Лилия

Заметка «Раскованные женщины»

Эти прелестные существа с готовностью отдаются мужчине и ведут себя в постели так, как им угодно для достижения массы впечатлений. Я имею в виду женщин, которые отличаются раскованностью в положении, в котором это прелестно и уместно. Они отдают себя всю, для них все во взаимоотношениях заканчивается благополучно, часто неоднократно. В том случае если у партнёра хватает сил любить её достаточное количество времени.
Своим поведением она достигает блаженства не только сама, но и доставляет радость любовнику. Редко причиной самоотверженности становится мужчина. Дело в темпераменте — природа устроила так, что девушке досталась завидная участь достигать комфортного благополучного завершения без труда и все для этого создано организмом и вырабатывается с избытком: не нужны дополнительные средства, все работает как механизм, без препятствий, так, как и должно быть. Супруга с такого рода темпераментом есть дар, с ней чувствуешь себя царём любовного поприща — она принимает с радостью, с манящей безудержностью, в любой роли, любой фантазии, без разницы где, и в каком положении. Она готова на эксперименты, склонна к рискам, приветствует авантюризм. Но, мужчина должен быть готов — она неудержима, ей всегда мало; она любит того, кто соответствует в момент; страсть и неутоляемый голод подначивают изнутри — её не удержать, иначе зачахнет. Возможно она не перестанет любить, но она также будет любить и того, кто готов соответствовать и, другого, кто будет готов и в этом нет её вины — природу не изменить, бурный темперамент не погаснет. Таковые — редкий экземпляр, чаще скованность и ограниченность в возможностях преследуют всю жизнь. Многие навечно остаются рабами своих предрассудков, возможно неудачных экспериментов в прошлом, становятся жертвами эгоцентричного поведения партнёра либо разочаровываются по вине несбывшихся ожиданий.

Этот вероятно худший прожитый мной период, разбавлялся яркими моментами, память о которых будет преследовать меня всю жизнь, словно вспышки света в тёмном царстве.
Кадры: поселилась в соседях девушка, породы близкой к той же что и мама. Возрастом моложе её лет на двенадцать-тринадцать, но старше меня на семь-десять. Доведу до вашего сведения, что имел с ней интрижку, того рода, что упоминаются в пикантных новостях, в которых с намёком на скандальность произошедшего повествуется о порочной связи зрелой особы (преподавателя?) с учеником.
Я помню каждую эротическую минутку этого нормального любовного приключения и акт, задуманный природой с целью обновления системы отличался от аналогичного, где одним из персонажей была Лилия. Лилия не получала удовольствия от соития, она довольствовалась своей властью над мужчиной и развратностью происходящего. Эта молодая оторва в свою очередь получала удовлетворение от процесса, отдавала себя полностью, отметая предрассудки и стремилась насладиться происходящим сама. Все остальное вторично.

Вероятно, до этого зрелая соблазнительница не раз переживала в мечтаниях это событие как эксперимент и ничто уже не могло её остановить. Тем более попадающийся на глаза симпатичный подросток источающий на километр свои феромоны, накопленные избытком тестостерона и лишённый возможности систематически высвобождаться как задумано природой, находился в зоне досягаемости и представлялся ей волнующей авантюрой, запретным плодом, пройти мимо которого не надкусив она уже не могла.
Я имел обыкновение курить в коридоре в окно (к тому времени я уже пыхтел как паровоз и успел свыкнуться с этой привычкой до такой степени, что о баловстве и речи не было). Она подошла с накинутым на голое тело коротеньким шёлковым халатом, из-под которого выглядывали стройные ноги, уже не подростковые, а крепкие, со вскользь выделяющейся при движении (как у гнедой кобылы) прямой мышцей бёдер. Она заранее соорудила силки и заманила наживкой:

«Помоги, пожалуйста, передвинуть кровать. У меня не хватает сил».

Отказ исключён. Через минуту я уже пленённый в единственной комнате её обиталища. Обращаю внимание на якобы забытое нижнее белье на неубранной кровати. (К слову: ничуть меня не волнующая модель стрингов подобрана не удачно. Возбуждающая форма женских трусиков — «бикини»). Следом ничего незначащее:

«Ой, прошу прощения, не успела убрать».

Мы передвигаем кровать без логического смысла от одной стенки к другой. Она приблизившись на расстояние, выходящее за рамки нейтральных отношений выдохнула:

«Вот, спасибо, я уже и не знала, как быть».

После этого прикоснулась непосредственно, точно так прикасалась всегда, к моей груди; прошептала предвосхищая ответ или действо с моей стороны…

Много позднее, в том возрасте, когда человеческими законами уже разрешено, то есть по достижении совершеннолетия, я все ещё юный душой и телом вновь оказался наедине с этой прелестной особой. Волею обстоятельств она также оказалась в положении ожидающей помощи. В ответ на услугу она полушёпотом спросила:

«Как же мне тебя отблагодарить?»

Не получила ответ, поскольку я, вследствие природной робости, в такие моменты часто реагирую неадекватно происходящему, но смелая барышня взяла ход событий в свои руки, слегка удивилась не приготовившемуся заранее объекту исследований, не задумываясь припала на колени и в два счета привела в полную боевую готовность. Она вобрала меня всего, крутилась и извивалась, менялась так как ей заблагорассудится и готова была провести вечность в сексуальных манипуляциях. Она могла получать наслаждение с логическим концом бесконечное количество раз, а моё орудие страсти в волнении сохраняло стойкость и не разряжалось. При всем при этом, её несколько уже успевшая разболтаться «морская ракушка» выделяла неимоверное количество жидкости — бёдра мои, вплоть до нижней полосы живота и причиндалы были влажные, а все происходило без сопротивлений и неудобств.

Как и полагается после пережитого, удовлетворив любопытство и тягу к запретному она утратила интерес ко мне, нуждающегося в повторении. Я видел её в обществе взрослых мужчин, ребячески ревновал и только позднее сумел понять тонкости характера и описать:
«Отсутствие ограничения в выборе партнёра есть измена или сила характера? Мужчины и женщины в скрытых от посторонних желаниях позволяют своему воображению проявление смелых фантазий, выходящих за рамки общепринятых норм морали. Многие, особенно женщины, отгоняют «греховные» помыслы, но процессы мозговой активности бывают не управляемы. Не всегда удаётся отогнать навязчивое. Ничего в этом плохого нет. Как и сущность понятий добра и зла, патриотизма, верности и долга есть предрассудки, недостойные свободной личности, так и в этом случае условности лишние. Существуют люди, свободные от этих псевдоблагородных позывов. Знаком лично. Ход мыслей оных становиться пищей для размышлений.
В качестве примера: дама, замужняя, предаётся плотским утехам с посторонними мужчинами. (Не будем вдаваться в подробности об источнике моих знаний, это не имеет значения. Важны размышления на этот счёт). Она не считает это изменой, а естественным удовлетворением. Для сильной духом женщины слово «измена» чуждое и бессмысленное: «Что значит измена? Измена кому? В одном случае действия являются изменой по отношению к кому-либо, в другом отсутствие действий есть измена самой себе! Почему я должна себя ограничивать?». Логика знакомой простая и вразумительная. Комментарии из серии «порядочность», «мораль», «верность» спровоцируют агрессию или насмешку. Уточню, к супругу отношение может быть благосклонное, чувства из ряда родственных, любовь. Уверен она его не предаст, не оставит и уважает. Но половое влечение к посторонним присутствует также и ничего предосудительного в связи с этим и по отношению к себе нет и в помине. Вероятно, нет и со стороны супруга. Вероятно, нет и с моей стороны.
Возможно, сущность измены зависит от отношения рассматриваемых субъектов к этому понятию. В том случае если человек свои действия считает изменой, предательством, нарушением верности, то так оно и есть. Если нет, то и не измена. В удовлетворении физиологических потребностей посредством разных партнёров ничего предосудительного нет, в свою очередь бросить на произвол судьбы без средств к существованию, без надежды на достойное существование близкого, родного человека вполне себе измена в полном смысле этого слова».

Разумеется, в то время таких размышлений и сведений в голове у меня быть не могло.
Моя зрелая укротительница являлась воистину свободным человеком — раскрепощённой самочкой. Будучи более старшего возраста я без сомнений готов женится на подобной особе и не имел бы ничего против в случае наличия у моей благоверной случайных связей, поскольку через несколько лет, будучи уже мужчиной среднего возраста воочию убедился, что есть в этом восхитительное.
Возможно ли любить друг друга оставаясь свободным в плане физической близости?! Как оказалось, таковое практикуется и есть в этом что-то:
«Мы свободные люди, без предрассудков» — заявляет условный Дмитрий при личной беседе, заметив моё плохо сокрытое недоумение. Волею неотложного случая я оказался с визитом у знакомого, обсудить кое-какие детали предстоящей сделки. За закрытыми дверями раздаются характерные звуки, услышав которые вряд ли мужчина останется беспристрастным. Да, возможно, было бы уместным назначить встречу на нейтральной территории, но что-то подвигло собеседника пригласить именно к себе домой и в такой интимный, не завуалированный момент, которому я был невольным свидетелем. Любопытство приковало, и если быть честным, духу заставить себя развернуться и уйти назначив более подходящее время не хватило. Что двигало компаньоном, решившимся пригласить меня остаётся догадываться. Возможно потребность раскрыться перед кем-либо, не совсем чужим, возможно, некоторого рода протест, бог знает перед чем. В чужую голову не всегда удаётся залезть и с точностью угадать мотивы.

«Интересные вы люди» — смущённо проговорил я уже на кухне.
«Мы свободны в отношениях, и мы любим друг друга».

Я осведомлён, что они с супругой посещают нудистские пляжи — водилась за ними такое тяготение к экстремальному поведению. Я бы не решился. Хотя…

«Я не могу её удовлетворить. Я знаю, что ей не хватает и сам ей предложил привести домой молодого человека».

Спрашивать я не смел. Да и не требовалось. Компаньон рассказал, как начал замечать, что уже не в состоянии довести до конца, заметил отсутствие интереса. Интимное происходит обыденно, в самом что ни на есть удобном положении. Мужчина в благоприятной и привычной обстановке достигает благополучного завершения быстро. Женщина отнюдь. Как исход — неполноценная жизнь, неудовлетворённые желания.
«Теперь мы свободны. Живём полной жизнью».

Живёт ли полной жизнью мужчина или довольствуется комфортом любимой спросить не решился. Покончив с делами поспешил удалиться, благо утехи продолжались, супруга избежала неподготовленного удивления. Впрочем, возможно и подготовленного…
Некоторым людям нравится подчиняться, быть жертвой. В своём унижении они черпают в себе силу жить. Всю жизнь они отдают в услужение кому-то. Мы встречаем таких людей. Они готовые простить все ради своей любви, и им, нисходит удовлетворение от собственного унижения. Бывает, приходится играть роль предводителя, но в глубине своего Я — они подчинённые.

Мы были самыми близкими людьми на свете — наше трио, выброшенные на обочину жизни детки. Вынужденная замкнутость, отбившееся желание сближаться с посторонними сотворили из нас троих единый клубок выброшенных на обочину порочных душ. Алкоголь, который мы употребляли не ограничиваясь половиной ёмкости стирал всяческие барьеры, границы разумного медленно, но верно сходили на нет. В ужасах беспризорного детства нет места благопристойным нормам поведения.

Мы пили водку (вернее то самопальное горючее, что обзывалось водкой). В то время, даже в солидных магазинах, особенно в черных дырах цивилизации, все спиртное было по большей части суррогатным, с аккуратно приклеенными акцизными марками, придающими вид законности. Водка и сигареты, мигом превращали нас во взрослых и «крутых»; другие, непьюще-некурящие, стояли на несколько ступеней ниже — растяпы, не чета нам властителям жизни. Было ещё беспохмельно, весело, все происходило в другом более ярко окрашенном свете — унылая деревенская беспросветность разгонялась словно дым пьяным угаром.
После возлияния обычно шли на дискотеку — в помещение где на подоконниках огромными кучами лежали вперемешку шубы, пуховики, куртки. Мы кружились точно черти в огне под гремящую музыку и трезвый наблюдатель, либо глухонемой счастливчик, где-нибудь со стороны, видевший беснующиеся словно шланги под напором воды подростковые телеса наверняка повеселился бы нелепым движениям.

Мы были истинно людьми только тогда. Мечтали стать великими, изменить мир. Во взрослой жизни мы не люди, а животные, потребители. Я хотел бы вернуться в то пропитое "дискотечное" детство, с палёной водкой, блевотиной и отчаянным поведением Усталость от крысиного бега по замкнутому кругу порой оказывается настолько сильной, что раз почти опустился и сидел на вокзале под лестницей с раскуроченной рожей, смотрел снова вслед уходящим поездам и возможно был счастлив в моменте — интерес к обыденному пропал, ещё чуть-чуть, я бы вышел на улицу и остался — без лживых идеалов, меркантильных ценностей, без привязки статуса к тому, что не интересует, а окружающих порабощает: как только появляются деньги, успех, ранее снисходительные, отталкивающие мысленно взмахом, как ударом по волейбольному мячу мол: «ай, что с него взять, неудачник», становятся вдруг пресмыкающиеся и заискивающие. Становятся до такой степени, что диву даёшься какую же власть имеют над ними деньги, вовсе не являющиеся благом, а скорее психологической дефективностью. Оценивая меры, предпринимаемые для достижения высокого уровня благосостояния, которая из патологических зависимостей (наркотическая или денежная) более предосудительна стоило бы разобрать с пристрастием…

Лилия приносила еду, пиво, портвейн, вино, водку. Я догадывался как она все это доставала. Нет, я знал, и Даша знала. Тоскуя на возвышении вдоль железной дороги мы, как обычно, представляли, как мчимся прочь из этой дыры, каждый в своём выбранном направлении. Алкоголь уже отравил наше мрачное существование, детский организм быстро пристрастился к исковерканной реальности — в трезвые дни пасмурное окружение казалось катастрофически уродливым и мрачным.
Даша прошептала: «Как же хочется выпить!». Лилия принесла колбасу, хлеб и бутылку водки из тоскующего неподалёку ларька. Она наклонилась к маленькому окошку, которое связывало спрятавшегося внутри хозяина с редкими покупателями, после чего приоткрывшаяся дверь распахнулась, и она исчезла внутри. Лилия брала все, что хотела и ничто не могло её остановить. Мы молчали, после выпитой мерзкой на вкус водки всяческая тревога испарилась, уцепившись за лестницы замедлившихся вагонов пустились в небольшое путешествие до близлежащих поселков.

Тем временем молодой организм требовал совокупления, в порывах безудержной страсти подростки могли сотворить недозволенное. Повторюсь Лилия спасла нас как от кровосмешения, так и от постоянного голода. Мы не стеснялись, играли в карты на раздевание втроём, бывало сидели на соединённых вместе кроватях абсолютно голые и привыкшие к обнажённому телу друг друга.

Иногда я представляю происходящее в то время со стороны и с ужасом примеряю роль стороннего наблюдателя. Ох, если бы кто увидел нас тогда — шок, скандал, возмущение, ярлык монстров, а в средние века — костёр, сожжение и стоящие в стороне служители облизывающиеся и вожделеющие юную совершенную плоть.

Мы, брат и сестра, любили Лилию. Нетипично, болезненно, извращённо, без ревности друг к другу и признаюсь с восхищением: две чертовки, ласкающие друг друга — это красиво. Я действительно так считаю. Многие так считают, поскольку порицание нетрадиционной ориентации выражается в абсолютном большинстве случаев по отношению к мужчинам.

Посчитаете вы изменой если застанете супругу в объятиях женщины? Наверняка нет — со стороны прекрасной половины мы угрозы не чувствуем. И повторюсь, это красиво. Я был бы рад появлению в эротической жизни благоверной такого рода близкой подруги. Мужчины чувствуют угрозу, не приемлют посягательств к своим возлюбленным только лишь со стороны себе подобных — это терзает самолюбие, унижает. Нам кажется, что мы приобретаем статус слабого, проигравшего, а со стороны дам, пожалуйста, милости просим.

Ревновал ли я Лилию к чужим? Безусловно. Меня переполняла злость и отчаяние. Я как всякая обезьяна с обострённым чувством собственности, а скорее из-за боязни того, что она увлечётся другим, иногда выражал своё крайнее недовольство происходящим, но приручить её было невозможно. Она не получала удовлетворения от классического секса с мужчиной (по крайней мере в то время), она пользовалась им, чтобы властвовать над мужчиной и с целью получить желаемое. В глубине души я знал, что наше совместное будущее несбыточная мечта — удержать её не смогу. О нет, она не была фригидной. Она наслаждалась, получала удовольствие с логическим завершением, но только лишь от прикосновения того заветного, что так неуместно расположено над сокровенным.
Вскоре она исчезнет, моя Лиля, затянет водоворотом жизни, поглотит город. Я был уверен (желал этого), что ей не посчастливилось создать полноценную и счастливую семью с туповатым и ограниченным мужем, нарожать детей и ходить на работу; просиживать там бесцельно с утра до вечера, день за днём, бессмысленно.
Через семь лет, я наблюдал её вновь — молодую женщину, с некоторой горчинкой во взгляде, с той роковой красотой, которая заставляет мужчин бросать семью, детей. Она вышла из дорогого автомобиля у табачного киоска, купила сигареты, её взгляд мелькнув невидящим взором вокруг, вычленил меня из толпы собравшихся на остановке. Мы смотрели друг на друга несколько мгновений, после чего она отвернулась без тени улыбки, встряхнула головкой сбрасывая оцепенение, села за руль и не удостоив меня прощального взгляда проехала мимо. По истечении несколько лет мы встретимся снова. Судьбы, срежиссированные бесстрастным сценаристом неизбежно пересекались.

Зимний сон в параллельном настоящем:
Зима. Школа.
Даша.
Она была небольшого роста, слепленная словно по идеальному шаблону. Вроде худенькая, но складная, с округлыми бёдрами туго обтянутыми бесцветными колготками. Проплывая мимо представителей противоположного пола делала вид, что не смела до неприличия долго задерживаться взглядом, а лишь мимолётом, как бы вскользь и при этом длинные реснички трепетали в неосознанном кокетстве, а лицо выражало покорность и некоторое смущение.
Мальчишки, примерно одинакового возраста, интересовались ею. Втайне каждый из них вожделел измученный разыгравшимся пубертатом, но переступить черту дозволенности не смел. Была она словно из другого мира, и говорила не так как все и не шутила неприлично, а лишь таинственно улыбалась порой вскидывая глазки так, что неумелый ловелас терялся вдруг, ёжился под пронизывающим взглядом и ретировался пробормотав невразумительное.
На переменах у входа в школу собирались облизывающиеся пацаны, уже смелые до такой степени, что курили прямо у входа в школу. Нам, махнувшими рукой грозным директором школы и одиноким завучем (так никогда и не вышедшей замуж) с молчаливым возмущением было негласно позволено. Она в мини-юбке (не по погоде; в качестве жертвоприношения), и вовсе без колготок, проходила мимо толпы в стороне. С неба падал ленивый снег, не хлопьями, а снежинками, хаотичными кругами в безветренную погоду. Снег ложился на её белую на фоне дублёнки полоску шеи, проникал за шиворот, куда хотел бы также проникнуть каждый хулиган. Она не втягивала голову и терпела, поскольку негоже горбиться пред зрителями — рекламирует себя, преподносит дурному обществу. Её провожали взглядом, кто-то присвистывал и отпускал нелепые шуточки, я осаждал смельчака с возмущением.

Заключительный фрагмент дневника:

«Тридцатое января.
Дневник! Я хочу обратно. Я хочу обратно в тот дом где мы жили раньше с папой. Я хочу, чтобы папа вернулся к нам и все было как прежде. Мне кажется меня презирают. Я чувствую напряжение, когда со мной общаются.
Дневник, лучше бы ты был джином в лампе и исполнял желания. Может быть ты все же умеешь? Говорят, что если очень сильно чего-то хотеть, то желание сбудется. Я очень сильно хочу, но не сбывается.»

«Десятое февраля.
Мне ***.
Первый раз в жизни мама на день рождения мне ничего не купила! Вообще ничего. Мне кажется она вообще забыла, что у меня день рождения. Впрочем, не удивительно, вчера она была страшно пьяна, и я уже привыкла к этому, но очень боюсь что кто-нибудь узнает. А вдруг узнают Настя и Галя? А Вадим? Ужас, не дай бог. Надеюсь, она скоро образумится.
Упс, я стащила у неё открытую бутылку портвейна. Пожалуй, приглашу Лилию, больше никого не хочу видеть. Вечером посидим вдвоём…
Этот же день, вечер.
Отметили мой день рождения с братом и Лилией. Кажется, она добилась своего. Мы играли в карты, и я видела, как она его гладила ногой, и он страшно смущался. Мне кажется мой брат такой же ребёнок, как и Вадим. Я оставила их вдвоём, пусть там занимаются чем хотят, мне то что? Правда стало как-то особенно тоскливо одной, и я пила одна в своей комнате. Как интересно у них там это происходит? Почему-то я не могу представить брата и Лилию занимающихся этим. Интересно он девственник? Ой, я была такой дурочкой раньше, как же хорошо, что все это прошло и теперь я не представляю, как…
Пойду на вокзал одна, понаблюдаю за поездами…
P.s. Дневник, надо тебя уничтожить… Мама пьяная… На мой день рождения…»

«Восьмое марта.
Я в первый раз взяла дневник в школу. Сейчас урок истории.
Поздравляю себя с Международным женским днём! Будь счастлива Даша! Желаю, чтобы у тебя был хороший муж и счастливые дети, и чтобы у них не было такого ужасного детства.
Нет! Никогда не будет! Я не допущу этого! Я сделаю все, чтобы мои дети были счастливы, и чтобы они не видели и не чувствовали того, что испытываю я.
Я не могу радоваться в полной мере. Я боюсь что за мою чрезмерную радость бог меня покарает и мать будет опять пьяной. Нельзя радоваться сильно. Успокойся, Даша…
Этот же день, вечер.
Она пьяная!!! Опять!!! Я даже накричала на неё и пригрозила, что перережу себе вены. Мама сколько можно? А как же мы? Ты же нас опозоришь.
P.s. Брат поздравил и обнял, и я расплакалась… За что нам это проклятие? Это за то, что я днём веселилась, господи? Я не буду больше…»

«Двенадцатое марта.
Я боюсь ходить в школу. Мне всегда кажется, что как я вернусь то обнаружу маму пьяной. Вчера брат сказал, что она стала алкоголичкой. Я промолчала. Он правда думает, что я маленькая и не поняла этого уже давно? Господи, а если узнают мои одноклассники?
Брат, стал за ней следить и даже выходит искать на улицу, когда она умудряется сбежать. Неужели ради детей нельзя отказаться от такой жизни? Мама, очнись, у тебя есть дети и нам тебя не хватает.
Папа нас уже кажется забыл вовсе. Я его не видела уже месяцев десять.
P.s. Как же тоскливо. Иногда хочется убежать не оборачиваясь от всего этого. Хочется выпить…»

«Девятнадцатое апреля.
Ну все, это случилось. Спасибо мама!
Настя и Галя перестали со мной общаться и не зовут теперь на перемене в туалет, где они курят. Я решилась спросить, что происходит? А они ответили, что их родители не разрешают мне больше со мной общаться, что моя мать алкоголичка и они могут нахвататься от меня всякого нехорошего. Я стояла и молчала. Я не могла даже возразить. Надо было им вмазать также, как это сделала Лилия. Но я не Лилия, я так не могу. Я забрала портфель и убежала домой после третьего урока.
Я долго плакала, а теперь пью водку и на руке у меня кровь. Я сделала вид, что порезала себе вены. На самом же деле порезала только кожу на запястье. Я такая трусиха. Водку я нашла под матрасом у мамы. Фу какая она противная. Но стало вроде бы легче, но потом очень грустно, и я опять долго плакала.
P.s. Интересно останутся ли шрамы? …»

«Двадцать пятое апреля.
Я иду в школу и все на меня пялятся, я возвращаюсь со школы все на меня пялятся. Я не могу смотреть людям в глаза. Моя мать алкоголичка и все на меня смотрят как на дочь алкоголички. Правда Лилия говорит, что мне кажется, и никто на меня не смотрит, но я думаю она просто меня успокаивает.
Лилия одна осталась мне верной, она мне единственная подружка. Эти твари не хотят иметь со мной ничего общего. Ну да и черт с ними, Лилия права, они со своими тупыми матерями и ногтя её не стоят…
P.s. я вдруг захотела, чтобы мать умерла… Я чудовище… Ой, не дай бог.»

«Тридцатое апреля.
Я как обычно не пошла на первый урок. Классный руководитель спросила почему я часто пропускаю уроки. Я придумывала отговорки, но она сказала, что знает причину. Это было перед всем классом! Они что уже все знают? Или она не это имела ввиду? А что в таком случае?
Я спросила Лилию, она промолчала.
P.s. Мне кажется было бы лучше если мама умрёт. Раз она была на грани, но мы с братом её откачали…»

«Восемнадцатое мая.
Привет дневник. Я ужасная неудачница. Я дочь алкоголички и шлюхи. Разве могла бы я подумать раньше, что это будет в моей семье? В страшном сне не могла представить. От меня отвернулся даже Вадим! А ведь я знала, что ему нравлюсь, и он в меня влюблён.
Так и хочется закричать:
Вадииим! А я в чем виновата?
А, ну да, я же дочь алкоголички, приличным парням со мной дружить нельзя.
В первый раз в жизни я не радуюсь предстоящим каникулам. Я вообще теперь ничему не радуюсь.
Мне хочется оказаться в больнице в полубессознательном состоянии, окружённой людьми, папой и мамой, и чтобы было светло вокруг и уютно.
P.s. Мама, у тебя было такое ужасное детство? А чем я заслужила?
Блин, как хочется выпить…»

«Тридцатое мая.
Сегодня был последний день учёбы. Я пришла домой и напилась. Сейчас весёлая). Я не умею веселиться без алкоголя. Кажется, брат начал что-то замечать. Он мне сказал, что-то вроде «слушай сестрёнка, ты прекращай давай». Он что думает я могу превратиться в алкоголика? Да нет, я всегда могу остановиться и бросить это…»

«Пятнадцатое июня.
Мне так плохо было с утра. Да и сейчас настроение паршивое. Ужасно хочется выпить. А когда я пьяная так весело и так легко, часто мы сидим голые втроём и играем в карты. Я чудовище, а мы все монстры, приличные дети так не должны себя вести…
Как же все-таки хочется выпить!
P.s. Я прочитала Анну Каренину. Не могу представить её в гробу. Господи, от столкновения с поездом, что стало с её телом и лицом?»

«Двадцать девятое августа.
Привет дневник. Я стала алкоголичкой? Скажи же, я алкоголичка? Почему мне так плохо без алкоголя?
То есть, я дочь алкоголика, и сама стала такой?! И мне всего ***, а я уже не девственница.
И что из этого? Нет, я вырасту, у меня будет муж и счастливые дети. И они никогда не увидят меня пьяной… это зло.
Боже, как хочется выпить. Я даже не могу ничего писать, мысли путаются в голове.
Я с ужасом жду начала учебного года. Я ненавижу школу, я сяду в первый попавшийся поезд и уеду. Далеко, так чтобы меня не нашли…
P.s. Больше не притронусь к алкоголю… Никогда в жизни…»

Записи в дневнике на этом прерываются…

Даша пристрастилась к алкоголю. Альтернативная реальность в свете последних событий оказалась нестерпимо манящей и успокаивающей. Ей было намного тяжелее — она девочка. В один из особо угнетающих моментов, она до этого надеявшаяся на то, что никто не догадывается о происходящем в семье, осознала, что всё тайное стало явным. Она не выдержала позора и, видится мне, представила себя в таком же болоте каком завязла безвылазно мать.
Этот дневник не предназначался для прочтения другими. Думаю, Даша забыла про него либо втайне надеялась, что когда-нибудь прочитает — мама или папа, поймут все её переживания, образумятся и все будет как прежде. Возможно, листы с чересчур откровенными заметками подлежали уничтожению.

31 августа 1997 года я нашёл её в ванной с перерезанными венами. Она покончила с собой, не выдержав ужасов происходящего. Облачённая в лучшую одежду, из того что у неё было, накрашенная и с аккуратно уложенными волосами. В углу стояла пустая бутылка и бокал.

В последующем я отключился на три дня — не помню, что делал и как себя вёл. По всей видимости половиной своего разума я находился в этом мире, другой же половиной в потустороннем, где этого всего не происходило.
На третий день её хоронили. Собралось невероятно много людей, и я сквозь отчаяние умудрился удивиться, как же много у нас родственников и псевдодрузей. Где же вы были до этого?

Сторонний и внимательный наблюдатель, наверняка заметил бы несколько странное моё поведение: не рыдал, я просто стоял отрешённый от всего и изредка передвигался ведомый толпой или общим действом. Опишу все происходящее так, но не уверен, что это происходило в реальности:
Толпа оплакивающих роботов жуткое зрелище. Я один вижу, что втайне они радуются? Событие их не касается и произошло не с ними, они ликуют.
Тот самый сломавшийся робот, над которым склоняется проходя мимо вереница лицемеров в своём вызывающем преклонении, должен быть благодарен, что сумел сбросить оковы.
Мы остались, и мы все ещё в плену предрассудков.
Тот, над которым плачут, освободился. Он там нужен, видимо в дальнейшем было бы хуже.

«А почему ты плачешь?» — спросил одного из плачущих роботов.

Робот на меня посмотрел и видимо увидел само воплощение механического зла.

«Мне жаль её, ведь ещё вся жизнь впереди» — ответил робот.

Жизнь полная лишений, жизнь в кандалах, жизнь в плену ограничений социума и в нелепых рамках созданных обществом лицемеров.

«А с чего ты взял, что ей здесь было бы лучше, чем там?» — спросил я машину.

В глазах искусственного интеллекта блеснуло непонимание. Нейронная сеть все же обучаемая, но сопротивляется здравому смыслу.
Я отошёл, не рискуя нарваться на взрыв микросхем. В тысяче проводов, отвечающих за интеллект робота, я остался чёрствым негодяем, роботом которого надо опасаться — я странный, я не шаблонный — порядочные роботы так себя не ведут.
А сообщество все ревёт, оплакивая то ли себя, то ли сломавшегося робота. Впрочем, они сами не знают причину и не задумываются над этим, я же догадываюсь — они оплакивают себя, свою никчёмную жизнь. Покойной ни больно, ни грустно.

Родителей я не замечал. Они стали мне чужими. Иногда мелькали пред невидящим взором до боли знакомые лица. Вроде краем глаза заметил раз нетрезвую маму.
Лилии не было. Представляется мне, что она не смогла себя заставить в последний раз взглянуть на единственную и верную подругу, иначе скоро могли быть организованы ещё одни похороны.
Я верю, что она нас любила… и меня и Дашу.

Уверен, люди как Даша оставляют частичку себя в этом грешном мире. Нельзя, чтобы они исчезали бесследно.
На окраине посёлка под названием *** находится вычурный могильный камень со следующей эпитафией:

Даша, прости меня!
Я все жду, когда развеется туман.
Ведь свет явился как обман
В тот миг который ты явилась. Мир —
Блеснул, ла солнца луч
Стал спутником греховного ума
Возможно проклятой души?!
Постой, родная, не спеши
Как быть скажи? Прошёл я сто дорог,
Сто жизней может быть уже прожил.
Была ль любовь? А, впрочем, все равно —
Я многим пренебрёг.
За те грехи мне в наказание
Ты чашу горести допьёшь до дна.
А я же расплачусь сполна.
Прелюбодейство и распутство
Уже избавили плута
От бичевания, от кнута.
И вот прощён мошенник-все прощено,
Любить, страдать запрещено.
Исчезла страсть, исчезла красота,
Проклятье надо мной и темнота
Канули в лету.
Осталась лишь любовь к тебе,
А также грусть, штиль чувств, и в сердце пустота…

Изредка проходящие мимо люди, оказавшиеся в этом месте в стремлении искупить свою вину перед покойными, избавить могилу родственников от сорняков, останавливаются, читают надпись и вполголоса рассказывают друг другу о четырнадцатилетней девчонке, покончившей с собой. Её история породила массу слухов и домыслов, многие из которых вовсе не соответствуют действительности.

Я не заходил в комнату матери. Мне вообще хотелось (да и хочется до сих пор), чтобы у меня был свой собственный бункер под землёй, и я мог там спрятаться и не вылезать оттуда — так осточертела окружающая меня действительность.

Я знал, что она пьёт и что у неё много, недели на две, три. Я не изъял ни одной бутылки — безразличие поглотило мой разум. К тому же у меня появились деньги, и я купил себе водку сам. Без этой дряни я и не живу, а существую.

По классике жанра она должна была открыть на прощание глаза, прошептать: «прости меня» и с особенно страдальческим выражением лица героически умереть, а ещё лучше бросить пить и всю свою жизнь посвятить мне.

Нет! Она умерла в затхлой, пропахшей мочой и блевотиной комнате, не очнувшись и не взглянув на меня. На полу были раскиданы пустые упаковки от таблеток.

Она не задумываясь вошла бы в клетку к тигру порываясь спасти нас. Алкоголь оказался сильнее всех тигров вместе взятых.

Она просто перестала дышать и все. Я не слышал ни стонов, ни криков, вообще ничего.

Молча!

Затихла!

Все!

Занавес!

У каждого свои скелеты в шкафу. Редко кто из нас представлен миру настоящим. Сколько тайн, сколько мыслей в каждом из нас? Мы хотим казаться иными, равняемся на других, копируем.
Хватит ли смелости зажечь свет правды над собственной тьмой и жить с этим?! Представляется невозможным. Нам стыдно собственных желаний, фантазий. Декоративное общественное мнение важнее правды, нормы приличия ограничивают. Мы — рабы своей публичной наружности.

Мне надоедает быть не тем, кто я есть! Я желаю высказаться. Избавиться! Получить облегчения от осознания того, что правда вырвалась наружу, и все теперь знают. Более нет лжи, нет притворства! Я хочу, чтобы люди знали какой я есть, какой была Даша и через что пришлось пройти и одному из нас не дойти.

Хм. Даже по истечении двадцати лет отражение этих событий далось мне нелегко. Но мы с Вами незнакомы. Снять маску перед близкими и знакомыми ещё труднее — я не смогу с этим жить. Впрочем, и искусственным жить не могу, поэтому убегаю, постоянно, туда где меня никто не знает и где никого не знаю я и начинается все заново — ложь, построение искусственного образа.
Страх быть тем, кто я есть, и что меня настигнет прошлое и обрушится с новой силой преследует неустанно.

2018 год.
Я временно живу в другой стране, скоро буду временно жить ещё где-либо. Я все ещё пытаюсь убежать от прошлого, но воспоминания, образы двух восхитительных служительниц богини Рати преследуют меня неустанно.
Я курю на балконе, сидя на специально отведённом для этого стуле. Через дорогу напротив на таком же балконе курит стройная девушка. Часто мы курим вместе, она курит также много, как и я. Черты её лица я не могу разобрать, но она мне представляется чертовски привлекательной. Иногда общую картину портит мужчина, который курит вместе с ней, но он мне нисколько не мешает поскольку я готов любить только на расстоянии. Силуэта, который вижу постоянно мне вполне достаточно, я дорисовал картину удобной тональностью так, что она теперь совершенство.
Есть особая прелесть в том, чтобы любить на расстоянии. При ближнем знакомстве возникают линии, которые вовсе не к месту и не должны проявляться при воплощении идеального варианта мечты.
Я обладаю прекрасной, по-своему любимой мной супругой, но порой я хочу, чтобы её сбила машина. Мы, люди — существа иррациональные. В то время, когда близкий человек постоянно рядом он нас раздражает. «Быт убивает любовь» — временами крутится отдельной мыслью эта фраза. Возможно в чем-то автор высказывания был прав, но я бы подправил: «быт убивает страсть, но не любовь, любовь же порождает». Не всегда, разумеется, да и не определились до конца, что означает это бессвязное сочетание букв. Видимо, у каждого своё понимание и свои особенности этого чувства. Не могут люди любить одинаково.
Временами она обнимает меня и утверждает, что не люблю. Я понимаю, что в глубине своего сознания она больше интересуется не ответом на вопрос: «любит ли?», а ищет ответ на: «люблю ли его я?» Она пытается пробудить в себе чувства ко мне — угасшие и уже неуместные. Очевидно мы не любим друг друга так, как хотелось бы нам обоим.

Волею обстоятельств она теперь вынуждена целыми днями находится вне дома и ей тяжело. Новичкам всегда тяжело на новом месте и в новом коллективе. Все считают своей обязанностью помыкать.
«Держись, не давай садится себе на шею». Переживаю. Грустно. Появляется желание поехать и размозжить всем этим тварям их тупорылые кочаны.
В то время, когда она была постоянно рядом, меня раздражала неизменная близость. Наверное, это и есть любовь, непредсказуемая в своём непостоянстве. Страсти нет, есть только чувство родственных связей. Нет, не родственных, это слово в данном случае не подходит, необходимо подобрать другие слова: близких? единомысленных? одноцелых? Ай черт его знает, как передать словами чувства к самому близкому человеку в мире.
Она меня ревнует. Не потому что любит, а из чувства собственности и внутренней порядочности. Её ревность небезосновательна — все мужчины заглядываются на посторонних женщин. Абсолютно все! Даже самые верные! Но это всего лишь страсть, это не любовь. Мне абсолютно плевать что будет с той, с кем бы пошалил в воплощении эротических фантазий, мне не плевать что с той, за которую в данный момент болею. Она — родственник, она — друг, она — напарник и она мать моего ребёнка.
Ей уже за тридцать, у неё в полном своём великолепии расцветает кризис среднего возраста. Я вижу в её глазах тоску и разочарование и не желаю быть закостенелым, скованным предрассудками фундаменталистом. В том случае если она увлечётся каким-либо мужчиной, замечу характерный блеск в глазах, искренний смех и мечтательность при виде заинтересовавшего субъекта я готов отпустить её с миром и даже подтолкну, ибо нельзя жить вместе по привычке, из чувства долга.

Но мы должны устоять:

«Держись, я с тобой, думаю о тебе и нам надо пережить это вместе!»
«Родная, если не люблю так, как тебе хочется, это не значит, что я тебя не люблю»!

Все!!!
Да, да, необходимо корректировать, редактировать, добавить, что-то убрать. Я знаю. Работа над этим ведется. Вероятно через некоторое время повесть пополнится еще одной небольшой частью, и многие тяжелые предложения будут сокращены/упрощены. В процессе перечитывания замечаю много неверных соотношений слов во фразах, также тщательно пропалываю. Кроме того, в виде форумной выкладки она выглядит не очень читабельно. В цельном варианте предлагаю скачивать на известных онлайн-платформах (в поиске забить Лилия Камрян Кинге не составит особого труда). Там она все же более похожа на книгу и выложена бесплатно. Кроме того, там же вскоре появится отредактированный и дополненный вариант. Здесь править не представляется возможным, да и бессмысленно.

Тем не менее, раз дочитали до конца, значит чем-то история зацепила. Ваши дочитывания я ценю и это лучший отклик со стороны читателей. Я понимаю, что некоторые истории отметить как "понравившееся" рука не поднимается, но все же прошу это сделать. "Лилия" повесть хоть и небольшая, но стоила мне много дней напряженного труда и эмоционального напряжения. Она реально далась мне тяжело, многое из изложенного я пережил заново.

Привередливым хочу заметить, что данное произведение относится к жанру нон фикшн (non fiction). В России, как водится, все переиначили на свой лад и в настоящее время к указанному жанру относят всю документальную прозу и даже в некоторых случаях научную литературу. Но это не совсем правильно. Несогласным предлагаю ознакомиться с этой статьей в Российской газете: https://rg.ru/2015/07/13/basinskii.html

Это сообщение отредактировал Umberto063 - 7.12.2019 - 10:20

Уф. На фоне ККК будет нелегко осилить.
Сколько тут знаков интересно

~200К. В скором времени доведу до 240К. Кое-какие моменты я упустил

Это сообщение отредактировал Umberto063 - 7.12.2019 - 11:52

500 скачиваний на ЛитРес. На остальных площадках количество скачиваний неизвестно.
Немного однако(

Провел первый этап корректуры и редактуры, добавил некоторые части, кое-что поменял местами, дополнил. В частности, в одну из глав добавлено:

Ранее я уже погубил, вероятно не одну, мало озаботившись тем, как после заражения должна себя чувствовать чистая и целомудренная до этого девчонка. Моё лихачество преодолевало всяческие барьеры и заглушало совесть: разве что-то может быть ценнее, чем репутация лихого малого, который не упустит свой шанс и оставшись вдвоём добьётся своего, а не впустую, мямля. Отпетый заводила предъявил бы таким «ты не можешь бабу уломать?». Это было выше моих сил и оставалось топить бедняжку, а она, вероятно, вовсе не заслуживала этого.

Да, представьте себе есть среди них заслуживающие. Они совершенно ровно воспринимают, разве что сердятся; встряхнув головкой идут колоть пенициллин и все у них проходит не оставив и следа в никчёмной жизни. А она нет, она этого не заслуживала.

Представьте себе среднего размера футбольное поле, что бывает во дворе каждой школы. На уроках и летом и зимой по периметру площадки, мальчишки и девчонки, подгоняемые физкультурником, бегут, словно дрессируемые, друг за дружкой.
Май. Жара. Она в серых с голубоватым оттенком шортах. Бежит. Бежит по девчачьи размахивая руками, малой амплитудой, горизонтально несуразно, словно и не бежит вовсе, а раскидывает зерна цыплятам вокруг. Эти движения были ей к лицу; у некоторых выходит нелепо.
И вот они остановились, закончив очередной круг. Шорты с проступающими полосками влажности по складкам между ногами и телом, и на плечах еле видимые капельки пота. Сумасводящего пота. Она глубоко дышит, миниатюрная, и не может восстановить дыхание. Наклоняется перевести дух, опёрлась руками в колени.

Наш роман начинался с таинственных звонков инкогнито, бросаний трубок после слова «привет», дурацкого хихиканья и других ребячьих шалостей с моей стороны, подростка, публично ловеласа, а внутренне робкого и нерешительного. При каждом звонке она вопрошала «да», а не «алло» как принято у всех до боли скучных обывателей и было в этом «да» что-то пронзительно нежное и необычное.
Далее таинственный незнакомец, так терзавший её воображение, уже осмеливался произносить в трубку более объёмные, но также ничего не значащие фразы и шутки. Она слушала не запоминая; просто поглощала голос, под влиянием витавшей в воздухе романтики.

На лавочке, на деревенской придомовой, мы обычно коротали вечера, разгоняли тоску близостью, разговаривали о пустом, выделывались и старались казаться взрослыми. Я пытался умничать; она по большей части молчала, отвечала кратко и скромно, и при этом взаимоисточаемые флюиды, перемешиваясь в воздухе, пробуждали животные инстинкты. Вскоре я уже засовывал руку под её трусики, а она не сопротивлялась. Мои пальцы теребили жёсткие, взошедшие колосья кучерявых дебрей, она томно вздыхала, и рука моя увлажнялась её зовущей промежностью; мои пальцы истощали запах при подношении руки ненароком к лицу. Юная искусительница припадала головой к моему плечу и дышала, и целовала в ответ нежными губками, податливая, покорная, маленькая лисица, со шлюшным характером. Не поддавалась полностью, иначе взял бы её прямо там же в пыли. Хотя может и отдалась бы сразу, будь я настойчивее.

Впрочем, эта девчонка не Лилия и места в этом случае ей не найдётся. Вероятно, вернусь я к ней в будущем, поскольку свой след в моей жизни она все же оставила неизгладимый и я до сих пор бывает вспоминаю о ней с горечью.

Портал "Независимое искусство":
Отличное, целостное и зрелое произведение. Очень понравилось. Грустно, но до боли жизненно. Язык лёгкий и очень приятный. Читается на одном дыхании. Сломать «четвертую» стену, обращением к читателю, прямо в прологе – это очень смело. И при этом здорово. Рассуждения о реальности мира, в начале повести, очень напомнили концепцию мира «Матрицы».

История родителей ужасно грустная, но в неё легко поверить, а оттого ещё страшнее. Главный герой очень приятный. Не то чтобы яркий, но и запоминается и ему симпатизируешь. Лилия – прекрасна. Получился действительно очень интересный образ. Даша – тоже хороша, но её очень жалко. Но такая книга, тут и мотив самоубийства, и сцена похорон, которая очень напомнила известную фразу: «Когда ты рождаешься, ты – плачешь, а все вокруг улыбаются, когда умираешь – все плачут, но улыбаешься ты.» (не знаю правильно ли я процитировал, но смысл тот). Какие-то такие ощущения эта сцена и оставила.

Концовка прекрасна. Автор знает, о чём говорит и это очень сильно ощущается. Наверное, тем людям, которым знакомы эти ощущения – повесть очень понравится. В итоге получилась очень хорошая, крайне жизненная, искренняя и правдивая повесть. Язык замечательный. Содержание прекрасное.

Проведен второй этап редакторской обработки. Книга существенно видоизменена, убраны неточности, стилистические ошибки, сглажены шероховатости.
Более 1,5 тысячи скачиваний.

Закончен очередной этап редактуры. Вычистил всю воду, упростил перегруженные предложения. Теперь текст читается много легче.
Одна из глав выглядит так:

Со стыдливым смущением вспоминаю многочисленные походы к девушкам «пониженной социальной ответственности». Опыты эти мне требовались и были обусловлены особенностями пресмыкающейся натуры.
Врезалась в память особенная. Не будь она сломленной бременем пагубной зависимости, я, возможно, предпринял бы шаги для выстраивания последующих отношений.

Однажды на глаза попалось следующее умозаключение: парни из неполных семей, выросшие в отсутствии отца, но под влиянием авторитарной матери могут быть склонны к гомосексуализму.
Благо, мать не отличалась твердостью характера и, видимо, по этой причине болезненной тяги к представителям одинакового пола я избежал. Тем не менее присутствовала потребность к подчинению, и я был вынужден играть не соответствующие роли.

В моем сознании укоренилось, что девушки при выборе партнера отдают предпочтение напористым, уверенным в себе хамам. В девичьих мечтах мачо, наверняка чуть ли не силой, невзирая на показную непокорность, без труда подавит волю сопротивляющейся. Он склонит ее к интимной близости; она представит себя героиней бульварного романа, на страницах которого описано как «нефритовый стержень мощным толчком проникает в трепещущее...». Разумеется, при этом отчаянный принц будет наделен волосами цвета «воронова крыла» и весь из себя смуглый и крепкий капитан штурмом завоюет сердце бедняжки «Ассоль».

Мне не повезло, я не имею столь впечатляющего цвета шевелюры, к тому же и хама не вышло. Изредка приемлемо удается играть роль уверенного в себе и успешного во всех отношениях самца, в особенности под горячительным воздействием: я ненадолго представал в глазах особей противоположного пола роковым парнем, разве что не жгучим брюнетом.
К несчастью, продолжения не следовало. При дальнейшем общении девушки раскрывали сущность собеседника. Они по истечении времени после моих удачных представлений начинали скучать. Наглец вдруг превращался в неуверенного в себе и далеко не рокового паренька, что не соответствовало представлениям о приоритетности сексуальности над возможной перспективностью в будущем.

Поговаривали, что собой я был смазлив. При наличии уверенности в собственных достоинствах мне не составило бы труда найти порядочную спутницу, но болезненная мнительность стала преградой для выстраивания здоровых взаимоотношений. Склонность к подчинению, неуверенность в собственной исключительности побуждала меня к мимолетным знакомствам. Ни к чему не обязывающая связь заглушала стеснение и давала выход накопленному нездоровому влечению. Поэтому под влиянием потребности излить бурлящую сексуальную энергию я спешил на известную в городе улицу. Вскоре уводил очередную небескорыстную пташку в полумрак характерно обставленной, розовой тональности, квартирки.

Да, она была особенной. Ее глаза были полны печали. В них была сокрыта личность вдумчивая и незаурядная, но все в ней указывало на сломленную волю. Без сомнений она сделала собственный выбор и наличие ежедневной цели наполняла ее существование смыслом. Прошло столько лет, а я до сих пор задумываюсь: кто из нас прожил жизнь полноценную, а кто растратил впустую...

Возрастом она застряла где-то между отрочеством и юностью. Разумеется, в совершеннолетии ее не возникало сомнений, тем более образ жизни опережал годы на десятилетия вперед.
Одежда на ней была соответствующей обстоятельствам. Потрёпанная во швах куртка ― едва прикрывает округлые все еще бедра. Кожаный френч, возможно, единственное приличное, что у нее сохранилось. Из-за стройной худобы походила она на согнутую бурей березку, склонившуюся под гнетом сломавшей зависимости. Рассматривая тонкую спинку, появлялось желание оградить бедняжку — отвергающую добродетельные порывы. Очевидно стремилась она забыть об окружающем мире вновь и цель эта оставалась неизменной. Ради этого ночная бабочка вышла на дорогу в этот день и выходила в предыдущие.

Я что-то ляпнул. Мой одночасовая спутница тоскливо посматривала на выход и, вероятно, шептала про себя, просила провидение, чтобы время пролетело быстрее. Она приготовилась ускользнуть за очередной дозой успокоения. Интим ей осточертел, интереса к происходящему не было и в помине.
Наедине, мои срамные желания также улетучились, и я увял в нерешительном стеснении. Вскоре пришло понимание, что осуществить свои намерения не осталось никакой возможности. Тем не менее склонность к раболепию побудила коснуться языком сокровенного, и я с остервенением пытался оживить чувства, доставить ей удовольствие. Она не противилась, раскрылась, а я прочитал вдруг ее мысли: «Делай что хочешь, но давай же побыстрее, черт бы тебя побрал».

После, уже трезвый, но все еще в хмельном тумане; меня поглотила тревога. Мысли были заняты последующим походом в «Центр крови» и вскоре хмельное бесстрашие трансформировалось в ужас, поскольку предстояло разведать – не наградила ли меня давешняя спутница какой-либо заразой?! Посещение Центра откладывалось: куда легче было жить в неведении и в мнимом спокойствии.
Я искренне верил: будь у меня настоящая возлюбленная, я бы несомненно держался на расстоянии, ведь грязь эта не должна её коснуться. Лишь в потаённых уголках сознания въедливый и насмешливый голос шептал «ты же не остановишься, ты ее заразишь...». Я заглушал этот шепот с возмущением.

Сильно на любителя.
Мне не понравилось, прости, Автор.

Никаких обид, конечно. Чтиво не для массового читателя, вы правильно выразились: на любителя. К тому же здесь я не могу отредактировать, выложен сырой вариант. В автортудей отредактированный.
P.s. такое не помечают лайком, не комментируют. Читают и все...

Это сообщение отредактировал Umberto063 - 27.07.2020 - 11:03