#читайте_кому_интересно
Глава 3 " Муки выбора"
На следующий день, по совету непосредственного начальника, Иванов решил прогуляться. В центр, пешочком, с запланированным посещением пивной и парка. Принарядившись, чудом прошмыгнул мимо склочной Васильевны и вышел на проспект, где неспешно побрёл по широкому тротуару, ротозейничая на завлекательные и яркие вывески всевозможных бутиков, магазинов и едален.
Первое время Сергей недоумевал: что такого он должен был увидеть, чтобы «превозмочь» себя. Вокруг была весна, девушки уже начали своё извечное состязание в минимизации одежды и надменной вздёрнутости носиков при любых проявлениях мужского внимания. Молодые мамы катили коляски, мужчины пребывали в лёгкой эйфории от бесплатного зрелища и тёплого ветерка. Чего скрывать, Иванов и сам вовсю любовался женскими прелестями, пока неожиданно не заметил ауру. Тоненькую, едва видимую, но ауру. И обалдел. Первым порывом было припечатать адское отродье служебной Печатью в лоб, чтобы потом продолжить свой путь с чувством выполненного долга. Но не стал, сдержался, глядя с отвисшей челюстью на внезапно образовавшееся препятствие.
Обладательница ауры – хрупкая, почти прозрачная девушка в немыслимо дорогих тоненьких тряпочках, обтягивающих под горностаевой шубкой её идеальное тело, с удовольствием повисла на шее огромного, звероподобного мужика, одетого в шикарный костюм тоже не за пять рублей. Мало того, лицо громилы постоянно мерцало, превращаясь из обычной неприятной, но всё же человеческой рожи в волчью, с клыками и шерстью. Заметив изумлённый взгляд парня, он нахмурился/оскалился и недвусмысленно показал пудовый кулак.
Серёга икнул от такого зрелища. Пока приходил в себя, пара села в припаркованный рядом Мерседес и была такова.
Пока добрался до центра – ещё трижды видел мелкие ауры и одну огромную, раза в четыре больше её носителя – пожилого и симпатичного старичка. Попалось несколько вообще не пойми кого: женщина средних лет при прямом попадании на кожу солнечных лучей мгновенно покрывалась зелёными бородавками; у работяги узбека, прочищающего газон, оказались неожиданно змеиные глаза с вертикальными зрачками; оживлённо болтающий по смартфону мужчина не имел половины лица – словно ластиком вытерли; а продавщица хот-догов лихо лила на сосиски кетчуп, зажатый в руке скелета, торчащей из её белоснежного халата.
И никого, судя по совершенно спокойной реакции окружающих, это не напрягало, потому что никто ничего не замечал. «Ну ничего себе!»- рассуждал помощник инспектора, неосуществимо мечтая выкушать мерзавчик коньячка, прямо из горлышка, для снятия стресса: «Как теперь жить, зная, что всякая погань в любой момент тебя сожрать может или укусить неприятно?».
Так ничего и не надумав, трезвый и обескураженный Иванов отправился домой, чтобы в домашнем уюте и при успокаивающем урчании холодильника, правильно заполненного пельменями, разобраться с увиденным и разложить его по полочкам для удобства восприятия.
На обратном пути тоже… насмотрелся. Привычный мир оказался гораздо многообразнее, чем думалось раньше.
Антон возник прямо посреди кухни в самый неудобный, ответственный момент, требующий от Серёги полной внутренней концентрации и гармонии с самим собой. Он поливал уксусом только что сваренные, исходящие божественным ароматом, пельмени и ничего вокруг не замечал.
- Здорово! – замерцал призрак в воздухе. – Собирайся, поехали!
От неожиданности рука дрогнула, и в пищу матёрых холостяков мощной струёй ухнула едкая, резко пахнущая жидкость.
- Ну ё… - в сердцах ругнулся хозяин квартиры. – Нельзя же так. А если бы я с дамой был?
- Извини, - без малейшего раскаяния в голосе ответил Швец. – Просто сейчас материализоваться не могу, чтобы таймер тикать не начал. Быстрее давай!
- Да что стряслось?! – уже натягивая джинсы, завопил Серёга. – ты как на пожар…
- Слушай и запоминай, - перебил его инспектор. – В вашем хосписе для детей примерно раз в три месяца пропадает ребёнок в возрасте до пяти лет. Детдомовский, по ком плакать никто не станет. Главврач покрывает это дело, чтобы по шапке не получить. Точно известно о пяти таких случаях. Вот и будем разбираться.
- Так, может, они сами сбегают? У нас приютские…
- Чушь не неси! Дети пропадают исключительно те, кому совсем немного осталось. У них сил хватит максимум до больничных ворот дойти, и то вряд ли.
- Всё равно не понимаю, почему ты решил, что это наша парафия? – не сдавался Иванов.
Призрак нахохлился.
- Был я там. Есть в воздухе что-то… непонятное, словно сущность там побывала. Весь день провёл – и ничего не обнаружил. Всех сотрудников пересмотрел – нет ауры. А эманации есть, и их за сегодня стало больше. Жаль, - он расстроено склонил голову, - что пока у меня опыта в земных делах маловато, а советоваться некогда. Я и про пропажи случайно узнал, когда защиту обновлял… Главврач проболтался приятелю по телефону.
- Какую защиту?
- А, ты же не знаешь… Больница – это квинтэссенция людской боли и страданий; не война, конечно, но немногим лучше. Вот и тянется всякая гадость поживиться. Мы, инспектора, постоянно обновляем своими Печатями защиту таких заведений. Не на сто процентов помогает, конечно, но подавляющее большинство потусторонней сволочи отпугивает. Ты оделся? Вызывай такси, поехали в областной хоспис!
- Готово, пошли на улицу.
Швец мгновенно стал невидимым, однако помощник чувствовал - он здесь.
Доехали быстро. Расплатившись, Серёга отошёл в сторону от главного входа и негромко заговорил, приложив к уху смартфон.
- Антоха, ты тут?
- Тут, - послышался тихий шёпот. – А зачем ты телефон достал?
- Люди вокруг. Ещё решат, что сам с собой разговариваю, и жёлтую бригаду вызовут. Так реалистичнее. Какой план?
- Я в отделении засаду сделаю, ты на улице. Как только кто-то из детей начнёт уходить из отделения – работаем по обстановке. Ребёнка опознаешь, Печать поможет. Он на тень похож будет.
- И как ты уследишь?
- Там всего три палаты с самыми маленькими, справлюсь.
- Понятно, но не очень. Кому такие крохи понадобиться могут? – задал Иванов волновавший его всю дорогу вопрос.
- Сатанистам, бесам, колдунам… да кому угодно! Уродов, сам видел, сверх всякой меры вокруг!
- Кстати, про уродов. Я тут по твоему совету прогулялся, и такое…
- Всё! потом объясню! Работать давай.
На том и расстались. Помощник прошёлся вдоль больничного забора, потом обошёл всю территорию по периметру. Выводы были неутешительными. Он сходу насчитал пять выходов, трое незапертых днём ворот и один лаз. Ну и как тут узнать, где выведут похищаемого? От таких дум Иванов впал в лёгкую депрессию, и устроился в круглосуточной забегаловке неподалёку от центрального лечебного корпуса.
Прошла ночь, в течение которой Серёга выпил немереное количество кофе, съел пару сандвичей и пообщался с незнакомым дежурным нарядом полиции, долго и нудно выпытывавшим, какого он тут ночью отирается. Выручила, как ни странно, продавщица.
- Да чего вы к парню привязались! – женщина храбро вступила в пререкания со стражами закона. – Видно, дитё у него тут. Наверняка развёлся, бывшая с ребёнком увидеться не даёт. А тут ещё кровиночка родная в больницу угодила. Вот и мается человек, места себе не находит! Он весь день тут выглядывает – может, мамаша хоть воздухом подышать чадо выведет – а ему и то хлеб. Документы же вы проверили, чего ещё вам надо? Тут таких, нормальных отцов, знаете сколько перебывало?! Жалко их… - и женщина неожиданно всплакнула.
Иванов во время этого страстного монолога лишь согласно мычал и кивал головой, полицейские тоже смутились.
- Держись, - один из них вернул паспорт и, пожелав всего хорошего, наряд уехал дальше охранять сон мирно спящих граждан.
Продавщица, вернувшись за стойку, долго и горестно хлюпала носом, надеясь в душещипательной беседе скоротать до утра время со спасённым ею от произвола несчастным папашей, однако Серёга отмалчивался, глядя на хорошо освещённую улицу.
Не случилось ничего. В начале девятого в ухе раздался шёпот:
- Выйди. Поговорить надо.
Злой, с чугунной от недосыпа головой, Иванов выполнил пожелание руководства и, отойдя в сторону, прошипел:
- Зачем я тут торчал? Из больнички со всех сторон свалить можно. Какой смысл?
- Для подстраховки. Не ори. Значит так, Серёга, в отделении всё без изменений. Я отскочил к тебе, пока обход идёт. Новость так себе: придётся ещё сутки тут пробыть. Я всё понимаю, тяжело, но выбора нет. Таблеток нажрись каких-нибудь. Если до завтра не срастется – пойдёшь отдыхать. Но эти сутки – надо вытерпеть. Чувствую я, что надо.
Ругаться с призраком не было сил, потому Иванов лишь обречённо кивнул головой, настраиваясь на вторые бессонные двадцать четыре часа. Сел на скамейку, начал от нечего делать считать окна в зданиях.
Около пяти вечера тупеющего от сонливости и скуки помощника неожиданно привёл в себя резкий окрик, прямо над ухом:
- Не спать! Бери машину и давай вон за тем автобусиком, что сейчас из ворот выедет! Да не тупи! Уйти может!
Такси у областной больницы всегда в избытке, но удивил водитель, категорически отказавшийся ехать за кем-то.
- Ага, под статью хочешь подвести! – возмущался он. – Следить удумал, а меня потом по ментовкам затаскают!
Между тем микроавтобус, набирая скорость, удалялся.
- Серёга, если что, придётся действовать самому, другой транспорт искать некогда - внезапно рявкнул Антон и материализовался, приложив активированную Печать к голове водителя. – Шеф, двигай вон за тем оранжевым Фольксвагеном.
Водитель послушно заткнул фонтан своего красноречия и оперативно догнал необходимую машину. Иванов попытался узнать детали происходящего, но Швец приложил указательный палец свободной руки к губам, не отнимая ладонь другой руки от головы таксиста. Ну что же, потом так потом.
Ехали долго. Преследуемая машина бодро выехала на трассу и попёрла в сторону бескрайних просторов и деревень. Наконец, отмахав километров восемьдесят, свернула на неприметный просёлок и через некоторое время въехала в полупустую деревушку, припарковавшись у большого, но слегка обветшалого дома.
Подъезжать близко не стали. На околице отпустили ошалело вертящего головой и вообще не понимающего, где он, таксиста, по-честному с ним рассчитавшись. Серёга не хотел, памятуя его хамское отношение, но Антон настоял: «Не плоди грехи по мелочи!».
Подошли к дому, из которого даже сюда, на улицу, доносился весёлый детский смех.
- Антон! Введи в курс дела! – настоял Иванов.
- Хорошо. Женщина с сообщником вывезли очередного ребёнка на вот этой вот машине, - он ткнул пальцем в видимый из-за невысокого забора микроавтобус. – Она клоунесса, он – помощник. Оба молодые. Ребёнка в общей суматохе в ящик с реквизитом засунули и были таковы. Хотя, надо признать, ребёнок не возражал.
Кто они – я пока разобраться не смог. Ауры нет, а лёгкие эманации потустороннего присутствуют. Именно она вчера и наследила, когда про очередное бесплатное представление в отделении договаривалась.
- Какой план?
- Идём в гости, дальше по обстановке. Эх… вот не хотел же материальность раньше времени включать, сейчас бы на разведку слетал, - расстроился инспектор. – А так на этого водилу почти всё время потратил, чтобы его контролировать.
- Поэтому ты говорить не хотел, чтобы не отвлекаться?
- Нет. Чтобы водила лишнего не услышал. Он хоть и под Печатью был, но кто знает…
- Пойдём, - решительно произнёс Серёга и первым толкнул незапертую калитку. – Иначе ты скоро в призраки смоешься, а я в одиночку отмахаться могу и не суметь.
Вошли во двор, сильно опасаясь какого-нибудь цепного кобеля или ротвейлера на свободном выгуле. Обошлось.
- Хозяева!!! – Проорал Антон. – Ау!
На крик вышла некрасивая, полненькая девушка лет двадцати двух, одетая по-домашнему, в халатик и тапочки.
- Вам кого?
- Хозяев.
- Слушаю вас.
Парни переглянулись, и Швец еле заметным, утвердительным кивком обозначил: она.
- Ребёнок где? Тот, из коробки с реквизитом. И не надо врать. Мы тебя который день пасём, доказухи – во! – Серёга показал вытянутой вверх рукой, на сколько много у них доказательной базы.
Вместо ответа девушка напряглась, внимательно уставившись на непонятных гостей. Неожиданно для себя помощник отметил, что клыки у неё некрасиво торчат из-за губы, а ногти со скрипом оставляют глубокие царапины на деревянной стене дома.
- Полукровка… - выдохнул Антон, активируя Печать. – Так вот почему такой след слабый…
- Не отдам! – с ненавистью процедила странная девушка, готовясь к прыжку и всё больше походя на хищное животное.
- Пипец. Влипли, - подумал Серёга, тоже активируя Печать, но благоразумно ничего вслух не сказал.
Громом среди ясного неба прозвенел колокольчиком детский голосок:
- Мама, а кто эти дяди?
На крыльцо вышел мальчишка, самый обычный, с весёлым конопатым лицом и в простенькой одежонке. В его руке был игрушечный меч из красной пластмассы; на голове шлем, свёрнутый из газеты.
- Сыночка, иди в дом… Включите себе мультики, мама скоро придёт… - не отрывая от нас взгляда, проскрипела почти нечеловеческим голосом хозяйка.
Но малыш её не послушал. Он внимательно всмотрелся сначала в лицо той, которую назвал мамой, потом в лица нежданных гостей, и решительно загородил собой девушку, выставив вперёд меч.
- Уходите! Вы плохие и маме не нравитесь! Уходите, и я не буду вас бить! – ребёнок принял горделивую, явно подсмотренную в мультфильмах, позу защитника униженных и обездоленных.
Иванов растерялся. Он никогда не умел обращаться с детьми, робел сильно. Ну не через пацана же пробиваться к голове этой…, да чёрт его знает, от кого или чего эта полукровка! Швец молчал – видимо тоже плохо представлял, как выходить из такой некрасивой ситуации.
- Димочка! – неожиданно, мягко и строго одновременно, произнесла девушка уже нормальным голосом. – Ты молодец, мой защитник. Но дяди ничего плохого никому не сделают, просто у нас взрослый и неинтересный разговор предстоит. Ты же помнишь правило: Когда говорят взрослые…
- Дети молчат. – закончил он. – Хорошо, я в дом, знакомиться с новой сестричкой. Но если что – ты меня позови! Я всех победю! – и гордо прошествовал обратно, не забыв прикрыть за собой дверь.
- И сколько их у тебя? – безжизненным, очень спокойным голосом поинтересовался инспектор Департамента Управления Душами.
- Теперь шестеро.
- И все живые?
- Да…
Разговор явно не клеился, Иванов попробовал вмешаться и разрядить ситуацию.
- Звать тебя как, похитительница?
Хозяйка вздрогнула от такой внезапной перемены в теме разговора. Наверное, ждала какой-нибудь подлости от незваных визитёров или группу захвата, шустро набрасывающуюся со всех сторон. В пользу последней версии говорило то, что она беспрестанно вертела головой, осматриваясь.
- Лена.
- А меня Серёга. А его Антон. Ты ребёнка зачем украла? За это судят обычно.
- Было бы лучше, чтобы он там, с соблюдением законности умер?
- Нет, конечно. – Иванову с трудом давался дружелюбный тон, но он очень старался. – Вот только ты чем им помочь можешь?
- Я? Излечить могу.
- Врёшь…
Девушка подбоченилась, с вызовом глядя в глаза парням. Клыки куда-то пропали.
- Не вру! Пошли, покажу! – и, совершенно спокойно повернувшись спиной, вошла в дом.
Швец и Иванов переглянулись.
- Пойдём?
- Не знаю, сколько там их внутри может быть…
- Придётся идти, протупили. Она уже в доме. Сбежать может.
Вошли внутрь и сразу оказались в заставленной как попало многочисленной детской обувью прихожей. Из глубины дома раздавался характерный шум и гам, традиционно создаваемый собравшимися в одном помещении детьми.
- Идите, чего стали! – оттуда же послышался голос Лены.
Инспектор с помощником прошли. В большой гостиной на полу облепив со всех сторон девочку лет пяти, серенькую, словно тень, с лысой головой, сидела весёлая, жизнерадостная малышня и громко, наперебой, демонстрировали ей свои рисунки и игрушки. На взрослых они не обратили ровным счётом никакого внимания, полностью увлёкшись друг другом.
- Раз, два, три, четыре, пять, шесть… - беззвучно пересчитал их Серёга.
Иванов посмотрел на детей, на вышедшего в этот момент из кухни паренька лет пятнадцати, после обратился к хозяйке:
- Пошли, поговорим.
Вернулись на улицу, присели на лавочку у забора. Начал Швец.
- Лена, что предлагаешь делать? Ты же знала, что рано или поздно за тобой придут? И на силу свою не надейся. Через неё за тебя и зацепились.
Девушка сидела грустная.
- Вы кто, ребята? Какое-то спецподразделение? На вас ни отвод глаз, ни ужас не работает.
- Типа того. По таким, как ты, работаем. – умно навёл туману Серёга. – «Секретные материалы» смотрела?
Она кивнула.
- Понятно… И что с нами будет? Детей обратно по детдомам, а меня в лабораторию на изучение? Не дамся, убью себя!
Антон отскочил в сторону:
- Серёга, отойди от неё! Вампиры, даже полукровки, очень опасны и быстры, а у этой, похоже, сейчас истерика начнётся! Смотри, боевая трансформация началась!
И правда, у девушки по новой вылезли клыки, когти, сузились зрачки.
Однако вместо выполнения целиком правильной команды руководства, Иванов неожиданно для себя, от всей души провёл практически идеальный, нокаутирующий удар в челюсть. Полукровка рухнула на землю в глубокой отключке.
- Ничего себе! – раздался восхищённый голос со стороны дома. – Красиво! Не трогайте её, пожалуйста.
К лежащей Ленке подошёл тот самый паренёк, с кухни. Осмотрел её, расстроено вздохнул, приподнял и привалил спиной к забору, чтобы в сидячем положении находилась.
- Ленка, Ленка… Дура истеричная… Сколько раз говорили на эту тему, нет! Сначала делает, потом плачет, потом виновных ищет и лишь в самом конце думает… Я человек, не упырь, не бойтесь. Меня Сашкой зовут, а она сестра родная моя. Просто у нас папки разные…
Неожиданно в горло помощника и инспектора упёрлись острием хорошо заточенные спицы. И ловко так – ничего не успели заметить!
- Валите отсюда! И не возвращайтесь! – продолжил Ленкин брат. - Мы исчезнем, потому лучше вам забыть про нас.
Но тут случился фокус. Антон внезапно стал снова призраком и, сделав страшную рожу, приблизился к самому Сашкиному лицу, прямо через руку с острым оружием.
- Бу-у-у!!! – демонически провыл он и рассмеялся, глядя на перепуганное до жути лицо паренька. – Беги, смертный!
Сашка выронил спицы, затрясся от страха и действительно собрался задать стрекача, но Серёга ловко подставил ему подножку. Тот упал.
- Кудынах?!.. – и пару раз пнул ногой в область почек для профилактики.
- В-вы кто? – заикаясь от ужаса и не отрывая взгляда от зловеще повисшего в воздухе Швеца проблеял подросток.
- Кто надо. Сестре твоей объясняли, теперь тебе объясняй… За такими, как она приглядываем. Контроль за нечистью, в общем... Рассказывай, как вы до такой жизни дошли?
Не спрашивая разрешения, Сашка поднялся с земли и сел рядом с по прежнему бесчувственной сестрой. Потёр бок, болезненно морщась, начал:
- Её мамаша наша от одного заезжего молодца нагуляла, меня от другого. Когда мне четыре стукнуло – родительница умерла от естественного изнурения сил на почве водоизлишков и алкоголизма. По-простому – бухая в канаву свалилась и захлебнулась, дело в дождь случилось. Бабка совсем старая была, вот нас с сестрой в детдом и определили. Ещё повезло, что не разлучили, такое там часто…
Выросли, в отчий дом вернулись, Ленка в городе не прижилась, а я сбежал. Тут лучше. И вот, в один прекрасный день, сеструхин родитель нарисовался. Красивый, модный, на дорогой тачке. Отцовскими чувствами, стало быть, воспылал.
Походил он вокруг неё, осмотрел, как цыган чужое подворье, и говорит:
- Поехали, в ресторане посидим, пообщаемся.
Ну, сестра сначала ни в какую. Что она, дура с практически незнакомым дядькой неизвестно куда ехать, однако он как глянул – до печёнок пробрало, и руки-ноги ватные стали… словом, поехала. Подчинил как-то он её.
Вернулась поздно, ревёт. Я к ней:
- Ленка, что случилось? Обидел он тебя?
А она такая:
- Нет! Говорит, что упыриха я, потому как он сам упырь. Говорит, что мне кровь пить надобно, тогда жить долго-долго буду и ничем не болеть. И бизнес подсказал – ты, говорит, найди смертельно больного побогаче и возьмись вылечить. Будешь понемногу кровь его пить. Тебе ничего, а он от болезни избавится, сильно упырьская слюна лечебная и это ренеге… ререге…
- Регенерационная? – подсказал умное слово Швец.
- Да, точно! И денег, говорит, много огребёшь. Как я понял, он к Ленке приезжал не ради воссоединения, а из любопытства и на путь наставить. Видимо, много у него таких детишек понабросано по миру. Про мамку, говорила, даже не спросил, а ведь она после того, как он её бросил, запила! До того бабка нарадоваться на неё не могла…
Я поначалу думал - она клея там нюхнула или таблеток каких выпила, а потом стал припоминать: сколько знаю, сестра мясо вечно недожаривает, почти сырое кладёт; коленку разобью – она ранку полижет, и не болит! А вдруг правда?
Когда воспаление лёгких сильное подхватил, то попросил меня укусить в качестве эксперимента. Она на дыбы сначала, но я уговорил. Куснула, в плечо, не в вену даже. И выздоровел к утру, как огурчик стал!
Смекнули мы тогда, что не врал папашка, и стали думать, как это к делу приспособить. Опущу подробности, но помогли мы кое-кому. Денег он хорошо отсыпал! И газ в дом завели, и машину купили, и детдомовским приятелям гостинцы отвезли.
Там случайно Ленка про хоспис, куда наших подыхать свозят, и узнала… Такое, конечно, и раньше было, но мы по мелкости внимание на это как-то не обращали. Нам как про таких ребят говорили: сначала, типа, в больницу отвезли, а потом или усыновили, или в другой детдом перевели. Вот и придумали, как таким же, как мы помочь. У других хоть папки-мамки есть, хоть конфетку поднесут перед смертью и слово доброе скажут! Сироте же – шиш! Скорее койку для другого смертника освободи! – больше он вряд ли что хорошее услышит.
Сеструха хоть и дура, но про клоунов сама придумала. Так и стали понемногу детдомовских к себе забирать. Мы же с выступлениями там каждую неделю почти, всё про всех знаем. В ящик реквизитный сунем – и вывезем. Доктора в полицию не побегут – им самим нагорит, что не уследили, да и некому за сирот хлопотать.
Что-то не сходилось в Сашкином рассказе, только что?
- Скажи, а почему раз в три месяца крадёте? От чего такой период?
- Так просто всё! Дурную кровь Ленка понемногу высасывает, потому как слабеет от неё очень, тошнит сильно. Не быстрое это дело. Вот и выяснили экспериментально, что полностью дитё выздоравливает как раз за этот срок.
- Саша, а ты не задумывался, что вас вычислят рано или поздно?
- Часто думал, с сестрой про это говорил.
- И что?
- И ничего. Надеялись, что не заметят. Мы же аккуратно старались…
В этот момент из дома высыпала детвора и замерла, раскрыв ротики, глядя на сидящую без сознания хозяйку дома.
- Мама! Маме плохо! – кто-то заплакал. – Мамочка! – детские ручки немело трясли девушку.
- Успокойтесь! У мамы голова закружилась, ей тишина нужна! – громким шёпотом приструнил их Сашка. – Вы куда шли?!
- Сарай сестричке показать… и базу нашу, - виновато протянул тоненький, испуганный голосок.
- Вот и идите!
Малышню как ветром сдуло.
Зашевелилась девушка. Открыла глаза. Увидев спокойно разговаривающую мужскую троицу, она удивилась.
- Что тут происходит, Саша?
- О жизни говорим, - смутился тот. Было видно – сестру он побаивается, не смотря на всю свою браваду.
- Иди в дом! – отчеканила она.
Брат встал, нехотя поплёлся, и только у порога, резко обернувшись, сказал:
- Не обижайте её, она добрая.
Между тем Серёга вполголоса обратился к Антону:
- Что делать планируешь?
- По уложению я обязан дезактивировать её способности, - сквозь зубы прорычал инспектор. – Но девушка может умереть. Пятьдесят на пятьдесят.
- Знаешь, начальник, - Иванов неожиданно для самого себя встал и пошёл к выходу. – Я в этом дерьме не участвую. Хотите – увольняйте, хотите – обратно в очередь в чистилище ставьте. Мне пофиг. Если она детей может от смерти спасти и второй шанс дать – то без разницы, кто она: вампир, упырь или демон. И не вздумай втирать, что на всё «Воля Божья!». Девчонка человечнее нас с тобой!
… Антон догнал его, когда Серёга отошёл метров сто от дома.
- Убил?! – зло спросил помощник.
- Ты что, совсем меня за урода держишь?! – взорвался эмоциями теперь уже призрак. – Я не хуже тебя понимаю, что эта Ленка добро делает! Просто рассказал ей, кто мы, что можем и пообещал иногда с проверками заглядывать. Клянусь, не больше!
- Тогда ладно…
- Не ладно! Ладно будет, когда у Карповича на ковре фитиль в одно место вставят!
… Вечером следующего дня парочка уже традиционно сидела на кухне и, пока закипала вода для пельменей, вела беседу.
- Антох, откуда на улице нечисти столько? Я чуть заикой не стал!
- Из ада, в основном. Мы же не всех ловим, только самых отпетых… На остальных времени просто не хватает. Да и не все бесы слишком уж вредны.
- Это как?
- Многие в ритуальных услугах крутятся, чтобы впитывать людские боль и страдания. Как ни странно, но людям легче становится, горе проще пережить с их участием. Оттягивают на себя негатив – примерно так. Другие подселяются рядом с душой какого-нибудь мерзопакостного человечка и, совершенно не вмешиваясь, с удовольствием наблюдают за тем, как он самостоятельно творит гадости. Пример – та бабка у подъезда. Самые сильные бесы, не склонные к насилию – те в контролирующих организациях подвизаются, при проверяющих всяких…
- Ну хорошо, с ними ясно. А нечисть, которая как обычный человек выглядит?
- Да далась она тебе! Пельмени бросай, закипело… Ага, вот так! Засекай время!.. Так вот, с нечистью ещё проще. Они как люди – хорошие и плохие; всякие, одним словом. И агентуру, по слухам, среди них заводить хорошо… Всё! Вылавливай!
- Угу… Фрол Карпович как отреагировал?
- Нормально, в общем. Сказал: «Месяц наказан», и всё. Я, по правде, ничего не понял, но считаю, что легко отделался. Думаю, списали на то, что это второе моё самостоятельное дело на Земле.
- Радует. Последний вопрос, и приступим: Ленка нам армию вампирят из лучших побуждений не наклепает?
- Нет. Она же полукровка. Это папаша её – тот может при большом желании; да и то, там такой ритуал – замучаешься читать, не то что делать. Так что не бойся. Давай бутылку!
Рядом с прекрасными (со сметанкой, перчиком, уксусом, парующими нежной гаммой тончайших ароматов) пельменями была поставлена бутылка казённой, по-простому, прямо из морозилки.
Отлетела крышечка, забулькала в рюмке тягучая жидкость. Серёга отказался, предпочтя чай и стараясь не смотреть на провокационное зрелище.
- Ну… - Антон заворожено глядел рюмку. – Будем…
И лихо, с немалым опытом, махнул её в рот.
Лицо Швеца окаменело, Иванов перепугался – он ещё никогда не видел призрака таким… мёртвым. Не говоря ни слова, инспектор схватил бутылку и без всякой подготовки начал вливать водку в себя, словно минералку в жаркий день.
Выхлестав две трети, он наконец оторвался от горлышка и обратился к помощнику:
- Что за шутки?!
- Какие шутки? Ты о чём?
- Серёжа, - из грозного голос Антона стал проникновенным. – В водочную бутылку лить воду – это глупая шутка. Очень глупая.
- Да не лил я ничего, в супермаркете брал. Дай, посмотрю…
С этими словами он схватил подозрительную тару, понюхал, капнул на палец, лизнул.
- Антоха, ты гонишь… Это водка. Чистая, сорокоградусная…
- У-у-у, ё-ё-ё-! – призрак схватился за голову. – За что?!! Да лучше бы!.. Лучше…
Что хотел сказать Швец – осталось загадкой, потому что его возмущённые вопли заглушил раздавшийся из ниоткуда раскатистый смех Фрола Карповича.
yaplakal.com