приходится поверить. И этот момент неизбежен. Меня вновь охватил прилив злости.
Я завел двигатель, и тронул машину с места. Выехав из-за барака, я едва успел затормозить. Буквально перед бампером возникла плотная фигура Сметаншина.
Я не мог ошибиться. Это был тот самый детектив, похожее лицо которого я видел на фотографиях со своей тещей. Это был ее «старый знакомый, проработавший не один год в милиции, и знающий толк в розыске людей». Что ж, похоже, это смахивало на правду.
Я открыл дверцу пассажирского сиденья, и «пинкертон» не заставил себя долго ждать. Дождавшись, когда он усядется, я тронул машину с места.
- Не ожидали увидеть меня здесь, а Владимир Петрович? – Поинтересовался он.
Я не удосужился ответить, выводя автомобиль на основную дорогу, ведущую к Кольцевой.
- А я вот, вас ожидал… - Торжествующе проговорил он. – Давайте, не будем уезжать слишком далеко.
Я остановил автомобиль, дожидаясь пока он извлечет блокнот.
- Должен вам сказать, что я провел неплохую работу. – Проговорил детектив. – И поверьте, я все знаю. Ваша жена вела достаточно разгульный образ жизни. Что вас, как мужчину самодостаточного, состоявшегося в жизни, самолюбивого…
- Хватит эпитетов. – Перебил его я.
Не обращая внимания, он продолжил.
- Вас не могло это не унижать. Развод с разделом нажитого вами имущества был неприемлем для вас. Тогда вы начали раздумывать, как убить вашу супругу, и у вас, я не сомневаюсь, великолепно бы это получилось. Более того, это было бы проще, и безопасней. Но ваша самооценка требовала жертвы. Вам нужно было унизить ее, наказать так, чтобы смерть была лишь ни чем иным, как избавлением. Ведь, это была бы слишком мягкая кара для нее. Не так ли, Владимир Петрович?
Я достал сигареты и закурил.
Сметаншин достал свои, и последовал моему примеру. Какое-то время, мы курили молча.
- Мне неизвестно лишь одно. – Он первым нарушил молчание. – Где же вы ее прячете. Здесь поблизости только лишь кладбище, но это отпадает. Не зароете ведь, вы ее живой в могилу.
Я усмехнулся.
- И дачный поселок. – Продолжая анализировать, он испытывающе посмотрел на меня. – А вот это более подходит. Но, как вы понимаете, мне не составит труда отыскать.
- Значит, это вы ехали за мной по Кольцевой на спортивной машине. – Проговорил я.
- Да. – Его лицо расплылось в довольной улыбке. – Вас нельзя упрекнуть в искусстве вождения. Должен вам, сказать, что вы авантюрист. Хотя мой автомобиль, и не хуже, если не сказать лучше. Я взял эту дорогую игрушку в кредит, не так давно. Где-то с месяц назад, и должен вам сказать, что это дорогое удовольствие, хотя, порой и прекрасно подходит для моей работы.
Он замолчал, многозначительно посмотрев на меня. Что ж, я предполагал, что события могут разворачиваться именно так.
- А вы-то, небось, подумали, что это тот самый гонщик, с которым был роман у вашей жены. Признайтесь, ведь так?
- Да, у меня была такая мысль. – Улыбнувшись ответил я.
- Вот видите, - он посмотрел на меня с торжествующим видом, - вы все-таки, ошиблись. Вы не учитываете некоторые… так сказать, аспекты современного мира. Поверьте, этому парню глубоко наплевать на судьбу вашей жены, и он был совершенно не настроен, чтобы хоть каким-то образом участвовать в поисках. За то время, как пропала Ника он сменил уже пару похожих на нее подружек. Ему, как впрочем, и ей, нужно было только одно.
- Что же вы хотите. – Произнес я, выбрасывая окурок в окно.
- Вы знаете, - задумчиво проговорил Сметаншин, будто не слыша вопроса, - я разделяю вашу точку зрения. Не знаю, хватило ли смелости так поступить у меня. Но я представляю, как это должно быть больно. У меня были клиенты, которые организовывали слежку за своими неверными женами. Многие из них очень страдали, когда узнавали правду. Очень страдали… - Повторил он.
- И… - Я посмотрел на него.
Я не исключал, что этот продуманный тип сейчас «пишет» меня.
Губы Сметаншина растянулись в очередной улыбке. Высокий лоб покрыла испарина.
- Владимир Петрович, - начал он, - сейчас, кризис. Хотя, по моим данным, он вас и не коснулся… Количество моих клиентов значительно сократилось. А я, как уже вам говорил, имел неосторожность, взять в кредит дорогостоящий автомобиль. К сожалению или к счастью, информация, которой мы обладаем, в отдельных случаях, имеет гораздо большую цену, нежели проделанная работа. Гораздо… - Он сделал паузу.
- Я мог бы помочь вам выпутаться из такой не совсем приятной ситуации. К тому же, повторюсь, я разделяю вашу точку зрения на этот счет. Но за определенное вознаграждение.
- И какова величина этого вознаграждения? – Спросил я.
- По моим данным… - Он снова полез внутрь куртки, вероятно, за своим блокнотом.
Я терпеливо ждал пока он достанет его.
- Так вот, - он принялся листать страницы, - на данный момент на ваших счетах находится порядка пяти миллионов долларов.
Про то откуда этот хлюст мог узнать про деньги, у меня сразу же возникла одна единственная мысль. Ему удалось выведать это у моей тещи. Впрочем, кто знает…
- Причем, эти деньги принадлежат вам. – Он многозначительно поднял палец, сразу же напомнив мне школьного учителя. – Вам, а не вашей благоверной. Кстати, наверное, вам известно, что в скорости, и те деньги, которые принадлежали ей, также окажутся вашими.
- Поэтому, - он развел руками, - если вы передадите мне три миллиона из этих пяти, поверьте, я приложу усилия, чтобы у вас не возникло проблем.
«Да, аппетит у этого типа вполне».
Он замолчал, ожидая моего решения. Основательно подготовился к разговору, ничего не скажешь.
- Как вы понимаете, меня интересуют только наличные. – Добавил он.
- Что ж, мне нужно какое-то время, - медленно проговорил я, - чтобы обналичить эту сумму.
Я уже знал, что следует делать. Иного решения быть попросту не могло.
- Конечно, конечно, - шантажист закивал лысоватой головой, - надеюсь, трех дней вам будет достаточно.
- Думаю, да. – Я кивнул.
- Чудесно. – Он расслабился, облегчено вздохнув. - Да, кстати, чуть не забыл. Если в вашу голову, придет какой-нибудь хитроумно-страшный план как избежать платежа, то знайте, что все необходимые документы, включая фотографии, факты, как впрочем, и наш с вами разговор, - он подмигнул мне демонстрируя диктофон, - попадут к правоохранительным органам.
- Все бумажные доказательства вашей прямой причастности к исчезновению вашей жены уже находятся у одного человека. - Сметаншин самодовольно ухмыльнулся, открывая дверцу.
Я завел двигатель, и тронул машину с места. Как я ненавидел таких продажных детективов, адвокатов и прочих служителей. Но этот зря считает, что так просто может меня взять. Я усмехнулся, и включил радио.
Списанная за какие-то проступки из органов ищейка вздумала, что схватила меня за жабры. Как бы не так!

* * *
На следующий день я довольно рано уехал с офиса. Работать не особо хотелось, потому как следовало избавиться от Сметаншина. Наталья была на занятиях в университете. Виктория Юрьевна, по всей видимости, плохо спала ночь, и встала поздно. Об этом свидетельствовали еще более одутловатое лицо, и чуть съехавший на бок парик. Увидев ее, я едва сдержался, чтобы не расхохотаться.
Она выжидающе посмотрела на меня.
- Есть какие-то новости, Владимир Петрович.
- Давайте, пройдем в вашу комнату. - Проговорил я. - Нам нужно поговорить.
- Что-нибудь случилось? - Женщина встала поперек, не давая мне пройти.
Она напоминала растерянную клушку.
- Давайте, поговорим. - Раздраженно повторил я, чуть отстраняя ее в сторону.
- Хорошо. - Она стала подниматься вслед за мной.
Мы поднялись в ее комнату, в которой она еще не успела разложить свои вещи.
- Присядьте. - Я кивнул на диван.
Женщина послушно присела.
- Сегодня, - начал я, - я разговорился с владельцем одного придорожного кафе, неподалеку от Балашихи. Показывал ему кое-какие фотографии.
- И что?
- Нику видели там. В кафе заходил мужчина, чтобы купить пару бутылок минеральной воды. Ника сидела в светлом спортивном «форде» возле кафе. Похоже, что ей было плохо, и вода, которую покупал мужчина, предназначалась ей.
Виктория Юрьевна с ужасом покачала головой.
- Значит, она все-таки жива, моя девочка.
- Вероятнее всего, Нику накачали наркотиками. - Невозмутимо проговорил я. – Сегодня мне, все-таки, был звонок с требованием выкупа.
Виктория Юрьевна всплеснула руками.
- И вы ездили, сегодня на встречу с этими негодяями?
Вздохнув, я устало посмотрел на нее.
- Не все так просто, Виктория Юрьевна. Это был просто звонок. Нам дают время собрать деньги. Три миллиона за три дня. Потом, они или отпустят ее, или укажут место, где мы сможем ее забрать.
- Вот как… - Виктория Юрьевна присела на диван. – А она… Она жива?
- Они дали мне поговорить с ней по телефону. – Невозмутимо соврал я. – Всего какие-то секунды…
Я сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
- Да Вы что, Владимир Петрович!! – Виктория Юрьевна не сводила с меня взгляда. – Это значит, что она жива? Это был ее голос?
- Это была Ника. – Ответил я. – И она жива. Это главное.
- Нужно сказать об этом Виктору. – Проговорила Виктория Юрьевна. – Я сейчас, позвоню ему.
- Какому еще Виктору?! - Вскричал я. - Вы с ума сошли?! Какие звонки. Даже не думайте об этом.
Женщина вздрогнула, уставившись на меня расширенными глазами.
- Мы, вообще, никому не должны рассказывать об этом, понимаете? - Я потряс перед ее лицом руками. - Ни-ко-му! Понятно?
Я покосился на дверь.
- Виктория Юрьевна. Я уже говорил Вам. – Взяв себя в руки, начал я. – Что похитить Нику могли те люди, которые знают о финансовом благополучии нашей семьи. Понимаете? И поверьте, я много анализировал. Сопоставлял факты, людей.
- Учитывая, что у Ники было много знакомых… - Теща осеклась. Опустила глаза.
- Знать о том, что мы можем выложить три миллиона долларов могли только близкие нам люди. – Повторил я. – Понимаете? Какой смысл требовать выкуп, если не могут заплатить? Логично? Значит, преступник знал, что мы сможем выкупить Нику. Причем, он знал это наверняка. Это факт.
Я сделал паузу, и многозначительно посмотрел на Викторию Юрьевну.
- Понятно, - продолжил я, - что она могла кому-то еще сболтнуть про то, какими финансами мы располагаем. Так сказать, своим друзьям. Но сболтнуть можно, что угодно. А те, кто затеял эту игру, знали совершенно точно.
- Совершенно точно. – Повторил я. – Вы согласны со мной?
Виктория Юрьевна согласно закивала головой.
- Сегодня, - продолжил я, - я навел справки о том, у кого из наших с Никой, и кстати говоря, ваших близких знакомых есть светлый «форд», приблизительно той модели, в которой видели Нику. Это довольно кропотливая работа, знаете ли. Но я вычислил владельца.
Я выжидающе посмотрел на тещу.
Она не сводила с меня взгляда, и похоже, верила. Что ж.
- Светлый «форд» есть у племянника вашего Сметаншина. И у еще одного человека.
- Это надумано, Володя. Виктор не мог…
- Я не говорю, что это Виктор. Но, согласитесь, что Виктор знал о финансовом благополучии нашей семьи.
- Знал, ну и что? Виктор никогда бы не пошел на это. – Твердо проговорила она, раздраженно махнув рукой.
«Да, но он пошел на другое». – С сарказмом подумал я. - «Предпочел вымогать деньги, вместо того, чтобы рассказать тебе все».
Я устало вздохнул.
- Похоже, ты подозреваешь всех. – С укором сказала она.
- И правильно делаю. Вам известно, что Сметаншин взял в кредит дорогой автомобиль?
- Виктор? – Ее взгляд стал недоверчивым.
- Именно.
- Нет, он не говорил мне об этом.
- Еще бы. – Усмехнулся я. – Интересная история, не правда ли?
- Зачем Виктору дорогой автомобиль? – Недоуменно спросила она.
Я потер лицо руками. «Боже мой, старая дура. Зачем тебе этот роскошный дом, в котором ты живешь, имея не менее комфортабельную квартиру в Москве?»
- Ваш вопрос можно считать риторическим? – Я оторвал ладони от лица.
- Я не знаю… Вы уверены, что это так?
- Я всегда говорю только то, в чем уверен. – Твердо произнес я.
И здесь не надо было играть. Я говорил правду, поэтому получалось достаточно убедительно. Я ждал, пока до нее дойдет.
Ошарашенная Виктория Юрьевна молчала. Мне показалось, что она еще не до конца поверила в то, что я ей сказал. Хотя значительная доля правды в моих словах была.
Наши глаза встретились, и я понял, что Виктория Юрьевна, наконец-то, поверила. Что ж, в конце концов, она знала мои возможности, связи. Все пока складывалось, как нельзя лучше. В противном случае, мне пришлось бы действовать по-другому. Но эта старуха сможет мне помочь, причем, сама не подозревая об этом.
- Мне нужна ваша помощь, Виктория Юрьевна. - Проговорил я. - В данной ситуации мы можем рассчитывать только друг на друга, потому как мы самые близкие люди для Ники.
- Что я должна делать?
Мой мозг работал лихорадочно и быстро. Мне был нужен свидетель, человек, который бы подтвердил мою непричастность перед правосудием. И в то же время просто необходимо было избавиться от Сметаншина. Но сначала следовало узнать, кто тот человек, которому он доверяет, и у кого спрятаны фотки с описанием моих поездок на кладбище.
- Вы поедете на встречу вместе со мной. - Проговорил я, внимательно, посмотрев на нее.
Вот здесь, я похоже, переиграл.
- Ты думаешь, что это понравится похитителям? - Она скептически качнула головой. - Если они увидят, что нас двое, то могут навредить Нике. – Это является их условием.
- Нет. Но это будет являться моим условием.
- Володя, ты считаешь, что можешь ставить им условия? Ты слишком самоуверен.
- За такие деньги, которые они просят, мне кажется, что я вполне могу выставить и какие-то свои условия.
- Это не бизнес-сделка, Володя. Это жизнь твоей жены. Они не согласятся. Неужели, ты думаешь…
- Ладно. – Я резко перебил ее. – Возможно, вы и правы. Я подумаю еще, как вывести вашего Виктора на чистую воду.
Виктория Юрьевна задумчиво покачала головой то ли по-прежнему сомневаясь в моих доводах, то ли сокрушаясь.
Не желая больше продолжать разговор, я поднялся с дивана и вышел из комнаты.
Спустя полтора часа раздался звонок домофона, и на мониторе я увидел Дэна.
Дэн был моим племянником. Он был всего на год моложе меня, и мы дружили с детства, и до сих пор. Дэн помогал мне организовать похищение собственной жены, и был в курсе всего.
Сегодня я сбросил ему зашифрованное смс-сообщение, и вот, он уже входил в дом.
Дэн был в темно-синем спортивном костюме. Это был высокий мужчина спортивного телосложения с карими глазами. Дэн сидел на «траве», иногда кололся. Но он был настоящим другом. Тем единственным человеком в моей жизни, которому я доверял бесконечно, невзирая на его пристрастия.
- Привет. – Я пожал ему руку. – Рад, что ты приехал.
Дэн улыбнулся одними глазами. Мол, как же я мог не приехать-то.
- Здравствуйте. – Он приветливо кивнул Виктории Юрьевне.
Прошел в гостиную и присел за стол.
- Я сейчас, сварю вам кофе. – Проговорила Виктория Юрьевна. – Денис, ты какой-то замотанный.
Она внимательно посмотрела на Дэна.
- Тебе следует познакомиться с какой-нибудь женщиной. И жениться.
«Ну, как же без ее эпитетов. Надо же что-то сказать». – Раздраженно подумал я.
Дэн пожал плечами, и смущенно улыбнулся. Он был обаятельным малым, и всегда производил хорошее впечатление, располагал к себе.
Сколько я его помнил, он никогда не был бабником. Женщины интересовали его постольку-поскольку. Его страсть к траве появилась еще в юношестве, и если бы не она, кто знает, кем бы мог стать Дэн. Чего он смог бы добиться. Постепенно, эта страсть затмевала все те краски, которыми переливается жизнь. И Дэна волновало только одно – чертова трава. У его родителей были деньги, и он мог себе позволить это. Но вот, остаться без будущего.
- Что случилось? – Дэн наклонил вперед все еще сильное тело.
- Есть некоторые проблемы, Дэн. – Как можно тише, почти шепотом, сказал я. – Довольно, серьезные.
- Все решаемо. – Он ободряюще потрепал меня по руке, и повернул голову в сторону кухни, куда скрылась теща.
Мы какое-то время вяло поболтали о футболе. Выпили кофе. Потом, вышли во двор.
Дэн присел на скамейку, вытянув длинные ноги, обутые в кроссовки. Вопросительно посмотрел на меня.
Я рассказал о встрече со Сметаншиным. Дэн слушал не перебивая, и о чем-то раздумывал.
- Кто он этот хмырь? – Он поднял на меня свои темные глаза. – Что из себя представляет? Поподробнее об этой личности.
- Отставная обрюзгшая ищейка. – Проговорил я. – Мерзкая и жадная. Правда, классно водит машины.
- Слабак? Боец? Хитрец? Как думаешь?
Я помолчал. Ну, уж бойцом господин Сметаншин явно не был.
- Скорее, слабак, но хитрец. – Ответил я.
- Адрес его знаешь?
- Разумеется.
- Живет один или с кем-то?
- По-моему, одинок. Мне даже кажется, что он пытался приударить за моей тещей.
- Ясно. – Дэн немного подумал. – Назови мне адрес. И скажи, как он выглядит. Впрочем, можешь не говорить. Я подкараулю его возле квартиры.
- И что?
- Затащу его в его же квартиру. И он пожалеет, что вообще, когда-то появился на этом свете. – Дэн хрустнул костяшками пальцев. – У тебя есть другие варианты? Имей в виду. Если ты заплатишь, то только временно решишь проблему. Он выкачает все.
- Я знаю это. – Проговорил я. – Встречал подобных ему. Мерзость…
- Не парься. – Дэн ободряюще улыбнулся. – Поверь мне, он расскажет у кого эти документы. И позвонит, чтобы нам их отдали. Хотя, какие там могут быть документы. Ну, снимки. Правда, они могут навредить тебе.
- Ты думаешь… - Я колебался.
Не наломает ли Дэн дров. Кто знает, что как мог еще подстраховать себя чертов Сметаншин.
- По моему, тут нечего и думать. Он будет находиться в своей квартире столько времени, пока мы не убедимся, что он отдал все. И его помощники отдали все. Его следует хорошенько запугать.
Я повернул голову в сторону окна, и заметил, как Виктория Юрьевна наблюдает за нами.
Встретившись со мной глазами, она скрылась за занавеской.
- Поверь мне, - спокойно продолжи Дэн, - я просто убью его, когда он отдаст все эти снимки. Если будет нужно, то убью и того, кому он их отдал.
Мне стало не по себе. Дэн говорил об этом спокойно, но по его глазам я понимал, что он не шутит.
Я вновь ощутил легкую неприятную дрожь.

- Дядя, нельзя медлить. – Дэн смотрел на меня. – Ему может прийти в голову все, что угодно. Нам грозят реальные сроки из-за него.
Я не ответил. Но понимал, что Дэн был прав. Других вариантов просто не было. Вычислить доверенное лицо Сметаншина… На это требовалось время, слежка за ним, которую он мог определить.
- Я хотел попросить тебя, чтобы ты пока просто попас его. – Проговорил я. – Чтобы определить кому он мог отдать дубликаты снимков.
- Да кому угодно. – Дэн скептически усмехнулся. – Он может с ним и не встречаться. Отослал по почте, и все. Позвонил по телефону, объяснил. Что ты…
- Здесь интеллектуальный подход не сработает, дядя. Только так, как я предлагаю. И не иначе. Он сам скажет, у кого дубликаты. И пусть попробует соврать. Говори адрес. И подъезжай завтра к вечеру.
Я назвал адрес, все еще колеблясь. Дэн вновь ободряюще потрепал меня по руке, и направился в сторону ворот.
Я боялся, что Дэн действительно убьет Сметаншина, и тогда выпутаться из этой истории было бы невозможно. Постепенно, страх начал окутывать меня. Чувство ненависти к Нике, желания мести, сменилось ощущением опасности. И наверное, я бы отдал эти миллионы за молчание. Но Дэн был прав. Даже, если и так, то кто даст мне гарантию, что я все равно смогу спать спокойно.
И Ника. Что я буду делать с ней, я еще не решил. Было бы глупо, и наивно предполагать, что если я оставлю ее в живых, она будет молчать. Значит… Боже. Я тряхнул головой, и направился в дом.
Не став ужинать, я сразу лег спать, но сон не шел. Разные мысли лезли в голову. Я верил Дэну, но его могли задержать. Выждав еще полчаса, я не удержался, и набрал его номер. Он упорно не брал трубки, что заставило меня волноваться еще сильнее.
Я знал точно, если Дэна каким-то образом задержали, он ни за что, и не при каких обстоятельствах не выдаст меня. И от этого мне стало еще тяжелее. Я представил Дэна, мучащегося от «ломки» в тюремной камере. Но Сметаншин. О, этот не будет молчать. Не-ет. Он сразу, почувствовав хоть малейшую опасность, сообщит в полицию. Я почувствовал, как легкий холодок будто пронзает меня от копчика до груди. Страх заползал в меня. И было неизвестно, когда смогу я избавиться от этого ощущения. И смогу ли… вообще.
И все это из-за того, что я решил наказать Нику. Дэн не отговаривал меня. Он сразу согласился помогать, когда я рассказал ему обо всем. О своих переживаниях, о той боли, которую доставила мне Ника.
Я рассказывал ему, и видел, как эта моя боль отображается в его глазах. Это я настроил его. Мне так и не удалось заснуть. Я еще пару раз набирал Дэна, но он по прежнему, не брал трубки. Все-таки, Сметаншин позаботился о том, чтобы обезопасить себя.

Глава 2
Весь день я был как на ножах. Я вздрагивал от каждого телефонного звонка, от каждого стука в дверь. Мне казалось, что это полиция, и ужас охватывал меня. Я представлял Дэна, и клял себя за то, что организовал. Да, мои нервы не выдержали, как только дело приняло оборот не в мою пользу. Наконец, пришла смс-ка с неизвестного номера: «Все в порядке. Дядя, не переживай. Дэн».
У меня будто отлегло от сердца. Ну, конечно, Дэн уже понял, что я дергаюсь. И со своего телефона, он, разумеется, отправить сообщение не мог. Наверняка, он оставил его дома. Ну, конечно. Ведь, по телефону можно предположить, где находится человек. И Дэн не взял его с собой. Значит, он сейчас, в квартире Сметаншина. И уже выпытывает его, кому же тот мог отдать копии фотографий.
Я сел в мягкое кресло, и немного успокоился. В принципе, ничего страшного. Какие-то фотки. То же мне, доказательства. Впрочем, если они прочешут кладбище… Мне не хотелось думать об этом.
Я едва дождался окончания рабочего дня. И сразу поехал к Сметаншину, где должен быть Дэн. Я набрал номер квартиры на домофоне, повернул лицо к видеоглазку, и спустя некоторое время раздался характерный электрический зуммер.
Дэн приоткрыл дверь, видимо услышав шум закрываемых дверей лифта. Я вошел в квартиру Сметашина, и сразу почувствовал стойкий запах «травки», алкоголя и еще чего-то криминального. Дэн закрыл за мной дверь, пожал руку. Он был в майке и в своих неизменных тренировочных штанах.
Я огляделся, Сметаншина не было в зоне видимости. Больше всего я боялся, что Дэн убил его.
- Он жив? – С тревогой в голосе спросил я.
- Что ему будет? – С улыбкой отозвался Дэн, который был уже на пути в кухню. – Проходи, дядя. Давай, немного выпьем. Уверен, что тебе следует снять стресс.
Я проследовал за Дэном в широкую кухню, оборудованную всевозможной техникой.
На столе стояли различные дорогие консервы и полупустая бутылка дорого конька.
- Я будто не менял обстановки. – Дэн широко улыбнулся. – Твой клиент любит вкусно покушать, да и в выпивке разбирается не хуже моих родителей. Садись, дядя.
- Вот, смотри. – Он пододвинул ко мне толстый полиэтиленовый пакет, в которых отправляют важные документы по почте. – Это тебя интересовало?
Пакет был вскрыт, и почти весь набит конвертами фотографиями. В каждом из которых прилагался своего рода, пояснительный лист с расписанным по минутам моим местонахождением. На фото, хоть они и были сделаны в темное время, я получался отчетливо то на фоне своего «мерседеса», то на фоне «нивы». И вот, снова я, но уже на кладбище. В моих руках сумка. Лица не разобрать, но на «ниве» четко обозначены номера.
Я не стал смотреть дальше.
- Неинтересно? – Спросил Дэн.
Я покачал головой.
- Можно за это меня подтянуть. – Проговорил я. – Ищейка знает свое дело. Как я смог бы объяснить свое нахождение на кладбище вечером. Ничем не «отмажешься».
- Ну, ничего. – Проговорил Дэн. – Теперь, все это у нас в руках.
- Кстати, ты знаешь, этот твой Сметаншин, похоже еще тот шантажист. В его сейфе, откуда я достал это, лежит целая куча всякого дерьма на неверных жен, мужей. Я поначалу начал было смотреть, но потом надоело… - Дэн осекся, перехватив мой взгляд.
Он наполнил рюмки коньяком, и мы выпили. Уверенность племянника передалась мне, и я почувствовал, как стало немного легче.
- Я немного побаиваюсь, что тот, кому он все эти снимки отдал, сообщит в полицию.
- Не парься, дядя. – Дэн отмахнулся широкой ладонью. – Он отсутствует всего один день. Это еще не повод. И потом, этот твой Сметаншин, уже созрел для некоторого компромисса.
Я с надеждой взглянул на него.
- Да-да. – Утвердительно кивнул Дэн, демонстрируя в кровь сбитые костяшки пальцев. – Как я и предполагал, такие слизняки, способные на самые низменные поступки, к коим и относится шантаж, не слишком терпимы к боли.
- То есть, он готов позвонить и забрать дубликаты?
- Разумеется. – Дэн усмехнулся. – А ты поставил себе какую-то интеллектуальную задачу. Тоже же, мне игры разума. Нет ничего проще. К тому же хмырь, как выяснилось, еще и садист.
Я удивленно взглянул на Дэна.
- Ага. – Утвердительно кивнул тот. – Я покажу тебе, что я здесь у него нашел. Это не Сметаншин, а маркиз де Сад какой-то. И плетки у него, и уздечки, и шарики… Тьфу.
Дэн выругался и с отвращением скривил лицо.
- Одной из этих плеток, причем, самой большой, я его и пытал.
- Он кричал? – Спросил я.
- Я заклеил ему рот скотчем, дядя. Но это излишне. Стены в этой «хате» звуконепроницаемы. Но тем, не менее… Чтобы он не мешал мне отдыхать в перерывах между экзекуциями.
- А садисты, - продолжил Дэн, - как показывают всевозможные практики по психологии, на самом деле, самые большие трусы. И больше всего боятся боли. Так что все просто, дядя.
Дэн опрокинул в рот очередную рюмку, и закусил аппетитным куском ветчины.
- Ты поел бы, дядя. – Предложил он. – А то развезет тебя.
- Не хочется. Аппетита нет, вообще.
- Нервничаешь? Не стоит. Выпей еще. – Он наполнил мою рюмку, и настойчиво пододвинул ее ко мне.
Я выпил, почувствовав, как начинаю пьянеть. Некое спокойствие и уверенность снова охватили меня.
- Больше не стоит пить. – Проговорил я. – Достаточно.
- Как знаешь. – Дэн пожал плечами, все-таки, наполняя обе рюмки.
- Пойдем, посмотришь на Сметаншина.
Мы поднялись из-за стола, и прошли через длинный коридор в самую дальнюю комнату. Она была закрыта массивной двойной дверью с резным причудливым орнаментом.
Дэн открыл дверь, пропуская меня вперед. В центре комнаты было что-то наподобие алькова. Только без штор, которые вероятно были сорваны.
Сметаншин сидел на полу возле широкой кованой кровати, спинка которой представляла собой какой-то замысловатый узор с каким-то эротическим подтекстом. Поначалу я отшатнулся. Лицо детектива представляло собой сплошное кровавое месиво. Кровь была повсюду. На покрывале, на шторах, которые валялись скомканными неподалеку. Сметаншин был без рубашки, в просторных светлых спортивных штанах. Его рыхлый, деформированный торс был в кровяных полосах, оставленных, вероятно, после ударов хлыстом.
Я в ужасе застыл возле двери. В комнате пахло кровью, мочой и еще чем-то, напоминающим что-то вроде медицинского раствора.
Сметаншин с трудом поднял на меня глаза с отекшими от ударов веками, и я увидел, как в них затеплилась что-то вроде надежды.
- Вызовите мне «скорую». – Промычал он. – Мне очень плохо.
- Да мы сами тебя вылечим. Зачем тебе «скорая». – Дэн бросил на него шальной взгляд.
Он поднял с пола кожаный хлыст, и резко щелкнул им по ковру. Раздался свист и характерный шлепок. Сметаншин зажмурился и вжал голову в плечи. Дэн многозначительно хмыкнул.
- В этом что-то есть, определенно. – Пробормотал он. – Но это не для меня.
Он отбросил плетку.
Я приблизился к Сметаншину, вглядываясь ему в разбитое лицо. Тот поднял голову, и с тяжелым вздохом уронил ее на грудь.
- Дэн, он не умрет? – Обеспокоенно спросил я племянника.
- Не переживай, дядя. – Он подошел к Сметаншину, и схватив того за подбородок, поднял голову. – Все нормально. Здоровый боров. От чего он должен «откинуться»? Зубов у него уменьшилось, правда, но от этого не умирают. Внутренние органы немного помяты, но целы. Пока.
- Я повторяю тебе, - процедил Дэн, наклонившись к детективу, - если ты скажешь, у кого дубликаты, то твои страдания закончатся. И ты просто умрешь. Тихо и безболезненно. Я сделаю тебе укол, и ты будешь доказывать архангелам, какой ты паинька. Если нет, то ты все равно умрешь, но о-очень долго. В течение нескольких дней.
- Но потом, - Дэн на некоторое время задумался, - ты сможешь сказать тем же архангелам, что прошел ад уже здесь. И может быть, они смогут быть милосердны.
- Владимир Петрович, - прошамкал Сметаншин, - умоляю вас, давайте как-то договоримся
- Я не хочу умирать, пожалуйста… - Замычал Сметаншин, мотая головой. – Пожалуйста, я не хочу умирать. Владимир Петрович, сделайте что-нибудь. Прошу Вас.
Сметаншин не сводил с меня умоляющего взгляда.
Мне стало не по себе. Я понимал, что еще немного, и Дэн может забить его до смерти. И что тогда? Тогда, все. Нет, я не должен был этого допустить. Мы зашли слишком далеко. Слишком.
Я присел на пуфик, чувствуя, как кровь отхлынула у меня от лица. Голова кружилась.
Дэн посмотрел на меня.
- Все нормально? – Спросил он.
Я поднял на него глаза, и не ответил.
- Итак, - Дэн вновь переключился на Сметаншина, - мы с Владимиром Петровичем ждем от тебя правильного решения.
- Или я перейду ко второй ступени экзекуции. – Он поднял с железной сковороды, которую я только заметил, паяльник, и выразительно покрутил им перед лицом Сметаншина.
- Мы уже опробовали сегодня, как это работает. – Процедил он. – Весьма продуктивно, между прочим.
Сметаншин еще сильнее втянул голову в плечи, и зажмурился. По его окровавленному лицу потекли слезы.
- А ведь, будет еще третья. – Проговорил Дэн, растягивая слова. – До четвертой, не знаю, доживешь ли. Но в планах есть. Думай, думай!
Дэн повернулся ко мне, и подмигнул. Потом он зачерпнул горсть воды из тазика, и швырнул ее в лицо Сметаншину. Тот встрепенулся, и стал жадно облизывать губы.
- Я скажу, - он старался говорить как можно разборчивее, обращаясь ко мне, - скажу, у кого дубликаты. Но при одном условии.
- Это, при каком же? – Усмехнулся Дэн.
Сметаншин продолжал умоляюще смотреть на меня.
- Жизнь. Я хочу жить. Прошу Вас, Владимир Петрович. – Он не сводил с меня взгляда полного надежды. – Я буду молчать, клянусь Вам. Уеду в другой город. Забуду обо всем. Займусь другой деятельностью.
По всей видимости, он готовил эту речь, зная, что я должен приехать.
- Я даю вам слово, Владимир Петрович. – Дрожащим голосом продолжал он. - Я никогда не забуду, если вы оставите мне жизнь. Прошу вас.
По лицу Сметаншина текли слезы, и мне вдруг стало не по себе. От этих слов, от этого голоса, от запаха крови и боли, которой будто была пропитана эта комната.
Мне захотелось, чтобы все это закончилось. Захотелось поехать к Нике. Как она там? Она тоже мучается, вероятно, тоже думает о смерти.
Ничего не ответив, я вышел из комнаты, и направился на кухню. Дэн проследовал за мной.
- Ты чего, дядя? – Спросил он. – На тебе лица нет. Ты бледный.
- Что ты планируешь с ним делать? – Я заглянул в его холодные, шальные глаза, и мне вновь стало страшно.
- После того, как он скажет, у кого дубликаты, я убью его. – Дэн пожал плечами. – Неужели, ты вправду думаешь, что эта ищейка будет молчать? Дядя..
Дэн со скептической улыбкой покачал головой.
- Я зарою его, где-нибудь, на пустыре. Где земля помягче, я знаю где. И все.
- Нас могут вычислить. – Проговорил я.
- Ты думаешь, у этой ищейки мало врагов? И потом, он просто пропал без вести. У него ни детей, ни плетей. Кто его будет искать? Скажи, мне. Если только Виктория Юрьевна, которой он приходится старым другом. Но мы убедим твою тещу этого не делать. Мне кажется, ее легко убедить.
- Поверь мне, - продолжал убеждать меня Дэн, - тех, которые бы мечтали о том, чтобы Сметаншин вдруг исчез навсегда, достаточно. Почему в полиции должны подумать, что ты имеешь к этому отношение? Дядя, здесь нечего и думать. Его обязательно нужно «мочить».
- Дэн, это слишком, - я опустил глаза, - я не хочу этого. Правда, не хочу. Я очень устал от всего этого. Мне жаль Нику. Я постоянно думаю о ней. Как она там, в этом чертовом склепе.
- Зря я все это затеял, Дэн. – Проговорил я, не решаясь смотреть на племянника.
Я чувствовал его взгляд, ощущал его растерянность.
Дэн молчал какое-то время. Мне тоже нечего было сказать. Я видел как Дэн по моей вине превратился в бандита, в похитителя. Еще немного, и он станет убийцей. И наверняка, мы получим по заслугам.
И это я во всем виноват. Я поддался какому-то кратковременному порыву ревности, ярости, почти сразу разработал этот план по похищению Ники. И возможно, он не осуществился бы. Но когда я изложил его Дэну, и попросил его о помощи. Потому что никому в этой жизни не доверял больше, чем ему, он сразу принялся исполнять его.
Нет, я не винил Дэна. Отнюдь, я знал, что он предан мне, и все сделает как надо. Но если бы, он начал хотя бы на день позже, я бы передумал. И сейчас, ничего бы не было. Я пережил бы, перетерпел. Скорее всего, развелся бы с Никой. Но я остался бы человеком. И спал бы спокойно, и начал бы новую жизнь. Что с того, что я любил Нику… Я не хотел больше никаких мучений. Я оказался слаб и труслив, чтобы держаться дальше.
Я мучил Нику, жестоко и цинично издевался над ней, я мучил Наташу, которая любила мать, Викторию Юрьевну, которая всегда была обо мне хорошего мнения. Это я втянул в криминальную историю Дэна, который был мне как брат. Я спровоцировал Сметаншина, и сейчас… Еще немного, и Дэн станет убийцей.
Я почувствовал, как он пододвинул свой стул, и присел рядом со мной. Он тихонько положил мне руку на плечо, и обнял. Мы сидели молча какое-то время.
- Ты, наверное, хотел бы все вернуть, дядя? – Спросил он. – Чтобы ничего не было, ведь так?
- Это невозможно, Дэн. – Я сглотнул застрявший комок в горле. – К сожалению, это невозможно. Я слишком много всего натворил. Я переоценил себя. Не хочу больше так.
- Почему невозможно, дядя? – Почти шепотом спросил он. – Нет, ничего невозможного.
Что он нес? Попросту пытался успокоить меня. Наверное, от его взгляда не ускользнули мои мучения. Их увидел и Сметаншин, поэтому так и умолял меня.
- Дядя. – Дэн потрепал меня по плечу. – Поверь Дэну, все можно вернуть. Есть два пути решения проблемы. Целых два. Похоже, ты забыл, что твой племянник дипломированный медик.
- И что, Дэн? – Я улыбнулся. – Что с того? Если бы все было в одном чертовом Сметаншине. Ты забываешь про Нику. Мне больно, когда я думаю о ней. Я страдаю, Дэн. Очень страдаю, кто бы знал. И я подставил тебя. От этой мысли мне еще больнее.
Я вдруг почувствовал, как зачесались глаза, и из них потекли слезы.
- Я знаю, что ты страдаешь, дядя. Я увидел это уже на третий день после того, как мы заперли Нику в этом склепе. Я все понял. Скажу тебе больше, когда ты попросил меня помочь, я предполагал, что ты будешь жалеть.
Я повернулся к нему.
- Ты предполагал? Почему ты не отговорил меня тогда? Почему не остановил?
- Я слишком хорошо знаю тебя, дядя. Мы росли вместе, или ты забыл? Тогда тебя было бесполезно отговаривать. Ты все равно бы осуществил задуманное. Ведь так?
Я не ответил. Наверное, Дэн был прав. Я бы не остановился. Слишком велика была обида.
- Но продолжил он, - ты бы нашел другого помощника, - потому как одному тебе бы не удалось. И не факт, что он сделал бы все как надо. А даже, если и так. То не факт, что потом он не стал бы шантажировать тебя всем этим. И не разболтал бы, и не сдал бы тебя полиции. Понимаешь, дорогой дядя. Поэтому я понимал, что должен быть рядом с тобой все это время.
- Но зачем это тебе, Дэн? – Искренне удивился я. – Честно, тогда я не особо верил, что ты согласишься мне помогать.
Дэн не ответил. Он поднялся, выпил свою наполненную до краев рюмку, достал сигареты и закурил.
- Помнишь, когда умирала твоя мама, и соответственно, моя бабушка?
- Разумеется? – Я не понял к чему этот вопрос.
- Я приехал тогда, - Дэн шумно выпустил дым, - привез мать, твою сестру. Вроде, попрощаться. Все тогда понимали, что бабушка долго не протянет.
Я покивал головой. Да я помнил это.
- Хотя у нас с тобой и разница, всего год. Бабушка любила тебя больше. Ведь так, дядя? Согласись. И я никогда не ревновал. Все-таки, ты был сыном, а я внуком. У меня была своя мама. И я с детства называю тебя «дядей», потому что тебе это нравилось. И бабушка сказала, чтобы я так и называл тебя.
- Денис, он твой родной дядя. – Сказала она мне. – Неважно, что он старше тебя всего на год. Он дядя.
Я улыбнулся сквозь слезы. Вот, значит, откуда это пошло, «дядя». А я думал, что Дэн попросту привык.
- Ты никогда не рассказывал мне об этом случае, Дэн.
Дэн улыбнулся, и махнул рукой.
- Так вот, когда я зашел к ней в комнату, она сказала мне, присядь. Я присел. Она взяла меня за руку, посмотрела в глаза, и сказала, Денис, я скоро умру. Все об этом знают, и твой дядя догадывается. Он очень переживает.
Я ответил, что да, похоже, ты догадываешься о ее болезни, хотя тебе никто не говорит. Она сказала, что ты хороший, но иногда совершаешь поспешные, необдуманные поступки. Поэтому она всегда старалась оберегать тебя.
Потом бабушка сказала, что вскоре, ты женишься, у тебя родится дочь. Но пройдет какое-то время, и жена будет неверна тебе. И ты, совершишь глупый поступок. Который погубит тебя. Бабушка сжала мою руку, и сказала, Денис, пообещай мне, что поможешь своему дяде. Прошу тебя, помоги ему в этот момент. Он будет мучиться и страдать, потому что он хороший. Но он совершит эту глупость. Не оставляй его. Пообещай…
Дэн запнулся. Я понял, что ему тоже непросто.
- Боже, откуда она могла знать. – Изумился я. – Ведь, все сбылось.
- Мать говорила, что бабушка ездила к гадалке, чтобы узнать, сможет ли она побороть болезнь. Сможет ли жить, и сколько. И узнала у нее, что ждет тебя. Она очень любила тебя, дядя.
- Я знаю. – Я опустил голову.
- Дядя, послушай меня. Когда мы затевали все это дело… В общем, я перестраховался. Сейчас, объясню. У меня есть кое-какой препарат, после введения которого человек забывает о последних днях своей жизни. Просто часть клеток мозга отмирает, которые отвечают за последнюю информацию. Что-то вроде, искусственного инсульта создается. То есть, он помнит прошлое, далекое прошлое, но забывает, что с ним произошло две-три недели назад. Напрочь, забывает. Для верности, можно повторить. Через какое-то время. Но это для верности. Этим препаратом пользуются спецслужбы. Сильная штука, скажу тебе. Когда мы все начинали, я раздобыл несколько доз за хорошие «бабки». Мы можем вколоть Сметаншину, и Нике.
- Потом, подбросим Нику на дорогу, - продолжил он, - где ты благополучно подберешь ее. А Сметаншин, да черт с ним. Развяжем его. Это первый способ, как тебе выйти из сложившейся ситуации.
Я смотрел на Дэна, и не верил своим ушам. Неужели он все так предусмотрел. Предвидел, что я пойду на попятную, испугаюсь.
Тот словно прочитал мой немой вопрос.
- Ты слишком любишь Нику. Я знал, что так будет. Но ты не должен рассказывать об этом препарате никому. Понял, дядя? Ни-ко-му. Иначе, и у меня, и у того парня, который мне его достал, будут крупные неприятности.
- Разумеется, Дэн. О чем ты говоришь.
- Есть, правда, один побочный эффект от этого препарата. – Дэн вздохнул, и посмотрел на меня.
- Видишь ли, он не так совершенен. Можно переборщить… То есть, не все, кому его вкалывают выдерживают. Организмы у всех разные, понимаешь. Если вколоть малую дозировку, то эффекта может не быть. Если увеличить, то наступит летальный исход от того же инсульта. Здесь «пятьдесят на пятьдесят».
Я представил, что Ника умрет, и застонал.
- Дэн, я не хочу, чтобы кто-нибудь умирал. Я больше не хочу никому делать зла, поверь.
- Я так и думал, что ты откажешься. Есть второй вариант. – Дэн поднял на меня уставший, задумчивый взгляд.
- Какие-нибудь манипуляции с сознанием?
- Что-то вроде этого. – Дэн зажег сигарету, и поморщился от дыма. – Помнишь, как-то я тебе рассказывал, про парочку своих друзей, которые «слезли» с иглы.
Я напряг память. Что говорить, Дэн рассказывал мне много интересного, но этого я вспомнить не мог.
- Ну, неважно. – Дэн махнул рукой. – Мне нетрудно напомнить. Они до сих пор не употребляют наркотики.
- До сих пор. – Он многозначительно поднял указательный палец. – А «соскочили» они пару лет назад. Поэтому неудивительно, что ты не помнишь. И могу сказать тебе, что они не «подсядут» больше ни-ко-гда.
- И как же им это удалось? – Честно говоря, я никак не мог понять, к чему клонит Дэн.
- Они нашли одного мольфара. И он отодвинул их на некоторое время назад. На то время, когда они не употребляли наркотики. То есть, он сделал их прежними. Отодвинул их по жизни.
Дэн выразительно посмотрел на меня, видимо ожидая какой-то реакции.
- По-моему, ты устал. – Проговорил я.
Мне стало понятно, что приятели Дэна нашли какого-то человека, который проделал манипуляции с их сознанием, и ребята бросили принимать наркоту.
- Мольфар… это кто? – Спросил я.
- Считай, колдун. – Ответил Дэн. – Сильный колдун, которому удалось отмотать часть их жизни назад, вернуть время. Ну, как в компьютере, когда ты восстанавливаешь систему. Возвращаешь ее к определенному времени, которое прошло. Ты понимаешь о чем я.
- Разве такое возможно? – Удивился я. – Что значит отмотать время назад?
Дэн развел руками.
- Дядя, это было. Стал бы я обманывать тебя?
- Я не думаю, что это выдумки… Но, согласись, как-то не верится. – Я виновато улыбнулся.
Но Дэн был серьезен. Даже, отчасти мрачноват.
- Тогда, почему ты не бросил употреблять наркотики с помощью этого дядьки?
- Я хотел. – Дэн энергично мотнул головой. – Очень хотел. Но я слишком долго сидел на них. Он не мог отодвинуть на этот срок. Месяц, ну два максимум. А я-то сидел уже полтора года. Он не всесилен.
- Теперь понятно.
- Вот я и предлагаю, мольфар проводит манипуляции с твоей Никой, и этим хмырем. То есть, отодвигает время на тот период, когда ничего не было. Мы не спрятали Нику, ну, ты понял. И они не то, чтобы не смогут вспомнить об этом. Им просто нечего будет вспоминать. Вот это пойми. У них не будет этого ни в памяти, ни в сознании, нигде не будет того, что с ними происходит сейчас.
Я не знал, что ответить Дэну. Мне все еще не верилось, что такое возможно. Что это может сработать. Где гарантия того, что в один прекрасный миг Ника или Сметаншин не вспомнят того, что с ними было.
Моя неуверенность не скрылась от Дэна.
- Дядя, - он пристально посмотрел мне в глаза, - он просто выбросит этот период времени из их сознания. Повторяю, они не смогут вспомнить того, чего не было в их жизни.
- Давай, попробуем. – Проговорил я. – Но, может быть, все-таки, препараты? Или ты хочешь сказать, что этот вариант надежнее?
- Таблетки, уколы не дадут гарантии. – Вздохнул Дэн. – Все равно, ты будешь жить, и бояться, что они когда-никогда, вспомнят. Так будет, дядя. Поверь, мне.
- Хорошо, - решился я, - как его найти? Где?
- Это моя забота. – Дэн затушил окурок в пепельнице, и задумчиво повернул голову в сторону. – Мне придется его искать, мне придется с ним разговаривать. Ведь, я подал эту идею, мне и отвечать.
- Что значит, «отвечать», Дэн? Перед кем?
Дэн не ответил, а лишь коротко взглянул на меня, и снова задумался.
- Мне придется кое-кому позвонить. Узнать, где можно найти этого мольфара. Я знаю, что живет он не в Москве. Он с Украины. Причем, с Западной. Сейчас, сам знаешь… Но это, ерунда. Преодолеем.
- Тебе следует отдохнуть. – Посоветовал я.
- Да. – Дэн мотнул головой. – Но не здесь. И звонить, надо не отсюда. Я поеду домой, а твоя задача сторожить Сметаншина. До тех пор пока я не привезу мольфара.
- Ты думаешь, он поедет? – Усомнился я. – Из Украины.
- Во всяком случае, это лучше, чем тащить к нему Нику и Сметаншина, согласись. Я буду просить его, чтобы он провел свой обряд здесь. Потому что по-другому не получится.
Дэн вновь устало вздохнул.
- Нам остается лишь выведать у этого Сметаншина кому он отдал копии снимков. Забрать их, и я могу отправляться в путь.
Мне хотелось верить в то, что все получится, но что-то не давало мне полной уверенности. План Дэна был хорош, но мольфар мог не согласиться. Могли возникнуть проблемы с его приездом. И вообще, все это напоминало какую-то чушь…
Я с сомнением покачал головой.
- Все будет нормально, дядя. – Дэн потрепал меня по плечу.
У него еще хватало сил держаться бодряком.
Мы вошли в комнату, где на полу, привязанным к кровати сидел Сметаншин. Он спал, свесив голову на грудь. Дэн подошел к нему, и схватив за подбородок резко поднял голову.

Честно, мне этот роман не нравится. Написан хорошо, но предсказуемо, с момента допроса ГГ было понятно, что он жену где-то мучает или убил. И вообще ГГ олень какой-то, не замечал что жена налево ходит, а потом вскипело и решил наказать. Нет, чтобы просто развестись, или прикопать, раз делить имущество не хочет, нет, он будет издеваться, закроет в склепе. Что и кому этим он докажет? Подписал племянника туда же. А что, если об этом всём любимая дочь узнает? Короче, мудак какой-то, который имя жены не помнит, то она Ирина, то Ника

И да, Сметаншин фамилия для РФ не вариант, у нас такие практически не встречаются, Сметанкин, Сметанов, как-то так.

Сметаншин захрипел, и открыв глаза, уставился на Дэна. В его помутневших глазах уже была полная отрешенность.
- Это не сон. – Проговорил Дэн. – Сейчас, ты скажешь, у кого копии снимков, и все будет хорошо. Мы оставим тебя в живых, как и обещал Владимир Петрович.
Сметаншин встрепенулся, натянув плотные бинты, которые врезались в рыхлые бицепсы.
- Говорите, у кого находятся снимки, и мы освободим вас. – Хрипло проговорил я, наклонившись к нему.
- Вы обещаете? – Выдавил он, с надеждой уставившись на меня. – Вы даете слово? - Вены на его руках вздулись.
- Вы будет жить, и не скажите никому ни слова. Это я вам обещаю. Я не хочу крови.
Дэн бросил на меня неодобрительный взгляд.
- Колись, давай! – Он повернул голову в сторону Сметаншина. – Хватит спрашивать одно и тоже.
- Хорошо. – Сметаншин задвигал кадыком. – Дайте, воды.
Дэн взял пластиковую бутылку, отвинтил пробку, и всунул в губы Сметаншину. Тот, обливаясь, принялся жадно пить. Бутылка опустела на половину, после чего Дэн отнял ее.
- Говори. – Произнес он.
- Копии снимков у Виктории Юрьевны. – Выдохнул Сметаншин. – Я передал ей пакет. Пластиковый такой, заклеенный. Она не должна была вскрывать его до условленного момента.
- Вот это поворот. – Дэн упер руки в бока, и посмотрел на меня.
Я почувствовал как кровь отхлынула от моего лица.
- Вы уверены, что она не вскрывала пакет? – Спросил я.
- Освободите меня. – Сметаншин дернулся. – Вы обещали.
- Если бы она вскрыла пакет, мы бы уже не стояли здесь, дядя. – Дэн криво усмехнулся.
- Забрать его нам поможет этот милый господин. – Он мотнул головой в сторону Сметаншина. – Он позвонит Виктории Юрьевне, и спокойным, равнодушным голосом попросит, чтобы она передала пакет одному милому молодому человеку, или девушке. Вот и все.
- Освободите меня. – Сметаншин с силой дернулся.
- Надеюсь больше ты никому не давал подобных копий? – Спросил Дэн. – Тебе следует привести себя в порядок перед тем как звонить. А то Виктория Юрьевна может «прочухать», что не все так гладко.
Дэн достал выкидной нож, и принялся медленно резать один из бинтов.
- Здесь есть один ньюанс. – Сметаншин скривил лицо. – Копии она отдаст только мне, и больше никому. Такая была договоренность. Если за ними приедет другой человек, даже и по моему звонку, это сигнал переправить их в органы.
Дэн перестал резать бинты, и озадаченно хмыкнул.
- С таким видком если он явится к Виктории Юрьевне, то вызовет подозрения.
Я опустился на стул, почувствовав страшную усталость. Бесспорно, если Виктория Юрьевна увидит его разбитое, опухшее лицо… Дэн перестарался, но можно ли было винить его юза это? Я посмотрел на часы. Было около одиннадцати вечера. Странно, что ни Виктория Юрьевна, ни Наташа не звонили мне. Впрочем, неудивительно. Телефон я забыл в кармане пиджака, который я оставил в прихожей. Естественно, и теща и дочь, звонили мне, в общей сложности более десятка раз.
- Мне надо ехать домой. – Проговорил я. – Еще немного, и меня начнут разыскивать. Давай, подумаем, что будем делать дальше.
- Езжай. Я останусь с ним, здесь. Попробую отоспаться за ночь. Вечером ты приедешь. А я встречусь с ребятами, узнаю у них как найти мольфара. Как только узнаю, отправлюсь за ним. Разводи измельченную бодягу с водой, и прикладывай ему. Синяки сойдут. Но для того, чтобы полностью привести фэйс в порядок потребуется не менее недели.
- Едва ли я смогу оставаться с ним на ночь. – Я пожал плечами. – У Виктории Юрьевны и Наташи возникнут подозрения. Если только, привязывать его покрепче, и заезжать утром, и вечером после работы.
- Смотри строже, дядя. Он хитрый лис.
- Обрежу у него Инет, просмотрю квартиру на предмет сотовых телефонов.
- Уже, дядя. Но если он освободиться, то может орать из окна. Будь бдителен.

Глава 3
Следователь, который вел дело по исчезновению Ирины, позвонил неожиданно, с утра. Мне едва удалось немного задремать под утро, и я планировал опоздать в офис, чтобы хоть немного выспаться. И тут неожиданный звонок.
- Владимир Петрович? – В трубке раздался приглушенный баритон. – Старухов Вас беспокоит…
В трубке наступила пауза, словно следователь ждал, когда я соображу кто такой Старухов.
- Слушаю Вас… - Я запамятовал его имя отчество.
- Вы смогли бы подъехать сегодня ко мне в отделение?
- Есть какие-то новости по Нике? – Спросил я, чувствуя, как у меня дрогнул голос.
- В общем-то, да. Есть некоторые, как Вы выразились, новости. – Задумчиво ответил он.
Я ощутил как противный холодок страха вновь подкрался куда-то в район солнечного сплетения, и остался там.
- Хорошие или плохие?
- Давайте, не будем обсуждать это по телефону. – Уклончиво ответил Стархов. – Вы сможете подъехать?
- Когда?
- Идеальный вариант, сейчас.
Это мне не понравилось. А вдруг они обнаружили Нику. Выследили каким-то изощренным методом. Определили ее местонахождение. Но как?
- Хорошо. – Ответил я. – Буду у Вас через час.
Стархов отключился, не удосужившись сказать что-то типа «буду ждать» или «до встречи».
Я поднялся с кровати, критично посмотрел на себя в зеркало, и решил не бриться. Мне не терпелось узнать, что может поведать мне эдакого Стархов. Он был не слишком любезен, и это настораживало меня.
Я позвонил в офис, предупредив о своей задержке, и наскоро, без аппетита позавтракав, прошел в холл.
Виктория Юрьевна бросила на меня косой взгляд.
- Стаурхов звонил. – Рассеянно проговорил я, взглянув на нее.
- Следователь? – Уточнила она, буквально сверля меня взглядом из-под своих очков.
- Да, просил срочно приехать… - Пробормотав, я вновь посмотрел на нее, но не видя никакой реакции, вышел за дверь.
В отделение полиции по нашему району я попал через час, как и обещал.
Старухов сидел за столом в своем кабинете с еще одним следователем. Ему можно было дать как около тридцати, так и более сорока. Он поднял на меня уставшие темные глаза, жестом предложил присесть, попутно доставая какую-то папку.
Облокотившись о стол, он подпер подбородок кулаками, и пристально уставился на меня. Я слышал о их методиках, и старался спокойно выдержать его взгляд.
- Собственно, о чем я хотел поговорить с вами. – Начал он.
- Когда вы написали заявление об исчезновении вашей супруги, мы опросили ряд лиц. И пришли к выводу, что она имела знакомства с тремя мужчинами…
Старухов многозначительно посмотрел на меня, и я ощутил, как противный холодок под ложечкой, который был у меня всю дорогу до управления, стал потихоньку ослабевать. Значит, они не нашли Ирину. Это формальный разговор, ему просто нужны какие-то сведения.
- Виктория Юрьевна рассказала вам о ее любовниках? – Спросил я.
- Я сказал, что ваша жена имела знакомства, а не связи. У нее не было любовников.
- Я не сомневался в этом. Моя теща специально наговаривала на Нику. Не понимаю, правда, зачем ей это было нужно. – Я недовольно фыркнул.
Старухов, наконец раскрыл свою папку, и извлек оттуда три фотографии. Положил их передо мной.
- Вот, мужчины, с которыми более-менее, общалась ваша жена.
На первой фотке на меня смотрел темноволосый молодой мужчина с задумчивым взглядом, похожий на американского актера.
- Этот подходил меньше всех. – Проговорил Старухов. – Они общались по поводу перевода его сына в другую школу. Деловое общение, так сказать. Только и всего.
- Как вам удалось это узнать? – Спросил я. – Вы уверены.
- Абсолютно. – Старухов, будто не слыша первого вопроса.

- Второй… - Он пододвинул мне фотографию блондина средних лет с через чур ухоженным лицом.
- Нетрадиционной ориентации. Общение происходило на профессиональные темы. У него в гимназии, в которой преподает ваша жена, училась дочь. Как вы понимаете, это отцы тех детей.
- И наконец, третий, с кем общалась ваша жена, и вы могли этого не знать, это ювелир.
Тархов положил третью фотографию. Это был молодой человек худощавого телосложения, с воспаленными глазами.
- Ювелир. – Пояснил Старухов. – Ваша жена хотела сделать вам сюрприз. Заказывала подарок, который должен был вам понравится. Браслет на руку.
Мне стало горько, и стыдно до такой степени, что хотелось опустить голову, и закрыть глаза руками. А потом, вообще, бежать из этого кабинета, чтобы больше не видеть Тархова, ни сидящего за соседним столом парня, очевидно тоже следователя.
Тархов внимательно смотрел на меня, зачем-то ероша свои темные волосы.
- Так вот, мы установили совершенно точно, что не один из этих людей любовником вашей жены не являлся.
Я покивал головой.
- И к ее похищению тоже не имеет никакого отношения. – Тархов собрал фотокарточки, и положил их обратно в папку.
- Это я вам заявляю совершенно точно. – Он не закрывал папку.

Я приехал домой ночью, позвонив Виктории Юрьевне и Наталье по пути. Как и следовало ожидать, ни теща, ни дочь не спали.
- Вы опять искали Нику? – Спросила Виктория Юрьевна, посмотрев на меня с некоторым неодобрением. – Вы считаете, что у вас получится?
Я не ответил. Мне показалось, что теща смотрит на меня с подозрением, и я не выдержав ее прямой взгляд, отвел глаза.
- Я буду продолжать искать ее, пока это целесообразно.
- Где же Вы ее ищете? – Поинтересовалась теща.
Мне это уже начинало не нравиться.
Я пожал плечами.
- Раздаю ее фотографии, хожу по барам… Виктория Юрьевна, кажется, я уже рассказывал Вам о технологии поиска.
- Ты мог бы взять телефон, папа. – Наташа с укором посмотрела на меня. – Мы не знали, что думать. Понимаешь? Или тебе наплевать?
- Прости, дочь. – Я подошел к ней, и попытался приобнять за плечи, но она нервно отстранилась.
- Не обнимай меня. – Буркнул она.
- Я оставил телефон в машине. – Я посмотрел на Викторию Юрьевну, ища поддержки. Но тщетно. Она смотрела в одну точку, будто обдумывая что-то.
Я сглотнул застрявший в горле комок. Неужели, она о чем-то догадывалась. Или чего доброго вскрыла пакет. Могла ли она это сделать, и не сообщать в полицию? Едва ли… Знать, что твоя дочь где-то мучается от голода, жажды, и неопределенности. И молчать. Нет, никто не смог бы. Я зря дергаюсь.
- Вы что думаете? – Спросил я, обводя их взглядом. – Что я занимался чем-то ни тем, что ли?
Виктория Юрьевна быстро взглянула на меня.
- Я вот этого не могу понять. – Продолжил я. – Я искал Нику…
Я грустно улыбнулся, и немного помолчав, направился к себе в кабинет. Следовало выспаться. Уснуть, и забыть про весь этот кошмар. Хотя бы на какое-то время не думать об этом.
Я зашел в свою комнату, в которой работал по вечерам, подошел к бару, и налил изрядную порцию коньяка. Опрокинув содержимое бокала себе в рот, я плюхнулся в кресло, и уставился на гладкую поверхность бара.
Завтра утром, следовало заехать на квартиру к Сметаншину. Дэн должен был передать мне ключи, а сам отправиться на поиски мольфара.
Все это было писано вилами по воде. Сможет ли он найти его в другой стране. Если найдет, сможет ли мольфар сделать все так, как нам надо. Что будет потом? Мысли и сомнения терзали меня. Как такое возможно, вообще? Отодвинуть жизнь. Успокаивало одно. Дэн серьезно воспринимал эту информацию. Он верил в силу этого колдуна, несмотря на то, что всегда был материалистом и прагматиком. Наркотики так изменили его, что он стал верить в подобное. Что ж… Попробуем.
Но если не получится? Что тогда. А может, попробовать все вернуть самому. Попросить прощения у Ники. Объяснить ей все. Я криво улыбнулся. Ну, да, наверное, она сделает вид, что простила меня. Для того, чтобы вырваться из моего плена. Да, скорее всего. Но дальше. И Сметаншин… едва ли шантажист будет молчать.
Мои размышления прервал стук в дверь.
- Да. Войдите. – Отозвался я.
Это была Наталья. Она подошла ко мне, присела на подлокотник кресла, и молча обняла меня.
- Прости меня, пожалуйста.
- Ну, что ты дочь. – Я обнял ее в ответ. – Я не обиделся, даже. Правда. Все нормально.
Она вздохнула.
- Я переживала за тебя, папа.
- Мне просто надо было взять телефон с собой. – Проговорил я.
- Обещай, что всегда будешь брать его. Ты же его всегда держишь с собой.
- Ну, не всегда дочь. Сейчас, например, я понятия не имею, где он. Скорее всего, в пиджаке, но не уверен.
Мы молчали. Было слышно лишь как тихонько тикают напольные часы, и мы оба слушали это успокаивающее, уютное тиканье.
- Наташа, - проговорил я, - мне следует сказать тебе одну вещь. Точнее, попросить что ли…
Наталья заглянула мне в глаза.
- Дочь, видишь ли, Виктория Юрьевна, твоя бабушка, может говорить всякую несуразицу. Может быть про маму, или про меня. Я не могу тебе объяснить с чем это связано. У нее какое-то свое мнение, причем субъективное.
- Я стараюсь с ней поменьше общаться. – Ответила Наталья. – Я согласна с тобой. И ничему не верю.
- Дочь, будь с ней поприветливей. – Попросил я. – Не обделяй ее вниманием. Ей, сейчас, так же как и тебе. Очень непросто. Но не принимай ее слова особенно близко к сердцу. Она многое выдумывает, основываясь на каких-то непонятных нам с тобой, своих выводах.
Наташа кивнула.
- Хорошо, папа. Ты как всегда прав.
Она сильнее прижалась ко мне.
- Папа, как ты думаешь, мама еще жива?
Боже, как же она страдает. Ведь, если нет требований от похитителей в течение более чем недели, нет никаких вестей от пропавшей, то вполне логично, что ее любимой мамы нет в живых.
- Дочь, она жива. – Уверенно сказал я. – Уверяю тебя. Иначе я не стал бы искать. Пойми, я чувствую это. Чувствую, что она жива, и все тут.
- Я тоже будто ощущаю, что мама жива. – Горячо поддержала меня Наташа. – Не знаю, как это объяснить, но будто изнутри понимаю, что это так.
- Ната, она жива. – Уверенно и твердо сказал я. – Она жива, я знаю это точно. Не переживай так сильно.
В этот момент дверь моего кабинета открылась, и на пороге возникла фигура Виктории Юрьевны.
Какое-то мгновенье она пристально смотрела на меня. Наши глаза встретились.
- Прошу извинить, Владимир Петрович, что врываюсь. Но я тоже хотела бы поговорить с Вами.
Она прошла в кабинет, и села на стул, выпрямив по своей привычке спину.
- Что-то случилось? – Спросил я, чувствуя неприятный, ставший уже знакомым холодок под ложечкой.
- Пропал мой хороший друг. Частный детектив, Сметаншин Андрей Юрьевич. Вы его знаете.
- Что значит, пропал? – Я непонимающе уставился на нее.

- Это значит, он не выходит на связь. Не берет телефон. Уже второй день.
- Хм… Ну, мало ли что может быть. – Задумчиво пробормотал я, делая вид, что размышляю над этим.
- И Вы еще сегодня, точнее уже вчера, - она мимолетным взглядом посмотрела на свои маленькие часики на запястье, - тоже не брали телефон. Я стала беспокоиться. Ведь, Андрей, по моей просьбе, тоже занимается поисками Ники.
«Если бы ты знала, старая клуша, какой проходимец твой Андрей». – Подумал я.
- Я понятия не имею, где может быть Андрей Юрьевич. – Я пожал плечами. – Но мне кажется, что Вам не стоит воспринимать это так серьезно.

- Андрей занимается поисками Ники. – Повторила Виктория Юрьевна. – И до этого случая всегда перезванивал мне, когда не мог взять трубку.
- Не знаю. – Мне делалось не по себе от ее взгляда. – Ничего не могу Вам сказать. Подождите немного, что ли. Он же детектив. – Я сделал неопределенный жест рукой. – Может быть, за кем-нибудь следит.
- По моей просьбе, Андрей в последнее время не брал никаких дел. Он занимается только поисками Ники.
Вот это уже мне переставало нравиться. И холодок под ложечкой стал еще сильнее. Вполне логично было предположить, что Виктория Юрьевна, получив от Сметаншина странный пакет, могла решить, что он каким-то образом связан с исчезновением Ники. В этом случае, наверняка, она могла скрыть его.
Виктория Юрьевна пристально смотрела на меня из-под отекших век. Мне сделалось не по себе. Я почувствовал, как лоб покрылся мелкой испариной.
- Ну, хотите, я съезжу к нему домой. – Предложил я. – Хотя бы завтра утром. Если он не откроет, то можно поспрашивать у соседей, когда они его видели. Приходил ли кто-нибудь к нему.
Я пожал плечами.
- Если Вас так это беспокоит, то мне не составит труда заехать к нему завтра. Перед работой.
Виктория Юрьевна повернула голову, и стала смотреть в одну точку. Она раздумывала. Затем, повернулась ко мне.
- Вы смогли бы взять меня с собой?
- Вас? – Удивился я. Это было неожиданно. – Зачем?
- Я хорошо знаю соседей. Мне будет проще с ними общаться.
Я мысленно чертыхнулся. Мне переставала нравится эта затея. Но с другой стороны, я мог контролировать ситуацию.

Я кивнул.
- Хорошо.
Что еще я мог ответить ей. В конце концов, она поговорит с соседями, которые, наверняка скажут ей, что ничего не видели, и ничего не знают. Что с этого. Надо обязательно перестать пороть горячку, а том можно проколоться.
С другой стороны, я не мог предполагать, что на уме у этой старухи. И я уже третий день не был у Ники. Как там она. То что Ника была жива, в этом я не сомневался. Но мне хотелось увидеть ее. Просто увидеть.
- Спасибо, Володя. – Проговорила Виктория Юрьевна, и поднявшись со стула, вышла из комнаты.
Мы еще какое-то время посидели с Наташей вдвоем.
- Ты обеспокоен, папа? – Спросила дочь.
Я помотал головой.
- Я просто устал, Натуль. – Проговорил я. – Жутко устал.

Продолжение следует.

Автор, когда ожидается продолжение?

Не сегодня. Возможно, завтра-послезавтра. Надо что-то вычитать, чтобы не нарушалась логическая связь. Кое-что, добавить. Постараюсь закончить до Н.Г. Потом выложу другой. Но тоже по частям.