Мемуары советского мальчишки ©Посевный

Мемуары советского мальчишки 15

Невероятное очевидно

Олежка с Эдькой сидели под путепроводом и курили свежего с табачной свалки. Олежка только что выкурил одну и отплевался. Зачем люди это делают? — задал он сам себе вопрос.

По тропинке идущей параллельно путепроводу шла группа людей навеселе. Краем глаза Олежка увидел… Нет, ничего он не увидел. Просто его внимание привлекла женщина, ведущая маленького ребёнка за руку. До них было метров полтораста, и ничего особенного Олежка разглядеть не смог. Но что-то ёкнуло в душе у мальчишки.

Эдька донимал какой-то фигнёй и Олежка отвлёкся. Под мостом было прохладно, хоть и воняло мочой. Надо бросать курить, чтобы не было повода сидеть в этой вони, — решил Олежка, — а может сегодня и брошу.

Раздался тепловозный гудок. Олежка неожиданно вспомнил про женщину. Гудок повторился несколько раз, и было очевидно, что поезд быстро приближается, мальчишки обернулись на звук.

На тропинке, часть взрослых ушла заметно вперёд, а часть группы сильно отстала. Там где тропинка пересекает железку, возился ребёнок, он, видимо, споткнулся о высокие рельсы. По рельсам нёсся красный товарняк и пронзительно гудел. Молодая женщина, которая оказалась впереди, кинулась назад, к ребёнку. Поезд был близко. Олежке показалось, что он видит всё как через увеличительное стекло. Женщина схватила ребёнка и кинула его через себя. Поезд был слишком близко. В этот момент раздался звук лопнувшего арбуза, и душа молодой матери, вылетевшая из разбитого черепа, ударилась об опору столба и разбилась на миллионы острых осколков. Некоторые больно обожгли Олежку, как капли раскалённого масла.

— Пиздец! — Громко и однозначно произнёс Олежка своё первое матерное ругательство. — Девочка осталась сиротой. — Он, достал из кармана сигарету и закурил. Сегодня бросить не получится.

Голова поезда, наконец, остановилась. Как раз под мостом, напротив мальчишек. На пыльно-серой решётке буфера явно видны тёмные пятна. К месту события стекался народ. Машинист, после остановки локомотива, выскочил из кабины и тоже кинулся к месту столкновения. Из центра толпы доносились истерические крики людей.

Если у меня будет дочь, а у меня будет дочь, я никогда её не оставлю без присмотра. — Решил Олежка.

Ночью мне снился сон: Я машинист поезда, веду свой современный локомотив сквозь осенний ветер и ливень. Дворники изо всех сил разметают струи воды. Сегодня ночью все боги скорбят!
В синей темноте видны лишь рельсы и катафоты километровых столбов. Умиротворяющая картина. Вдруг что-то бледно-сумрачное привлекло моё внимание впереди на рельсах. Я пристально присмотрелся. Чёртов ливень. Там на рельсах кто-то есть?! Призрачный силуэт поднял руки и стал похож на белый крест в темноте. Женщина в длинной тунике стояла на рельсах и махала руками. Я ударил по тормозам.

Когда грохот вагонов стих, я спустился на рельсы. В темноте не было видно никого. Свет прожектора выхватывал часть пространства, где я видел женщину. Никого. Народ стал интересоваться, в чем дело. Я ответил, что на рельсах увидел человека и должен пойти проверить. Но фонаря я не взял.

Чем дальше я уходил по рельсам вперёд, и чем темнее становилось, тем больше я понимал, что совершил ошибку. Мне что-то привиделось в свете струй, из-за недавних впечатлений. Когда я уже еле различал рельсы в темноте, я решил вернуться к поезду, но тут услышал плач. Ещё немного впереди. Холодный пот обдал меня. На одной рельсе стояла прочно привязанная корзина, а в ней лежал младенец. Я знал, что это девочка. Куда делся ливень?

Я позвал людей. Об этом узнали журналисты, и был сюжет по телевизору в передаче «Очевидное – невероятное».

В школе только и говорили, что об этой передаче. А вскоре, когда возбуждённые зрители стали писать вопросы в студию, по поводу дальнейшей судьбы девочки, в «Очевидном – невероятном», вдруг, прошло опровержение. Никогда такого сюжета у них не было. А как же его тогда видели столько народу?!

Сочинил Куська Посевный

Это сообщение отредактировал ZM87 - 5.04.2017 - 11:55

интересно, кто нибудь помнит?

Помню в детстве выпили по бутылке и выкурили по косяку...
Такие невероятно очевидные вещи с нами происходили!


Это сообщение отредактировал Умэпохи - 1.09.2016 - 13:36

нашел пару упоминаний:
http://4stor.ru/histori-for-life/70673-och...veroyatnoe.html
http://www.secret-r.net/arkhiv-publikatsij...odskaja-mistika

Мемуары советского мальчишки 24
Начало: где-то на удаве

Олежку таскающего чужие сумки в школе не видели, но общее впечатление он создавал унылое. Тихий, даже пришибленный, ни с кем особо не тусующий. А был у Олежки странный изъян психики, он был упрямо непокорен. И когда его донимали до крайней степени, он уступал, уступал какому-то внутреннему зверю. А вот внутренний зверь был существом действия, действия решительного, расчётливого, и этот внутренний зверь не знал страха. Ни перед кем. Вообще не знал. Этого зверя Олежка сам боялся больше чем кого-либо другого. Именно поэтому Олежка держался подальше от конфликтов. Именно поэтому Олежку и не трогали особо. Нуегонах.

Всякие хазыри и прочие блатари вовсе не жаждут получить пиздюлей, и вовсе не считают себя бессмертными. Просто, у них есть шестаки. Вот шестакам это нахуя? Какая у них императивная мотивация прилюдно посасывать и, нередко, прилюдно получать в тыкву за хозяина. Олег в эти игры никогда не играл. И не всем это нравилось. Был в классе, как обычно, один неугомонный исследователь границ человеческого терпения, — Талалай, он донимал постоянно. А на него никто не залупался, слишком много шестёрок и ручных ушей было у него. Олег старался никак не реагировать, учитывая то, что кроме словесных попыток задеть, Таталай ничего не предпринимал против Кошакова. Однако, в колхозе, хазыри из параллельных классов стали меряться своими наделами.
— А Кошаков-то хуй на тебя клал, — как-то заметил Талалаю, один из конкурентов, перед уважаемой аудиторией.
— Сегодня я его на колени поставлю, — пообещал Талалай.

Кошаков вернулся с полей, и решил полчаса поваляться на койке, перед ужином. Рухнув под свой полог, Кошаков больно ударился головой обо что-то под подушкой, — там лежал магнитофон. Кассетник, дешёвый и весь облитый хромом. Только у одного человека есть такой магнитофон. Очень странно, что он делает здесь? похоже на провокацию.
— Это кто сраный хлам мне под подушку сунул? — Вышел Кошаков в центр барака, держа кассетник в руке.
— А, сука, так это ты украл мой кассетник ?! — Талалай тоже был в бараке, и тут же начал подготовленную наездку.
— Я, украл? У тебя? Твой засранный хромом и жующий кассеты «Протон»? Вот здесь, в колхозе, и спрятал под подушку? Ты дебил, Талалай!
— Ты забыл, с кем разговариваешь, — было продолжил Талалай.
В этот момент над его башкой, хромированной звездой пролетел «Протон», извергая звуки «Зодиака» (зверь в Олеге включил звук на полную, для пущей картинности). Талалай слегка пригнулся, магнитофон выбил из камышитовой стены куски глины. Сквозь камышины проникли вечерние лучики солнца и красиво запутались в клубах пыли. Сам «Протон», аннигилировался до степени блестящей крошки на полу барака.
— Всё, Талалай, нет больше твоего магнитофона.
Талалай весь напрягся, не понимая, что теперь делать. В драку лезть? да очевидно Кошаков ёбнутый. Но тут вошёл Барфет, физкультурник, и спас ситуацию.
— Вы что мне тут имущество портите, дебилы, кто сделал дыру, быстро замазать!
— Я сделал, но замазывать не буду, все вопросы к Талалаю.
— А я чо? я пошутил а ты мой магнитофон разбил. Зачем? — Неожиданно стал каким-то мягким Талалай.
— Ты только что драться со мной собирался, давай при учителе, чо зассал, хазырёк?
— Кошаков, не нужно тут провоцировать никого, мне тут драки не нужны, — испугался педагог.
— Да ты зенки разуй Барфет, у тебя тут не колхоз а Содом. Все поперееблись и половина с фингалами, включая баб, под каждым углом нюхают клей, — заводился Кошаков.
Конфликт мог перерасти рамки одного барака, педагог начал суетиться, он всё знал, но до истерики Кошакова всех всё устраивало.
— Давай так, сегодня ночуешь в лазарете, там тихо, а завтра у тебя больничный, а с Талалаем я поговорю, — стал предлагать сделку физрук, выводя Кошакова из барака.

Однако вечером собрали линейку и отчитали Кошакова за разбитый чужой магнитофон и поломанный барак перед всем колхозом, и сообщили, что Кошаков на сутки помещается под арест в лазарет. С рядов слышались и смешки и угрозы. Очевидно, было то, что соперники Талалая теперь заприкалывают его. А Кошаков понял, что колхоз его заебал, и он хочет домой.

Утром всех увезли на поля. Кошаков сам навалил себе остывающей каши и выбрал помидор (поварихи ушли купаться, а лазарет никто не закрывал). Он сидел под навесом и жевал невкусную кашу, заедая сладким помидором, рассуждая как быть теперь. Сегодня вечером ему точно дадут пиздюлей, а ему это нахуя?

— Эй, пацан, а где здесь бассейн? — Так называют наливной колодец для питьевой воды в степи.
Приехала водовозка и водитель был впервые в этом колхозе. Весьма кстати. Весьма кстати.
— Пойдём, покажу.
За кухней было две ямы, одна не видна от другой. Обе имеют низкий бетонный бортик и крышку из досок. Но одна яма, это бассейн, а другая — погреб с продуктами.
— Вот — показал Олег на крышку погреба.
Пока запас питьевой воды затапливал запас продуктов всего колхоза, Олежка поинтересовался у водителя, куда он едет. Тот ехал не в город, но мимо второго разъезда.
— Подкинь меня до железки?
— Не вопрос.

Товарняк ритмично стучал колёсами. Через час поезд замедлится под путепроводом, где Олежка впервые увидел смерть. С тех пор как там убило женщину, установили скоростной режим для поездов. У самого завода, в трёх минутах от дома, Олежка спрыгнул. Это был последний школьный колхоз, но около четырёхсот человек запомнили его надолго. И Кошакова запомнили. Но в школе ему ничего не было, полагали же что он блатной.

Однажды Олежка неосторожно заехал на своём велосипеде в малознакомый район. Из-за поворота выкатила толпа на велосипедах, всего семь человек на пяти велосипедах. Ну и во главе, разумеется, Талалай. Встреча была неожиданной для всех.

— Ну привет Кошаков, чо делать будем?
— А что ты хочешь? — Олег слез с велосипеда и прислонил его к дереву. Сбежать не получится.
— Пизды тебе дать, за магнитофон и за колхоз. Многие хотят.
— Ну давай, только сам, а то чего пацанов подставлять, вот этому я легко дам, — толкнул разъярённый Олежка одного из толпы и тот рухнул с великом. — Давай, один на один.

Талалай сошёл с велосипеда, толпа тоже. Все внимательно наблюдали. В этот момент, за спиной, один из шестёрок схватил велосипед Кошакова и укатил на нём. Кошаков отвлёкся, занервничал, а тут все стали садиться и уезжать, и Талалай. Олег пытался схватить его, но тот сильно толкнул и Олег упал, порвав рубашку. Новенькая рубашка с пальмами, вот же бля. Олежка шарахался по тёмным улицам разыскивая кирпич или арматурину, но когда он нашёл кусок арматуры, то стало очевидно, бить ей некого, Олег не знал где искать мальчишек.

Мама, увидев сына в рваной рубашке и с арматурой перепугалась. Днём ходили в милицию писали заяву. Мент поганый издевательски подъёбывал пацана, типа как тот мог, велик проебать, но Олежка заорал на него
— Вы сотрудник или гопник? Вы чего страну перед моей мамой позорите?
— Да ладно, ладно, чего ты тут раздуваешь, — успокаивал мент, но Олег уже ненавидел их всех.
Вечером сообщили, что велосипед можно забрать, а рубашку чините сами.

Забирая изрядно покалеченный велосипед из ментовки, Олег снова, со всей очевидностью видел, что справедливости не существует. Справедливость в моих руках, я убью Талалая, решил Олежка. Просто убью. Жестоко, но жить как-то надо, а этот персонаж очень мешает жить свободно. Олежке не нужны были враги. Живые.

С огнестрелом лучше не связываться, шумно, противозаконно и легко найдут, — Олег был специалистом по пугачам и самострелам, у него была коллекция разнокалиберных патронов и соответствующих трубочек к ним. И об этом знали все. Яды та же история. И взрывчатка. Олежка не раз был отмечен в школе как террорист срывающий уроки газовыми шашками или взрывпакетами. Арбалет сойдёт. Пристрелить болтом из арматуры, арматура не дефицит, одни заводы вокруг. Найдут труп с заточкой между рёбер, — мало ли кто это мог сделать. Если никому ничего не говорить, то вероятность быть пойманным никакая. Несколько дней Олежка прорабатывал план, ярко представляя, как Таталай будет бегать по улице, пытаясь выкрутить болт между своих рёбер.

За гаражами, как раз, валялся рассыпанный пакет рессор от Москвича. Свободный доступ в цеха ТРЗ и знакомство с работягами были очень кстати. Арбалет получился, не изящен, но мощен. Испытательный болт из арматуры пробивал пять листов кровельного железа или улетал навесом на двести метров. С расстояния десять, пятнадцать метров Олег легко попадал в мишень размером с одноклассника. Вполне сойдёт.

Когда орудие возмездия было готово, Олежка, вечером, перетащил его к школе и спрятал под гаражом физрука. Мандраж немного раздражал, но не это насторожило Олега. Он так в эти дни увлёкся изготовлением арбалета, что совершенно не заметил, что Талалая все эти дни нет в школе.
— А где ваш хозяин? — спросил Олег прямо у одного шестака.
— А ты не знаешь? он умер.
— Как так? — Разочарованно, почти обиженно спросил Олежка.
— Перенюхал клея или чего там и попал в реанимацию.

Таталай получил от уставших родителей за велосипед. У него были проблемы дома. У него были проблемы в школе. Он создавал эти проблемы намеренно. Вероятно, так он сигнализировал этому миру, что у него что-то не в порядке, но миру было похуй. И он решил освободить всех от себя. Пожалуй, мудрое решение, но на этапе реализации возникли проблемы. Он не знал чем нужно травиться. Мог бы у Кошакова спросить. Короче, не умер Талалай, но ливер его отказал полностью, и его положили на жизнеобеспечение. Три дня мальчишка просил, чтобы его прикончили, но врачи были гуманны. Наконец, в третью ночь, он, уличив момент, когда никого не было, сам повыдирал все провода и трубки и к утру умер, мучительно.

А господь мою душу бережёт, — подумал Олежка, сам грязную работу за меня сделал. Смерть Олежка уважал. Смерть всё прощает. Столько сил потрачено на арбалет, зачем он теперь? Но, с другой стороны: цель реализована, живых врагов у Олежки теперь нет. И похуй как. Всё же, Олег решил больше никого не убивать. Школа, вскоре закончилась. Арбалет так и остался под гаражом.

Напейсал Куська Посевный

Это сообщение отредактировал ZM87 - 5.04.2017 - 11:25

и вот эту понаблюдаю.

Хз, сам был пиздец и горе родителям.

А я за тобой))

были у нас такие талалаи, как-то со временем все самовыпилились

олежко ждать не любил

На одном дыхании прочитал

Мемуары советского мальчишки 34
Начало: где-то на удаве

Как же было скучно учиться в шараге, среди половозрелых недоносков и инфантильных педагогов. Но преподы интересные были. Например, Юрий Юрьевич, препод по чему-то там техническому. Сидлый депутат, уважаемый человек, вёл фотокружок, имел доступы в фонды краеведческого музея. А ещё у него была дочка, Юлия Юрьевна. Красивая зубастая и кудрявая кобылка на несколько лет старше, но уже, как и папа, активный член социума. Она частенько заходила к отцу на работу.

Чтобы быть поближе к депутатской дочке и училищной фототехнике, двое дружков записались в фотокружок. Нагрузка небольшая, фотографировать гниющие на фасадах городских трущоб резные доски столетней давности и прочие архитектурные излишества деревянного зодчества.

У пацанов уже были свои «Зениты», но со сменным стеклом были сложности — всё это стоило конских денег, на степуху не укупишь. А тут в училище целый склад, какого угодно оборудования, начиная от старинных ящиков под огромные стеклянные пластинки и кончая зеркально-линзовой оптикой. Именно зеркалку и схватил Женя, 500 условных миллиметров! Олежик выбрал конец покороче, но с гибкими настройками, 200 реальных миллиметров с рабочей диафрагмой. Понятно, что фотографировать училищных девок на такие стекла глупо, разве что в окно, когда они переодеваются. Но в шараге не было симпатичных баб и Олежик с Женей решили поснимать отдалённый объект на горизонте Волги — мост-долгострой. Его фундамент забили ещё в Олежкином детстве, и много лет никто не понимал, зачем посреди дороги отсыпали вал. А когда дорожная ситуация в городе стала близкой к критической, единственный мост отобранный у немцев по сатисфакции уже не справлялся, государство решило достроить новый мост. Все в городе слышали, что мост этот станет самым длинным в центральной России. Приятно было ощущать себя жителем центральной России, хоть по факту это была самая окраина каганата. Но откуда бы сфотографировать эту стройку века?

— Давай с кремлёвской стены поснимаем — предложил Женя, и парни отправились в кремль.
Проходя мимо реставрируемого собора, Олежик обратил внимание на то, что вместо замка на двери висит скрученная проволока.
— Погоди, Жень, с этой церкви повыше будет. Давай заглянем.
Парни вошли в пустую церковь, намереваясь снять свои лучшие шедевры. Обойдя пустые помещения парни не нашли никаких лестниц или ходов.
— Блин. Наверное рабочие по лесам наверх попадают — сказал Женя.
Олежик не сдавался, он знал устройство церквей и чердаков. В большом помещении церкви стояли четыре массивных кирпичных колонны, в одной была узкая дверка-шкафчик. Олег подцепил гвоздём и дверка открылась. Прямо перед ним оказался узкий лаз с ещё более узкой лесенкой.
— Женя, сюда.
Олежик еле втиснул свой организм. Лаз был настолько узкий, что парням пришлось даже снять куртки, а фототехнику передавать через сумку на ремне. В итоге, через узкий как гроб через лаз по приставной незакреплённой лестнице парни поднялись в просторное чердачное помещение, а из него через голубиную закомару на кровлю. На горячую кровлю. Медь, покрытая чёрной патиной, приятно грела снизу. Воздух пах талым снегом, и озоном ожидания приключений. Двое юных фотографов, стояли на крыше, они не были уже новичками и были вооружены массивными объективами. День был погожий. Как же хороша астраханская весна с высоты куполов поруганных церквей.

— Офигенный ракурс — хором сказали оба парня, и каждый принялся снимать свои шедевры. Потом сменили плёнки, потом поменялись объективами, потом снова поменялись. Ребята увлеклись фотографированием масштабных строительных работ на большой реке.

— Кххх, кто в районе кремля?
— Кххх, четвёртый, слушаем.
— Кххх, ориентировка: на куполе Троицкого собора, на территории кремля, двое молодых людей со спецфототехникой фотографируют в сторону стратегического объекта. Куртки сняты, рубашки светлые, чтобы быть менее заметными на фоне белёного храма. Видимо, выходить будут переодевшись, будьте внимательны. Снять, доставить в опорный пункт.

Под Пречистенские ворота въехал УАЗик с мигалкой, на пару секунд замедлился, и двинулся дальше на территорию кремля. Олежик сразу направил свой объектив на машину и стал щелкать.
— Женя, что-то случилось, снимай, а то пропустишь, — работая кольцом фокуса, говорил Олежик не отрывая глаза от окуляра.
Уазик остановился и из него вышли два мента.
— Какой крутой объектив, я мента вижу как будто он рядом совсем.
Женя дёрнул за плечо, — они за нами приехали. Только теперь Олежик отклеил взгляд от фотоаппарата и посмотрел вниз, УАЗик стоял прямо под храмом, а менты уже кричали из помещения.

Олежик с Женей спустились в чердачное помещение, и подошли к лазу. Внизу, метрах в четырёх стоял мент и заглядывая в лаз осознавал что он никак не пролезет.
— Что случилось товарищ милиционер? — спросил Олег хихикая, наблюдая как мент в пятый раз пытается втиснуться в лаз, который строили не для него.
— Немедленно спуститься, шпионы хреновы. Сдать технику, засветить плёнки, — орал мент, снова пытаясь влезть в лаз, что так и оставалось для него невозможным.
Поглумившись над ментом пару минут, парни пришли к выводу, что им не убежать с территории: тяжёлые казённые объективы, большие сумки и куртки. А в воротах стоит мент, он из УАЗика вылез первый. Заблокировали.
— Ладно, только Женя слезет первый и примет фототехнику, она не личная и очень дорогая. Менты согласились. Женя спустился по лазу, и тут же на него надели наручники и отвели в сторону.

Олежик увидев всё это беззаконие, затребовал выполнить его условия, но мент стал орать в ответ, чтобы фототехнику дали ему.
— Сам залезай и бери, сказал Олежик. Я не буду выполнять никакие требования — объявляю саботаж.
Тут Женя вмешался: — Да блин, дайте я фотоаппараты приму, Олежик не уступит, будем всю ночь сидеть. У него и куртка моя осталась и термос, он не скоро замёрзнет.

Два мента после минуты рассуждений сняли с Жени наручники, и тот стал принимать технику и куртки. Прежде чем Олежик спустился он сказал, что в УАЗике они поедут без наручников и фототехнику повезут в своих руках, иначе он уничтожит плёнки особым химическим методом и материал не достанется ментам. Менты испугались слова «уничтожит», и пообещали выполнить это условие.

Наконец, вся процессия гордо вышла на улицу. Олежик услужливо предложил Жене войти в воронок первым, Евгений несмел быть первым и предлагал в ответ Олежику, это длилось не менее минуты, пока мент не вскипел:
— Да блядь, садитесь уже, а то закую.
— А я плёнки пожгу кислотой, всё у меня в кармане, — пригрозил Олежик и погрузился в УАЗик.

В клетку вошли два следака.
— На кого работаем, мальчики, кто задание давал?
— Юрий Юрьевич из одиннадцатого училища, он задание давал и техника училищная, будем говорить только в его присутствии, — наехал Олег.
У Жени, при досмотре, обнаружились карточки из испорченной фотобумаги.
— Смотри, на этой стороне рисует, а на этой нет, а карандаш рисует, но стирается, точно бумага для махинаций. — Сообщил один мент другому. Пьяница в соседней клетке оживился.
— Да это карточки для записей из засвеченной фотобумаги, — сказал Женя, — они просто так, можете забрать.
— Я и так заберу на вещьдоки, — ответил мент и сунул карточки в карман. — Ожидайте, мы проведём экспертизу.

Парни осматривались в незнакомом пространстве, в клетке они были одни. Сумки с фотоаппаратами у них отбирать не стали, решив сначала доложить начальству. В соседней клетке сидел вонючий алкоголик. Он с любопытством придвинулся к решётке и насмехаясь спросил:
— Что парни, неудачно фотоларёк обнесли?
— Дурак ты мужик. Мы шпионы, нас за съёмку моста арестовали. — Пояснил Олег, а Женя лишь убедительно кивнул.
— Ох, ёё, — тихо констатировал алкач, и отполз к противоположной стене своей клетки.

В кабинете директора зазвонил телефон:
— Але, одиннадцатое училище? Позовите Юрия Юрьевича к аппарату.
— А кто, и по какому вопросу?
— Из опорного пункта милиции, у нас тут двое задержанных, Кошаков и Барсуков, с поличным.
— Да чтоб их, чего они там опять натворили? — спросил директор.
— Я не могу вам сказать, возможно, это государственная измена.
— Чего? — протянул директор, и не вешая трубки, срывая голос заорал: — Юра, кажется твои кружковцы во что-то серьёзное вляпались, езжай в опорный пункт, выручай училище.

Где-то на проходной мальчишки услышали громкие вопли депутата. Через минуту целая толпа ментов, грохоча сапогами, сопровождала орущего мужика.
— Вот они, блин, шпионы. Да посмотрите на них, парни делом занимаются, для училищной стенгазеты лезут на любые заборы. Всё училище за их счёт себе имидж делает, а вы их шпионами назвали?! Кошаков лучший электрик, кабинеты оформляет, а Барсуков вообще герой, он зимой мальчишку из-подо льда спас. Юрий кинул на лавку газету, где на фотографии красовался Женя в той-же куртке и шапке, в которых сейчас сидел в кутузке. В общем, аргументы были убедительными и вскоре менты уступили натиску педагога, пацанов решили отпустить, даже не оформляя задержание.
— Требую признать действия сотрудников незаконными и принести извинения, — Кошаков, тем не менее, хотел продолжения. — И верните Евгению карточки.
— Так, Олег, давай в училище потолкуем, — попросил Юрий Юрьевич. Олежик успокоился.

Провожая Олега, толстый мент, который его задержал, спросил: — а покажи мне, как ты плёнки испортить хотел?
— Схера я свои плёнки портить буду, их вообще нет при мне, я их на крыше засветил, перед тем как слезть, по твоему же приказу.
Мент на несколько секунд завис, но когда понял что нихуя не понял, переспрашивать на всякий случай не стал.

На улице встречала Юлия Юрьевна. Она приехала с отцом, лично взглянуть на единственных двух придурков записавшихся в фотокружок. Взяв обоих под локотки, Юлия восхитилась их подвигом и намекнула, что не прочь будет увидеть их у себя в гостях.

Разложив оптику по полкам и заварив полпачки азербайджанского, Юрий Юрьевич констатировал:
— Ты Олег, прекращай ментов дразнить, я тебе как бывший зек говорю. Дело вам нужно найти, ребята, иначе точно куда-нибудь вляпаетесь. Юльку попрошу, чтобы она вас на перевоспитание взяла.
Это было похоже на сговор, и сильно интриговало.

В историю вляпался Куська Посевный

Это сообщение отредактировал ZM87 - 5.04.2017 - 11:25

А дальше,ТС, дальше то что.

пишется неспешно.
следите за творчеством Куськи Посевного ;)

Где эротИк? Красная плёнка? И, как итог, раскрытие тайны кариевого глаза у Юльки?

где-то я уже это слышал, и вроде даже видел. В кино.

а вот тут без пруфа не обойтись!
ссылочкой поделитесь.

Продолжайте, товарищ! Я весь во внимании! И про Юлию Юрьевну подробнее пожалуйста! Люблю, знаете ли, таких вот молоденьких кобылок!

Ага вот опять сследить.
Запишите пожалуйста меня на рассылку

Мемуары советского мальчишки 35

— Приходите ко мне чаю попить, мальчики, — как и обещал, предложил Юрий Юрьевич, — у моей дочери есть к вам деловое предложение, может, и пользу обществу принесёте.
Приносить пользу обществу, на самом деле было последнее, чего хотел Олежик, да и Женя, после того как стал хулиганом, потом героем, потом шпионом, не особо стремился, но упустить возможность чаепития с дочкой педагога, не умно.

Парни пришли в назначенное время. Юрий, по старой привычке, заварил себе полпачки азербайджанского на гранёный стакан, и сославшись на передачу ушёл смотреть телек. Юля налила всем чаю и пригласила к себе в комнату. Пить чай в гостях у дочки педагога не на кухне, уже прикольно.

— А давайте я вам сыграю на пианино?! — Предложила Юля, и вскоре два половозрелых подростка готовы были на всё, ради того, чтобы хоть изредка опять пить чай под звуки пианино.
— Вы же сейчас не сильно нагружены в училище? — спросила Юлия, окончив менуэт.
— Не особо.
— Хотите побыть шефами в интернате имени известного астраханца, героя Советского Союза, лётчика Степана Здоровцева, для детей, родителей лишённых родительских прав?
Звучало не очень. Особенно про детей лишённых родительских прав. А про лётчика нравилось.
— А что надо делать?
— Да ничего особенного, помогать организовывать праздники и фотографировать их. Дети хорошие, вы будете общаться со старшеклассниками, там много девочек красивых.
Вот умеют же депутатские дочки бить по почкам. Понятное дело, что в шараге из девочек только сельские алкоголички из группы штукатурщиц малярщиц, а парни мечтали поработать с живыми моделями, на которых не страшно смотреть. Обсудив минуту возможные «за» и «против», парни не нашли ничего против, и согласились попробовать.

А быть шефами оказалось весело. И девочки оказались симпатичные и контактные, и им нравились фотографии, которые делали парни, любые, потому что никто и никогда им не делал фотографий вообще. Пару раз в месяц Олежик с Женей устраивали дискотеки. В большом холле. Своей музыки в интернате не было, и Олежик привозил свой проигрыватель с колонками, а Женя подгонял усилок и цветомузыку. Надо ли говорить, что дети шефов обожали. Воспитатели тоже обожали шефов, так как с их появлением у них стали появляться относительно спокойные часы.

Однажды осенью, старшие шефы, Юлия и её толстая подружка, в качестве отчётного шефского мероприятия, решили свозить старшеклассников на природу. Да не просто на природу, а в самую настоящую пещеру со взрослым названием «Студенческая». Олежика с Женей пригласили в поездку в качестве фотолетописцев. Им вручили длинный список того, что необходимо подготовить. В перечне было много чего, но обязательными были резиновые сапоги и фонарик. А у Олежика ни сапог, ни фонарика не оказалось, он всё тратил на фотографию. И в довершении ко всему, он, как и полагается перед серьёзным делом, простудился до зелёных соплей. Как не досадно было, но даже Юля, увидев Олега сказала, что не стоит ему ехать. На том и порешили, а поехать хотелось.

По возвращении, через несколько дней, организовали чаепитие в интернате с рассматриванием и раздариванием фотографий. Женя сделал неплохие фотки. Да что там неплохие, они были шикарные, а учитывая то, что Олежик сам ещё никогда не фотографировал пещер, можно было признать Женю победителем в необъявленном соревновании. Всё внимание было приковано к нему. Он был героем чаепития.

— Отличный фоторепортаж, — резюмировала официально приглашённая представительница прессы, но нам нужен текст, — Женя, когда подготовишь?
Женя раскрыл рот и впал в ступор. Очевидно было, что он был хреновым рассказчиком, а при мысли, что его слова попадут в газету, он впал в панический протест:
— А чего я опять, я вон сколько фоток сделал, давайте Юля напишет.
— Ну вы же знаете что я не мастер слова, — пожимала плечами Юлия, она была лицом компании, но не мозгом. Мозгов в этой компании, возможно, не было вообще.
— А у меня по русскому двойка, — напомнила толстая подружка, она была ещё и сильно нерусская.
Все посмотрели на Олежика. В его глазах сразу заиграл озорной блеск, «опять всех выручай» — подумал он про себя и громко шмыгнул соплями.
— Олег, ты один из нас умеешь писать, у тебя такие пасквили весёлые. — Начала давить улыбкой Юлия.
— Так я не умею писать не пасквили.
— Но ты же единственный из нас турист СССР, ты в походы ходил.
— Но я ходил в горы, а не в пещеры.
— Ну для меня напиши, что ни будь, — пальнула Юля контрольный.
Сделав мину чудовищного одолжения, Олежик достал из сумки блокнотик, и глубоко вздохнув мудро произнёс: — всем придётся поработать.

Однако дедуктивным способом удалось выяснить лишь то, что все перемазались как чушки, и гоготали как идиоты. Никто ничего кроме кромешной тьмы и хлюпанья в сапогах не смог припомнить. А так как фонарей не хватало, а свечи постоянно гасли, пещеру все смогли рассмотреть только теперь, на Жениных фотографиях. Свидетельских показаний оказалось недостаточно для репортажа, и Олег понял, что историю необходимо сочинить с нуля. Пришлось идти в «Крупскую», хорошо что у Юлиной подружки там знакомые, это облегчило задачу. Домой Олежик принёс несколько красочных книг про пещеры. Это напоминало домашнее задание, но интересное. К тому же, правдоподобные истории способные взбудоражить полрегиона Олежик уже сочинял. http://udaff.com/read/creo/131617/ Главное, побольше эмоциональных штрихов.

«Я подошёл к зияющей пропасти. Самые смелые были рядом. По дну пещеры бежали холодные ручейки, увлекая за собой в звенящую тишину. По спине бежал холодок и от этого я сильнее сжимал в руке электрический фонарик. Казалось, ночь удлинилась до бесконечности, и только маленькие звёзды фонарей говорили о том, что свет ещё существует. Мы пребывали в молчании, ибо никто не смел нарушить вековую тишину капели. Лишь тени безумно бесновались на стенах подземелья»

— Это завораживающий рассказ, — произнесла редактор с придыханием, оторвавшись от чтения, — но у нас формат газеты, а здесь много текста, нужно сократить.
— Убрать про капель и тишину? — грустно спросил Олежик.
— Нет, нет, нет, это как раз оставь. Про детей, про шефство, про свечи и про сапоги, вот это убери.

Женя прикупил пачку газет на все свои карманные деньги, так как хотел всем показать своё фото в уважаемой, тогда ещё, газете, и щедро раздавал всем желающим. У Олежика карманных денег не было, но был Женя с пачкой газет. Дети встретили статью с восторгом. Они бегали по заведению и кричали, «это про нас, это про нас». А про кого, «про нас»? Весь список имён пришлось убрать, а вместо имён авторов красовалось гордое: «наш внешкор». Но именно те восторженные слова первооткрывателя, ни разу не бывавшего в пещере и вызывали восторг.
— Там правда было так страшно? — спрашивали те, кто не ездил.
— Разумеется, думаешь, в газете враньё напишут?! — отвечали те, кому довелось.

Так Олежик стал журналистом, а Женя фотокором.

© Куська Посевный

_______
Ту би континуэт

Это сообщение отредактировал ZM87 - 5.04.2017 - 11:27

http://www.yaplakal.com/forum3/topic1505268.html

Дальше понятно. Континуэт не надо. Окей? Или не Окей?

Надо, Панкрат, крепись.

Первый пост - 17. Второй - 5. Другой бы бросил уже! Но Посевной упрям и прямолинеен как квадратно-гнездовой способ посадки!

А к Юле кто подкрался Олежик или Женя?